Переломная неделя

Чувствую себя, как в тумане. Глубоком, обволакивающем меня полностью тумане. Голова раскалывается. Глаза отказываются открываться. Тело не слушается. Превозмогая самого себя, я разлепляю заспанные глаза. Они ужасно болят. Все какое-то тусклое, нечеткое. Пытаюсь припомнить события вчерашнего дня. Мы с семпаем вышли на охоту за бухлом. Это я великолепно помню. Все прошло успешно. Тоже помню. В деталях. Мы поспорили. Это я тоже помню. Тут мне резко поплохело, и поток воспоминаний прервался. Я свешиваюсь с кровати и блюю. Да-да, именно блюю, потому что по-другому это назвать нельзя. Я помню, как мы начали пить. Я не смог выпить и бутылки. Помню, как облился алкоголем. Бельфегор гневается, что элитное виски босса пропадает зря. Он уже порядком пьяный. Он приближается ко мне и слизывает виски с шеи, плавно переходя на подбородок. При этих воспоминаниях я морщусь. Всё-таки, моя способность запоминать абсолютно всё и при любых обстоятельствах может и навредить. Мне стыдно за произошедшее, но, почему-то вовсе не противно. Не знаю, что со мной. Снова влезаю в дебри своей памяти. Чувствуя прикосновения чужого языка, я даже не пытаюсь отстраниться. Бельфегор проводит им по губам, и я инстинктивно приоткрываю рот. Завязывается вялый, пьяный поцелуй с привкусом виски. Господи, что мы творили-то? - Жаба… - меня вырывает из омута воспоминаний голос семпая. Бельфегор томно растягивает гласные и произносит кличку молитвенно-предсмертным голосом. - Бел-семпай? – я свешиваюсь с кровати, заглядывая под неё. Там величественно лежал Бельфегор. От него жутко несет перегаром. Я морщу нос и падаю с кровати. - Жаба… Ты хоть помнишь, что мы делали? – тянет руку ко мне. Отталкиваю её. - Нет, - вру. Я помню, как мы поцеловались. Я боюсь вспоминать, что было дальше. - Тогда давай думать, что вчера было… - похоже, он сказал это самому себе, запустив руки под челку и потерев глаза. Резко он убирает руки и поворачивается ко мне. - Фран… Ты точно не помнишь, что было вчера? – кажется, он что-то вспомнил. Вот черт. - Я… - не успеваю договорить. С грохотом распахнув двери, в палату врывается Скуало. Что ж… Мы трупы. Давно знаю, что капитан не приветствует пьянство. Ох как не приветствует. - Фран, ты не знаешь, где… - проходит секунд пять, пока до капитана доходит суть дела. - Блядская морда! – нас обоих хватают за шкирки, словно шкодливых котят. - Вы, блять, охуели?! – орет. Слишком громко. Итак голова раскалывается. - Скуало, вали, без тебя тошно, - семпай пытается оттолкнуть капитана. Не тут-то было, ага. - Идиоты! Идите хоть умойтесь! Вот тогда получите по полной программе, пьянь, - встряхнув, нас откинули в сторону двери. Семпай стремится покинуть помещение первым. Лениво плетусь за ним. - Фран! – меня окликнул Скуало. Оборачиваюсь. - Знаешь, я от тебя такого не ожидал. Свободен, - уже совершенно спокойно и даже, мне показалось, в его голосе было какое-то разочарование во мне и моем поступке. Даже стыдно как-то. - Извините, Скуало-тайчо, - чуть заплетающимся языком я произнес нужное, по моему мнению, извинение, хоть лицо по-прежнему не отражало никаких эмоций. Меня буквально выталкивают за дверь. По коридору разносится вой семпая «Жаба?!». Бельфегор, оказывается, заметил, что меня нет… Поспешив «на зов», я немного пораскинул мозгами по поводу произошедшей ситуации с капитаном. Странно, но когда Скуало орал на нас с Бельфегором за какие-либо провинности, я совершенно не чувствовал себя виноватым. А теперь, когда он сказал мне об этом совершенно спокойно, то сразу пристыдил меня передо мной же. Выходит, для того, чтобы человек почувствовал свою вину, стоит всего лишь спокойно сказать ему об этом один на один?.. Нет, всё же, это бред. Итак, окатив семпая прохладной водичкой из-под крана и получив за это по шее, нас позорил Скуало, не забыв при этом позвать Луссурию и Леви. Дело происходило в небольшой зале, где Скуало, видимо, позабыв прежнюю верную тактику, снова орал на нас, то и дело вставляя в свою речь крепкие выраженьица. - Вы хоть понимаете, ЧЬЁ пошли тырить бухло?! Да вам, блять, повезло, что Занзас на задании, придурки мудоблядские! Вы хоть понимаете, ЧТО будет, если он узнает?! - Скуало, если бы Занзас был тут, мы бы не рискнули туда идти. И он не узнает, - вставил свои королевские оправдания Бельфегор. - Белюшка, но Босс всегда узнает, если кто-то трогает его алкоголь… - это уже Луссурия, который одним своим присутствием старается загладить конфликт. - Да о чём вы вообще только думали?! Бел, ты, конечно, псих, не спорю, но додуматься ДО ТАКОГО?! У тебя мозги через нос вытекли, что ли?! - Почему сразу через нос? Есть множество других путей… - Бельфегор дает мне за эти слова чувствительный подзатыльник. - Фран, лучше помолчи, - это уже Леви. - Леви-сан, а что, Босс так сильно устал от наплыва поклонников, что не взял вас с собой? - Врай, Фран! – у присутствующих закладывает уши. – Так, парочка неразлучников, я так понимаю, что «гениальная» идея ограбить алкогольные залежи пришла в голову нашему общепризнанному гению? - Ши-ши-ши. А, ну да, это все объясняет. - Да, ему, - я кивнул, ответив за семпая. - Сукуа…Скуало, у тебя минералочка есть? – молитвенным голосом выдал Бельфегор. - Сейчас, Белюша… - засуетилось Солнце всея Варии. - Так, Лусс, оставайся на месте! Потерпит наш гений без «минералочки»! Луссурия покорно сел. Вот, что значит голос Скуало. - Но Сукаал… Скуало! - Я так понимаю, в таком состоянии с вами говорить бесполезно, - было сказано уже более спокойно. Что-то тайчо сдает позиции. Мы с семпаем кивнули. - В таком случае, валите. Фран – в палату, Бел – к себе. И чтобы сегодня без фокусов, поняли?! - Каких фокусов? – тут для меня внезапно открылась двусмысленность этой фразы. Я даже гласные не тянул, ибо пребывал в неком ауте, из-за того, будто капитан знает что-то о прошлой ночи, хотя и понимал краем своего, правду говорил Бельфегор, лягушачьего мозга, что этого быть не может. - А то ты сам не знаешь. Валите уже! О, Скуало, не издевайся над моей паранойей, пожалуйста! - Ах да. Бел, сегодня к Франу не заходишь. ВООБЩЕ не заходишь, понял меня? - Пф, больно надо, - отозвался Бел и поспешил ретироваться к себе, видимо, ему как-то внезапно поплохело. - Хорошо, тайчо, если зайдет, я ему графин с водой в голову кину. - Фран, твои шутки здесь не уместны, - о, Леви проснулся. - Спасибо за ценную информацию, Леви-сан, я буду беречь её как зеницу ока! - СВОБОДЕН!!! - орет, как выразился Бел, СукаАлла. И тут же меня тупо вытолкнули за дверь, которая в последствии оглушающе лязгнула. Ну нафиг так с ранеными офицерами обращаться, ага. С крутящей болью в животе плетусь в палату, в принципе, больше вариантов не было. Хотя… Всё-таки окружение этого психа дало о себе знать. Я, кажется, становлюсь таким же сумасбродным, если собираюсь идти к нему в комнату. Но, в принципе, почему бы и нет. Хоть семпаю и запретили появляться у меня, насчет моего посещения комнаты Бела не было сказано ровно ничего. Отлично, какое-никакое оправдание уже есть. Итак, практически без сомнения, я направился по коридору в противоположную сторону. Правда, пока я бесшумно пробирался аки вор в покои Его Высочества, где-то сзади послышались шаги и я скрылся иллюзией от греха подальше. Благо, я уже практически абсолютно здоров и иллюзия получилась прочная. Проходившими оказались Скуало и Луссурия. Ну грех не подслушать их разговор. - …то есть ты утверждаешь, что видел, как эти двое?.. Ты совсем с катушек слетел, Лусс? Гейского порно пересмотрел?! - я уже смутно начинаю догадываться, о чём может идти разговор. Святые угодники, пусть Скуало будет прав и это всего лишь фантазии Луссурии! - Ну, не видел, но слышал… - Солнце всея Варии с максимумом невинности поправляет очки и продолжает: - Белюшка стонал. И не так, как ну…. При ранении… А как при… - Врой, заткнись! Что ты вообще делал ночью возле больничных палат?! - Ну. Понимаешь, я на диете, а ночью так покушать захотелось... Я сделал себе несколько бутербродов и решил проверить, как там Франни. Мало ли, вдруг ему плохо. Тем более от кухни к палатам недалеко. Ну и когда пошел в больничное крыло, услышал стоны… Я был шокирован, но помешать не решился, вот… - Ты уверен, что тебе это не приснилось? – Скуало, пожалуйста, не верь ему. Я и сам не хочу в это верить. - Конечно! - Блять, одна гомосятина кругом… - тут тайчо прилично выругался. – Я все же надеюсь, что это плод твоей гейской фантазии, пока не найду доказательств. Я пошел, мне еще Боссу отчитаться нужно. - Но я же правду сказал, а ты не веришь, - Луссурия обиженно надул губки и исчез за дверями своей спальни. - Если это правда, то мы их быстро отучим заниматься хуйней по ночам. В Варии одного гея более чем достаточно. Таковы были заключительные слова Скуало. Я в шоке, господа. Мы не только сосались. Мы делали то, что по блату доступно лишь Луссурии. То, что в Варии не положено. Я по-прежнему лечу к Белу. Я даже не знаю зачем. Рассказать? Да, мне однозначно пора в психушку. В одну палату с ним. Влетаю к нему в спальню. Иллюзия давно рассеялась. - Семпай, я.. В меня летит несколько ножей. Давно не виделись, товарищи. - Ты почему мне не рассказал? – произносит фразу жутким шипящим голосом. Возникает сзади меня и хватает за горло. Слишком точные движения для человека после похмелья. Но ярость та же. - Что? – вцепился короткими ногтями в его руки. Сжимает еще крепче, но дышать ещё могу. - Ты же мне отсосал, жабеныш. Я помню, - всё с тем же шипением. Блин, не могу сконцентрироваться, чтобы создать нормальную иллюзию и освободиться. Чёрт. - Не только я виноват, - несколько хриплым шепотом. – Вы сами были не против. - А ты у нас шлюхой штатной поработать вздумал, ши-ши-ши? – он приблизился к моему лицу и провел языком по губам. Прямо как тогда, ночью. Но всё равно как-то по-новому. Странное чувство. Это необычно, но приятно. И тут я не выдержал. Я, как реально шоссейная девица, размыкаю губы и ловлю ими его язык. И новый мокрый поцелуй, только быстрее и агрессивнее, чем в состоянии алкогольного опьянения. Необычно. Приятно. - Не думал, что жабы умеют целоваться. А теперь вали, - он наконец-то убирает свою руку с моего горла. – Мне нужно поразмыслить над пьянкой прошлой ночью. Желательно без лягушачьего общества. - С удовольствием уйду, - я вру. Да, я признаюсь себе в том, что хочу остаться тут, но… Ни гордость, ни здравый смысл не позволяет. Он же и… кхм… выебать может. Насколько я помню, той ночью мы просто целовались и я сделал ему один единственный минет. Как же низко я пал. Тихо прикрыв дверь его спальни, я иду к себе в палату, забыв про иллюзию. Да и к чёрту она уже.