Пятьдесят оттенков ярости

Квартира Горхеси представляла собой воплощение роскоши и уюта. Приятные тона обоев на стенах, шикарная мебель, дорогие ковры на паркетном полу, шикарная бытовая техника и куча ценных безделушек — все это наводило на мысли о том, что в деньгах хозяева не нуждались. — Странно, — шепнул я на ухо Педро. — Обычно, если человек употребляет наркотики, из дома пропадают вещи. А здесь… — Ничего странного, — отмахнулся парень. — Родители Жасмин снабжали ее деньгами без каких-либо ограничений. Это они так откупались от дочки, чтобы та не хныкала насчет отсутствия родительского внимания. Так зачем таскать вещи из дома, если достаточно позвонить бухгалтеру отца, и деньги переведут ей на карту? Мы подошли к закрытой двери, за которой, судя по звукам, кипела бурная деятельность. Офицер распахнул ее, и мы невольно сморщили носы. Черт, как же воняет рвотой! У меня даже глаза заслезились. — Проклятье! — выругался полицейский, который нас привел. Я же просил не трогать ковер! — Простите, шеф, — смутился еще один полицейский, который стоял у входа. Мне пришлось его свернуть. Наши эксперты позвонили, сказали, что уже выезжают. На вид ему было лет двадцать пять. Худой, долговязый, нескладный и прыщавый — он производил впечатление школьника-переростка. Но ярко-синие глаза смотрели осмысленно и выдавали острый ум. На шее у него висела большая фотокамера. — Открой окно, — приказал подчиненному офицер. — И отойди. Сейчас эти ребята постараются опознать девушку. Нас с Педро подпустили к кровати, и я тут же почувствовал, как хрупкие надежды рассыпались в прах. — Да, это она, — тихо произнес я. — Жасмин Горхеси. А через секунду мы с Педро упали на колени возле тела подруги. С нашей последней встречи она похудела, осунулась, перестала за собой следить, и все равно я узнал нашу модницу без особого труда. Она лежала на кровати, выгнувшись под неестественным углом. Не чесанные грязные волосы, утратив весь свой блеск, разметались по подушке. Неухоженное не накрашенное лицо застыло. Пальцы с обломанными и облезшими ногтями впились в покрывало. Она была одета в простые джинсы и зеленую майку в белый горошек. Голова Жасмин была повернута в сторону, а на подушке тоже подсыхали рвотные массы. — Бедняжка, — заметил я, погладив мертвую подругу по голове. — Наверное, она умерла во время очередного приступа рвоты. Вдруг, сквозь муть собственного ужаса и всхлипов Педро за спиной, я услышал, как в моем кармане зазвонил телефон. Невнятно пробормотав полицейским какое-то извинение, я взял трубку. — Алло? — Гастон, это дядя Леон, — раздался из динамика знакомый голос. — Слушай-ка, тот парень пришел в себя окончательно и рвется сказать тебе что-то прямо сейчас. — Скажите ему, что сейчас не очень подходящее время, — отрезал я. — Мы тут разбираемся с последствиями его ошибок. Кстати, можете передать этому идиоту, что Жасмин мертва. Дядя передал информацию. На фоне послышались отчаянные вопли, а потом брат моей мамы заявил: — Он говорит, что Жасмин это и касается. Мол, если поспешишь, то можешь ее спасти. — У него что, крыша от горя поехала?! — опешил я. — Или еще не вся наркота вышла из организма?! Говорю же, девушка мертва! Пульса нет, сердце остановилось, холодная, как лед. К тому же, здесь полиция. Уж они-то могут определить, мертв человек или нет. — Он говорит что-то про какой-то новый препарат, который они с Жасмин испытывали, про какой-то антидот. И нет, парень полностью пришел в себя. Он рвется за этим антидотом с такой энергией, что Нико и еще один твой друг едва вдвоем его удерживают. — Ладно, — обреченно вздохнул я. — Дайте мне его к телефону. Попробую объяснить более доходчиво. Дядя подчинился, и через мгновение Симон крикнул в трубку: — Гастон! — Парень, послушай, — начал, было, я. — Жасмин мертва, и… — Нет, это ты меня послушай! — вдруг непривычно твердо заявил Альварес. — Я знаю, что со стороны ее состояние сейчас выглядит, как смерть от передозировки, и могут появиться даже трупные пятна. Только это — вовсе не смерть, в полном смысле слова. — Слушай, я понимаю, это тяжело принять, но… — Я говорю правду! Хоть раз сделай, как тебе говорят! Я знаю, как ее спасти, но мне нужна твоя помощь. Сам я просто не успею все сделать вовремя, да и твой дядя меня не выпустит отсюда. Поэтому я прошу тебя это сделать. — Да что сделать-то?! Объясни толком! — У меня дома под кроватью есть тайник. Там, где изголовье, если проведешь рукой по полу, обнаружишь старую отошедшую паркетину. Подними ее — и увидишь нишу. В это нише лежат ампула и шприц, перевязанные резинкой между собой. Нужно, чтобы это вкололи Жасмин в вену. — А что потом? — Потом — сам увидишь. Она начнет просыпаться. Тогда сразу клади ее в машину и вези сюда. — Симон, — вздохнул я. — Ты же понимаешь, насколько безумно это все выглядит, верно? — Конечно, понимаю. Но так нужно. — Назови хоть одну причину слушать это бред и выполнять твои инструкции. — Гастон, посмотри на Жасмин. Хуже ты ей уже не сделаешь по определению. А я тебе предлагаю шанс ее спасти. Да, бредовый, странный, но все-таки шанс. Подумай: готов ли ты послать свой скептицизм подальше, когда на кону стоит человеческая жизнь? Ты ничего не теряешь, если не сработает. Я вздохнул. Что ж, доводы Симон привел весьма здравые. Ладно, в конце концов, попытка — не пытка. — Хорошо, — сдался я. — Сделаю. Только как же я попаду в вашу квартиру, если ключи у вас? — Спроси у Педро, при нем ли его комплект. Насколько я помню, он еще не заносил его. — Да, верно, — спохватился парень, который слышал диалог. Никак не соберусь завезти. Он достал из кармана связку ключей, отстегнул нужный и протянул мне. — Хорошо, — добавил я, обращаясь к Симону. — Я сделаю, как ты сказал. Но потом жду объяснений всей этой чертовщине! — Само собой, — заверил меня тот. — Все расскажу в подробностях. Ты, главное, сделай это, и как можно скорее. Умоляю! — Если обманешь, поколочу до полусмерти, — пригрозил я напоследок и отключился. Динамик на моем телефоне был достаточно громким для того, чтобы полицейские, как и Педро, прекрасно все услышали. — Офицер, — обратился я к старшему. — Вы можете задержать вывоз тела минут на двадцать? Не уверен, что все пройдет, как надо, но… — Но Ваш друг в чем-то прав, — согласился тот. — Нужно использовать все шансы. В конце концов, мы с Вами — не медики. Может, врачи уже изобрели чудо-укол, способный вернуть мертвого человека к жизни. Хорошо, я все сделаю. Благодарно кивнув, я повернулся к Педро. Парень был бледен, как мел, но в глазах его появилась робкая надежда. Подозреваю, что у меня было то же самое. — Ты со мной? — спросил я у друга. Тот храбро кивнул, и мы поспешили покинуть квартиру. Ехали, молча, боясь разбить ту хрупкую надежду, которая возникла перед нами. Я старался торопиться, но не гнать. Если влипнем в дорожную аварию, потеряем драгоценное время. Квартира, в которой жили Нико и Симон, находилась недалеко, и уже минут через пять мы поднимались наверх. Я отпер дверь, и Педро тут же метнулся в комнату мексиканца. К тому времени, как туда вошел я, парень уже поднимал нужную паркетину под кроватью. Я затаил дыхание. — Ага! — торжествующе воскликнул Педро через мгновение, победно вскинув руку. — Нашел! В его ладони, действительно, оказались ампула и шприц, связанные резинкой. — Отлично, — заявил я. — Молодец. Теперь главное — не опоздать. Поехали, скорее! Мы опрометью выскочили из квартиры, заперли дверь и добежали до машины. Теперь уже оба были слишком взволнованы, чтобы разговаривать. Если честно, мне с трудом верилось в происходящее. Неужели Симон говорил правду? Неужели эта штука могла помочь Жасмин? Неужели мы еще увидим ее живой? В таком напряжении мы быстро добрались до нужного дома, поднялись в квартиру Горхеси и скоро снова стояли перед телом подруги. Не теряя времени, Педро начал, было, возиться с ампулой, но у него так дрожали руки, что я выхватил ее со словами: — Позволь мне. Тот подчинился. Я быстро наполнил шприц, выпустил из него лишний воздух и склонился над Жасмин. Теперь оставалось самое трудное: попасть в вену. Мне удалось найти на бледной руке девушки синюю линию, и я начал примериваться. Педро и оба полицейских сгрудились за моей спиной. Это сбивало с толку, поэтому я обернулся и заявил: — Вы не могли бы разойтись? Мешаете. Все поспешно разбежались по углам. Я выдохнул, постарался припомнить уроки анатомии, сконцентрировался и сделал укол. — Что ж, надеюсь, все правильно, — подытожил Педро, когда я выпрямился. — Наверное, нужно подождать немного. Он подошел к Жасмин и погладил ее по руке. — А пока давайте подумаем, что будем делать, если все пройдет, как надо, и девушка останется в живых, — заявил главный полицейский. — Я уже решил эту проблему, — заявил шофер нашей семьи из своего угла. — Пока молодые люди ездили за антидотом, я позвонил сеньору Мартино, а тот связался с вашим шефом. Если девушка выживет, все будет устроено так, что вы, вообще, не выезжали из участка. — Что ж, хорошо, — кивнул офицер. — Тогда… — Ой! — вдруг оборвал всех Педро. — Поверить не могу! Мы все поспешно метнулись к Жасмин. Девушка по-прежнему не дышала, но мне показалось, что ее кожа переставала быть такой бледной. Однако Педро явно интересовало другое. Он рыдал от радости, сжимая запястье Жасмин обеими руками. — Что? — не понял я. — Пульс, — едва дыша, выдавил парень сквозь слезы. — У нее появился пульс!