Сожаления и риски в мире шиноби

Первое впечатление о нём было ужасным. У Темари не было иллюзий относительно мужчин – она считала, что сама даст фору любому шиноби выше среднего уровня вне зависимости от его пола. Однако, когда она столкнулась с этим парнем на арене во время экзамена на чуунина, её до глубины души возмутила его несобранность. Их с Шикамару знакомство началось с того, что он выпал с трибуны и лежал на арене перед ней, прямо как дохлая селедка. Ей казалось, на него можно наступить – и он развалится на части. И хотя он оказался не так прост, как она подумала в начале, первое впечатление сохранилось надолго. Он был ленивым, медлительным, расфокусированным мямлей со взглядом страдающей рыбы. Он даже сдался в конце. Но самым худшим в нём было то, что он всё-таки её победил. Её! Сестру Гаары, дочь Казекаге, одну из сильнейших куноичи Песка! Победил такой, как он! Это еще долгое время не давало ей покоя. Когда они встретились уже после, в нём что-то неуловимо поменялось. Жилет чуунина удивительным образом сказался на его сути, превратив из хилого подростка в человека, в котором проглядывалась неплохая выправка и даже строгая осанка. Она даже подумала, что ей показалось и что это только впечатление от жилета. Но, поговорив с ним, она ощутила, что это не просто внешний образ. Шикамару менялся с каждым разом, как она приезжала в Коноху. Новые обязанности чуунина не могли не сказаться на его личности и внешности. И взгляде. Его взгляд всегда был взрослым – даже в ту первую встречу, когда он показался ей полнейшим кретином. Но с возрастом в нём появлялось все больше и больше ясности и вместе с тем жесткости. Он становился серьезным. Особенно это стало заметно после гибели Асумы. Как-то раз он даже не понял, что она пошутила, и совершенно серьезно, хоть и лениво, ответил на какое-то ехидство. Потом он еще долго не мог понять, почему она над ним так отчаянно смеется. С тех пор она стала еще чаще задевать его и подначивать — лишь бы сбить с него всю эту серьезность. Парадокс. Она пыталась вернуть его в то самое состояние беззаботности, которое когда-то её выбесило. Темари даже начало казаться, что в этой деревне (а то и за её пределами) больше никто не способен заставить его улыбнуться. Еще один парадокс – саму Темари мало кто смог бы назвать улыбчивой, если не считать за улыбку её насмешливую ухмылку. Но, когда она была рядом с Шикамару, ей хотелось улыбаться чаще. И, наверное, именно поэтому для неё стало важным, чтобы и он улыбался ей. Просто маленькие капризы людей, ежедневно вынужденных рисковать собой ради родных селений. Когда они были вместе, даже если это было нужно для выполнения совместного задания или обсуждения условий сотрудничества, в них обоих что-то менялось. Она снова возвращала себе девчоночье ехидство, скрытое за маской жёсткости и воли. А он – снова расслаблялся. Она видела, что его лицо становится спокойным, а движения менее скованными. Муштра постепенно с него сходила, и к вечернему времени он наконец общался с ней как приятель, а не как шиноби Листа. Именно в один из таких моментов, когда он совсем не ожидал подвоха, она его и поймала. Это было несложно. Шикамару был основательным и медлительным. Частая роль командира научила его соображать быстро, однако если ему или его людям не угрожала опасность, то он предпочитал действовать нерасторопно. Поэтому поймать такого человека за шею и ненавязчиво поцеловать в губы оказалось легче лёгкого. Правда, спустя пару мгновений, когда осознание дошло до его гениальных мозгов, Шикамару отшатнулся от неё, как от огня. И отвернулся. — Правильно говорил отец, воистину коварство женщин не знает границ… — пробормотал он, судорожно вытаскивая из кармана сигареты. — Меня еще никто и никогда так грубо не отвергал! — возмутилась Темари. — Ты вообще задумывался над тем, что так можно ранить чувства девушки?! — Сейчас ты — посол из деревни Песка, куноичи, сестра Казекаге, объект, который я охраняю. А никак не «девушка». Не думаю, что с моей стороны будет правильно нарушать субординацию. Темари презрительно фыркнула. — «Субординация», — передразнила она. — Ты такой скучный. А скучные второй шанс не получают. — И слава Хокаге, — с вызовом произнес Шикамару. — На одну проблему меньше. — Да ты, я смотрю, избалован здесь женским вниманием, раз так пренебрежительно к нему относишься? Шикамару промолчал, кинув на неё угрюмый взгляд. От его былой расслабленности не осталось и следа. — Женщины проблематичные, — наконец выдавил он из себя. — Столько лишнего беспокойства и хлопот только из-за того, что кому-то что-то не то пришло в голову. Темари не ожидала, что так на него разозлится. В конце концов, стоило быть готовой к тому, что он ляпнет нечто подобное. — Вы и ваши иллюзии – это просто неч… Темари не ожидала, что поведёт себя так по-девчачьи. Наверное, стоило ударить его веером или хотя бы кулаком в челюсть. Но она почему-то наотмашь шлёпнула его ладонью по щеке прежде, чем он успел договорить. Шикамару осёкся на полуслове, повернул к ней лицо (его голову от удара мотнуло в сторону), но замолчал. Увидеть он успел только четыре её хвостика – потому что сестра Гаары развернулась и твёрдым шагом пошла куда-то в другую сторону от их изначального маршрута. Её лицо, горящее от ярости, смущения и обиды он не смог разглядеть — и хорошо. Темари не ожидала, что так расстроится только потому, что какой-то ленивый недотрога под маской женоненавистника проявит такую потрясающую бесчувственность. * * * Щека всё еще пульсировала, пока Шикамару, задумчиво слоняясь по селению и окраинам, не дошёл до тренировочной площадки их команды. Он не очень любил практиковаться (если только в умственных упражнениях), но ноги сами привели его туда, где начался его настоящий путь выпускника школы шиноби. Наверное, потому что в минуты сомнений он часто любил наблюдать за тренировками Асумы или играть с ним в сёги. Это делало его сознание кристально ясным. И даже когда он навсегда потерял эту возможность, он всё равно продолжил приходить сюда, чтобы успокоиться. К досаде Шикамару, эта идея сегодня посетила не его одного. На одном из перевернутых брёвен сидела Ино. Это было странно. Он считал, что ей точно есть чем заняться во время приближающегося вечера. Нара хотел было сменить направление и скрыться незамеченным, чтобы не было необходимости вступать в разговор, однако напарница услышала его тихие шаги и обернулась. — Пришёл потренироваться в неурочное время? — Издеваешься? Яманака с явным удовольствием хохотнула, заставив его вздохнуть. В конце концов, они оба знали, что Шикамару и в голову не придёт тренироваться сверх собственной нормы. Делать ему было больше нечего, особенно с учётом, что с утра его ждали на собрании командиров. Похоже, избежать компании Ино ему не удастся. Она выглядела скучающей, а это значило, что даже если он сейчас развернется и пойдет обратно, она обязательно увяжется за ним. И будет идти рядом всю дорогу. Лишняя трата энергии… Гораздо проще было пообщаться с ней здесь, дождаться, пока она потеряет к нему интерес, и потом сбежать. Решив, что эта стратегия будет наиболее выигрышной, Шикамару подошел и сел рядом с Яманака. Рука потянулась в карман за сигаретами, однако он вовремя вспомнил, что за курение рядом с Ино можно запросто получить по рукам. Второго нападения куноичи за один день он, пожалуй, не перенесет. И почему все окружающие его женщины такие пугающие существа?.. — Разве ты не должен сопровождать сестру Казекаге до её завтрашнего отъезда? – Ино словно прочитала его мысли. — У неё другие планы на вечер, — фыркнул он. Собственно, не то чтобы он её обманул. Всё и произошло именно потому, что у них с Темари различались взгляды на будущее. По крайней мере, на этот вечер – точно. Ино улыбнулась. — Она тебе нравится, так? — Не говори глупостей. — Разве не потому всегда именно ты встречаешь её и становишься телохранителем? — Я просто выполняю свою работу, только и всего. И потом, я, скорее, экскурсовод по Конохе. Телохранитель понадобится тому ненормальному, который вздумает напасть на это исчадие ада. Сумерки постепенно сгущались, а Шикамару смотрел вдаль перед собой. Но испытующий взгляд сидящей рядом Ино был настолько очевиден, что он не мог его не заметить. — Ты нервничаешь, — с наслаждением констатировала она. — Это еще почему? — Много говоришь. Возражать этому было трудно. Обычно он ограничивался гораздо меньшим набором слов. Уж она-то точно не могла этого не знать. Однако Шикамару заподозрил, что его выдало что-то еще. Может, она заметила напряжение в его осанке? Ино продолжала смотреть на него с хитрым прищуром. — Признай, тебе ведь хочется, чтобы она поцеловала тебя еще раз? Это было уже слишком. Нара не выдержал и резко развернулся к напарнице. — Откуда ты?.. — Куноичи должны уметь добывать информацию, — подмигнула ему Ино. Шикамару открыл было рот, чтобы возразить, но только издал новый вздох. Что и следовало ожидать от Ино. Не такая простая и легкомысленная, как может показаться на первый взгляд. Только тот, кто с ней плохо знаком, мог назвать её поверхностной или глупой. При более близком знакомстве становилось видно, что она гораздо умнее, хитрее и практичнее, чем можно было ожидать. Шикамару же выпала честь знать её больше, чем кому-либо другому. Иногда у него было подозрение, что даже с родственниками она проводит меньше времени, чем с товарищами по команде. «И это многих из нас касается, наверное», — хмыкнул он своей догадке. Ино же, нащупав у обычно непроницаемого приятеля слабое место, не могла лишить себя удовольствия вдоволь его продавить. Поэтому она продолжила беззастенчиво над ним глумиться. — Сбежать от девушки после поцелуя, да еще и нахамить ей. Какое позорище. Не могу поверить, что мы с тобой в одной команде. Даже хорошо, что она влепила тебе пощёчину. — А это-то ты откуда знаешь? — Я же сказала, у меня есть свои секреты. А ещё у тебя щека до сих пор красная. Да, выставить ей на обозрение пострадавшую сторону лица было неосмотрительно с его стороны – даже в сгущающихся сумерках. Впрочем, если она и без того в курсе событий, то скрывать что-то было бесполезно. Уж если Ино удалось раздобыть провокационную информацию, она своего не упустит. Следующая её фраза, пронзившая тишину, ввергла его в еще больший ступор. — Шикамару… Знаешь, о чем я до сих пор жалею больше всего? Такого поворота событий он не ожидал. Смеха, издёвок, даже нравоучений – но не… чего-то подобного. — О чём? — О том, что я не успела поцеловать Саске-куна до того, как он оставил Коноху. Удержаться от презрительного хмыканья было очень, очень сложно. Поэтому он не стал себя насиловать и с удовольствием хмыкнул, выразив в этом коротком звуке всё, что думает по этому поводу. — Саске то, Саске сё… Уже столько времени прошло, а ты всё никак не уймешься. — Я ничего не могу поделать. У всех нас есть свои сожаления, и это – моё. Разве у тебя нет сожалений о том, что ты больше никогда в жизни не сможешь сделать? Как же… Были у него сожаления. О том, что он больше никогда не сыграет с Асумой в сёги и го. О том, что они больше никогда не соберутся всей своей полной командой в ресторанчике со вкусно шкворчащим мясом и не послушают байки своего командира. О том, что он долгое время не мог посмотреть в глаза Куренай. О том, что он так долго вместе с остальными игнорировал Наруто, нанося ему этим обиды. О том, что не смог всех уберечь от ран на своем первом задании чуунина, и из-за этого многие чуть не погибли. О том, что не догнал тогда Саске. О том, что не догнал Саске по уровню, как шиноби. Об этом всём не очень хотелось думать даже такому не амбициозному человеку, как он. Но Ино, как ни странно, была права - Шикамару мог найти, о чём сожалеть. И вряд ли он будет счастлив, если в этом списке появится что-то, связанное с Темари. — Шикамару. Он так глубоко ушёл в свои мысли, что даже не заметил, как она встала, подошла к нему спереди и, присев на корточки, уставилась прямо в лицо. Темнота всё больше спускалась на Коноху, но её яркие глаза он мог разглядеть, как днём. — Мы почти каждый день ходим на серьезные задания высоких рангов. И недели не проходит, чтобы мы не подвергали себя даже небольшой опасности, — она говорила медленно, словно что-то объясняла непонятливому ребёнку. — Мы можем умереть в любой момент. К тому же, последние события, происходящие в мире, не мне одной не нравятся – такое чувство, что они предвещают серьезную беду. Поэтому… надо жить, пока мы живы, пока это возможно. Потом уже может стать слишком поздно. Шикамару смотрел на свою напарницу. Почему-то в этот момент ему вспомнилось, как Ино, еще совсем маленькая, бегала по детской площадке, замотавшись в наволочку, словно это было платье. Ему вспомнилось, как она заплетала какой-то девочке косы прямо во время лекции Ируки-сенсея, как она тайком пронесла в школу косметику и шкодливо пачкала ей мальчиков, как сокрушалась, что не может попасть сюрикеном в центр цели, какими глупыми словами она дразнила Сакуру. Как она раз за разом отрабатывала своё дзюцу, как яростно злилась, когда что-то не получалось, и громко кричала от радости, когда удавалось провести технику без ошибок. И вот эта Ино, которая всегда хотела выделиться внешним видом и повелась на банальную провокацию Сакуры во время экзамена на чуунина – теперь она вправляет ему мозги. Кажется, что-то в этом мире не в порядке. Или они все просто очень быстро повзрослели? — Это самая глубокая мысль, которую я услышал от тебя за все эти годы, знаешь ли. — Эй, эй, я же помочь тебе хочу, между прочим! А твои слова звучат, как оскорбление! — Перестань, ты же понимаешь, что это не так. Ино, которая уже было воинственно подскочила, чтобы выяснить с ним отношения, сразу успокоилась и улыбнулась. Она быстро распалялась, но и отходила тоже довольно быстро. — Не ты один умеешь быть серьезным. И… не ты один потерял важного человека, — она выдержала паузу, как будто усилием воли затягивая какую-то глубокую рану. — Я не думаю, что ты готов пережить это снова, правда? Шикамару перевел взгляд с её лица на небо, где уже проявились первые звёзды. Момент с переходом дня в ночь иногда пролетает неуловимо — и тогда закат солнца проходит без зрителей. Но завтра у солнца будет еще один шанс. Вне зависимости от того, кто будет на него смотреть. И будет ли на него смотреть тот, кто смотрел сегодня. Жаль, что у людей нет возможности проживать собственные рассветы и закаты снова и снова. Впрочем, может, это было бы излишне проблематично. — Это всё звучит как какой-то отстой, — вставая, ответил Шикамару то ли Ино, то ли своим мыслям. — Для кого я тут распиналась все это время?! Но Нара уже побрел в сторону своего дома. Теперь-то он знал точно – Ино за ним не пойдет, пусть даже она и пыхтит сейчас от возмущения. Хоть что-то остается неизменным – он всё так же устаёт от долгих разговоров, а она всё так же не может долго фокусировать своё внимание на чем-то одном. Разговор вышел странным и не особенно его обрадовал. Однако внутри он ощущал нечто такое, что заставило его напоследок обернуться через плечо до того, как он скрылся за поворотом. — Ино… Спасибо. — Цветы можешь в нашей семейной лавке купить, — крикнула она ему вслед. — Обойдусь! Кажется, она тоже успела узнать его слишком хорошо. * * * Темари злилась на него весь остаток вечера, но в глубине души знала — он всё-таки не выдержит и явится с извинениями. Конечно, у неё был страх, что этого может не случиться (в конце концов, речь шла, наверное, о самом ленивом парне во всей стране Огня), однако, как истинная куноичи, она не могла позволить себе утонуть в сомнениях. И всё же, на следующий день, он нагнал её — правда уже у ворот селения, когда она собиралась домой. Пользуясь тем, что спутники встретят её уже за пределами Конохи, красный, как волосы Гаары, он буквально впихнул в руки букет жёлтых роз. Она замерла. И даже лишилась дара речи. Сначала – от радости, а потом – от изумления. Настолько неловко, неуклюже и даже слегка надрывно это было сделано. — Это ужасно, — наконец покачала она головой, всё еще не в силах оправиться от впечатления. — И подача, и сами цветы. Неужели так сложно было спросить меня, какие я люблю? Почему твой хваленый гениальный мозг не срабатывает в те моменты, когда он действительно нужен? — Просто возьми их, женщина, — процедил Шикамару сквозь зубы. — Возьми, пока никто этого не видит. И чем тебе цветы-то не угодили?! Темари промолчала. Досадно, что вчера они потеряли целый вечер, а сегодня ей уже нужно возвращаться в селение Песка. Впрочем, эта перемена в нём оставляет надежду, что за это время он успел хоть что-нибудь осознать. Она вздохнула и даже удивилась тому, что у неё это получилось сделать совсем в его духе. — Белые тюльпаны. Когда я приеду в следующий раз, встречай меня с ними. — Ты что, думаешь, что это войдет в традицию?.. Между прочим, это была одноразовая акция. — Только попробуй не принести мне цветы в следующий раз. — И что тогда? Снова меня изобьешь? — Заманчиво, но нет. Я сообщу Гааре, что в Конохе меня принимают без должного уровня почтения. И что некто Нара Шикамару мешает мне чувствовать здесь себя комфортно. Думаешь, это положительно скажется на дипломатических отношениях между нашими странами? — Жуткая женщина… Готова устроить войну из-за цветов… — И в следующий раз не уклоняйся, — не слушая его ворчания, продолжила она. — От ударов? — Почти. Посчитав на этом разговор законченным, она развернулась и пошла к воротам. Вдалеке она уже видела команду с Канкуро во главе, которые возвращались с последнего задания. Недосказанность в разговоре с Шикамару её совсем не беспокоила. Она редко когда здоровалась или прощалась – только если это было необходимо по политическим причинам. В конце концов, прощания в мире шиноби – не самая лучшая вещь. * * * Шикамару еще некоторое время стоял у выхода из селения. Он чувствовал себя несколько оглушенным всем происходящим. Мало ему было бежать через всю Коноху, чтобы успеть вовремя после собрания командиров, так она еще и отчитала его. — Женщины такие проблематичные… — хмыкнул он. «Но, наверное, без них этот мир потерял бы что-то очень важное…» Впрочем, эту свою мысль он, пожалуй, никогда не озвучит. Как и ту, что рисковать иногда бывает приятно.