Тик-так.
Тик-так.
Тик-так.
Шерлоку вспомнился Шерринфорд. То пугающее и опасное место, пробирающее до дрожи в коленях и заставляющее забыть о страхах, но напоминающее о слабостях, которые ты имеешь. Это как огромная смертельная мышеловка для них всех. Однако они сумели «забрать сыр» и выбраться оттуда. Это были самые долгие и пугающие часы в жизни детектива. Но даже тогда, в те пробирающие до дрожи минуты, он не был так сильно напуган тем, что могло произойти. Он же Шерлок, мать его, Холмс. Он всегда знал, что случится в ближайшем будущем. Однако сейчас у него не было ни единой мысли о том, что будет дальше. Детектив сидел на стуле, устремив взгляд в пол, лишь бы не смотреть в глаза соседа. Как повернется к нему судьба? Будет ли она благосклонна? — Что, Шерлок? — осторожно переспросил Джон, собираясь с мыслями. У Холмса-младшего перехватило дыхание от волнения, однако пути назад уже не было. — Я… тебя люблю, Джон Ватсон, — повторил Шерлок и потупил взгляд, чувствуя себя не в своей тарелке. — Уже давно и очень сильно, — Его сердце бешено билось в груди. Оно будто пыталось вырваться оттуда и сбежать, чтобы не слышать этого участившегося от напряжения дыхания друга. Такого волнения он не испытывал, пожалуй, ещё с первого своего экзамена. Даже Марта Хадсон затихла и перестала шуметь посудой, прислушавшись к происходящему у её квартирантов. Видимо, услышав обрывки их фраз, она поняла, в чём дело. Ну конечно, эта женщина всегда отличалась своим острым слухом, а уж когда дело доходило до её мальчиков, в подслушивании ей не было равных. Ещё мгновение — и мощный кулак Джона с силой ударяет о стол, от чего посуда жалобно зазвенела. Шерлок вздрогнул. Зря он это затеял. Зря поставил на кон их с Джоном дружбу. — Черт, Шерлок, т-ты серьёзно? Шерлок, я не гей! — повысил тон Ватсон и, тихо чертыхнувшись, вскочил из-за стола. — Я верил тебе, несмотря на то, что другие о тебе говорили. Я защищал тебя, не один раз спасал твою задницу, и вот чем ты мне отплатил?! Чёрт, Шерлок, как же я тебя ненавижу, - Ватсон поднялся из-за стола и, даже не обернувшись, взбежал вверх по лестнице и громко хлопнул за собой дверью собственной спальни. А обернуться, пожалуй, стоило... Шерлок, всё также молча опустив голову, сидел за столом и сверлил взглядом деревянный пол. Его каштановые кудри чуть растрепались, закрыв половину его лица, глаза в том числе. И сейчас ему это было только на руку. Жгучие слезы щипали полные обиды глаза, а руки так сильно сжали край стола, что костяшки пальцев побелели. Брюнет грустно усмехнулся, вспомнив фразу: «Только в минуты свидания и разлуки люди знают, сколько любви таило их сердце, и слова любви дрожат у них на устах, а глаза наливаются слезами». То же сейчас происходило и с Шерлоком. Его сердце таило так много чувств и так много слов, что, высказав их и не получив должного ответа, он наполнил свою душу болью, а глаза — слезами. «Ты просто машина», — вспомнились детективу слова Джона. Он покачал головой. Человек не способен совершенно не испытывать эмоций. Натура человека сама по себе нуждается в чувствах, но есть люди, которые, подобно Шерлоку, слишком хорошо прячут их за холодной, бесчувственной маской социопата. Мысли путались, сматываясь в клубок, будто нитки, а слезы продолжали непрерывно капать на пол. Краем уха Шерлок услышал тихое «Батюшки!» с квартиры домовладелицы — естественно, она всё слышала. Но сейчас это не имело значения. Ничего не имело значения. Не в этой ситуации. Только не тогда, когда Джон оттолкнул его.***
— Джон, милый, ты не видел Шерлока? — чуть смутившись, спросила домохозяйка следующим утром у доктора, когда тот уже собирался уходить на работу. Вместо ответа он молча кинул на неё тяжелый взгляд. Естественно, он понятия не имел, куда ушел его сосед после вчерашнего разговора. По правде говоря, Ватсон всё еще был зол на него, поэтому ему было совершенно плевать, куда тот исчез. Джона даже немного радовало то, что он не встретил Холмса в квартире: его руки все еще чесались хорошенько врезать по физиономии детектива, чтобы неповадно было. Но Шерлок в своей обычной манере исчез, никому не сказав о том, куда направляется. Джон про себя гордо ухмыльнулся — ему удалось сломать лондонского гения во время вчерашней ссоры, он понимал это. Но Холмс сам виноват, он знал, на что шёл. Вот только можно ли было этим гордиться? Миссис Хадсон лишь грустно вздохнула, смотря, как Джон захлопывает дверь и уходит на работу. Конечно, она слышала их вчерашнюю перепалку, если это можно было так назвать. Шерлок в этот раз здорово начудил, и ей было искренне жаль своего мальчика. Кто же знал, что он и вправду решится рассказать о своих чувствах Джону? Она всегда знала о том, какие чувства Шерлок испытывает к своему компаньону. И нет, это была не просто дружба или что-то вроде того, это была любовь. Её мальчик влюблялся стремительно и сильно, отдавался чувствам без остатка. Вот только они захлестнули его с головой, потопив под собой. И, естественно, Шерлок решился рассказать о своей любви Джону. Это был очень опрометчивый поступок с его стороны. Шерлок — это же сплошные эмоции, кто бы что ни говорил. Марта знала: хоть он уже и большой мальчик, но он хочет, чтобы к нему относились, как к ребёнку. Пусть он и пытался выглядеть социопатом, Хадсон знала, каков он внутри, каков на самом деле. А вот Джон, судя по всему, даже вспоминать не желал о бывшем друге — ему было абсолютно плевать. Шерлока до сих пор не было. Вчерашний ужин так и остался лежать на столе, Марта убрала его в холодильник, чтобы он не испортился. Она не домохозяйка, а домовладелица, но как она может не помочь своим мальчикам?***
Придя на работу, Джон был очень задумчив. Даже слишком. Еще бы, подумать было над чем. Его самый лучший друг — Шерлок, мать его, Холмс признался ему, Джону Ватсону, обычному военному врачу, в любви. Шерлок. Холмс. Признался. В любви. Чёрт. Джон и не думал, что ему когда-нибудь признается в любви мужчина, и уж тем более не думал, что этим мужчиной окажется сам Шерлок. Ущипните его кто-нибудь. Это полнейший бред, больше похожий на дурной сон, чем на реальность. Ватсон искренне не понимал, как он ввязался в такое. Почему всё дошло до этого?! Они же просто друзья, ведь так? Искренность в отношениях и общении, доверие, построенное за долгие годы совместного проживания — они не могли потерять всё это из-за одного лишь разговора. Этого просто не могло произойти. Слова "Шерлок" и "любовь", встречающиеся в одном предложении — это уже что-то на грани фантастики. Но, как бы ни хотелось того отрицать, это была реальность. Человек, который всячески отрицал наличие чувств, презирал их, полюбил Джона, а он даже не знал, оскорбляться ему или же быть польщенным. Половину рабочего дня Ватсон прокручивал в голове события вчерашнего вечера. Все происшествия, развернувшиеся за кухонным столом, будто въелись ему в мозг и не желали покидать голову доктора. Джону вспомнился подавленный, словно у побитого щенка, взгляд Шерлока, когда он начал на него кричать. Чёрт! Всё не должно было так закончиться. Конечно, Ватсон не жалел, что повысил голос на друга — тот этого заслужил. Джон не гей. НЕ. ГЕЙ. И Холмс это прекрасно знал. Он сам виноват во всем, ведь так?.. «— Я люблю тебя, Джон.» Джон схватился за голову и обреченно застонал — его тошнило от безысходности ситуации. Шерлок просто его друг и ничего больше, но… — Джон? — Сара, тихо вошедшая в его кабинет, прервала мысли Ватсона и он сдавленно улыбнулся ей в знак приветствия. — Что-то случилось? — взволнованно начала она. — Нет, с чего ты взяла? — соврал, вопросительно приподняв бровь, Джон. Сара, как всегда, была очень проницательна. — Просто… — она нервно теребила край блузки, — просто сегодня ты очень задумчив и угрюм, что-то явно произошло. Джон в ответ молчал, ему не хотелось рассказывать ей о том, что вчера произошло, но слова так и рвались наружу. Мужчина лишь сильнее сжал кулаки. — А? Нет, что ты, Сара, все нормально, — улыбнулся он. Джон умел делать это когда нужно. — Джон, не ври мне, — чуть строже произнесла девушка. — Я же вижу - что-то не так. Дело в Шерлоке, да? — грустно улыбнулась она. Джон ошеломлённо смотрел на неё, молча хлопая ресницами. Сара могла быть строгой и чуткой, когда хотела, но её проницательность удивляла. Как она это делала? — Как ты... — Ох, Джон, это так очевидно. То, как ты смотришь на него, как он смотрит на тебя. Тогда, в то утро, ты же помчался домой не из-за беспокойства за вещи. Ты побежал туда, потому что волновался за Шерлока. И сейчас ты наверняка такой угрюмый именно из-за него, — произнесла Сара, смотря на коллегу. — Что… — удивленно произнес Джон. Да, Сара явно была не из «простушек». — Так что, Джон? Что произошло? — произнесла она, сев на край дивана и внимательно наблюдая за мужчиной. — Ну… Это довольно сложно объяснить. — Попытайся. — Он признался мне в любви, Сара, — на одном дыхании выпалил Джон, отводя взгляд. Ему не очень хотелось об этом говорить, но, по сути, Сара могла ему с этим помочь. Она была умной и все понимала. Повисла недолгая тишина. Она не была нагнетающей или что-то вроде этого. Просто тишина. Через мгновение Сара прокашлялась и, несильно запинаясь, произнесла: — Оу… Джон, это… Серьёзно? Он и вправду признался в этом? Но ведь все думали, что у него нет эмоций. — Я тоже так думал! — чуть повысил тон от напряжения Джон, — но оказалось, что у него они все же есть! — И что ты ему на это ответил? — тихо поинтересовалась Сара, разглядывая друга. — Я… — Джон отвел взгляд. — Джон, что ты сделал? — Я накричал на него, Сара. Наорал на него, и ушел к себе в спальню, — тихо проговорил Джон. Ему было стыдно за это. Его лучший друг открыл ему сердце, а Ватсон так безжалостно его разбил. — Я не отдавал себе отчёта в том, что творил — всё произошло резко и неожиданно! — сказал он, зная, что его попытки оправдаться выглядят жалкими. — Почему? — девушка не повышала тон, она просто интересовалась. — Сара, он, он… Чёрт, ну я же не гей! Он это знал, и все равно сказал это! Мы лучшие друзья! — выпалил Джон, и, переводя дыхание, посмотрел на девушку. — Он признался, несмотря на то, что знал, как ты поступишь, — произнесла она. — Чт… Его перебили: — Шерлок Холмс — один из умнейших людей Лондона, если не всего мира, — усмехнулась она. — Ты думаешь, он бы не просчитал, как ты поступишь? Джон удивленно хлопал ресницами, не зная, что ответить. — И, несмотря на это, — продолжила она, — он все равно признался, Джон, — заключила Сара. Джон молчал, изумлённо смотря на неё. А ведь, если подумать, то она права. Шерлок наверняка просчитал каждое действие и каждое слово соседа, но всё равно признался ему, не желая ничего скрывать. Он мог продолжить молчать, но решил ничего не таить от Джона и, не страшась последствий, рассказал всё. А что сделал Джон? Он накричал на Холмса, разбил его сердце, даже не думая о том, что тот испытывает. Джон — вот кто тут настоящий монстр. — Ох, чёрт, — прошептал он и быстро подбежал к двери, попутно сменяя белый халат курткой. — Джон, куда ты? — удивлённо спросила Сара. — Я сегодня уйду пораньше, Сара, — крикнул он, выбегая за дверь. Та в ответ лишь улыбнулась, не решаясь остановить его. Он еще может всё исправить. По крайней мере, надеялся на это.***
После слов Сары у Джона внутри будто что-то оборвалось. Словно невидимые верёвки, связывающие его и не дающие пошевелиться, были разорваны. В голове что-то вспыхнуло, и он понял — надо бежать. Надо бежать и до посинения, до потери пульса искать Шерлока. «Спаси его, Джон», — звучала мысль в голове. Он повиновался ей. Она охватила сознание доктора, не выпуская его из своих крепких сетей. И Ватсон бежал. Не жалея ног, сбивая прохожих, что шли ему навстречу, мельком минуя шумные бульвары — бежал. Ватсон понял, какую ошибку совершил. И пускай их было множество в его жизни, сейчас Джон четко понимал — такую роковую оплошность он ещё себе не позволял. Мужчина просто не понимал, как он это допустил, как посмел так поступить с когда-то лучшим другом? Он ведь поклялся быть с ним, несмотря ни на что: будь то оскорбление, ссора, убийство, или же любовное признание, адресованное ему — он обещал. Подбежав к дому и увидев знакомую дверь с таким родным «221b», Джон выдохнул. Он найдет Шерлока и ему плевать на всё, его цель — спасти детектива. Даже если это будет стоить жизни. — Миссис Хадсон, Шерлок не появлялся? — взволнованно начал Джон прямо с порога. У него не было времени на долгие объяснения, хотя, судя по взгляду домовладелицы, та и так всё поняла. — Нет, дорогой, с тех пор я его ни разу не видела, — грустно улыбнулась она жильцу. — Чёрт, это я во всем виноват, — опустил голову Ватсон, потирая глаза. — Ох, дорогой, а чего ты ожидал? Он открыл тебе сердце, а ты разбил его, даже не подумав о последствиях, — произнесла Марта, глядя в пол. — Но кто же знал, что он так отреагирует? — посмотрел на хозяйку мужчина. Та выглядела печальной. — Ох, Джон, Джон, — улыбнулась она, — Шерлок — это сплошные эмоции, как бы он того не скрывал. — Да он же бесчувственная машина, какие эмоции? — засмеялся блондин. "Шерлок — сплошные эмоции"? Ха-ха, это действительно смешно. — Джон, я хоть и знаю его гораздо хуже, чем ты, но успела понять, что Шерлок полагается исключительно на свои эмоции, — улыбнулась она. Она знала Шерлока ещё со времён его молодости. Когда они познакомились, тот был всего лишь юношей, который искал приключений на свой зад. Он помог Марте Хадсон с её мужем, а она же помогала ему во всем, что бы он не попросил. Шерлок был ей как сын. Даже ближе. — Джон, знаешь, что я тебе скажу? — начала женщина. — Что? — Сам кашу заварил, сам и расхлёбывай! — улыбнулась она и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, продолжила готовить как ни в чем ни бывало. Она была права — Джон сам заварил эту кашу. И только он может с этим разобраться. Ей не стоит вмешиваться в их разборки. Джон должен сам разобраться в своих чувствах, и только так он спасёт друга. Тем временем на другом конце Лондона по полупустой заброшенной улице шел высокий, понуро опустивший голову мужчина. Пару часов назад он допустил ужасную ошибку. Конечно, вариант такого развития событий был в его голове с самого начала, ещё с момента, когда он понял, что чувствует к соседу, но он искренне надеялся на лучшее. Шерлок думал, что обретет счастье. И ради непостижимого он поставил на кон всё, что у него было — Джона, их дружбу, их доверие. Он рискнул тем, чем дорожил больше жизни, что больше всего боялся потерять — и проиграл. Как известно, нам не убежать от того, чего мы на самом деле боимся. У всех есть страхи, а у некоторых людей они настолько сильны, что при малейшей мысли о них сковывается дыхание. Как и у Шерлока. Он до потери пульса боялся такого исхода событий. Но всё равно допустил его. Детектив посмотрел на небо. Ночь. Яркий полумесяц горит серебряным светом, пытаясь вместе со звездами осветить весь Лондон. Город наполнился яркими красками, будто ничего и не произошло. Мерзко! Как же сейчас мерзко на душе!Прохладный ветерок обдувал его лицо, проходился по кронам деревьев, шелестел листьями, а после исчезал в неизвестности. Осталась только тишина, давящая свинцовой плитой на плечи детектива. Ох, такое простое, незамысловатое слово "чувства" — но сколько в нём смысла, сколько боли хранится в этих семи буквах, как легко оно давит людей, давит их своим грузом. Шерлок с детства считал эмоции бесполезным явлением. Химическим дефектом. Тем, что он не должен испытывать. Эмоциями многие дорожат, даже если они приносят боль. Но Шерлок Холмс — не многие. Он не входит в ряды тех мазохистов, что боготворят эмоции и полностью подчиняются им. Детектив отказался от эмоций ещё в раннем детстве, когда потерял Рэдберта. Помогли бы эмоции пережить ему эту потерю? Нет. Они сделали бы его слабым и беззащитным, а Майкрофт всегда учил его тому, что слабым быть нельзя. Страдание — вот удел слабых. Это простая логика. Однако, несмотря на то, что Шерлок знал, каково это, он продолжал быть слабым. И сейчас, шагая по сырому от недавно прошедшего дождя тротуару, он обдумывал слова соседа, зная, что ничего, кроме боли это ему не принесёт. Джон… Его слова словно нож в спину, даже не так — острый топор, который пару раз повернули, прежде чем бросить жертву умирать в жутких муках. Холмс слишком сильно привязался к соседу. Настолько сильно, что теперь даже имя компаньона не может произнести. Он пытается назвать его, но из груди вырывается лишь очередной всхлип, полный боли. Зачем нужны эта любовь, если от неё так плохо на душе?! — Черт… — выдохнул Шерлок, хватаясь за голову. Он не хотел этого. Он не ожидал такого. Холмс не хотел, чтобы Джон его возненавидел. Чёрт. Чёрт. Черт! Он рвал волосы на своей голове, рвал от безысходности, одиночества и бессилия, которые пронизывали его с ног до головы. Он делал это, совершенно не жалея свою кудрявую густую шевелюру, которой так восхищались многие. Мужчина чувствовал, будто теряет рассудок, и самым ужасным было то, что он не понимал, как это остановить. Он всегда знал ответ на любой вопрос, но в этой ситуации был бессилен. Ну почему слёзы ручьями текут из его глаз, оставляя после себя мокрые дорожки на щеках и привкус солёности на губах? Почему сердце так мучительно стонет от боли? Когда он понял, что всё вокруг было лишь иллюзией? Фальшью, которую создал он сам? Как смог он допустить такое? Он должен был предвидеть такой поворот событий. Обязан. И он предвидел, но, увы, был слишком поглощен эмоциями, чтобы просчитать всё как надо. Он действовал чисто интуитивно. И это сыграло с ним злую шутку. Эмоции поглотили его и не хотели выпускать из своего цепкого плена. Холмс-младший всегда считал, что эмоции — лишь слабость. И теперь он в этом окончательно убедился. Он подошёл к старому серому кирпичному зданию и грустно посмотрел на дверь. Как давно он тут не появлялся? Год? Месяц? Кто знает. Мужчина давно завязал, но сейчас, в этой ситуации, ему было это просто необходимо. Холмс выдохнул и тихо постучал в дверь. — М? Что надо? — дверь открылась, и из-за неё выглянули два зелёных, заинтересованных глаза. — Билли, это я, — тихо произнес Шерлок, натягивая фальшивую улыбку. — О, Шезер! Можешь входить, ты знаешь, мы всегда тебе рады, — улыбнулся парень и пропустил старого друга внутрь.***
Джон ещё с самого возвращения на Бейкер-Стрит начал поиски детектива. Первым делом он обзвонил всех знакомых, и, судя по словам Грегори, Шерлок не появлялся на месте преступления, хотя дело было очень интересное и запутанное. У Молли его тоже не было, так что девушка ничем не могла помочь. Что же, круг поисков сузился, уже хорошо. Майкрофту он звонить не стал, не хотелось сюда впутывать британское правительство. Судя по словам домовладелицы, Шерлок может быть только в одном месте.***
— Шерлок, чёрт тебя дери, неужели ты тут, — шептал Джон, остановившись около старого обшарпанного здания. Тут, судя по рассказам миссис Хадсон, Шерлок прятался, когда ему было плохо. Наркопритон. Он тихо выдохнул. Конечно, было вполне логично, что после того, как Джон разбил ему сердце, Шерлок захотел заглушить боль. — Наверняка сорвался и лежит там без сознания, — с досадой шипел Ватсон, подходя к двери. Постучав, он услышал шорохи. — Чт… Чувак, ты что тут забыл? — ему открыл темноволосый, ещё совсем молодой парень. На вид лет двадцать. Его зрачки были расширены, и Джон зло выдохнул. Что ж, он же разберётся с одним конченным наркоманом, чтобы найти своего? Возможно, да. — Э, я — Джон Ватсон. Я пришел за своим другом, а не просто поглазеть, — фальшиво улыбнулся он. Ему определенно не нравилось это место. — Слушай, чувак, проваливай отсюда по-хорошему, — произнес парень, глядя на Ватсона. Если быть честным, то его мнимое спокойствие уже трещало по швам. Джон хоть и был терпеливым, но к наркоманам он относился… своеобразно. — Что ж, по-хорошему договориться не вышло… — сквозь зубы прошептал Джон. — Что ты бормочешь? — Ничего, ничего, — поднял руки в успокаивающем жесте Ватсон. — Повторим ещё раз: мне нужен Шерлок Холмс. Знаешь такого? — Чувак, проваливай давай! — когда парень прикрикнул на Джона, его терпение лопнуло. Он пытался найти Шерлока, пока тот что-нибудь с собой не сделал, забрать его, отогреть, извиниться, а этот наркоман возомнил, что может помешать ему. Ахах. «Ради Шерлока», — думал Джон, одним резким движением хватая руку парня и заводя её назад, лишая того возможности шевелиться. — Повторю последний раз, — прошипел сквозь зубы на ухо парню Джон, — Мне нужен Шерлок Холмс. — Парень, парень, потише, отпусти меня! — повысил тон наркоман, безрезультатно пытаясь вырваться из захвата доктора. Джон раздраженно выдохнул и еще сильнее скрутил его, вырывая ещё один всхлип. — Ладно, ладно, на третьем этаже есть Шезер Хамстер, может он тебе нужен?! — вскрикнув от боли, сдался парень. — Шезер Хамстер? — усмехнулся Джон, отпуская наркомана и смотря, как тот убегает в дальний конец коридора. Да, Шерлок «умел» маскироваться. И все же он решил пойти туда, где, по словам парня, находился его друг. — Шерлок? — тихо позвал друга Джон. Помещение было не из приятных — повсюду пыль, мусор, пустые шприцы. Это явно не то место, где должен находиться детектив. Так думал Ватсон, уже собираясь выйти из помещения, но… — Ж-жон… — послышался тихий шепот, — это… ты? Сердце Джона пропустило удар, и он в сомнении остановился. Точно, это голос Шерлока, его нельзя спутать! Холмс и вправду именно тут заглушал боль! Было так странно видеть, как жизнь друга катится к неизбежной кончине, опять же, именно из-за него. Именно из-за Джона. Из-за человека, разбившего сердце этому социопату. Вздохнув, он подошел к другу. Выглядел тот, мягко говоря, просто ужасно. — Ох, Шерлок, Шерлок, — шептал Джон, откидывая закрывающие лоб и глаза кудри детектива и рассматривая бледнее, чем обычно, лицо. Щёки впали, синяки под глазами увеличились, а сам он почти ни на что не реагировал. Бледность лица могла превзойти цвет кожи мертвеца. Блеклая, словно фарфор. — Шерлок, что же с тобой стало? Джону было жалко друга, но больше всего угнетала мысль, что это всё из-за него. Это из-за него Шерлок пошел сюда, прячась от обиды, из-за него Шерлок вновь сорвался и принял наркотики. Он приподнял рукав рубашки и охнул — вся рука была усеяна следами от уколов. На теле ситуация была не лучше — синяки, порезы и, опять же, — следы от инъекций. Шерлок зря время не терял. Одежда была грязная и порванная, где-то Джон даже заметил капли крови. При виде каждого красного пятна его сердце пропускало удар. — Боже, до чего же ты дошёл, Шерлок… — с ужасом в глазах шептал доктор, поднимая друга с сырого грязного пола. Детектив был лёгким, будто не ел много дней. Хотя, почему «будто»? Это же Шерлок, с ним все возможно. Однако эта легкость совсем не упрощала задачу Джону. Ему было больно. Больно понимать, что это он довел друга до такого состояния. И от этого становилось еще тяжелее. Что-то защемило у доктора в груди. Вид его напарника… Он был слишком плачевным. Друга пришлось нести домой на Бейкер-Стрит - туда, где ему и место. Всё лучше, чем валяться в наркопритоне под очередным наркотиком. Что это? Морфий? Кокаин? Плевать! Шерлока надо спасать из этого болота чувств, которое затягивает его стремительно и сильно, не желая давать воздуха для жизни. Джон без возмущений тащил Шерлока на себе. Ведь это он во всем виноват, и спасти детектива от всего этого — меньшее, что Ватсон может сделать. Холмс так и не приходил в себя, но ощущение того, как вздымается его грудная клетка при дыхании, давала надежду. Джон был полон решимости. Дойдя до знакомой двери на Бейкер-Стрит, Джон облегченно вздохнул. Скоро все будет хорошо. Скоро всё будет как раньше. — Миссис Хадсон, нет времени объяснять, — бросил домовладелице рассеяный и ещё не до конца понимающий происходящее Джон на её возмущенный и напуганный взгляд: он и сам был напуган, не хватало ещё Марту волновать видом Холмса-младшего, так что он быстро донёс друга наверх, и аккуратно уложил его на диван прямо в мокрой от сырости одежде. Тот в ответ лишь тихо простонал, возмущаясь, но Джону было не до этого. Сняв куртку и помыв руки, Джон пошел искать аптечку, попутно вызывая скорую. Сказать, что в квартире было грязно — ничего не сказать. Ватсон около пятнадцати минут искал несчастный, запиханный в самый угол чемоданчик. Он был наполовину пустой, но там находилось всё необходимое, чтобы хоть чуть-чуть помочь другу. — Шерлок, ты меня слышишь? — позвал Джон, чтобы проверить реакцию, и, получив слабое шевеление в ответ, чуть приподнял Холмса. Еле слышный треск стекла ампулы нужного препарата, блеск иглы, мгновенье... Мысли метались в голове Джона: "Это достаточно сильный препарат, должно помочь". Ватсон хорошо знал свою работу, теперь дело осталось за малым. — Шерлок, это я, Джон, — вещал доктор. — Тебе нужно выпить ещё вот это, чтобы стало лучше. Всё будет хорошо, скорая уже едет... — Жо-он… Бросил… Меня, — через усилия шептал детектив, будто только это было важно. — Черт, Шерлок, прости меня, я не знал, что все настолько серьёзно, — с сожалением извинялся Джон, понимая, что это не поможет. Не в этом случае. — Он… ушел, — продолжал Шерлок. Сердце Джона обливалось кровью. — Шерлок, я тут, всё в порядке, — не сдавался он, думая, что сможет вымолить прощение, но… Его перебили — Шерлок, совсем неожиданно и резко для Ватсона, схватил его за горло, и, сжимая на нежной шее руки, повалил соседа на пол. — Ш-шерлок! Прекрати! — вскрикнул Джон, пытаясь хоть немного ослабить хватку детектива на горле. Тот, несмотря на совсем недавнюю слабость, будто обрел второе дыхание и с силой продолжал душить друга, не слыша и не обращая внимания на его мольбы. Брюнета переполняли злость, безумие, детская наивная обида, являющейся самой сильной. Джон краем глаза заметил, что в затуманенных наркотиками глазах плещется ещё и чистая боль — маленький отголосок событий того самого вечера. — Шерлок! — Задыхаясь, пытался дозваться друга Джон, надеясь, что тот его услышит. — Я знаю, это все ещё ты, прошу, прекрати это! Но он не слушал, перестав воспринимать слова соседа и просто пропуская их мимо сознания. Шерлок больше сосредоточился на шее соседа, на которой плотно сомкнулись его руки. Все попытки Джона вырваться желали оставлять лучшего. Холмс всем телом придавил Джона к полу, наваливаясь на него своей массой, от чего дышать было ещё труднее и болезненнее. Вскоре, буквально через несколько секунд, Джон почувствовал, как необходимый воздух кончается в легких. Голова кружилась, а перед глазами плясали незамысловатые тёмные пятна. Еще чуть-чуть — и он точно потеряет сознание. Однако Шерлок даже не думал останавливаться, наоборот — прилагал больше сил к удушью друга. — Шер…, — слабым охрипшим голосом прошептал блондин, безуспешно пытаясь дозваться до друга. — Прошу… — Силы покидали его тело, но он продолжал говорить, приневзмогая боль и головокружение. — Я сожалею, что причинил тебе боль… Мне правда жаль. Прости… меня… Шерлок. Темные пятна в глазах сменили яркие отблески, что предстали перед взором доктора. Будто зовущие за собой, они кружились в незамысловатом вальсе. Мгновение - и взгляд начал заполнять тусклый туман. Джон понимал, что еще немного — и конец. Конец всему. Слёзы появились в уголках его глаз, и жизнь начала проноситься перед глазами. Вот он, маленький парнишка лет семи в первый раз идёт в школу, где с легкостью заводит друзей и завоёвывает уважение учителей. Он был славным малым. Вот забирает первую бутылку у своей сестры, которая только начинает пить. Вот он молодой, крепкий парень становится капитаном школьной команды по регби, благодаря чему завоёвывает сердца всех девушек класса и уважение всех парней и учителей. А вот он, устав от пьянства сестры, собирает вещи на первый свой бой. Афганистан. Выбор пал случайно, кто-то в баре предложил ему контракт, и Ватсон, недолго думая, соглашается и совсем не жалеет о своем поступке. Вот Гарриет, забыв про Клару, пытается его остановить, кричит, что если он уедет, то он больше ей не брат, но Джон не останавливается, не ведётся на уловку и все равно уезжает. Еженедельно Джон получал письма от своей сестры. А вот его в первый раз подстреливают, ставя крест на военной карьере. "Психосоматическое расстройство, " - заявляют в один голос многочисленные психологи и врачи, и Джона отправляют обратно в Лондон, где мужчина слоняется по шумным улицам, не зная, чем себя занять, где добыть адреналин, которого он так жаждет. И ответ находится очень скоро. Майк. Майк Стэмфорд — бывший друг Джона еще со школьных годов. Именно он знакомит доктора с самым ужасным соседом, которого только можно себе представить. Шерлок Холмс — знаменитый, единственный в своем роде частный детектив. Заносчивый социопат с ужасной манерой общения, но именно это Джон и искал. Джон получает дозу адреналина и уже не может отказаться от сожительства, а позже помогает расследовать преступления и ловить злоумышленников. Это было именно то, о чем он мечтал. И они даже смогли сдружиться с Холмсом. Однако Шерлок, как оказалось, любил его. Вау... Да, эта мысль до сих пол шокировала Джона, не давая спокойно жить. И, возможно, Джон заслужил быть убитым от удушья собственным соседом, которому когда-то разбил и так потрепанное холодное сердце. Веки опускались сами собой, и, несмотря на усилия доктора, предвещали конец. И Джон, понимая, что обречен, — сдался, отпуская крепкие руки соседа. Тот, кажется, даже не заметил, что его жертва сдалась. И Ватсон обречённо закрыл глаза. Он облегчённо выдохнул, когда хватка на его шее ослабла. Шерлок беспомощно опустил руки, больше не горя желанием придушить Джона - того, кто причинил ему так много жгучей, рвущей на части боли. Он просто сидел на нём и, опустив взгляд на ковёр, что-то бессвязно шептал. Лишь отрывок фразы, слабое « прости» — единственное, что услышал Джон, еще не отошедший от удушья. Но он заметил еще кое-что — его сосед плакал. Жгучие горячие слезы тихо скатывались с его лица, а он молча сидел, боязливо поднимая взгляд на детектива. — Джон, я… — он пытался извиниться за то, что чуть не сотворил, но Джон вовремя заткнул его поцелуем, нежным, чуть неумелым, таким, которого они оба так долго ждали. Шерлок будто не дышит. Он боится произнести слово, издать хоть один звук. Эта действительность слишком похожа то ли на сказку, то ли на сон, от которого он вот-вот проснётся, и всё это исчезнет. — Я понимаю тебя, Шерлок, — шептал Джон, вновь целуя соседа. Тот не вырывался, а только сильнее приникал к рукам напарника, что оглаживали его бледное лицо. — Я понимаю, Шерлок. И я... я тоже тебя люблю. Шерлок внимательно прислушивается к его словам, не обращает внимания на своё постепенно учащающееся сердцебиение, кусает нижнюю губу, стараясь не давать воли своим эмоциям: всей боли, что копилась днями, всем страданиям, что он пережил. Ведь это лишь слова, лишь сочетание звуков, но именно они заставляют его душу трепетать, а сердце — биться чаще. Это просто слова, но какие же они нужные, давно желанные, дарующие надежду, тепло и спокойствие. Кажется, впервые за такое долгое время, протяжённостью в его жизнь, детектив по-настоящему счастлив. И прежде чем Холмс успел что-то произнести, Джон вновь заткнул его поцелуем.— Прости, что мне понадобилось так много времени, чтобы понять это.