Сказ о женитьбе Локи Асгардского

      Уже почти жениха и невесту с пышной процессией сопроводили в брачный чертог. Причём, провожали те самые гномихи с подушками и какими-то через чур довольным лицами.       Впрочем, Локи не особо обращал на них внимание до корней волос довольный тем, что обломал Тора аж трижды за вечер: с посохом, принцессой и желанием старшего брата провести с «мелким» беседу о тычинках и пестиках. Сто восьмую, если царевичу не изменяла память.       Эх, прямо как в старые добрые времена!       А вот Сигюн мрачнела с каждым шагом и едва не залилась слезами, когда дверь спальни была уже в двух шагах.       — Я настолько пугаю Вас, принцесса? — нет, с одной стороны Локи мог её понять: всё-таки, практически незнакомый мужчина, и сразу в постель. Но с другой стороны, вашу мышь, обидно! Он же не какой-нибудь лысый гном и даже не волосатый йотун (трикстер, на всякий случай, глянул в зеркало, мало ли).       Он Бог. И, даже Один подтвердил, очаровашка.       — Обещаю, я буду нежен, — проворковал Локи.       — Дело не в Вас, а в наших традициях, — так же тихо ответила Сигюн, когда двери в спальню бесшумно открылись.       Брачное ложе, а именно оно первым бросалось в глаза, больше походило на круглый жертвенный алтарь, не меньше трёх метров в диаметре. При ближайшем рассмотрении, «кровать» оказалась пнём тысячелетнего дерева, укрытым разнообразными мехами и подушками.       Локи оглянулся на столь же огромные двери в эту комнату. У гномов явно какие-то комплексы по поводу размеров.       — Древний ясень — для плодородия невесты, — принялась пояснять одна из гномих, обходя брачное ложе. — Шкуры — для мужской силы жениха. Пышные подушки — для возлежания наложниц. Ростки травы…       — Для кого?! — опешил Локи.       — Наложниц, — гномиха соблазнительно улыбнулась во все свои тридцать… сорок… сорок пять… Короче, уголки её губ, наверняка, сошлись где-то, в районе затылка.       — Согласно Праву свободной ночи, — подхватила вторая фрейлина, кокетливо роняя бретельку платья с крепкого плеча.       — Мы на минутку, — Локи дружелюбно оскалился в ответ, хватая принцессу и вместе с ней исчезая за дверью.       Оказавшись в гостиной, Сигюн скромно присела на кушетку у огня, тогда, как трикстер продолжал прижиматься спиной к двери, словно с той стороны на него в любой момент могли наброситься.       — О каких ещё традициях мне стоит знать?       — Касающихся свадьбы или только сегодняшней ночи?       — Обо всём, но в двух словах, — кивнул Локи.       — В ночь перед официальной помолвкой жених может пригласить в свою постель любую женщину, — вздохнула принцесса. — Кроме невесты, которая должна оставаться невинной до свадьбы.       — Эээ, не уверен что понял: невинной в каком плане?       — Девственницей, — пробормотала девушка, заливаясь, буквально, свекольным цветом.       Локи помолчал, тряхнул головой, попросил повторить, убедился, что слуховыми галюцинациями не страдает и только потом напряженно вздохнул.       — Эту ночь Вы можете провести как пожелаете, — продолжала добивать Сигюн. — Моей обязанностью на сегодня будет ваш комфорт. В остальном же… Традиции позволяют Вам пригласить на ложе любую. И даже не одну.       — А отказаться я могу? — спросил царевич, приоткрывая двери в спальню.       Святые… Все! Да что тут происходит?!       Кучка фрейлин в приличном подпитии и практически нижнем белье, возбуждёно хихикая, устраивались на кушетках, пуфах и просто на полу вокруг гигантской «кровати».       — Можете, — кивнула Сигюн. — Но они, всё равно, останутся здесь на ночь. На случай, если Вы передумаете. Или могут проявить инициативу.       — Серьёзно? — да от такой перспективы поседеть можно в самых неприличных местах.       Локи ещё раз обвел глазами толпу гномих, пятой точкой чувствуя, что в его постель полезут и без его приглашения. Нет, у трикстера, конечно, всякое бывало, но групповушка с кукольным театром имени мальчика-с-пальчика в список его фантазий точно не входила.       А она будет! И достаточно посмотреть в голодные глаза фрейлин, чтобы понять: будет даже без его на то желания.       — Сейчас вернусь, — Локи, уже привычным жестом, поцеловал пальчики Сигюн и толкнул двери в спальню. Гномихи подскочили, как по команде.       — Малейшие дамы! Поскольку Право свободной ночи даёт мне некоторые, кхм, привилегии, я хочу разделить их со всеми вами.       — О, да! Справедливо! Прекрасно! Я согласная! — загалдели фрейлины.       — Однако, — остановил он уже готовых к прыжку гномих, — в Асгарде свои правила. И я не могу вкусить удовольствия с женщиной, с которой не вкусил вина. Поэтому, прошу сюда.       Возбуждёно пища, дамочки толпой ломанулись в гостиную, сами откупорили и разлили по бокалам всё, что смогли найти и теперь с блеском в глазах смотрели на Локи.       — Тост, — держа кубок в одной руке, другой трикстер создал из воздуха сияющий голубой шар. — За магию этого вечера.       Фрейлины выпили залпом, даже не поморщившись, но прежде, чем их ручки добрались до Локи, волшебный шар распался на сотни мелких бабочек. Они порхали по комнате, рассыпая светящуюся пыльцу и невесомо садились на ладошки к томно вздыхающим фрейлинам.       — Так мило. Чудесно. Очаровательно. И вы такой, оооо, — одна из гномих попыталась ухватить Локи за камзол, но хрен там плавал: ладошка прошла сквозь воздух.       Минуту спустя бабочки растворились окончательно, и гостиную заполнил дружный храп. Иллюзорный Локи исчез, а оригинал, всё это время наблюдавший за действиями своей «копии» из спальни, вместе с Сигюн, довольно ухмыльнулся.       — В одном они правы — это действительно потрясающе, — улыбнулась принцесса.       — Ну, я Бог или где, Ваше Высочество?       — Вы бесподобны, мой повелитель, — Локи и глазом моргнуть не успел, как тонкие пальчики Сигюн скользнули к зажимам плаща на его плечах. Щелчок, и ткань лежит на полу, а ловкие ручки уже пробираются под камзол.       — Я думал, нам полагается воздержаться, — прошептал трикстер. — Но если…       — Одна из обязанностей жены — готовить своего супруга ко сну, снимая его одежду, — проворковала Сигюн, отстегивая жёсткий нагрудник.       Трикстер хотел что-то сказать, но тут ручки принцессы скользнули вниз, касаясь ремня его брюк.       Мать моя богиня!       — Может… Ммм, не стоит? Не хотелось бы… Оу! Смущать Вас.       И объяснять девственнице, что он не хорька прячет в брюках!       — У меня нет опыта, но с анатомией я знакома, — робко улыбнулась Сигюн. — Хотя, Вы сложены очень… Крепко.       Вот именно! И это на нём ещё штаны плотные!       Плащ, камзол, наручи, нагрудник — всё было снято примерно за пять минут, а Локи уже хотелось плюнуть на традиции всех Девяти миров вместе взятых.       Сигюн… Она, то ли действительно, не понимала, что её прикосновения творят, то ли откровенно издевалась, поглаживая и прижимаясь, едва ли не к каждому сантиметру открытой кожи.       — Вам лучше присесть, — трикстер предпочёл бы лечь, желательно, на эту искусительницу.       Усадив царевича на край постели, девушка легко стянула с него сапоги. И потянулась к брюкам.       — Я могу поспать и так, — прохрипел Локи, когда звякнула пряжка ремня, и тихо зашелестела молния.       Принцесса стягивала его штаны медленно, кончиками пальцев задавая обнажённые бедра, заставляя бога обмана и задыхаться, и тихо постанывать, и…       Это он только что мяукнул?       Оставшись в одном белье, трикстер соврал, что ему холодно и быстро юркнул под ближайший кусок меха.       Лучше б молчал! Потому, как Сигюн, прошептав что-то о согревании постели, потянула за невидимый шнурочек на плече, и платье невесомым облаком упало к её ногам.       Челюсть Локи с весёлым звоном укатилась под кровать.       Йотун твою мать! Так она всё это время без белья разгуливала?       А юная искусительница, не стесняясь своей наготы, забралась на кровать, ловко выдёргивая из-под подушки тонкое покрывало и накрывая обоих. Трикстер схватил соседнюю, стараясь хоть как-то прикрыть своего «хорька». И, нет, не потому, что стыдно, а потому, что, вашу мышь, он не железный!       — Вам удобно? — невинно поинтересовалась Сигюн, стараясь всем телом прижаться к Локи.       Очень! Главное — не пытаться лечь на живот.       Нет, с этим надо что-то делать, иначе он до утра не доживёт.       Трикстер позволил себе обнять девушку за талию и, получив удовлетворённый вздох, скользнуть пальцами чуть выше, слегка задавая полную грудь. Сигюн не возражала, как собственно и против того, чтобы он видел, чувствал и обнимал её, совершенно обнажённую.       Интересно…       — А ваши традиции, — прошептал царевич, — велят только сохранить невинность или накладывают табу на всё остальное?       — Остальное? — принцесса опёрлась головой на руку от чего её грудь взглянула из-под одеяла.       — Поцелуи, прикосновения, ласки? — да он уже сам себя готов был удоволетворить, просто глядя на эту обнажённую прелестницу!       — В Книге Обычаев ни слова об этом, но…       — Прекрасно, — большего и не требовалось. Раз не запрещено, значит — можно.       Сигюн только ахнула, когда Локи привлёк её к себе жадно целуя и играясь с её язычком своим. Руки сжали невинное тело, дразня и поглаживая кончиками пальцев, срывая и проглатывая тихие стоны.       Да, он мстительный Бог! И сейчас кто-то будет наказан.       — Ах мы… Мы не можем, — кулачки принцессы уперлись в грудь трикстера.       — Но ведь это просто невинный поцелуй, — проворковал царевич, но Сигюн лишь скептически приподняла бровь.       Невинный?       — Поцелуи не возбраняются, — напомнил Локи, скользя руками вниз.       — Но я…       — И согреют меня, — жарко прошептал царевич, чуть понижая температуру собственного тела. — Согреют нас обоих.       — М-может, мне принести ещё одеяло?       — Этого вполне достаточно, — и трикстер с хитрой улыбкой опустился ниже, укрываясь с головой. А, через мгновение…       — О, Боже!       — Да, милая, я готов быть твоим личным богом до конца дней, — облизнулся Локи, закидывая ножки Сигюн себе на плечи.       Той ночью принцесса взывала к своему богу семь раз, шепча, как молитву, его имя. В попытке восстановить дыхание, они прерывались для череды не менее распаляющих поцелуев в… Везде! И не только Сигюн, но и «хорьку» Локи досталась щедрая порция.       Засыпая, трикстер поймал себя на мысли, что ничего и никогда он не ждал с таким нетерпением, как собственной предстоящей свадьбы.