Поцелуй меня

Во второй раз психика Освальда такого не выдержала. Дон Фальконе стал ему, в своем роде, как отец. Фиш, к слову, тоже стала, как мама, хоть и было время, когда Пингвину больше всего хотелось прикончить обоих. После того, как на похоронах дона Кармайна Фальконе, которым где, если не в Готэме, было состояться, виновник торжества величественно поднялся из гроба, восстал из мертвых… Почти как не столь уж давно его настоящий родитель… Да еще и, в этом случае, оказался живее всех живых… Хитрее всех тоже – мнимая смерть была разыграна для того, чтобы надавать всем по шее. Дорога после всего этого Пингвину оставалась одна, прямая – в клинику для душевнобольных. - Приве-ет, - поприветствовал Освальда сквозь решетку парень с улыбкой записного маньяка. Красивый парень, определенно, если бы не выбритая наполовину голова. Гранди бы позвать, руки поотрывать этому, если можно так выразиться, парикмахеру. – Ну, что, давай спасать «Готэм», пора, самое время. Пингвин только ресницами хлопнул. - Твоих рук дело – как с Нигмой замутил, так рейтинги и полетели. Замутил с Софией – вообще рухнули. Кто, если не мы, сумеем их поднять? Я – играю гея, все знают, что гей ты, тоже знают все… - Я не гей! – возмутился Освальд Кобблпот, но больничную полосатую пижамку расправил, - Я… - …асексуален, да-да, помню, как же. – многозначительно ухмыльнулся красавчик (если бы не громкий ужас на голове), вальяжно, вызывающе неторопливо приближаясь к решетке. – Именно поэтому ты так оживился, когда Нигма сказал, что хочет быть тебе больше, чем другом. Про то, как ты налетал на него с объятиями и норовил украдкой пощупать, за плечи, за колено, втихаря чмокнуть, напомнить? О, да я, кажется, только что сделал это! Пока маньяк заливисто хохотал, Освальд прикинул все варианты за и против, учитывая тот, где он не в своем уме, включил самую трогательную из бронебойного арсенала своих улыбочек, и подошел к решетке вплотную. - Как поднимать будем? – непроизвольно, быстро глянул Пингвин кое-куда вниз. - Дожил до сорока и не знаешь? «Я люблю тебя» говорил, как сказал бы это перед сном маме? - Заткнись и поцелуй меня! – пылко прильнул Пингвин к решетке всем телом, прямо как, мгновением спустя, Джокер, более известный пока как Джером, жарко прильнул к его заждавшимся поцелуя губам. И «Готэм» выстоял!