Русский завоеватель сердец.

Смотреть за ней было одно удовольствие. Кончита кружилась в танце, плавно водя руками, выстукивая ритм фламенко. Фернандо наблюдает за ней, водя глазами по её тонкому телу. Он думает, что нет предела совершенству, а она, утопая в музыке, продолжает чаровать магией танца. Они влюблены, заворожены друг другом! Никто не может им помешать. Или им так казалось. Граф Резанов поражал своим ярким умом и приятной внешностью. Кончитта восхищалась его грамотной речью, а Фернандо следил за каждым его движением. Ревность и зависть раздирали молодого испанца, не могли утихнуть, а при взгляде Николая Петровича вспыхивали с новой силой. Но не только эти два греха двигали Фернандо. Чувство любви, вдохновения и счастья окутывали его, когда он замечал счастливого графа. Он проклинал Россию за то, что «её сын его сердце захватил, играя с чувствами Кончитты». Конечно, Резанов любил её, восхищался каждым её движением, даже ради неё пытался выучить испанский, но истинная его любовь давно ушла, оставив шрам на сердце. Все уже было решено. Теперь Кончитта будет женой русского графа, а он будет уезжать в путешествия. Русско-американская кампания, видимо, закрепилась. Отец Кончитты в который раз убеждал свою дочь в том, что решение её неверно, что не может такого произойти. А Фернандо точит нож за стенкой, готовясь к удару в спину героя. Да, он будет корить себя и свою никчемную душу за такое, но убить любовь, как ему казалось, можно так. Господи, как ему только ума хватило влюбится в заморского мужчину? Да за такое инквизиция не просто сжигает! Какой кошмар. Фернандо схватился за голову, шепча молитвы прощение грехов своих. Ему не хотелось драться. Только что вернувшись из долгого похода по окрестностям Сан-Диего, Николай Петрович почувствовал тяжёлую руку на своем плече. Далее удар в лицо, живот, а после пяти минут драки они сидели спина к спине и глубоко дышали. Фернандо ощущал рядом любимый аромат моря и южного ветра рядом, от чего он стал успокаиваться. Граф развернулся к нему лицом и нежно, с некой радостью, смотрел в глаза испанца. Взяв его лицо в свои ладони, Резанов начал шептать что-то на своем языке, но явно что-то теплое и успокаивающее. Фернандо сорвался и, обняв Николая Петровича, начал всхлипывать от нахлынувших чувств. Он что-то бормотал, не понимая себя, сжимал Резанова все крепче, шептал заветное «Te amo!». И даже не выучив испанский, Резанов прекрасно понимал его. Каждое слово, каждое действие. Обняв того в ответ, Николай Петрович позволил себе утонуть в объятиях. И пусть весь мир подождёт.