Антикайф

В баре «1703» происходило что-то невообразимое. Повсюду толпился народ, тут и там сияли вспышки камер, помещение готовили к съемкам. Такого еще не было раньше. Реванш-баттл! Мирон сам сделал запрос, кинул перчатку в лицо оппоненту, не признавая его победу. В своем твиттере вечный жид сделал пост, посвященный Славе: «Андеграунд стоит точно не за ним. Готов перевоспитать мальчишку на том же месте, в то же время». И этот твит собрал кучу одобрительно ликующих школьников. Те не скупились на лайки и комментарии. А Слава дал согласие: «Заметано, лысый». Ресторатор по обыкновению подготовил площадку, собрал кучу народа — зрители как полагалось требовали крови и зрелищ. Съемки начались. «Пошумим, блять!» Федоров начал первым. Его раунд состоял из восхвалений себя любимого, оправданий того, что Гнойный был разминкой перед настоящим противником – Дизастером, а заканчивался едкими панчами, унижающими достоинство грайм-рэпера. А тот держался прямо, без лишних эмоций на лице, поглощая ядовитые слова в свой адрес. Иногда сдержанная легкая ухмылка касалась его губ, когда Мирон в своих панчах намекал на их отношения с Замаем, хотя сам того не подозревая, целился метко в яблочко. — Ты стоишь за антихайп? Я стою за антихуй в рот! Громкие овации. А Замай, стоя в толпе, чувствовал как кулаки начинают сжиматься сами собой, а виски пульсировать от подступающей злости. Он держался изо всех сил, понимая, что это баттл-рэп, а не площадка боев без правил. Но, блять, как это было сложно! Выросший в Бишкеке Андрей, где правила были иными от питерских, он многого не понимал в этой кучи грязи, даже являясь вспыльчивым грайм-рэпером. «Ты переходишь все рамки, носатый» Он кинул свой взгляд на Славу, тот совершенно изменился в лице, и Андрей почувствовал, как тот еле сдерживается. «Я дам ему пизды», — утвердилось в голове небритого рэпера. Просто и чётко. Это не было вопросом, не было сомнением. Это было утверждение. Он уже все решил для себя, он знал, что ему делать, когда выключат камеры. Выпрямить его горбатый нос особым хирургическим путём. Запись на ринопластику. В какое время вам удобно? Не беспокойтесь, для вас без очереди. Мирон закончил раунд. Толпа верещала. И хотя даже сам ресторатор был в недоумении от особой жестокости жида, тот тоже похлопал, когда Фёдоров завершил свой монолог. Хорош был, нечего сказать. А лысый купался в своём самодовольствии. «Я дам ему пизды» Следующие раунды проходили в том же порядке. Гнойный как мог обкладывал Федорова, искрометные панчлайны сыпались один за другим и нравились публике, а Мирон, учитывая ошибки прошлого, не стал по пятьсот раз трогать и тыкать оппонента, а ограничился словесными высказываниями. В этот раз в тексте по максимуму вместились вся его злость и агрессия, и некоторые неподготовленные зрители даже опешили. Кто-то недовольно у-укал из толпы, когда на Гнойного опрокидывалась новая порция говна. Судьи выносили свои оценки. Кто-то хвалил Мирона, кто-то Славу. Но Андрей уже не слышал их слов. Ненависть закипала внутри, пожирая каждую клеточку тела мужчины. Толпа смеялась, громогласно что-то обсуждая, выкрикивая строчки из раундов двух противоборствующих сторон. Он не слышал их. Он посмотрел на Славу. Тот держался молодцом, пытался отворачиваться, отсмеиваться, делая вид, будто его вовсе не задели слова еврея. Но Замай понимал, что тот чувствовал в эти секунды. Ему хотелось уйти, и как можно скорее. Ребята из «СловоСПБ» по-товарищески похлопали Славу по плечу, выражая свою радость. Да, он был молодец. Его раунды были наполнены игрой слов, колкими панчлайнами, которые ледяными иглами пронзали сердце любого оппонента. Как и всегда. И Мирон бы от них тоже не скрылся. Реванш. Он нужен был Федорову, чтобы показать своё существо. Показать, какой он из себя. Построил империю, собрал Олимпийский, а теперь пытается уничтожить рэпера, который посмел снять с него корону. «Ты ебаное чмо» Народ начал расходиться. Свет потускнел. Камеры уносили. Где-то кто-то ещё что-то выкрикивал. Громко и настойчиво. А другие гоготали. Андрей не обращал внимания. Он даже не подошёл к Славе. Прямым шагом он направился к чёрному выходу. Уверенно, без тени сомнений. «Я дам тебе пизды» Кулаки снова зачесались. В глазах блеснул зловещий огонёк. На улице уже было темно, кое-где горели фонари, мелькали огоньки. Прохладный ветерок с улицы обдал лицо Андрея. Он выжидал. Закурил сигарету, молча облокотившись о перилы, закидывая ногу за ногу. Ему пришлось недолго ждать. Он едва ли успел докурить, как вскоре заслышал шаги и смех. Голос Фёдорова отчётливо был слышен уже с улицы. Самодовольная рожа. Он был близко. И шёл не один. Но это уже не имело значения, и вовсе не беспокоило душу грайм-рэпера. Дверь открылась. Замай улыбнулся. — Ну здравствуй, — в лицо еврею полетел сильнейший удар кулаком, вышибая нос.