Мой маленький фюрер

      Лето подходило к концу. Последние теплые лучи ласкали взор. Погоны и медные пуговицы военных мундиров блестели на солнце и заставляли жмуриться и улыбаться. Великий советский вождь вышел на балкон с чашечкой отечественного кофе и задумался. Молодой Сталин наслаждался знойным дыханием московского августа. Впереди предстояла поездка в Берлин с целью «переговоров». Он предвкушал этот визит, и поэтому пребывал в хорошем настроении. Ему не терпелось увидеться с фюрером… — Берия! Берияяяя! — генсек нетерпеливо звал подчинённого. Берия, чёрт вас побери! Ну где вы шляетесь! Тут послышались быстрые шаги по коридору и в комнату почти влетел заспанный Берия. — Прошу прощения, Иосиф Виссарионович, семь утра же, спал — развёл руками Лаврентий Павлович. — Вы меня напугали, что случилось то? Генсек улыбнулся в усы и потребовал немедленно достать ему пару бутылочек дорогого грузинского вина. — Самого лучшего, которое пью только я! Да упакуйте так, чтобы я остался доволен! — продолжал «издеваться» генсек. — Да смотрите у меня, чтоб оно не перегрелось, а то мне придётся на вас первым применить своё новое ядерное оружие! Я приду с градусником — проверю — наконец-то довершил Иосиф и спокойно закурил трубку. — «Ну, ну.» — думал Берия… «Чего это на него нашло…» А вслух сказал: — Будет сделано, Иосиф Виссарионович!  И поспешно удалился, чувствуя на себе прожигающий взгляд генсека. «И чего это он вдруг на меня орёт?» — удивлялся Лаврентий, «Ещё и в семь утра поднял, благо я наскоро успел одеться, к тому ж и вином своим он редко с кем делится, а точнее — никогда. И тут вдруг такое… Да на совесть говоря, у него и оружия то нет никакого, флексит просто… Тем более он не будет испытывать его на подчинённых. Хотя вот…» — министр не успел окончить свой монолог, как крик генсека вновь потревожил его — Берия, ещё, будьте добры, захватите мне мой лучший мундир, и чтоб ни складочки!!! — Да, да, конечно, я мигом… — устало ответил Лаврентий и на его лице вспыхнуло раздражение. — Опять стебётся, а! — всплеснул руками Берия и неожиданно для себя заметил, что сказал это вслух.  Из кабинета раздался легкий «кхе-кхем» от генсека и Берия убежал исполнять поручения, от греха подальше. Генсека это очень забавляло и он иногда коротал томительные минуты сим способом. Берия, конечно же, поднял на уши всю прислугу и поваров. Сам он был не охотник до такой работы, а словить на себе гнев грузина ещё раз ему не хотелось. Через полчаса всё было готово и Лаврентий, улыбаясь, зашел в кабинет к генсеку и протянул ему отутюженный и зализанный мундир и коробочку с бантиком, в которой были драгоценные бутылки. Генсек, пребывая в хорошем расположении духа, забрал вещи, погладил Берию по голове со словами: «Молодээц, мальчик, ну лети, лети» и помахал ему рукой. Хотя Берия был уже давно не мальчик, и был ненамного младше самого Иосифа, по ребячьи надулся и ушёл из комнаты. Сталин прыснул и давай прихорашиваться; его явно забавляло поиздеваться над Берией. Спустя полчаса из кабинета вышел красивый молодой Иосиф, от которого исходил запах одеколона (он, вероятно израсходовал не одну бутылку), с приглаженными волосами, в сияющем чистотой мундире и отшлифованных сапогах, и приказал подавать машину в аэропорт. В тот момент он больше походил на дамочку из высшего света, беспечно отправляющуюся на свидание с каким-нибудь красавчиком, но не на строгого генсека и главу Советского союза. Не прошло и пяти минут, как черный лимузин подкатил к воротам Кремля и забрал Иосифа Виссарионовича в аэропорт. В столице Третьего рейха тоже всё обстояло очень серьёзно. Ровно в семь часов утра Геббельс, немецкий гауляйтер, быстрым шагом двигался в сторону кабинета рейхсканцлера Адольфа Гитлера, дабы разбудить его и напомнить о сегодняшней встрече с Иосифом Сталиным. Зайдя в комнhату он обнаружил фюрера далеко не в самом лучшем виде. У него сложилось такое впечатление, что Адольф вчера не иначе как бухал в своём излюбленном клубе «Рейхович», причём бухал так конкретно, что и подтвердилось, когда фюрер, недовольный уставился на Йозефа. — Йозеееф! Йозяяяяя! Рассолен давайтен! — Я мигом, мой фюрер! — Геббельс вздохнул и протянул Адольфу банку, стоящую у него под рукой — Ой, спасибушкии — Гитлер расплылся в улыбке и завалился обратно на кровать. — М-мой фюрер, у вас что, кхе-кхем — Геббельс замялся — У вас что, подштанники с сердечками и…. ммм… носки со свастикой? — Ой да ладно, как будто у тебя не такие же., стоп, чтооо? Геббельс, ну вашу ж мать а! — рейхсканцлер мигом протрезвел и дал гауляйтеру хорошенький подзатыльник. — Всё, всё, ухожу, мой фюрер — не сдержал смех Йозеф. — Ты мне тут поржи ещё, фашист! — разнервничался Адольф. — Ну надо же, где вчера штаны посеял. — всплеснул руками главный рейхсканцлер страны. Бухать надо меньше — заключил он и отправился на завтрак. …Вскоре фюрер тоже, весь прихорошенный вышел из кабинета. В зале заседаний все взгляды устремились на него. Сразу с десяток рук взметнулись с возгласом: Хайль, Гитлер! — Ой да ладно вам, — смутился фюрер и на его щеках выступил милый румянец, который когда-то заставил растаять сердце Иосифа Джугашвили, — выходной же сегодня, ребят, к тому ж Иося приезжает; ой., Иосиф Виссарионович, простите, оговорился, — отвёл взгляд рейхсканцлер.   Адольф всегда ждал встречи с генсеком, всегда так трепетал, когда жал ему руку. Министры, конечно, замечали это, но принимали за обычное гостеприимство. — Адооооольффф! — раздался крик с улицы, Адольф сразу же узнал, чей это был крик, сорвался с места, услышав любимый голос и уже летел вниз по лестнице встречать генсека. — Иосииииифф! Иосяяя!!! — бежал ему навстречу Гитлер и чуть не плакал от счастья.   Иосиф и сам чуть не разрыдался при виде столь сногсшибательного юноши, и пытался скрыть это, поправляя усы. Двое молодых людей бежали друг другу навстречу с распростёртыми объятьями, Адольф чуть не запрыгнул на руки к генсеку, а тот, в свою очередь чуть не задушил его в своих обнимашках. — Как я рад тебя видеть, Адольф! — выпалил Иосиф. — А я то тебя как рад! — завершил Адольф, радостно улыбаясь.  Министры Третьего рейха, вышедшие встретить генсека, только переглянулись. — Господа, вы сегодня свободны, можете поприветствовать Иосифа Виссарионовича и расходиться по кабинетам, или уезжать по делам! Я освобождаю всех! — заявил Гитлер к великой радости политиков. Через меньше чем четверть часа всех как ветром сдуло, остались только Геббельс, Гиммлер и Борман, да и те играли в зале в карты. На немой вопрос генсека о том, что эти господа себе позволяют, Адольф ответил, что он сегодня добрый. Пусть играют — развёл он руками. Неожиданно Адольф взял генсека под руку и повёл к себе в кабинет. Иосиф только этого и ждал. Ох, знал бы Адольф как генсек скучал по нему длинными утомительными вечерами, когда коротал время на скучных заседаниях, представляя страстные сцены. Как давно он увидел эти голубые, просто кристальные глаза, и как быстро влюбился в них. Утонул в их океане. И как часто генсек страдал и готов был отдать пол жизни, чтоб ещё раз хоть на секундочку увидеть эти смеющиеся искорки в глазах, ямочки на щёчках рейхсфюрера, милый румянец и белоснежную улыбку… Но снаружи он вынужден был оставаться только строгим Иосифом Виссарионовичем, и это угнетало его. Однако Адольф в тот момент как раз примерно представлял то, о чём, как ему казалось, в тот момент думал генсек. Он не раз замечал, как Иосиф смотрит на него, как дарит ему дорогие подарки и делает комплименты и сам порой частенько представлял себя в кабинете у генсека, а иногда даже на его коленях (или даже на самом генсеке^^)… При одном только упоминании об Иосифе сердце Адольфа радостно таяло и настроение было обеспечено на целый день. Вот только Адольф по прежнему думал, что все «ухаживания» генсека — всего лишь чистая формальность и он испытывает к нему только дружеские чувства. Однако он ошибался… Зайдя в кабинет Иосиф сразу же попросил фюрера запереть за ними дверь, фюрер мигом закрыл её на два замка и повернулся к генсеку.  Повисла тишина. — Как доехал то, Иося? — разогнал молчание Адольф и сразу же раскраснелся. Фюрера это иногда бесило, однако одно слово — Иосиф, и фюрер уже покрывается очаровательным румянцем. — Ты же не против, если я буду называть тебя так? — замялся Гитлер. — Что за формальности, Адя, я ж никогда ничего против и не имел, ну чего ты стесняешься, вон весь розовый аж. И генсек улыбнулся в усы.       Адя вновь залился краской и на удивление себе и генсеку уткнулся Иосифу в плечо, а потом обхватил его талию руками. — Ну не смущааай, Иось, — буркнул ему в плечо застеснявшийся Адольф. — Ну ладно, ладно, всё, Доехал нормально, спешил к тебе, — перевёл тему Иосиф. — Знаешь, как надоела уже эта рутина, да и кругом одни бараны, чесслово, — возмутился Сталин. — Да? — поднял голову Гитлер. — Я то думал это только у меня такие оболтусы работают, а у вас там в СССР всё ровно и по плану. В ответ на это Иосиф только усмехнулся: «Куда уж там…» Молодые люди переглянулись и рассмеялись. — Да ты садись пока, а я сейчас чаю принесу, — фюрер указал генсеку на диван и убежал в зал. «Какой же он всё-таки милый и чертовски красивый, ах, эти стройные ножки, обтянутые военной формой, эта челка, эта тонкая талия… ммм.» — думал генсек… «А какой заботливый то, прям сказка… Хочу расцеловать его прямо здесь и сейчас». Тут в кабинет забежал Адя с подносом, на котором стоял красивый чайник из китайского фарфора и две аккуратненькие чашечки и поставил его на дорогой мраморный столик у дивана. Потом встал в дверном проёме и крикнул: — Гиммлер! Геббельс! Борман! Эй! Подойдите кто-нибудь, живо! Тут в коридоре показались Гиммлер и Борман в одних подштанниках и сапогах. Фюрер окинул их удивлённым взглядом и поднял одну бровь. В нём уже закипало что-то вроде тихой ярости, но сорваться на виду у генсека у него желания не было, а эти двое его уже знатно подбешивали. — Что ж вы трусы то оставили? Сняли бы, как раз перед Иосифом Виссарионовичем покрасоваться! А?! — прикрикнул на них Адольф и топнул изящной ножкой по персидскому ковру. — Так это, мы в карты там играли… — И что, чёрт побери?! — Так на раздевание в карты то… — замялся Борман и выпрямился, кидая зигу. — А одеться было не судьба что ли? — Так нельзя, мой фюрер, условия игры такие! — вставил слово Гиммлер Фюрер ещё раз окинул их презрительным взглядом и снова спросил: — А Геббельс то где, чёрт возьми?! Он что, единственный нормальный, который не раздевался? — Да нет, мой фюрер, он как раз таки наоборот… — сдерживая смешок сказал Борман. — Он проиграл, поэтому сидит в зале голый, — прыснул Гиммлер — Цыц, идиоты, не позорьтесь перед главой СССР, — Гитлер раздал обоим смачные подзатыльники. — Геббельса я потом проучу, когда он хотя б штаны наденет, а то не очень хочется трогать его в таком виде, — поморщился Адольф. Генсек сидел на диване и заинтересованно слушал диалог фюрера с министрами, улыбаясь про себя. — А что вы хотели то, фюрер? — Да уже ничего, идите, — буркнул фюрер и сам отправился за кусочком тортика, которым он хотел угостить генсека.    Вскоре он вернулся к генсеку с двумя кусочками превосходного медового торта. — Угощайся, Иось, — предложил Гитлер — Спасибо, Адя, — генсек и сам засмущался. — Ты уж прости за этих овощей, тупят знатно, а сегодня вообще облажались Сталин рассмеялся: — Знаешь, Адь, у меня не лучше… А ведь ты силён в гневе! — усмехнулся генсек. Пару минут диктаторы просто сидели в тишине и наслаждались угощением — А я тебе тут подарок привёз, — прервал молчание Сталин и достал коробку с вином. — Ой, ну не стоилооо., — Адольф опять залился румянцем. — Стоило, стоило, ещё как, я ж люблю тебя…радовать, Адя. — Тогда вот тебе и от меня скромный презент, — с этими словами Адольф подошёл к шкафу, достал из сейфа маленькую коробочку и протянул её генсеку. — Адяяя! Ну не надо! Ой боже мой! Это же дизайнерская трубка! — всплеснул руками Иосиф, рассматривая трубку, украшенную рубинами и золотом, которую тут же вынул из шкатулки. Красота то какая! Спасибо тебе огромное, Адь, я так долго о ней мечтал! — Иось, я тут это… — замялся фюрер, — я тут хотел тебе давно сказать… в общем… мне очень нравится тебя радовать…нууу…нравится видеть улыбку на твоём лице…да и ты мне… ну… нравишься, — фюрер вновь густо покраснел и спрятался у генсека в плече. Генсек тут же смекнул в чём дело и сердце радостно забилось. «Всё таки это взаимно» — думал он. Немец продолжал: — Знаешь, без мысли о тебе я бы и не прожил здесь и дня, Иось, возможно ты меня не поймёшь, но лишь одного твоего взгляда достаточно чтоб моё сердце уже таяло, как кусок свежего масла на горячем хлебе. Я.я люблю тебя, Иосиф. Тут Иосиф понял, что настала важная минута и приблизился к фюреру. — Ах, Адольф, если бы ты знал, как я мечтал сказать тебе тоже самое, и как боялся, что ты меня не поймешь. Я может и не умею говорить так красиво, как ты, но ты для меня как лучик солнца, и я, и я.люблю тебя! Люблю тебя, как тортик к чаю, как трубку, как хорошее вино… Генсек поднёс руку к щеке рейхсфюрера… Растроганный фюрер смотрел на него глазами, полными восторга и молчал, любуясь Иосифом… Иосиф видел в его глазах эти задорные влюблённые огоньки. — Ты мой маленький фюрер, — вдруг прошептал Сталин. Фюрер покрылся вторым слоем румянца. — Я люблю тебя… — А я люблю тебя. Генсек обнял фюрера за талию, чуть наклонил и поцеловал.