and the snakes start to sing

      Долго ли протянет человек, который живёт не своей жизнью? Следует приказам родителей. Подстраивает себя под общество. Ходит только туда, куда разрешила мама. Ровно в девять должна быть дома, а если повезет – то по выходным время увеличивается на целых пятнадцать минут. Делает то, что сказала мама. Надевает то, что выбрала мама. Ведёт себя так, как сказала мама. Общаться только с теми, кого одобрила мама, а если увидит с не той кастой…у-у, грандиозного скандала не избежать. Что должен чувствовать человек, будущее, которого расписано на десятки лет вперед? Несправедливость? Гнев? Обиду? Именно их и ещё не забудьте добавить безысходность, раздражение, надломленность и беспомощность. Хорошая гамма, не так ли?       Вот и Элизабет Купер – отличница местной школы Ривердейла, посещаемость которой практически идеальная, разве что, не считая пропусков по болезням; на носу важный тест или экзамен, а у тебя температура тридцать восемь и семь – не волнует, ты обязана написать его на отлично, никаких глупых отговорок; всё свободное время тратится на прихоти матери. Дополнительные уроки, все те, что предоставляет учебное учреждение, а еще школьная газета. Ладно, последнее и правда приносит радость. Единственно общее между ней и её матерью. Единственное, что помогает отвлечься от груза, что так намертво лёг на хрупкие плечи. Помогало. Теперь нет. Бет уже тошнит от этого.       Но даже на летних каникулах мама умудрилась запрячь дочь, пристроив ту проходить практику в печатном издании. И этого ей мало. Бетти должна быть идеальной во всем: перечитывать учебники, проходить одну и ту же тему — вдруг позабыла; читать классику, написанную уже давно покинувшими этот бренный мир, людьми. Не то, чтобы ей не нравились книги, нет, она любила их, но согласитесь, сложно дойти до последней страницы, вчитываться в каждое слово, вникать в смысл, когда ещё с первых строк тебе они не интересны. В одном повезло, больше не нужно было проходить пробы в группу поддержки футбольной команды, получая вновь и вновь отказ, стараться, чтобы угодить матери. С тех пор, как Элис Купер узнала, что старшая дочь встречается с рыжеволосым пареньком, капитаном Бульдогов, одним из близнецов, сыном Клиффорда и Пенелопы, Джейсоном Блоссомом, эту обязанность с неё сняли. Можно сказать строго настрого запретили, отчего, бунтарь, сидящей глубоко в ней, захотел попасть туда ещё сильнее, чем раньше.       Она устала. Устала быть безупречной, лучшим примером, которого приводят для сравнения другие родители своим детям, эталоном правильности. Идеальной. От этого прилагательного сводит зубы до боли в дёснах, произвольно сжимаются кулаки до кровавых отметин, так, что немеют руки и белеют костяшки. Настолько Бетти осточертело быть идеальной, превосходить остальных ровесников во всём. Это приводит в неистовую ярость, что даже голубые вены отчетливо выступают на фарфоровой коже, и хочется врезать тому, кто ещё хоть раз скажет это слово в её адрес. Но она не может, не этого от неё ожидают. И это медленно сводит с ума.       Кромешная тьма опустилась на Ривердейл, окрашивая город в серые оттенки. Как любила говорить девушка: ночная свобода пришла. В этом есть волшебство, таинство, нечто сокровенное. Ночью все потаённые желания просятся наружу, в разговорах чаще звучит правда, люди охотнее выражают свои чувства. Здесь нет тех натянутых фальшивых масок, что мы носим днём, притворяясь тем, кем не являемся, делая то, что нам не нравится. Вот и сейчас, гуляя по пустым дворовым улицам хорошо знакомого района, Бетти была собой. Сейчас не нужно было улыбаться всем подряд, быть любезной, уступчивой, стараться понравиться каждому, делать всё то, что так раздражает. То, что всегда велит делать ей мать.       Свежий ветерок приятно охлаждает кожу. Дневная жара спала, позволяя насладиться прогулкой в полной мере. Нечасто удаётся под покровом ночи ускользнуть из дома и подышать воздухом, размышляя о разных вещах: любовных переживаниях, предстоящих делах, о будущем. Всё то, что волнует девичье сердце шестнадцатилетнего подростка. Арчи Эндрюс стал частым объектом её грёз. Он присутствовал во всех аспектах, но было ли ей то место, которого она хотела? Лучшие друзья. Элизабет с гордостью носила это звание в течение многих лет, надеясь, что когда-нибудь оно перерастет в нечто большее.       Внезапный резкий порыв ветра заставляет девушку съежиться, вызывая огромное желание накинуть что-то тёплое на открытые плечики. Погода, очевидно, начала меняться и не в лучшую сторону. Сильные воздушные потоки превращали пшеничные локоны в воронье гнездо, проникали под свободную футболку пастельных тонов. Намечается дождь, но школьница не спешила идти домой, наоборот, ноги вели её подальше от того места. Того места, где она была птицей со сломанными крыльями, заточённой в железную, прочную клетку выхода из которой нет. Там она может только размахивать раздробленными, оперёнными костями приближая свою смерть от болевого шока. В этом идеально кипельно белом двухэтажном домике, как с обложки журнала продажи недвижимости, она задыхается; всё туже и туже удавка по имени Элис сдавливает тонкую лебединую шею. Имя своей старшей сестры она слышит в сотню раз чаще, чем собственное. Личность Элизабет Купер обезличивается, исчезает, превращается в серую массу пай-девочки.       Она устала.       Несколько капель упали на лицо, стекают вниз по подбородку и скрываются под небольшим вырезом майки. Потом ещё. И ещё, превращая маленький дождик в проливной ливень. Можно было побежать и спрятаться под навесом или крышей, на худой конец под крылечным козырьком, но оно надо? В конечном итоге ты всё равно будешь мокрым. Так размышляла и Бетти, не меняя размеренный шаг. Прозрачные крупицы, падая и ударяясь об асфальт, создали мелодию, бит матушки природы.       За последний месяц это была четвёртая вылазка маленькой проказницы, нарушающей правила её матери. Второй раз за это время у Элис дедлайн на работе и та возвращается под утро. Отец же никогда не заходит в комнату, если дверь закрыта. Хоть кто-то уважает её личную жизнь, хотя бы малую часть, что у неё осталась. Полли родители засунули в какую-то там больницу, а мне принесли таблетки. Аддерол — для лечения синдрома дефицита внимания и гиперактивности, а также он стимулирует центральную нервную систему. Какая же ещё мать посадит своего ребенка на амфетаминовый психостимулятор, чтобы та лучше училась и не доставляла проблем?       Поправлять ниспадающие намокшие волосы, которые от непрекращающихся порывов воздуха хлыстают больно по лицу, Бет надоело, и быстрым движением убирает их в хвостик. Высокий конский хвост – ещё одна вещь, что внушила ей горячо любимая матушка. Девушке плевать: ровно или нет, красиво или нет, есть петухи или нет. Ещё один заскок, что поселила чёрствая мама в своей дочери. Всегда выглядеть и д е а л ь н о. Ей кажется, что она уже в своём закомплексованном сознании слышит голос миссис Кей. Он озвучивает её мысли, заводит диалог, диктует правила. Психушка точно уготовила мне койку, иронично делает себе замечание ночной путник.       Путешествие подходит к концу, когда ноги сами останавливаются у шаткого почтового ящика с фамилией Бёрнс. Вот она – невидимая глазу преграда, за которую девушка не может переступить. Оглядывается, смотрит по сторонам, примечая хоть какие-то изменения, но не находит. Всё по-старому, тот же кирпичный дом ярко-оранжевого цвета от которого днём слепит; на другой стороне дороги вычурный высокий в три этажа особняк, сделанный в готическом стиле. Всё на своих местах. Осмелится ли безукоризненная, не противоречащая Бетти перейти линию?       На той южной стороне советуют не бродить ночью, да и днём тоже, но так ли страшны волки, как их боятся, на самом деле? Этим вопросом задаётся и наша полуночная пташка, мысленно взвешивая чашу весов. Мимолётом глянув на экран телефона, Элизабет принимает решение и ступает на опасную территорию. Время ещё детское, так она подумала. До утра можно было спокойно гулять, а после вернуться домой и быть той, кем тебе говорят быть. Делать то, что от тебя требуется.       Тротуарные дорожки, полностью покрыты зеркальной гладью, отражают свет фонарей и круглый лунный диск. Футболка промокла насквозь, джинсы серо-синего оттенка были в мокрую крапинку, а излюбленные бело-синие кеды уже давно хлюпали от набравшийся в них воды. Но младшую Купер это не останавливало, она шла и шла в неизвестном направлении, туда, куда глядят глаза. Неизвестность её не пугала, но может, стоило бы испытать самое первобытное чувство самосохранения — страх. Каждый шаг отдалял её, вынуждая выйти из своей привычной зоны комфорта.       Бет не знала, сколько прошла и сколько ещё можно идти, не боясь нарваться на неприятности. Адреналин, конечно, приятно заводит, ускоряет пульс, дарит лёгкую эйфорию. В южной части Ривердейла она была нечасто, доходя до Попса, чтобы насладиться сладким клубничным молочным коктейлем с кубиками льда. Но сейчас, внутренний компас подсказывал, что любимую забегаловку бессонная странница прошла ещё несколькими кварталами ранее и сейчас находится там, куда никогда не заходила прежде.       Ливень постепенно стихал, превращаясь в редкий моросящий дождь. Элизабет не сразу замечает, как позади неё появляется машина, и совсем немного освещает её путь, ведь фонари здесь были либо разбитые, либо просто не работали. Посмотрев за свою спину, она заметнее ускоряет шаг, обдумывая, что делать, если та остановится подле неё. Липкий страх захватывает, заставляет почувствовать начинающуюся тревогу, опасение за собственную жизнь. Но к счастью автомобиль проезжает мимо, не изменив своей скорости. Ведущая колонки «Синий&Золотой» испытывает облегчение, но ненадолго.       Грязный пикап останавливается на расстоянии трёхсот футов, не выключая двигатель, будто обдумывая что-то. Было неясно, кто за рулем и что от этого неизвестного ожидать. Было не разглядеть ни номеров, ни каких-то ещё опознавательных знаков. Бет последовала примеру водителя и прекратила движение. Сотня вопросов вертится в белокурой голове, начиная от: меня застукали родители или их знакомые до, а если это маньяк, то может мне лучше кинуться бежать прямо сейчас, а не ждать пока меня убьют. Каждая догадка была причудливее, мрачнее и зловеще другой. Единственное, о чём жалела молодая девушка, та это то, что при себе у неё даже не было никакого оружия. Ну, конечно, это не единственное, что её беспокоит в этот момент, но оно самое значимое. А если я брошу в него телефон и быстро побегу, то я успею скрыться – таким вопросом задалась Элизабет Купер, когда пикап начал сдавать назад.       Светло-зелёные глаза переполнились животным ужасом, ноги намертво приросли к асфальту. Она перестала контролировать своё тело. Внезапное оцепенение. Бетти неподвижно замерла, ожидая, когда автомобиль остановится возле неё. Мысленно прикинула уже сто и один способ своего убийства, попрощалась с лучшим другом, которому так и успела признаться в своих чувствах, с Полл, даже со своими родителями.       — Ты наркоманка или просто заблудшая душа, которая выбрала не самое лучшее время для прогулки, м-м? — саркастический тон донёсся из пикапа.       Прервавшись на списке с кем нужно проститься, Элизабет немного подаётся вперед, заглядывая в транспорт, цвет которого разнится от голубого до болотистого. Глаза не сразу фокусируются на водителе, видя перед собой лишь размытые очертания.       — Так что?       Светловолосая девушка неспешно отрицательно качает головой. Зрение потихоньку адаптируется, и она видит перед собой мужчину с привлекательными чертами лица. В салоне достаточно темно, но ей хватает и этого, чтобы разглядеть своего таинственного преследователя. Взрослый, может чуть за тридцать пять, с небольшой щетиной и впалыми щеками. Цвет волос от тёмно-русого до чёрного. Помимо холода и опасения за жизнь, она испытывает довольно-таки контрастирующее с ними чувство. Любопытство. Пытливый ум милой девушки по соседству не позволял развернуться и уйти, оставив вопросы без ответа.       — Нет, я не… — клацающие зубы мешают закончить свою речь.       — Не наркоманка, а просто глупая девчонка, решившая оказаться в не самом дружелюбном районе. – Упрекает промокшую насквозь школьницу, кидает осуждающий, тяжелый взгляд.       Элизабет переминается с ноги на ногу, ожидая какого-то дальнейшего развития действий. Тело начинает бить мелкая дрожь, поднявшийся северный ветер забирается под одежду, проникает под самую кожу. Она не сразу слышит предложение подвезти до дома. Говорили ли вам в детстве родители, что не стоит садиться в машину с незнакомыми людьми или брать у них конфеты? Предполагаю, что и не раз, но кто придавал их словам значение. Вот и Бетти Купер заглушив внутренний голос разума звучащий нравственно, сильно напоминающий её мать, села к незнакомцу, которого знает чуть больше двух минут.       — Не закрыла, — не отрываясь от руля, произносит он.       Низкий, грубоватый голос с лёгкой хрипотцой обрывает между ними тишину от которой звенит в ушах. Дрожащими руками то ли от холода, то ли ещё пойми от чего, девушка наощупь пытается найти злосчастную металлическую ручку. Прошло около десяти секунд, но результата никакого. Терпение мужчины подходит к концу, и он резко поддается вперед, немного разворачивая свой корпус, перегибается через встрепенувшуюся от его движений пассажирку. Бет вжимается в кресло, затаив дыхание. Стрессовый гормон превышает свою норму, чем делает её готовой к отражению любой атаки, но тот, завершив махинации с дверью, плавно возвращается на место и заводит двигатель. Продиктовав адрес, молчаливый собеседник развернул автомобиль и двинулся в нужное направление.       Бетти неотрывно наблюдает за видом из окна, всё время, держа себя в боевой готовности, если понадобится. Ладони бесконтрольно то разжимались, позволяя возобновить кровообращение в затёкших конечностях, то сжимались медвежьей хваткой. Она не знает, сколько сейчас времени, телефон отрубился ещё в начале поездки, издав жалобный прощальный писк. Случись хоть что-то, мисс бесстрашие должна рассчитывать только на себя, ведь помощи ждать неоткуда. Но с другой стороны, если Элис уже дома и поджидает блудную дочь, то мысль, что человек, сидящий на водительском сидении, окажется убийцей и расправится с ней, не успев, она переступить порог собственного дома нравится ей гораздо больше.       Пейзаж стал более узнаваемым, по мере приближения к конечной точке. Ночная темнота постепенно сдаёт позиции, уступая свою смену. Дворники машины издают скрипучий звук, но Купер он не смущает. Даже противный, раздражающий шум был лучше мёртвой тишины, что воцарилась в салоне.       — Здесь налево, — голос осип, горло драло.       Бегло посмотрев на того, кто оказал ей сегодняшнюю помощь, и, удостоверившись, что указание принято к исполнению, Элизабет воспользовалась моментом и внимательнее изучила его. Короткие, угольные волосы с едва начавшими седеть, висками зачёсаны небрежно назад. Прямой нос, густые брови, меж которых засели неглубокие возрастные морщины, правильной формы губы в тон его, едва тронувшим загаром, кожи. Миндалевидной формы карие глаза обрамленные чёрными ресницами. Не было никакого сомнения, что мужчина пользовался интересом со стороны слабого пола. Кожаная косуха сидит на нем плотно, подчеркивая крепкое телосложение.       — Можете остановить здесь, дальше я дойду сама.       Незнакомец выполнил просьбу, снимая ногу с педали. Выключает дворники и откидывается на спинку сиденья, поворачивая голову в сторону девушки. Бет до сих пор не пришла в себя, не поверила полностью, что она осталась жива и невредима. Такую гамму эмоций испытываешь не каждый день. Только сейчас школьница может спокойно выдохнуть.       — Спасибо, — неловко улыбается, собравшись покинуть транспортное средство.       Брюнет ничего не отвечает, продолжая неодобрительно смотреть на неё, хмуро сдвинув брови. Во взгляде так и читается нескрываемое осуждение, порицание. Но, кто он такой, чтобы осуждать абсолютно незнакомую девушку, не зная её истории, проблем, свалившихся на поникшие плечи. Он ничего не знает о ней, даже её имени.       Но Бетти не осмеливается выговорить в лицо незнакомца всё то, что испытывает в данный момент, находясь под взором этих раздражающе проницательных глаз, оттенок которых схож с янтарным напитком, что отец пьёт по вечерам в своём кабинете. Как не был бы сейчас спокоен мужчина, но исходящая от него опасность не позволяет белокурой повести себя неблагоразумно. Неуклюже и торопливо она практически выпрыгивает из машины, и лишь звук его голоса заставляет её повернуться.       — Больше не испытывай удачу, в следующий раз она может оказаться не на твоей стороне.       Оставив свое напутствие, тот вдавливает педаль газа в пол и с визгом мчится по дороге, незакрытая дверца громко хлопнула, возвращаясь на законное место. Чёрные полосы остались на сером асфальте. Шестнадцатилетняя школьница неизвестно, сколько ещё бы простояла там, всматриваясь вдаль, туда, где исчез след грязного пикапа, если не ослепляющий рассвет. Ночной, ядерный коктейль из адреналина и кортизола действуют до сих пор, обострив все чувства до предела. Бетти была неглупой девочкой, говоря незнакомцу адрес и, позволяя довезти её прямо до дверей.       — Надеюсь, пожилая супружеская пара мистер и миссис Хадсон не обидится, если их дом на какое-то время будет числиться за мной., — проговорила она в пустоту и отправилась к перекрёстку.       Элизабет и вправду в тот день сказочно повезло. Она вернулась буквально за несколько минут до прихода своей матери с работы и едва успела проскочить в свою комнату на втором этаже, ныряя под розовое одеяло, накрываясь с головой. Сердце бешено стучало, отдаваясь по ушным перепонкам, в горле пересохло, в районе затылка возникла тупая боль. Последнее стало явным признаком того, что ночная прогулка подарила ей не только незабываемо-острые ощущения, но и ангину или воспаление лёгких, она еще не решила, что именно из этих двух заболеваний. Было бы правильно снять всю мокрую одежду, принять горячий душ, высушить слипшиеся волосы и выпить таблетки, запив их обжигающим, раздражённое горло, чаем, но сон одолел раньше.       Младшая Купер не слышала, как открылась дверь в её спальню, как женщина с такими же светлыми волосами просунулась в возникшую щель, бросив беглый взгляд на кровать и мягко улыбнулась, удостоверившись, что всё как надо. Не слышала, как тихо щёлкнул металлический врезной замок, возвращаясь на место. Не слышала, как шаги отдалялись, а потом и вовсе прекратились. Элис последовала примеру дочери и отправилась в постель, давая разуму заслуженный отдых. Не слышала, как Ривердейл начал оживать; почтальон заступил на свою работу, принося людям, свежую прессу, рекламные брошюры, журналы; автоматическая поливная система соседа, поставленная равно на семь утра оросила постриженный вечером зелёный газон; жители маленького городка просыпались, спешили на работу, заполняя опустелые улицы, кто-то не спеша прогуливался с собакой, как например Фред Эндрюс.       Для каждого обывателя города, чьё название прославилось благодаря местному кленовому сиропу, утро наступило по-разному. Ученики школы Ривердейла могли понежиться в кровати подольше, в отличие от остального занятого населения, для которых понятие каникулы закончились, когда они вошли во взрослую жизнь. Некоторые покинули свои дома, не успев стрелка часов достигнуть цифры восемь. Некоторые работали по другому графику, который позволял устроить себе выходной в середине недели. Для других же, рабочие часы начинались намного позже и приходили на дневное время. А ещё, была пятая категория людей, чье пробуждение не зависело от будильника – безработные. Именно таким и был наш добрый самаритянин, оказавший помощь заблудившейся овечке. Он оказался на дороге глубокой ночью отнюдь не из чистых побуждений, как может показаться на первый взгляд. Единственный магазин, который работал в это время, был в той части города, откуда возвращался мужчина. Безымянный добродетель ещё не скоро проснётся, учитывая, сколько горячительного выпил, вернувшись в свой трейлер. Скорее всего, даже и не вспомнит, что сделал добрый поступок впервые за последние годы своей жалкой, прожигающей в пустую, жизни. Причину, почему вызывался помочь и отвезти промокшую до нитки девушку, никто не знает, даже он сам. Сострадание, ответите вы. Жалость, скажите вы. Может его сподвигло на это совесть, сжирающая изнутри подобно неугасаемому пожару, губящему тысячи жизней. Возможно, это было желание. Желание сделать хоть что-то правильно, не пуская на самотёк, повлиять на судьбу. Желание не сгубить жизнь молодой девушке, которая только начинает её. Он — на самом дне, запивающий своё горе бутылкой чего-нибудь посильнее, покрепче, чтобы побыстрее забыться.       Жизнь малышки Купер вернулась в прежнее русло, она вновь делала всё то, что от неё ожидали. Занималась журналисткой практикой, перечитывала гору материалов, статей, исследований. Была серой мышкой. В то утро никто не заметил её отсутствия, осипший голос и небольшую температуру. Всё обошлось, и девушка поправилась спустя пару дней. Следы преступления были успешно сокрыты и уничтожены посредством стиральной машинки. Казалось, ничего в ней не изменилось. Всё тот же высокий хвостик, манера одеваться в светлые пастельные цвета, помада нежно-розового оттенка и привычная для всех натянутая улыбка, но так ли это?       Прошло чуть больше двух недель после той экстремальной прогулки. Страх быть пойманной за несоблюдение комендантского часа практически исчез, оставляя ей внутреннюю опустошённость. Каждый день был похож на предыдущий, монотонный и однообразный. Встречи с друзьями стали проводиться всё реже и реже, почти сходя на нет. Как ни прискорбно не звучало, но друзей девушки можно было посчитать по пальцам одной руки, хватило бы и двух. Арчибальд Эндрюс и Кевин Келлер. Если первый проводил всё время со своим отцом в его строительной фирме, то второй проводил с другими парнями. Да, лучший друг Элизабет Купер — гей. Звучит как заезженное клише, но это было так. Парень, который отлично разбирается в моде, с которым можно поговорить о мальчиках и который даст совет, как себя вести с ними. В него не влюбишься, не будешь страдать, и ревновать к другим девушкам, в отличие от одного, кто засел так глубоко в самом сердце. Конечно, присутствовал риск того, что твоего могут парня увести и это станет ударом по собственной самооценке, но шанс такого крайне низок. Полли Купер, вот кого забыла упомянуть Бет в списке друзей, но та проходит терапию в больнице, и родители запрещают им видеться, ссылаясь на правила лечения. Одинока, как никогда.       — Так ты мне поможешь или нет?       Элизабет говорила грубо, требовательно, совершенно не в своей манере. Голос был снижен до полушёпота. В трубке послышались многозначительные вздохи, и после тридцатисекундного молчания был дан ответ. Записав продиктованный адрес и время на отрывной стикер, нажимает отбой. Бросает взгляд на прикроватные часы.       — У меня есть два часа.       Вырваться из дома не составило труда. Сегодня Бетти сделает то, что хотела уже давно, осталось только уладить одну крошечную деталь. Мост Свитуотер – излюбленное местечко для влюблённых. Отсюда открывается красивый вид на бурную реку, величественные горы и дремучие хвойные леса. Здесь можно стоять вечность, наблюдать за природой, размышлять о насущном. Может однажды и наша белокурая пташка обретёт своё долгожданное счастье в виде лучшего друга с огненно-рыжей шевелюрой, будут стоять здесь, на мосте, находясь в объятиях друг друга и думать об одном и том же. Бетти надеется, что скоро наступит это время и её фантазия воплотится в реальность, такую приятную и долгожданную. Но прямо сейчас она ждет другого человека, который опаздывает уже на пятнадцать минут.       — Обычно я не заставляю девушек ждать, — лаконично произносит человек позади неё.       Реджи Мантла – ученик старшей школы Ривердейла, состоит в футбольной команде и имеет довольно скверный характер. Местный ловелас, который не упустит своей возможности или выгоды, а порой и то и то одновременно. Высокий, мускулистый, крепкий. Оливковая кожа прекрасно гармонирует с тёмными волосами и почти чёрными глазами. Стиль его общения – кокетство. Разбуди его среди ночи, то первой фразой, что он скажет: в полной боевой готовности, если ты понимаешь, о чём я.       — Принес? — тонкий голосок звучит нервно, натянуто.       Славился парень тем, что мог достать что угодно и когда угодно. Амфетамин, Баклофен, Модафинил и остальные вещества, что так хорошо продавались. На слуху был ещё один, новый, модный, со смешным названием, но девушка не могла его вспомнить.       — Сразу к делу? Так не интересно.       Обиженно сказал Реджи, подходя на шаг ближе к девушке. Голос совершенно не подходил ему. Томный, низкий, басовитый, тягучий, такой мужской. Когда слышишь его баритон и видишь парня, то картинка не вяжется совершенно. Не того ожидаешь увидеть с таким взрослым басом.       — Принес или нет? — повторяет свой вопрос, в котором отчетливо слышится раздражение.       Хрупкая фигура напрягается, руки упираются в бока, полные губы вытягиваются в тонкую полосу. Мальчишка, классом старше принялся рыться в карманах джинс. Бет оставалось только ждать.       — Работа заняла больше времени, чем я рассчитывал, — протягивает заветную посылку. — Меня вот раздирает любопытство. Зачем такой правильно Бетти Купер понадобилось фальшивое удостоверение?       Девушка не спешит отвечать, внимательно рассматривая пластиковую карточку. Изображение на фотографии её, а вот остальные данные – нет. Теперь она Мишель Аманда Лоуренс, родом из Джерси штата Нью-Джерси, остальная информация была приближёна к правде: цвет глаз, рост, вес. Теперь ей было двадцать три года.       — Сколько с меня? — взглянув на парня, она полезла в небольшой клатч.       — Глупо брать с тебя деньги, — широко улыбается и пожимает плечами. — Будешь должна.       Оглянув светловолосую отличницу с ног до головы, он подмигивает и скрывается в своей Шевроле 1970 года выпуска. Поднимая клубни пыли, Реджи уносится прочь. Дело сделано, осталось дождаться вечера.       Голова болела настолько сильно, что казалось ещё чуть-чуть и взорвется, разбрасывая мозги по стенам. Как бывает всегда: хорошо вечером и плохо на утро. Мужчина прекрасно знал эту простую истину. Он сбился со счета, сколько раз за эти пару лет собирался бросить пить, но было понятно, цифра давно перевалила за сотню. Выдерживал день, но когда наступал вечер, бутылка бесконтрольно оказывалась в руках и тогда, было уже не остановиться. День сурка повторялся снова и снова, вновь и вновь, как будто кто-то поставил на повтор. Эта зависимость была сильнее. Сильнее желания воссоединить семью, вернуть сына, подняться на ноги. Сильнее, чем что-либо. Близкие отвернулись от него, и алкоголь стал единственным выходом. Вот и сейчас стрелка часов ещё не успела перевалить число три, как он был уже пьян и еле держался на своих двух. Он давно уже проиграл этот битву.       Элизабет считала минуты до ухода своих родителей из дома. План, что созрел в её белокурой голове, должен вот-вот исполниться. Она просчитала всё до мелочей. Чисто, точно, безупречно. И д е а л ь н о. Ложь, сказанная матери с отцом была отыграна в её голове бессчётное количество раз, настолько, что девушка сама поверила в то, что говорит. Элис Купер пригласили обозревать картинную галерею приехавшего из далека какого-то знаменитого художника. Деньги, полученные от продажи, пойдут на благотворительность. Женщина настаивала, чтобы дочь пошла с ними, мол, это отличная возможность показать себя высшему обществу, наладить связи. В тот момент, Бет не была уверена, что получится отмахнуться от матери, что придется идти туда, но неожиданно за неё заступился отец, отстаивая решение малышки Купер.       — Только ужасы не смотрите, а то не уснешь потом, — дает последнее наставление Элис.       — Хорошо провести вечер.       Быстро попрощавшись и поцеловав родителей в щеку, Бет закрывает за ними дверь. Наконец-то она одна и дом в полном её расположении. План приводится в действие. Постояв у окна пару минут, дождавшись, пока супружеская пара скроется из вида, она поднялась наверх. Самая сложная часть осталась позади. От предстоящей ночи у девушки затрепетало в животе. Позвонила другу, сообщая, что горизонт чист, и можно приступать к дальнейшей фазе. Кевин приехал практически через несколько минут после звонка.       — Кто-то решил нарушить правила и почувствовать себя взрослой?       Музыка из проигрывателя заглушала его ехидное замечание. Элизабет расположилась у трюмо, выполненного из белого дерева, и никак не могла решить, какую прическу оставить. Перепробовав с десяток причесок, и оставив наиболее приемлемые, выбор стоял между: привычным хвостиком, распущенными волосами и заколотыми на затылке свободными передними локонами.       — Кев, какая тебе больше нравится? — перекрикивает музыку, поворачиваясь к парню, расположившемся на её кровати.       — Я помогу тебе, если, — уменьшает громкость и подходит к ней, — скажешь куда собралась.       В планы не входило посвящать парня. Так было правильнее, благоразумнее. В случаи чего, если Элис позвонит ему и станет допрашивать, он ничего не скажет. Келлер пристально наблюдает за ней, дожидаясь названия места, куда собралась его подруга. Секунды шли, перерастая в минуты, но девушка с пшеничными волосами молчала. Купер была непоколебима в своём решении.       — Уложи набок.       Разворачивает ту к зеркалу и принимается укладывать вышеназванную прическу, обильно поливая ту лаком для волос. Бет мысленно поблагодарила друга, что не стал вмешиваться, настаивать на своём. Она хотела оставить что-то своё, то, что никто не узнает. И это будет её секретом.       — Бенедикт Бетти выбрала, что оденет? — оживился Кевин, почти закончив с прядями.       — Не совсем.       — Ну, если ты скажешь мне куда идешь, то… — девушка покачала головой, не дав закончить однокласснику свою речь. — Хорошо. Понял.       Часики тикали, волнение захватывало сильнее и сильнее. Маленькая ладошка не отрывалась от кармана, где находился заветный пропуск во взрослую, неизведанную ранее жизнь. Пропуск, где она сама творит свою историю, поступает так, как хочет сама, показывает своё настоящее Я. Не боится быть собой.       — Уверена, что не хочешь, чтобы я подвез тебя? — сын шерифа всё не унимался.       — Я вызову Uber. – дарит беспокойному другу мягкую улыбку. — Поезжай. Ведь не только у меня сегодня планы на вечер.       Обнявшись на прощание и пожелав друг другу хорошо вечера, девушка принялась вызывать такси. Ночной воздух успокаивал, дарил умиротворение. Пятый день, конец рабочей недели, пятница - всегда приносит волнение, восторг ощущение маленького праздника. Люди выбираются из дома, идут в кино, рестораны, клубы, в общем, приятно проводят время. Есть и такие, кто предпочитает коротать вечера в любимом кресле, укутавшись тёплым пледом и читая интересную книгу. Общественные заведения забиты под завязку, создавая ажиотаж. Спросите любого человека, какой у него любимый день недели и он без промедления скажет вам – пятница. Ни суббота, ни воскресенье не обладают таким волшебством, как она.       Автомобиль подъехал в указанное время и направился туда, куда указала девушка. Внутри неё медленно разжигалось пламя под названием — предвкушение. Элизабет долгое время вынашивала эту идею, продумывала всё. Она хотела вновь испытать те эмоции, что вспыхнули в ней той ночью. Была ли Бет азартным человеком, а кто из нас им не является. Уверена, в каждом присутствует хоть малая толика. Каждый хочет совершить что-то опасное, отчего в жилах студит кровь и перехватывает дыхание. Каждый хочет испытать те острые ощущения, то, отчего пощекочет нервы, совершая рисковое, опасное действие. Адреналиновые наркоманы, которых ломает без экстрима. Будь осторожен, ступая на этот шаткий путь. Вернуться будет ох, как сложно. Находясь на лезвии, ступай осторожно, иначе лишишься всего, в том числе и собственной жизни.       Водитель остановился у места, переспросив у той действительно ли ей нужно именно туда. Светловолосая девушка не ответила, быстро расплатившись и оставив сдачу, как чаевые, покинула чёрный седан. Она оказалась на парковке одноэтажного большого здания, окрашенного в серо-зелёный цвет и огромной вывеской. У входа стояли несколько байков. Крохотное сомнение закралось в подсознание прилежной ученицы старшей школы, разрастаясь ежесекундно. Желудок сводило, ноги одеревенели, срастаясь с асфальтом. Нужно ли заходить в это помещение, с виду напоминающее склад? Внутренний голос вовсю кричал: ни за что не делать этого; и броситься бежать прочь от этого места, настолько далеко, как только возможно. Но когда мы прислушивались к нудящей и занудливой интуиции? Вот и наша героиня пошла туда, куда любой здравомыслящий человек ни сунулся никогда бы, имея хоть чуточку мозгов, и обходил этот бар стороной. Толкнув деревянные массивные двери хрупкая с виду, миловидная малышка оказывается внутри.       Воздух пропитан крепким, мускатным запахом алкоголя вперемешку с сигаретным дымом, настолько едким, что у некурящего человека сразу выступают слезы и лёгкие просятся наружу. Глаза не сразу привыкают к этой густой смеси тумана, вынуждая полагаться на другие органы чувств. Музыка, доносящаяся из настенных колонок, играет приглушённо, позволяя посетителям общаться не надрываясь. Мелодия приятно ласкает слух. Пластинки сменяют друг друга, переходя из одного стиля в другой, но при этом не было резонанса. Человеку, рождённому в миллениум и слышавшему только современных исполнителей, сложно было определить, что именно воспроизводил винил, но определённо звучал рок. Металл, поп-рок, панк-рок, рок с элементами джаза, альтернативный рок – это и несколько названий крутилось в голове белокурой девушки, выбравшей место у стойки бара. Здесь наливали только традиционные напитки: бурбон, виски, пиво, текила, бренди.       — Можете повторить.       Слегка нетрезвым голосом произносит симпатичная гостья этого олдскульного бара. У него своя атмосфера. Множество постеров висит на стенах, цвет которых не разберёшь. В середине стоят два бильярдных стола, которые освещали типичные для них зелёные лампы. Неоновые вывески в виде картинки пенного напитка и его названия. Пива у них и правда, было более десяти сортов; от слабого до самого крепкого - Змеиного яда. Немного иронии, учитывая, что заведение именуется как Белый Змей. Около барной стойки находилась лестница из бледно-жёлтой древесины, ведущая на второй этаж, что скрывалось там, можно было только гадать. Пропускали только избранных.       — Так откуда ты родом? — спрашивает бармен, откупоривая новую бутылку светлого.       — Джерси.       Кротко отвечает Бет, забирая пиво, и кидает несколько купюр на столешницу. Легкий напиток вскружил её белокурую головку, позволяя немного расслабиться. Не смотря на грубоватый стиль этого паба, девушке нравится здесь. Он обладает притягательным и необъяснимым шармом. Постояльцы, коих значительно превышало число таковых над обычными случайными туристами, вели себя спокойно. Что крайне редко встретишь это качество в байкерах. Нет, они не были добропорядочными. Курили, пошло шутили, не стеснялись выражаться нецензурно, порой очень даже громко. Дамочки могли влепить пощечину, если посчитали, что мужчина позволил себе лишнего, иногда вместо неё летел кулак. Драмы не в их характере.       — Ты здесь по делам или что-то ищешь?       Женщина среднего возраста, про которую можно было сказать нестрашная, но и не обладала симпатичными чертами. Чуть тучного телосложения с угловатой фигурой. От неё пахнет лекарствами. Типичный запах в больницах или аптеках, но никак не в баре. Хотя, кто знает, чем она ещё торгует вподполую. Высокая, ростом с мужчину, обесцвеченные кудрявые короткие волосы с отросшими тёмными корнями седоватым отливом. Единственное, что выделяло её из всей этой серой массы – голос. Проникновенный, мелодичный, он радовал слух. Завидев непонимание со стороны своей собеседницы, она уточнила вопрос.       — В Ривердейле я проездом, — выпуская соломенную трубочку, отвечает она. — А что?       — Гости к нам нечасто заходят, особенно приезжие, — пожимает плечами. — Не тот контингент, понимаешь?       Элизабет кивает в знак согласия. Бармен добро усмехнулась, продолжая рассматривать интересующую её незнакомку.       — Маргарет, — указывает на маленькую прямоугольную табличку справа под воротником. — Но все зовут меня Мэг. А ты…       — Мишель.       Пожимают руки в честь нового знакомства. Младшая Купер не хотела обманывать эту добрую женщину, которая ей понравилась ещё с первого взгляда, но ничего не могла поделать с этим. С зала послышался громкий требовательный крик, претендуя на внимании к своей персоне.       — Если что – зови. Следующая за счёт заведения.       Дождавшись утвердительного ответа, Мэг оставила девушку в полном одиночестве, отправившись к настойчивому и уже довольно пьяному клиенту. Время пролетело очень быстро, и часы гласили о начале третьего ночи. Хмельной пивной напиток имел приятное послевкусие, оставленное на языке. Бетти допивала уже то ли третию, то ли четвертую, а может и пятую бутылку. Мэг работала оперативно, предоставляя всё новую и новую порцию алкоголя, забирая опустевшую. Мать шестнадцатилетней школьницы отправила парочку сообщений, спрашивая, как проходит их вечер за просмотром кино-сериалов и наставление, чтобы не засиделись допоздна. А так же Кевин интересовался происходящим и всё ли в порядке у Бенедикта Бетти. Кое-как ответив, она послала весточку обратно. Пальцы перестали слушаться, как и язык, по телу растекалась приятная и тёплая горячительная волна.       — Не знал, что мы наливаем несовершеннолетним, Мэг.       Неожиданно донёсся до боли знакомый саркастический тон слева от неё. Будь белокурая малышка не такой пьяной, её реакции были пошустрее, а мозг анализировал быстрее. А если бы еще не двоилось и размывалось всё перед глазами…       — Брось, Джонс. Естественно я спросила перед этим документы, — рассерженно рявкает та.       — Ей хватит.       Мужчина сам был не лучшее её. От него разило куда хуже и крепче, нежели то, что пила Бетти. Хмурый взгляд бросил сначала на бармена, а потом на саму девушку. Если бы чувства не были притуплены хорошей дозой алкоголя, то она совершенно точно упала со своего места.       — Это ей решать, — протирая стаканы, возразила Мэг.       Блюститель нравственности облокотился о барную стойку, разворачиваясь к нетрезвой белокурой макушке. Элизабет его определенно узнала. Добрый самаритянин, что подвез её до дома. Одет также, как тогда, возможно, за исключением цвета фланелевой рубашки, выглядывающей из-под чёрной кожаной куртки. Испуг, что сейчас её раскроют, овладевал ею, заставлял кровь течь быстрее, дышать чаще.       — Я вызову тебе такси.       Хватает под локоть и с силой поднимает, ошалевшую от наглости, на ноги. От резкого движения слышится треск ткани, и неизвестный крохотный предмет летит на тёмно-ореховый паркет, отскакивая со звоном, исчезает из вида. Быстрая смена положения вызывает головокружение и тошноту у девушки. Изящная ладонь прикрывает рот.       — Ну, молодец, Джонс! — Маргарет драматично вскидывает руки вверх, закатывая глаза. — Теперь её ещё и стошнит здесь. Благими намерениями вымощена дорога в ад. Так, прими к сведению, — библейским тоном приговаривает.       Виновный возвращает гостью на барный стул и просит разозлённую женщину принести стакан воды. Джонс узнал её, пусть в этот раз она выглядела иначе: не мокрая, не блуждающая по улицам, не потерянная. Но, определенно ищущая неприятности на свой прекрасный зад. В этом у него не было никаких сомнений. Постоялец бара Белый Змей заметил знакомый силуэт ещё тогда, когда она только появилась здесь. Полуночная незнакомка не вписывалась в это место. Да и вряд ли когда-либо впишется. Нежно-голубого цвета блузка с каким-то узором напоминающие крохотные цветочки и белым воротником. Обычные тёмно-синие зауженные джинсы с коричневым плетённым, тонким ремнём, похожие на те, что были на ней в ту ночь, а может это именно и они. Байкер не особо примечал незначительные детали или изменения. Но он с самого начала наблюдал за ней, стоя у перил второго этажа, напрягая слух, чтобы услышать их беседу. Он видел, как плотоядно смотрят на неё местные, как те не стеснялись в выражениях, описывая новенькую, как горит огонёк в их глазах, когда те блуждают по женскому телу. Джонс не был исключением, он не отрицал, что девушка привлекает его, но, чёрт, у него были хоть какие-то нравственные и моральные устои. Именно это мужчина говорил себе прямо сейчас, стараясь перестать пялиться на то место, где недавно оторвались пуговицы, открывая то, что было скрыто ото всех, включая его самого.       — Тебе лучше отправиться домой.       Тихо обратился он к ней, поддавая гранёный стакан с кристальной жидкостью. Мужчина не понимал, почему переживает, заботится о ней. Мысль, что перебравшая несовершеннолетняя попадёт в неприятности, отдавались колкой болью в грудной клетке. Возможно, он надеялся, что если его дочь окажется в подобной ситуации, то найдётся кто-то, кто поможет ей, не позволит сгубить молодую жизнь.       — Мэг, вызови такси, — хрипловато крикнул тот барменше. — Мы пойдем воздухом подышим. Может немного отрезвеет.       — Если с ней что-то случится… — предостерегающе грозится, складывая руки на огромной груди. — Копов я отправлю к тебе. Ты понял?       — Да-да-да.       В этот раз Элизабет не возражала, когда он подхватил её и направился к выходу, огибая мешающих зевак. Если бы она не была настолько пьяна и голова не кружилась так сильно, то вероятно, без боя не сдалась. Алкоголь достиг нужной концентрации в её крови, затуманивая сознание, мешая хоть как-то мыслить. Она не чувствовала собственного тела, ощущение реальности пропало. Бет не заметила, как покинула заведение, как полностью повисла на незнакомце, которого знала только по фамилии, но не была уверена, что на утро вспомнит. Из памяти сотрётся: как свежий ветерок растрепал красивую прическу, что так старательно делал Кевин; как покрылось хрупкое тело мурашками от ночной прохлады; и как на её плечи накинули тяжёлую куртку, а после сгребли в объятие из стальных сильных рук.       Нравственный, с моральными принципами он старался поступить правильно. Вывел, практически вынес девушку из бара на улицу, где стоял вместе с ней, пока Мэг вызывала такси. Держал её, потому что самостоятельно удержаться на своих ногах она не могла. Помогал, когда ей становилось хуже и содержимое желудка рвалось наружу, убирал пшеничные, приятно пахнущие, ванилью волосы, гладил, содрогающуюся от позывов, спину, шептал успокаивающие слова. К счастью, всё обошлось. Ловил на себе пристальные, подозрительные, насмешливые взгляды очевидцев. Незнающие, кто он такой позволяли себе колкие фразу в его адрес, приближая свою скорейшую кончину, ну или хорошую взбучку с множеством переломанных конечностей. Поддерживать репутацию опасного, беспощадного, жестокого лидера криминальной группировки нужно же. Только от него зависит уважение к ним и страх в глазах смотрящих. Слабость — непростительная ошибка, которую он не мог себе позволить.       Бет не запомнит, как мужчина усадил её в машину, как прикасался ласково к её белокурым локонам, как всю дорогу лежала на его коленях, как слёзно умоляла не везти домой. Куда угодно, но только не туда, повторяла снова и снова, словно мантру. Как был растерян, вызвавшийся во второй раз помочь, мужчина, когда водитель спросил – куда. Это несомненно в его планы не входило. Джонс знал, что тот адрес, что девушка сообщила в ту ночь, не был её. Какой надо быть глупой, чтобы сказать незнакомцу свой настоящий адрес. Идея залезть в её карман и посмотреть где живёт девушка, тоже была нелепой. У него не было другого выбора...       — Трейлерный парк Саннисайд.       Телефон разрывался от непрекращающихся звонков пока полностью не села батарея, оставляя вызывающих абонентов разговаривать с голосовой почтой. Жизнерадостное утро сопровождалось песнопениями соловьев, птичьим щебетанием, что так мешало людям являвшимся совами. В этом было мало приятного, учитывая, что они ложатся спать часто за полночь. Элизабет, как раз и была тем самым жаворонком, что пробуждалась с рассветом, но не сегодня. Голова предательски раскалывается на кусочки, солнечный свет раздражает сквозь закрытые веки, каждый посторонний шум приносит новую порцию болезненных ощущений. Головную боль провоцирует всё: собственное сердцебиение, кровообращение, что слышим мы, прижимаясь одной стороной к подушке, не говоря уже о стонах. Любое, даже незначительное телодвижение вызывает тревожные позывы очистить организм от токсинов. Каждой костью она ощущает ломоту, что причиняют немыслимые страдания. Новичкам везёт — так многие говорят, но точно не в плане алкоголя. Определённо. Даже одна крохотная мысль отдаётся тупой болью в районе затылка и висках. Жалеет ли Бетти, что впервые попробовала спиртное? Кто знает. Сейчас девушка задавалась совершенно иными вопросами.       — Проснулась?       Сонный, насмехающийся голос прозвучал близко. Первым инстинктом было спрятаться под одеяло, или то, чем она была накрыта. Так и поступила, чем вызывала вторую усмешку и последующий низкий, гортанный смех. Сознание медленно просыпалось, возвращая ей способность мыслить, здраво и рационально. Почти.       — Не на такие последствия рассчитывала, да? — мужчина продолжал глумиться. — Вот что бывает, когда не умеешь пить. Тем более, когда пьёшь впервые. Поздравляю, теперь ты испытала все прелести похмелья на себе.       Похмелье. Вот оно что. Именно это слово вертелось на языке, но никак не приходило на ум. Осознание, что она не дома и рядом какой-то незнакомец не сразу заставляют девушку подскочить на месте, распахивая изумлённо глаза цвета весенней листвы. Бетти испуганно осматривает то помещение, в котором оказалась и коситься на сидящего напротив неё мужчину, попутно натягивая выше до самого подбородка тонкую простыню. Пепельная водолазка с тремя тёмно-болотными расстегнутыми пуговицами у горловины и растянутыми длинными рукавами. Джинсы с серым отливом и серебряной толстой цепью, сцепленной на одной из петель, прилегающей вдоль левого кармана. Непослушная грива оттенка вороного крыла взъерошена, падая на ореховые глаза.       — Выпей, — приказным тоном говорит тот, указывая на предложенный стакан.       Кружка, наполненная мутновато-жёлтой жидкостью, стоит на блюдце, в котором помимо неё ещё лежат пару таблеток. Одну подросток узнала сразу – аспирин, а вот название второй и для чего она, Бетти не знала. Стоит ли говорить, что испытывала сейчас ведущая школьной газеты, находясь в незнакомом месте с мужчиной, чьи намерения туманны, так и оставаясь для неё загадкой, да ещё и приказ выпить эту странный напиток? Думаю, нет и так всё понятно.       Джонс буквально прочитал её мысли и ответил, что если бы он хотел что-то сделать с ней, то сделал раньше. Не дожидаясь пока та очнётся, а уж тем более привозить домой от туда, где их видели больше полусотни свидетелей. Смутное воспоминание о вчерашнем вечере всплыло в её сознании, чем принесло младшей Купер сильную мигрень. Правильно ли было поверить словам стороннего человека и принять лекарства, чтобы снять последствия выпитого накануне или нужно оставить всё как есть? Одно только размышление об этом вопросе доставляло девушке жуткий дискомфорт.       — Можешь и не пить, но тогда тебе придется, — драматично делает паузу, приподнимая бутылку пива в воздух, — похмелиться. Или…       Простонав что-то вроде: только не пиво; и больше никогда в своей жизни, тянется к стакану. Еле сдержав тошноту и последующее после неё, Элизабет залпом выпивает предложенное, откидываясь на спинку дивана, и прикрывает глаза.       — Умница.       — Могу я, — сдавленно спрашивает, — где, а. Могу я…       — Ванная там, — жестом указывает мимо кухни и налево.       Пролепетав слова благодарности, она неловко встаёт на ноги и плетётся в указанную сторону, держась стен. Обезболивающее помогло не сразу, снимая только головную боль, но и это было хорошо. Дневной свет резал чувствительные глаза, и девушка их постоянно щурила. Каждый шаг отдавался мышечной болью, но ей удалось дойти до нужной двери, хоть и потратила она больше времени, чем рассчитывала. Комната была небольшой, но вмещала достаточно, что нужно для своего пользования. Щеколда не поддавалась усилиям бедной Бет и та оставила дверь в покое, надеясь на порядочность хозяина дома. Белокурые волосы хаотично торчат в разные стороны, тушь потекла и размазалась, создавая маску кого-то среднего между пандой и грустным клоуном, следов алой помады нет и в помине. Вот, что увидела школьница, заглядывая в овальное зеркало над раковиной. В остальном все выглядело благопристойно, ну, за исключением трёх оторвавшихся пуговиц, немного открывая вид на ложбинку меж грудей. Больше не было ничего такого, свидетельствующего, что на её честь посягали. От одежды разило запахом сигарет и дешёвой выпивки. Было огромное желание снять её и сжечь прямо сейчас, чтобы она не напоминала о постыдной ночи. Элизабет понимала, что не может вернуться домой в таком виде, потрёпанной и с перегаром. Выход был только один. Просить об этом малознакомого мужчину неловко, поэтому было решено поставить сразу перед фактом.       Но только одного умная и прилежная Бет Купер не учла. Одежда постирана и сохнет, а она стоит в одном полотенце и как ей выйти, чтобы попросить сменную одежду. И об этом нужно было думать заранее. И эта идея уже не кажется ей такой гениальной, как предполагалось в начале.       — Но ведь можно остаться здесь, пока вещи не высохнут, так?       Жалостливо обращается к собственному отражению, пытается убедить себя в этом. Безвыходность застилает взор кристально-чистых зелёных глаз.       Слёзы. Она ненавидела слёзы. Ведь они слабость. А быть слабой не в её характере.       — У него ведь не поднимется рука вышвырнуть меня в таком виде, да?       Мужчина поудобнее расположился в кресле, и всё свое внимание переключил на голубой экран. Пиво заканчивалось быстрее, чем он предполагал. Он старался отвлечься от мысли о привлекательной молодой девушке с огромными нефритовыми глазами и полными, зовущего его, губами. Она пробыла там уже довольно продолжительное время, звук воды не переставал литься. Переживания, что Мишель, как гласили её документы, может сделать что-то с собой, охватывали всё его сознание. И не поверят копы, когда найдут её обескровленное тело со вскрытыми венами в его ванной комнате, в его доме. Как не поверят в то, что добрыми побуждениями он привел пьяного несовершеннолетнего подростка среди ночи к себе. Другому может и поверили бы, но только не Змею, чей список правонарушений бесконечен. Даёт себе обещание, что если та не выйдет через пять минут, он вышибет дверь. Отсчёт начался.       — Кхм.       Тихо раздалось позади него, но когда ответной реакции не последовало, девушка прочистила горло снова, но в этот раз громче. Облегчённо вздохнув, поворачивается к ней лицом и замирает.       — Обещаю, я уйду сразу же, как немного подсохнет моя одежда.       Гостья находилась в нескольких шагах от него. Обнажённое тело прикрыто одним лишь тонким бордовым полотенцем. Капли воды стекают с неё и падают на пол. Маленькие ладошки крепко сжимали ткань, перекрещиваясь на груди. Хрупкая девичья фигура с округлостями в нужных местах, выступающая линия ключиц, стройные ноги. И короткая ткань, доходящая едва ли до женственных бёдер. Бледные щеки покрыты лёгким румянцем. Внутри щёлкает давно не испытываемое годами чувство. Кровь ускоряется в жилах. Школьница Ривердейла ощущала, как пунцовая краска приливала к лицу, как оно горит. Она заметила притуплённый и растерянный взгляд, блуждающий по её телу. Сердцебиение набирало темпы, грудная клетка активно вздымалась. Элизабет хотелось скрыться от немигающих тёмно-карих глаз, так бесстыже изучающих её, но было так же и неведомое чувство в глубине души, которое возникло от пристального взора. От которого внизу живота приятно тянуло.       — Жди, — мгновенно поднимается на ноги и скрывается за закрытой дверью.       Последние лучи солнца зашли за горизонт, ласково прощаясь. День подходил к своему завершению, уступая свою смену следующему времени. Сумерки сгущались над Ривердейлом, погружая город в непроглядную темноту. Фонари неспешно оживали, развеивая мрак вокруг себя, даря свой свет мимо проходящим людям. Человек не боится темноты, он боится того, что она может скрывать. Нас пугает неизвестность. Некоторые переживают о своём будущем. Кто-то волнуется, что никогда не встретит любовь всей своей жизни и проживёт в гордом одиночестве. Другие боятся, что выберут не ту профессию или не смогут реализовать свой потенциал. Но стоит ли так бояться этой самой неизвестности? Ведь, по сути, жизнь не даёт каких-либо гарантий. У нас нет заверенного залога, что завтра не наступит конец света. У нас нет данного нам обещания, что все мы доживем до старости. У нас нет сделки с Создателем, давший нам клятву, что даже обычный поход за продуктами не окажется трагичным. Даже у самого успешного человека нет гарантии, что завтра он может потерять всё что имеет.       Так может нужно просто наслаждаться, не торопиться, не взрослеть раньше времени, радоваться мелочам. Перестать заглядывать в туманное будущее и жить прямо здесь и сейчас. Что-то вроде такого крутилось в пшеничной голове Элизабет Купер. Готовила речь, когда вернётся домой и мать устроит такой скандал, обвинив дочь во всех смертных грехах. Сотовый девушка не смогла включить, а позвонить от своего спасителя рука не поднималась. Она надеялась, что Кевин успокоил Элис, ну, или на крайний случай ничего не стал рассказывать, оставляя право объясниться за ней.       После просьбы о сменной одежде девушка старалась быть тише воды и ниже травы. Мужчина же отправился в спальню и больше не выходил. К лучшему или худшему, она не знала. Последние несколько часов Бет провела, бесцельно щёлкая каналы на телевизоре, но отвлечься от своих мыслей было невозможно. Вещи, что дал он ей были на пару размеров больше, но всё равно подошли. Серая футболка с символикой супермена, только без треугольника и на тон светлее спортивные штаны. Вьющиеся волосы уже высохли и каскадом спускались на спину. Похмелье больше не беспокоило, симптомы прошли бесследно. Наверное, можно за это благодарить молодой организм, что так быстро справился с интоксикацией. За это время малышка Купер выпила бессчётное количество чая. Вот и сейчас она находилась на хозяйской кухне и ждала, пока согреется чайник, нервно притоптывая правой ногой.       — Ты еще здесь?       Внезапное появление заставило девушку резко повернуться, едва не споткнувшись и не расстелившись перед ним. Мужчина выглядит куда свежее, нежели утром. Смоляные волосы причёсаны в одном направлении, открывая высокий лоб.       Более трезвым.       — Да, — виновато произносит незваная гостья. — Рубашка высохла, а вот джинсы не спешат, — чуть промедлив, она добавила. — Мне жаль, что нарушаю ваше личное пространство.       Облокотившийся о покрашенную, в небесно-голубой, стену, сложа руки на мускулистой груди, он издал недовольный приглушённый вздох. Склоняет голову, плотно сжимает чувственный рот. В его присутствии Бетти стало ещё более неуютно. Смотрит себе под ноги, возможно, обдумывая что-то.       — Можешь остаться ещё на одну ночь, но, — предостерегающе звучит бархатистый голос, — скажи для начала, как тебя зовут.       Тень располагающей улыбки легла на привлекательное лицо, делая мужчину куда более симпатичнее. Свётло-зеленые глаза встретились с его, чарующими, бездонными и опасными. Вишнёвые губы пересохли. Она обдумывает над своим решением. Дружелюбный незнакомец стал медленно подходить, неотрывно наблюдая, как эмоции сменяют друг друга на миловидном девичьем личике.       — Бетти.       — ЭфПи.       Останавливается от своей новой знакомой на расстояние шага, протягивая свою большую и сильную ладонь. Исходящая от него аура опасности не исчезла, но бояться его девушка немного перестала. Неуверенно растягивает уголки идеальных губ, в отражении зеркал её души предательски загорается странный огонёк. Хрупкая, по сравнению с ним, совершенно крошечная ладошка с длинными и аккуратными пальцами легла в мужскую. Грубый на вид и басистый голос, байкер, лидер уличной банды головорезов боялся сломать её, сжать сильнее, чем требуется. Для него она была настолько ломкая, как хрустальная ваза, вокруг которой надо ходить на цыпочках. Рукопожатие вышло вялым, слабым и длилось дольше, чем было необходимо для них двоих, совершенно ранее, незнакомых людей.       — Вижу, кухню ты уже освоила, — узнаваемый сарказм пропитал его голос.       Ни девушка, ни мужчина не хотели больше ставить друг друга в неудобное положение и разорвали телесную связь. Стоявший на газовой плите чайник громко осведомил о своей готовности, привлекая их внимание. Элизабет была рада предмету, что оторвал её от наглого разглядывания человека, предложившего помощь и ночлег. Ловко отставляет пищащий котелок и перекрывает прозрачный бестелесный природный ресурс.       — Чай? Кофе?       — Виски.       Название алкогольного напитка вызывают неприятные ассоциации. Пожалуй, это была первая и последняя попытка попробовать спиртное. Змей заметил, как немного позеленело её лицо, отражая пережитые недавно болезненные ощущения. Раскатистый, грудной смех заполнил комнату. Его забавляло, что девушку было настолько легко прочитать, стоит только взглянуть на неё и сразу становится понятно, что испытывает она сейчас. Искренность. Хорошее качество, которое он не мог позволить в своей прожигающей и катящейся к чертям, жизни.       — В холодильнике вроде бы должна быть еда, — жестом указывает на того. — На полках, может, завалялась пачка спагетти, — пожимает плечами, поворачиваясь к ней лицом. — Кухня в твоём распоряжении.       Элизабет понимающе кивает и возвращается к разлитию кипятка в стакан. Одной проблемой было меньше, но оставался ещё нерешённый вопрос. Нужно предупредить Кевина, чтобы сказал матери, что та останется ещё на ночь. Продлить своё ложное алиби. А это очень сложно с выключенным телефон и отсутствующим зарядным устройством. Практически невозможно. По памяти номер она не помнила так хорошо, как другого лучшего друга. Безвыходная ситуация.       — Могу я воспользоваться телефоном?       — Конечно.       Светловолосая отличница старшей школы выжидающе смотрит на него, ожидая, когда столь желанный предмет окажется в её собственных руках. Сдвигается со своего места, подходит к самодельной барной стойке, что разделяла гостиную и кухонную зоны. Безотрывно следит за его действиями, как забросанная вещами и прочим столешница постепенно освобождается. Джонс ловит её непонимающий и немного недоумевающий взгляд зеленовато-серых глаз.       — Что? Ваше поколение не умеет пользоваться этим?       Мужской голос казалось, всегда звучит насмешливо и ехидно, гулко отдаваясь внутри её, поднимая неведомый ураган чувств. От которых пульс вдвойне стучит быстрее. От которых по спине пробегает электрический ток. От которых хотелось блаженно улыбаться без ведомой на то причины. И все это малышка Купер сваливает на алкоголь, что ещё не вывелся из её крови.       — Прости, но мой мобильник не так давно искупался… — наигранно состроил печальную гримасу, — и не выжил.       Подавленный, тяжкий вздох слетел с женственных губ. Не то чтобы это сильно повлияло на её планы. Хозяин дома оставил гостью в гордом одиночестве и направился в неизведанную ей комнату. Как предположила наша героиня – это спальня. Бетти осталась стоять на прежнем месте. Отклонившись назад, уперлась бёдрами о кухонный гарнитур, держа в замёрзших ладонях песочного цвета кружку с обжигающим зелёным чаем с мелиссой. Отключившись от реального мира, девушка погрузилась в пучину раздумий.       У неё было два варианта, как поступить дальше. Невидящим взором уставилась себе под ноги, не замечая, как напиток уже остыл и перестал согревать окоченевшие от холода конечности. Не заметила, и как мужчина вышел из своего убежища и озадаченно озирался по сторонам. Элизабет настолько сосредоточилась на себе и очнулась только тогда, когда тот находился так близко, что могла ощущать мятный запах его зубной пасты и едва различимые нотки крепкого алкоголя. Она едва достигала до мужского, щетинистого подбородка. Беспокойство закралось в ней, проникло под фарфоровую кожу, скользнуло глубже, добираясь до кровотока, и заполнило её полностью.       — Спокойно.       Низкий голос звучит приглушённо, негромко, властно над самой белокурой макушкой. Джонс не дотрагивался до неё, не касался. Бет находилась практически вплотную к нему; к его крепкому торсу, спрятанному под одеждой, под которой явно скрыта хорошая физическая форма.       — Я звал тебя. Несколько раз, но безрезультатно. О, вот они!       Отходит на пару шагов и победоносно улыбается, показывая причину, почему искал что-то за её спиной. В руке была бело-синяя пачка Winston. Зажатая прежде по обеим сторонам редактор школьной газеты расслабленно выдохнула. Чёртовы сигареты, практически довели непослушного подростка, нарушающего правила, до сердечного приступа. Буквально. Пульс зашкаливал. Такого не было даже тогда, когда она бежала стометровку. Но разве не отличница и прилежная ученица хотела попробовать острые ощущения, которые заставят кровь закипать в жилах? Пока девушка успокаивала своё сердечко и приводила в спокойное состояние всю нервную систему, виновник всего этого открыл пачку и переместил толстую сигарету в рот, зажимая влажными губами. Машинально чиркает зажигалку, поднеся к табаку, завёрнутому в белую, тонкую бумагу и поджигает.       — Пагубная привычка, — сварливость сквозит в тоненьком голоске.       — Молодец, раз знаешь. – не вынимая сигарету, произносит собеседник. — Вот и не кури. А я пошёл. Дела зовут.       Делает очередную затяжку и выпускает клубни дыма, правым уголком рта, блаженно прикрывая светло-ореховые глаза, обрамлённые густыми ресницами. Хватает байкерскую косуху, висящую на спинке стула у стола, и выходит за дверь. Бетти завороженно смотрела всё это время, пока силуэт не скрылся из вида. В её семье никто не курил. В её семье все идеальные и правильные. До тошноты. И ей захотелось тоже вдохнуть медленнодействующего яда, почувствовать, как он проходит вниз по гортани, спускается до лёгких, неспешно наполняя их, а после покидает, растворяясь в воздухе. До жути сексуальная привычка.       — Те-ле-фон.       Громко напоминает сама себе, выныривая из иллюзорного мира. За пару секунд оказывается у телефона и уже начала набирать номер, мысленно репетируя фразы. Первым, кого девушка набрала, стал Арчи, попросив того продиктовать сотовый Кевина. Пришлось сказать, что они пошли в кино и у той сел аккумулятор на смартфоне. В толпе они потерялись, и билеты остались у него, а сеанс начнётся через пару минут. Парнишка безоговорочно поверил своей подруге и попросил подождать, пока он найдёт. Дальнейшим собеседником стал вышеназванный сын шерифа. Тот был несказанно рад, что девушка в порядке и жива, задал тысячу вопросов, на который получил единственное обещание – объясниться, но не сейчас, а позже. Расспросив, что тот говорил, когда звонила Элис и вообще, звонила ли. Келлер быстро ввёл ту в курс дела, заверяя, что всё уладил. Ложь, в которую её мать легко поверит и не поставит под сомнение – работа над статьей. Элизабет Купер везло по всем фронтам.       Но были и те, от кого удача сегодня отвернулась, лишая своего преимущества. Вынуждая самих заботиться о дальнейших последствиях, для получения желаемого результата. Вот и в списке неудачников оказался Джонс. Мужчина находился в привычном для него месте, с кристально-прозрачным бокалом в руке и с привычной мутновато-янтарной жидкостью, с привычным раздражением разглядывал чужаков, посмевших сунуться на территорию Змеев. Не задавшиеся настроение с самого утра опустилось ниже плинтуса.       Существует ли карма? Вот ты помог нуждающемуся человеку, сделал доброе дело, перевёл старушку через дорогу или даже сказал: будь здоров незнакомому человеку, когда тот чихнул, так, где же ответная реакция? Добро на добро. Зло на зло. Судьба – ещё та сука, так звучит поговорка. Так, где же справедливость спросите вы, а я отвечу – её не существует.       — Что будем делать? Отменять поставку нельзя.       Потревоживший мужчина в шапке, прикрывающей светло-русые волосы и бородой, которую тронула седина, уселся рядом, со звонким стуком ставя стеклянную бутылку на деревянный стол. Ярко-голубые глаза внимательно изучают своего лидера. ЭфПи знает, что все члены Змеев ожидают от него решения их проблемы. Облажались они, а разруливать ему.       — Действуем по плану.       Опрокинув остатки горячительного пойла, он посмотрел на удивлённое бледное лицо, выражающее замешательство, сидящего перед собой байкера. Расторопно поднялся с насиженного места, подошёл к перилам, ладонями упёрся в шаткую с виду, но прочную проверенную годами, ограду. Вот, что происходит, когда перекладываешь работу на других, а не сам выполняешь. Влажный язык прошёлся вдоль пересохшей нижней губы. Не так он рассчитывал начинать свой день, определённо, не так. Волевая челюсть сжата. Взгляд направлен на стену, развешанную бесчисленными постерами, но только один сейчас заслуживал его внимания. Символ, что носит Змей на своей спине с гордостью. Лидер, которого выбрали когда-то, кого боятся, может даже втайне ненавидят и желают смерти, но всё равно уважают. Лидер, чье слово беспрекословно выполняется. ЭфПи делает для своих людей всё и знает, что они отвечают тем же.       — Собери десять крепких, в состоянии надрать задницу, ребят. Этого хватит, чтобы воришки поняли, с кем имеют дело.       Форсайту не нужно оборачиваться, чтобы убедиться, что его приказ услышан и произведён к исполнению. Ему не нужно повышать голос, чтобы вразумить своих людей, достаточно было одного только мимолётного взгляда на них. Не нужно было их принуждать пойти за собой. Они делали это безоговорочно и с полной отдачей.       — Никто не вправе забирать то, что принадлежит мне.       Безмятежную идиллию, появившуюся с наступлением глубокой звёздной ночи, нарушает гулкий, протяжной, оглушающий звук моторов. Ровную дорогу освещают десяток фар, движущихся харлеев с одинаковой скоростью и расстоянием. Прекрасные, достигающие порядка ста шестидесяти миль в час, имеющие под капотом мощность ста пятидесяти лошадей, идеально маневрирующие. Мурлыканье приносящие удовольствие не меньше, чем ласка женщины. Время за рулем стального напарника проходит всегда незаметно, словно песок, ускользающий сквозь пальцы. Джонс намеревался забрать свой товар, размозжить несколько дерзких и нахальных рож, посмевших поставить его репутацию под сомнение. Преподнести показательный пример так сказать последующим, кто захочет повторить их ошибку. Южные Змеи стремительно приближались к месту, скрытому от посторонних глаз. Казалось, они были на одной волне, испытывали одно и то же возбуждение, вдавливали газ сильнее, двигая стрелку спидометра к максимальной отметке.       Ночная летняя прохлада охлаждала разгорячённые адреналином тела. Скорость была второй зависимостью, с чем перестал бороться Форсайт. Эверсгрин становился с каждой пройденной милей ближе и ближе, пока не предстал пред ними в своей красе. Мрачный, зловещий и безлюдный лес, хранивший, кто знает сколько тайн. Место не для слабонервных, от которого у обычного жителя Ривердейла сердце убежит в пятки или остановится. В тёмное время суток здесь лучше не ошиваться, если жизнь дорога, а если нет, то – добро пожаловать.       Оставив своих железных друзей у обочины, они зашли в густые и непроходимые гущи. Звуки леденящие кровь окружают их отовсюду, пробираясь под самую кожу. Идеальное, уединённое место, в котором может произойти всё что угодно и никто не узнает. Некому будет рассказать. Высокие густые деревья скрывают своих посетителей. Найти нужное место не составляет труда, воришки не особо прятались. Пахучий запах становится всё отчетливее по мере приближения. Эти торчки настолько глупы, что скуривают то, что не принадлежит им. Кулаки чесались и не только у него.       — Повеселимся.       Монотонный звук разряжает тишину наравне с рокочущими цикадами, что доносились за окном. Сон не шёл к девушке, как бы она не меняла своё положение, раскрывалась или наоборот, выключала телевизор или снова включала. Время продолжало идти, забирая последние попытки дать мозгу отдохнуть. Виноват ли чай, что Бетти выпила в неограниченном количестве по прошествии двенадцати часов или было что-то, что не давало ей отправиться в царство Морфея. Отбросив эту затею и сев ровно на диване, она начала разглядывать помещение, служившее ей временным пристанищем.       Кофейный столик усыпан пустыми бутылками от разного вида алкоголя, затушенные бычки в пепельнице выстроены в пирамиду, готовой в любой момент развалиться. На пустом месте толстым слоем примостилась пыль, а где-то давно пролившаяся хмельная жидкость образовала липкие лужицы с торчащими от туда насекомыми, которые не смогли вовремя выбраться и теперь были трупиками.       — Мерзость.       Не говоря уже о том беспорядке, что творился на кухне. Горы, просто самый настоящий Эверест из немытой кто-знает-сколько-недель посуды. На столах творится то же, что и в гостиной: всевозможные склянки от мала до велика; пустые, неоткрытые, заполненные наполовину, на треть, на четверть. Выпивки хватило бы для открытия собственного бара. Желудок неприятно скрутило. Элизабет не стала бы трогать ничего чужого, но время скоротать нужно было.       — Надеюсь, что он не будет против, если я совсем чуть-чуть похозяйничаю здесь, — уверяла себя гостья. — Мне же дали разрешение.       Бесцветное небо постепенно окрашивается в оранжевые оттенки. Наступил новый день. Оптимисты скажут, что он принесёт много хорошего, светлого, что появятся новые возможности. Для пессимистов – наступило воскресенье. День, когда веселье заканчивается, оставляя горечь на кончике языка. А для реалистов - дата сдвинулась на одну цифру. Для них жизнь шла своим ходом. Ни больше, ни меньше. Просто так, как есть. Обычное воскресенье, как и ровно семь дней назад, как и месяц назад, как и год назад. Единственное, что нельзя изменить это – время.       Оно не остановится, как бы ты не хотел, не замедлит своего хода или не ускорится по-твоему желанию. Оно нам неподвластно. Но то, что мы с ним делаем, олицетворяет нас; то, что мы делаем с ним, показывает кто мы такие. Минутная стрелка идёт своим ходом, как и Элизабет, заканчивая сметать пыль со стола. Часы показывают девять утра. Время за уборкой пролетело быстро, приводя девушку в спокойствие, как внутреннее, так и внешнее. Кардинально чисто не стало, но дышать стало свободнее. Несколько чёрных полностью забитых мешков лежали у двери. Раковина была свободна от грязной посуды, а пепельница — от окурков. Усталость медленно сваливала нашу Золушку с ног, глаза слипались, но желание принять душ победило.       Скинув мокрую от пота одежду и повернув вентили, она предоставила льющейся воде сделать своё дело. Только сумасшедшие в жаркое лето нежатся под ста градусным кипятком по Фаренгейту, что струится из-под крана. Именно таким человек была и Бетти. Июнь в Ривердейле радовал своим южным климатом, так, что с восходом солнца столбик термометра прыгал вверх и достигал восьмидесяти шести уже к восьми утра. В доме Куперов кондиционеры делали свою работу, помогая пережить знойную жару пока не придёт ночь. Но здесь, в трейлере об этом чудесном изобретение не слышали, даже о вентиляторе. Когда мисс чистюля закончила принимать водные процедуры и вышла из ванной, мужчина был уже в гостиной.       — Мне не спалось, — прозвучало с извиняющими нотками.       Кожаная куртка заняла свою привычную спинку кухонного стула, что стоял чуть поодаль двери. Оценивающим взглядом прошёлся вдоль комнаты, походил взад-вперед. Наконец-то взглянул на виновницу стерильного порядка. Он выглядел чертовски уставшим, но светло-карие глаза искрились.       — Вот какого он цвета, — кивает в сторону столика позади себя.       Несколько угольных прядей легли на влажный лоб от резкого движения головы, которые тот сразу же убрал. По выражения лица мужчины невозможно понять, что он испытывает.       — Уже собралась? — подходит к ней.       — Да, — уголки её губ приподнимаются.       И вот он стоит около неё, на расстоянии вытянутой руки, полностью расслаблен, о чём говорит его поза. Руки в карманах, вес перенесен на одну ногу. Рассматривает девушку перед собой. Бетти вновь в своей одежде, в той, в которой была пару дней назад, когда решила внезапно повзрослеть, попробовать алкоголь, рискнуть своей жизнью. Была ли она благодарна своему спасителю, что дважды вытащил её из неприятностей? Безусловно. И вот, прямо сейчас безрассудная девчонка, как прозвал её Джонс, борется с желанием. Абсолютно незнакомый человек обошёлся с ней так, как она никогда бы не подумала, увидев его впервые. Колкий на язык, неопрятный, не просыхающий, судя по запаху спиртного, что исходит от него за то время, что школьница его знает.       — Вещи постираны.       — Хорошо, — поджимает губы и слегка кивает.       Фарфоровое лицо озаряет лучезарная неконтролируемая улыбка. Блуждающий взгляд бегает по мужчине. Чувство, из-за которого не знаешь куда деться, и ноги ноют. То чувство, когда не можешь спокойно стоять на месте и заламываешь руки. То чувство, когда хочешь сделать что-то, но не уверен, стоит ли. То чувство, поселяется внутри, и ты не можешь от него избавиться. Элизабет Купер стояла на раздолье вариаций события.       — Спасибо.       — Ты на удивление везучая, Бетти, — в голосе не было привычной для него издёвки.       Время для девушки замедлилось. Она не знала, сколько они простояли вот так, просто смотря друг на друга. Серо-зелёные глаза выражают крайнюю степень благодарности, за всё, что он сделал для неё. Змей не знал, что испытывает и почему не может отвести взгляда. Когда дело касается светловолосой коротышки с проникновенными очами, у него кончались рациональные ответы на безумные вопросы.       — Домой сможешь добраться без приключений?       — Уверена, что справлюсь с этим, — произнесла она с лёгким сарказмом.       Элизабет имела примерное понимание своего местоположения, спасибо вывеске, которую видно из окон трейлера. План был довольно прост, найти ближайшую остановку, сесть на автобус и вуаля – она дома. Оставалось надеяться, что дома не окажется мама или отец, потому что объяснению, что произошло с её оторванными пуговицами, не было. Ни ниток, ни иголок не нашлось здесь.       — Постой, – жестом показал указательный палец, указанный вверх.       Обогнул и оставил свою компаньонку в одиночестве, недоумевать и гадать, что на уме у того. Элизабет была в растерянности что мужчина задумал. Подозрительно уставилась в сторону кухни, куда скрылся тот. Неуёмное любопытство раздирало её. Что же уготовил ей гостеприимный хозяин дома на колёсах? Ожидание закончилось, когда он вышел из спальни.       — Не притягивай больше к себе неприятностей.       Накидывает на голову с льняными локонами цветную ткань и с гордым видом плюхается на диван. Взяв загадочный предмет в руки, малышка Купер поняла, что тот буквально прочитал её мысли. Фланелевая синяя рубашка в серо-чёрную клетку, наподобие той, что была сейчас на нём, поверх футболки. Быстро поразмыслив, она скрылась в ванной комнате и сменила свою потрёпанную, им же, блузку на предложенную. Бенедикт Бетти подогнала её под себя: подкатала рукава, заправила в джинсы. Мужская рубашка сидела довольно-таки неплохо, учитывая, что мода позволяла женщина носить некоторые вещи, позаимствованные из гардероба противоположного пола. Покрутившись и убедившись, что всё хорошо девушка покидает помещение. Школьницу Ривердейла встречает оценивающий взгляд янтарных глаз. Чуть разведя руки в стороны, довольная девушка покружилась перед своим диванным критиком.       — Неплохо, — самодовольно изогнулись чувственные губы, одобряя собственный выбор.       Смущённый румянец покрыл бледные щеки, и Бетти неспешно подошла к двери. Вопрос, что мучил её все это время, слетел с её рта, и она обернулась, ожидая ответа. Змей не ожидал такого, судя по растерянному взгляду карих глаз, которые теперь всегда будут ассоциироваться с горьким и таким любимым шоколадом.       — Может я самый добрый из людей, что встречались тебе? — постарался отшутиться, но это было не то, на что рассчитывала мисс Купер.       Джонс поймал на себе пристальный взгляд недовольной девушки, которая никак не могла уйти из его жизни. В негласной игре в переглядки или кто-кого-достанет-раньше он отвечал ей тем же. Упорства ей было не занимать, как впрочем, и ему. Напряжение между ними нагнетает с утроенной силой. Воздух наэлектризовывается. Не в их в характере было отступать. Ни Форсайт, ни Элизабет не хотели сдаваться. Это стало уже делом принципа. Какая же она тогда журналистка раз пасует перед сложностями и не добьется своего? Не разрывая зрительного контакта, он поднимается и подходит к ней. Моральное давление не оказало должного эффекта как ожидал лидер криминального сообщества. Последовав его примеру, девушка делает шаг вперёд, оказываясь почти вплотную с ним.       — Не отступишь, да? — хрипло и негромко полушёпотом произносит нависающий над ней мужчина.       — Ага, — угловато улыбается она.       И вновь в ней заиграли чувства, объяснение, которых она не могла найти. Дышать становилось с каждым вдохом сложнее. Гул сердца оглушал. Внизу живота разливалось тепло. Вишнёвые пухлые губы пересыхали и причиняли дискомфорт. Напряжение накалилось до предела, когда он уловил движение розового, влажного языка, скользнувшего слева направо. Стало невыносимо жарко, и виной тому была не погода. Нужно было отступать, иначе свершится кое-что непоправимое.       — Твоя взяла.       Делает несколько шагов в сторону, найдя столь необходимую опору. Кислород возобновил поступать в лёгкие. Сердцебиение приходит в норму. Но была и горечь разочарования. Бескорыстный человек, коим позиционирует себя её собеседник, оттолкнулся от стены и вальяжно сел на стул. Хвойные глаза внимательно наблюдают за действиями проигравшего.       — Я скажу, но после и ты кое-что мне пообещаешь.       Бетти несколько секунд размышляла над сказанным и после утвердительно кивнула. Жестом головы тот показал на соседний стул и дождался, пока та займет предложенный предмет мебели. Девушка выжидает, когда тот начнёт свой монолог, избавив руки от блузки, повесив вещь на стул.       — Я не из тех, кто первым подаст руку нуждающемуся. И даже не в середине этого списка, — маска медленно трескалась, лёд оттаивал. — Вообще сомневаюсь, что я есть там. В своей жизни я делал много вещей, о которых сожалею. Тех вещей, из-за которых потерял семью, — голос звучит настолько искренно, насколько это возможно. — Как отец, я бы хотел, чтобы нашёлся человек, который окажет помощь моей дочери, если та будет нуждаться в ней. Даже, если она не знает о том, что нужна ей.       Слова легко слетали со рта, выговориться оказалось гораздо проще, чем он думал в начале. Иногда легче рассказать о проблемах незнакомцу. Есть в этом доля истины. Отчуждённо всматривается в симпатичное лицо. Форсайт не ожидает от неё поддержки или что-то ещё в этом духе. Прощение тоже ему не нужно. Неожиданная откровенность, то, чем поделился он с ней, отозвались щемящим чувством в груди девушки. ЭфПи не был плохим человеком. Судьба просто сыграла с ним злую шутку, и он оказался не на той стороне дороги. После такого ломается любой.       Когда она хотела что-то сказать ещё даже не зная что именно, но уже буквально открывала рот, он внезапно встал и направился к двери. Бетти не была глупой, и намёк поняла сразу. Разговор окончен, и хозяин трейлера хочет, чтобы та покинула его. Возражать она не стала и повиновалась желанию мужчины. Приблизилась к выходу, схватилась за стальную ручку, но выйти ей не позволили.       Горячие ладони прикоснулись к её. Младшая Купер и не заметила, что собственные пальцы давно превратились в ледышку, если бы не мужские руки, контрастирующие на их фоне. Они обжигают нежную кожу, оставляют несмываемые следы, ожоги, что никогда не залечатся. Прикосновение заставляет девичье сердечко пропустить пару ударов и после ускориться в два раза. Грудная клетка готова сломаться под напором бьющегося сильного органа. Что же он с ней делал?       Обладатель угольно-чёрных волос аккуратно развернул их ладони тыльной стороной вниз. Взгляд светло-карих глаз выражает беспокойство, осуждение и боль. Смятение и стыд возникает в насыщенно зелёных, когда та прослеживает за ними. Ком застрял в горле. Большие пальцы осторожно, боясь вызвать болезненные ощущения едва касаются ран, очерчивают одну за другой. Элизабет забыла, как дышать. Боялась, что спугнёт то отношение, с какой нежностью притрагиваются к ней сильные, крепкие мужские руки.       Забота, которую получила она от совершенно неожиданного человека ошеломляет. Голова идёт кругом, коленки трясутся, все мысли покинули светлую голову. Лидер Змеев дотрагивается с осторожностью, опасаясь причинить боль внешне сильной, независимой, но глубоко внутри сломленной, хрупкой и измученной совсем еще малышке. Каждый находит свой выход боли. У него – выпивка до беспамятства, для неё же – собственное истязание.       Пронзительная, острая, адская, невидимая игла дюйм за дюймом проникает в его сердце. Повреждения, что не затянутся никогда, если Бетти не перестанет делать то, что делает, он заметил в их вторую встречу. Когда вывел её из бара, когда держал её, когда привез её к себе домой, когда позаботился о ней. Всё это время, темноволосый преступник задавался причиной, почему такая, как она: оказалась на улице ночью в дождь в опасном районе, зачем пришла в бар, что сподвигло на всё это. На ответ Джонс не рассчитывал. Не ему учить её, но…       — Найди другой способ для выхода эмоций, — во взгляде мольба. — Дай им зажить.       — Это уже два, – проникновенно-томно отвечает, снисходя до шёпота. — Два обещания, вместо одного.       — Вижу, считать умеешь, — приглушённый смешок слетает с его рта.       Чарующая улыбка озаряет красивое, взрослое лицо. Маска слетела, и теперь перед ней был он. Настоящий. И все стало таким правильным: побег из дома среди ночи, обман родителей, ложь лучшему другу. За два дня Элизабет нарушила все предписания. Поездка с незнакомцем, распитие алкоголя, посещение бара, уикенд с человеком имя, которого она узнала только наутро. Идеальной и правильно Бетти Купер теперь не стало. Форсайт отпускает маленькую ладошку и отходит.       Все закончилось так же, как и началось. Неожиданно. Мгновенно. Непредвиденно. Для них двоих.       — Иди.       Дарит прощальную искреннюю улыбку, одобряющий блеск в ореховых глазах, в которых было нечто большее, то, что он не хотел, чтобы она видела. Было ли там то, что остановит её? Возможно. Было ли там то, что заставит её передумать уходить? Кто знает. Было ли там то, из-за чего она захочет остаться? Может быть. Но дверь закрылась и ответа мы не узнаем.       Одна мимолетная встреча, случайность и ты никогда не будешь прежним. Жизнь не стоит на месте, и мы меняемся вместе с ней, хотим этого или нет. Элизабет прочувствовала это на себе. Ту роковую ночь можно считать началом. Началом, когда шестерёнки, пылившиеся с того момента, как её мать стала наседать, исправляя ошибку, что она допустила со старшей дочерью, тихонько, едва заметно сдвинулись. Заблудшая девчушка больше не плыла по течению имя, которому «Элис». Изменения были не большие, не глобальные, но такие ощутимые для неё.       Лак для ногтей отныне стал не только бледно-розового цвета, яичница с беконом на завтрак стали заменять тосты с сыром и помидором, а привычный гардероб пополнили серые оттенки. Вроде всё как и прежде: занятость с утра до вечера, учебники вместо отупляющего голубого экрана, как любила выражаться хозяйка дома, комендантский час. Отношение поменялось. Была и ещё одна вещь, что лежала в самом низу белого комода, подальше от ненужных глаз. Рубашка. Единственное напоминание оставшиеся у Бетти от незнакомца, имя которого служили инициалы букв, не считая воспоминаний.       Материал хранил тонкий аромат мужского парфюма, смешанного с крепким, древесным виски. Ранки на ладонях от собственных ногтей заживали. Алая рубцовая ткань постепенно бледнела, делая шрамы незаметными. Элизабет Купер, идеальная девушка во время шторма, как позже прозовёт её один начинающий писатель, стала подсознательно искать во всех темноволосых прохожих знакомый пронзительный взгляд карих глаз, вслушиваться в голос, надеясь найти в нём насмешливые нотки. Она делала это бессознательно, не отдавая себе в этом отчета. И каждый раз испытывала разочарование, которое не могла объяснить.       По приходу домой в воскресенье первым делом белокурая девушка по соседству уничтожила пластиковый документ, разрезав на мелкие части. События минувших дней не знал никто, даже её личный дневник. Сын шерифа знал только то, что Элизабет решила пойти на свидание с малознакомым парнем, и он на удивление вел себя по-джентельменски, предложив остаться на ночь перебравшей алкоголя подруге. Она и вправду испытывала удачу снова и снова, полностью полагаясь на волю случая, и она ей не отказывала, до недавнего случая, что мог стоить наивной глупышке жизни.       Наступление сумрака в Ривердейле значило пробуждение его тёмной, неблагополучной части города. Здравомыслящие люди не совались в этот район с заходом солнца. Лидер Змеев не ожидал увидеть сынка Блоссомов, просящего об одноразовой сделке. Денег у этой семьи хватило бы на беззаботную жизнь каждому жителю маленького городка. Упускать возможности Эф-Пи не любит и не стал терять в этот раз. Сделка была выгодна для обеих сторон. Встреча проходила гладко, практически двигалась к завершению, когда один из его людей заметил наблюдающего за ними человека на берегу реки Свитуотер. Мужчина сомневался, что от туда можно разглядеть хоть что-то, но проверить нужно было. Приказав отдать товар рыжеволосому, и обозначив сроки, тот с парочкой дружков двинулся в сторону любопытной персоны.       Всё в этот день шло не так с самого утра: пролитая кружка кофе на бумаги, информацию которую она собирала неделями, забывая о сне, еде и других необходимых потребностях, мать, прочитавшая очередную лекцию о мальчиках и печальных последствиях, когда застала её за наблюдениями через окно в дом Эндрюсов. И не важно, что комната Арчи была пуста и Элизабет бесцельно отвела взгляд на прозрачный предмет. Любимая футболка после стирки полиняла и села, спасибо заботливому папаше, что решил кинуть светлое с черным.       Созерцание воды успокаивают, так любят говорить психологи. За этим и пришла сюда она, привести в порядок нервы, помечтать. Время шло незаметно, желтый диск постепенно скрывался за горизонтом, фиолетовые оттенки появлялись на небе. Жара спадала, принеся городу прохладу, позволяя вдохнуть свежий воздух. Бетти сидела на каменистом берегу, изредка подкидывая камушки в воду, рассматривая, как водная гладь покрывалась каждый раз рябью. Тихий хруст за её спиной нарастал и только после того, как стал звучать совсем близко, девушка обратила на него внимание.       — Подглядывать нехорошо.       Фраза, сказанная ей дважды за один день. Моментально вскакивает и оборачивается, встретив озлобленный, кровожадный взгляд серых стеклянных глаз. Его повадки напоминали дикого волка. И ожидать от него дружелюбия не стоит. Бетти повиновалась инстинкту и бросилась прочь, вдоль берега, опасаясь упасть от неровной поверхности. Он бросился за ней, но к её счастью не был таким поворотливым и проворным.       Оставаться на виду было глупой ошибкой, и светловолосая школьница рванула в лес, надеясь, что сможет оторваться. Ветки били по ногам, по лицу, по рукам. Ноги норовили споткнуться о корни деревьев, камни. Она не могла отмерить расстояние, разделяющее её от преследователя. Близко ли он, позади или сбился со следа. Шорох и треск, раздаваемый собственными телодвижениями, не позволяли ей понять, а обернуться — страшно. Страх потерять бдительность и сбиться с ног. Страх оказаться в ловушке. Страх быть пойманной. Время играет против нее, мешая видеть. Всё стало серым.       Сколько пробежала и сколько раз свернула, испуганная девушка не знала, потеряла счёт. Дыхание сбылось уже давно, мышцы ныли, кожа болела от порезов и ушибов. Сегодня определенно не мой день кричал её разум, повторяя вновь и вновь, как заезженную виниловую пластинку. Проклинает этот день, это решение, это место. Лёгкие жгло, во рту пересохло, правая лодыжка добавляла дискомфорт. Не было сомнения, она ее подвернула, не смертельно, но боль сказывалась на скорости бега. Адреналин, бурлящий в крови, отодвигал усталость и изнеможение, но насколько? Подушечки на некоторых пальцев были содраны и теперь саднили.       В лесу сложно ориентироваться, особенно сбившись с тропы и блуждая в непроглядной темноте. О криках Элис заблудившая думала в последнюю очередь. Сейчас всё сознание занимала мысль выбраться отсюда. Сбавив темп и переходя на ходьбу, младшая из сестер Купер прислушалась к окружающим её звукам, убеждаясь, что преследователь отстал, либо потерял её. Хорошая новость за сегодняшний день. Уже испортившиеся выдержки из статей и её заметки не кажутся таким несчастьем, как были в начале. Только попав в ситуацию хуже, начинаешь понимать, что до этого казавшаяся катастрофой проблема всего лишь — п ш и к. Бетти двигалась в сторону предполагаемого выхода из Эверсгрина, но изнуренный организм требовал передышки. Ночные, душераздирающие звуки окружают своего дрожащего невольного слушателя, выбравшегося в качестве привала свалившийся ствол крепкой мощной ели.       — Попалась.       Голос прозвучал близко, насколько это возможно, буквально позади сгорбившейся девичьей спины. Холодок пробежался по выступающим позвонкам, спускаясь вниз. Светло-зелёные глаза в ужасе округлились. Тело среагировало за долю секунды прежде, чем мозг дал сигнал.       Бежать. Бежать, что есть сил. Бежать, не смотря на усталость. Бежать, не замечая боли. Бежать так быстро как это возможно.       Бетти не различала уже ничего, спотыкаясь, почти падая на землю, но вовремя выпрямлялась, продолжая нестись сломя голову. Кому сложнее, кто гонится или тому, за кем гонятся? Все мы в детстве играли в догонялки и ненавидели, когда выпадала роль охотника, но также были и те, кто не любил чувствовать себя жертвой, добычей, постоянно держа себя в напряжении и ожидая, что, вот, сейчас, его найдут. В то время как у догоняющего только одна цель – найти, то у второго – сбежать, спрятаться, замести следы, стать невидимым, забраться туда, куда не подумает сунуться первый. Так в чьих руках преимущество?       Пшеничные волосы превратились в воронье гнездо, собирая листья, ветки. Предметы размывались перед ней, реакция ухудшалась по мере увеличения скорости. Девушка стала врезаться в кору деревьев, оцарапывая лицо, до того момента, как что-то оттянуло её в сторону и прижало к жёсткой, шероховатой поверхности.       — Ты, должно быть, прикалываешься?       Бетти хотела закричать, но вовремя прижатая твёрдая ладонь не позволила этого сделать. С каждой секундой связь с происходящим ускользала от рациональной отличницы старших классов. В нос ударил резкий, едкий запах сигарет. Поймавшие её руки тисками сдавили, намереваясь оставить синяк на правом плече. Непроглядный мрак не давал рассмотреть его, но внутренний голос твердил, что этого и не требуется. Исходящий от него древесный аромат крепкого алкоголя завершил пазл. Бешеное биение сердца казалось, не может стучать ещё быстрее, но это происходит. Ещё один сокрушающий удар и рёбра треснули бы изнутри. Ещё один гулкий удар и перепонки лопнут. Девичье тело ощущает крепкий торс, прижатый к ней плотно.       — У тебя какая-то мания попадать в неприятности, да? — язвительно шепчет у самого уха.       Горячее дыхание обжигает нежную кожу шеи, вызывая необъяснимые чувства. Такие она испытывала только с ним, в близости с этим мужчиной. Мужчина, появившийся в её жизни неожиданно, и никак не хотел покидать. Или это была белокурая девушка, вторгнувшаяся в его и никак не оставляла попытки напоминать о себе. У каждого была своя версия происходящего. Пьянящий хмель дурманил разум.       — Я сейчас уберу руку, — предостерегает от необдуманного поступка. — Не кричи.       Дожидается лёгкого кивка от обладательницы льняных волос и осторожно отнимает ладонь, перекладывая на другое плечо. Мысли караваном крутятся, пугая страшными догадками. Джонс гадал, как снова и снова жизнь сталкивала их друг друга лбами, а главное зачем. Он чувствует, как дрожит в его руках зеленоглазая глупышка, решившая погулять в лесу ночью, как часто вздымается грудная клетка, дотрагиваясь до него, как напряжение сгущается между ними. Как затуманился взгляд, когда розовый язычок прошёлся по очерченным, полным губам, оставляя влажный след. Как проснулось желание, когда необдуманным движением бёдер, та сократила ничтожные дюймы. Как появился странный блеск в глазах, которые смотрели на него снизу вверх. Отголоски здравого смысла во всё горло кричали отступить, но тело не слушалось. Как контроль с каждым промедлением, сходит на нет, стремглав приближая необратимые последствия.       — Что ты здесь делаешь? — отвлечение на диалог не сильно помогает, но всё же.       Мужской хриплый голос производит на испуганную девушку противоположные друг другу эмоции. Бетти должна бояться того, что может произойти. Зудящее чувство в глубине подсознания твердит, что он имеет отношение к преследователю. Что не мог её знакомый оказаться в то же время, что и тот. Всё это выглядит очень скверно и удача на этот раз может оказаться не на стороне девушке. Тревога и опасение закрались в белокурую макушку, в то место, куда обдаёт его частое дыхание.       — А что может делать девушка в лесу после заката солнца? — мелодичный голосок звучит с плохо скрываемым возбуждением.       Грубая рука неосознанно ложится на острый подбородок. Шероховатый большой палец дотрагивается до приоткрытого рта, проводит вдоль линии нижний мягкой губы. Податливые, пылающие, такие манящие. Крохотное движение вызывают в Элизабет вихрь трепетных, волнующих чувств, от которых подкашиваются ноги. Изящные пальчики крепко сцепляются по бокам сильного торса. Стальной наощупь живот напряжен.       — Зная тебя, — он усмехается, растягивая уголки чувственного рта, — только искать приключения.       Девушка была в его руках, такая желанная, готовая на всё, испытываемая судьбу раз за разом. Что же она делала с ним... Трейлер до сих пор хранит лёгкий аромат ванили, что прямо сейчас исходит от её шелковистых волос, туманит разум похлеще любого виски. Пробуждает спящие чувства. Змей проклинал ту ночь, когда решил подвезти незнакомку, решив, что именно тогда переплелись их судьбы. Проклятие или благословение, он видел в ней и то и другое. Она была слабостью, что жестокий лидер не мог себе позволить. Очаровательная, немного виноватая, но такая неотразимая улыбка озаряет миловидное лицо, забирая последние крупицы протестующего разума.       — Значит, я здесь за приключениями… — вполголоса произносит малышка Купер. — А что привело тебя?       Проникновенный, тягучий, томный шёпот достигает его ушей и растекается теплом внизу живота. Бетти не была кокеткой или кем-то в этом роде, для неё флирт был неизученной территорией и именно от этого неумелое заигрывание оказывало ошеломляющий эффект на него.       — Найти любознательную, маленькую и такую глупую девчонку, увидевшую то, что ей не предназначалось.       Хруст засохших веток и листьев звучит громче, отчетливее по мере приближения третьего человека. Липкий страх холодит всё её нутро. Опасения подтвердились — он был заодно с её преследователем. Не стоило испытывать удачу раз за разом, ожидая, что она от тебя не отвернётся в нужный момент. В хвойных глазах с серым оттенком появились отчаяние, мольба отпустить, но так не хотелось расставаться с теплом, что дарят мужские руки. Бетти открыла уже рот, собираясь умолять отпустить, что она ничего не видела, так и было, что ей даже нечего рассказывать, но шаги стали ближе и сильная ладонь вновь заняла прежнее место, не позволяя издать и звука. Едва слышно собеседник прошептал, чтобы та положилась на него и стояла неподвижно.       — Нашел что-нибудь?       Отпускает её, но далеко не отходит, оставаясь по её правую сторону, опираясь всем телом на крепкий ствол секвойи.       — Черт! ЭфПи, ты даже мёртвого напугаешь! — вскрикивает тот, подпрыгивая на месте. — И как ты узнал, что это я, а не та сбежавшая?       — Мустанг, от твоей отдышки даже птицы шарахаются, — сарказмом пропитаны его слова.       — Да черт бы побрал её! Девица бегает, как ужаленная, — утробно смеётся. — Попробовал бы ты за ней угнаться. Она точно как лань.       — Газель, — поправляет того.       — Что? — выпучивает глаза на колкое замечание.       — Газель. Животное, за которым сложно угнаться, — насмехается карамельными глазами. — Забудь. Уверен, что она бежала в этом направлении? Мимо меня никто не пробегал, уж точно.       — Да, — чешет затылок, мнётся с ноги на ногу. — Скорее всего.       — Так, да или, скорее всего? — гневается ЭфПи. — Ладно, иди, ищи в другом направлении. Тут её точно не было.       Джонс отстраняется от дерева, складывая руки на груди, и укоризненно смотрит на того, ожидая выполнения приказа.       — А что ты? — непонимающе спрашивает третий.       — Отлить хочу, — язвительно улыбается. — Хочешь поучаствовать? Подсобить желаешь?       Мустанг протягивает гласную букву и уходит в обратном направлении. Во время разговора девушка старалась, не шевелится, особенно, когда предательски зачесался кончик носа, а потом уже и уха, и левая пятка дали о себе забыть. У этих частей тела забавное чувство юмора, и понятие нужного времени. Когда мужчина заглянул за дерево, то увидел её в том же положении, что была до его ухода.       — Спасибо, — одними губами произносит Элизабет, опасаясь, что преследующий далеко не успел уйти.       Темноволосый, спавший ей жизнь уже трижды, мужчина шумно вздохнул, опуская голову. Разум от её близости уже не дурманило, как прежде. Рациональность поступков и мыслей возвращалось.       — Нам нужно перестать вот так вот… — разводит руками в стороны, — сталкиваться.       — Определенно, — соглашается с ним.       Вернувшись домой за пару минут до полуночи, и, услышав самый громкий скандал в свой адрес, Бетти поднялась в свою комнату. Объяснив свой потрепанный внешний вид и царапины на лице, Элис сгребла её в крепкие объятия. Пришлось сказать, что прогулка в Эверсгрин пошла не по плану и неуклюжая школьница наткнулась на камень, а после повстречалась с землёй. На вопрос, почему до неё нельзя было дозвониться, ответила, что телефон стоял на беззвучном режиме, а когда вышла из леса, то позвонила Кевину, и тот её довез до дома. И вновь, сын шерифа оказался крайним.       Засыпая, Бетти вспоминала, как сильные руки держали её, как прижимали к злосчастному стволу, как до губ дотрагивались грубые пальцы, как дыхание обжигало, как ночной воздух разметал непослушные светлые локоны, как единственной опорой было крепкое тело. Байкер отвёз заблудшую отличницу. Домашний арест, крики, лекции матери подождут до завтра, а сейчас она хотела вернуться в тот момент, когда была готова совершить непоправимое.       У каждого человека свои тайны, которые они хранят в шкафу. Кто-то их называют скелетами, а эти двое дали им своё название. Рубашка, что потерянная, но вовремя нашедшая свой свет, белокурая девушка оставила в трейлере, заняла своё место в его высоком зеркальном шкафу. И отнюдь не только эта вещь затерялась где-то на пути к его, уже не такому ожесточённому, сердцу.