Слепота

– Ты только моим не сообщай. Джек кивает – забывает, что тот не видит. И тут же добавляет: – Ты долго скрывать не сможешь. Молчит. – Я восстановлюсь. Это всего лишь ранение. Голос не дрогнет – он привык скрывать. Только зубы сжимает. И это раздражение, испуг – весь его внешний вид. Непривычный. Джек наклоняется, смотрит на повязки. На оскал: – Что уставился? И хочется его придушить. За то, что как всегда полез вперед. И что «своих» у него с той миссии осталось полторы калеки – цельный и тот МакКри, которому хватило ума не лезть. Моррисон не шелохнется. Ему нравится, когда тянет страхом. А в страхе Рейеса – пусть в обыденном прерывистом дыхании – есть своя экзотика. Потому что видит его только Джек. Потому что Гэбриэл показывает страх только ему. Он кладет руку на затянутые накладками и повязками глаза. Проводит к шее. Чуть прихватывает. Ему нравится покорность. Того, кто в других обстоятельствах стал бы вырываться. И разнимали бы их как всегда – общими усилиями. Или это просто жажда насилия. Без которой сложно убивать. …И не спать с кошмарами. Джек видел, как Рейес пытался держать равновесие. Как пошел на тренировки, как только Мерси позволила нагрузки. Как чертыхался в пустом зале. И падал. Раз за разом. На ровном месте. Ему ли не знать. После SEP. Он отпускает. Рейес глубоко вдыхает, не говоря ни слова. Сдался, но все еще шепчет: – Не сообщай. Они меня прикончат. Гэбриэл прекрасно знает, что зрение больше не вернуть. И морит себя голодом, чтобы поскорее сдохнуть. Лишь бы не от кого-то из подчиненных. Он никогда не вспоминает о том, что Джек его насильно кормит, удерживая за челюсть. Моррисон даже не уверен – знает ли Гэбриэл, что это делает именно он, не энный сотрудник персонала. Он выводит Рейеса на улицу по вечерам, когда на Гибралтаре стихает ветер. Выкраивает на это по часу в день. Распускает Blackwatch – по тюремным камерам. Всех до единого, даже не разбираясь. Гэбриэл больше не реагирует на его приход, только говорит: – Не сообщай. Я поправлюсь. И становится как-то невыносимо тяжело тащить на себе все вранье, которым Джек пытается его успокоить. На самом деле самого себя. Он не видит в этом подранке своего друга. И ему уже приелось его бессилие и страх. И приходит всё реже. Однажды не выдерживает: – Нет больше Blackwatch. И это вызывает хоть какую-то реакцию. – МакКри? – В тюрьме, Рейес. С пожизненным. Гэбриэл ничего не отвечает. Сильнее сжимает зубы, когда пытаются покормить. Больше ничего не говорит Джеку, когда тот приходит. Реже и реже. Он умирает через пару недель. Его закапывают с почестями, словно какого-то героя, погибшего в бою. Джек не появлялся в тот день. Он похоронил его намного раньше – под безмятежным небом Гибралтара. Где он просил не говорить о его временной слабости.