Замёршие сердца.

Сегодня была тихая безлунная ночь. Она сидела в своём кресле в пустой, практически нежилой квартире. Аюми встрепенулась. Ночь только заходила в свои владения, заставляя впадать в еще большую меланхолию. Точнее заставила бы, если бы черное и разбитое сердце могло бы что–то испытывать. Что может испытывать горстка уже дотлевших углей? Даже сигарета, что тлела в руках казалась более живой, чем человек, державший её в руках. Последняя сигарета. Мысли окружали, а ноги передвигали почти мертвое морально создание. Мысли были о том, что же написать тем, кто возможно отнесется к её уходу с содроганием. Правда. Дочь никаких её слов не примет, а Захарриаш просто откажется в это верить, но уйти по–английски ей не позволяют остатки совести. В конце концов Аюми села за рабочий стол и строчки полились из-под пера. Ровные буквы, с острыми концами, скорее всего, будут больно резать души тех, кто прочтет… Но молчание ударило бы больнее. Одну записку она оставила на столе, когда заглянула в другую комнату, в которой казалось веяло теплом живой души. Лентей погладила по волосам и поцеловала дочь в лоб.«Прости.» — холодно оборвалось с губ девушки неподалёку от уха Анэ. Последний раз она коснулась мягкого одеяла дочери и вышла прочь из комнаты. Дальше двинулась в соседние покои. Коридор был пуст и встречал гостью эхом, ударявшимся о стены и разносясь из одного конца длинного коридора в другой. Вот заветная дверь, а на ней слегка потертая табличка «Захарриаш Микулаш Жаровски». Аюми слегка толкнула дверь и та со скрипом отворилась. «"Неудивительно». Пройдя ко столу, она в очередной раз глянула на уснувшего на нём Зака. Она слегка улыбнулась. Всё таки парень глубоко запал ей в душу и не попрощаться она с ним не могла. Просто потому, что его душа живая и не хочется её убивать. — Ты меня не простишь, но. мне жаль. — проговорила Лентей, зная, что парень её не слышит. Она положила письмо перед ним, слегка провела по волосам и поцеловала в макушку, словно родного брата. Хотя. Они раньше были, как старший брат и младшая сестренка. Девушка вышла из кабинета и, закрыв за собой дверь, двинулась прочь из башни. Она знала, что сегодня её не станет, поэтому провела рукой по стенам в последний раз и, спустившись по ступенькам, ступила на первый зимний снег. Скинув ненужный ей уже плащ, она побежала в сторону леса, где все уже было готово. Аюми добежала до кабинета и быстро пройдя внутрь вышла на поляну. Там было довольно тепло, но стоило пройти метров 300, и снова зима. Лентей в ускоренном темпе прошла от этой поляны до другой, темной. Там её ждали. –Привет, Дей. — произнесла девушка. — Можешь начинать. Парень, не проронив ни звука, подошел вплотную к девушке и сделал легкий надрез на щеке. Струйка крови. –Думала будет быстро? Ошибаешься, подруга. — Еще один надрез. Затем плечо пронзила жгучая боль, так как когти, прорвав черную блузку, проникли под кожу, цепляясь. Деймос стал медленно танцевать с ней, с каждым разом оставляя все больше порезов и крови. Снег вокруг них резко приобрел алый цвет после перерезанной артерии. Аюми падает. Пинок. Ещё пинок. Он кружится над ней, словно коршун над добычей. Хотя, почему словно? Он и был коршуном, а она его добычей. Он так долго ловил её в сети, изводил, чтобы добиться этого. Можно было бы и сразу её прикончить, не доводя до истощения, но он бы просто не выдержал её криков, и это испортило бы весь кайф. А так лишь беззвучные слезы, как защитная реакция и немного кашля, при отхаркивании крови. –Жива ещё? — усмешка. Глаза медленно начали стекленеть после еще одной перерезанной артерии, кожа белела, а грудь вздымалась все медленнее. Последний выдох показался струйкой пара, быстро исчезавшей. Деймос еще раз победно ухмыльнулся и ушёл, оставив её бездыханное тело на снегу. Медленно подступало утро.Утром Захарриаш очнулся на столе. «Блин, я что опять уснул?» — мысленно выругался парень. Он уже было собирался встать и пойти в комнату, готовиться к лекциям, но тут его взгляд упал на белый конверт, где ровным почерком было написано «Моему лучшему другу». —Так, что эта бестия опять учинила? — с лёгкой улыбкой посмотрел на конверт и стал распечатывать письмо. Потихоньку улыбка сползла с его лица, и он медленно опустился на колени, сминая бумажку, и маленькие солёные капли упали на пол. — Почему?.. Почему? — Взвыл парень, снова вчитываясь в строчки, надеясь, что это злая шутка. «Привет мой дорогой друг. Это твоя рыжая бестия снова тебе пишет письма. Думаю, это письмо последнее, поэтому я могу сказать тебе всё. Последнее время меня не было рядом с тобой, и мне очень жаль, что так вышло. Я просто умираю морально внутри и больше не вижу смысл жить. Позаботься об Анэ. Я всегда буду в твоём сердце. Некогда твоя Аюми. „"После этого известия, Захарриаш отменил все лекции, заперся в комнате, не подпуская даже семью. Показав сестре последнее слово Аюми, Зак попросил собрать Анэ и отправить её с кем–то из преподавателей к дедушке. Отец Аюми был поставлен в известность о произошедшем, после чего не мог говорить еще полчаса. Он согласился взять внучку, ибо это была как часть его дочери. Анэсти долго упиралась, даже подралась с Игнис, но всё же сдалась и уехала, а сопровождать её стала Габи. После того, как узнал обо всех вещах, связанных отправкой Анэ, и был спокоен за её судьбу, парень заперся в комнате. Весь день пролежал в кровати, пялясь в потолок. Несмотря на то, что стены давили. Боль разливалась по всему телу, а в груди бездонная дыра, которую ничто не может затмить. Тело, видимо, бездыханной девушки пока никто не смог найти. Ни Игнис, ни Крис, ни Эймери не могли помочь безутешному парню, мысли которого стали пусты и бессмысленны. Не хотелось ни думать, ни есть, ни спать и даже дышать. И вот уже вечереет. Парень, не понятно с чего решил побродить по холодному воздуху. Он был в одной легкой кофте красного цвета, черных джинсах и бардовых кедах. Брёл по тропинкам, пока не дошел до учебного крыла. Спустившись на на первый этаж, Зак уперся в дверь. Некогда новая табличка была с уже затертым именем. –Сволочи. — Вздохнул он и открыл дверь. Уже не было купола на поляне, а на ветке дерева висел до боли знакомый плащ. Парень снял его с дерева и упал вместе с ним на заснеженную землю, судорожно вдыхая её запах. — Аюми. — произнес одними губами. — Зачем.. — Он смотрел на черный плащ и мечтал о том, чтобы девушка сейчас подбежала к нему, веселясь, а он бурчал на неё за то, что она может простудиться. На одну секунду Жаровски улыбнулся, а потом снова свернулся эмбрионом на снегу, будто бы физическая боль его сковала его тело. Слезы хлынули из его глаз и будто бы обжигая щеки. Уже окончательно стемнело, а парень все так же сидел с плащом в руках. Прошептав что –то парень наколдовал цветы и нож и побрел дальше в лес. Шел он недолго, буквально минут десять и тут. — Боже. Небольшая полянка была бела от снега, и местами краснела от крови. В центре этого ‚красивого‘ места лежало тело в крови, белая блузка была прорвана в нескольких местах, корсет синего цвета клочками валялся рядом, а кожа, которая раньше имела аристократическую бедность, приобрела синюшный цвет. — А...ю...ми. — Захарриаш смотрел на забрызганное кровью тело родного ему человека, перемещал взгляд, пока он не зацепился за глаза. Остекленелый взгляд упирался прямо в небо. — Девочка моя. — он подбежал к ней и подхватил её на руки и стал отряхивать с неё снег. Безумно холодное тело, прикасаясь к коже Зака, вызывала волну болевых разрядов в душе, заставляя хватать ртом воздух. — За что. СКАЖИ МНЕ, ЗА ЧТО?! –Кричал парень, умоляя ответить девушку. Он пытался её отогреть, даже надел на неё плащ, и казалось, что он обезумел, но на самом деле он просто хотел побыть с ней рядом. Наедине. В последний раз. Захарриаш на протяжении двух или трех часов рассказывал ей о том, как проходила его жизнь и вообще все–все–все, зная, что ей бы это понравилось. Вскоре, нервное истощение проявилось и парень уснул, обнимая подругу. * * * — Зак, ты тут? — стучалась в комнату парня Игнис. — Есть новости на счет Анэ. Откроешь? — Дверь была закрыта, а Игнис уже закипала, собираясь сжечь эту чертову преграду. — Игнис. — раздался севший голос к неё над ухом. Теплые руки Эймери легли к ней на плечи. — Пойдем, мне нужно кое — что тебе показать… Игнис хватило одного взгляда, чтобы понять все. Она ломанулась к выходу. Собрался весь педагогический состав. Одного вида Игнис хватило для того, чтобы её пропустили. Перед ней было 2 гроба.