***
...Тем временем король Шон тщательно подготовился к встрече единственного сына, с которым так долго не виделся. Он расставил вдоль дороги, по которой наследник должен был въехать в город, сотню слуг с флагами и ободряющими плакатами, и строго-настрого велел им, чтобы они, лишь завидев карету принца, начали возносить ему хвалу и забрасывать транспортное средство цветами. Король был уверен, что Райан прибудет к месту назначения вовремя, и немного нервничал, предвкушая встречу. Однако его ждал сюрприз: обычно пунктуальный и послушный принц в предполагаемый момент в городе так и не появился. Король подумал, что, возможно, сына задержали в пути какие-то перипетии, и велел слугам ждать, не сходя с места, надеясь, что карета вот-вот покажется вдалеке. Однако прошёл день, и пейзаж на горизонте не менялся. Король Шон совсем разнервничался; бурное воображение без устали рисовало перед ним ужасные картины: попавшую в аварию карету, лежащую на боку, разбитую, колёса её медленно вращаются, а в придорожной канаве лежит бездыханное тело безвременно погибшего принца... Или, хуже того, разбитая карета, подвергшаяся нападению разбойников, а рядом — опять же, мёртвое тело с разбитой головой... От переживаний король слёг в горячке, велев слугам никого к себе не пускать, однако на следующий день к нему явился представитель снукерной ассоциации и сообщил, что королевский сын с турнира не снимался, а значит, должен всё-таки явиться на свой матч, и раз уж король обещал присутствовать, ему необходимо держать слово. Так что Шон нехотя облачился в свой парадно-выходной костюм и проследовал в зрительный зал, в королевскую ложу.***
Конечно, Райан не планировал так сильно задерживаться, однако обстоятельства сложились иначе. Всему виной был всё тот же заморский герцог, настоятельно уверявший ученика, что время не имеет никакого значения, и даже если он разок-другой проспит начало матча, ничего страшного не случится. Поэтому, собственно, на турнир королевский наследник особенно не торопился, рассудив, что, и в самом деле, какая разница, приедет он парой дней раньше или прямо к началу матча. По пути он решил передохнуть, заехал на первый попавшийся постоялый двор и в итоге провёл там кучу времени, всласть отсыпаясь перед соревнованиями и время от времени вынося мозг хозяйке на тему правильного питания. Направляясь к месту проведения турнира, он ощущал лёгкое волнение, однако вместе с тем и уверенность. За полчаса до начала своего матча он вышел из своей кареты, аккуратно оправил белую рубашку, которая за время его обучения у Нила Робертсона стала ему явно великовата, и проследовал ко входу в здание. У крыльца он притормозил: там околачивался тот самый юродивый, которого он видел у церкви по пути к учителю. Тот сидел на земле и мерно покачивался, что-то бормоча, однако, увидев королевского сына, тотчас оживился и заверещал: — Дрыщ богомерзкий! Швабра белобрысая! Глиста в жилетке! Принц необъяснимо покраснел, однако сумел сдержать рвущуюся наружу брань и прошёл мимо.***
Король Шон едва не рухнул со своего золочёного и обитого бархатом кресла, когда на арене появились участники матча. — Эта что, не та игра, которую я планировал смотреть? — осторожно поинтересовался он у своего советника, недоверчиво глядя на двух молодых снукеристов, которые вежливо пожимали друг другу руки. — Игра та, — покачал головой советник. — Вы что же, ваше величество, собственного сына уж не узнаёте? Король зарделся. — Я давно его не видел, — с достоинством отозвался он. — Он... он так вырос! Однако, наблюдая за тем, как наследник престола разбивает пирамиду, Шон Первый чувствовал что угодно, только не гордость. Тощий, измождённый, бледный с прозеленью юноша совсем не походил на его любимого сына. Да ещё крашеные светлые волосы делали принца настоящим клоном его заморского учителя. Жаль только, что из умений наставника ученик так и не смог унаследовать ничего. Матч он проиграл всухую и очень быстро; он практически ничего не мог противопоставить своему сопернику, такому же юнцу. Сложив кий, принц подхватил чехол и, не поднимая глаз на зрителей и уж тем более на королевскую ложу, покинул зал. В коридоре Райан прибавил шагу, чтобы поскорее добраться до своей кареты и уехать в замок, но дорогу ему преградил не кто иной, как сам король Мурфий. Он стоял, гневно уперев руки в свои полные бока, его круглое, обычно добродушное лицо покраснело, а нахмуренный взгляд лишь подтверждал, что ничего хорошего принцу ждать не придётся. — Сын! — воскликнул король. — Как ты всё это объяснишь? Я отменил важные королевские дела и субботнюю ярмарку только для того, чтобы посмотреть, как ты выиграешь этот турнир. Всем крестьянам в округе было приказано приготовить выходные наряды к случаю твоей победы. И что вышло в итоге? Волосы только выкрасил по-идиотски, а ума не набрался ни на грамм... — Папа... — попытался вставить хоть слово принц. Но оказалось, что король тирады своей ещё не окончил, а просто решил немного отдышаться. — Не перебивай меня, — поднял руку Шон Первый, — я отправил тебя к одному из лучших мастеров снукерного дела, чтобы ты не над имиджем экспериментировал, а поучился заморской системе игры и тренировок. Ты там вообще тренировался? — Тренировался, — робко подтвердил Райан. — А мне кажется, ты там картошку копал, — фыркнул король. — Копал! — радостно согласился принц. — Герцог Робертсон меня научил ухаживать за огородом и готовить питательные обеды из брокколи... Вначале король подумал, что ослышался, но, глядя в искренние глаза сына, понял, что ему не показалось. И тут он всё понял: заморский лентяй вовсе не учил его сына технике игры, а пудрил ему мозги какими-то глупостями. Тут королевское сердце сжалось, и Шону Первому стало стыдно за то, что он накричал на сына. — Ладно, сынок, всё тут ясно. Это был просто нехороший учитель. Я найду тебе другого мастера, а Робертсона этого вышлю из моего королевства, а на земли его войной пойду, чтобы знал.***
Вернувшись в свои покои, король решил просмотреть другие письма с ответами от мэтров. На этот раз он решил выбрать кого-то из местных учителей. Король взял один из свитков, пробежался по тексту и решил, что барон Эбу-Вейловский Марк Уильямс, обладавший длительным снукерным опытом, как раз и сможет оказаться тем, кто научит его сына классике игры. Решение было принято, и уже через несколько дней принц Райан снова собирался в дорогу. И вот дождливым утром он вновь покинул замок, а король махал ему вслед, надеясь, что в этот раз его сын чему-то научится и наконец победит на турнире. Карета медленно ехала по размытой от дождя дороге, а у церкви, мимо которой они проезжали в прошлый раз, она просто увязла. Двое сопровождавших принца слуг всё никак не могли её вытолкнуть из ямы, и Райану ничего не оставалось, как отложить стебель сельдерея, который он жевал по дороге, и выйти в своих начищенных до блеска туфлях прямо под дождь. — Нищеты наплодили! Принцев нормальных нет, карет нормальных нет! — тут же услышал принц неприятный голос. Под козырьком у окна церкви сидел всё тот же юродивый, позвякивая монетками в банке. — Мозгов нет! Райан понимал, что юродивые в принципе ни к кому не обращаются, но тут ему показалось, что этот парнишка обращался именно к нему. Разозлившись, он ещё сильнее подтолкнул карету, и она наконец-то выскочила из ямы. Принц шустро запрыгнул обратно, про себя радуясь, что больше не нужно слушать всякую чепуху. Настроение его даже слегка улучшилось, и он стал думать, кем же окажется его новый учитель. К месту жительства барона Эбу-Вейловского королевский сын прибыл уже на закате. По дороге он умудрился заплутать и долго колесил по селению в поисках нужного дома, пока какая-то сердобольная бабка не показала ему нужную улицу. Старуху принц щедро отблагодарил остатками органической морковки, которую он брал с собой в дорогу, но, объевшись сельдереем, доедать не захотел, а спустя несколько минут его карета уже припарковалась у нужного дома. Откровенно говоря, дом этот не очень-то смахивал на жилище знатного барона, двукратного чемпиона мира по снукеру. Возможно, когда-то это жилище и было роскошным, но сейчас за ним, похоже, давно никто не ухаживал: камни, из которых были сложены стены, щедро поросли мхом, деревянная дверь рассохлась, а окна были засижены мухами. Выйдя из кареты, принц настороженно огляделся по сторонам. Вокруг дома раскинулось обширное поле, непаханое, сплошь заросшее сорняками: похоже, заниматься огородом барон не любил. Зато во дворе гордо красовалась большая закопченная жаровня. «Да, — подумал королевский сын, — огородик-то у него неухоженный. Ну ничего, я ему помогу всё привести в порядок!» Он прошёл ко входу в дом и хотел уж было толкнуть дверь, но тут она распахнулась сама, и на пороге возник хозяин дома. Лишь увидев его, Райан невольно отпрянул и чуть не свалился с крыльца. Роста барон Эбу-Вейловский оказался огромного. Королевский сын и сам был малым долговязым, но Марку Уильямсу добавляло солидности поистине могучее телосложение. Одет он был совсем не по-бароновски, в спортивные штаны, майку-алкашку и вьетнамки. Щёки барона покрывала густая, тёмная с проседью щетина, волосы были острижены коротко, а под глазами виднелись мешки то ли от усталости, то ли от недосыпа, то ли от всего и сразу. Принц сделал ещё шаг назад. — Это дом барона Эбу-Вейловского Марка Уильямса? — дрожащим от волнения голосом поинтересовался он. — Ну, — буркнул барон, почёсывая живот под покрытой разнообразными пятнами майкой. — А ты хто ваще? — Я — принц Уэльский Райан! — приосанился юноша. — Мой отец, король Шон Первый из династии Мурфиев, обращался к вам с просьбой, чтобы вы обучили меня всем премудростям снукерной игры. — Да? А я и забыл, — удивился Уильямс, но под взглядом королевского сына всё же посторонился. — Ну ладно, проходи, коли не шутишь. Велев своим слугам распрячь, накормить и напоить коней, а также почистить карету, принц вошёл в дом своего нового учителя. Вопреки ожиданиям королевского сына, внутри жилище барона выглядело более-менее опрятно. Хозяин пригласил ученика в гостиную, усадил в большое кресло и вытащил откуда-то большую бутылку, наполненную янтарного цвета жидкостью, и два стакана. — Ну, выпьем за знакомство, — крякнул он, сворачивая пробку с бутылки. — Это что? — с опаской спросил принц, принимая от барона полный стакан. Тот насмешливо фыркнул. — Это, пацан, самый лучший ирландский виски. Ты что, у себя во дворце там совсем жизни не нюхал? Райан хотел было возмутиться из-за того, что барон обращается к нему так неуважительно, однако, оценив габариты хозяина дома, предпочёл промолчать. Вместо этого он осторожно пригубил напиток - и сам не заметил, как стакан опустел. А гостеприимный хозяин тем временем с готовностью подливал ему ещё и ещё... — Я больше не могу, — взмолился принц после третьего стакана. — Давайте лучше вы мне урок какой-нибудь дадите! Уильямс отставил в сторону стакан с недопитым виски и внимательно посмотрел на Райана. — Погоди с этим, — сурово сказал он. — Сперва надо переодеться. Ты что, прямо в этом так и собрался заниматься? Королевский сын осмотрел свой богатый расшитый золотом и жемчугами кафтан. — А что такого? Нормальное королевское одеяние, — пожал он плечами. — Оно будет тебе мешать. Будет цепляться за шары. Ещё сукно мне попортишь. Ща я тебе дам шмотки, подходящие для тренировки. С этими словами Марк Уильямс встал и покинул комнату, но спустя пару минут вернулся и бросил ученику пару тряпок. Расправив их, Райан увидел такие же, как у барона, спортивные штаны и обычную белую футболку — к счастью, чистую. — Эти штаны мне велики, — мрачно буркнул он, разглядывая одежду. — Подпоясаешься верёвочкой, делов-то. Не благодари, — бросил в ответ Уильямс. — Надо будет тебя откормить. И да, кстати, надень ещё вот это, — пошарив в кармане, он бросил королевскому сыну шапку. — А это ещё зачем?! — Уж больно ты белобрысый, пацан, альбинос, что ли? У меня глаза болят на тебя смотреть. Так что надевай, не доводи до греха. Принц попытался испепелить взглядом хамоватого барона, однако тому, похоже, было наплевать на гнев наследника престола: он преспокойно попивал виски, закинув ноги на кофейный столик, и в ус не дул. Так что, поняв, что ничего тут не поделаешь, Райан тяжело вздохнул и поплёлся переодеваться. — Вот теперь другое дело! — хлопнул себя по колену барон, завидев Райана. — Теперь и за стол можно! — За снукерный? — уточнил принц, придерживая штаны одной рукой. — За обеденный! На голодный желудок тренироваться негоже, — покачал головой Уильямс. — У меня там как раз есть утка запечённая, соседка занесла за то, что я ей дров напилил. Вот перекусим, выпьем по одной и тогда уже и сыграем, если силы останутся. С этими словами он вышел из комнаты, а Райан поплёлся за ним, шаркая туфлями, за задники которых цеплялись слишком длинные штанины. Баронова кухня оказалась довольно уютной, на стенах висело несколько небольших пасторальных картинок, а на полу лежала потоптанная, но не потерявшая какое-то своеобразное очарование шкура. — Ты это, разувайся, а то нанесешь грязи мне, — погрозил Уильямс принцу. Райан послушался и, оставив туфли у порога, прошёлся по мягкой шкуре и уселся за стол. И каков же был его шок, когда барон поставил на стол блюдо с блестящей от масла уткой, которая покоилась на самой что ни на есть жареной картошке. Далее последовали банка с солёными огурцами и плетёная корзинка с несколькими кусками печёночного пирога. — Я это есть не буду, — заявил он, отодвигая тарелку. — У вас что, нормальной еды нет? Салата какого-нибудь или каши? Барон Уильямс посмотрел на принца, как на ненормального. — Сумасшедший, что ли? У меня тут кувшин отличного домашнего вина не для того, чтобы его с кашей пили. А выпить-то надо, контакт наладить, так сказать. — Я выпью и так, — сказал принципиальный принц. Уильямс пожал плечами, положил себе в тарелку всего понемногу и разлил по стаканам вино. Райан выпил один, потом другой и понял, что больше не в силах сопротивляться аромату утки и виду румяного пирога. — Давай-давай, — хвалил его барон, подливая ещё вина, — ешь мясо, пацан, а то на тебя больно смотреть, такой худой. Вскоре Райан охмелел и почувствовал себя свободней. Он что-то рассказывал, махая в воздухе утиной ножкой и, когда Марк предложил пойти потренироваться, только отмахнулся и посоветовал принести ещё «того самого» ирландского виски. Наутро у принца дико разболелась голова, и барон участливо подал ему банку рассола со словами: — Ты же не думал, что огурчики просто так пропадут. Что до тренировок, то тренировался принц утром и днём, но всё, чему он учился, забывалось к вечеру — до того понравился Райану баронов виски. Правда, он не сильно расстраивался (даже помог Уильямсу привести грядки в порядок). Жить у барона было весело, иногда они играли в кости, бывало, резались в покер, но больше всего принцу понравилось готовить стейки. Даже на королевской кухне не получалось таких вкусных стейков, какие готовил барон. А если ко всему этому добавить коллекцию пива, вин и виски, то Райан чувствовал себя словно на небесах. И, когда пришёл свиток с королевской печатью, открывал его принц очень неохотно. В свитке указывалась дата и место следующего турнира, и также король выражал надежду, что уроки с новым учителем пригодились и дали настоящему мастеру проявиться в его сыне. — Хороший ты пацан, Райан. Только белизну эту с башки убери, не идёт она тебе абсолютно, — посоветовал напоследок Уильямс. Принц уже знал, что барон плохого не посоветует, и потому согласно кивнул. Они обнялись на прощание, как добрые друзья, и карета не спеша покинула гостеприимный двор барона Уильямса.***
После неудачного перфоманса сына на предыдущем турнире, а также после несвоевременного появления Райана в городе, где проходили соревнования, король Мёрфи решил, что больше не станет мучить слуг почём зря, и не стал расставлять людей с плакатами и цветами у дороги. Вместо этого он приказал развесить у въезда в город сотню транспарантов с лозунгами типа "Слава принцу Райану, будущему чемпиону!", а сам стал ждать начала турнира. С одной стороны, ему не терпелось вновь увидеть сына, по которому он очень соскучился, и оценить его новые умения, а с другой — после первой неудачи Шон Первый сильно нервничал и едва мог это скрывать, поэтому до поры до времени он старался как можно меньше появляться на людях. Но в день матча наследника престола он появился в зрительном зале в строго назначенное время и, нервно заламывая руки, занял своё место в королевской ложе, ожидая выхода своего дорогого сына.***
Райан очень быстро затосковал по полюбившемуся ему Марку Уильямсу, и на турнир его по-прежнему не особенно тянуло, поэтому, как и в прошлый раз, он туда особенно не торопился. Правда, в этот раз он всё-таки сумел прибыть к месту проведения турнира вовремя благодаря тому, что барон Эбу-Вейловский жил сравнительно недалеко оттуда, а значит, принцу не пришлось пользоваться услугами постоялых дворов. Он лишь заехал по пути к какому-то цирюльнику, чтобы, по велению учителя, «убрать белизну с башки», и к портному, который продал ему пару отличных спортивных штанов и несколько добротных футболок, в которых оказалось очень удобно тренироваться. Встречаться с отцом по приезде в город Райан не стал, рассудив, что сделает ему сюрприз, явившись сразу на турнир и показав, каким он стал выдающимся снукеристом благодаря своему наставнику. «И вообще, я так повзрослел!» — восхищённо подумал он, надевая перед зеркалом новую, подаренную ему учителем жилетку. Пошита она, правда, была из какого-то не очень качественного материала и мгновенно покрывалась катышками, но принца это ничуть не смущало. Рубашка и брюки в дороге немного помялись, но королевский сын хорошо помнил слова Уильямса о том, что имидж — отнюдь не главное, главное — душа и талант. А ведь и то, и другое у него определённо было. Наследник престола аккуратно завязал бабочку и бросил последний взгляд в зеркало. За время учёбы у барона Эбу-Вейловского он совсем возмужал, и у него даже начала расти борода. Будучи у цирюльника, он задумывался о том, что надо бы сбрить щетину, но потом решил, что без неё король не поймёт, до чего вырос его сын. Поэтому пока всё осталось как есть. Взяв свой прекрасный дорогой кий, он покинул постоялый двор, где временно остановился, и отправился на турнир. У входа в арену он вновь встретил давешнего юродивого, который вновь, завидев принца, не сумел удержаться от комментариев. — Рожа твоя уголовная! — закричал юродивый, размахивая руками. — Бандит несчастный, королевской стражи на тебя нет! В очередной раз с трудом удержавшись от того, чтобы не пнуть дурачка, королевский сын вошёл в зал.***
Когда игроки вышли к столу и пожали друг другу руки, король Мурфий нервно поднёс к глазам лорнет. Ему очень хотелось вслух спросить, на правильный ли матч он попал, однако он сдержался: после того, как в прошлый раз он не узнал собственного сына, по королевскому двору стали гулять неприятные слушки — мол, сослал король ребёнка, да и позабыл о нём, даже узнавать перестал. А Шону Первому отнюдь не хотелось такой славы. Райан, безусловно, за прошедшие месяцы подрос и возмужал. У него даже борода расти начала, с удивлением осознал король. От блонда он тоже избавился, правда, для этого ему пришлось очень коротко подстричься, но Шон Первый рассудил, что уж лучше так, чем крашеные волосы. И стиль игры тоже претерпел изменения: за время обучения королевский сын приобрёл удивительно мощную силу удара, шары так и летали у него по столу. Жаль только, что пользы от этого было мало. Сыграл он в итоге, конечно, лучше, чем в первый раз — ему удалось отыграть целый один фрейм, — однако король смутно подозревал, что произошло это лишь потому, что в середине матча соперник повредил наклейку и не смог выполнять необходимые удары на должном уровне. Так что удовлетворения от работы очередного учителя Шон Первый не ощутил. И, едва закончился матч, он поспешил прочь из зала: с сыном необходимо было срочно переговорить.***
Райан отлично понимал, что сразу после матча с отцом лучше не сталкиваться, и спешил по коридору в раздевалку, однако голос короля настиг его у самых дверей. — Стой, сын! — властно воскликнул Шон Первый, и принц нехотя притормозил. — Д-да? — отозвался он, нервно теребя край жилетки. — Что это было, сын? — строго вопросил король, скрестив на груди руки и меряя своего наследника суровым взглядом. Вблизи он смог отлично рассмотреть всё, что ускользнуло от его глаз, когда он смотрел матч из ложи: мятые брюки и рубашку, покрытую катышками жилетку, щетину, синяки под глазами, даже мелко дрожащие руки... — А ну-ка дыхни! — вдруг осенило Шона. — Чего? — округлил глаза королевский сын. Отец принюхался. От принца доносился явственный аромат перегара. — Ты что творишь? — грянул Шон Первый. — Я для того тебя к барону отправил, чтобы ты там спивался?! Ты посмотри на себя! Ты же на уголовника стал похож! И что это за костюм? Ты что, не мог приказать слугам погладить тебе рубашку?! — Мой учитель говорит, что имидж — ничто! — гордо ответил наследник, взъерошил пятернёй волосы и икнул. Король еле сдержался, чтобы не отвесить сыну оплеуху, ибо по коридору шастали туда-сюда слуги. — Ты, сынок, принц, — проговорил Шон Первый, стараясь держать себя в руках, — и должен выглядеть соответствующе. Ты где видел, чтобы я в обносках ходил? Или в мантии затасканной? — Это не обноски! — Возмутился Райан. — У барона такая же жилетка, счастливая, между прочим! — Так. Марш в карету, езжай домой и все свои счастливые шмотки поменяй на нормальные королевские, — не выдержал король. — А к этому барону я инспекцию пришлю, пусть проверят, чем он там занимается и в чём ходит!***
С легкой мигренью король вернулся в замок и уселся за свой стол. Он решил не сдаваться и попытаться найти сыну другого учителя, благо, кандидаты на обучение принца ещё имелись. Дрожащей рукой он достал очередной свиток и посмотрел на замысловатую печать: на ней был узор из ромбиков разных цветов. «Ручная роспись», — подумал король. И тут он вспомнил, что такой же узор был в каталоге у одного из предполагаемых тренеров: маркиза Селби. Король развернул свиток, и на стол выпала фотография, на которой был запечатлён сам маркиз с кубком победителя одного из чемпионатов. Выглядел маркиз довольно уныло, и образ его никак не вязался с победой на турнире. — Так даже лучше, может, хоть он окажется без каких-то странных привычек, — вслух сказал Шон Первый и решил, что хоть маркиз Селби научит сына достойной игре. Слугам был отдан указ привести принца в порядок — умыть, побрить, цивильно одеть и приготовить в путь. Король посчитал, что чем быстрее сын отправится к новому учителю, тем лучше, а то сил видеть на принцевой голове короткий (и, откровенно говоря, смахивающий на тифозный) ёжик сил у Шона Первого не было.***
Вскоре Райан вновь отправлялся в путь. Он был чист, гладко выбрит, опрятно одет и выглядел как любой уважающий себя принц. Солнце светило ярко, ветер был тёплый и принц, сидевший в открытой карете, чувствовал себя прекрасно. Но когда невдалеке показался шпиль старой церкви, Райан заёрзал на месте. — Кучер! А мы можем поехать по какой-то другой дороге, не мимо цервки? — взволнованно спросил он, не имея ни малейшего желания встречать юродивого. — Можем объехать её по дальней дороге с другой стороны, — ответил кучер. — Хорошо, езжай тогда по дальней, — отдал приказ принц. Карета весело подскакивала на кочках и через какое-то время поравнялась с церковью: теперь её и Райана разделял длинный садик, огороженный деревянным забором. И до того у принца поднялось настроение, что он, увидев бредущего с каким-то мешком юродивого, показал ему язык. К вечеру Райан прибыл к месту назначения. Перед ним показался ухоженный дом с белыми стенами и большими окнами, вдоль подъездной дорожки пестрели цветами клумбы, и прямо в середине одной из них крепко спала полосатая кошка. Принц даже умилился такой идиллии, и, закинув чехол с кием на плечо, он зашагал к парадному входу, будучи совершенно уверенным, что его ждут несколько отличных недель в гостях у маркиза Селби. Дверь ему открыл стройный высокий мужчина с болезненно бледным лицом. Яркий в разноцветный ромбик кафтан резко контрастировал с его кислой физиономией, но Райан решил, что тот просто устал. — Молодой принц, — поприветствовал маркиз, выдавив из себя улыбку, — рад видеть. Добро пожаловать в мою скромную обитель, надеюсь, вам здесь понравится, — он посторонился, пропуская Райана и его слугу, обвешанного многочисленными мешками с принцевым барахлом. Райан вошёл в гостиную и подивился её яркому убранству и стерильной чистоте, казалось, тут не было ни одной лишней пылинки. — Вы можете отдохнуть, а потом приступим к первой тренировке, — послышалось сзади. — Сегодня? — удивился Райан. — Но уже вечер, и я устал! — Ничего, мы долго не задержимся, — заверил его маркиз и посоветовал быть в девять вечера у тренировочной залы и желательно не задерживаться. Такой подход к обучению после вольготного житья у барона Уильямса королевскому сыну не понравился, и он хотел было воспротивиться, но в памяти всплыл образ разгневанного отца, и поэтому, совсем чуть-чуть передохнув в выделенной ему маркизом комнатке, юноша прибыл в тренировочную залу к назначенному часу. Точнее, он немного опоздал, заплутав в незнакомом доме, однако решил, что пара минут задержки погоды не сделают. «Королевский сын я или где, в конце концов», — мысленно проворчал он, шагая по длинному тёмному коридору, волоча за собой кий. Однако маркиз Селби встретил его, сурово скрестив на груди руки и нервно притопывая ногой. — Вы опоздали! — воскликнул он и сунул принцу под нос свою тощую руку, на которой красовались дорогие золотые часы с украшенным бриллиантами циферблатом. Волей-неволей Райану пришлось взглянуть на часы, и он увидел, что маленькая стрелка стоит на девяти часах, а большая едва-едва миновала цифру 12. — Всего на минуту, — пожал плечами принц. — Ничего страшного. Маркиз Селби едва не задохнулся от гнева. — Это нарушение дисциплины! — взвизгнул он. — Без дисциплины, ваше высочество, вы никогда не добьётесь успеха. Если вы всегда так себя ведёте, неудивительно, что ваши успехи в снукере столь убоги. — Я не просил у вас давать оценку моим успехам, — огрызнулся Райан. — Отныне и впредь я ваш учитель, — с пафосом изрёк маркиз и распахнул дверь тренировочной залы. — Поэтому давать оценку вашим действиям — не только моё право, но и прямая обязанность. С этими словами он первым прошествовал в помещение, посреди которого красовался дорогой снукерный стол. Принц не удержался и скорчил рожу ему вслед. Несмотря на то, что он устал с дороги, а нотации Селби утомили его ещё больше, он в каком-то смысле с нетерпением ждал начала тренировки: во-первых, ему хотелось погрузиться в любимую игру, а во-вторых, он надеялся, что партия будет проходить в тишине, а значит, поток сознания его нового наставника хотя бы на время иссякнет. ...Принц не мог бы ошибаться больше. Он ожидал, что они с маркизом сыграют в снукер фрейм-другой, учитель, может быть, объяснит ему, в чём состоят самые типичные его, Райана, ошибки, и подскажет, как их исправить — именно так, по крайней мере, работали нормальные в представлении принца учителя. Но всё сложилось совсем иначе. Маркиз в пух и прах разносил каждый удар, выполненный королевским наследником. — Ты бьёшь слишком резко! — морщился он, когда принц точным ударом посылал в лузу дальний шар, и тот с грохотом исчезал в отверстии в углу стола. После этого ученик старался исправиться и выполнял тихие удары, но они получались излишне тихими, и шары просто не докатывались до луз. Учитель закатывал глаза и что-то бормотал себе под нос — Райану казалось, что он слышал что-то похожее на слова «тупица» и «идиот безрукий». — Отвратительный начальный удар, — критиковал Селби принца позднее, когда началась другая партия (предыдущую при этом каким-то чудом выиграл королевский сын). — Ты половину шаров на игре оставил! — Что это за позиция на столе?! — рычал он, когда фрейм подходил к концу, и слегка отстававший в счёте принц сделал ему снукер. — Кто так играет вообще? Обезьяны в зоопарке? Ты у них, что ли, до этого учился? Спустя несколько фреймов вконец вымотанному королевскому сыну хотелось выломать дверь и убежать в закат, однако он собирал все свои силы, сурово сдвигал брови на переносице и снова и снова кидался в бой. Хуже всего было даже не вечное недовольство наставника своим учеником, а то, что тренировка явно затянулась. Маркиз Селби явно не относился к снукеристам, предпочитающим энергичный стиль игры. Когда наставал его черёд выйти к столу, он по несколько минут тратил на обдумывание каждого своего удара; временами принц даже успевал вздремнуть в перерыве между двумя последовательными ходами его титулованного учителя. Всё это выматывало юного и горячего Райана почище, чем вечные нотации и оскорбления Селби. — Может быть, хватит на сегодня? — робко поинтересовался он, в какой-то момент взглянув на часы и обнаружив, что уже перевалило за два часа ночи. — Я устал и хотел бы хорошенько выспаться перед следующим уроком... — Молчать! — рявкнул наставник, свирепо глядя на принца. Глаза его налились кровью, и наследник престола поёжился. — Здесь я главный, мне решать, когда начинать занятие, а когда заканчивать! Для пущего устрашения он постучал кием по полу, наслаждаясь выражением ужаса на лице Райана, а затем вернулся к построению серии. ...Тренировка завершилась ближе к утру, когда крепко заснувшего принца увели из тренировочной залы заботливые слуги. Они уложили его в постель и заботливо подоткнули ему одеяло, захлопнув также ставни, чтобы мальчик получше выспался. Однако это ему тоже не было суждено, ибо в семь часов утра пробил гонг, приглашающий обитателей дома на завтрак, а после завтрака принца вновь ожидал его строгий учитель.***
Райан прожил у маркиза Селби всего пару недель, но уже чувствовал, что терпение его на исходе. После почти круглосуточных выматывающих тренировок он спал как убитый, но всё равно не высыпался, потому что жалких нескольких часов ему совсем не хватало, чтобы как следует отдохнуть. И самое обидное заключалось в том, что он не видел никакой пользы от этих занятий. Селби только без конца орал на него, критикуя любой ход принца, но не объяснял, как нужно играть, чтобы улучшить результаты. А учиться на живом примере Райан тоже не мог, потому что неторопливый стиль игры наставника не вызывал у него ничего, кроме невыносимой скуки и сонливости. К тому же очень скоро он понял, что все его предыдущие учителя при всех их недостатках были, в сущности, замечательными людьми. Пусть герцог Робертсон и был повёрнут на вегетарианстве и огороде и больше внимания уделял обучению принца сельскохозяйственным премудростям, нежели снукерным, — зато он всегда был безупречно вежлив и спокоен. Пусть барон Уильямс был грубым, много пил и плохо одевался — зато он, похоже, проникся к королевскому сыну самыми искренними тёплыми чувствами и даже в чём-то его уважал. На этом фоне маркиз Селби проигрывал предыдущим двум учителям по всем фронтам. Он был нервным, сердитым и определённо не пылал к своему ученику уважением. Райан был терпеливым юношей, однако и его чаша терпения в конце концов переполнилась, и случилось это как раз на одной из тренировок, на которой наставник пытался показать ему, как сделать максимальный брейк. Склонившись над столом, принц старательно целился, а маркиз ходил у него за спиной и командовал: — А теперь клади в лузу этот красный. Вон тот, справа от этой пары рядом с розовым... Райан ударил и метко послал в лузу красный шар, однако не тот, на который указывал ему учитель. Выход на чёрный шар получился идеальным, однако Селби это не удовлетворило. — Ты что сделал? — закричал он. — Я тебе какой шар сказал играть? Правый! А ты что сыграл, идиот ты чёртов?! От избытка чувств он размахнулся и стукнул принца собственным кием по рукам. Тот вздрогнул и выронил кий, молча наблюдая, как ушибленная кисть наливается краснотой. — Ой... Простите, ваше высочество, — выдавил маркиз. Всё так же не говоря ни слова, принц повернулся, проследовал в угол комнаты, где лежали его вещи, и аккуратно сложил кий в футляр. — Тренировка ещё не закончена! — воскликнул Селби. — Для меня — закончена. Как и всё обучение в этой обители зла, — ровным голосом сообщил ему Райан, однако внутри у него всё кипело от гнева. — Вы не можете покинуть мой дом, пока за вами не послал ваш отец! Он уплатил за ваше обучение на несколько месяцев вперёд! — Больше я здесь ни минуты не останусь. И только попробуйте ещё раз до меня дотронуться... — И что будет? — хмыкнул маркиз, хватая принца за руку повыше локтя. Райан с грохотом уронил кий и резко повернулся лицом к учителю. А затем также резко выбросил вперёд кулак. Ему показалось, что в лице маркиза что-то хрустнуло, однако разглядывать злобного наставника на предмет возможных повреждений он не стал. — Вот что, — удовлетворённо заключил он. — Прощайте, маркиз, надеюсь, мы больше никогда не увидимся. С этими словами он покинул тренировочную залу.***
Прошло несколько недель с момента отъезда принца на учёбу к маркизу Селби, когда король Шон получил письмо с печатью из разноцветных ромбиков и жирной пометкой на конверте о том, что послание это очень срочное и чрезвычайно важное. Он разрывал конверт дрожащими руками, предвкушая, как будет читать послание маркиза, в котором тот, безусловно, восхищается выдающимися талантами королевского отпрыска. Иначе и быть не могло! Однако, когда король начал читать письмо, довольная улыбка постепенно сползла с его лица. Селби писал о том, что принц Райан обладает невыносимым характером, без конца дерзит, ленится заниматься, а также позволяет себе распускать руки. И, конечно же, о том, что этот несносный юноша напрочь лишён каких-либо способностей к снукеру.***
Возможности вызвать карету у принца не было, но это его не остановило — добраться до дворца он решил на перекладных. Он забрал свой кий, мешочек с золотыми и вылетел из дома маркиза стрелой. Заскочив в первую проезжающую мимо карету, Райан наконец-то выдохнул. Селби довёл его до какого-то ужасного состояния, и радости от расставания с этим недобрым местом не было предела. Принц дал извозчику монетку, когда тот его высадил у местного рынка и посоветовал подождать здесь следующий экипаж, направляющийся в сторону замка. И вскоре на самом деле появилась повозка, которая согласилась взять Райана. — Спасибо, — поблагодарил он, садясь рядом со старым извозчиком, потому что вся повозка была полна початков кукурузы. — Да не за что, — отмахнулся он и легонько ударил лошадь кнутом по крупу. Они тихонько ехали, наслаждаясь тихим тёплым днём, и Райан даже заулыбался. Так они и преодолели почти весь путь до замка, изредка переговариваясь. — А почему мы здесь встали? — спросил Райан, недобро косясь на церковь, к которой подъехала повозка. — Так я, сынок, кукурузу везу сюда, обещал священнику. Но ты не волнуйся, тут до замка рукой подать, можешь пешком дойти или карету какую подождать, они тут часто ездят, — посоветовал старик и протянул руку за обещанной Райаном монетой. Тот вздохнул, сунул в открытую ладонь золотую монету (других у него не было, да и в ценах принц не разбирался) и стал ждать пока кто-нибудь проедет. — Блудный сын! — заорал уже знакомый принцу юродивый. Он, видно, приковылял сюда, чтобы выпросить кукурузы, но завидел Райана и не смог промолчать. — Позорище! Ни коня, ни кареты! — добавил он и запустил в принца початком. Тот еле увернулся, подхватил початок с земли и запустил им в обидчика. На его беду из пристройки, где жил священник, как раз вышел старик-извозчик. — Ты что это делаешь! — Закричал он. — Что за принцы пошли! Ни воспитания, ни сострадания! Мальчонка-то убогий, а ты тут разошёлся... — Он первый начал! — попытался оправдаться принц. Но юродивый напустил на себя такой несчастный вид, что Райану стало ясно, он проиграл. — Сейчас ты тут напридумываешь, — ворчливо отозвался старик и погладил парнишку по голове. — Что, обидел тебя принц? Ничего, мы его отцу пожалуемся... На счастье Райана, на дороге показалась карета, и он поспешил ретироваться. В дроге он никак не мог успокоиться и понять, чего этот юродивый к нему вечно цепляется.***
... Шон Первый отдыхал в своих покоях: он лежал на кровати и в который раз перечитывал книжку про юного мага Поттера. Он уже начинал засыпать, как к нему в дверь постучали и слуга объявил, что принц Райан вернулся и хочет встретиться с отцом. — Сын! — встревоженно воскликнул он, завидев своё чадо. — Что случилось с маркизом? Я получил от него неприятное письмо, но и подумать не мог, что ты бросишь тренировки и вернешься обратно! — Я там больше не могу находиться, — устало сказал Райан. — Этот маркиз не в своём уме. — Как ты можешь так отзываться о почтенном мастере, сын! — укорил король. — Он, кстати, оказался разочарован твоим нравом и манерами. — Моими манерами! — воскликнул принц. — Отец, у Селби не дом, а золотая клетка! Я там ни есть, ни спать нормально не мог: он заставлял меня тренироваться ночами, вечно критиковал за любой удар... и играет он просто отвратительно, каждый удар надо ждать целую вечность! Король внимательно посмотрел на сына, на его тревожное лицо, заспанный и нервный вид, вспомнил, как сам когда-то давно играл с маркизом на благотворительной ярмарке матч, и сжалился и возмутился одновременно. — Никто не смеет так относиться к моему сыну! — он важно поднял палец в воздух. — Даже всякие там маркизы! Я ему покажу задирать нос перед моим сыном, больно хорошо он живёт. Отправлю к нему начальника по сбору податей, пусть потреплет ему нервишки. Шон Первый замолчал, обдумывая свой план. — Да, так и сделаю. А тебе, сын, мы найдём другого учителя. Пойдём. Райан засеменил за отцом в его кабинет. На столе лежало несколько свитков. — Вот, — король показал на свитки, — это ответы от других знаменитых учителей. Кого хочешь можем выбрать. Король сел и начал открывать свитки один за другим. — Грэм Дотт? — спросил он, пробегая по тексту в первом. — Хотя нет, он не вызывает уверенности одним своим чахлым видом. Джадд Трамп?.. Слишком молод. Стив Дэвис?.. Господи, он ещё и тренирует. Джон Хиггинс?.. Я же его сослал, откуда он опять взялся? Каждый следующий свиток не вызывал у короля никаких положительных эмоций, и Райан заметно погрустнел. Видимо, не найти для него хорошего учителя. — Ронни О’Салливан... — задумчиво произнёс король, развернув последний свиток, и ахнул, увидев каких денег просит мэтр за уроки. — Дороговато, но, возможно, хоть он тебя чему-то научит. Принц заинтересованно заглянул в свиток, где была всего одна фраза «Согласен за наличные», цена и подпись. — Это тот самый Ронни О'Салливан, чемпион-всего-на-свете?! — уточнил он, не веря своим глазам. — И он готов взять меня в ученики? «Ещё бы, за такие-то деньги!», — подумал король, а вслух сказал: — Да, сын, и на твоём месте я бы считал это большой удачей. Завтра же я отдам приказ отвезти тебя к графу Эссекскому О'Салливану, а пока поди отдохни перед дорогой. Принц кивнул и послушно поплёлся прочь из кабинета; ему и правда хотелось спать, да что там, ему жизненно необходимо было отоспаться за все те ужасные недели, которые он провёл у маркиза Селби. А король тем временем вызвал к себе казначея: нужно было собрать необходимую сумму для выплаты О'Салливану его баснословного гонорара. Безусловно, за обучение этот граф запросил как-то уж слишком много, но король очень любил своего сына, и для него ему не было жаль никаких денег.***
Наутро карета принца в очередной раз покинула королевский двор и покатила к владениям графа Эссекского. Принц, которому за ночь так и не удалось выспаться вдоволь, тихо дремал у окошка, однако, когда вдалеке показались шпили старой церкви, встрепенулся: — Кучер, мы можем как-нибудь объехать эту церковь? В смысле, вообще рядом с нею не проезжать? — Объехать можем, — устало отозвался кучер, припомнив прошлую поездку с принцем. — С другой стороны, как в прошлый раз. Но Райан отлично помнил, что встретить этого гадкого юродивого можно было и на другом конце церковного двора, в местном саду, и никто не дал бы ему гарантии, что они вновь не встретятся. — А совсем объехать её нельзя? — Тут нет другой дороги, — покачал головой возница. — Или прямо ехать, или в объезд мимо садика. Иначе никак. — Тогда езжай прямо, — вздохнул принц и на всякий случай отодвинулся подальше от окна. Это его, впрочем, не спасло: когда карета проезжала мимо церкви, до королевского сына донёсся знакомый голос. — Транжира! Деньги есть, ума нет! Руки есть, да не тем концом вставлены... Принц гневно заскрипел зубами, однако тут карета прибавила ход, и вскоре церковь с юродивым осталась позади. После этого Райан расслабился и принялся гадать, какими окажутся тренировки у его нового учителя и принесут ли они ему ожидаемые успехи.***
Граф О'Салливан оказался самым странным учителем из всех, какие до сих пор были у Райана. Он был вежлив и даже приветлив, выделил принцу хорошую комнату, сытно накормил и выдал график тренировок, однако держался при этом удивительно отстранённо. Он не старался навязать ученику свой образ жизни, как это делал герцог Робертсон, не проникся к нему отеческими чувствами, как барон Уильямс, и не испытывал к королевскому сыну явной неприязни, как маркиз Селби. Он просто выполнял свою работу, учил Райана своему мастерству, оставаясь при этом совершенно беспристрастным и объективным. Позднее королевский сын понял, что именно уроки Ронни О'Салливана помогли ему больше всего: граф научил его, как контролировать биток при выполнении ударов, разъяснил азы быстрого и качественного выстраивания серий, поупражнялся со своим учеником в позиционной борьбе... От тренировок в этом доме Райан испытывал настоящее наслаждение, и, как и во времена обучения у барона Уильямса, искренне расстроился, получив от отца письмо с датой проведения очередного турнира. — Не хочу я ехать на этот турнир, — пожаловался он своему наставнику за завтраком на следующий день после получения послания. — Если тебя тревожит то, что ты всегда очень быстро проигрываешь, я могу сказать тебе, что у тебя так ничего и не начнёт получаться, если ты не будешь пытаться, — заявил О'Салливан, намазывая маслом булочку. — Да не в этом дело, — с досадой отозвался принц. — Я именно что ехать туда не хочу. Турнир этот далеко, у чёрта на куличках, ехать долго, всю задницу себе в этой карете отобьёшь, пока доедешь! Дворы эти постоялые достали уже. Там вечно грязь, клопы, еда плохая, хозяева борзые: то не делай, это не делай, кроватью не скрипи, душ не принимай... Он в сердцах стукнул кулаком по столу, едва не опрокинув заварочный чайник, и сунул в рот кусочек помидорки. — Устал я, короче, от этих разъездов. — А, — протянул граф. — Ну так и не едь тогда, тоже мне, проблема. Я сам всегда так делаю: если мне не хочется на турнир, я на него и не еду. И никто до сих пор от этого не умер. — Да? — с сомнением покачал головой Райан. — А отец как же? Ронни О'Салливан усмехнулся. — Ну, тут уж тебе решение принимать, принц. Но если хочешь знать моё мнение, пора бы тебе уже повзрослеть и самому принимать решения. Остаток завтрака прошёл в молчании. Королевский сын серьёзно задумался о том, что сказал ему наставник, и к вечеру всё-таки принял своё самостоятельное решение. На турнир он не поехал.***
Король Шон пребывал в приподнятом расположении духа. Он был уверен, что уж после занятий с великим мэтром Ронни О'Салливаном его сын наконец сможет выиграть турнир, поэтому он твёрдо решил ходить решительно на все матчи, чтобы проследить путь принца Райана к победе от самых истоков. Однако, когда он явился к месту проведения турнира в тот день, когда предстояло играть принцу, его ждал сюрприз. На доске объявлений, где было вывешено расписание матчем, кто-то жирно написал красными чернилами о том, что матч наследника престола принца Уэльского Райана с юным ирландским крестьянином Марком Алленом отменён. — Это ещё что такое?! — воскликнул король, не веря своим глазам. — Ваше величество, к нашему великому сожалению, указанный матч пришлось отменить, — сообщил организатор турнира, потупившись. — Это ещё почему же? — Один из игроков не явился на турнир. — Тоже мне, проблема, — фыркнул Шон Первый. — Если этот фермер не смог вырваться из своего коровника, чтобы сыграть с моим юным сыном, чёрт с ним — значит, Райан должен автоматически пройти в следующий тур, правда ведь? Щёки организатора покрылись нежным румянцем. — Видите ли, ваше величество, — выдавил он, предчувствуя, что сейчас разразится скандал, — проблема в том, что Марк Аллен на турнир прибыл. Не приехал его высочество принц Уэльский. — Что?! — вскричал король, стремительно багровея. — Что вы сказали?! И, не дожидаясь подтверждения, он рухнул в обморок, да так неожиданно, что слуги едва успели подхватить его могучее тело, чтобы не дать ему покалечиться.***
Райан тем временем решил остаться на лишнюю неделю у графа О’Салливана, заверив его, что отец ему доплатит, так как денег на любимого сына не жалеет. Успехи принца были налицо, серии строились, а дальние шары забивались, жизнь начинала налаживаться. Но в одно утро в дверь постучал гонец с посланием от короля, который справлялся, не знает ли граф, где его сын, а если знает, не мог бы он его поторопить с возвращением домой. О’Салливан с королевской волей спорить не решился и посоветовал Райану отца не злить и быстро отправляться домой. — И уточни у него, когда он доплатит, — крикнул он ему напоследок и помахал рукой. — Хорошо! — ответил ему уже из кареты принц и помахал в ответ. Возница гнал карету непривычно быстро, и Райан встревожился. На одном из перекрёстков он увидел плакат со своей собственной физиономией и надписью ниже: «Вы не видели этого принца?». И чем ближе они подъезжали к замку, тем чаще встречались такие плакаты. Королевскому сыну стало не по себе, и он с тревогой смотрел на приближающиеся башенки замка. — Нашёлся! — воскликнула кухарка, когда принц вылезал из кареты. — Принц нашёлся, родненький! Райан не совсем понимал, что происходит, но тревоги прибавилось. Он медленно поднялся в покои отца, и, осторожно постучав, вошёл. — Отец, что происходит? Почему... — Райан? — Стоявший у окна король обернулся. — Вернулся, значит. — Да, а что такое? — Что такое? — еле сдерживаясь, спросил король. — Что такое? На турнир ты не явился, никакой весточки... — Я был у графа, — попытался оправдаться Райан, — тренировался! — Тебя разыскивают по всему королевству, а ты, видите ли, был у графа! — воскликнул Шон Первый. — Я трачу деньги из казны на твои тренировки с лучшим учителем, а ты, видите ли, пропускаешь турнир! Это неслыханно! — Просто граф иногда пропускает турниры, и я решил... — Граф столько побед принёс, что он может пропускать что угодно! А вот у тебя, сын, я таких успехов не заметил. — Выиграю в другом каком-нибудь турнире, подумаешь, — пожал плечами Райан, — а тот мне и не нравился совсем, я же принц, могу и сам выбирать себе турниры. И тут терпение у короля Мурфия лопнуло. — Совсем зажрался, наглец! Отец для него ничего не жалеет, а он тут носом от турниров воротит и знать о себе не даёт! Самостоятельным стал, да? Тогда и уходи из замка, не сын ты мне больше! Глаза Райана расширились. — Отец, прости, — сказал он дрожащим голосом, — давай я всё исправлю, я у графа многому научился и... — Достаточно! — поднял руку король. — Настоящим, я, Шон Первый из династии Мурфиев, изгоняю тебя из королевства и чтобы ближе, чем за сто миль от замка, тебя не видели! Долго пытался горе-принц упросить короля поменять своё решение, но тот и слушать не хотел и в конце концов закрылся в своих покоях, а страже велел выпроводить Райана из замка и на самой худой повозке его до окраины королевства довезти, да там и оставить. Райан только и успел, что кий свой ухватить, да мешочек с деньгами, которых ещё немного осталось после путешествия к графу. Вывели его из замка, усадили на хлипкую телегу, к заезжему торговцу и отправили с миром. Кухарка, которая только недавно радовалась возвращению принца, разрыдалась и убежала на кухню, так ей было жаль Райана, которого она знала с малых лет. Телега медленно тащилась по дороге, и принц не заметил, как они поравнялись с церковью. — Почему мы здесь встали? — Горшки предложить хочу, — отозвался возница, взял пару оставшихся после хорошего базарного дня горшков и отправился к священнику. Райан тяжело вздохнул, только сейчас юродивого ему здесь не хватало с его обидными словами. Но юродивый не появлялся, и принц расслабился и даже побродил немного в церковном дворе. — Эй! — позвал торговец, который удачно сбыл свои горшки. — Поехали! Райан поспешил к телеге, которая уже медленно ехала в другую сторону, и попытался запрыгнуть. К сожалению, прыгать в телеги, он был не мастак и, не удержавшись, свалился прямо в пыль. — Тпру! — Остановил лошадь торговец и покачал головой. — Садись давай. — Принц с возу, кобыле легче! — послышалось сзади, но Райан даже не обернулся. Он понуро уселся в повозку и принялся горевать. А повозка тем временем катила всё дальше и дальше от родного города принца. Одно незнакомое поселение сменялось другим, и в конце концов жилые регионы и вовсе закончились, и повсюду, насколько хватало взгляда, раскинулся густой тёмный лес. Заканчиваться этот лес никак не хотел, и Райан уже начал опасаться, что сейчас возница сбросит его с повозки и оставит где-нибудь под ёлкой умирать от голода. Когда всё в том же диком лесу пришлось остановиться на ночлег, несчастный принц всю ночь не сомкнул глаз, боясь, что торговец встанет ни свет ни заря и уедет без него. Однако всё обошлось, и наутро, наспех перекусив хлебом с ветчиной, путники поехали дальше. На закате второго дня повозка въехала в какую-то маленькую Богом забытую деревушку и наконец остановилась. — Всё, парень, слезай, — потряс торговец за плечо задремавшего принца. — Приехали. Королевский сын открыл глаза и часто заморгал, не в силах поверить тому, что видит. Деревня стояла на краю леса. Впрочем, принц даже засомневался, можно ли это вообще назвать деревней, потому что состояла она всего из одной улицы, и, пожалуй, могла вся целиком уместиться в родном дворце Райана. На этой улице можно было увидеть лишь несколько небольших каменных домиков, впрочем, вполне аккуратного вида, а на отшибе располагалось здание повнушительнее. Присмотревшись, принц разглядел над входом в него резную вывеску «Деревенский паб». Неохотно Райан слез с повозки, попутно прихватив остатки денег и кий. — А жить я где буду? — спросил он торговца. — А это уже не мои проблемы, — пожал плечами тот. — Мне было велено тебя отвезти куда подальше, я и отвёз. А дальше сам. Принц сердито упёр руки в бока и топнул ногой. — Ты что, забыл, с кем разговариваешь, крестьянское отродье? Я, между прочим, принц! Наследник престола! — Король же от тебя отрёкся, — махнул рукой торговец. — Так что теперь ты никто, и звать тебя никак. А значит, твои слова теперь никому не указ. Счастливо оставаться, — добавил он, взмахивая кнутом. Райан так и остолбенел от его слов. Он долго молча глядел вслед удаляющейся повозке, сжимая в руках мешочек с золотом. Ему очень хотелось заплакать, но, собрав всю волю в кулак, он сдержался и поплёлся исследовать новое место жительства.***
Устроиться на новом месте на поверку оказалось не так-то просто, как предполагал принц. Это раньше титул открывал перед ним все двери; теперь же, став просто Райаном, юношей из столицы, он обнаружил, что преклоняться перед ним никто не собирается. Впрочем, он не был уверен и в том, что здесь статус наследника престола помог бы ему в принципе: это селение находилось так далеко от столичного города, что здесь, похоже, никто не знал даже, что у короля вообще есть сын, не говоря уж о том, как он выглядит и как его зовут. Поэтому теперь Райан мог надеяться только на оставшиеся у него денежные средства и собственное обаяние. После долгих скитаний он сумел договориться с какой-то местной бабкой, что она приютит его у себя за один золотой в неделю и помощь по хозяйству — благо, уроки герцога Робертсона по возделыванию огорода принц забыть пока не успел. Правда, в отличие от радушных учителей по снукерному мастерству, старуха из глухой деревни не собиралась выделять чужому мальчишке целую комнату: ему пришлось удовольствоваться широкой деревянной лавкой в самом тёмном углу дома, но принц и этому был рад, потому что ночевать на улице или тем более в лесу ему хотелось ещё меньше. Кроме того, принц прекрасно понимал, что имеющихся у него денег надолго не хватит, и, когда они закончатся, ему неоткуда будет взять новые. Следовало устроиться на какую-нибудь работу, однако тут вставала другая проблема: принц ничего не умел делать, кроме как играть в снукер и копать огород. С огородами местные жители отлично справлялись и без него, а насчёт снукера Райан был уверен, что этот талант ему здесь не поможет - однако, в первый же вечер посетив местный паб, он обнаружил там снукерный стол, старый, плохонький, но всё же. Вокруг стола толпились деревенские мужики, неумело орудуя киями, то и дело промахиваясь мимо битка. — Вы что творите? — не выдержал принц, увидев, как один из мужчин, выполняя резкий удар, едва не порвал сукно. — Разве так можно? — Ты хто такой вообще? — подбоченился мужик. — Откуда будешь? — Из столицы, — буркнул Райан. — Я... это... того... — ему хотелось сказать, что он принц, однако он понимал, что вряд ли ему поверят — местные скорее подняли бы его на смех с такими заявлениями. — Я снукерист. И немножко огородник. — Снукерист, говоришь? — присвистнул другой посетитель паба. - А ну-ка, покажи, что ты умеешь. — Да легко, — пожал плечами принц, и, отставив в сторону кружку с недопитым пивом, прошёл к столу. — Только учти, пацан, мы на деньги играем, — предупредили его. Однако это королевского сына ничуть не смутило: опасаясь хранить деньги в доме у приютившей его бабки, он таскал все свои сбережения с собой. Порывшись в мешочке, он выложил на тарелку с кассой игроков золотую монету. — У-у, да тут у тебя не на одну партию ставка, — протянул мужик, едва не испортивший стол. — Ну, давай тогда несколько сыграем, — улыбнулся в ответ принц и принялся расставлять шары. Настроение у него сразу улучшилось: в этот момент он понял, что вот он, его идеальный способ заработать — делать то, что он и так умеет и любит, только за деньги. Конечно, на собственные ставки тоже предстояло потратиться, но это его ничуть не смущало, ибо он был уверен, что всенепременно отыграется. Он установил последний шар на отметку, и игра началась.***
Так шли дни и недели; Райан жил у старухи, время от времени помогая ей возделывать огород, а вечерами играл в пабе на деньги. Часто ему удавалось побеждать, но временами случались и поражения; местные мужики, которые сперва были неискушёнными игроками в снукер, наблюдая за игрой принца, постепенно переняли у него кое-какие приёмы, и обыгрывать их стало всё труднее. И однажды настал тот ужасный день, когда Райан проигрался полностью. Бросив последнюю монету в кассу, которую тут же с улюлюканьем принялись делить между собой другие игроки, он отошёл в дальний угол, присел за деревянный стол, обхватил голову руками и закручинился. Он не ожидал, что всё сложится именно так: всё-таки он был профессионалом, бравшим уроки у самых известных мэтров. Почему же вышло так, что его смогли обыграть какие-то несчастные крестьяне, которые и нормального снукерного стола-то ни разу в жизни не видели? А теперь ему нечем было заплатить за жильё, а бабка ещё накануне предупредила его, что если он не заплатит за следующую неделю, может собирать свои вещи и катиться на все четыре стороны... — Эй, парень, — вдруг донёсся откуда-то грубый мужской голос, и Райан вздрогнул. Подняв взгляд, он увидел перед собой высокого мужчину с рыжеватой бородой. В руках бородач держал две кружки с пивом. — Я присяду, — сказал он. Принц только плечами пожал. Бородач сел и поставил одну из кружек перед Райаном. — Слушай, пацан, — сказал он, пригубив пиво. — Я давно тебя тут наблюдаю, но откуда ты взялся, так и не понял. Ты кто и откуда? Райан с опаской посмотрел на собеседника: тот выглядел очень сурово и немного смахивал на разбойника. И говорил он с каким-то иностранным акцентом, происхождение которого принц, впрочем, не смог определить. Однако спустя мгновение его осенило, и он вспомнил, что действительно уже видел этого мужика в пабе: тот всегда сидел неподалёку от снукерного стола и наблюдал, как принц играет, украдкой посмеиваясь в бороду. — Я принц Уэльский, — вырвалось у королевского сына прежде, чем он успел что-либо сообразить. — Ну, то есть бывший принц. Отец от меня отрёкся и выслал в эту глушь, так что теперь я просто Райан. Бородач кивнул. — А меня Робин зовут. Я так и понял, что ты городской. На местного ты не похож, ухоженный больно, да и держишься не так, как эти, — он кивнул на толпу хохочущих мужиков вокруг снукерного стола. — И навык игры у тебя получше, чем у них будет. — Угу, только они почему-то всё равно выигрывают, — шмыгнул носом принц. — У меня уже денег совсем не осталось. Ума не приложу, что теперь делать - даже за койку заплатить больше нечем. Его собеседник задумчиво почесал затылок. — Вот что, парень, — медленно произнёс он. — Я тут лесорубом подвизаюсь, но работы много, и мне помощник нужен. Если хочешь, можешь пойти ко мне в ученики. Места у меня в доме достаточно, пропитание достать не проблема. А временами, может, и в снукер партийку-другую сыграем, я когда-то неплохо умел это — буду тебе, так сказать, спарринг-партнёром. Как тебе идейка, а? Идейка была Райану так себе, не сильно ему хотелось к какому-то незнакомцу в дом идти, да и лес валить ему не улыбалось, но выбора другого не оставалось: разве что на улице мёрзнуть, а мёрзнуть принцу категорически не хотелось. — Ну ладно, — согласился принц, — пойду, куда мне деваться. — Вот и славно, — улыбнулся Робин. — Ты не торопись, допивай себе пиво спокойно и пойдём. Райан уткнулся в свою кружку и задумался о том, как с ним обходится судьба. Только недавно принц, а теперь помощник лесоруба, дожили, называется. Но делать было нечего, и Райан, осушив остатки пива, отправился за бородатым Робином на улицу, где они забрались в повозку и поехали по узкой дорожке к дому лесоруба. Внутри было тепло и уютно, хотя камин уже давно погас. Робин зажёг одну из свечей на столе и поднял её повыше. — Здесь я и живу. Место не королевское, сам понимаешь, но мне, да и жене моей тут нравилось. — Ой, а она не против будет, что я пришёл? — обеспокоился принц. — Я тут один, — коротко бросил Робин и направился вглубь дома. — Идём, покажу тебе, где спать будешь. Райан оглядел небольшую комнату с большой кроватью и повернулся к лесорубу. — Спасибо... я... — Да полно тебе, — отмахнулся Робин, — не благодари. Ложись, а утром уже работать начнём. Спал Райан крепко и без сновидений. Верно, причина была в том, что кровать оказалась куда удобнее, чем бабкина лавка. Утром оба позавтракали и отправились в лес, учить бывшего принца различным премудростям рубки леса. Надо сказать, что давался такой труд Райану нелегко, спина у него болела, руки он почти не чувствовал, но работать было надо. О том, чтобы играть в снукер, даже речи не шло, как только он ужинал, то ложился спать и не просыпался до следующего утра. Шли дни, а за ними и недели, за окном стояла поздняя осень, и теперь начало каждого дня встречало их морозцем и инеем вокруг. Райан даже отпустил густую бороду как у Робина, чтобы поменьше мерзнуть. Перед Рождеством оба сделали себе выходной и поехали на местную ярмарку: закупить еды побольше, да поглазеть по сторонам. В итоге приобрели они мяса вяленого, овечью шкуру, да бутыль с «самым крепким элем в округе», как сказал торговец. — Смотри только аккуратно с варевом этим, — предостерёг Робин, — а то напьёшься и не заметишь даже. Ты хоть малый и крепкий, но с этим делом лучше не шутить. — Не беспокойся, у меня была хорошая школа, — усмехнулся Райан, вспомнив посиделки с бароном Уильямсом. Он бы точно оценил эль!***
В канун Сочельника сидели Райан с Робином у камина и разговаривали. Райан про жизнь во дворце рассказывал, про дивных мастеров в снукере, да про ярмарки большие городские. — Расскажи и ты, Робин, что-нибудь, — попросил он, — а то я совсем о тебе и не знаю ничего, кроме того, что не местный ты, это сразу по говору видно. — Да тут и рассказывать нечего, — отмахнулся тот. — Ну как нечего, — не унимался Райан, — где ты жил раньше? Ты ещё говорил, что жена у тебя была. Робин надолго замолчал и молча попивал эль. — История эта невесёлая, — вздохнул он, глядя на огонь, — звать меня вообще Робин Даг Халл, и был я городским ремесленником у себя на далекой родине, в снукер играл много, побеждал часто. И любимая у меня была, дочка местного советника. Хотел я жениться, да отец её воспротивился, хотел её замуж за какого-то знатного вельможу выдать. Так мы тогда взяли и сбежали сюда, прожили несколько лет душа в душу, да только она заболела чахоткой, да и слегла совсем, видно тяжко ей слишком тут пришлось. И вот много лет я уже один тут живу, потому и позвал тебя, заметил, что ты тоже не местный, а я знаю, как тяжело в чужих краях оказаться. Повисла тишина и только поленья в камине потрескивали. — Я не хотел бередить твои старые раны, — тихо сказал Райан, — прости. — Что уж там, мне и ближе тебя никого нет, — грустно усмехнулся Робин, — как сын ты мне стал, а сыну-то чего не рассказать. Эти последние слова сурового северного лесоруба всерьёз растрогали принца, однако, одновременно с тем смутившись, он изо всех сил постарался этого не показать.***
И вот наступил Новый год. Время текло неспешно, но неумолимо, неделя за неделей, месяц за месяцем. Постепенно Райан освоил ремесло рубки деревьев, и работа уже не утомляла его так, как поначалу, поэтому они с Робином начали периодически выбираться в паб сыграть фрейм-другой в снукер. К радости принца, лесоруб и впрямь оказался хорошим игроком, и ему даже удалось почерпнуть у него кое-какие тонкости игры. А к дню рождения Райана Робин сделал ему прекрасный подарок: вырезал из дерева новый кий взамен прежнего, уже изрядно потрёпанного жизнью. С новым кием игра у принца пошла ещё лучше, чем раньше, и однажды, когда ему удалось обыграть своего очередного наставника в десяти партиях подряд, тот даже шапку снял перед ним. — Теперь я вижу, что ты и правда наделён истинным талантом, — сказал он. — И не сомневайся, это обязательно ещё принесёт тебе свои плоды.***
Прошло ещё много месяцев, и однажды вечером за ужином Райан сказал: — Знаешь, Робин, я уже давно думал о том, что жить у тебя очень хорошо и уютно, и ты действительно стал мне как отец, но я очень соскучился по снукеру. И я решил, что попытаю счастья на турнире ещё раз. Если и теперь ничего не получится, тогда уж вернусь к тебе окончательно и больше даже пытаться играть не стану. Хотя мне кажется, что мне должно наконец повезти, ибо с твоим кием мне всегда везёт, он словно заговорённый. — Но ведь тебе запретили приближаться к стольному граду больше, чем на сто миль, — обеспокоился Робин. — А ну как поймают? Беды не оберёшься. Принц глотнул медовухи из большой кружки и улыбнулся. — С той поры уже сколько лет прошло. Не думаю, что меня там теперь кто-то узнает. Робин внимательно посмотрел на Райана и кивнул. Да, за время проживания в лесу принц очень повзрослел и возмужал, и теперь совсем не походил на того юного и неуклюжего мальчика, которого когда-то привезли в далёкую деревню из королевского дворца. — К тому же никто не будет знать, что я королевский сын, — добавил Райан. — Я в заявке указал другую фамилию. Твою. Только не на вашем северном наречии, а на родном британском. Теперь я Дэй. И кто меня в здравом уме после этого узнает? Робин ничего не ответил и отвернулся, чтобы принц ни в коем случае не увидел скупых слёз умиления, которые выступили у него на глазах. — Если так, — глухо сказал он после затянувшейся паузы, — то, конечно, поезжай.***
И Райан стал собираться на турнир. Перед поездкой в стольный град Шеффилд он очень много тренировался, пошил себе новый костюм у местного портного, всё-таки сбрил не особенно украшавшую его бороду и одолжил повозку у Робина. — Удачи тебе, — сказал лесоруб, когда его воспитанник был готов усесться в повозку и покинуть деревню. — И знай, ты теперь мой названный сын. И что бы ни случилось, я всегда буду тебя ждать и приму тебя обратно. Принц обнял Робина на прощанье, запрыгнул в повозку, и она тронулась с места.***
Путь до города был неблизким, поэтому волей-неволей пришлось Райану останавливаться на постоялых дворах, благо, деньги у него теперь были. И надо же было такому случиться, что в одном из таких временных пристанищ он нос к носу столкнулся с графом Эссекским О'Салливаном. Тот, конечно же, узнал своего былого ученика, однако вида не подал, поняв, что тот предпочёл бы остаться неузнанным. — Я на турнир по снукеру еду, — поделился он с Райаном за ужином, когда хозяйка подала жареную курицу с запечённым картофелем. — На Чемпионат Мастеров Всея Королевства. — И я туда же, — осторожно откликнулся Райан, впрочем, вполне уверенный в своей неузнаваемости. — Буду новый кий испытывать, счастливый он у меня. — Счастливый, говоришь, — задумчиво протянул граф. — А ты сам-то откуда будешь? — С далёкого севера, из одной маленькой деревни почти на краю королевства, — не моргнув глазом ответил принц. — А акцент-то у тебя столичный, — деланно удивился О'Салливан. — Мать моя оттуда родом, — нашёлся королевский сын. — У неё перенял. Давайте я вам лучше кий свой покажу, — торопливо перевёл он разговор на другую тему. Свой счастливый кий он всегда носил с собой, и теперь вытащил его из-под стола, чтобы похвастаться. Граф также с готовностью вытащил свой футляр, и они принялись обсуждать достоинства разных видов дерева и преимущества зелёных мелков над голубыми. Это продолжалось долго, пока Райану не понадобилось отлучиться на минутку. Кий он оставил на столе. Надо сказать, что, хотя принц без устали нахваливал свой кий и утверждал, что ему любой соперник теперь нипочём, Ронни О'Салливан отлично помнил, в чём у Райана были проблемы, и теперь в его голосе ему почудилась неуверенность. И он решил преподать своему бывшему ученику ещё один урок. Оглядевшись по сторонам, он украдкой подменил кий принца собственным кием, благо, выглядели они очень похоже. — Устал я что-то, — пожаловался Райан, вернувшись к столу. — Так иди спать, —ответил граф. — Дорога тебе дальняя предстоит. Принц кивнул и, подхватив свой кий, покинул комнату. А рано утром он продолжил свой путь, так и не узнав, что счастливого кия с ним больше нет.***
Король Мурфий сидел, подперев голову рукой, и разглядывал список своих королевских дел на неделю. В конце списка в воскресенье стоял Турнир Мастеров Всея Королевства, на финал которого было необходимо явиться и Шону Первому. Он вздохнул, откладывая список в сторону, и поднял глаза на портрет своего сына, висевший на стене. Через несколько месяцев после того, как Райана изгнали из королевства, король решил вернуть непутёвого сына обратно, но найти его так и не смог. Никто принца в ближайших селениях не видел, так что король смирился с тем, что потерял сына навечно, а присутствие на важных снукерных турнирах только усиливало его боль.***
Поутру Райан покинул постоялый двор, дабы переместиться в другой, поменьше да поближе к турнирной арене. Двор был непопулярный, и шансы встретить кого-то из дворцовых были весьма низкими. Там Райан и решил остаться и провести последний день перед турниром. К вечеру пришёл писарь, дабы узнать, нет ли на этом постоялом дворе желающих участвовать в турнире. — Есть! — Ваше имя, пожалуйста. — Райан Дэй, — твёрдо сказал Райан. Писарь аккуратно занёс имя желающего в свои бумаги, справился нет ли ещё кого, кто хочет играть и объявил: — Значит, это финальный список, ваш постоялый двор был последним, — он протянул хозяину копию списка. — Помните, что двадцать пять процентов всех ставок идут на нужды королевства. С этим писарь ретировался, а хозяин двора вывесил у входных дверей доску, где старательно, но довольно коряво, написал имена игроков и указал специальное место для ставок. Райан пробежался глазами по именам: был там и герцог Робертсон, и барон Уильямс, и маркиз Селби, имя графа Эссекского стояло под вопросом, ибо он на днях сообщил, что в этом году условия на арене не подходят для проведения больших турниров и играть он там не намерен. Райан посмотрел на остальных игроков и понял, что ему ни один из них не страшен, разве что с маркизом попасть в матч не хотелось, уж больно его манера игры была тошнотворная. В приподнятом настроении Райан поужинал и лёг спать, чтобы на следующий день явиться к арене. У заднего входа змеилась очередь из игроков, и Райан занял в ней место. — Вас бы да на благое дело! Палки есть, да работать ими надо! Райан повернул голову и с ужасом увидел того самого юродивого, который промышлял обычно рядом с церковью. Мужчина, стоящий перед ним, заметил волнение молодого человека и участливо улыбнулся. — Не беспокойтесь, это наш местный юродивый — Даффи, он парнишка малость шумный, но в целом безобидный. «Да уж, безобидный», — подумал Райан, а вслух сказал: — Бедный паренек, были бы с собой деньги, обязательно дал бы ему монетку.***
Везти Райану начало с самого начала, в первом круге ему выпало играть с графом О’Салливаном, а он на турнир так и не приехал, так что в одну восьмую пройти оказалось очень легко. Перед своим настоящим первым матчем Райан немного волновался, но его счастливый кий давал ему уверенность в победе. И так оно и вышло, первый соперник потерпел сокрушительное поражение. Выиграл Райан всухую, да так быстро, что даже имя противника запомнить не успел. Следующим шёл какой-то заезжий музыкант Доминик Дэйл. Одет он был ярко и нарядно, да играл не очень. Выиграл он две партии, а потом четыре проиграл, на том и выбыл в турнира. — Отличная была игра, — сказал он, пожимая Райану руку, — я обязательно сложу об этом песню, и её будут передавать из уст в уста! Сообщив это, он взял свой кий, футляр со скрипкой, с которым всегда путешествовал и, напевая себе что-то под нос, удалился. На другой день Райан пришёл на арену, ещё не зная соперника, игра прошедшая закончилась поздно, и глашатаи не объявляли результатов, дабы не будить честной народ. Он сидел рядом со столом и проверял наклейку на своём счастливом кие, покуда не услышал: — В полуфинале с Райаном Дэем сразится новая звезда снукера, ранее простой крестьянин, а теперь уважаемый землевладелец Марк Аллен! — возвестил судья и даже слегка поклонился, когда в столу подошёл краснощёкий пухлый молодой человек. Зрители взорвались аплодисментами, многие из них поставили свои немногочисленные деньги на этого игрока, и им очень не хотелось их проигрывать. Но судьба распорядилась иначе. Первые три партии уважаемый землевладелец выиграл на небольших брейках, но уже на четвертой Райан справился с эмоциями, отгородился от криков поддержки Аллена и начал исправлять положение. Вначале счёт стал три-три, потом четыре-три в пользу Аллена и под конец Райан со своим счастливым кием сделал два хороших брейка и вырвал победу в контровой. Зрители загудели, жалея своих денег, но всё равно аплодировали, так им понравилась насыщенная игра. Райан махал им рукой и не верил, что вышел в финал первый раз в своей жизни, да не в простом турнире, а в самом почётном Турнире Мастеров Всея Королевства! Радость, правда, его была омрачена вечером того же дня. Глашатаи объявили, что вторым игроком, вышедшим в финал стал маркиз Марк Селби. Райан в сердцах даже стукнул кулаком по колену. Это же надо! До самого финала паразит дошёл. До этого Райану удавалось играть с незнакомыми игроками, которые его вряд ли могли узнать, а тут прежний учитель. Оставалось надеяться, что в высоком здоровяке, он не узнает тщедушного принца, который пытался научиться играть хорошо. Ночь перед финалом прошла очень плохо: принц почти не спал, вертелся в постели с боку на бок, и всякий раз, когда он закрывал глаза, перед его мысленным взором вставал образ маркиза Селби, который узнавал его и кричал: «Да это же тот самый принц Райан, которому запретили приезжать в город! Хватайте его и бросайте в темницу!», и стражники хватали его под руки и куда-то волокли, а маркиз злобно хохотал и поднимал над головой кубок чемпиона. В итоге наутро Райан встал, чувствуя себя совсем разбитым. Он выпил очень много кофе, но, если этот горячий напиток и помог ему проснуться, то, тем не менее, не заставил руки королевского сына перестать трястись от страха. С маркизом Селби ему в итоге довелось столкнуться ещё до начала матча за кулисами. На счастье Райана, маркиз не обратил на него особого внимания, лишь скользнул по нему мимолётным взглядом и принялся отряхивать какую-то воображаемую пыль со своего жилета в ромбик. Однако значительно хуже почувствовал себя принц, когда, выйдя на арену, увидел в зрительном зале родного отца, короля Шона Первого из рода Мурфиев. Впрочем, тот взирал на происходящее без особого интереса и даже ни разу не поднёс к глазам лорнет, но ведь это ещё ни о чём не говорило: в конце концов, матч даже не успел начаться. Выполнять первый удар довелось именно Райану, и он так переживал, что даже не смог прилично разбить пирамиду: красные шары раскатились по всему столу, а биток нырнул в одну из луз. — Ошибка. Марк Селби — четыре очка, — бесстрастно объявил судья, вконец сконфуженный принц удалился на своё место, а маркиз Селби вышел к столу. И вот странное дело: матч едва успел начаться, а Райану уже казалось, что он и вовсе никогда не закончится, настолько неторопливо маркиз бродил вокруг стола и выполнял каждый свой удар. Он подолгу размышлял над каждым своим ходом, без конца примеряясь и присматриваясь; всякий раз, когда он склонялся над столом, принц надеялся, что Селби наконец или забьёт какой-нибудь шар и продолжит серию, или промажет и позволит ему выйти к столу — однако затем маркиз вновь выпрямлялся и продолжал ходить туда-сюда, в задумчивости морща лоб. Когда этот игрок наконец ошибся и Райан получил возможность выйти к столу, он так распсиховался, что ударил просто наудачу, и, конечно, в лузу не попал, вновь предоставив сопернику возможность нарезать круги вокруг стола и размышлять о бренности всего сущего. Так прошла первая сессия, которую принц проиграл подчистую. Большую часть времени он просидел на месте, ожидая ошибки соперника. Когда смотреть на маркиза становилось совсем невыносимо, он поднимал взгляд на королевскую ложу и смотрел на отца. Тот тоже наблюдал за игрой без особого интереса, а под конец, кажется, и вовсе задремал. На перерыв Райан уходил с явным ощущением, что фаворитом в матче он не является, и все зрители только и ждут, чтобы маркиз Селби мог заполучить кубок в свои руки. И, поскольку такой вариант событий его совсем не устраивал, он решил, что пора наконец совладать со своими нервами и доказать, что и он кое-что умеет и тоже достоин быть чемпионом. Главное, понял он, не давать маркизу себя разозлить, ибо злость — плохой помощник. А для этого лишь следовало как можно реже подпускать Селби к столу. Ну и, в конце концов, у него ведь был волшебный кий, с которым Райан никогда не проигрывал… И он постарался. После перерыва всё переменилось, как будто в начале матча к столу выходил один Райан, а теперь появился совсем другой. Удары его стали точными, биток вставал в точности туда, куда его посылали, и даже отыгрыши, которые принц никогда не любил, вдруг начали ему удаваться. Разрыв в счёте стремительно сокращался. Даже король Шон немного оживился и принялся следить за игрой с явным интересом. И наконец наступил момент, когда каждого из игроков от победы отделял один-единственный фрейм. И, уж конечно, выиграть его хотели оба. Начинал партию принц; первый удар вышел не очень удачным, и маркиз принялся набирать очки, однако вскорости ошибся и передал ход сопернику. Райан вышел к столу, и, хотя коленки его дрожали от напряжения, он сжал кий покрепче в руках и ринулся в бой. Он изо всех сил старался не думать о том, что будет, если он ошибётся. Вместо этого он вспоминал слова своего названного отца Робина: «Ты и правда наделён истинным талантом. И не сомневайся, это обязательно ещё принесёт тебе свои плоды». И эти мысли так увлекли его, что он едва понял, что происходит, когда зрители вдруг завопили что есть мочи, а судья произнёс, называя количество набранных им очков: — Райан Дэй — сто один. Фрейм. И матч. — Ура! — кричали зрители. — Ура! Слава чемпиону! А новоявленный чемпион стоял у стола, сжимая в руке кий, растерянно моргал и не мог поверить в то, что все эти приветствия и правда адресованы ему. И позднее, поднимая над головой кубок, он чувствовал себя самым счастливым человеком если не в мире, то уж по крайней мере в королевстве, стать правителем которого ему больше не было суждено.***
Король Шон встрепенулся, когда новый чемпион, получив приз, повернулся лицом к его ложе и поднял кубок над головой. — Проводите-ка меня на арену, — прокряхтел он, вставая — от долго сидения ноги у него совсем затекли. — Надо поздравить нового чемпиона. Слуги согласно кивнули и подхватили его под руки, помогая спуститься по крутой лестнице. Конечно же, по правилам король и впрямь должен был поздравить нового чемпиона с победой, однако Шон Первый спустился не только ради этого. Ещё сидя в своей ложе, он смотрел на молодого победителя и думал о том, что тот кого-то ему напоминает, однако боялся ошибиться - но теперь его отцовская душа не выдержала. Ибо, лишь немного приблизившись к чемпиону, он понял, что чувства его не обманули, и этот молодой мужчина не кто иной, как его единственный, несправедливо обиженный им сын. — Райан! — вскричал король, спотыкаясь на ковре, спеша к принцу. — Сын мой! Тот вздрогнул и посмотрел на Шона Первого исполненным ужаса взглядом. Однако королю было не до того; преодолев последние несколько метров, отделявших его от сына, он буквально рухнул на него, заключив в крепкие объятия. — Сын мой родной, — причитал он, то прижимая принца к груди, то отстраняясь, чтобы ещё раз на него посмотреть. — Как же давно я тебя не видел! Ты так повзрослел! Так изменился! — Ваше величество, может быть, не здесь? — негромко поинтересовался Райан, нервно оглядываясь по сторонам: зрители всё ещё сидели в зале и с жадностью ловили каждое слово короля. — «Ваше величество»? Побойся Бога, ведь я твой отец! И тут принц почувствовал, как в нём закипает гнев. — Отец? Отец, значит? — переспросил он, отстраняясь. — Хорош ли тот отец, который отрекается от своего сына в трудную минуту? Думаешь, мне легко было выживать в той глуши, куда ты меня сослал, почти без денег, без кареты, даже без имени? Вспомнил ты обо мне хоть раз за эти годы? Мой настоящий отец теперь тот, чью фамилию я себе взял, тот, кто помог мне поверить в себя и свои силы, пусть он и не король, а всего лишь суровый северный лесоруб! Зрители охнули. — Не было и дня, сын, чтобы я не вспоминал о тебе, — важно произнёс король, стараясь сохранить самообладание. — Все мы совершаем ошибки, и это была моя. Не должен был я отрекаться от сына, да что тут попишешь... Райан смотрел на искреннюю грусть на лице отца и понимал, что хоть и худо ему пришлось, не может он поступить с королём так же жестоко, как и он с ним. — Полно, отец, — тихо проговорил он, — я приеду в замок, там и потолкуем. С этими словами Райан ещё раз помахал зрителям рукой, взял кубок и покинул арену. Ехать в тот же день в замок ему не хотелось, и отправился он в ближайший трактир — праздновать победу. Народу там было уже полно, и как только они завидели победителя, сразу же взорвались радостными криками и аплодисментами. — Всем по пинте эля за мой счёт! — воскликнул Райан, и толпа обрадовалась ещё больше. Сам Райан устало уселся за барную стойку и поставил кубок рядом с собой. — Прям в кубок наливать? — усмехнулся хозяин трактира, хозяйничающий за стойкой. — Можно и так, — кивнул победитель. — Эй, принц, — Райан повернулся и увидел, как к нему подходит О’Салливан, — как победа? — Приятная, — широко улыбнулся Райан, радуясь встрече с учителем. — Жалко, что турнир прошёл без участия графа Эссекского. — Разные бывают турниры, — подмигнул тот, садясь рядом. — Долго тренировался? — Долго, но мне и повезло... если честно, появился у меня счастливый кий, с ним я не знал проигрыша ни разу. Уж не знаю, заговорённый он, может. Граф рассмеялся и достал свой чехол. — Кий, говоришь, счастливый? — спросил он. — Ну да, — кивнул Райан. — Силу какую-то мне дал необыкновенную в игре. — А я скажу, что не в силе тут дело, — хитро улыбнулся О’Cалливан, — а в том, что ты в себя поверил. И тут достал он из чехла свой кий и протянул удивлённому Райану. — Держи, вот твой кий. — Откуда он у вас? — удивился принц, не понимая, в чём дело. — Помнишь, мы с тобой в трактире встретились? Я тогда твой кий и подменил на свой, можешь посмотреть, на моём маленькая буква «Р» на хвате внизу. — Так вы меня узнали! — ахнул Райан. — Узнал, конечно, и захотел тебе ещё один урок преподать. Что победы идут не от волшебных киёв, а от мастерства и от уверенности в свои силах. Теперь тебе никакой противник не будет страшен. На этом граф обменялся с Райаном киями и ушёл из трактира, оставив принца стоять с раскрытым ртом.***
С тех пор принц Райан ездил по многим турнирам и принёс своему королевству много громких побед. Что до короля Шона Первого, то его принц простил и вернулся жить в замок. На радостях король от престола отрёкся, оставив правление сыну, а сам ушёл на покой писать мемуары. Надо сказать, что принц, как вернулся с турнира, сразу же отправил Робину весточку, чтобы он в столицу ехал, и даже предложил стать королевским советником и жить в замке. Лесоруб вежливо отказался, сославшись на то, что не привык в хоромах жить, да и далёк он от дел королевских. И тогда Райан велел построить ему дом рядом с дворцом, чтобы тот мог делать что пожелает: хоть продолжать лес рубить, хоть у камина греться. А уж летом короновали принца, и стал он королём Райаном Первым, и правил он королевством долго и справедливо.