Kiss the Pain Away

Юнги сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить себя. Он должен был лучше думать, чем так безрассудно играть в баскетбол, но ему было восемь, и, ради Христа, на данный момент он мечтал стать профессиональным баскетболистом. Он тренировался каждый день в соседнем парке, как бы ни пугали его тринадцатилетние подростки, которые, казалось, доминировали на баскетбольной площадке. Они не трогали его и иногда, когда одного из них не было, приглашали присоединиться к ним на несколько игр. Именно в один из таких дней один из более крупных парней ударил Юнги по голеностопному суставу и сбил с ног. Юнги был уверен, что вспыхивающая мучительная боль в лодыжке появилась из-за того, что она была сломана. Хотя, он всего лишь восьмилетний ребенок, который знал о боли, травмах или мире не так уж и много, и его лодыжка, скорее всего, была растянута или вывихнута. Взрослые мальчики даже не удостоили его ни единым взглядом, пока двое самых старших не подняли его с площадки и не перенесли на траву, куда они посадили его, а после возвратились к игре. Юнги старался изо всех сил не плакать. Он пытался контролировать дыхание, но ничего не получалось. Он мог чувствовать горячие обжигающие слезы в глазах, которые начинали скатываться вниз по пухлым щекам. Боль в лодыжке была слишком сильной для восьмилетнего тела. Когда Юнги попытался встать, то наткнулся на две маленькие ножки спереди, прежде чем снова упал: боль в ноге не давала ему далеко пройти. Он глубоко вдохнул свежий воздух и снова приготовил себя к боли, чтобы встать. Во второй раз он прошел дальше, но горячая боль опять вспыхнула в лодыжке, и он снова упал лицом в траву. Он остался сидеть там, только повернулся, чтобы не лежать на животе, и посмотрел на свою ногу, которая была красной и опухшей и зажата обувью. Его обычная бледная кожа теперь контрастировала с ярко-красным цветом лодыжки, пока обжигающие горячие злые слезы катились по бледному лицу. Юнги сидел и глядел на свою ногу, ненавидя тот факт, что он плакал в парке - месте, куда он постоянно убегал от постоянного нытья мамы по поводу уборки своей комнаты и домашних дел; месте, где он правил баскетбольной площадкой, а маленькие дети в восторге наблюдали за ним. Он не должен плакать здесь, но ничего не может с этим сделать. - Почему ты плачешь? Юнги посмотрел вверх и увидел маленького мальчика с черными волосами, оленьими глазами, похожего на кролика, который наблюдал за ним с фигуркой железного человека в руках. Он видел этого мальчика раньше. Тот был одним из многих маленьких поклонников, которые безопасно смотрели на него из песочницы и которых матери до безумия любили. На его подбородке было пятно грязи, и он выглядел немного старше пяти лет, но Юнги мог только смотреть и молча плакать, пока мальчик-кролик стоял перед ним. - Тебе больно? Юнги ничего не ответил и продолжил плакать. - Почему твоя нога так выглядит? - Она сломана, - пробормотал Юнги слабым голосом, его лодыжка по-прежнему горела. Глаза мальчика расширились, и он быстро упал на колени, чтобы поближе осмотреть ногу Юнги. - Сломана? Как? Это больно? - Я играл в баскетбол с одним из взрослых мальчиков, и один из них толкнул меня. Очень больно, - засопел Юнги. Мальчик-кролик оглянулся на баскетбольную площадку, где взрослые дети заканчивали свою игру в баскетбол. Его взгляд вернулся к Юнги, когда тот снова начал плакать. - Я просто хочу пойти домой, - рыдал Юнги. - Я могу попросить маму отвести тебя домой. Она на детской площадке, смотрит за моим хеном, играющим на качелях, - прошептал ребенок, смотря на Юнги большими круглыми глазами. - Мы просто должны пойти туда и сказать ей. - Но я не могу ходить. Моя лодыжка сломана, - завопил Юнги. - Всякий раз, когда мне больно, моя мама целует мою бо-бо, и я чувствую себя лучше, - сказал мальчик, его голос казался настолько серьезным, насколько он мог заставить его так звучать. - Ты хочешь, чтобы я поцеловал твою бо-бо и тебе стало лучше? - Не получится! Поцелуи не могут сделать лучше! - плакал Юнги, его восьмилетний менталитет легко понимал ошибочное мышление маленького паренька. Мальчик крепко сжал свою фигурку железного человека и приблизился к Юнги. - Поцелуи все делают лучше. Позволь мне показать тебе. Юнги готовился к определенной боли, которую мальчик собирался нанести ему, когда захотел поцеловать его опухшую лодыжку, но вместо того, чтобы поцеловать Юнги в ногу, ребенок поцеловал его в щеку. А потом наклонился и встал, протянув Юнги руку. Юнги безмолвно смотрел на него, не ожидавший, что его когда-нибудь поцелует мальчик. Чем больше Юнги смотрел, тем больше волновался мальчик перед ним. Он медленно моргнул и схватил протянутую руку. - Меня зовут Чон Чонгук, - пробормотал ребенок, пока помогал Юнги медленно подняться. Юнги колебался, когда стоял, но горячая вспыхивающая боль в лодыжке была уже не такой сильной, как раньше. Он сделал шаг, споткнулся, но был крепко удержан от падения маленькими ручками Чон Чонгука на его талии. Юнги оперся на Чонгука и позволил младшему, мальчику-зайчику, отвести его на детскую площадку, где мама Чонгука отвела бы его домой. Они продолжали спотыкаться на пути к детской площадке, которая, казалось, находилась в милях от них, и с каждым шагом восьмилетний Юнги понимал, что его опухшая лодыжка болела все меньше и меньше. Может быть, Чонгук был прав. Может быть, поцелуи делают все лучше.