***
— Эй, Саня, с возвращением! Стоило брюнетке пересечь порог знакомого ей и почти родного бара, так послышался радостный вой парней и предложения выпить. И, конечно, отказать старшая Юдзуру не может. По крайней мере, не тогда, когда она к этому несколько дней стремилась. «А я слышал, что ты бросила бар.» «Мне говорили, что ты новую лавку открыла!» «Ух ты! Не зажмёшь мне патрончик?» — За Саню! Будем! — что ж, пожалуй, самый лучший тост, после которого начинается самая лучшая пьянка. Все подняли галдёж в честь старшей Юдзуру, пока она заняла почётное место за сдвинутым из нескольких столом, скромненько попивая огненный виски. — Сань, слабо в бирпонг? — внезапно подошедший парень, которого Саша явно не знала — хотя, если честно, она и половины клиентов этого места не знает, зато сама известна всем, как не странно. — Чего? Со мной? Да ты всрёшь, мачо, — девушка засмеялась, а мужики вновь загалдели "Бирпонг! Бирпонг!" — Оу, да наш малыш Аццик вызвал саму Саню на мощный баттл! — бородатый мужчина рядом рассмеялся. — Заткнись, Акира, — поддержал смех неизвестный соперник. Внешность у него была светлая, иностранная и очень знакомая. — Аццик? — удивлённо протянула Саша, вскинув брови. Японцам это и выговаривать будет странно. — Да. Аццо, — паренёк смущённо улыбнулся, почесав затылок. Теперь было всё ясно. Этот "Аццик" — такой же немец, как и Саша. Светлые волосы, сильные скулы и до жути манящее германское лицо. Это даже интересно. —Ого! Они ведь оба Берлин качали! — воскликнул кто-то вдали толпы. — Точно-точно! Смотрите-ка, а ведь реально немцы! Ахаха, даже имена! — А это уже интересно! Баттл! Баттл! Баттл! Ну и как тут откажешь? — Ладно-ладно! — попыталась перекричать толпу старшая Юдзуру, но, видимо, у всех пьяниц хороший слух, поэтому все тут же замолчали. — Играем на бутылку самого дорогого коньяка, Аццо! — Всего лишь? Какая мелкая ставка, — загоготал немец, растягиваясь в улыбке.***
Сказать, что выиграть было легко — обмануть себя. Выиграть было невыносимо и до смешного просто. А вот та самая бутылка коньяка, что с таким энтузиазмом была выдана в качестве приза была уже наполовину выпита самой победительницей, неизвестным до нынче Аццо, и ещё парой лишних человек, которые решили насладиться добротой Сани Великой и халявой. Но и опьянение продолжалось недолго: дверь бара сильно ударили по перегородке, обращая всё внимания посетителей на вошедшего крупного мужчину. Обычно такие охраняют знаменитые клубы и носят купала на спине. — И правда, тут! — воскликнул здоровяк, заливаясь хохотом. — В тупик, сука, поймал! — Дядя, вы кто? — как бы между прочим поинтересовалась Саша, выдыхая табачный дым в воздух. — Эй, Сань, я же говорил, в нашем баре не курят! — воскликнул бармен, тут же прижавшись к барной стойке и потянувшись за сигаретой к девушке, чтобы отобрать и потушить, а девчонка лишь невольно показала язык — благо, печать никто не увидел, — резко отстранившись назад, дабы чужие руки не досталидо неё. Хоть и попытки бармена не увенчались успехом, кое-что ещё остановило его: мощная рука того мужчины, который явно любил привлекать к себе внимание, прижала его голову к твёрдой столешницы, а сам он заревел: — Заткнулись все, ушлёпки! Все тут же замолчали, отстранившись от своей выпивки, а Юдзуру даже потушила свою сигарету. — А ты, Берлинский ушлёпок, ты вернёшь мне долг сейчас деньгами или своей жизнью! — громила указал на Аццо, что невольно сглотнул — по телосложению он с таким тюремщиком в драку явно не шёл, хоть и не был хлюпиком. — Наших бьют! — воздался привычный сигнал о "тревоге", которая предвещала толпу, навалившуюся на "обломщика торжества". Саша не хотела бы вваливаться в эту самую толпу, однако её уже затянуло в неё, чуть ли не снося с ног. Но уже спустя секунду она чувствует, как что-то её тянет за руку, а после она оказывается на улице, отдышка как у какого-то панически атакованого, а рядом, всё ещё держа её за запястье, стоял настоящий виновник сыр бора. — Аццо, чёрт возьми, что это за херня? — вырывая свою руку из чужой, воскликнула Саша на парня. — Эй, успокойся! Меня втянул брат в это всё, теперь эта махина хочет нас прикончить из-за его долга, — попытался коротко объяснить светловолосый, вздыхая. — А~а, чёрт... Ладно, хорошо. И что теперь? — девушка скрестила руки на груди, явно будучи недовольная тем, что даже в таком месте ей умудрились испортить настроение и вечер. — Ну, я бы предложил поехать ко мне, но это не лучший вариант — ехать минимум часов шесть на метро, я гостил у того самого брата сегодня, — почесывая затылок, произнёс Аццо, запрокидывая голову и устремив свой взгляд куда-то в небо. — Мы можем пойти ко мне — идти недалеко, если через лес пройти, — Саша вновь достала сигертную пачку, а затем начала рыскать по карманам, шипя. — А чёрт, кажется, в баре забыла. Но её собеседник очень был великодушен, отдав девушке свою с надписью "Zippo", чему девушка даже удивилась — американская. — Отлично! А, эм... А что мы будем делать у тебя? — Ну... — задумчиво протянула Саша, затягиваясь никотином. — Шахматы?***
Возможно, конечно, что они, и правда, начали бы играть в шахматы, будь они знакомы хотя бы дольше, чем пару часов, однако сейчас что-то идёт не так... В любом случае, в настольные игры так не играют, даже если это происходит на столе. Саша не помнит, как оказалась прижатой в коридоре к стене, тонув в сладостном поцелуе, её бёдра держат крепкие мужские руки, а ногами она обхватывает талию немца. Затем они уже оказываются в её комнате, с каждым новым прикосновением губ внутри всё ярче и заметнее горит возбуждение. Её кладут на кровать, нависают сверху, снимая футболку, а она всё глубже тонет в этих ласках. — Шахматы, Аццо, — тихо произнесла Саша, прикрывая глаза, пока мягкие губы целуют ей шею и ключицы. — Я в дамках, — усмехнулся парень, случайно прижимаясь губами к пластырю на шее брюнетки, а услышав внезапное "ай", извинился, спускаясь губами к животу. Что-то в какой-то момент поменялось: тёмноглазый уже прижат спиной к подушкам, будучи в полулежачем положении, пока старшая Юдзуру восседает на его бёдрах, тянет его футболку вверх, до и после соприкасая свои губы с чужими. Однако даже столь страстные моменты в этот вечер сужденно было прервать. Она уже давно заметила, что атмосфера стала накаляться. Ничего удивительного, в порыве страсти и не такое ощущаешь, но самой старшей Юдзуру было уж очень неспокойно на душе. Эта напряжённость, накалённость в воздухе, душнота и ставшие длиннее в множество раз тени были так знакомы и пугали, но она лишь снова и снова забывалась в кучи поцелуев и ласке, что дарили ей мужские руки. Здравый смысл, — какой уж он сейчас должен быть, однако, — сдавал позиции, уступая место обычным «потребностям», как сама недавно хотела выразиться девушка. Но почему-то, когда такой момент случился с Фаустусом, у неё не повернулся язык сказать подобное. Но зря она не привлекла своё внимание хотя бы чуть-чуть сильнее к тому, что творилось вокруг. Чернота уже ползла не только по углам, но и от них самих по всей комнате, сгущая сумерки, царящиеся в комнате, только ещё сильнее. В воздухе запахло чем-то уж очень странным, вязким, как когда мокрота собирается в горле, при кашле, а ещё усиливался запах, сладкий и с тем же чуть гнилой. Странное сочетание... Вся картина маслом, краски страсти и любви, подходящие к самому пику развязки события сменились достаточно резко и неожиданно. Сначала, уже в который раз, пара сменила положения тел и соответственно инициативу, которая сейчас была в руках парня. Затем послышался с его стороны смех, мол как это Саша умудряется касаться его плеч, но, когда же сама девушка сказала, что она это не делает, а парень зря над ней прикалывается, ведь она в подобное не поверит, сам паренёк испугался, а после так вообще закричал от резко боли в плечах, которые свели за лопатками. Ладони, с такой легкостью практически свернувшие руки немца, принадлежали тому, кого в этот момент ни первая, ни второй из страстной парочки не только не ожидали, но и даже не думали увидеть в ближайшее время, а именно — Фаустуса, так знакомого, но с тем же раздражающего саму старшую Юдзуру, демона. — Что это за мусор притрагивается к госпоже..? Сэр, вы не думаете, что это не красиво с вашей стороны? — его голос спокоен, даже чересчур играючи лаконичен. Что он делает? Зачем? — Что за...? — договорить фразу немец не успел, прерываясь собственным криком боли, после почувствовал, как по телу стекает его же кровь. Он вскочил с кровати, не переставая кричать. А Саша же была в ахуе. Ну, прям в реальном. Возбуждённая и расслабленная, она хотела "правильно" провести эту ночь, но тут приходит демон во фраке, а напарник истекает кровью. Какие тут слова или действия? — Да, вы ебанутые?! — не смог сдержаться от Юдзурного мата Аццо, морщась и пытаясь зажать руками свои раны. — Что ты, что твои слуги! Чёрт возьми, вы за это ответите! С этими словами парень исчез из комнаты, а за тем и из дома раз и навсегда, по крайней мере, так хотелось думать парню. Старшая же Юдзуру молчала ещё где-то с полминуты, уже приняв сидячее положение. — Клод, давай-ка, пока что, всё обсудим спокойно, — всё-таки начала она, не стесняясь своего вида, ведь на неё осталось только нижнее белье, подходя уже почти вплотную к дворецкому. — Какого хера? Она в самом деле пыталась адекватно и спокойно анализировать ситуацию. Если Клод не скажет то, чего она хочет услышать, то тогда динамит бахнет, как и мозги вечного существа, вытесненные из его головы методом "расстрела". — Госпожа, вы считаете, что я неправильно поступил с тем, кто вполне этого заслужил? — Клод почему-то не был удивлён, отнюдь, он напротив был столь спокоен, что сама бы Саша сейчас могла позавидовать ему, умей она это делать. Клод поправил свой фрак, снимая с рук единственные запачкавшиеся, белоснежные ранее, а сейчас окрашенные алой жидкостью того парня, что пулей выбежал из этого дома, перчатки. Клод даже не думал стесняться полуголой, в прямом смысле того слова, госпожи или того, что он делал. Демон знал и был точно уверен, что сделал всё точно и правильно. — Чёрт возьми, да ты не ему секс обломал, а мне! — воскликнула Юдзуру, тыча пальцем в грудь мужчине. — Бля, не день, а пиздец! — она схватилась за голову, глубоко вздыхая и всё ещё стараясь держать себя в руках, повернулась к мужчине спиной. — Ты вообще заметил, что каждый день — пиздец после того, как ты появился? Вот, тот день, о котором ты сегодня упоминал, когда меня подстрелили в два конца, тот день — лучший, по сравнению с теми, где есть ты. Мне кажется, такими темпами я расторгну наш контракт раньше, чем ты заберёшь мою грёбанную душу! Блядство! — Госпожа, смею напомнить, что контракт расторгнуть можно только, если демон будет пойман за нарушением одного из правил... Таковых с моей стороны ни ранее, ни сейчас не было. Я лишь защищал ваши личные интересы, ну, наверное, и честь, — ухмыльнулся Клод, отдав поклон. — С вашего позволения... Мне нужно сделать одну вещь. Если вам что-то понадобиться, то скажите... После этих слов демона будто и не было в комнате. Ну, хотя бы после этого стало легче дышать: та тяжесть и странный запах пропали, тени стали привычные и даже можно сказать «нормальные». Стало легче, но и, с тем же, тяжелее. — Чёртов демон! — прокричала вслед Фаустусу старшая Юдзуру. Больше всего её разозлило, помимо его дерзкого появления, то, что он продолжает так спокойно говорить о чём-то во время того, как сама же девушка уже чуть ли не готова схватиться за дробовик, всегда спрятанный за потойной дверью в шкафу. — И чёртов контракт! Хрен тебе, а не ужин! Саша злилась, рычала и протяжно выла, избивая руками всё, что попадалось под них, включая дверь, стены и те же тумбы. То ли это чувство неудовлетворённого возбуждения и желания, то ли это "облома", хотя скорее всего и того и другого — одновременно. Итог один — успокоится она явно ещё не скоро.