Тонкая нить лжи

— Солнце, — лучезарной улыбкой встретил сестру пребывающий в хорошем расположении духа Кюхён, — я, конечно, не Хичоль, но тоже ждать не люблю. Опять Юми прихорашивалась? — Нет, в этот раз вина полностью лежит на мне, — подходя к брату, Ханби не смогла сдержать ухмылки, наблюдая, как на едкое замечание и игривый взгляд успели вспыхнуть щеки подруги, — привет, Cолнце, — девушка быстро чмокнула Кюхёна в щеку. — И что же тебя задержало? Или, быть может, лучше спросить «кто»? — И не надейся, — хмыкнула Ханби, — учёба меня задержала, у-чё-ба. — Так я тебе и поверил. — Как хочешь, — открыв дверь машины, с долей разочарования проговорила Ханби и уселась на переднее сиденье, — поехали? — Что с ней? — как только Ханби захлопнула дверь, развернувшись к Юми, поинтересовался Кю, — даже не возмущалась. — Не знаю, — пожала плечами Юми, от которой Кюхёну все никак было не отвести глаз, сегодня девушка, как ему казалось, выглядела особенно хорошо — платье, которым она не так часто отдавала предпочтение, чертовски привлекательно смотрелось на ней. — Знаешь, в последнее время она вообще никак не реагирует. Да и мистер Ким совсем не дает повода поиздеваться, — Кюхён, внимая каждому слову, продолжал цепляться взглядом, понемногу вгоняя девушку в краску. — Они будто избегают друг друга. Вот позавчера, например, они… — Юми смущенно убрала прядь волос за ухо. Кюхён буквально испепелял своим пристальным вниманием. — Они так смотрели… они... почему ты так смотришь? У меня что-то с платьем? — Нет, нет, — замахал руками Кю, пойманный встречный недоумевающим взглядом. — Всё прекрасно, — улыбнулся, — ты прекрасна. — С-спасибо. Как ни кстати бывает в таких ситуациях, оба в неловкости замолчали. Кюхён довольно глупо улыбался, а Юми про себя молила всех богов, чтобы сейчас они помогли ей не стать переспевшим помидором — так невероятно приятно было получить неожиданный комплимент. От затянувшегося молчания их спас раздраженный стук по стеклу. Ханби, нахмурившись, всем видом просила тех поторопиться, указывая на циферблат дисплея телефона, где на заставке стояла фотография с её последней совместной поездки с Донхэ к морю, и из последних сил сдерживала предательскую ироничную ухмылку и довольный блеск в глазах. Ханби, моментом ушедшая в себя и игнорирующая все обеспокоенные уговоры и эгоистичные требования, вкусившая обременительную, несмотря на все старания, свободу и по-прежнему и даже ещё с большей силой затерявшаяся в собственных мыслях и чувствах, как разом ушла «во все тяжкие», столь же внезапно вернулась к привычному образу жизни. Как ни странно, никто и слова не сказал и не осудил девушку за безрассудство. Хичоль язвил, бунтуя внутри, но в конечном итоге смирился с выходкой сестры, боясь спровоцировать очередной психоз. Ни о каких раннее выдвинутых домашних арестах речи не шло, но единственное, что Хичоль попросил Ханби, а та не смела ослушаться, всё же чувствуя вину за то, что заставила всех понервничать, — отныне звонить или писать ему перед сном. Хиним даже не пытался что-либо разузнать о том, что успело произойти за эти пару недель в жизни его любимой принцессы, зная достаточно, чтобы не испытывать лишнего беспокойства; о причинах даже не спрашивал, прекрасно понимая всё от а до я, однако испытывал странное чувство тревоги, не имея представления о том, что стало последней каплей и что в конечном счёте спровоцировало его далеко не слабую девочку поддаться отчаянию и гневу. Донхэ же напротив, несмотря на страстное желание разобраться с причинами странного поведения, не имея и малейшего понятия о виноватых и приписывая все невзгоды врагам главы её семейства, лишний раз не упуская возможности сказать пару ласковых в его адрес, расспрашивал Ханби только о тех местах, где та успела побывать, о людях, с которыми ей удалось пообщаться, и молчаливой нежностью пытался смягчить, как ему казалось, натянутые до предела нервы. Ему достаточно было того, что Ханби теперь была рядом. Он знал, что пройдет немного времени и она сама поделиться с ним всеми тревожными мыслями. Ханби старалась выглядеть как можно беззаботнее и не боялась просить оставить ту на некоторое время без пристального внимания, в чем ей теперь никто почти не смел отказать. А как только ей удалось восстановить эмоциональный баланс и привести почти все отношения к крайней черте, считающейся нормой, она с головой ушла в учёбу. Хвостов за пару недель накопилось совсем немного, однако их было необходимо как можно скорее закрыть, чтобы предстоящая и, к счастью, последняя сессия, что стремительно подкрадывалась, была сдана без проблем. Сегодня же был четверг — день, а точнее сказать, вечер, который Ханби всегда посвящала своей кофейне. Именно по четвергам Ханби и Донхэ обсуждали новые идеи и разрешали накопившиеся проблемы, несмотря на то, что это был далеко не единственный день на недели, когда Ханби работала. Опаздывать ей до боли не хотелось, но из-за всё той же учебы, оставаться пунктуальной стало затруднительно. Именно поэтому Ханби успела от души побранить брата, как только тот сел за руль. — Ладно, с тобой понятно, — выехав на перекресток, поймав недовольный, но все ещё ликующий взгляд сестры, спокойно проговорил Кюхён, — тебя к кофейне. Работа ждёт. А что на счёт Юми? — вопросительно повёл бровью, немного обернувшись. — Куда она такая беззащитная собралась? — На встречу, — шумно вздохнув, проговорила Юми. — На встречу? — Ох, Юми, — с озорством подхватила Ханби, не в силах больше сдерживать ухмылки. — Называй вещи своими именами, — девушка перевела взгляд на притихшего Кюхёна и от переполняющего восторга придвинулась к нему. — У нашей Юми сегодня свидание. — С-свидание? — Да, ты представляешь? — сконфуженность брата ещё больше развеселила Ханби. — Пока некоторые изображают из себя недотрог и играючи ведут носом, находятся счастливые храбрецы, кто только и ждет, как бы приударить за нашей красавицей. — Ну, и кем оказался твой храбрец? — Да так, — Юми, стыдясь сложившейся ситуации и дивясь странной раздражённостью проскользнувшей в голосе Кю, в неловкости опустила голову, — просто парень один из клуба. — Просто парень? Да это же Сынри! — восторженно воскликнула Ханби, которую аж разрывало от удовольствия быть свидетелем отчаянно скрываемых реакций одного и смещённого негодования другой. — Знаешь Сынри? — шлёпнув Кю по бедру, девушка широко улыбнулась. Кю, незаметно сглотнув, мотнул головой. — Да ладно? Он — начинающий ди-джей, широко известный в своих кругах. Ещё тот красавчик, — она перевела взгляд на подругу, которая незаметно ударила ее по плечу, прося угомониться. — Чего ты меня бьешь? Не правду что ли говорю? Разве он не симпатичный? — Симпатичный... — А то! — ликовала Ханби, краем глаза заметив, как брат сильнее сжал руль. — Так вот он положил глаз на Юми. Они так мило смотрятся вместе. — Встречаетесь? — ровным, холодным, но спокойным тоном поинтересовался Кюхён, поймав бегающий взгляд Юми в зеркале заднего вида. — Что? — Вы встречаетесь? — без запинки повторил Кю, силясь улыбнуться сконфуженной подруге. — Нет ещё, — тихо ответила та, потупив взгляд. — У нас было только парочку свиданий. — Ну, здесь дело за малым, — улыбнулась Ханби. — Думаю, сегодня, Юми, он решится, — Ханби, обернувшись, неоднозначно подмигнула подруге. — Ясно. Всю оставшуюся дорогу Юми и Кюхён молчали и только Ханби всё никак не могла успокоиться, продолжая рассказывать о том, как её подруге повезло и какая она молодец, что решила больше не тратить попусту время, в ожидание неизвестного, божественного снисхождения, которое бы наконец образумило некоторых сильно заигравшихся в недотрог парней. Подъезжая к кофейне, Ханби уже не сиделось на месте — дразнить друзей было так увлекательно — что, стоило машине остановиться, а Донхэ по счастливой случайности вовремя оказаться у входа, девушка стрелой выскочила из автомобиля и радостно запрыгнула в объятия ошарашенного шатена. Донхэ моментом среагировал, удобно подхватив ноги Ханби, и, нахмурившись и окинув подозрительным взглядом друзей, пытаясь понять, что вообще происходит; а затем широко улыбнулся хитрому и самодовольному выражению лица девушки. Ханби на радостях одарила молодого человека дразнящим многообещающим поцелуем, сильнее стиснув того в объятиях, но не сумев сдержать ехидное хихиканье, уткнулась носом ему в плечо, в надежде вскоре успокоиться. Донхэ прижал Ханби к себе и стал успокаивающе поглаживать по волосам, чувствуя, что от внезапного веселья так просто не получится избавиться. — Не знаю, что вы с ней сделали, но спасибо! Успел выкрикнуть Донхэ, прежде чем не без труда распахнул дверь и занёс свою озорницу в кофейню. Ханби помахала рукой наблюдающим за происходящим и по-прежнему молчаливым друзьям и залилась звонким смехом, слегка откинувшись назад, когда ей с довольной беззубой улыбкой что-то шепнул на ухо Донхэ. Кюхён, усмехнувшись, мотнул головой и задумчиво стал смотреть перед собой. Юми проникшаяся теплой сценой счастливой парочки расслабилась. На энтузиазме она быстро перебралась на переднее сидение, как это обычно происходило, когда ей удавалось улучить несколько минут наедине с Кю, и, забывшись, радостно улыбнулась с первого взгляда спокойному водителю. — Отвезешь меня к DDP*? — Без проблем, — холодно ответил Кюхён, вдавив на педаль газа. Юми тут же поменялась в лице. По правде говоря, она была сильно удивлена и обеспокоена странным поведением друга, который никогда ранее не реагировал так на новости о чьём-либо романе. Где-то глубоко внутри она ликовала, что смогла задеть всегда и всячески отвергавшего её Кюхёна, но больше переживала, что своими отчаянными поступками добьётся лишь краха тех уютных отношений, за которые всегда нещадно боролась. Юми не скрывала своих чувств, хотя никогда не говорила об этом прямо, где-то даже стыдясь своей и так кричащей влюбленности. Но сейчас у нее больше не было сил надеется, как успела обмолвится Ханби, на "божественное снисхождения", и она решила рискнуть — попробовать построить отношения с другим. Гордость и себялюбие были против всех депрессивных мыслей, поэтому с обидой вздернув нос кверху, Юми сидела молча, уставившись в окно. Кюхён злился. Злился на себя. Он никогда и не смел предположить, что его Юми, безнадежно влюбленная и такая очаровательная в попытках добиться его внимания, девушка, которая, он считал, всегда будет принадлежать лишь ему одному, так просто от него откажется. Он прекрасно знал о её волнующих чувствах к нему, видел каждую изводящую Юми эмоцию, будь то ревность к родной сестре или дикая радость от брошенных невзначай комплиментов, и думал, что так будет всегда. О том, что Юми тоже с некоторых пор будоражила сознание всё отрицающего Кюхёна, Ханби догадалась сразу. Она стала замечать за ним странную мягкость и одухотворенность в присутствие подруги, а затем ловить многозначительные взгляды и слышать тихие вдохи, вызванные теми или иными поступками энергичной Юми. Впрочем, отвечая на провакационный вопрос о чувствах, Кюхён без лишних слов признался сестре в своей привязанности. Подъезжая к месту свидания, Кюхён, успевший немного остыть, несколько раз по кругу объехал квартал. Юми это насторожило, но она по-прежнему молчала, найдя для себя не совсем разумное, но объяснение в отсутствие парковочных мест. Но когда Кюхён на светофоре пропустил поворот направо, а на следующем перекрестке вообще выехал на главную и, развернувшись, поехал куда-то совсем в другую сторону, Юми перепугалась не на шутку. — Куда мы едем? — взволнованно спросила девушка, но ответа не последовало. — Кюхён! Куда ты меня везешь? — Кюхён лишь слегка ухмыльнулся. — Какого черта вообще происходит? — Юми со злостью цокнула языком и раздраженно прокрутила телефон в руках. — Если ты хочешь мне что-нибудь всем этим сказать, то лучше останови машину. Мне некогда загадки разгадывать. Кюхён, усмехнувшись легкому сходству поведения с сестрой, послушно остановил машину, припарковавшись у небольшого супермаркета. Набрав побольше воздуха в легкие, он неспешно выдохнул и повернулся в сторону непонятно чего ожидающей подруги. Этот приятный почти естественный макияж и безупречно подходящее к лицу осеннее платье так сногшибательно смотрелись на ней... — Послушай, Юми, мне надо тебе кое-что сказать, — уверенно начал Кюхён. — Но ты... можешь закрыть глаза? — Зачем? — Пожалуйста. Мне не собраться с мыслями... — Хорошо, закрыла. — И не открывай, пока не скажу. — Хорошо. — Юми, послушай... — тихо произнес Кюхён, растерянно всматриваясь в нахмуренное личико подруги. — Возможно, это прозвучит странно, — накрыв широкой ладонью удобно лежащую на бедре руку тут же вздрогнувшей Юми, Кю тепло улыбнулся, — но я не хочу, чтобы ты шла на свидание. — Кюхён... — Не перебивай, — взволнованно произнес парень, — возможно, уже поздно, но я не прощу себя, если хотя бы не попытаюсь. Юми..., — решительно начал Кюхён, — Юми, я... я..., — ужаснувшись собственной несобранности, Кюхён опрокинул голову назад. — Я хочу сказать, что мы... то есть ты..., — Юми неожиданно сжала его ладонь, вселяя чувство уверенности, заставив Кю вновь перевести взгляд на неё. — Юми — ты удивительная. И я сейчас тебя поцелую. — Что? — только и успела произнести Юми, распахнув ресницы, прежде чем Кюхён смял её губы в сладком поцелуе. От одного лишь прикосновения давно глазами вдоль и поперек изученных, но неизвестных на вкус губ все вокруг помутнело, перестали слышаться звуки шумной улицы, перед глазами стали сыпаться то ли звезды, то ли что-то ещё. Юми кинуло в жар и тут же обдало холодом. Она так вожделела этот первый поцелуй, что никак не могла поверить в происходящее. Кюхён несмело изучал её податливые мягкие губы, а рукой притягивал девушку к себе. Он боялся сделать что-нибудь ни так, боялся, что перегнул палку, поэтому только когда Юми не позволила ему отстраниться, обвив его шею руками, он смог расслабиться и полностью отдаться странному вскружившему голову чувству.