Попался в свои же сети

Thousand Foot Krutch – E For Extinction и Hollywood Undead - S.C.A.V.A Вы просили чуть больше? Я постаралась :3 POV В моей голове накопилась огромная куча вопросов по поводу происходящего безумия в моей квартире. Я до сих пор не мог понять: как? Как я мог так облажаться? И главное: в чем? Откуда он узнал? А может, он вообще не знал, и просто я был очередным Артемом по списку? Но тогда почему он не проверил меня в первую очередь? И все это проносилось в моих мыслях, пока я был обездвижен Владленом на своей собственной кровати. Но это продолжалось недолго, ровно до того момента, пока из коридора не раздался мамин голос. Никитин наконец-таки встал с моих онемевших ног, освободил мои патлы из своей пальцевой тюрьмы и кинул мне мою футболку, которая валялась на компьютерном стуле. Кажется, это одна из чистых вещей. Или нет? А, пофиг. Я натянул ее на себя, почти физически чувствуя взгляд на своей спине. На поясницу пялится поди. Неужто тоже не ожидал от меня таких закидонов, как татуировка? Стереотипы, что вы делаете с мировоззрением людей? Хотя чего я спрашиваю, сам недалеко ушел. А сейчас я украдкой наблюдал, как этот индивид пьет чай из моей любимой кружки и весьма довольно хрумкает моим любимым имбирным печеньем. Сволочь, да чтоб ты подавился! Нет, ну наглые люди пошли: пришел, почти избил и грозился изнасиловать скалкой, напугал (шучу, конечно) и без нового железа оставил, а теперь сидит у меня на кухне, милуется с моей мамой и жрет МОИ сладости! Гад, однозначно, ползучий и скользкий гад. - Влад, а чем занимаются твои родители? – заинтересованно спросила мама, сложив руки в замок и облокотившись на них подбородком. Допрос от мамки начался, пожелаем подсудимому провалиться и биться в истерике. Никитин сделал глоток и ответил: - Отец – вице-президент ИТК, мать, - на последнем слове Влад чуть искривил лицо, выдавая пренебрежение к своей родительнице, - бухгалтер в ИТК. Хм, значит, у него натянутые отношения с матерью. Хотя, какая мне, нафиг, разница? - А ты единственный ребенок в семье? - Нет, есть еще старшая сестра и младший брат, - так, все, пора заканчивать эти милые разговорчики и посиделки. - Мааам, я думаю, что Владу пора, ему еще уроки на завтра делать! – не придумал я лучшей отговорки, кроме самой очевидной. Ма на эти слова лишь усмехнулась, всем видом показывая: «Не верю». Влабайка незаметно закатил глаза, а маме кивнул, подтверждая мои слова. Ну, хоть здесь он со мною согласен, придурок. - Ну ладно, идите, мальчики, - наигранно печально вздохнув, мама отпустила нас с кухни. Я молча шел впереди, выходя вместе с Никитиным в коридор. И он так же молчал. Хотя, о чем нам, собственно, говорить? - Так ты не натуральный блондин? – услышал я вопрос. «Откуда он узнал?» Я нахмурился, повернувшись к нему лицом. Владлен, оказалось, держал в руках изогнутую стеклянную рамку с фотографией, на которой красовались три фейса – мой, Антона и еще какого-то левого парня из лагеря, в котором мы проводили лето в шестом классе. И да, на ней действительно мои волосы имели почти черный оттенок, а не блондинистый. Покрасила меня мама уже в начале седьмого класса как раз перед последним моим годом в старой школе, вот никто из одноклассников и не видел меня таким. Хотя, проходи я хотя бы год в новом коллективе со старым цветом, а потом внезапно перекрасился бы, никто не обратил бы никакого внимания. Всем плевать. Абсолютно. - Нет, не натуральный. А что, выбивался из твоего стереотипа? – я сложил руки на груди, облокотившись на стену. - У меня его и не было, - он, как и всегда, насмешливо смотрел на меня сверху. Подумаешь. Я и снизу могу плюнуть тебе в лицо, не волнуйся. Он молча одевался, изредка кидал на меня непонятные взгляды и чему-то усмехался. Странный. О, чуть не забыл. - Как ты узнал? - Узнал что? – наигранное непонимание. - Ты прекрасно знаешь, о чем я! - Нет, не знаю, - ну да, конечно. Так я и поверил. Достали все эти игры! - Сомневаюсь, что ты сам догадался, – недоверчиво говорю я, наблюдая за тем, как чудовище натягивает на себя куртку. - Нарываешься раньше времени? – ухмыльнулся. Кирпич бы да потяжелее. И по рельефней. Мм, так бы и разбил своего красного друга об его наглый фейс. - Нет, всего лишь хочу узнать, кто меня сдал. - А ты не догадываешься? - Если бы знал ответ, я бы не спрашивал, идиот. - Раз такой умный, возьми и подумай. А то я уже начинаю думать, что зря обратился к безмозглой амебе за помощью, – ах, безмозглый, значит? Сволочь, ну погоди еще у меня! - Если ты обратился к безмозглой амебе за помощью, то сам-то ты тогда кто? – невозмутимо спросил я, уже предчувствуя его фонтан негативных эмоций. Но он снова меня удивил, скривившись и промолчав. Нет, ну вы посмотрите на него! Влабайка не вдарила мне по первое число! Ну что же, 1:1. Я облегченно вздохнул, когда уже захлопнул за ним дверь и не попрощался. Ему и не надо. Как и мне, собственно. Кстати, а ведь я совсем забыл о главном. Я так и не спросил его, какого рода помощь ему от меня понадобилась… Ладно, так даже интересней! Спать уже не хотелось, поэтому я вернулся на кухню, чтоб заварить себе еще одну кружку чая. Мама уткнулась в газету, чему-то удовлетворенно хмыкнув, и меня не заметила. Собирался я немного посидеть в сети, пообщаться с ребятами, но... Системный блок отсутствовал на своем законном месте, а вместо него лежал листок с жирной, обведенной несколько раз, надписью, которую я прочитаю даже без очков: "Ты болеешь, иди спать". Спасибо за заботу, ма, большое спасибо. Вот только ты не учла, а точнее просто не знала одного маленького нюанса - я хакер и могу сидеть хоть с калькулятора, а под подушкой у меня вполне рабочий смартфон, который подключен к нашему вай-фаю. End of POV (...) «Интересно, этот ботаник еще жив?» Денис удовлетворенно разлегся на диване в гостиной, щелкая различные каналы и пытаясь найти что-нибудь интересное. - Эй, Сень, ты там скоро? – брюнет уже минут как двадцать бессмысленно, как казалось Нишинскому, ковырялся на кухне, опять что-то готовя. «И чем ему так готовка нравится?» - Да все почти, подожди пять минут! – раздалось в ответ. И что-то звонко упало на кафельный пол, разбившись вдребезги. Блондин подорвался с дивана, почти бегом ворвавшись в двери кухни и застав весьма плачевную картину: Сеня сокрушался над разбитой крышкой от сковородки, неаккуратно собирая осколки. Но тут Денис заметил пару свежих бордовых капель совсем рядом со стопою друга. - Синька, придурок, у тебя нога кровоточит! – у Соболева от неожиданного вскрика все осколки тут же вернулись на первоначальное место, разбиваясь на более мелкие части. Он раздраженно вздохнул, вновь собирая стекло голыми руками, не обратив внимания на слова блондина. «И кто из нас двоих придурок? Ну, кто же так делает!» - Дебил, ты сейчас себе все руки перережешь, почему нельзя веник взять? – Денис еще немного потоптался на месте, не решаясь подойти и помочь чуть раздраженному и расстроенному другу, и, ничего так и не придумав, пошел за веником и совком. Он рывком открыл дверь кладовой, включая свет и осматривая маленькую коморку. Веник лежал под тремя матрацами и горой вещей, наваленных поверх коробки. «Кажется, еще неделю назад мама просила отца разобрать весь этот бардак. А отец попросил меня…» Нишинский недовольно потер переносицу, обещая себе разобраться с этим хламом вещей потом, в какой-нибудь понедельник, и нагнулся, потянув за ручку веника. Вещица жалобно хрустнула соломой, не желая вытягиваться наружу. Но блондин не сдавался, потянув сильнее. И солома завизжала, как ломаная. Хотя, почему как? Ведь Нишинский сломал ручку несчастного веника почти посередине. - Блять… - Денис откинул отломленный кусок, потянувшись за тем, что осталось от метелки. Наконец, достав несчастную, он стал искать совок. Но тот обнаружился достаточно быстро – лежал прямо рядом с дверью. Когда блондин примчался на кухню, вооружившись мечом и щитом, то застал там Сеню, который, не спеша, выкидывал осколки в мусорное ведро. И руки его тоже были усыпаны несколькими бордовыми каплями. Нишинский поднял друга за подмышки, разозлившись чужой беспечности и неосторожности, и, удивившись легкости подросткового тела, усадил Соболева на стул. Сам же он по-быстрому подмел пол, заметая осколки и прочий мусор вместе с пылью в совок, и выбросил в ведро. «Потом пылесосом почищу, мелкие осколки я мог и не заметить». Он обернулся к другу, закончив с внезапной небольшой уборкой. Тот скромно сидел на стуле, сжав кулаки на собственных брюках, и немного растеряно смотрел на Нишинского, прикусив нижнюю губу. Денис на это лишь озадаченно качнул головой, потянувшись к полке над Сениной головой. Там, среди всевозможных баночек, склянок и пакетов парень обнаружил небольшую походную аптечку. Он подвинул второй стул, сел и выжидающе уставился на Соболева. - Что? – Синька уже совсем сжался под внимательным взглядом карих глаз. - Ногу свою давай. Обрабатывать будем, - блондин невозмутимо схватил чужую ногу под коленом, выпрямляя и ложа на свои бедра, закатав штанину. Соболев же вздрогнул, почувствовав прохладные пальцы, касающиеся его оголенной кожи на ноге. «Приятно…» Денис начал осторожно ощупывать то место, где начиналась кровавая дорожка, и подушечкой пальца прошелся по острому концу маленького стеклышка. «О, черт, осколок все-таки застрял». - Придется выковыривать. Вот только чем? Может, перочинным ножом попробовать? – задумчиво произнес Нишинский, почесав свою белобрысую голову. В ответ на это Сенька испуганно дернул ногой, пытаясь убрать ее как можно дальше от маньяка и садиста. «Еще бы вскрытие провел, ирод!» - С ума сошел?! А пинцет на что? - Все-все, не кричи ты так, крошка, - ухмыльнулся блондин, хватая парня за тонкокостную щиколотку. Сеня тут же надулся, как шарик, и чуть заметно покраснел, отводя взгляд. - Не зови меня так! - Эй, ты чего сегодня буйный такой? – уже более раздраженно поинтересовался Денис, крепче сжимая ногу, чтоб не вырвался. Сеня не ответил, фыркая и убирая рукой челку со своего лба. Его друг нашарил в аптечке то, что в народе зовется пинцетом и вновь склонился над небольшой ранкой. - Будет немного больно, - предупредил Нишинский, уже стараясь поддеть небольшой, но явно крепко засевший осколок, который еле торчал на поверхности кожи. Брюнет судорожно сглотнул. Он всегда негативно относился к любой боли, даже к простой занозе или царапине, и мало бывало, когда он обходился без вскриков и болезненных стонов. И Денис знал и помнил эту маленькую особенность своего хрупкого и болезненного друга, слегка дунув на покрасневшую ранку и резко потянув пинцетом осколок. - Уй! – Сенька вскрикнул больше от неожиданности и легкого холодка, нежели в этот раз от боли. После блондин осторожно смыл подсохшую кровь влажной салфеткой, протер ватным тампоном с впитавшейся перекисью водорода и прилепил большой пластырь. - Теперь руки, - произнес Денис, довольно осматривая проделанную работу. «Может, на врача пойти?» - А ты хотел бы? – слегка улыбнувшись, тихо спросил Сеня. - Что? - А ты хотел бы пойти на врача? – вновь повторил он свой вопрос, протянув слегка поврежденную в процессе сбора стекла руку Денису. «Я что, произнес это вслух?» - Да, пожалуй… - слегка отрешенно ответил Нишинский, промокая новую пластинку ваты. Брюнет зачарованно наблюдал за таким родным ему лицом и потянулся к парню, свободной рукой схватившись за крепкое плечо. Денис слегка вздрогнул, застыв с ваткой в руке, когда чужие губы мягко прошлись по его щеке и опустились к его губам, накрывая и согревая теплым дыханием. «Так и не привык…» Сеня сначала просто прижался и чмокнул, не углубляя поцелуй. Он ждал. И Денис отложил ватку в сторону, обхватывая правой рукой пояс брюнета и обнимая его. Сеня послушно приоткрыл рот, почувствовав, как блондин с небольшим нажимом лизнул его нижнюю губу, и прижался чуть ближе, переместив руку с плеча на шею Дениса. Первая трещина в стене была сделана.