Попался в свои же сети

Я бежал. Бежал быстро и долго, не чувствуя почвы или хоть какого-нибудь наличия пола под своими ступнями. Мне не мешало ни сопротивление воздуха, ни деревья, неожиданно вырастающие из-под пространства, я просто бежал и бежал. Страх поглощал все мое естество, рот открывался в немом крике, а в сердце просыпалось отчаяние. Я боялся, но чего? Того, что было за спиной? Но что было за ней? Не знаю, не помню… не хочу знать… Местность, по которой продолжался мой собственный марафон, смутно напоминала мне лес у нас на даче, которого я боялся в детстве. Большой темный коридор, который образовали стоящие раскидистые деревья и маленькие кусты, словно декорации; длинная река с быстрым течением, на которую падал свет от луны, извилистая тропинка, по которой я, собственно, и несся, куда глаза глядели. - …новись! – раздалось где-то по другую сторону реки. Голос казался мне смутно знакомым, но я не могу понять, кому он принадлежал. - …но …леко не …ежишь! Сердце пропустило удар. Нет! Нет! Нет! Закрыл собственные уши руками, ускоряясь и боясь оглянуться. Уйди, уйди, кто бы ты ни был! Оставь меня! Оставь меня в покое! Дальше, быстрее! Что за…?! Я с удивлением еле остановился у края… обрыва? Но это был не обрыв земли, с покатыми склонами и всевозможными кочками, которые так и манят людей прокатиться и собрать их. Нет, земля заканчивалась слишком резко, будто кто-то по линейке отрезал кусок, а внизу не было ничего. Как будто бы то, где я находился, являлось огромным кубиком, с которого легко можно свалиться. Свалиться в пустоту. И умереть? А умру ли я, если шагну вниз? Услышав шаги, в нерешительности занес ногу. Ну же, ты сможешь! Шаг, еще шаг. Совсем недалеко от меня. Страшно... И я, затаив несуществующее дыхание, скорее просто по привычке, чем от необходимости, прыгнул в темную пустоту. Я не почувствовал ощущения полета и поэтому открыл глаза. Ни единого звука не было слышно, ничего не было видно, ничего не чувствовалось, что до одури пугало еще больше, чем чьи-то шаги и преследование. Я словно парил. Не видя ничего, кроме своего тела, я парил в темноте. Но зачем? Почему? Впереди что-то замелькало, привлекая внимание. Маленький комок света, но он так далеко, что не дотянуться. Но ослепительный пучок разрастался и постепенно поглощал темноту вокруг меня. Сердце вновь пропустило пару ударов. Я проснулся. - Кха… Что… это… черт возьми… было…?! – перед глазами все плыло, еле разглядел свои вспотевшие ладони. Душно. Стянул футболку через голову, выкинул ее на пол и сам откинулся на подушку. Фааак… Который сейчас час? Рука нащупала смартфон на тумбочке, я нажал на кнопку и разблокировал экран. Циферки на сенсорной панели показывали четыре часа сорок две минуты. Издав мученический стон, перевернулся на живот и накрыл голову подушкой. Ы-ы-ы… И спать не хочу… Но я не выспался, черт вас дери! Ненавижу собственные сны! И почему мне вечно снится какая-то херня? Стоп. А что мне снилось? Погоня? Или что-то другое? Мм… Не помню. Да, за мной определенно кто-то гнался… Заснуть так и не получилось, поэтому я, как истинный задрот, включил свет и уселся за математику. Мозг при виде гигантских дробных тригонометрических выражений сразу же отозвался малоприятной болью в висках, а живот заурчал и потребовал калорий. Я вспомнил, что так и не поел вечером. Да и вообще не ел весь день. Не став спорить с собственными потребностями организма, я отправился на темную кухню за вкусненьким. Нашел расписную тарелку с вишневым пирогом и отрезал себе не хилый такой кусок, даже кусище, потом включил пыхтящий чайник и уселся за кухонный стол. Может, самое время посидеть и подумать? Переосмыслить некоторые вещи и вывести для себя еще одну бесполезную унылую формулу жизни? О, да я же великий философ! Дифирамбы мне, мои верные кухонные ножи! Усмехнувшись самому себе, принялся разглядывать узор на обоях. Голубые птички… Раз птичка, две птички, три птички, четыре птички… До того момента, когда щелкнул чайник, я насчитал на кухонных обоях шестьсот семьдесят девять птичек. Прямо какой-то круговорот птичек в природе! А, нет, не в природе, всего лишь в нашей скромной двухкомнатной квартире, в которой недавно проводился ремонт. Итак, что мы имеем на данном этапе моей прекрасной жизни? Единственный и неповторимый я – одна штука, лучший друг единственного и неповторимого – одна штука, худший враг и садист – одна штука, проблемы – Over9000. Вывод: я - идиот. И идиот я, не потому что у меня есть лучший друг, худший враг и проблемы, а потому что задница до невозможного любит приключения и чертовски ненавидит проигрывать. Вы хоть раз видели, чтобы задница проигрывала? Вот и я не видел, поэтому она и не проигрывает. По крайней мере, я ей этого не позволяю. А пока сидел, пил чаек и уплетал за все щеки офигенно вкусный кусок выпечки, в голову приходили разнообразные развития событий со всеми вытекающими последствиями. Успел и поимку свою придумать, и то, как будет смотреть на меня Влад (как на пиявку, которая ему кровушку изрядно попортила), и то, что он будет говорить, и то, в какую могилу меня закопают. Мне суждено стать… нет, не так… Мне на роду написано быть писателем третьесортных рассказов с уклоном в великую философию! Так что не пойду я работать в сферу ИКТ. Когда я посмотрел на часы в следующий раз, циферблат показывал уже не пять, а целых семь часов утра. И поэтому, не долго думая и распинаясь перед самим собой и уже пустой посудой, отправился собираться. Надел на себя черные джинсы с легкими потертостями на многострадальной филейной части, светлую футболку без принта какого-то там песочного оттенка, поверх которой натянул черную однотонную рубашку с коротким рукавом. Перед выходом даже расчесал (!) свои вихры, попытался нормально зачесать челку и открыть выбритый висок, поправил очки, надел любимые гады и ветровку, и, насвистывая на ходу выдуманную мелодию, отправился в школу. Решив не ждать автобус, пошел сразу в метро. Там уселся на, как бы странно не звучало с утра, свободное сидение и достал английский. Но через минуту отвлекся, потому что кто-то настойчиво старался прожечь во мне раскаленную дырку. Я слегка поежился. И этим злодеем оказался никто иной, как бабулька, которая неодобрительно зыркала на меня из-под своих круглых очков. Но я, как человек, в котором совесть присутствует только по воскресениям, точно так же неодобрительно посмотрел на нее в ответ. Не, ну а как я должен реагировать? Может я социофоб, а она тут на меня в открытую пялится. Хотя, нет, социофоб бы в общественный транспорт не сел. Коварная бабулька! Гляделки с бабулькой продолжались ровно до того момента, пока поезд не остановился на ее станции, а после, я победно ухмыльнулся. Кто-то из присутствующих профейспалмил, кто-то неодобрительно покачал головой, а кто-то понимающе хмыкнул. А дальше я продолжил переводить текст, занося пометки на поля тетради и изредка почесывая ручкой кончик носа, фыркая из-за заковыристости английских идиом. Вообще, я искренне надеялся на то, что и сегодня Влад не станет трогать мой шкаф. Но куда там… Как и положено, будто бы по негласному расписанию, в моей сокровищнице лежала какая-то мерзкая склизкая дрянь, которая заляпала пару старых тетрадок. Она еще и странно попахивала. Я брезгливо поморщился, утыкаясь в ворот куртки. В этой херне только жизни не хватает. И как я буду класть туда свои вещи, скажите мне на милость? Никитин, как же ты меня бесишь, чтоб ты…! А потом…! Кстати, а он ведь все-таки немного изменил своей привычке. Его все так же нет возле шкафчиков, как и в остальные дни этой херовенькой и неповторимой недельки, так что я таки избежал нашего утреннего марафона. Раздраженно захлопнув дверцу, я с удивлением пронаблюдал, как с нее и с соседней сорвались два приклеенных листка бумаги. Интересно… Наверняка, это очередное школьное мероприятие, на которое обязательно все должны придти, поглазеть на ученический актив и радоваться прогулу урока. - Ч-что за херня? – листок выпал из моих рук и вновь упал на пол. На белой принтерной бумаге, словно мой смертельный приговор, четко различался рисунок змеи на участке кожи. Моей кожи! А фотография была подписана: «Если вы видели у кого-нибудь подобную татуировку, позвоните по этому номеру! Это очень важно!». Прям розыск потерянной зверушки по цвету ее шерсти! И к чему у меня такие глупые сравнения в такой, мягко говоря, немилой ситуации? Неужели этот имбецил развесил свои треклятые бумажонки по всему городу? Паника тут же накатила на меня с новой силой, а руки мелко задрожали от подступающего ужаса. Очки съехали на кончик носа, взглядом проношусь по окружающим лицам, а одной рукой, пусть и дрожащей, я опирался на свой закрытый шкаф. Фак! Этого не может быть, я сплю, это просто кошмарный сон! Он же не мог? Или мог? Я в заднице. Я В ПОЛНОЙ ОТКРОВЕННОЙ ЗАДНИЦЕ. В САМОЙ СРАНОЙ ЖОПЕ В КОТОРУЮ ТОЛЬКО МОГ ЗАЛЕЗТЬ! Наша гениальная идея с тональником теперь просто не имеет смысла. Потому что я проебался, очень жестко проебался. Ведь мой одноклассник Денис видел злосчастную змею на моей спине, поэтому вполне мог взять и позвонить по номеру, указанному на листке. Надеюсь, что я успею перехватить этого питекантропа до того, как он спалит меня Владлену. Но что я ему скажу? Прижму к стенке и потребую завалить хлеборезку и забыть о моем существовании? Ох, думай, бренная голова, думай! Очки, соскользнув окончательно, упали на пол, но не разбились, когда я нервно встряхнул головой. Перед глазами внезапно замерцали огоньки и захотелось опустится прямо на пол и не вставать примерно никогда. - Эй, парень, тебе нехорошо? – меня кто-то позвал. Я обернулся и увидел прямо перед собой обеспокоенное лицо приятеля Влада. За долю секунды эмоции его сменились от беспокойных до удивленных. И чего его так удивило? Интересно, какова вероятность того, что он окажется тем самым Шпили-Вили? Не удивлюсь. - Все нормально, – я подобрал с пола очки и, не прощаясь, быстрым шагом направился к лестнице. Для начала стоит действительно найти Дениса.