10 причин его ненависти

После завтрака Леви и Армин вернулись в их комнату, где они накинулись друг на друга, словно голодные звери. Арлерт тихо постанывал, подставляясь под целующие губы, и крепко сжимал пальцами плечи альфы, пока тот прижимал его к стене всем телом. Блондин уже не обращал внимание на то, что с ним обходятся весьма и весьма грубо, впиваясь пальцами в поясницу, вырывая на затылке волосы и кусая нежную кожу губ. Ему было наплевать, что после всего этого безумства он станет похож на отбивную. - Черт... - альфа резко отстранился и убрал руки подальше от Армина. - Тебе нужно уйти, Армин, пока я могу тебя отпустить. - Я не хочу. - Ты должен! Уходи, пусть Микаса спрячет тебя где-нибудь и не отходит ни на секунду. Ты еще не готов ко всему этому. Армин обиженно запротестовал, омега внутри него изнывала от желания окончательно стать собственностью Аккермана. Ему нужен был этот мужчина, здесь и сейчас, и неважно что будет потом. - Я никуда не уйду! Почему ты меня прогоняешь?! - Потому что ты понятия не имеешь чем все обернётся! Тупица, как ты не можешь этого понять? - альфа с грохотом открыл дверь и заорал во все горло, зовя Микасу; увидев в коридоре кого-то из командиров, он велел тут же притащить сюда девчонку-альфу, и снова захлопнул дверь. - Быстро собирай вещи. - Почему ты так взбешён?! Я не понимаю! - Армин. - Леви приблизился к нему, увлекая в объятия. Армин вдался лицом в его плечо, смаргивая слезы. - Мы с тобой сейчас в очень сложном положении. Нам нельзя находиться в одной комнате, нельзя вместе ночевать. Если я возьму тебя, как бы ты ни просил и не отбивался, мы повяжемся, и ты забеременеешь. У Армина появился повод задуматься над его словами. Желание отдаться альфе немного ослабло, и голова прояснилась. - Ты не готов к беременности. Наша связь ещё недостаточно крепка, мы только что обручились, у нас нет меток. В конце концов, я не могу быть полностью уверен, что ты осознанно принял моё предложение, и что ты не изменишь своё решение, подумав, что все это было ошибкой и влиянием течки. - он отстранился, Армин почувствовал себя как никогда слабым, лишившись его поддержки. - Я не хочу чтобы с тобой что-то случилось, ты ещё не восстановился после аборта, твой организм ещё слишком слаб. Я не хочу чтобы ты ненавидел неожиданного ребёнка, не хочу, чтобы ты ненавидел меня, говорил "вот что ты со мной сделал". Не хочу чтобы ты снова проходил через тот ад заново, чувствовал боль, опустошение, ушёл в себя. Я не хочу всего этого, понимаешь? Мне бы очень хотелось, чтоб все было обдуманно, запланировано, чтобы не было никаких сомнений и ненужных мыслей. Черт возьми, каждое его слово было преисполнено правдой. Нельзя было игнорировать настолько очевидные вещи, нельзя быть беспечным. Леви старше, он повидал гораздо больше Армина, у него колоссальный житейскими опыт; прислушиваться к него словам было очень важно. Гамма согласно закивал, привлекая к себе внимание задумавшегося брюнета. - Все будет так как ты скажешь, Леви. Ты абсолютно прав. Прости, я не должен так к нам относиться. Аккерман вновь приблизился и ласково погладил его скулу большим пальцем. Альфа снисходительно улыбнулся. - Прошу, не расстраивайся. - Я не расстроен. - У нас впереди так много всего, но всему своё время. - брюнет мягко поцеловал Армина. - Будь осторожен, умоляю тебя. Я не переживу, если с тобой что-то случится. Армин взял его лицо в свои ладони и поцеловал в ответ. - Обещаю быть предельно осторожным. Так кстати в дверном проёме появилась невозмутимая Микаса. Она, не давая им лишнего времени на прощания, собрала под мышку первые попавшиеся вещи друга и увела Армина за руку. Это была долгая, трудная неделя для Арлерта. Едва ли он мог представить, что ему будет настолько тяжело пережить течку без альфы. Аккерман на него практически никак не реагировала - видимо, его феромоны на неё не действовали - и лишь когда блондина начинало выкручивать в агонии, она жалела его и успокаивала гормоны друга. Тяжело было и в моральном плане сдержаться при Микасе, а так хотелось запустить руку под ремень брюк, провести ладонью по члену, вторгнуться пальцами в зад чтобы хоть как-то облегчить эту муку. Но Армин сдержался; неделя течки подошла к концу, и он смог вздохнуть полной грудью с явным облегчением. В первый свой спокойный день гамма выбрался из тесной каморки и отправился в столовую на обед, но каково было его удивление, когда за офицерским столом на привычном месте, которое занимал Леви, того не обнаружилось. Армин не стал обращать внимание на своё легкое внутреннее волнение, объяснив себе отсутствие альфы тем, что тот все ещё в гоне. Хотя здравый смысл напоминал юноше, что брюнет никогда не запирался, выходил на плац и посещал приемы пищи в абсолютно любом состоянии, даже в гоне. В течение дня они не пересекались, а ночью Арлерт ушёл в наряд по кухне, добраться до комнаты было просто напросто некогда, и блондин с нетерпением ждал следующего утра, которым альфа тоже не объявился. - Куда пропал Аккерман? - Армин задал вопрос как бы невзначай, дзынькнул чайной ложной о стенку кружки и поднял глаза на друзей. Райнер, Бертольд, Конни, все до единого, почему-спрятали взгляд; Эрен и Микаса оставались глухи к его вопросу. Армин вопросительно вздернул бровь. - Что происходит? Ответить решился Жан: - Он уехал. - Жан! - Йегер ощетинился, пресекая речь Кирштайна. - Что, блядь? Считаешь, это правильно, держать его в неведении? Армину надоел этот балаган, вечные скандалы и споры, и он стукнул кулаком по столу, призывая всех заткнуться. - Давно уехал? - Как только Микаса увела тебя подальше ото всех. - Кирштайн честно ответил, не желая ничего скрывать. - И все это время я оставался в неведении?! Почему я узнаю об этом последний, черт вас побери? - Он запретил об этом говорить. - сказал Райнер. - Я как раз был в карауле в тот день, видел, что он вышел с сумкой и забрал своего коня. Я спросил у него, мол, что за спешка, он ответил так: "Не твоё дело, сопляк, держи свой рот на замке и не взболтни лишнего Арлерту". У Армина не нашлось слов в ответ. Он был в недоумении, шоке, и чувствовал себя преданным. - Что ж, - блондин встал из-за стола, намереваясь уйти; завтрак уже не лез в глотку. - Всем нам без лишних слов понятно где он и что делает. - Армин, ты в порядке? - Микаса явно осторожничала, подбирая деликатные слова, и гамма ответил ей саркастично, выдернув руку из её цепких пальцев. Альфа заявился ближе к ночи. Стоило ему хлопнуть дверью и бросить свою сумку на пол, его лицо отобразило несколько эмоций подряд: неверие своим глазам, шок, непонимание, страх. Аккерман не ожидал увидеть зажжённый свет, затопленный камин и читающего на постели Армина, предполагая, что течка не закончится без альфы так быстро. Леви выдвинул ногой стул, сел на него и уставился на невозмутимого Арлерта. Парень лизнул палец и с пронзительным громким звуком перелистнул страницу. Угнетающая атмосфера. - Скажи хоть что-нибудь. - Что-нибудь. - Армин и не думал отрываться от книги; он взял у Ханджи какой-то древний нечитаемый манускрипт, достойный чернокнижия, наивно полагая, что сможет отвлечься, но пока дрожащие страницы в пальцах лишь сосредотачивали на себе бездумный взгляд грустных глаз. Он не знал что будет, если вдруг оторвёт взгляд от таинственного чтива. - Ты же знаешь, я жду других слов. - Каких, например? - Ну не знаю... - Леви запустил пятерню в растрепанные с дороги волосы; ему в нос снова ударил запах шлюх из дома терпимости в Тросте, и альфа досадливо поморщился. Сказали бы ему раньше, что все обернётся именно так... - Я думал, ты начнёшь истерить, бить мне в грудь кулаками, скажешь какой я никчёмный придурок и урод. Армин благодарил всех известных ему богов, в которых он, в общем-то, никогда прежде не верил, за то что его голос был твёрд, и чувства не прорывались наружу. Гамма всплакнет потом, может быть, но не сейчас. - У меня ощущение, что единственный никчёмный придурок здесь - это я. Я не собираюсь тратить время и силы на истерики, и тем более на никому не нужные слова. Твой поступок сказал мне достаточно. - блондин тихо прикрыл книгу и любовно погладил по обложке, молчаливо благодаря за данную поддержку в эти минуты. - Мои действия будут тоже вполне красноречивы. Армин встал с постели и, приблизившись к альфе, попросил его вытянуть ладонь. Аккерман так и сделал, мало задумываясь над словами Арлерта, но когда на ладонь приземлилось ещё не затертое сверкающее колечко, его будто поразила молния. - Нет! Армин! Прости меня! - он больно сжал гамму за плечи, впадая в немыслимое для альфы отчаяние. Альфа всегда спокоен. Альфа не ищет себе покровителя, но сам покровительствует. - Не прикасайся ко мне. Мне больно и жутко противно от запаха твоих шлюх. Разведчик выудил из шкафа уже собранную сумку со своими жалкими гражданскими пожитками и бегло осмотрел комнату. Он прожил здесь около полугода, что ж, надо и честь знать, пора возвращаться в общую комнату в казарму. Вдруг его настиг полный отчаяния и обиды выкрик. - Противно?! А мне не было противно касаться тебя после всех, кто тебя ебал? И выхаживать после абортов! Сердце Армина пропустило удар. Он держит рукой открытую нараспашку дверь, звуки многочисленных шагов по коридору вдруг затихли - все, кто там был, остановились, услышав неподобающий Аккерману оклик. Сплетников здесь больше, чем бравых военных. Он забывает как дышать. Он видит несколько удивленных пар глаз, обращённых на него, и мечтает испариться. Армин не нашёл что ответить. Блондин только перехватил поудобней сумку и сделал шаг вон из комнаты, но неожиданно его толкнули назад, и альфа загородил собой захлопнутую дверь. - Армин, умоляю тебя, останься. - Я ухожу, Леви. Не вижу ни одной причины быть с тобой. - Я люблю тебя! Армин закрыл глаза. Ну почему? Почему все это происходит с ним? Где он провинился? Что сделал не так? Чем он заслужил такое отношение? Зачем вообще полюбил этого человека? - Это ложь. - Это не ложь! Я говорю правду! - Это наглая эгоистичная ложь!!! Гамма сорвался. Его натянутые, как тетива, нервы не выдержали. - Человек, который любит, никогда не бросил бы партнёра страдать в течку в одиночестве, и не сбежал бы в бордель при первой возможности! Любящий человек не поносит партнера во всеуслышание за то, в чем нет его вины! Тот, кто любит, не просто дарит кольцо и клянётся в любви и верности, он подтверждает свои слова делом! Ничто из этого с тобой не имеет ничего общего, Леви. А теперь с дороги! Леви отчаянно завертел головой, сжав челюсти. - Нет. - Не смей стоять у меня на пути. Альфа Армина всецело захватил его сознание, и эта сила была столь велика и сокрушительна, что даже сильнейший альфа в штабе опустил голову и подчинился. Ему невозможно было препятствовать, глупо было перечить. Арлерт обошёл брюнета и вышел в коридор, спугнув подслушивающих под дверью сослуживцев. Те разбежались, словно испугавшиеся света мокрицы, но блондин не обратил на них внимания, его мысли были заняты совсем другим. Холодные ноябрьские ветры принесли с собой не только обширные снегопады, но и день Рождения Армина. В ночь со второго на третье ноября гамма должен был стоять в карауле на наблюдательном пункте, что он, собственно, и делал. Настроение было паршивое, винтовка весом в четыре кило оттягивала ноющее плечо, шнур со здоровенным биноклем резал кожу на шее. Дежурные сменялись каждые три часа, давая друг другу возможность подремать в сторожке у печки и как следует погреться. На исходе своего третьего часа Армин уже вовсю приплясывал на своём месте не столько от холода, сколько от ощущения затекших ног и желания справить нужду. В одиннадцать часов гамму сменила Саша, и он, вручив ей в упакованные в перчатки из телячьей кожи руки винтовку, вприпрыжку отправился в сторожку. Каждый шаг давался с трудом, будто тысячи игл пронзали кожу, но Арлерт все же заскочил в тёплое помещение. Скинув с себя шинель, он юркнул в отдельный закуток и расстегнул непослушными пальцами качественно выделанный армейский ремень. Когда Армин вышел, у печи уже грелся также как и он продрогший Аккерман. - Замёрз? - альфа открутил крышку термоса и плеснул в кружку ароматного чаю. - Немного. - Тогда иди сюда. Армин сел на соседний стул и вытянул уставшие ноги. Ему вручили горячую кружку, из которой он сделал маленький глоток и после выдохнул. Брюнет чуть отодвинулся, устроил ноги Арлерта у себя на коленях и быстро расшнуровал зимние ботинки. Он стянул с него шерстяные носки и стал неторопливо растирать ступни. Армин прибалдел от ласки и даже прикрыл на минуту глаза, устроив на животе крепко стиснутую пальцами посудину. - Я тогда много гадостей наговорил. - блондин приоткрыл один глаз, наблюдая за тем как понуривший голову альфа задирает повыше край своего свитера и прижимает замёрзшие ноги к своему торсу; Армин почувствовал как пресс Леви непроизвольно сократился от неожиданного холода. - Я знаю, ты меня не простишь, но я на самом деле очень сожалею. - Сожалеешь что попался? - Нет. Что вообще уехал. Сам не понимаю зачем: прошлый гон с тобой бок о бок провёл, и пальцем не тронул. Ты знаешь, альфы в гоне вовсе не милые и пушистые. А я просто очень боялся, что сделаю тебе больно, или того хуже стану принуждать. Мне уже известно какой ты. Ты нежный и ласковый, ты любишь, когда тебя целуют, а не.... Армин отставил кружку в сторону. - Хватит, Леви. Пожалуйста. Я больше не хочу ни слышать, ни думать о том, что случилось. Ты совершил ошибку и даже сделал определённые выводы, теперь пора оставить это в прошлом и жить дальше. - Жить без тебя? - брюнет покачал головой. - Увольте. Я так сильно привязался к тебе, так полюбил, что эти несколько дней без тебя прошли, словно в аду. Гамма тяжело выдохнул, разволновавшееся сердце пошаливало, готовое выскочить из груди. Он облизал губы и тихо спросил, действительно ли он так дорог Леви. Брюнет вскинулся и, не раздумывая ответил, что никого ценнее и дороже не встречал за все двадцать пять лет жизни. - Мы можем быть вместе, но на одном моем условии. - альфа бросил в ответ, что согласен на что угодно, лишь бы белокурый гамма больше никогда не уходил. - Оставим друг на друге метки. Метки не пользовались особой популярностью, их делали те, кто заключал либо договорные браки, либо браки по наивысшей любви. Остальные же в стенах предпочитали ни к кому не привязываться, крутя интрижки. У них была не простая интрижка. Это были настоящие неподдельные чувства, может быть ещё не набравшие силу и глубину, но они были основаны на ответственности, заботе, внимании друг к другу и стремлении оберегать. Одна мысль о том, что один из них уйдёт, уже причиняла чудовищную боль. Именно это и сподвигло Аккермана оттянуть воротник свитера, обнажая шею. Армин расставил бёдра по обе стороны от Леви, и тот усадил его на себя, крепко обнимая за ягодицы. - Давай, любимый. Арлерт поцеловал его в губы, держа ладонями лицо, но затем отстранился и призадумался. - Что делать то надо, не имею представления. Леви снял одну ладонь со своей щеки и положил себе на заднюю сторону шеи, вкрадчиво объясняя, что нужно укусить в шею, плечо или ключицу с намерением действительно пометить, а не просто прихватить кожу зубами. Армин пару минут собирался с мыслями, прежде чем поднять на Аккермана глаза. - Ты готов? Альфа с улыбкой кивнул: - Я уже давно готов.