Детское питание со вкусом индейки.

Наши полусонные голоса эхом отбиваются от голых стен новой квартиры. Едва ли взошло солнце. Его лучи, сквозь прозрачное стекло ничем незакрытого окна, неуклюже падают на постель, разложенную на полу, задевая твое лицо. Ты мило щуришь нос и отворачиваешься в сторону, где встречаешься с моими сонными глазами. «Как спалось?» — спрашиваю так, будто сам не прочувствовал на своей спине этот твердый пол. «Сладко, — потянувшись, мурлычешь, — Тебе?» «Мягко, — кратко отвечаю и касаюсь носом твоей щеки, — С тобой — мягко.» Задираешь голову и прижимаешь руками к животу колени. Твой задорный смех будит меня окончательно. Встаю с пола и, словно неуклюжий медведь, шагаю в сторону двери, на пути задевая все, что можно. Когда-то давно мне сказали, что ангелов не существует, но, повстречав тебя, я с каждым днем все больше начинаю в этом сомневаться. Ужасно боюсь проснуться однажды и не ощутить твоего тепла, ведь спокойно можешь улететь на своих крыльях. «Такая милая» — не могу удержаться, пухлые щеки так и просят их потискать. «Что, нравлюсь?» — полусонным голосом задаешь вопрос, глаза еще не до конца открыты, а на голове, чистой воды, хаос. Честно сказать, безумно люблю, когда ты такая уютная: в растянутой футболке, с едва заметными пятнышками, сделавшими ее домашней, в свободных шортах и с веником на голове. «Еще как!» — своими большими ладонями обхватываю твое лицо и просто наблюдаю. На закрытые, слегка дрожащие веки падает прядь золотистых волос, а ты, кажется, уже сопишь, положив голову на мои руки. Лениво зеваешь и, приоткрыв глаза, спрашиваешь: «Что такое?» Голос тихий, мелодичный, такой спокойный и теплый, уютом врывается в мое сердце, словно кто-то завернул в теплый плед и вручил любимую книгу с кружкой теплого какао. «Иди сюда» — прижимаю тебя к своей груди, крепко обхватив руками и положив голову на твою. Чувствую, как ты обнимаешь меня за талию, а затем снова засыпаешь. Так и стоим посередине ванной комнаты, как идиоты: ты спишь, а я держу тебя в своих объятьях. Не знаю, как так получилось, но так не хочется с тобой расставаться даже на миг, ведь этот миг может превратиться в бесконечную череду длинных, как лучи солнца, секунд. Время в одиночестве или же с другими людьми, идет намного медленнее — минуты становятся глубокими, словно океан и своим пространством угнетают. И только ты спасаешь меня, берешь за руку и тянешь, пока не выплывем. А когда окажемся на поверхности, улыбнешься, и мир преобразится из всех оттенков серого — в яркие, разные. И я снова смогу дышать, делая глубокий вдох и такой же выдох. «Эй, не брызгайся! — твоему милому возмущению нет предела, из-за чего в голос смеюсь. — Эй, не смейся!» «А ты чисти зубы, а не спи!» — совсем не могу сдерживать улыбку, пытаясь говорить строже, ведь, несмотря на утро выходного дня, дел много. Наверное, глупо выглядит, да? Иначе, с чего такой смешливый взгляд? Включив кран, набираешь воды и наклоняешься к рукам, чтобы умыть лицо, но обрызгав меня, заливаешься громким смехом и, выбегая в коридор, тихо произносишь «не спи». Вода прохладная и помогает прийти в себя. Очнуться от любви. Как это? Я не знал этого чувства раньше и, кажется, совсем свихнулся, испытав. Тут холод воды не поможет вернуться, хоть окунай с головой! Люблю и все. Свихнулся? Может… Твои золотистые волосы пахнут цитрусом. Тихо айкаешь и продолжаешь что-то строчить в ноутбуке, пальцами гуляя по кнопкам. «Прости, — мямлю под нос, извиняясь за свою неаккуратность, и продолжаю расчесывать тебя. — Как у тебя так получается?» «Как «так»?» — слегка повернув голову, спрашиваешь. «Быстро печатать…» — смотрю на монитор компьютера, а затем на клавиатуру. «А как и ты играешь на пианино?» — снова вопрос на вопрос. Нет, ну так нельзя! «Просто умею. Это мой инструмент.» — как-то странно отвечаю и снова смотрю на экран, текст на котором совершенно не могу понять из-за плохого зрения. «А это мой» — отвечаешь ты, и возникает немая пауза, лишь звук ударов по кнопкам ее прерывает. А я снова начинаю расчесывать твои волосы. Недавно поверил в существование ангелов, не знаю, как так получилось, но чувствую, что и у меня теперь есть крылья, на которых я могу летать. И название им «Любовь». Гордое и красивое, но такое простое.