Все еще впереди

— Саша, зайди ко мне в кабинет. Все остальные свободны. Жду в понедельник, — завершил худрук напряженную пятничную репетицию. Поднявшись со своего места, с которого было удобно наблюдать за работой его актеров, Меньшиков развернулся и стремительно покинул помещение. Все актеры разом выдохнули, потому как, несмотря на то, что Олег Евгеньевич был достаточно лояльным руководителем, все же присутствие начальства придавало напряжение. Сейчас же вся труппа стала переговариваться, шутить, поскорее выходя из ролей. И только Петров был каким-то рассеянным: отвечал невпопад, был необычно погружен в себя и, в конце концов, от него отстали, расходясь в разные стороны. Актеры взяли свои вещи и направились к выходу из театра, попрощавшись с Петровым, а сам Саша, не желая заставлять ждать, поспешил к Меньшикову. И все же, возле двери худрука мужчина замер, не решаясь постучать. Для этого нужно было набраться смелости. Но не успел он даже руку поднять, как из-за двери послышалось уверенное: — Заходи, Петров, хватит гипнотизировать дверь. Блондин вздрогнул, будто застигнутый за чем-то весьма неприличным подросток. Но медлить было уже нельзя, и Петров осторожно вошел, закрывая за собой дверь, так и замер на пороге. Он посмотрел на сидящего за столом начальника, который даже головы не поднял от бумаг, и переступил с ноги на ногу. — Все уже ушли? — поинтересовался Меньшиков, не отвлекаясь от работы. Петров кивнул, но, спохватившись, что на него не смотрят, ответил: — Да. Уже поздно, Олег Евгеньевич, все спешат урвать хотя бы пятничную ночь, если не вечер. Меньшиков вскинул голову и внимательно посмотрел на молодого человека, под проницательным взглядом темных глаз Петров ссутулился и опустил взгляд. Но все же извиняться он не стал, ведь, по сути, ничего такого он не сказал. Да, косвенно упрекнул, но ведь это правда: репетиция закончилась очень поздно даже по меркам Меньшикова, поэтому-то худрук ограничился лишь взглядом, как бы сам признавая, что был не совсем прав, загоняв актеров. — Подожди минут пять, мне нужно срочно закончить. И закрой дверь на ключ, — в конечном итоге сказал Олег Евгеньевич и, не дожидаясь кивка Петрова, вновь углубился в документы. Александр сразу же выполнил приказ, запирая дверь, и остался неподвижно стоять, дожидаясь, когда мужчина закончит. Он уже привык к ожиданию и перестал дергаться в нетерпении, ведь Меньшиков этого не любил. Тот Меньшиков, которого Саша знал, а не тот, что представал перед публикой. И уже скоро, когда с работой будет окончательно покончено, перед Сашей предстанет ЕГО Олег Евгеньевич. Очередного приказа «Петров, ко мне в кабинет» Саша ждет с трепетом. От одной этой фразы внутри разливалось тепло. Особенная концентрация тепла сосредотачивается внизу, но актер успешно скрывал эти неудобства. Саша ждет, но пять минут явно давно прошли. И хорошо, если не час. Петров все же не выдерживает, начинает посматривать на мужчину умоляющим взглядом. Меньшиков чувствует этот взгляд на себе, держится еще пять минут, но этот хитрый лис все же не дает больше сосредоточиться, и Олег Евгеньевич сдается: — Прекрати так жалобно на меня смотреть, — вздыхает Меньшиков и пальцами манит к себе, указывая на место около своего стула. Большего Саше и не требуется, он счастливо улыбается и подходит к столу, немного медлит, а затем плавно, с кошачьей грацией опускается на колени и заводит руки за спину. И это так привычно, так правильно. Он чувствует себя наконец-то на своем месте. Это странно, порочно, осуждается почти всем обществом, но именно сейчас, стоя на коленях рядом с мужчиной, которого он… Любит. Да, именно так. Слащавое, ванильное, заезженное слово, но ничего не поделаешь. Саша уже не может сказать, что то, чем они занимаются с Олегом Евгеньевичем — лишь взаимовыгодное удовлетворение извращенных потребностей. Возможно, это было именно так, когда все только начиналось. Возвращаясь в то время, Саша каждый раз удивляется, как все так сложилось? Ведь все состояло из случайностей. Он давно увлекался Темой, еще лет с двадцати, но изучал только в теории, так и не решаясь перенести все это в реальную жизнь. Тогда он еще надеялся, что это лишь блажь, что это все со временем пройдет, но время шло, а интерес только усиливался. И однажды он получает приглашение на закрытую БДСМ-встречу. На ней не планировались никакие публичные сессии, да и его заверили, что все будет прилично, пожалуй, даже слишком прилично для Темы. Лишь знакомства, возможно, общение. Саша до последнего не хотел идти, да и репетиция была назначена на этот день, а потом Саша планировал встретиться с режиссером, но в последний момент репетицию отменили, а режиссер перенес встречу. В итоге Петров решил идти и за час предупредил о своем приходе. Мероприятие действительно оказалось больше похожим на светский раут и Александр искренне порадовался, что додумался прийти в брюках и рубашке, сменив свой обычный наряд из джинс и футболки. Все здесь были одеты в классику и было сложно определить, кто в каком статусе находится. Только хозных сабмиссивов обнаружить не составляло никакого труда: они находились подле своих Хозяев и у каждого был свой отличительный знак. В основном это были ошейники, хотя видеть на мужчинах в костюмах и на женщинах в элегантных платьях этот «аксессуар» было дико. В этот вечер Саша познакомился с несколько интересными Мастерами, одной Мистресс и почти со всеми бесхозными сабами. Даже в подобной компании Петров оставался очень общительным человеком. Саша как раз был увлечен интересной беседой с одним из Мастеров, который посвящал его в некоторые детали, касающиеся техники безопасности, когда дверь распахнулась, и в комнату кто-то стремительно вошел, и когда он со всеми поздоровался, внутри у Петрова все похолодело. Он знал этот голос. Очень хорошо знал. Слышал почти каждый день, но никак не ожидал услышать ЗДЕСЬ. А Мастер, с которым Саша общался, приветливо махнул вошедшему и позвал мужчину. Петров был слишком изумлен, он не успел отреагировать и вовремя ретироваться, поэтому когда с ним поздоровался новоприбывший, ему пришлось посмотреть на него и ответить на приветствие. На мгновение в глазах Олега Евгеньевича, а это был именно он, Саша, к его огромному сожалению, не ошибся, отразилась поразительная гамма эмоций. Но самой яркой, конечно, было удивление. Однако профессиональный актер быстро взял себя в руки и «познакомился» с Александром. Оба предпочли сделать вид, что незнакомы, но после этого некоторые вещи изменились. Меньшиков, и до этого обращавший на Петрова достаточно много внимания, теперь почти постоянно наблюдал за ним. Присматривал, оценивал, но тот день не вспоминал, за что Петров был благодарен. Они еще несколько раз встречались на подобных мероприятиях и разговаривали. В этих беседах запретной темой уже был театр, но им и без того было о чем поговорить. Каждый из них чувствовал незримую связь между ними, которая возникла еще во время их совместной работы, а сейчас лишь преобразовалось. Саша уже и не помнил, когда и почему решился попроситься к Меньшикову в сабы, это было будто само собой разумеющее. И все же на то, чтобы притереться друг другу ушло очень много времени, но от этого оба ценили эти отношения еще больше. Им обоим не нравилось эти пафосные восклицания «Хозяин» и «раб», поэтому они сошлись на том, что самое оптимальное – ничего не менять, продолжать называть Петрова по имени или «лисом», но и это кличка давно уже закрепилась за хитрым Сашей. Меньшикова Петров продолжал называть по имени-отчеству, что возбуждало как первого, так и второго. Правда, это иногда мешало, особенно когда Саша пытался спровоцировать и называл брюнета по имени отчеству с такой же интонацией, что и за закрытыми дверьми, но Меньшиков после этого выпускал пар, и все оставались довольны: и наказанный по полной программе Петров, и оторвавшийся Меньшиков. Все фетиши, табу и стоп-слово они обсудили сразу, поэтому, даже когда Олег Евгеньевич действительно был зол на своего подопечного, он никогда не переходил обговоренных границ. — Саша! – оклик вырвал Петрова из воспоминаний, он вздрогнул и сфокусировал взгляд на мужчине, который уже недовольно хмурился. Видимо, он уже не первый раз пытался докричаться. — Ты где витаешь? Я уже почти закончил. У меня для тебя будет небольшой подарок. От этих слов Саша просиял, но мужчина так и не продолжил, сохраняя интригу. Поднявшись со стула, Олег Евгеньевич поставил свой стул боком к столу, забирая все нужные листы, и вновь сел, вытягивая свои ноги, и лишь мелком взглянул на Петрова. Но тому хватило и этого взгляда, чтобы все понять. Меньшиков продолжил читать, а Петров немного переместился, пододвигаясь ближе к обуви Олега Евгеньевича и, наклонившись, касается губами, сначала осторожно, не полностью уверенный, что все правильно понял, но Меньшиков отодвигает бумаги от лица, скользит взглядом по склоненной фигуре и явно остается доволен открывшейся картиной. И Петров продолжает с еще большим энтузиазмом, покрывая сначала один ботинок, потом второй поцелуями. От удовольствия Саша даже прикрывает глаза, отдаваясь процессу полностью. Он склоняется все ниже, выпячивая свою задницу, обтянутую джинсами, но под взглядом Меньшикова чувствует себя обнаженным, открытым перед этим мужчиной. От ощущений ботинок под своими губами, унижения, которого сам захотел, от представленной картинки, как это все выглядит со стороны, Саша почувствовал, что возбуждается. — Оближи, — отдает приказ мужчина, в его голосе появляется легкая хрипотца. Так как и у Саши, и у Меньшикова имеется такой фетиш, Олег Евгеньевич всегда особенно следит за своей обувью. Конечно же, он бы не позволил своему мальчику касаться губами грязных ботинок — перед его приходом он тщательно их почистил и обработал, чтобы такое действо было полностью безопасным. Саша полностью доверяет мужчине, поэтому с готовностью проводит языком от носка ботинка, вылизывая каждый сантиметр обуви. — Достаточно, — останавливает Олег Евгеньевич, когда Саша заканчивает со вторым ботинком. Когда Саша отстраняется, Меньшиков несколько секунд любуется растрепанными волосами, раскрасневшимся лицом и блестящими глазами любовника, а затем наступает на пах Петрова. Не сильно, но Саша закусывает губу, чувствуя давление. — Дотерпишь до дома, лисенок? — вкрадчиво спрашивает Меньшиков, окончательно откладывает бумаги, и наклоняется к Петрову, тот лихорадочно кивает. Но подобный ответ не устраивает Меньшикова. — Я не слышу ответа. — Д-да, Олег Евгеньевич. Дотерплю, — шепчет Саша, еле сдерживаясь, чтобы не застонать. В эту же секунду Меньшиков убирает свою ногу с ширинки Петрова и выпрямляется. — Молодец. Хороший мальчик. Ну, а теперь обещанный подарок. Олег Евгеньевич тянется к ящику в своем столе, открывает его и что-то достает. Саша не может рассмотреть, но вот Меньшиков поворачивается к подопечному и демонстрирует. Глаза Саши расширяются, а рот приоткрывается, когда он понимает, ЧТО ему сейчас подарят. Это черный ошейник с надписью «Лис» серебряными буквами. Олег Евгеньевич подается навстречу парню и надевает ошейник, закрепляя его и отодвигается, любуясь СВОИМ Сашей. Теперь уже окончательно. - Нравится? – интересуется Меньшиков, когда Саша после его разрешения, подлетает к зеркалу и рассматривает знак принадлежности. Но ответить Петров не может. Членораздельно – точно, и Меньшиков это понимает, поэтому в этот раз принимает согласное мотание головой за ответ, хмыкает и довольно улыбается, наблюдая за своим мальчиком. За его довольной моськой в зеркале. — Правда, я думал, что Вы мне подарите кольца, — хитро усмехается Саша, когда обретает дар речи и возвращается к ногам Меньшикова. Вот же неугомонный! Даже в такой момент не может не провоцировать. — Подарю, — серьезно отвечает мужчина. — С надписью, кому ты принадлежишь. А если еще раз посмеешь пялиться на кого-то, тем более клеиться — на лбу у тебя напишу, — предупредил Меньшиков. Петров пристыженно опустил глаза. Было дело. Правда, это было на спор и по пьяни, но ему до сих пор стыдно. И все же, ревность Олега Евгеньевича была бальзамом на душу, хоть и вымаливал прощение у него Саша ой как долго. — Сейчас я тебя отвезу домой… — оповещает Меньшиков, и Саша понуро кивает, не смея перечить, хотя оставаться одному после такого события ему совершенно не хочется. —…ты соберешь вещи и переедешь. Ко мне. На грустном лице Петрова моментально появляется неверящая, но счастливая улыбка. — Олег Евгеньевич!... — начинает Саша, полный восторга и твердого намерения выплеснуть на мужчину все свои позитивные эмоции, но Меньшиков в несколько шагов преодолевает разделяющее их расстояние, хватает за ошейник и притягивает к себе, сминая губы Петрова в жестком поцелуе, прикусывая ему язык, но затем зализывает и углубляется, постепенно смягчается, даря одновременно и удовольствие, и боль. Язык Меньшикова хозяйничает во рту Петрова, а пальцы бессознательно вплетаются в локоны, притягивая еще ближе, лаская, и Петров уже еле стоит на ногах. Меньшиков обнимает его за талию, удерживая в вертикальном состоянии. Поцелуй все длится, в голове Саши уже шумит, но так не хочется отстраняться… Но Меньшиков чувствует, что Саше уже не хватает воздуха и сам отстраняется, смотрит на влажные губы и, не желая сдерживаться, проводит пальцами сначала по верхней, затем по нижней. Губы приоткрываются, впуская пальцы Меньшикова, и тот незамедлительно проникает в такой податливый рот. Петров обхватывает пальцы губами, ласкает подушечки языком и смотрит в глаза. Глаза Меньшикова темнеют, и он спешит прекратить этот разврат. У них еще есть дела, а уж потом он нагнет этого наглого мальчишку… — За мной, — командует Олег Евгеньевич, подхватывает свои вещи и быстрым шагом удаляется. Саша, не успевший еще толком прийти в себя, подхватывает свою куртку и выбегает за мужчиной. И от мысли, что с сегодняшнего дня все будет иначе, на лице Петрова появляется блаженная улыбка. Теперь он полностью принадлежит Олегу Евгеньевичу и отныне будет жить с ним. У них все еще впереди.