Our eternity

Рождество - самое прекрасное время, чтобы поверить в чудеса и провести выходные с семьей. Люди обычно собираются вместе, украшают дом большими шариками и яркими гирляндами, наряжают елку и готовят праздничный ужин. По маленьким квартиркам и большим домам растекается тепло и звонкий смех детишек, которые кружат вокруг стола, то и дело стаскивая конфеты и сочные мандаринки, и смеясь убегают в гостиную, где незаметно от взрослых съедают сладости. На кухне витает аромат запеченой курицы в специях, а по комнате расходится мелодия рождественской веселой песни по радио. На плите медленно нагревается вино с добавлением корицы и гвоздики, а на столе разные салаты ждут своей подачи. Ах, рождество, рождество. Этот прекрасный праздник всегда приносит счастье. Вот только для Бэкхена этот день не является так уж радостным и особенным, как его показывают в фильмах. Бэкхен рос в богатой семье, где родители всегда были слишком заняты бизнесом, чтобы обеспечить маленькому Бэкки все, в чем он нуждался, поэтому на праздники их сил уже часто не оставалось. Мальчик всегда получал хорошие дорогие падарки на день рождения и рождество, но того тепла, того ожидания, что родители придут домой, принесут пакеты с продуктами, выложат в вазу рыжие мандарины, пропахшие морозом, ему всегда не хватало. Так, дожив до 17 лет, Бэкхен ни разу не наряжал елку, не проводил выходные с друзьями, валяясь в снегу, ведь друзей ему иметь не разрешалось (по словам отца, игры и дурачества были бесполезны для будущего директора компании, которая бы перешла в руки Бэкки по наследству), никогда не готовил с родителями рождественский ужин. В этом году ситуация была примерно такой же. На дворе выпал снег, дети барахтались в сугробах, заливисто смеялись и кричали, чем вызывали у Бэкхена жуткую завить и грусть. Ему хотелось также веселиться, играть, бегать и падать в снег, поднимая стену резных снежинок в воздух, но вместо всего этого он был заперт в четырех стенах своей комнаты с голыми стенами и светлыми занавесками на большом окне. Родители как всегда были в офисе, в суматохе закрывали годовые отчеты, кричали на подчиненных и перерывали кипы бумаг, стараясь свести все нужные цифры. Бэкхен привалился щекой к стеклу и вздохнул, оставляя облачко пара на прозрачном окне. Детки на улице на мгновение пропали, и Бэкки пришлось стирать непрозрачное пятнышко рукавом длинного свитера. И вновь посмотрев на улицу, Бэкхен замер, увидев красивого высокого парня в ушанке, лежащего в снегу вместе с маленькими мальчиками и девочками. Парень улыбался, обнажая белые зубки, а среди детских высоких голосов четко слышался басоватый смех. Бэкхен не отрываясь смотрел на парня, а когда их взгляды случайно встретились, он, струсив, отбежал от окна, не увидев из-за этого растерянности и удивления в чужих карих глазах. Вечером родители вернулись поздно, практически забежали в дом под звон бокалов с шампанским из телевизора и, быстро всучив сыну подарок, отправились по кабинетам, даже не попробовав ужин, который Бэкки так старательно готовил. Впрочем, все было как обычно, вот только из-за мыслей о том высоком парне, которого мальчик видел днем во дворе, Бэкхён не мог усидеть на месте, все время порываясь рассказать о нем хоть кому-нибудь. Наконец его терпение кончилось и он рванул на второй этаж, без стука залетая в просторный кабинет матери. У стены за экраном ноутбука сидела невысокая женщина в сером офисном костюме, который так и не удосужилась снять прийдя домой, и тонких круглых очках, постоянно съезжавших с переносицы. Она кажется и не заметила бы прихода сына, если бы тот не подал голос. - Мам, можешь уделить мне минуточку? Женщина приподняла голову, все ещё продолжая перебирать быстрыми пальцами по клавиатуре, отчего тишина комнаты заполнялась негромким щелкающим звуком, а после перевела взгляд на сына и поправила очки. - Что случилось, Бэкхён? - голос её был уставшим, но мягким. Всё-таки, не смотря на всю строгость и загруженность, он любила своего ребёнка и понимала, что должна уделять ему больше внимания и времени. Мальчик стоял в дверях, не решаясь пройти в кабинет. Он довольно долго формулировал в голове вопрос и после негромко его произнес: - Можно я завтра немного погуляю во дворе с другими ребятами? Там такая хорошая погода, а свежий воздух ведь очень полезен для мальчиков моего возраста. Женщина устало потерла переносицу, снявь перед этим очки, и повторила ту фразу, которую Бэкхён слышал, кажется, в миллионный раз: - Бэкхён, ты же понимаешь, что через пару лет тебе придётся занять место директора в нашей с отцом компании. А для этого тебе нужно много работать и учиться, чтобы не опозорить нашу фамилию и не развалить дело нашей жизни. Ты знаешь, мы с папой никогда не отказывали тебе в просьбах, касавшихся учёбы или материальных вещей, ведь мы понимали, что тебе это необходимо. Но сейчас я не могу понять твоих стремление занять себя бесполезными играми и дурачеством вместе с обычными - она намеренно выделила это слово - детьми. Бэкхён опустил голову, буквально вжимая её в плечи, а после молча кивнул, давая матери понять, что до него прекрасно дошёл смысл её слов, и вышел из просторного кабинета, тихонько прикрывая за собой дверь. Добежав до своей комнаты, мальчик заперся на ключ и упал на кровать, кдаряя кулаком по простыни. Он злился, жутко злился на родителей, из-за их статуса, на себя, за то что не мог им возразить, и злодейку судьбу, за то что закинула его именно в эту семью. Ах как же Бэкхён хотел родиться в обычной небогатой семье, где родители не заставляют своих детей идти по своим стопам, где он волен сам выбирать путь, где у него есть хоть капля свободы. Ночь Бэкхён провел в раздумьях. Спать совершенно не хотелось, зато хотелось кричать о несправедливости бытия, а ещё о красоте того парня, которого мальчик видел утром в своем дворе. Улыбка того незнакомца все не шла из головы, поэтому Бэк постоянно вертелся, вспоминая её и думал, сможет ли он увидеть её снова. Оказалось, что сможет. На следующий день парень снова пришёл играть в снежки вместе с кучей маленьких детей. Бэкхён не отрываясь смотрел в окно, ловя каждое движение незнакомца. Когда их взгляды вновь встретились, время для Бэкки будто замерло, а сам он буквально захлебнулся в тёмном шоколаде чужих радужек. Глаза напротив смотрели изучающе, неспешно переходя от волос к губам и глазам. Шея Бэкхёна внезапно стала гореть, будто он поднес к ней зажженную спичку, и одновременно с незнакомцем, словно две половинки отражения, они потянулись к ней рукой. Большая ладонь парня на улице накрыла широкий шарф, прижимая его к месту воображаемого ожога. Бэкхён первым разорвал зрительный контакт, отбегая от окна. Он быстро пошёл в ванную, к зеркалу, чтобы посмотреть на зудящую шею и с ужасом увидел припухлость и покраснение, которого, он готов поклясться, ещё десять минут назад не было. Мальчик поспешил переодеться в свитер с высоким горлом, чтобы родители ничего не заметили. Хотя на вряд-ли бы они увидели изменения, ведь из-за работы они мало что замечали, но Бэкхён все же решил не испытывать судьбу. Взяв с тумбочки ноутбук, он упал на кровать и принялся искать в интернете причины внезапного раздраажения. Великий и могучий гугл выдавал миллион вариантов: от банальной аллергии до жуткого сифилиса, картинки которого сразу же въелись в память. Бэкхён попытался отогнать от себя мысли о страшной болезни, утешая себя тем, что других симптомов у него, к счастью, не было и сконцентрировался на том факте, что незнакомец также потянулся к своему шарфу ровно в тот момент, как и он сам. Конечно, это могла быть просто глупая случайность, совпадение, которыми полна жизнь, но Бэкки решил всё-таки поискать получше, прежде чем делать выводы. Он открыл следующую вкладку, где было написано что-то про родственные души и узоры на теле. Родители никогда не говорили ему о таком, поэтому мальчик быстро заинтересовался новой для него темой, полностью погружаясь в чтение довольно объемной статьи. Спустя пару часов зуд утих, а Бэкхён вынес для себя много полезной информации. В статье говорилось про две части одной души, заключеные в разных людях, а ещё про надписи на их телах. Когда две половинки встречались, у них на коже появлялась одна и та же надпись или слово, по которой они понимали, что являются истинными. Немногим людям удавалось найти всю пару. Некоторые и вовсе были "целыми", с неподеленной душой, а другие могли быть почти "бездушными", отдавшими большую часть себя другому человеку. Бэкхёна очень зацепила эта идея, ведь в современном мире очень сложно было найти место для легенд и сказок, а тут, можно сказать, настоящее чудо творилось, когда истинные находили друг друга. Мальчик отложил компьютер и пошёл на кухню пробовать приготовленный ещё вчера для родителей рождественский ужин, но его взгляд зацепился за собственное отражение в ванной. Из-за сидения в одной позе горло свитера немного опустилось, обнажая кожу, а на слегка зудящей шее были отчётливо видны маленькие чёрные пятнышки. Подойдя ближе к зеркалу и отвернув воротник, Бэкхён разглядел пятнышки, оказавшиеся буквами, получше. "Влюбленный" - гласило послание, все ещё окруженное покраснением. Мальчик сел на ванну, хватаясь за надпись и закрыл глаза. В темноте предстал образ незнакомца в снегу и его ладонь, разматывающая шарф и показывающая Бэкхёну точно такую же надпись "Влюбленный". На утро Бэкхён был полностью разбит второй бессонной ночью. Его глаза слипались, голова болела и отказывалась работать, а солнечный свет, проникавший в комнату, казалось, пытался сжечь глаза. Сражаясь с собственным телом, Бэкхён поднялся и пошёл в душ, а немного проснувшись после него, выглянул в окно, привычно найдя там красивого парня с широкой улыбкой. Сил сидеть дома больше не было. Нужно было действовать, ведь если Бэкхён был родственной душой этого парня, то сама судьба должна была помогать им, верно? Быстро одевшись в тёплый свитер и замотав шею шарфом, Бэкхён выбежал на улицу, жмурясь от яркого солнца, отражавшегося ещё и от лежащих сугробов снега. До Бэкхёна сразу же донесся детский смех и визг, а боковым зрением он увидел пробегающие фигурки в шапках. И тут его накрыл страх. Как ему подойти к ним? Как завязать разговор? Примут ли его в игру? И ведь не может же он подойти и просто сказать "привет, я думаю, что ты моя родственная душа, давай дружить?", это прозвучит очень глупо и странно. Пока Бэкхён раздумывал, ему в бок прилетел снежок, оставляя на куртке после себя белый неровный след. - Хей, - знакомый бас резанул слух и заставил повернуться. Бэкхён вновь встретился взглядом с красивым незнакомцем и в удивлении отметил, что был ниже его на целую голову, если не больше. - Ну что застыл как ледышка? - парень звучал серьёзно, хотя его глаза светились и будто улыбались, собирая кожу вокруг себя в морщинки от яркого света, - Племя Северных воинов, - он обвел рукой в перчатке толпу ребятишек за своей спиной, вновь возвращая взгляд к Бэкхёну, - не будет ждать, пока их противник приготовится к бою, так что собирайся с мыслями быстрее, чужак. Парень приложил ладонь к виску, отдавая честь своему "войску", а потом все дружно рассмеялись, падая в снег и забрасывая друг друга снежками. Бэкхён вновь не знал, что делать - всё выглядели таким счастливыми, что хотелось присоединиться, но с другой стороны он не знал, можно ли, не мог понять, помешает ли он им своим присутствием. Из мыслей его буквально выдернула чужая рука, повалившая его в небольшой мягкий сугроб. Низкий смех вновь окутал Бэкхёна, а привлекательный незнакомец навис над ним, заводя руку со снежком за голову, собираясь атаковать. - Последнее слово, чужеземец, - шутливо произнёс он и улыбнулся, подавая Бэкхёну свой снежный шарик, - так уж и быть, дам тебе ударить первым. Бэк осторожно взял предложенное голой рукой и несильно бросил, попадая парню в плечо. В этот момент им охватил какой-то детский азарт. Ему захотелось бросить ещё, захотелось поваляться в снегу, посмеяться с другими детьми и даже промокнуть насквозь, чтобы потом вместе сушить вещи и пить горячий чай, сидя на мягкой кровати и смотря какую-нибудь рождественскую комедию на ноутбуке. - Неплохой удар, чужак. Меня, кстати, Чанёль зовут, а тебя? - Бэкхён, - парень взял протянутую ему большую ладонь в промокшей от снега перчатке, - и я не чужак, я живу в этом доме. - Да я уже догадался, просто надо было подыграть моей маленькой армии - Чанёль взглядом указал на бегающих друг за другом ребятишек за своей спиной. Они, казалось, давно потеряли своего "генерала" и просто дурачились, закапывая друг дружку в снег, - Хочешь быть в моей команде, Бэкхён из этого дома? Вечером Бэкхён вернулся домой насквозь промокшим и замерзшим. Его ладони были красными, а пальцы с трудом гнулись, хоть Чанёль и одолжил ему свои запасные перчатки. Но не смотря на все это, Бэкхён был счастлив. Он весь горел и светился, будто изнутри излучая тепло. Улыбка не сходила с лица до самой ночи, и ему наконец удалось выспаться, ведь игры на свежем воздухе вымотали его. Однако утро встретило совсем не радушно, и вместо привычных солнечных лучей через окно его разбудил громкий крик с первого этажа. Сквозь сон Бэкхен различил голос матери и быстро подорвался с постели, чем вызвал темные круги перед глазами и легкое головокружение. Он сбежал по лестнице и остановился на последних ступенях, упираясь взглядом в держащую в руках его куртку мать и нервно стучащего носком ботинка по полу отца. Они явно опаздывали на работу и были несильно довольны этим фактом. Бэкхен опустил глаза и увидел на полу довольно большую лужу, которая, как его сонный мозг смог понять, была растаявшим снегом с куртки и ботинок, оставшимся на одежде после веселого боя снежками. В голове мальчика вмиг все сложилось и он опустил голову, понимая, что его ждет неплохое наказание. - Бэкхен! - женщина старалась говорить спокойно, но дрожащий голос выдавал ее раздражение, - как это понимать? Я же запретила тебе заниматься этой ерундой. С каждым ее словом Бэкхен все сильнее опускал голову. Слово на шее горело огнем, и парень молился, чтобы родители не заметили ее. Они бы ни за что не приняли тот факт, что их сын нашел истинного в простом парне, которого узнал только вчера. И хотя Бэкхен не был уверен, что Чанель его родственная душа, других кандидатур у него все равно не было, да и думать о ком-то другом, вспоминая эту широкую улыбку, не хотелось. В любом случае родители бы не одобрили любой выбор сына. - За что мне все это? - женщина закатила глаза и ткнула в лужу пальцем, - убири здесь все и начинай готовиьься к экзаменам. У тебя скоро поступление, а ты так бесполезно проводишь время. На этом она ушла, не сказав больше ни слова. Отец последовал на ней, а потом послышался звон ключей и щелчок замка. Заперли. Бэкхен нехотя поплелся за тряпкой, чтобы протереть пол, а после, как и наказала мать, засел за скучные огромные книги по экономике. Спустя час в его окно прилетело что-то небольшое, но тяжелое, и стекло неприятно задребезжало, заставляя мальчика встать и выглянуть в него. Снаружи на него смотрели большие карие глаза, а вместо солнца светила знакомая улыбка. Чанель стоял по щиколотку в снегу и держал в руках несколько небольших льдинок. Он жестами поздоровался с Бэкхеном и позвал его на улицу, но тот отрицательно покачал головой. Бэкхен стянул с кровати плед и обмотался им, открывая створку окна. - Хей, Бэкхен из этого дома, ты чего в квартире киснешь? - Меня заперли, - пожаловался мальчик, закутываясь в искусственный мех. На улице было ветренно и холодно, несмотря на слепящее солнце, а в комнату через окно закрадывался мороз и холодил голые бэкхеновы пятки, - я сегодня не выйду, Чанель, мне надо учить. - Что-то непохоже, что ты этому очень рад. Пойдем лучше прогуляемся, проветришь мозги. - Не через окно же мне лезть! - возмутился и Бэкхен и взвизгнул, - Точно! Окно! - Видишь, умнеешь на глазах, - засмеялся Чанель, оглядываясь вокруг, - я подставлю лестницу, а ты пока одевайся, я тебя подожду. Спуск по лестнице оказался тяжелее, чем казалось. Второй этаж, конечно, это не так уж и высоко, но все равно страшновато, особенно когда ты никогда ничего подобного не делал. Благодаря Чанелю и его сильным рукам, лестница почти не тряслась, только неприятно скрипели слегка прогнившие ступеньки и на перчатках оставались опилки. Бэкхену почему-то резко захотелось упасть на руки Чанелю, но он понимал, что скорее всего вместо рук упадет в сугроб, поэтому эта мысль быстро покинула его голову. - Я взял твои перчатки, - сказал Бэкхен, стягивая красные теплые перчатки с оленями с пальцев. - Оставь себе, у меня есть еще, - Чанель накрыл его ладонь своей, заставляя остановиться, - пойдем, расскажешь мне, почему тебя так нагло запирают в доме в такую чудесную погоду. Оказалось, что Чанель очень любит зиму и мороз, поэтому выйти на улицу в минус 15 для него не составило труда, так же как и вытащить в этот день Бэкхена. Парни долго шли по улице, рассказывая о себе. Чанель очень долго возмущался запретами бэкхеновых родителей, много жестикулировал и часто хватал Бэкхена за руку, когда что-то ему говорил. В руках Чанеля аккуратные ладошки Бэкхена помещались даже в перчатках, хотя Бён никогда не считал их маленькими. Для него было вновинку вот так просто разговаривать с человеком, касаться его, слушать долгие рассказы. Он немного смущался, когда говорил что-то о себе, считая, что его жизнь не заслуживает внимания, но Чанель ни разу его не перебил, слушал очень внимательно и даже смеялся над некоторыми историями. К вечеру стало заметно холодать, но Бэкхен совершенно не хотел возвращаться домой. Родители вновь задерживались, а сидеть в пустой комнате одному было совершенно неинтересно. Однако Чанель настаивал на возвращении, объясняя это тем, что Бэкхен весь дрожал от холода. - Ты сам не лучше, - бурчал Бён, когда Чанель подталкивал его в сторону двора, -вон, щеки красные как помидорки. - Не ругайся, Бэкхен из этого дома, - Чанель лишь усмехался на жалкие попытки Бэкхена вырваться или остановиться, - как я буду объясняться перед твоими родителями, если ты заболеешь? Бэкхен замолчал. Аргумент с его родителями был весомым, и возразить было абсолютно нечего. И Бён сдался, быстрым шагом проходя во двор и обходя дом, чтобы добраться до окна своей комнаты. Он совершенно не хотел подниматься по лестнице на второй этаж, ведь жутко боялся высоты, хотя и не сказал об этом Чанёлю, чтобы не показаться трусом в его глазах, а потому всеми силами пытался отсрочить свое возвращение, находя новые темы для разговора. Но Чанёль был настойчив и буквально заталкивал Бэкхёна на чертову лестницу. - Стой, - Бэкхён уперся ладонями парню в грудь, останавливая попытку того подсадить его на ступеньки, и одной рукой стал разматывать длинный вязаный шарф со своей шеи, - тебе ещё домой идти, а на улице совсем холодно стало. Он обмотал шею Чанёля мягкой шерстью и улыбнулся, посмеиваясь над сильной разницей в их росте. Чтобы завязать шарф Бэкхёну пришлось встать на носочки, но и так ему нужно было потянуться руками, чтобы достать. На Бэкхёне был зимний свитер с высоким горлом, но когда он тянулся к парню, его шея слегка оголилась, являя взгляду Чанёля аккуратные чёрные буковки слова "влюбленный". И эти несколько букв совершенно поставили его в тупик. Он старался не подавать виду, а потому быстро попрощался, обещая вернуть шарф при следующей встрече, и буквально выбежал со двора чужого дома. Всю следующую неделю валил снег. Ветер завывал словно волк, рисовал снежинками на окнах резные узоры и пробирался дом каждый раз, когда родители уходили на работу. Бэкхён все ещё находился под домашним арестом и честно сидел над книгами по праву и экономике, готовясь к вступительны экзаменам и не находя другого способа себя занять. Дети на улице не играли, не бесились в снегу и не смеялись, заряжая своим весельем окружающих. С детьми не приходил и Чанёль, к счастью, отсиживаясь дома и не решаясь высунуть нос в мороз под минус тридцать, даже при всей своей любви к зиме. И все вроде бы было хорошо, но только к концу третьего дня слово на шее начало краснеть, а на утро четвёртого дня Бэкхён проснулся от ужасного жжения, будто предупреждавшего его о чем-то. И конечно же Бён забеспокоился. Он верил в связь истинных, о которой так недавно узнал из интернета, а потому не мог спокойно заниматься чем-либо, постоянно накручивая себя разными мыслями. Телефона Чанёля у него не было, а выходить на улицу, чтобы найти парня, было безрасудно, тем более он не знал даже приблизительного адреса. Единственным выходом было ждать и надеяться на лучшее. И можно сказать, что лучшее действительно случилось, а именно вот что - из-за метели и предновогодней суматохи, родители Бэкхёна каким-то чудом забыли запереть входную дверь, а потому выход на улицу был полностью свободен, если не считать снегопада. И Бэкхён бы, в принципе, не обратил на это никакого внимания, если бы не неожиданный звонок в дверь буквально сразу после скрипа колёс отцовской машины. Бён подумал, что это, возможно, кто-то из соседей решил заглянуть к нему домой - как это часто бывало перед праздниками, когда все приходили поздравлять друг друга - но все оказалось куда лучше. Вместе с морозом и снегом в дом завалился парень в ушанке, теплых перчатках и длинном шарфе. - Знай, Бэкхён из этого дома, я прошагал два километра по снегу и не уйду из твоего дома ни под каким предлогом, - Чанёль был весь усыпан крупными снежными хлопьями и немного дрожал от холода, быстро закрывая за собой дверь, чтобы ветер не задувал в дом. Бэкхён встал как вкопанный, не зная, радоваться ли ему приходу парня или ругать того за такой идиотизм как "прогулка" в метель. Но когда Чанёль размотал бэкхенов шарф со своей шеи, заматывая им хозяина, и Бён увидел свое слово на чужом теле, все вмиг встало на свои места - вот и нашлась причина этому тревожному зуду, который мучил его весь день. Не зря он волновался - Чанель ведь, как ребенок, пешком шел до своего истинного, словно транспорт, вроде автобуса, еще не изобрели и так, будто от этой встречи именно сегодня, в канун нового года, зависела его жизнь. Но также Бэкхен был несказанно рад видеть это высокое чудо в своем доме. Он хотел дотронуться до родного слова "влюбленный", но оказался притянут за концы шарфа и втянут в лёгкий первый поцелуй, соприкоснувшись с холодными от мороза губами. - Я все эти дни из-за тебя не спал, Бэкхён из этого дома, - прошептал Чанёль в самые губы, первым разрывая поцелуй и смотря на такого маленького и хрупкого парня в своих руках, - могу я рассчитывать хотя бы на пару свиданий с тобой? - На все, - смутился Бэкхён, моментально покрываясь румянцем и чуть опуская голову, - я хочу, чтобы ты всегда приходил и вытаскивал меня через окно из моей спальни, - Бён говорил тихо, вмиг став послешным маленьким мальчиком для своего сильного истинного. И Чанель просто рассмеялся, прижимая к себе совсем еще незнакомого, но уже любимого парня и утыкаясь носом в его каштановые густые волосы. Он готов был провести так всю свою жизнь, чувствуя, что Бэкхен станет самым дорогим человеком в его жизни.