***
А она любила сказки. В них всегда был счастливый конец. Вот только жизнь - не Диснейленд, где каждая принцесса надевает корону, выходит замуж за принца и спасается от всех невзгод в огромадном замке прянично-розового цвета. Она любила белые розы, сладкий зефир и сахарную вату, мечтая, что когда-то сделает из нее усы и бороду для своего молодого человека. Но теперь она работает в подпольном казино, наблюдая лишь за пьянствующими взрослыми мужчинами-извращенцами и женщинами преклонного возраста с неправильно открытой душой и частями тела. В ее руках каждый вечер крутятся сотни стаканов и расслабляющих напитков космических цен, а в голове миллионы мыслей о том, чтобы отработать эту ночную смену и, наконец, уйти домой глубоким утром, когда автобусы только начинают ходить. Она каждый раз надеется, что ей повезет, и как только она подойдет к крыльцу остановки, ее транспорт приедет, а ей не придется ждать, но каждый раз она опаздывает. Но вот есть одна причина, ради которой Т/И каждую божью ночь выходит на злосчастную работу и вкалывает до утра – молодой парень, прожигающий свою жизнь и кошелек на элитный алкоголь, девочек, карты и фишки. И имя ему Пак Чимин. Она знает его уже около полугода, точнее... наблюдает. Они ни разу не говорили, не смотрели на друг друга, разве что только пока кто-то из них увлечен чем-то. Они виделись лишь односторонне, пока не смотрят на друг друга. Девушка мечтает, что однажды встретит своего принца на белом коне, и она совсем не против, чтобы это был Пак Чимин в белом автобусе, на который она каждый раз опаздывает.***
Девушка преподнесла стакан вверх, просвечивая его сквозь тусклую люстру, прижмуриваясь, – чистый. Почти как новый. Она немного повертела его в руке, проглядывая со всех сторон, и звонко поставила его на стойку, опустив голову и пытаясь расслышать едва членораздельную речь мужчины в черной рубашке: – Мн..не виски... стакан... один. На барный столик полетели зеленые купюры, небрежно кинутые мужской ладонью. Девушка, устало вздохнув, наощупь взяла бутылку с виски и наполнила стакан наполовину, следом заполняя его кусочками-кубиками льда, тут же пододвигая сосуд мужчине. И, возможно, она бы даже не посмотрела на него, если бы на его руке – молодой, юношеской, не состаренной и не прожженой сигаретами, – не блеснули знакомые осеребрённые часы. Перед ней сидел русоволосый пухлогубый юноша с ярко-карими, цвета горького шоколада, глазами. Он был веселым, уставшим, взбудораженным и чертовски пьяным. И он снова проиграл все свои деньги, оставив пару сотен купюр на излюбленный напиток с тайно-желанных рук барменши. Т/И, вздыхая, качнула головой, и, стянув со стойки одну купюру, упрятала ее в карман-кассу, остальное двигая к молодому человеку: – Это лишнее. Парень лишь раздраженно цокнул языком, проводя взглядом очередную мадам старше него лет на десять, и накрыл руку барменши своей мужской ладонью, крепко сжимая. – Мы можем поговорить наедине?.. – он глянул на бейдж на груди девушки, – ... Т/И? Он словно чувствовал, что девушке можно доверять, но ощущала ли она то же самое? Порой, у Пака создавалось впечатление, что он знаком с ней без малого лет сто. Она всегда так понимающе смотрела на него, когда он уже не мог это делать. Она словно видела все, что происходит у него на душе, мысленно жалела его, когда он раз за разом терпел поражение, и так же мысленно останавливала его, когда тот едва собирался влезть в долги. Т/И, несколько минут сомневаясь в намерениях юноши, но полностью утопая в горечи его глаз, кивнула и, скинув с себя короткий передничек, передала его напарнице, что живо сменила ее и даже шутливо поддернула по поводу бурной ночки с мужчиной ее мечты.***
Его пухлые губы исследовали каждый сантиметр женского невинного тела, лишая на нем ярко-багровые пятна и следы зубов. Его руки властно изучили всю территорию фарфорной кукольной кожи с россыпью родинок на спине и животе, немного на груди и плечах. Он целовал ее так неуклюже, пьяно, но так нежно, передавая всю боль и тоску, покоившуюся внутри него вот уже столько лет. И девушка это принимала, позволяла и впитывала себя, подобно губке. Ее полунагое тело выгибалось под теплыми поцелуями юноши, оголенное тело которого местами было в шрамах, родинках, свежих укусах ночных пассий. Парень крепко прижимал ее к себе, согревая в своих руках единственный лучик света этого богом забытого и холодного казино, всасывающего все деньги и души людей, угодивших в эти чертовые сети. Он так пытался сберечь ее от холода своим теплом, словно любил всю свою жизнь, но был слишком горд и труслив, чтобы признаться ей в этом. Она же отдавала ему всю себя, словно знала его с детства, словно он знал все ее секреты. Словно он был способен принять все ее странности и ее внутренний мир. Она ему так доверяла. Они целовались всю ночь напролет, болтали, укутавшись в одеяло и утопая в нежных и теплых объятиях друг друга. Нет, они действительно просто целовались. По-детски неуклюже, местами страстно, местами робко. И они действительно просто болтали, пальцами лаская тела друг друга от шеи до талии и обратно, прощупывая подушечками каждую из родинок. Они были так счастливы. Пак уснул лишь под утро, прижимая барменшу к себе. Она была первой в его жизни девушкой, которую он не стремился трахнуть, забывая на следующее утро. И сейчас, когда он смотрит на него, Чимин ей кажется таким теплым, уютным, домашним, но по-прежнему пьяным и свободным. Ее лицо озарила легкая улыбка, ведь она действительно посчитала его своим принцем на белом коне, и она явно не хотела бы просыпаться, если это сон, однако... Она все прекрасно понимала. Точнее, она думала, что это так – она для него очередная пассия на пару ночей. Легкая интрижка. И она безудержно влюблена в него.***
Этим утром, растирая горячие соленые слезы по щекам, Т/И впервые успела на свой автобус. А ведь она решила, что если не успеет – вернется к нему, проклиная этот день, но внутри радостно ссылаясь на судьбу и предназначение. Пак же по-детски наивно поставил на то, что если утром увидит ее в своей рубашке или даже просто рядом с собой, то останется с ней еще на много ночей, заботясь и относясь к ней, как к своей принцессе – они любили одни и те же сказки. Но на утро, проснувшись, он обнаружил рядом лишь охладевшую подушку и скомканное одеяло, отдающее ее ландышевым парфюмом. Больше она в том казино так и не появилась, как и он, решив, что так будет лучше для них самих. Но оба чертовски ошибались.