Приручение графа

Юная графиня перевернулась на другой бок и тяжело вздыхая, провела рукой по соседней, вот уже как несколько ночей пустующей подушке, где, обычно ночевал ее дорогой супруг. Холодная ткань навевала неприятные переживание на нежное сердечко Вероники, которое еще было совершенно незнакомо с жестоким жизненным опытом испытаний. Происходившее теперь буквально пронизывало его холодным отчаянием вкупе с непониманием. Их свадьба с Габриелем отзвучала не так давно и совсем не похоже, что амбициозный молодой супруг успел устать от своей нежной невесты или чем-то разочаровался в ней. Наоборот, несколько дней назад он был полон жизни и крамольных, для глаз общества, глубоко интимных переживаний и намерений насчет своей супруги. Нельзя было найти и уголка, чтобы была возможность Вероники укрыться от горячих прикосновений рук Габриеля, вызывающих, теперь уже в законной жене молодого графа, ответный жар тела. Девушке приходилось избегать одиночных прогулок или же тайных уголков дома, откуда в любой момент ее могли схватить и заключить в жаркие объятия, из которых не было и надежды выбраться. Вечная весна молодости и любви накрыла молодоженов с головой, заставляя старшего опекуна Габриеля лишь негодующе качать головой, смотря на это со стороны. Дом словно расцветал вместе с молодой четой. Казалось, юные супруги все никак не могли нарадоваться прелести пребывания в уединении друг с другом и пытались продлить этот миг везде где только могли, не смотря на какие-либо внешние обстоятельства. Теперь все чаще устраивались праздники и ярмарки, дом посещали заграничные поэты, музыканты и актеры, дарившие своему зрителю яркий, преображающий свет искусства. Дядя Габриеля – герцог северных земель по прозвищу «охотник», которому посчастливилось сохранить положение после смены власти и прихода к царствованию Алиера, первое время присматривал за шаловливой парочкой вместе со своей сестрой Женевьевой . Габриель обожавший их, чуть ли не собачонкой бегал за грозным мужчиной при каждом его выходе в свет или же выезде того из поместья, а когда у наследного графа появилась молодая хорошенькая супруга, он переключил свое внимание на более интересующую его, теперь уже, окрепшую мужскую природу объект. Но авторитет его дяди все также оставался неоспоримым и любое слово приравнивалось к строжайшему завету. Веронике было забавно наблюдать, за тем как еще «зеленый», по сравнению со своим старшим родственником, Габриель краснеет, когда его дядя застукивал их во время волнующих личных бесед и объяснений или не дай бог жарких объятий, где –нибудь подальше от любопытных глаз и ушей. Герцог грозно хмурился, в то время как пристыженный граф пытался что-то сбивчиво объяснять ему, размашисто жестикулируя и запинаясь чуть ли не на каждом слове. Правда, это всегда все длилось недолго, стоило только юноше заметить озорные смешинки в глазах своего опекуна, как он тут же начинал густо краснеть от гнева и как можно в более сдержанных выражениях извинялся и беря девушку за руку удалялся из поля зрения опекуна. Ах, что за время! Пора, когда беззаботное времяпрепровождение совместно с играми ярким солнцем освещало повседневность, делая все вокруг простым и понятным, а сердце заставляло радостно петь. Девушка прикрыла глаза и поджав губы, старалась сдержать слезы. Почему все резко должно было обернуться так несправедливо? Почему теперь единственный удел, который ей предстоял – это ожидать в темноте супружеской спальни непонятно, где пропадающего супруга? Куда пропал тот свет и та атмосфера вечно прекрасной весны в их доме? Почему теперь здесь правит неизвестный ни Веронике, ни Габриелю циник, который пресекал на корню любые пустые на его взгляд развлечения? Почему какой-то жалкий барон, теперь имел право распоряжаться их совместным счастье, а ее защитник, ее прекрасный Персей спасший Веронику из серости будней, смиренно ему это позволяет и чуть ли не потакал? И в конце концов, куда теперь пропадает дорогой сердцу супруг? Почему из всего его времени им дозволяется видеться не больше чем час в день, а ночью Веронике теперь приходилось одиноко прозябать в холодной постели? Так много вопросов и, увы, ни одного ответа. Самое обидное заключалось также в том, что никто, видимо, и не собирался посвящать молодую графиню в таинства происходящего. Вероника пыталась писать дяде Габриеля, которому вместе с сестрой пришлось уехать в столицу и оставить графа на попечение этому сухому как трухлявый пень барону. Тот представился близким другом герцога, но нельзя было и представить, чтобы такой представительный господин как дядя Габриеля имел общие дела с таким человеком. Ответ на письма девушки, чтобы развеять все сомнения и тревоги, так и не приходили. Более того, остальные письма, которые отсылала графиня тоже оставались без ответа! После этого Веронику уже стали посещать подозрения, что все ее письма проверяют и мерзкий барон просто не допускает, чтобы какие-либо вести из этого дома попали к герцогу или кому бы то не было. Громкий всхлип послышался в темноте спальни и горячие слезинки все же сорвались с глаз юной прелестницы. Ну почему?! *** -Давай, милый, активнее двигай бедрами. - Мужчина притянул юношу ближе спиной к себе и провел рукой по вспотевшей груди. - Сильнее… Парень, зажмурив глаза, тихонько застонал выгибаясь в стальных объятиях любовника, словно стараясь снова отстраниться. - Не могу…Мне больно. Пролившийся сладким нектаром жалостливый стон, заставил мужчину чуть ли не задрожать от удовольствия. - Ох, Габ, негодный мальчишка! Сколько раз мне еще нужно овладеть тобой, чтобы ты наконец мог привыкнуть ко мне? -Прижавшись щекой к кудрявой голове своего молодого любимца, барон резко качнул бедрами, чтобы войти как можно глубже в тесно сжимающее его нутро. - Пощадите …-Всхлипывая Габриель вцепился в сжимающие его в тиски руки. -Знаете, господин граф, вы так прекрасно нежны. Неужели вы полагаете, что, умоляя так сладко, сможете кого-либо заставить остановиться? Мало что соображая юноша только сильнее зажмурился, поддаваясь на резкие фрикции которые стали еще глубже. - Ты неподражаем мой мальчик. - - - Прошептав на ухо дрожащему в его руках юноше, барон расцепил руки и чуть приподнял партнера. -Я даже готов слегка облегчить тебе твою задачу. Поставив дрожащего графа на ноги, мужчина поднялся с кресла. Габриель непонимающе обернулся на любовника. Тот лишь слегка улыбнувшись толкнул кое как стоявшего на ватных ногах юношу к столу. -Располагайся. Теперь, мой хороший, я желаю слышать от тебя только твои сладкие стоны удовольствия. Охнув от неожиданно падения, Габриель прижался обнаженной грудью к холодной поверхности стола. - Лестор, вы чудовище! - Обернувшись на ухмыляющегося мужчину, Габриель обжег того холодом ненависти, которая столь явно сейчас читалось в взгляде графа. - Я требую прекратить! Широко улыбнувшись на проявление такой яркой неприкрытой эмоции, барон подошел ближе, кладя свою ладонь на спину своего так горячо желаемого мальчика. - Но именно этому чудовищу, господин граф, вы, не смотря на ваши слова, позволяете трахать себя чуть ли не до потери сознания вот уже как несколько дней к ряду. Нелицеприятный факт, правда? Резко отвернувшись Габриель уткнулся лицом в сгиб руки. - Я вас презираю! - Да-да. - Опустив руку на белые упругие ягодицы, барон жестко сжал одну из них. - Как вам будет угодно. Отодвинув второй рукой другую ягодицу, мужчина прижался возбужденным членом к слегка пульсирующему анусу. Плавное движение и жар впивается в тело, а эластичные стеночки упомрачительно сжимают Лестора, побуждая к более активным толчкам. Габриель прикусил руку, когда барон вошел в него. Столешница весьма неприятно давила на ребра, а от резких толчков в бедра больно впивался край стола. - Ну же, Габриель! Хватит лежать как мешок с дерьмом! Двигайся! - Недовольный мужчина звонко хлопнув по вздрагивающим ягодицам. Зашипев юноша резко поддался вперед. - Мне, дьявол вас побери, больно! Я вообще не понимаю, как кто-либо может получать от вас удовольствие! Вы дьявол во плоти, понятия не имеющий о том, что значит дарить кому -то блаженство! Ваши ласки отвратительны мне! Вы… Не успел молодой граф договорить, как его резко перевернули, заставив пораженно посмотреть в глаза недовольному барону. - Я смотрю, хороший мой, что кто-то явно пренебрегал занятиями по твоему воспитанию и внедрениями в твою славную головку правил хорошего тона. Откуда только в вашем словарном запасе столько брани,а граф? Если уж, вашему острому язычку заблагорассудилось поработать - я могу ему дать более подходящее происходящему занятие. Габриель яростно уставился на мужчину. - Негодяй! Лестор наигранно удрученно вздохнул и прижался плотнее между разведенных ног юноши. - Видимо тебе нравится испытывать мое терпение. Что же, тогда, я могу себе позволить вернуться к старому методу удовлетворения своих нужд, тебе он, видно, больше по душе. Граф, как только позволило происходящее, постарался отодвинуться как можно дальше, чтобы не чувствовать между своих бедер горячую плоть барона которой он теперь аккуратно терся о его промежность. Лестор, в свою очередь, заметив, что юноша начинает потихоньку отползать, переместил руки на бока парня полностью подминая его под себя. - И далеко собрался ангел мой? - Отпустите меня, вам все равно сегодня не получить своего! Слегка улыбнувшись барон схватил запястья юноши сводя их вместе. - Какая поразительная уверенность! Что же заставляет вас в этом сомневаться? Отодрав от собственной рубашки лоскут, чем вызвал еще большую панику и потрясение у помятого Габриеля, мужчина крепко повязал руки пытающегося сопротивляться ему графа. Следующим рывком он отодрал уже от безнадежно испорченной рубахи приличную часть и приподняв мотающего из стороны в сторону голову графа, перевязал глаза. -Наслаждайся милый. - Сладостно пошлый голос барона тяжело прошелся по нервам юноши. Отпустив испуганного действиями партнера Габриеля, Лестор отстранился и медленно опустился на колени прямо перед сжимающимся перед входом в тело юноши. Ему не терпелось снова ввергнуть своего молодого неопытного любовника в бездну наслаждения, где он снова станет податливым и невероятно соблазнительным. Габриель в ужасе лежал, стараясь унять бешенное сердцебиение. Барон уже связывал его, в первые их ночи, когда брыкающийся и орущий граф доставлял мужчине немало хлопот. Как правило Лестор тогда мало заботился о чем-либо кроме собственного удовольствия и их секс тогда сводился к грубому вторжению и не менее грубым фрикциям после которых Габриелю было чертовски больно сводить свои ноги вместе, не говоря уже о каких бы то не было передвижениях или движениях в общем. Но в последнее время барон рассыпался на неожиданные щедрости вроде небольших прелюдий или попыток доставить графу хоть и крайне пошлое, и развращенное, но удовольствие. И теперь, видимо, все снова должно было свестись к вульгарному изнасилованию и принуждению? Всхлипнув от собственного бессилия и страха граф сжался, что не укрылось от глаз внимательно наблюдавшего за ним снизу барона. - Еще рано лить слезы. Можешь начать, когда их причиной станет нестерпимое желание, а не выдуманные тобой ужасы. - Лестор аккуратно провел пальцем по колечку сжатых мышц и выше слегка касаясь мошонки. - Уже весь в предвкушении? Получив в награду еще один всхлип мужчина ближе придвинулся и провел языком по входу. Он крайне старательно обводил языком колечко ануса, в то же время лаская внутреннюю часть бедер и опавший член. Его милый мальчик был прекрасен в моменты страсти, но, к сожалению, он еще мало привык к откровенным прикосновениям другого мужчины. А то что малец был знаком с глубинной негой плотской любви не было никаких сомнений. Молоденькая хорошенькая супруга графа и его горячая пылкость в ее сторону, явно говорили о том, что графиня могла уже давно носить под сердцем ребенка. Барону же стоило достаточно сильно поработать чтобы Габриель начинал бездумно поддаваться на его ласки. Правда его неопытность быстро с лихвой окупалась энергичностью и пылкостью с которой капризный стервец через неопределенное количество времени сдавался желаниям и прихотям мужчины. Увлекшись процессом, барон добавил к языку один палец, слегка проталкивая его внутрь. Лежавший все это время, стенающий Габриель, заметно притих. Стоило только посмотреть на пылающие щеки и раскрасневшиеся влажные губы юноши, чтобы понять, что его тело уже во всю поддалось воле Лестора и его распутным рукам. А после того как палец мужчины стал старательно проталкиваться внутрь поглаживая, Габриель чуть слышно вскрикнул тут же прикрывая рот связанными между собой руками. Неожиданный сладкий звук заставил барона наконец поднять взгляд вверх на лицо любовника. То, что он увидел заставило его член болезненно затвердеть. Опустив твердеющий член Габриеля, Лестор опустил руку сжимая себя, стараясь сдержаться и не упустить возможность довести своего мальчика до исступления. Нужно чтобы он умолял, чтобы сам оседлал бедра мужчины и скакал на нем как изголодавшаяся по мужскому агрегату шлюха. Необузданная фантазия барона, привела его еще в большее неистовство. - Бездна! – Выругавшись сквозь зубы, Лестор убрал от себя руку и вытащив палец из сладкой попки Габриеля, резко дернул его бедра на себя, вобрал подрагивающий член в рот. Громкий стон, даже больше похожий на вскрик оглушил, кажется даже самого графа. -«Этот чертов мерзавец! Ненавижу!»-Тяжело дыша, юноша начинал осознавать, как его собственная плоть, снова начинает придавать его, поддаваться на запретные ласки: как его низ живота начинает гореть, а соски наливаться, вызывая желание сжать их. Застонав от безысходности граф постарался отодвинуться, выскользнув из горячего плена рта. Убрать сводящие с ума ощущение. Железные тиски пальцев сжались сильнее, заставляя теперь вскрикнуть от боли. - Пусти…- Всхлипывая Габриель прижал к себе связанные запястья. До одури хотелось освободиться и сжав красный, набухший от желания сосок направить руку прямо к эпицентру вожделения и грубо надрачивая довести себя до потери сознания. Самостоятельно. Лишь бы только не позволить этому мужчине получить то, что тот хотел. Барон поднял на графа глаза. Тот уже находился на подходящей стадии одурения, чтобы начинать умолять. Идеально. Удовлетворившись увиденным, Лестор отстранился от влажного от слюны и выделений члена и поднялся на ноги. - Как пожелаешь, сладенький. - Хриплый голос барона, дал понять незрячему из-за повязки Габриелю, что тот тоже находится в весьма разгоряченном состоянии и что любое промедление для него так же наполнено агонией, как и для самого юноши. - Мерзавец…- Тяжелое дыхание графа казалось делало горячим весь воздух в комнате. Лишенная приятной ласки плоть Габриеля, теперь начинала изнывать, принося и в так незавидное положение графа, новые нотки муки. Барон усмехнувшись отошел в сторону полюбоваться растрепанным изнывающим любовником. Его крайне взволновало происходящее и власть, которую он теперь имел над графом. Но видимо передумав, мужчина плавно обошел вокруг стола и сжав слегка плечи Габриеля наклонился над его лицом. - Ты даже не представляешь, как пошло сейчас выглядишь. - Аккуратно проведя по предплечьям и более настойчиво по ключицам, Лестор опустился на грудь юноши поглаживая ее приближаясь, но не задевая соски. - Давай, милый, попроси, чтобы я тебя поимел. - Катись в бездну! – Скорее простонав нежели прикрикнув граф опустил руки вниз, желая наконец найти успокоение вгрызающейся в его плоть страсти. -Неправильно. – Поймав рукой запястья Габриеля, Лестор за перевязывающий руки лоскут притянул их обратно. Граф в изнеможении замотал головой. Лучше надо было позволить барону довести его до оргазма ртом, нежели терпеть теперь его издевательства так. Тело уже все полыхало. На фоне этих ощущений, моральные догмы Габриеля теперь выглядели куда более жалко. Но он все еще не хотел сдаваться этому безнравственному негодяю. Уж сильно задевало его пренебрежительное отношение барона, хотя, может, если возможно было бы отбросить теперь уже безнадежно испорченный облик несокрушимого гордеца и убрать ненужные нравственные рамки, можно было признать, что его слегка возбуждали некоторые повадки этого демона, вызывающие в крови шипучую бурю. Лестор просто бравший Габриеля и даривший себе и ему бешенную пляску эмоций и страстей, имел собственную несуразную харизму. Рука барона, наблюдавшего сверху за душевными и телесными метаниями графа, слегка провела по возбужденным соскам, сжимая их. Реакция не заставила себя ждать. Тело юноши выгнулось дугой подставляясь под очередную порцию ярких чувств. - Да…- Слегла слышный шелест сорвался с губ графа. Отвлекшись на собственные размышления, он совершенно потерял контроль над реальностью, которая теперь плавила его сознание не давая прийти в себя. Улыбнувшись Лестор повторил несколько раз ласку, доведя теперь уже покорное тело Габриеля до заметной дрожи. Подняв руку к лицу, он провел двумя пальцами по губам парня, проталкивая их глубже, касаясь мягкого языка, заставляя их нежно посасывать. Габриель, послушно пропустил пальцы в рот. Это было дико возбуждающие и бесстыдно! Юноша аккуратно обводил язычком каждый палец, посасывая словно кусочки сахара. Подумать только, чтобы граф позволили такое с собой вытворять! - Давай- ка ты лучше, мой мальчик, возьмёшь в рот кое-что другое. Наклони голову. – Высвободив из настойчивого мягкого плена рта пальцы, довольный барон помог юноши поудобнее устроить голову и проведя по подбородку большим пальцем заставил того пошире открыть рот. Когда в его рот проникла головка члена Лестора, Габриель уже совершенно не соображал, он плотно обхватил член губами. Казалось, из-за того, что его глаза были закрыты повязкой, ощущения обуревающие его были подобны бешеному потоку, которому не оставалось ничего кроме как подчиниться. Юноша выгибался на столе шире разводя ноги. По причине того, что сейчас его власть над собственными руками находилась у его любовника, он мог только холить надежду на милость Лестора и на то, что тот все же поможет ему утихомирить этот нестерпимы огонь в паху. Все сильнее толкаясь в податливый рот Габриеля мужчина тихо постанывал. Из-за долгого ожидания его член буквально распирало. Ему следовало слегка скинуть напряжение чтобы наконец довести жадно страждущего мальчишку до пика блаженства. Придерживая его руки одной рукой, второй он держался за стол размеренно покачивая бедрами. Этот сученыш сосал так, как будто старался выпить всего барона до дна. Стоны Габриеля в купе с его всхлипами и чмокающими звуками члена в желанном ротике, заставили разум барона, наконец, отступить уступая звериному напору. Дернув кудрявые волосы любовника Лестор натянул голову графа до предела, проникая в горло. Юноша только сильнее застонал от удовольствия полностью поддаваясь и активнее работая языком. — Вот так- то лучше. Люблю, когда ты такой послушный. А теперь глотай. Послушно приняв в себя все до капли, Габриель довольно вылизал член барона и не успел еще мужчина отстраниться как жаркий шепот коснулся его ушей. - Трахни меня.