Алатиэль

Сегодня ночью небо такое черное, а звезды блестят так ярко – точь-в-точь бархатный плащ, расшитый алмазами… Легкий ветерок чуть шевелит верхушки серебристых тополей в дворцовом саду, и те шепчутся, повторяя: «Дезмонд… Дезмонд…» Он придет, он обязательно придет, как и вчера, и день, и два назад. Сядет рядом со мной, возьмет меня за руку и скажет: « Я так люблю тебя, Алатиэль!..» А потом мы выйдем в сад, и он сделает что-нибудь волшебное для меня: окрасит струи фонтана в разные цвета или зажжет волшебные огоньки, а те будут кружиться в причудливом танце, а потом обовьются вокруг моей шеи живым сверкающим ожерельем… Но что это? Тяжелые шаги, бряцанье оружия, грубые хриплые голоса в коридоре… Значит, я спала, и это был всего лишь сон… Лучше бы мне не просыпаться!.. Во сне я счастлива и свободна, забыв о том, что теперь я – пленница во дворце моего отца. Дверь заперта, а звезд не увидеть даже ночью, потому что Эния укрыта пеленой тьмы, и день от ночи можно отличить лишь по часам… Все мои родные и друзья либо мертвы, либо в плену, как и я; почти не осталось надежды на спасение… Почему же каждую ночь мне снится один и тот же сон?.. …Сколько я себя помню, Дезмонд всегда был рядом, непременный товарищ всех моих детских игр. Не знаю, почему, но я предпочитала его общество всему остальному. Чем-то он привлекал меня; теперь я понимаю, чем. Было в нем что-то изломанное, какая-то тоска мучила его, и его карие глаза всегда были печальны. Помню, как я радовалась, когда мне удавалось заставить его улыбнуться. Отец и придворные не очень жаловали Дезмонда, лишь Ирдис любил его, как родного сына. Я не догадывалась о причине неприязни окружающих, пока однажды не услышала, как Кириен, сын первого советника отца, кричит вслед Дезмонду: «Выродок! У тебя грязная кровь!» Дезмонд убежал в свою комнату, а я пошла к Ирдису и спросила, почему Кириен назвал Дезмонда «выродком». И Ирдис объяснил мне, что Дезмонд – эльф лишь по матери, а его отцом был человек. «Ну и что же? – спросила я. – Разве это преступление? Чем он хуже остальных?» «Увы, принцесса, - вздохнул Ирдис. – Кроме меня, так считаете только вы. Будьте другом Дезмонду, ведь он так одинок…» Я пошла к Дезмонду, чтобы успокоить его, поддержать; но когда он, оторвавшись от подушки, поднял на меня потемневшие от боли глаза, я ощутила, как не сострадание, не жалость, а какое-то новое, незнакомое чувство вошло в мое сердце. Именно в тот день я поняла, что мы уже не дети. Вот почему я не очень удивилась, когда через некоторое время он признался мне в любви. Недостатка в поклонниках я никогда не испытывала: самые знатные юноши добывались моего внимания, моей улыбки, но я видела только Дезмонда. Каждый из этих придворных щеголей думал только о себе, о том, какими глазами посмотрят на него остальные, если он добьется благосклонности принцессы. А Дезмонд… Наверное, я полюбила его именно за непохожесть на других, за замкнутость, под которой скрывалась нежная, чистая душа, за его благородное сердце. Он всегда ходил в черном, что еще больше подчеркивало бледность его тонкого лица. У него были очень светлые волосы (у меня же – черные, как вороново крыло), и он любил повторять: «Смотри, Алатиэль, мы с тобой – как день и ночь. Глаза твои сияют ярче звезд, а в волосах запутались лунные лучи…» А еще мне нравилось, что он не злится на тех, кто его терпеть не может. Это была не покорность, нет – он просто был выше всего этого, как будто знал, что ему уготована иная судьба… На балы его не приглашали, и я, протанцевав для порядка один-два танца, незаметно убегала к нему. Я любила наши тайные встречи по ночам – казалось, что в мире есть только мы и бесконечное звездное небо… Мы были очень осторожны, и все же Кириен что-то заподозрил. С самого детства он травил и преследовал полуэльфа, а потом, видя, как Дезмонд преуспел в магии под руководством Ирдиса, еще больше ожесточился. Сам-то он волшебник был не ахти какой, прямо скажем, бездарный. И этому негодяю не пришло в голову ничего лучше, как отправиться к моему отцу и обвинить Дезмонда в занятиях черной магией! Отец и придворные сразу за это ухватились: было ясно, что они только и ждали повода открыто обвинить Дезмонда и избавиться от него. Несомненно, они боялись полуэльфа, боялись его магических способностей, столь непривычных для них. «Этим они мало отличаются от людей, - с горечью сказал Ирдис. – Человеку свойственно бояться всего нового и неизвестного». Ирдис пытался образумить короля, но все напрасно. Дезмонда приговорили к изгнанию из Энии. В ночь накануне его ухода мы виделись последний раз. «Может, это и к лучшему, - сказал Дезмонд. – Ты понимаешь, что у нашей любви нет будущего. Лучше тебе забыть обо мне. Твой отец никогда не позволит нам быть вместе. И он прав: что я, полукровка, без роду, без племени, могу тебе дать?» «Разве дело в этом?» - возразила я. «Может, это и к лучшему…» - печально повторил он. «Хоть иногда вспоминай меня…» - попросила я. Мне хотелось плакать. Дезмонд не ответил. …Как иногда самонадеянны бывают мужчины! Кириен думал, что, устранив Дезмонда, он с легкостью покорит мое сердце? Глупец! Любовь не берут силой, и о ней не просят - ее дарят, и не таким, как Кириен, судить, кто достоин такого дара, а кто нет. … Возможно, Дезмонд был в чем-то прав: шло время, и мои воспоминания несколько потускнели, я уже не так часто думала о Дезмонде. От Ирдиса я знала, что он блестяще учится в Академии Волшебства в каком-то королевстве, кажется, в Асамоне… Но больше я ничего у него не спрашивала. А он не рассказывал. Может, сам не знал… …Ту ночь я не забуду никогда: появившиеся из ниоткуда черные демоны набросились на жителей, убивая, круша все на своем пути… За ними выскочили воины в черных кольчугах, с секирами и кривыми мечами, завязалась драка… Королевская гвардия была перебита прежде, чем успела осознать, что случилось. А потом из воздуха возник ужасный дракон, и с его спины спрыгнул высокий человек в черных доспехах. Лицо волевое, твердое, даже по-своему красивое, если бы не жестокость в глазах. В схватке с ним погиб мой отец, а Ирдис был тяжело ранен. Удалось ли ему спастись – не знаю. Я вообще ничего не знаю, не хочу знать, иначе сойду с ума. Меня почему-то не убили, а заперли в башне. Я не думала о том, что со мной будет, все мои мысли были об отце и… Дезмонде. Забывшись в коротком сне, я увидела его. Его светлые волосы развевал ветер, а лицо было очень грустным. Глядя мне в глаза, он что-то сказал: то ли «Я вернусь!», то ли «Я люблю тебя!»… Почему я снова вспомнила о нем? Потому ли, что теперь я не была ни богатой, ни знатной, а всего лишь жалкой пленницей, и мы сравнялись? Или потому, что мне неоткуда было ждать помощи, кроме как от него – изгоя, мага-одиночки, полуэльфа, потерявшегося в мире?.. …Этот Деймос то ли безумен, то ли слишком уверен в своей безнаказанности. Предлагать мне стать его женой и разделить с ним власть над покоренной Энией, в которую он намерен запустить своих жутких чудовищ?! Нет, я все-таки принцесса, и одно право у меня еще осталось – право выбрать свою смерть. Я так и сказала ему: «Убей меня, если хочешь, но игрушкой в твоих руках я не буду!» Он зловеще усмехнулся: «За этим дело не станет. Оставь пустые надежды: Дезмонд не успеет спасти тебя!» Дезмонд?.. Откуда он знает?.. Ах да, он же колдун, наверняка какие-нибудь дьявольские штучки… Я ничего не ответила – пусть этот гордец не думает, что я его испугалась. Смерть на алтаре? Что ж, пусть. По крайней мере, я стану свободна. …Меня приковали к алтарю; рядом рассыпает искры Эль-Гилэт, Деймос заносит длинный кинжал, на его лице – злорадство, но и некоторое сожаление… Только не смотреть на клинок; это будет быстро… …Но что это? Звон разбитого стекла – оконная рама вылетела, и в зал ворвались… Дезмонд и какой-то высокий воин с длинными темными волосами. Деймос выругался, отбросил кинжал и выпустил в Дезмонда сноп огненных стрел. Полуэльф упал, перекатился через голову и бросился в дальний угол зала. Деймос – за ним. Темноволосый воин кинулся ко мне и стал поспешно сбивать цепи. «Я Торвальд, принцесса, - улыбнулся он. Лицо у него было гордое и мужественное, а глаза синие, как вечернее небо. – Теперь все будет хорошо». Снизу слышались звон оружия, рычание и крики: «За Энию! За принцессу Алатиэль!» На другом конце зала летали огненные шары, ледяные змеи, вспыхивали и гасли разноцветные молнии, - Дезмонд явно не уступал Деймосу в могуществе! «Торвальд, лови! Разбей амулет!» – крикнул Дезмонд, бросая ему светящийся зеленым жезл. Деймос на мгновение отвлекся; Торвальд поймал жезл и обрушил на Эль-Гилэт. Сфера рассыпалась мельчайшими искрами. «Скай! Ко мне!» - закричал Деймос. Перед окном завис синий дракон; Темный властелин прыгнул ему на спину, и они растаяли в воздухе. Дезмонд бросился ко мне, но в нескольких шагах резко остановился. Он почти не изменился, вот только глаза стали мудрее и старше. «Алатиэль…» - робко произнес он. Этикет был излишним: я упала в его объятия, спрятала лицо у него на груди, ощутила его руки на своих плечах… Подняв глаза, я встретилась с ним взглядом, и в этот момент в небе Энии снова вспыхнули звезды. *** Возвращаться домой всегда прекрасно. Дезмонд вернулся домой – Эния приняла его с почестями, теперь никто не посмеет назвать его «выродком». Вторжение Деймоса стало толчком, от которого эльфы пробудились, посмотрели вокруг и увидели, что есть и другие народы. Может, и хорошо, что защитного купола больше нет; нельзя все время прятаться от мира… Вернулся и Ирдис, полностью оправившись от ран, - как я рада была узнать, что он жив! И я, хоть и не покидала Энии, тоже чувствую, что вернулась, - точнее, стала той, кем хотела стать. Я теперь – законная жена Дезмонда; а как иначе? Когда я увидела его в тронном зале, тогда, в день жертвоприношения, я поняла, что сама судьба предназначила нас друг другу. Те звезды в небе Энии светили не просто так: они указали нам путь, привели Дезмонда сюда… Пока Энией правит Ирдис: я еще не готова принять на себя такую ответственность, да и Дезмонду надо привыкнуть быть своим в мире, который не столь давно отверг его… Мы стараемся не разлучаться; стоит Дезмонду уйти ненадолго, как у меня возникает такое чувство, что я его больше не увижу… Наверное, это после всех перенесенных испытаний. Ничего, пройдет время, и я привыкну ниоткуда не ждать беды… Хотя… хорошо ли привыкать к такому?.. Часто к нам присоединяется Торвальд. Дезмонду повезло с таким другом: если все люди хоть в чем-то похожи на него, то эльфам не стоит от них прятаться. Когда я прошу его рассказать о себе, о своем мире, он смущенно улыбается и уверяет, что особенно нечего и рассказывать… Иногда он грустит: часами простаивает на дворцовой стене, глядя вдаль… О чем он думает? О доме, которого у него никогда не было? Или вспоминает битвы, в которых участвовал? Рада, если во дворце он чувствует себя как дома; во всяком случае, я стараюсь, чтобы дворец стал домом и для него, и для Дезмонда – настоящим домом… …Уже давно меня не покидает странное чувство: все как обычно, и вместе с тем что-то изменилось. Мы с Дезмондом почти каждую ночь смотрим на звезды, как когда-то; но отчего-то это мне не приносит успокоения. Где-то во тьме, за ними прячется Темный Властелин, а может, и еще зло, нам пока не известное… Кто может поручиться, что он не вернется? Стоит мне вспомнить о Деймосе, как звезды перестают дарить тихий ласковый свет и начинают злобно мерцать, как глаза неведомых чудищ… Дезмонд, я вижу, думает о том же. …Похоже, не только я волнуюсь. Торвальд ходит сумрачный, а Дезмонд с Ирдисом заперлись в Башне Копья и не вылезают откуда вот уже неделю. Не знаю, чем они там занимаются, но мой муж забрал туда все свитки и книги, принадлежавшие Деймосу. Зачем им его злое волшебство?.. … Вот все и выяснилось. Оказывается, можно открыть проход в мир Деймоса – царство холода и мрака. Дезмонд хочет отправиться туда и уничтожить врага в его логове. Хорошо, что Торвальд идет с ним, – я знаю, он не оставит Дезмонда, и все же сердце мое разрывается от страха и тревоги. Неужели нет другого пути?!.. Ирдис говорит, что нет… Но я не могу сидеть здесь и ждать неизвестно чего! А если они не вернутся?.. Я пойду за Дезмондом. Только Ирдис не должен ничего заподозрить – он меня не отпустит… …Если это и есть ледяной мир Деймоса, то я не Алатиэль! Растрескавшаяся земля, из разломов поднимается дым, а прямо надо мной пышет огнем огромный вулкан. Куда ни кинь взгляд – ни единой живой души… Где же мне искать Дезмонда и Торвальда – если они действительно здесь?.. …Кто этот рыцарь в сияющих доспехах? Нечеловечески прекрасное лицо (так обычно люди говорят про эльфов – это я узнала от Торвальда), но на эльфа он не похож…Волосы цвета расплавленного золота…внешне подобен человеку, только вот глаза – золотистые, чуть раскосые, с узкими вертикальными зрачками… Глаза змеи – или дракона (они ведь тоже родичи змей; правда, я их никогда не видела, они остались только в древних легендах)… …Невероятно! Я в самом деле в мире Деймоса – на планете Ксентарон! А этот рыцарь – Золотой дракон в облике человека, и я попала как раз в убежище его соплеменников. Его имя Гилтиас; он говорит, что на ледяных равнинах Ксентарона сейчас идет бой с легионами демонов… Мой муж там…и Торвальд… Скорей летим туда, может быть, еще не поздно!.. … В мире осталось только три цвета – черный, белый, серый. Серое небо со свинцовыми тучами… серые волны призраков далеко внизу… Белый снег на склонах гор… белые скелеты, идущие на приступ… Черная башня на уступе серой скалы… Гилтиас устремляется прямо к ней, я спрыгиваю с его спины… прямо в объятия Дезмонда. Да, это он, и вместе с тем… Лицо белее снега, а глаза… Боги, какая мука в них! «Торвальд погиб, - хрипло произнес он. – И нам недолго осталось… О Алатиэль, зачем ты здесь?.. Если погибнешь еще и ты…» «Не говори ничего, - мягко возразила я. – Если это наша судьба, встретим ее вместе. Уж лучше погибнуть рядом с тобой, чем вечно мучиться воспоминаниями…» Случайно бросив взгляд за плечо Дезмонда, я отпрянула. Деймос?! Здесь?! Не может быть! Неужели я снова попаду к нему в плен?.. Видно, все эти мысли отразились у меня на лице, потому что Деймос явно смутился, опустил глаза, но потом выпрямился и твердо произнес: «Я вижу, принцесса, вы боитесь меня. Напрасно. Не знаю, кто плетет нити наших судеб, но, к добру, к худу ли, мы все здесь, и участь у нас одна. Я был обманут, ваши враги – и мои враги тоже, и Скай – первый из них!» Мне было неловко и боязно, но я видела, что он говорит правду. Он действительно изменился: лицо то же, но глаза стали другими… И – седая прядь в черных как смоль волосах… «Не медли, полуэльф! – раздался голос Гилтиаса. – У тебя в руках то, что поможет пробудить Золотых драконов и выиграть битву!» Дезмонд вздрогнул, будто очнувшись от глубокого сна, стиснул мою руку и поднял над головой сияющий золотой посох. Не знаю, сколько прошло времени… но тьма дрогнула, отступила… и вместе с долгожданным светом появились Золотые драконы… …Вот и все. Повелительница демонов сбежала, ее армия уничтожена, все предатели получили по заслугам. Злые чары рассеялись, снова светит солнце, и на Ксентароне начинается весна… Я должна радоваться – но радости нет, есть тяжесть в груди от невыплаканных слез. Дезмонд стоит на коленях у могилы Торвальда – он не отходит от нее с тех пор, как мы с ним бросили на холмик последнюю горсть земли. Сразу после битвы, когда страшное напряжение отпустило, он разрыдался у меня на плече… а я не знала, что ему сказать, как утешить – да и что тут скажешь? Я просто была рядом… Не знаю, что будут петь менестрели, восхваляя павших героев; никакие слова не смогут выразить того, что мы испытали. Этот день врезался мне в память навсегда. Потемневшие от боли глаза Дезмонда… светлые волосы, в которых появились седые пряди… Мелькнула мысль: он ведь эльф только наполовину; да, ему отпущена долгая жизнь, много дольше, чем обычным людям… но ведь когда-нибудь он уйдет, и я останусь одна под равнодушным небом, и солнечные лучи не растопят мое оледеневшее сердце… Нет, не буду думать об этом, я не должна об этом думать! Никому не дано знать своей судьбы. Но этот день я запомню – Дезмонда у могилы Торвальда… и золотой цветок, дар Гилтиаса, посаженный им на могиле. Он так прекрасен, это цветок, он будет цвести вечно – так обещал Золотой дракон - и напоминать о гордом мужественном воине, верном друзьям и беспощадном к врагам… воине, который встретил смерть так же достойно, как принимал все милости и удары судьбы… Это не баллада, эти слова родились в моем сердце… Дезмонд все не поднимается с колен, его губы шевелятся – кому он молится? Каким богам? Или он прощается с другом, говоря ему все то, что не успел сказать? Золотой цветок… Солнце пронизывает его сияющие лепестки, зажигает золотые звездочки в каплях росы, а я вижу улыбку Торвальда и вспоминаю Энию… Боль в груди, но и светлая печаль… и покой, странный покой… Золотой цветок… Цветок Жизни… 13-21 октября 2008 года