Участь барона подонков

Тшшшш… Такой яркой фотовспышки парень совсем не ожидал. Мужик-долбаный-придурок-фотограф приказывает ему повернуться боком, а табличку с номером оставить в том же положении. В связи с этим он ощущает дичайшее раздражение. — Можете так сильно не стараться. Все равно эти фотографии никому не пригодятся, — его губы украшает язвительная улыбка, за которой он умело прячет беспокойство, — Уже меньше чем через час я выйду из вашего гадюшника. — Это не тебе и не мне решать, касатик. Я просто выполняю свою работу… — Касатик? Какой я вам «касатик»?! Засуньте свое «касатик» себе в зад… В белую глянцевую комнату с черными линиями разной ширины на одной из стен входят двое: мужчина средних лет в костюме, явно недовольный чем-то, и женщина с прямой осанкой, как говорят, будто кол проглотила. — …ницу, — конец слова, в котором уже нет необходимости, шипит себе под нос. Затем истерично швыряет табличку на пол и подходит к вошедшим, но настойчиво игнорируя заинтересованный взгляд тётки. Ему приходится поднять голову, чтобы смотреть прямо в лицо, ибо мужчина достаточно высок. — Какого хрена мне приходится ждать, Поли?! — указательный палец парня привычно тычется в грудь мужчины, задевая галстук. Тот делает глубокий вдох, вероятно, успокаиваясь, и покорно отвечает: — Мне приходится разхлёб… разбираться в случившемся. Это не быстрый процесс. Дай мне время. — Мой отец дал тебе достаточно времени, Пол! Пол! — почти выкрикивает имя. — Я все улажу, гарантирую. Пол поворачивается к женщине, наблюдавшей за этой сценой. — Вы должны дать нам еще немного времени. Она лишь фыркает, сжимая какие-то документы в руках. Но не уходит. — Наедине, — выплевывает парень, смотря с отвращением. Женщина рукой подзывает фотографа, что-то шепчет ему, а затем они вдвоем уходят. Дверь, такая же белоснежная, как и стены кругом, закрывается с тихими хлопком. Парень садится на стул, закидывая ноги на чистый стол, пачкая его грязью с ботинок. — Присаживайся, — язвит он, указывая на место напротив. Пол садится. Он чувствует, как нечто душит его. То ли слишком затуженный галстук, то ли нахождение с несносным сынком начальника наедине. Можно попытаться нейтрализовать хотя бы один фактор. Мужчина ведет шеей и ослабляет галстук, расстегивает верхнюю пуговицу. Не помогает. Расстегивает еще одну. Мальчишка все это время наблюдает за его действиями, изогнув бровь. — Закончил раздеваться? А теперь, может, объяснишь мне, почему я еще в этом серпентарии? Пол сглатывает. — В этот раз ты крупно облажался, — он кладет портфель, находившийся при нем, на стол, — То ли оказался ни в том месте и ни в то время, то ли тебя подставили. Куча свидетелей среди которых есть присяжные и наш бывший истец… — Блядь, Поли, ты приносишь какие-то хуевые новости! Есть хорошие? — Ээ… Да. Да, безусловно. Твой отец едет сюда, чтобы лично разобраться. Утвердительное предложение мужчины звучит в вопросительном тоне, будто он спрашивает парня, можно ли это считать за хорошую новость. По реакции мальчишки видно, что новость он воспринимает неблагоприятно: ругается, закатывает глаза, ударяет ботинком по столу, да так, что кусочек грязи приземляется прямо на портфель Пола. Последний тут же отряхивает свою сумку. — Какой ты, нахуй, адвокат, если не можешь разобраться с этой хренью? За что я тебе плачу? — Формально платишь не ты, а… — он откашливается, увидев убийственный взгляд мальчишки, — …твой отец. — Боже! Закрой хлебало! Оба тяжко вздыхают. Парень хрустит шеей и пальцами. Он всегда так делает, когда нервничает. Пол извлекает из своего портфеля несколько бумаг. Пару папок. Он не останавливается, пока на столе не вырастает целая гора документов. — Пока нет твоего отца, мы можем пробежаться по доказательствам, действующим против тебя. Парень лишь нервически щелкнул языком. — Мы?! Чувак, это твоя работа! Вот и копайся в этом дерьме сам? Хоть сам в нем утони, но меня вытащи, — парень опускает ноги на пол и придвигается к Полу, — Понял, Пол? — Я постараюсь, но ничего не могу обещать, — он зажимает пальцами переносицу, — Все-таки у твоего отца больше влияние — больше шансов вызволить тебя. — А за что ты, в таком случае, получаешь такие бабки, а? За просидку своего зада?! — взрывается мальчишка, — Нихуя не делаешь, только ноешь беспробудно! Пол, блядь, чертов бесполезный Пол! Скажу этому старому маразматику, чтобы уволил тебя к чертям собачьим… Монолог прерывает звонок. Мужчина, слегка понурив голову, достает из внутреннего кармана пиджака телефон. — Да? — неуверенно отвечает он. В последующие пару минут парень видит, как мгновенно сменяются эмоции на лице Пола. Сначала его глаза широко расширились, он открыл рот и хотел было что-то сказать, но на другом конце провода его перебили. Он внимательно выслушал говорящего. Затем, к превеликому удивлению парня, мужчина улыбнулся глупой усмешкой. Не поверил сказанному. — Да, я сейчас с ним… Нет, не могу… Ладно, передам… Кивнув еще пару-тройку раз и поддакнув он прощается, благодарит собеседника и отключается. Руки мальчишки сложены на груди. Нога закинута на ногу. И вся его поза выражает крайнюю степень высокомерия. Он ещё не знает, во что это может ему вылиться. У Пола на губах расцветает одна из тех улыбок, означающих облегчение. Он даже присвистнул. — Ты чего, дядь, крыша поехала? Мужчина, почесав затылок, пожимает плечами. Его палец вырисовывает какие-то причудливые узоры на белом столе, рядом с бумагами. Он смотрит на них, словно что-то обдумывая. — Алло, Поли? — мальчишка щелкает пальцами перед ним. Пол переводит невидящий взгляд на парня с другой стороны стола — его вид, его лицо, одежду, усмешку, его дикие, наглые, бесстыжие глаза, — и даже немного начинает ему сочувствовать. Но более он может его не терпеть. Мужчина снимает галстук, встает и протягивает руку к ручкам портфеля. На лицо натянута жалостливая маска. — Мне жаль. — Умом тронулся? — парень тоже встает из-за стола, — Объяснись. Пол проводит ладонью по лбу и по волосам. Нелегко сообщать такое. Даже подонку. — Твой отец… Он ехал сюда, но попал в… в аварию. — Блядь, мне какое дело? Пусть хоть ползком сюда добирается, мне поебать! — Нет, в смысле, он… На месте аварии… Скончался. Сердце пропускает глухой удар. За ним еще один. И еще… И еще. — Что? — писк. — Твоего отца больше нет в живых, — протягивает руку мужчина, — Соболезную. — Невьебенно-охуительная шутка! Ха-ха! Когда Пол не отвечает, в голову закрадывается сомнение. Он ударяет по протянутой руке, отталкивая ее. — Ха, Поли, не смешно… Мужчина подлетает к мальчику и хватает того за горло. В желтых глазах мальчишки начинают скапливаться слезы. — Ты назвал меня так в последний раз. Усек, суслик? Парень дрожит, вцепившись в массивное предплечье. — Пол… — кряхтит он. Лицо его покраснело, покрылось почти бордовыми пятнами. И тогда, заметив это, мужчина отпускает его. И быстрым шагом направляется к двери. Но его останавливают. Оборачиваясь, он видит совсем не того, кто всего минуту назад нахально кличил его «Поли то! Поли сё!». Нет. Он видит лишь испуганного, загнанного в угол мальчика, абсолютно ошарашенного и не осознавшего еще ничего. — Пол, ты не шутишь? — задает вроде вопросительным тоном, но Пол то все понимает. Мальчик норовит уличить его во лжи. Говорит полуутвердительно, будто это может хоть что-то изменить. Повернут время вспять, например. — Я сожалею, но это правда. И он вырывает рукав своего пиджака из цепкой хватки. — Куда ты идешь? — опять задерживает. Пол решает показать свое изумление. Его брови ползут вверх. — Ухожу. — Куда? А я? Как же я? — За твое спасение мне больше никто не заплатит… Так что… — Пол, ты не можешь просто бросить меня. Пиздец. Ты не можешь так поступить! Мы знакомы целых восемь лет! — И все эти восемь лет ты был редкостным подонком, — он ухмыльнулся. Парень отворачивается, пряча лицо руками. — Нет, Пол, — шепчет он, — Нет, Пол. И, как всегда, на долго его не хватает, и он переключается на повышенные тона. — Твою мать, выскреби меня отсюда! Я сказал! Пол устал. Он качает головой. Даже сил нет смотреть на парня. — Выкручивайся сам. Дверь за ним все так же тихо захлопывается. Но почему-то этот хлопок звоном раздается в ушах парня. — Твою. Богу. Душу. Мать!