Дыхание пустыни

      Палящее солнце окружило всю территорию пустыни так, что невозможно было спрятаться от него. Мне, уже немолодому меджаю, тому самому Байеку из Сивы, казалось, что солнце, подобно пламени, обжигает мою плоть. В такую жару только на верблюде надо перемещаться. Не босиком же ходить, ведь так? Склонив голову вниз, я увидел на песке плывущую тень моей помощницы. Сену, бедная старая орлица, как ты ещё не обожгла свои лёгкие крылья, подобно Икару, который хотел летать? Безжалостный огонь на небе заставлял пустыню гореть, как угли в костре. Эта тяжёлая дорога обратно в Сиву… я не ожидал, что она будет настолько невыносимой.        — Папа? — услышал довольный знакомый детский голос. — Когда я стану меджаем, мы будем вместе защищать фараона?        — Хему, — сказал я потрескавшимися губами. — Я скучаю по тебе, сын мой.       Его плоть из иллюзии встала впереди меня. Я понимал, что это, без сомнений, мираж. Но он бывает очень реальным, будто бы это по-настоящему. Хему, сын мой. Прошло больше года с того момента, когда заклятые враги в масках отняли тебя у меня. С твоей мамой, Айей. Мы скучаем по тебе. Надеюсь, что после того, как я убил Змея, ты возрадовался на полях Иалу и радуешься с дедом, с моим отцом. Мальчик с тёмной кожей подошёл ко мне. Хему явно что-то хотел сказать, но произнёс спустя минуту лишь одно слово.        — Возвращайся, — сказал мой сын, растворяясь среди песков пустыни.        Я видел, как его тело растворялось в едва движущейся песчинке, создавая неровную поверхность на земле. Мне пришлось продолжить свой путь, или иначе предстояло сжариться на палящем солнце и умереть без воды.       Из песков можно было увидеть человеческий череп, полностью погружённый в пустынный оазис. Я не знаю почему, но мне вспомнилось предательство Скарабея, он же — Тахарка. Ведь быть закопанным в пустыне — это худшая смерть, которую могут получить слабые. Надеюсь, что Гупа показал своей дочери и внуку ту изувеченную ложь их близкого человека.        — Здравствуй, меджай, — прозвучал где-то издалека голос Тахарки.       Мне пришлось обернуться. Уже давно не белый, а грязный и потрепанный капюшон закрывал глаза от яркого солнца, что дало возможность посмотреть, кто стоял сзади меня. Это был мираж Тахарки или, точнее, его тень в этой пустыне. Только на его шее была видна та рана, которую я оставил ему при жизни. Рана смерти. Тот аккуратный порез клинком на его мощной шее — это была единственная расплата за его грехи.        — Скарабей, — проговорил я, почти шипя, как кобра.        — И как долго ты собираешься убивать нас, Байек из Сивы? — И тут же мираж Тахарки начал разрушаться, как и иллюзия моего сына.        — Когда закончатся силы, тогда уйду в безмятежный путь, который уготовили мне боги, — словно в ответ сказал я.        Мой путь продолжался по пустынному оазису. Воды фактически не осталось. Верблюд шёл медленно, не спеша, время от времени поворачивая свою крупную голову то в одну сторону, надеясь увидеть что-то необычное, что бы его заинтересовало, то в другую, чтобы не ослепнуть от солнца. Вдруг Странник — так звали верблюда — отчего-то встревожился.        — Тише, друг мой, — успокаивал я его, поглаживая по шее своими старыми руками.       Успокоившись, верблюд продолжил своей медленной ходьбой по горячему песку путь домой. Его тревогу я понял лишь спустя секунды. На другой половине пустыни поднималась песчаная буря. К счастью, она не продвигалась дальше, а словно застряла. Или это снова был тот мираж, наполненный сплошь призраками? Своим наполовину слепым глазом я сощурился. Да, мне не показалось. Это были мои призраки, того прошлого меджая. Я едва мог их различить только по одежде и очертаниям лиц. Тех, кого я убил до того, как стал Незримым. Они явно пристально наблюдали за мной. Но ничего не могли сделать мне. Может, они предчувствуют мою близкую смерть? Неужели я скоро увижу своих родных? В одном из миражей узнал лишь только Халисет — она же Гиена, которая выделялась из толпы с помощью своих любимцев, подобно королеве этих мерзких и пакостных животных, готовых напасть на беззащитного человека.        — Даже после смерти вы не можете обрести покой, — словно вывод сделал для себя.       Мой путь продолжался, но спустя минуту я понял, что никакой бури и не было. Это был снова мираж. Неужели боги посылают мне предсказания?!        Наконец-то солнце село за горизонтом. Я почувствовал некое облегчение после такой жары. Странник явно устал, а мне тоже не помешало бы отдохнуть от длинной дороги. Хотя до Сивы оставалось дойти полдня. Но после длительного пути по пустыне чувствовалось, как я уже стар. Увидев перед собой круг камней, вспомнил о том, что когда-то я водил сюда своего сына. В прошлом. Мы разговаривали о разных вещах. Я ему говорил про звёзды, а Хему рассказывал про свои обыденные проблемы.        — Завтра, Странник, мы будем уже дома, — сказал я своему единственному путнику, который находился рядом. Позже прибавил: — Сену, завтра мы будем дома.        Сену села на одном из камней, чтобы позже поднять свой клюв и увидеть серебристый свет луны.