твоя любовь ярка как никогда

— Хватит, — строго говорит Кит, потянув за конец мишуры. Огромная кошка на другой стороне дивана отказывается отпускать пеструю ленточку изо рта и шипит, раздраженно хлопая хвостом. Обычно Кит бы потакал этой выходке, особенно когда Лэнс приезжает в город, что всегда поднимает ему настроение, однако он украшает квартиру уже целый час, а его усилия почти не заметны, и все из-за кошек. — Красная, — предостерегающе произносит он, хмуря брови. — Отдай. Лежащая на его коленях и мешающая ругать Красную Синяя переворачивается на спину и громко мурлычет, лежа в окружении бумажных украшений. Она смотрит на него своими большими голубыми глазами, на которые Кит отвлекается всего на секунду, но этого времени хватает, чтобы Красная выдернула мишуру из его рук и убежала в другую комнату. — Блять, — бормочет он. Синяя непонимающе моргает и мурлычет еще громче. — Не помогай ей, — говорит Кит, поддаваясь желанию почесать ее под подбородком. — Она променяет тебя на Лэнса, как только он приедет, — Синяя виляет хвостом, и Кит вздыхает и беспомощно оглядывает квартиру. По крайней мере, он поставил искусственное дерево. Но гирлянда по-прежнему лежит в коробке, потому что он не решается повесить ее без посторонней помощи. Под елкой валяются обрывки мишуры, несколько кусочков запутались в стволе, оставшиеся там после того, как он пытался украсить дерево, но прибежала Красная и вырвала украшение из его рук. Не считая беспорядка, на стенах висят несколько пестрых красно-зеленых падубов, а на журнальном столике стоят милый рождественский олень, который мама Лэнса подарила им в прошлом году, и три, одетых в причудливые шапки, снеговика, которые Ханк отправил им на прошлое Рождество. Помимо этого, ему больше нечем похвастаться. — В фильмах это всегда выглядит проще, — говорит Кит Синей, которая переворачивается и, спрыгнув с его коленей, пытается схватить кусочек мишуры. Кит обреченно вздыхает и переводит взгляд на дерево. Он подумывает вообще убрать его, когда слышит скрежет ключей в замке, и поворачивается как раз вовремя, чтобы увидеть перешагивающего порог Лэнса. «Он такой высокий», — думает Кит, поднимая голову. Этот факт всегда актуален, особенно для Кита, но он поражает его каждый раз, когда он видит своего парня после долгой разлуки. Лэнс выше его, когда он стоит, и в значительной степени возвышается над ним, когда он сидит на полу, как сейчас. Крепко завернувшийся в длинное пальто и шапку Лэнс облегченно вздыхает, когда ставит сумки на пол, смотрит на Кита и сопровождающий его беспорядок и ярко улыбается. — Даже не поцелуешь своего парня, который вернулся домой? — спрашивает он, наигранно дуясь от обиды. Кит подавляет трепет, который появляется в животе всегда, когда он видит Лэнса, и закатывает глаза. Он жестом указывает на мишуру, которая валяется на полу, и кусочки, с которыми играет Синяя. — Твоя кошка навела беспорядок, — говорит Кит. Из кухни вылетает Красная и, жалобно мяукая, бежит к ногам Лэнса. — Она скучала по тебе, — сухо добавляет парень. — Мне нравится, что когда она плохо себя ведет, то она резко становится моей кошкой. Привет, Ворчунишка, — протягивает Лэнс, наклоняясь, чтобы взять Красную на руки. Ее уши раздраженно дергаются, но она послушно терпит поцелуи Лэнса в нос, и трется о его ноги, когда он ставит ее на пол. Синяя отказывается от мишуры и подходит к человеку, чтобы радостно боднуть его ноги головой. Лэнс берет ее на руки и целует в лоб, прежде чем поставить ее на лапы и подойти к Киту. — Ты тоже должен поцеловать меня, — скулит он и, упав на колени, берет лицо Кита в свои руки и нежно целует его в нос, а затем лоб. Кит недовольно морщит нос, но подается навстречу, когда Лэнс наконец-то целует его в губы, и автоматически обнимает его широкие плечи. — Вот так, — сияя, говорит Лэнс и отстраняется. — Зачем мне утруждать себя, если ты все равно сделаешь это? — с ухмылкой спрашивает Кит. Лэнс закатывает глаза и оглядывает комнату, беря во внимание неукрашенное дерево и жалкие украшения. — Я знаю, — тяжело вздыхая, говорит Кит. — Это заняло больше времени, чем я ожидал, потому что они мешали. — Нет проблем, — говорит Лэнс и выдергивает мишуру изо рта Красной, пока она не успела отреагировать. — Теперь два против двух, и наши шансы равны. — Учитывая, что у нас есть большие пальцы, я очень на это надеюсь, — делится Кит, поднимаясь на ноги, пока Лэнс поднимает ленточки с земли и кладет их на диван, чтобы кошки их не достали. — Я впервые делаю это, — признается он. — Твоя мама всегда ставила елку до нашего приезда, так что я не… — Кит, это дерево, а не космический корабль, — подразнивает Лэнс, сбрасывая пальто и шарф. Когда Кит смотрит на него, он уже вытягивает гирлянды из коробки и осматривает их. — Красивые и разноцветные. Моя мама всегда выбирала более традиционные белые, но нам больше подойдут эти, — слово «нам» до сих пор посылает в Кита поток тепла, хотя они вместе вот уже шесть лет. Иногда он задумывается, какая странная и замечательная его жизнь. Как ему повезло, что его первым парнем стал Лэнс, что он встретил человека, которого он полюбил больше всего на свете, в семнадцать лет, и ему больше не нужно искать никого другого. Лэнс всегда с теплотой отзывался о своих бывших и все еще время от времени встречался с Нимой за дружескими обедами, но что-то в Ките неописуемо радо, что Лэнс — единственный, кого он когда-либо хотел. — Встань с другой стороны, будем нанизывать вместе, — говорит Лэнс. Благодаря работе в тандеме, дерево со временем начинает выглядеть как настоящая рождественская елка. Синяя пытается залезть на самую верхушку, но Кит отталкивает ее ногой, и она отвлекается на кусочек мишуры, тем самым позволяя им закончить с гирляндами в считанные минуты. Это даже немного обидно, учитывая, сколько времени Кит пытался потратить на это. Они отступают от дерева и окидывают его критическим взглядом. Выглядит… неплохо, решает Кит, хотя немного неровно. — С этой мишурой можно попрощаться, — протягивает Лэнс, оглядывая кусочки, которые кошки еще не успели полностью порвать. Серебряные линии выглядят очень потрепано, пожёвано и затаскано, но большинство из них остались нетронутыми. — Давай тогда повесим целое, — говорит Кит. — Я пойду поищу в другой комнате. Заказать ужин? — Да, пожалуйста, — отвечает Лэнс, подхватывая Красную на руки, когда она пытается прошмыгнуть мимо него с длинной ленточкой во рту. Он подкидывает ее в сгибе локтя, как гигантского младенца, и воркует над ней, пока кошка ворчит и пытается схватить мишуру, которую он у нее забрал. Кит закатывает глаза, глядя на эту сцену, и идет заказывать пиццу и найти то, что украла Красная. Он не уверен как, но ей удалось загнать украшения под холодильник и за мусорный бак, и даже в раковине есть разноцветные ленточки. Он бросает на Синюю сердитый взгляд, когда она заходит вместе с ним на кухню, и она громко мяукает в ответ. — Дурочка, — говорит он. Она снова издает протяжный звук и с нетерпением наяривает круги вокруг своей миски. — Еще не ужин, — твердо напоминает он. Кошка снова ноет и моргает невероятно огромными глазами, мяукая все печальнее, когда хозяин игнорирует ее. Он стойко держится, пока делает заказ по телефону, но после сокрушенно насыпает в ее миску сухой корм, одновременно проклиная себя и поглаживая ее по спине, когда она жадно поглощает еду. — Ты что, кормишь ее? — кричит Лэнс из соседней комнаты. Красная крадется из-за угла и мчится к своей миске, так что Кит насыпается корм и ей, не обращая внимания на громкий смех Лэнса. — Ты их балуешь, — говорит тот. — Не могу поверить, что ты так легко сдался. Кит решает не рассказывать своему парню о всех кошачьих игрушках, которые он купил на этой неделе. — Ага, — безразлично протягивает Кит и уносит кусочки мишуры в гостиную. Лэнс уже рассортировал свою часть и начал закидывать катушки сверху вниз, хотя некоторые ленточки несуразно торчат, где их покусали маленькие клыки. — Давай поскорее закончим. — Я прямо чувствую дух Рождества, — воодушевленно восклицает Лэнс, стремительно уклоняясь от бумажных полосок, что бросает в него Кит. — Милый, ты нас тормозишь. Кит хмурится и начинает нанизывать украшения на дерево. У него получается не так красиво, как у Лэнса, хотя он правда старается копировать его движения. Кит вытягивается изо всех сил, чтобы достичь верхних веток, и Лэнс с ухмылкой на лице смотрит, как он стоит на цыпочках. — Пошел нахуй, — говорит Кит, закатывая глаза. В его голосе слышатся нотки тепла, так что Лэнс поднимает бровь и делает шаг ближе, доставая из рук парня последнюю разноцветную спираль и вешая ее верхушку. Он стоит за спиной Кита, чувствуя тепло его кожи даже сквозь шерстяной свитер, и тот откидывается ему на грудь, несмотря на недовольный внешний вид. На этот раз это всего лишь месяц. Месяц разлуки и телефонных звонков, постоянных сообщений и ночных разговоров по скайпу, которые медленно перетекают в раннее утро. Месяц отправлять Лэнсу фотографии восхода и кошек, сворачиваться калачиком у окна и выслушивать рассказы о том, как прошел его день в более двух тысяч километрах от него, пытаясь притвориться, что звуки исходят не из искажающей голос трубки. Так длится уже шесть лет, но Кит все равно отчаянно ждет его, когда он уходит, как будто он теряет частичку самого себя, и чувствует себя несколько отставшим от жизни, когда Лэнса нет. Он просыпается в пустой постели и читает пожелание доброго утра от Лэнса, но иногда этого просто недостаточно. Иногда он хочет жить обычной жизнью, где они не живут в разных городах, заваленные тренировками, соревнованиями, встречами и интервью, которые дышат им затылок. Иногда он хочет, чтобы они познакомились в баре, продуктовом магазине или через общих друзей, как и другая любая нормальная пара. Их жизненные пути переплетаются с таким большим количеством дорог других людей, что Кит прекрасно осознает, что он эгоистично желает каждый взгляд, каждый поцелуй, прикосновение и улыбку Лэнса. Он не умеет делиться. Но, напоминает себе Кит, сейчас Лэнс здесь. Он вернулся, как и всегда. В их распоряжении целая неделя, без дотошных графиков, докучливых агентов и безжалостных тренеров, благотворительных мероприятий, спонсорских реклам и фотосессий. Только Кит, Лэнс и их кошки. Он смотрит на их страшное и очаровательное дерево и мягко улыбается. — Я скучал по тебе, — говорит Лэнс, обнимая Кита за талию, как будто он знает, о чем он только что думал. Или, может, он чувствует то же самое, ту же тоску, которая не покидает Кита, даже когда Лэнс прижимается к нему настолько близко, что он чувствует его сердцебиение. Кит закрывает глаза и позволяет красочным огням мерцать под закрытыми веками. — Я тоже, — руки Лэнса вокруг него коротко затягиваются. Кит открывает глаза и закидывает голову, глядя на Лэнса. Его лицо такое привычное, прямо как его собственное, что, когда у его глаз собираются крошечные морщинки и белоснежные зубы блестят в окружении кривой ухмылки, а ресницы легонько трепещут, он знает, что Лэнс собирается поцеловать его. Кит выжидающе задирает голову и вознаграждается мягким и долгим прикосновением губ Лэнса к своим. Кит хочет повернуться и поцеловать парня как следует, когда шум у подножия дерева привлекает его внимание. Они отстраняются друг от друга и смотрят на хвост Синей, который торчит из-за веток. — Детка, вылезай оттуда, — говорит Кит, приседая на корточки, чтобы попытаться вытащить ее. Она мурлычет с ветви искусственного дерева. В ее глазах отражаются светящиеся огоньки. Лэнс смеется и приседает рядом с ним. — Оставь ее, — говорит он. — Она ничего не сделает, и я хочу сфотографировать ее для инстаграма. Людям понравится, — он достает телефон, делает фотографию и начинает листать фильтры. За их спинами слышится фырканье, которое говорит Киту о том, что Красная выскользнула из кухни и теперь подумывает разодрать дерево в клочья, повсюду валяется огромный бардак из коробок и покусанной серебряной мишуры, он должен был упаковать несколько подарков, лежащих в шкафу в спальне, еще до приезда Лэнса. Но впервые за несколько месяцев Кит чувствует себя счастливым.

***

— Ты уверен? — спрашивает Лэнс, немного дуясь, но Кит закатывает глаза и настраивает ноутбук так, чтобы они оба помещались в камеру. — Я думал, мы можем прожить один год без того, чтобы они смущали меня, — продолжает он. Кит бы поверил в его недовольство, если бы Лэнс жадно не подался вперед и не проверил камеру краем глаза. — Это уже традиция, — отвечает Кит, экспериментируя с углом освещения. В маленьком окошке внизу экрана видно двух кошек, которые свернулись на одном из нижних ярусов кошачьего домика. Синюю почти не видно за пушистым мехом Красной: проглядываются только всплески белого и черного в разных местах. — Это не Рождество, если ты не прикроешь лицо руками хотя бы один раз, — Лэнс бросает на него мрачный взгляд и открывать рот, чтобы что-то сказать, но его прерывает характерный звук входящего звонка в скайпе. Он сразу же принимает вызов. Кит тихо фыркает, и Лэнс бросает в него предостерегающий взгляд. — Mama, — говорит он, расплываясь в головокружительной улыбке. На экране их приветствует семья Лэнса, сгрудившаяся возле компьютера. Знакомая сцена происходит в знакомой гостиной. Его родители сидят в самом центре, по краям от них располагаются его четверо братьев и сестер, а сквозь пробелы проглядывают несколько кузенов. Буйство красок словно ослепляет — они все одеты в ужасные рождественские свитера. Сейчас в их сторону, скорее всего, по почте направляются аналогичные, если Кита чему-то и научил опыт общения с МакКлейнами. — Эй! — жалуется Алекс. — На экране не только мама! — Привет, малыш, — говорит мать Лэнса, сверкая яркой улыбкой и игнорируя возмущения младшего сына. — Как у тебя дела? — Мы же виделись пару дней назад, Mama, — говорит Лэнс, чья улыбка достигает экстремальных размеров. В жесте женщины скользит некое озорство, углубляя морщинки вокруг добрых глаз и рта. Кит чувствует отчаянную тоску по ней, он скучает по всем ним. Они с Лэнсом согласились остаться в Сан-Франциско в этом году, потому что кошки не готовы к длительным перелетам, но это так странно — быть вдали от Гаваны и не готовиться к празднику вместе с семьей Лэнса. Кит никогда не строил планы на каникулы, пока не появился Лэнс. Он праздновал без особой шумихи в детских домах, в которых рос, и однажды соседи принесли ему замороженное печенье и искренние поздравления, но в этом году, казалось, наступило кратковременное затишье, отчего его энергия шла на спад. Теперь он проводит Рождество с теплыми объятиями от матери Лэнса, душевными разговорами за чашкой горячего шоколада с его отцом, пока братья и сестры спорят о том, как повесить гирлянды, слушает разные истории от всех МакКлейнов о детских проделках младшего поколения. В первый раз это было чуждо, но приятно, а теперь это просто обыденно. Он скучает по ним почти так же сильно, как скучает по Лэнсу, когда он уезжает. Эта боль сидит глубоко в груди, становясь все более выраженной с каждой секундой, что он смотрит на них. Мать Лэнса по-прежнему ярко улыбается. — Я разговаривала с Китом, Лэнс, — говорит она, и все дети по ту сторону экрана расходятся в приступе смеха. Кит прячет усмешку за рукой и тихо машет ей, чувствуя некую радость. Лэнс что-то ворчит, но заметно краснеет от радости. Кит приваливается к его боку и приветствует всех членов большой семьи, выслушивая ответные слова дружелюбия. Талия и Бен самые старшие и несколько более сдержанные, но Алекс и Иззи пытаются пробиться вперед, громко жалуясь на то, что они потеряли свою спальню, несмотря на то, что Кит и Лэнс не приехали, потому что одна из их кузин привезла с собой своего парня и подругу. Где-то из-за кадра тетя Вал кричит, что они вообще должны быть благодарны, что они не спят на полу. Мать Лэнса оттягивает младших детей от камеры и бросает на них многозначительные взгляды, и те с недовольным видом присаживаются чуть поодаль. — Мы просто хотели убедиться, что у вас все хорошо, потому что мы вряд ли сможем позвонить сразу после Рождества, — говорит отец Лэнса, чьи глаза мягко сверкают поверх стекол очков. — Мы в порядке, — отвечает Лэнс. — Хотя, когда я приехал, Кит позволял кошкам помыкать им. Наша елка никогда не оправится, — наша, наша, наша, думает Кит, приподнимая кончики губ, пока в полной мере не осознает, что сказал Лэнс. — Эй, — возражает он. — Это ты впустил их в спальню, хотя мы договорились, что им нельзя спать с нами. — Они плакали! — протестует Лэнс. — Прямо рыдали! Я боялся, что они разбудят соседей! Алекс закатывает глаза. — Да, вы будите их именно этим. — Алекс, — поморщившись, восклицает Бен, Талия и Иззи хихикают, а их мать спокойно их игнорирует. Лицо Лэнса медленно розовеет, но он держит язык за зубами, наверное, потому что ответные меры против Алекса приведут к эскалации, а он физически не может драться с ним, находясь в более чем двух тысяч километрах. У Кита, однако, таких проблем нет. — Они уже привыкли, — невинно говорит он. Слышится затяжное молчание, прежде чем семья Лэнса взрывается от хохота, а Лэнс прячет лицо в ладонях, когда Кит спокойно добавляет: — К кошкам, я имею в виду. — Кит, — говорит Иззи, когда все перестают хихикать. — Анна хотела спросить, можно ли она отправит тебе видео, где она практикует кувырок, чтобы узнать твое мнение. Она очень улучшилась с тех пор, как ты был здесь последний раз. — Да, конечно, — сразу отвечает Кит. — Она записалась на уроки для новичков? — Да! — ухмыляясь, говорит Иззи. — Это немного изысканнее, чем смотреть твои старые видео и тренироваться в парке. — Мне кажется, это было очаровательно, — говорит мать Лэнса. — Она даже подрезала свои перчатки, чтобы сделать их больше похожими на твои. Ее маму это так раздражало, но мне это казалось милым. Она берет с тебя пример, Кит, — Кит краснеет, не зная, что сказать. Он никогда не мог справиться с тем, что люди говорят, что он образец для подражания, хотя он уже давно был знаком народу как всемирно известный гимнаст. — Кит и дети, безусловно, очаровательны, — соглашается Лэнс. Это немного раздражает, потому что он знает, что Лэнс пытается свести тему разговора на него, оставаясь при этом неподдельно искренним. Он толкает Лэнса ногой, что остается незамеченным для людей по ту сторону экрана, но улыбка парня расширяется, как будто он даже не заметил. — Помните, как он без перерыва раздавал конфеты всем маленьким детям во время первых летних каникул? — Дети не переставали говорить об этом, — подхватывает Талия, закатывая глаза. — Их нельзя было успокоить несколько часов. — Я просто… Дети любят конфеты, — говорит Кит, несколько оправдываясь. В то время он отчаянно хотел убедиться, что хоть кто-то из членов семьи Лэнса полюбит его, а дети всегда были беспроигрышным вариантом. Он по своему опыту знал, что дети не осудят тебя за то, что ты без ума влюблен в их сына или брата. Детям нравятся вещи и еда, которые им нельзя. — Видимо, из вас обоих можно легко вить веревки, — ухмыляясь, говорит Алекс, и один из младших двоюродных братьев, который в основном скрыт чужими локтями, яростно встает на их защиту. Отец семейства пытается поговорить с Лэнсом о расписании на следующий год сквозь окружающий его шум и бедлам, а мать обменивается нежной, но немного раздраженной улыбкой с Китом. Боль в груди немножечко уменьшается.

***

Кит входит в гостиную посреди дня в канун Рождества и обнаруживает растянувшегося на диване Лэнса, на груди которого уютно располагается Красная. Их глаза закрыты, но уши кошки немного дергаются, когда он подходит ближе и как можно тише присаживается на пол. Синяя спрыгивает с кошачьего домика, где она лениво лежала, и, тихо мурлыча, подходит к его ногам. Он зачерпывает ее на руки и смотрит на Лэнса, вдыхая и выдыхая в такт с ним. Парень небрежно раскидывается, подложив за голову руки и раздвинув ноги, он никогда не выглядит уязвимым, хотя Кит чувствует себя таковым, просто глядя на него. Он выглядит умиротворенным: слабо подрагивающие ресницы и слегка приоткрытый рот. Кит протягивает руку и нежно касается его подбородка, чтобы аккуратно закрыть его. Лэнс медленно открывает глаза и зевает, вытягивая руки. Красная ворчит, но крепко цепляется коготками в его рубашку, когда он движется, и расслабляется, стоит Лэнсу упасть на диван. — Нам нужно обернуть подарки Бьянки и Джанет и приготовиться к ужину с ними, — говорит Кит, делая недовольную гримасу, когда Лэнс обнимает Красную и прижимает ее к груди. — Лэнс. — Я хочу спать, — жалуется тот. — Они живут по соседству, им будет все равно, если мы опоздаем на несколько минут. Ложись с нами. — Последние несколько дней мы только и делаем, что выпекаем, упаковываем подарки и спим, — сухо говорит Кит. Синяя слабо извивается в его объятиях, поэтому он опускает ее на грудь Лэнса. Она что-то радостно мяукает Красной, а затем запрыгивает на спинку дивана, виляя хвостом в разные стороны. — Неправда, — кратко отвечает Лэнс, многозначительно поднимая брови. Кит фыркает и закрывает лицо парня руками, отчего тот смеется. Когда он отстраняется, Лэнс однобоко улыбается. Огни от новогодней елки уютно освещают комнату. Солнце едва проглядывает из-за серого полотна, заливая комнату мягкими красными и розовыми тонами. На лице Лэнса разбросаны вспышки зеленых, синих и желтых огоньков, отражая его веснушки. Кит мог бы поцеловать каждую из них с закрытыми глазами. — Ну брось, детка, — умоляет Лэнс. — Всего полчасика. — У нас осталось два часа, — твердо говорит Кит, но Лэнс подвигается к спинке дивана, освобождая место, и призывно поднимает брови. Кит выжидает несколько секунд, прежде чем заползает и аккуратно прижимается к телу Лэнса, чтобы не побеспокоить Красную. Кошка все равно жалобно мяукает и, впиваясь когтями в грудь хозяина, ищет удобную позу. — Полчаса, — уверенно говорит Кит. — Я не хочу опаздывать. — Они любят нас, — возражает Лэнс, но любезно протягивает руку к кофейному столику, на котором лежит телефон, и ставит будильник, который зазвенит через тридцать минут. Синяя спрыгивает со спинки дивана и сворачивается на подлокотнике прямо у их голов, тихо мурлыча, когда Кит чешет ее за ушами. Лэнс тихо фыркает, поэтому Кит легонько щелкает его по лбу и опускает руку ему на грудь. Обычно они находятся не на одном уровне глаз, он привык смотреть на Лэнса снизу вверх, когда они стоят или когда Кит сидит у него на коленях. Его веки наполовину закрываются, а глаза становятся туманными ото сна и цвета утренних небес. — Привет, — тихо говорит Лэнс. — Привет, — так же мягко реагирует Кит. Они дышат в тандеме, окунаясь в комфортную тишину. — После Рождества у меня «Arena Pro», поэтому я вернусь на тренировку, — наконец, говорит Лэнс. Кит чувствует, как нежные пальцы начинают ласкать его волосы, и закрывает глаза, стараясь не замечать ужас, который поднимается в животе, когда он вспоминает, что Лэнс снова уедет. После долгого времени вместе труднее всего принять несовпадающие графики. — А у меня «Cup», — тихо бормочет он. — Тренер хочет, чтобы я отточил свое выступление до середины января. После этого я, наверное, сделаю перерыв. Так что… На этот раз всего лишь два месяца. — Два месяца, — повторяет Лэнс, проводя пальцами до кончиков волос Кита и снова погружая их в макушку. Он слегка нажимает на его затылок, и Кит позволяет их лбам осторожно столкнуться. — Все не так плохо. — Плюс в этом году мы вместе будем в Будапеште, — говорит Кит, слегка улыбаясь. Это будет их третья совместная Олимпиада, но лишь вторая за то время, что они встречаются. В Токио им пришлось несладко. Кит привык к тому, что СМИ в основном сосредотачиваются на их отношениях, но прикрываются Олимпиадой: их подвергали безостановочным интервью и вопросам о том, каково встречаться с таким же золотым медалистом, использует ли Лэнс двойное гражданство, чтобы присоединиться к американской команде, а не кубинской, какие у них интимные привычки и насколько трудно встречаться с кем-то из другой страны. Не сказать, что он хотел повторить этот опыт, но он с нетерпением ждал встречи с друзьями. Он слишком давно не видел Пидж, Аллуру и Ханка вживую, тем более всех сразу. — Будем спорить, кто привезет домой больше медалей? — игриво спрашивает Лэнс, потирая свой нос о нос Кита. Кит толкается, отчего их носы плющатся друг о друга. — Ты, правда, хочешь играть в эту игру? — лукаво отвечает он. Лэнс смеется и скользит ногой между его бедрами, притягивая Кита еще ближе. Красная снова смещается, издавая недовольный звук, и закрывает глаза. Они неподвижно лежат, пока кошка устраивается поудобнее, и размеренно дышат в такт. Становится слишком тепло, но Кит не хочет отстраняться. Кажется, что они живут в собственном маленьком пузырьке на диване в квартире Кита в Сан-Франциско, как будто они вне времени и пространства окружающего их мира. Всего тридцать минут будут только они, их кошки и медленное, спокойное дыхание. — Как насчет того, чтобы поспорить, сколько раз кто-то попытается намекнуть, что когда-нибудь мы расстанемся? — предлагает Лэнс несколько минут спустя, и Кит смеется. — Нам, наверное, придется пожениться, чтобы остановить это, — бормочет он. Глаза закрываются без разрешения, и Лэнс выпускает тихий, насмешливый вздох. — Ты завел будильник? — спрашивает Кит. Он снова слышит мурчанье Синей, которое тихим гулом вибрирует где-то над головой. Лэнс начинает водить пальцами по его волосам, на этот раз даже еще мягче. — Да, милый, — говорит Лэнс, отчего его губы слегка задевают щеку Кита. Это последнее, что он помнит, прежде чем засыпает.

***

Следующим утром он просыпается, смутно осознавая, что сегодня Рождество. Кровать пуста, что уже привычно, солнце только-только начало подниматься из-за горизонта, давая знать о себе тонкими золотыми лучами, заливающими в комнату. Он прячет лицо в подушку, вздыхает, затем поднимает голову и смотрит на другую сторону постели. Сегодня они планировали просто открыть подарки и поговорить с семьей Лэнса, поэтому он не знает, где его парень, но он должен лежать в кровати с Китом. Кит приподнимается на руках, чувствуя расплывчатое раздражение, что он один, когда он должен быть рядом с Лэнсом, но не хочет вылезать из-под теплого одеяла. Через несколько минут он слышит тихие шаги мягких лапок и чувствует знакомое погружение матраса, когда одна из кошек запрыгивает на кровать. Кит поднимает голову и видит Синюю, которая на цыпочках крадется к его голове. Он мягко улыбается ей и тихо щелкает языком, побуждая ее подойти ближе. Синяя мяукает и настойчиво бодает его головой в лицо, пока он не протягивает руку, чтобы почесать ее под подбородком. Он царапает ее шею короткими ногтями, когда натыкается на что-то прохладное под ее ошейником. Он останавливается, поднимает голову и оттягивает аксессуар, чтобы найти привязанное к нему серебряное кольцо. В голове еще полный туман после недавнего пробуждения, поэтому ему требуется несколько минут, чтобы понять, что он видит, но в следующий момент его дыхание перехватывает. Существует только одна причина, почему на ошейнике Синей висит кольцо, существует только один человек, который мог привязать его. Сердце подпрыгивает куда-то в горло, руки нервно дрожат, когда он пытается расстегнуть ошейник, чтобы снять с него украшение. Синяя нетерпеливо толкает его в плечо, но он внимательно рассматривает кольцо, поворачивая его в разные стороны: оно серебряное, совсем простое, с маленькой полоской темного металла, пробегающей посередине. Кажется, оно бы идеально село на его палец. Он сглатывает. Сердце бешено колотится в груди, ноя оттого, насколько сильно он хочет. Услышав шорох в дверях, Кит поднимает голову и видит Лэнса, который стоит в свободной пижаме и держит на руках Красную. Он выглядел бы спокойно, если бы крепко не сжимал рыжий мех кошки и не поджимал губы так плотно, что их не было видно. Он нервничает, понимает Кит. Лэнс, который непоколебимо стоит у стартовой линии, ухмыляется на каждый неуместный и провокационный вопрос журналистов, уверенно сжимает руку Кита, когда он хочет разорвать себя на куски, лишь бы что-то не чувствовать. Внезапно все то, что кричало в нем с тех пор, как он увидел кольцо, успокаивается. Кит знает Лэнса с тех пор, как ему было семнадцать; сейчас ему двадцать пять, и всю жизнь он любит одного человека. Иногда его застает врасплох, насколько огромное это чувство — любить одного человека и знать, что ты никогда не полюбишь кого-то другого. Наверное, он должен сейчас колебаться… Лэнс волновался, что Кит слишком неопытен, чтобы провести остаток своей жизни со своим первым парнем, но с того момента, как он встретил Лэнса, Кит знал, что в нем есть что-то особенное. Лэнс, который подходит к каждому состязанию с огнем в глазах и кривой ухмылкой, целует свою мать в щеку, когда видит ее, отправляет Киту песни о любви, когда они далеко друг о друга, чтобы ему не было грустно. Лэнс всегда будет тем человеком, за которого выйдет Кит. Поэтому он выпрямляется и прочищает горло с резким шумом, который прорезает густую тишину. Лэнс по-прежнему ничего не говорит и продолжает стоять в двери, боязно прижимая Красную к груди. Кит открывает рот и поднимает кольцо. Глаза Лэнса немедленно косятся на него. Мускулы на его челюсти подрагивают. — Кажется, ты должен надеть его мне на палец, — говорит Кит хриплым ото сна голосом. Лэнс пристально смотрит на него, а затем выпускает долгий вздох. Он больше похож на смех облегчения. — Я еще не спросил, — возражает Лэнс, подходя ближе. — Да, — говорит Кит, закатывая глаза. — Нет, дай спросить, — говорит Лэнс, доходя до кровати и аккуратно бросая на нее Красную. — Кит Когане, окажешь ли ты… — Да! — нетерпеливо прерывает Кит, протягивая ему кольцо. Матрас прогибается, когда Лэнс заползает на него и опирается на подушки. — Окажешь ли ты мне честь… — уперто продолжает Лэнс с нотками теплого веселья в голосе, даже когда он забирает кольцо у Кита и берет его левую руку в свою. — Да, да, да, — говорит Кит, широко разводя пальцы, а второй рукой хватая рубашку Лэнса, чтобы подтащить его ближе. — …Выйти за меня, ты выйдешь за меня? — заканчивает Лэнс, затаив дыхание, и Кит дергает его за воротник, чтобы они могли поцеловаться. Это, наверное, один из самых худших их поцелуев, учитывая ужасный угол и утреннее дыхание Кита, но Лэнс не глядя надевает кольцо на его палец, и оно идеально подходит. Он не привык к такому странному весу, но он думает, что полюбит его. Кит не знает, как долго они целуются, не желая останавливаться, кроме как ради жадных глотков воздуха. Его голова кружится от мысли, что Лэнс хочет выйти за него. Красная и Синяя, сидящие по соседству, начинают мяукать, пытаясь привлечь внимание пары. Кит отстраняется и неровно выдыхает прямо в рот Лэнса, а затем начинает смеяться. Он смотрит на руку, позволяя утренним лучам отражаться от серебряного ободка и откидывать солнечных зайчиков на стену, а потом выгибает бровь, глядя на Лэнса. — Когда я сказал, что мы должны пожениться, чтобы остановить вопросы, я ни на что не намекал, — насмешливо говорит он. Лэнс тихо фыркает и откидывается на спинку, протягивая руку, чтобы пощекотать Синюю под подбородком. — Я думал, ты откуда-то узнал. Собирался написать Ханку и вызвать его на бой за то, что предал наше священное доверие. — Я понятия не имел, — признается Кит. Красная пролезает между ними, поэтому он гладит ее по спине, наблюдая, как она приваливается к Лэнсу. — Когда ты… — Я уже давно купил кольца, — опережает Лэнс, немного краснея. Кончики его ушей розовеют, и Кит хочет поцеловать их, но парень продолжает: — И я подумал, что раз это Рождество мы будем праздновать одни и у нас еще не скоро будет перерыв, то это подходящее время. Так что… — Ах, значит, тебе просто было удобно, — с притворным возмущением говорит Кит, слабо толкая Лэнса в бок. Тот гримасничает, перехватывает его руку и переплетает их пальцы. Кит пошутил, но Лэнс смотрит на него с серьезным выражением лица, хмуря брови и глядя прямо в глаза. — Я просто… Мы уже давно вместе. Я не хочу провести свою жизнь с кем-то другим. Я люблю тебя. Я хочу выйти за тебя. Мне показалось, что сейчас правильное время, чтобы спросить, — твердо говорит он. Лэнс поднимает руку Кита и касается губами его костяшек. Место, где их кожа соприкасается, словно обжигает, и эта приятная волна тепла движется по всему телу, отчего в лицо бросается искра жара. Лэнс немного улыбается, и Кит хмурится, стыдясь своей реакции, стыдясь того, что Лэнс прекрасно осознает, в каком он положении. — Надо вставать, — продолжает парень, рассеянно поглаживая руку Кита большим пальцем. — Мы получили подарки, скоро, наверное, позвонит мама, и… Кит притаскивает Лэнса ближе и прячет голову под его подбородок, сворачиваясь у него под боком. Красная раздраженно фыркает и выскакивает из-под их тел, впиваясь ногтями в бедра Кита, когда проходит по нему, но он не обращает на нее внимания, фокусируясь на звуке сердцебиения у него под ухом и руке, которая автоматически обнимает его за талию. — У нас еще есть время, — тихо говорит Кит. Он хочет растянуть этот момент подольше, хочет насладиться тем, как металл согревает его кожу. Ничего не изменилось, кроме того, что теперь у него есть украшение, но все немножечко по-другому. Чувствует ли Лэнс то же самое? Испытывает он такое же тихое удивление и облегчение оттого, что они вместе, что они нашли и любят друг друга. Лэнс ничего не говорит несколько минут, затем притягивает Кита к себе и смеется в его волосы. — Ты прав. У нас еще много времени, — отвечает он, и Кит закрывает глаза и улыбается.