Стоны преданной улыбки

От автора: В начале была пустота. Потом ослепительная вспышка и спустя время мириады ослепительно блистающих звёздных тел в ночной канве. Звёзды росли, сияли, а затем умирали. Так краток был их путь, в сравнении со временем вселенной. Звёзда в последний раз ослепительно сияет, взрываясь, а затем гаснет навсегда, оставив после себя лишь пыль, разносимую на миллионы километров. Кто-то сказал, что в человеке есть та самая звёздная пыль. Не это ли чудо? Ты сам маленькая звёздочка, сияющая в мягкой темноте, которая раньше была частью чего-то прекрасного и воистину неповторимого... Разве это хоть чуточку не романтично? Она: Сирена сидела на полу в своей тусклой комнате, буквально ощущая, как все краски медленно и как бы дразня сползают по стенам, оставляя после себя липкие, вонючие и серые следы безразличия, заставляя съёжиться всем своим существом и в истерике забиться. Разве такой наш мир? Грязный, мерзкий, холодный? Разве в таком мире хотела она жить и умереть? Зачем столько вопросов о бесполезном и никчёмном? Минёт пару лет и всё то забудется, сотрётся с листов вечности и памяти, оставив после себя лишь горькое послевкусие на губах, как от только что скуренной сигареты. Вроде так говорят все взрослые подросткам, когда те мучаются, нанося себе увечья, страдая от психологических расстройств. Ведь всё это игра нашего глупого воображения. Надуманная проблема. Пустота.        За окном трепетала снежная завеса, совершенно не заботясь о проблемах глупых людей; на город постепенно опускалась мгла, засасывая дома, деревья, полностью скрывая в себе все чёткие очертания в грязи вечернего города. И если бы Сирене сказали, что город умирает, она бы расплакалась. От радости. Если город умрёт, то и она, соответственно, тоже. Хоть тёмноволосая и обещала себе закрыть все воспоминания и мысли о минувших снах и о очаровательном мужчине из них, она не могла перестать вновь и вновь думать о нём. Её мысли были столь грустны и тревожны, что с лихвой хватило бы из сотни оптимистов сделать пессимистов. Она сидела на полу и сжимала в руках подол своего сиреневого цвета платья и была похожа на очень большую куклу. Её кудрявые волосы были заплетены в две пушистые косы с вплетёнными в них лентами цвета сирени, на хрупком бледном девичьем теле красовалось лёгкое платье с кружевными расклешёнными рукавами и кружевным подолом, а на шее висел аккуратный красный камушек ярко-алого цвета с золотистыми прожилками. От автора: Порой, с каждым случается что-то плохое, у каждого может щемить в груди от боли, разве это плохо? Все мы люди и мы живые, так почему все так усердно прячут самих себя? Зачем надевают маски и строят из себя героев? Зачем? Чтобы потом страдать в одиночестве и корить себя за неспособность попросить помощи? Она: Её тихий шёпот разносился по пустой комнате и с гулким стоном ударялся о стены, возвращаясь едва ли слышным эхом. Она вновь и вновь прокручивала у себя в голове сны с присутствием того человека. Ведь просто сон, правда? Такого не бывает, да?        Почему же тогда нос уловил такой знакомый терпкий запах васильков, что так часто сопровождал её сны? И она обернулась. Это был ОН. Мужчина из снов. Такой желанный, такое прекрасный, такой недосягаемый... Только коснись и он растворится в дымке небытия, оставив после себя лишь рвущую на части боль. — Так ты... — девушка в нерешительности замерла, боясь озвучить свой вопрос. На самом деле она не хотела знать ответ, ведь точно была уверена, что он ей вовсе не понравится. — Я не существую, Сирена. Я лишь плод твоего воображения, — произнёс он своим низким бархатным голосом, от чего сердце девушки сладостно запело, но быстро смолкло, ухнув вниз. Ненастоящий? Плод воображения? — Но... Ты... Ты так часто меня поддерживал, был рядом... Как мне всё это понимать? — она не хотела понимать. Она хотела, чтобы он был реальностью. — Моя милая Сирена, ты была так одинока и беззащитна, слаба и грустна, что твоё подсознание создало меня. Ты сама меня создала, того не осознавая. Ты так боялась быть одной и благодаря мне не была таковой. Я лишь хотел помочь, я и подумать не мог, что ты будешь так страдать. Мне жаль. Правда... — говорил он, а Лоун совершенно не хотела слушать. Она не хотела верить. Он лжёт. Должен лгать. Он не может так с ней обойтись. — Я должен... — не дав ему договорить эту фразу, девушка подорвалась с места и быстрым шагом преодолела расстояние в половину комнаты, дойдя до стола. — Я писала письма, — резко дёрнув за ручку шуфлядки, она открыла её и оттуда вывалилась пара писем. Сирена выгребла все письма и кинула их на пол. — Каждый чёртов день я писала их. Я ненавидела себя за это, но всё равно каждый раз писала новое письмо, — на полу валялась больше сотен самых различных запечатанных конвертов, просто листков бумаги, сложенных вдвое. — Прочти хотя бы одно. Прошу тебя, — она пустым взглядом смотрела в эту бесформенную кипу листов, глотая воздух, как выброшенная на берег рыба. Мужчина молча взял в руку один из сотни листов и аккуратно его развернул. Бегло прошёлся по строкам и прочёл одну из строк вслух: — Ещё находясь на грани между реальностью и сном, на грани всего времени, я каждый раз желаю вновь и вновь увидеть тебя. Вдохнуть твой запах и насладиться прохладой тонких пальцев... — Я написала его пятого апреля два года назад. Или вон то, справа от тебя. Видишь конверт с еле заметным зелёным витиеватым узором? "Без тебя я не чувствую жизнь, только боль. Меня словно пронзило стальной паутиной. Моё тело сковывает, я в оцепенении ничего не слышу. Я утратила способность чувствовать вкус еды, я больше не слышу музыку внутри себя." — процитировал та, сжав ладони в кулаки. — 19 августа этого года. Или вот это, — тёмноволосая подняла с пола очень помятый листок бумаги, но так и не открыла его. — "Я чувствую ложь этого грязного мира, я чувствую лязг цепей, закреплённых на моих запястьях. В голове не прекращается внутренний конфликт, а мир утратил краски, совершенно посерел. Васильки уже не такие синие как раньше и лёд не кажется обжигающе холодным. Я хочу чувствовать твои лёгкие морозные касания на своих плечах и терпкий запах васильков. Почему тебя нет вот уже три недели?" Оно было написано тринадцатого декабря три года назад. Я помню их. Я помню каждое из них наизусть. Но ты ни одного не прочёл. — Почему ты так долго не приходил? Я ведь... скучала, — прошептала та, зажмурившись. Тудум. Тудум. — Я не могу быть с тобой вечно. Ты должно собраться, бросить свои дурацкие мечты и идти вперёд, глупая девчонка, — как-то слишком грубо выразился мужчина, а сердце Сирены словно тысяча кинжалов проткнуло разом. Таких красивых, дорогих, но до одури острых. Больно. — Дурацкие? Глупая? — почему она смеётся? Может, она всё же плачет? Истерика, ведь точно истерика. — Я.. Я... Я ведь люблю тебя! — крикнула девушка, а из глаз брызнули слёзы обиды. Она ведёт себя, как капризный ребёнок у которого забрали конфету, но Сирена была именно такой. Не могла по-другому. — Идиотка, я ведь даже ненастоящий, — откуда это неприятная металлическая холодность в его голосе? — Меня не существует, ты не можешь меня любить, — покачал тот головой и устало вздохнул. Зря он пришёл. — Я... я не верю тебе. Ты не можешь так поступить со мной после всего, что было! — не унималась та. — Так ведь ничего и не было, — пожал плечами тот и исчез. Просто взял и исчез. Вот так просто. Пуф и испарился. Девушка решительно подошла к окну и сильно ударив кулаками, разбили стекло, больно оцарапав и порезав руки, оставляя на осколках капли своей жизненно необходимой жидкости. Медленно собрала с пола все письма, листки и всё, что напоминало о нём, вновь вернулась к окну и выбросила всё, что накопилось за долгие годы. Она рыдала. Её руки судорожно дрожали, а глаза застлала пелена отчаяния. Она села на пол и ещё долго и громко рыдала. Кричала и билась в истерике. Какое он имел право с ней так поступать? От автора:И, кто знает, вдруг она о демоне рыдала?