Recovery/Восстановление

— мне не нужен гребаный доктор, — сердито жестикулировал Санс, стоя у дверей лаборатории. — а если бы и был нужен, то точно не эта шарлатанка! — прокричал он в левый верхний угол двери. Папирус снова поморщился от манер своего брата. А чего он, собственно, ожидал? Санс громогласно высказывался против этой поездки с того самого момента, как Папирус сообщил ему это утром. И особенно агрессивно упорствовал против того, чтобы туда шел Кетчуп. Сам Кетчуп последние несколько дней почти ни на что не реагировал. Папирус думал, что небольшая прогулка за пределы дома поможет ему, но Санс явно не был с этим согласен. Он выглядел почти готовым к отстаиванию своего мнения кулаками. Папирус привык драться с братом, но не у кого-то на глазах. Высокому скелету не хотелось знать, как далеко все может зайти, однако внезапно вмешался Кетчуп и поддержал Папируса, после того, как тот упомянул, что они осмотрят глазницу Санса. Сансу, скрепя сердцем, пришлось сдаться, и вскоре после этого они отправились в путь. Санс угрюмо тащился за Папирусом и Кетчупом, который семенил рядом с его братом именно на таком расстоянии, чтобы быть в зоне досягаемости, сохраняя при этом дистанцию, однако он продолжал оглядываться на Санса, как будто хотел бы идти рядом с ним. К сожалению, Санс оказался прав. Кетчуп был невероятно пуглив. Создавалось впечатление, что другие монстры пугали его одним своим существованием. Каждый раз он делал шаг ближе к Папирусу или пару шагов назад, чтобы быть рядом с Сансом. От этого их прогулка сильно растянулась, особенно когда им приходилось пережидать, пока Кетчуп оправится от очередного испуга, но, в конечном итоге, они добрались до лаборатории. И именно тогда Санса понесло, он взорвался и начал оскорблять Доктора Альфис, которая, по сути, делала им одолжение. — тебе лучше приготовиться к тому, чтобы выложить мне все, что ты сделала с машиной, ты- — САНС, ЗАТКНИСЬ НАХУЙ, ПОЖАЛУЙСТА, — огрызнулся Папирус, как только дверь лаборатории открылась. Доктор Альфис окинула их взглядом из-за толстых стекол своих очков. Из-под ее нижней губы выглядывали несколько кривых острых зубов, делая очевидным ее неровный прикус. Чешуя ящерицы была гладкой за исключением нескольких мест, где она казалась сухой и сморщенной. Острые когти впивались в дверную раму, которую Доктор уже почти переступила. — Ч-что вы тут?.. — начала она возмущаться, но когда резкий взгляд Санса упал на нее, умолкла, испуганно втянула воздух и спряталась за дверными косяком. — ДОКТОР АЛЬФИС, — Папирус шагнул вперед, чтобы спасти ситуацию, как он всегда это делал. — ОГРОМНОЕ ВАМ СПАСИБО ЗА ТО, ЧТО ПРИГЛАСИЛИ НАС. — он покосился на Санса, но тот не обратил на него внимания. Он уже зашел внутрь, проигнорировав Доктора Альфис, которая неловко подняла руку, чтобы его остановить. — где она? — высокий скелет услышал вопрос своего брата, уже скрывшегося в лаборатории. Альфис смотрела ему вслед, потом в сторону взгляда повернулось остальное ее тело, и она поспешила за скелетом. Ее хвост с глухим стуком врезался в стены по пути. — Н-ничего не трогай, н-негодяй, — крикнула она. Папирус вздохнул и посмотрел на Кетчупа. Тот молча наблюдал за происходящим, а теперь с тревогой смотрел в направлении, куда ушел маленький скелет. Папирус жалел, что ему пришлось это увидеть и иметь дело с дерьмом Санса. — ПОЛАГАЮ, БУДЕТ НОРМАЛЬНО, ЕСЛИ МЫ ВОЙДЕМ, — Папирус ненавидел делать предположения, но Доктор ушла, не пригласив их. Кроме того, ему нужно следить за Сансом. Кетчуп покосился на него и подошел немного ближе. Когда Папирус зашел в двери, он последовал за ним. В лаборатории, как обычно, царил беспорядок. Папирус предлагал прибраться, когда впервые начал приходить сюда, интересуясь прогрессом ремонта машины. Доктор Альфис казалась возмущенной до глубины души и спросила, как тогда она вообще сможет тут что-то найти. Бардак был ужасен, и Папирус постоянно испытывал одинаковые ощущения, приходя сюда. Его дико раздражало. — САНС! Так что он с рыком направился вглубь лаборатории. Санс почти прошел мимо груды книг по истории человечества, но резко развернулся, как волчок, и уставился в лицо Папируса сжавшимися испуганными огоньками. Папирус напрягся и замедлил свое продвижение вперед, осознав, что Санс услышал другого в его голосе. — да, бро? — спросил Санс после долго напряженного момента, и его голос звучал выше обычного. Несколько книг, потревоженных его резким разворотом, съехали на пол, огласив лабораторию серией хлопков. Папирус переключился на них. — ПРОСТО… ПОДОЖДИ НАС… — проворчал он, все раздражение отошло в сторону, когда он увидел реальное состояние брата. Как будто, чтобы усилить впечатление, Санс сделал несколько поспешных шагов назад, когда Папирус наклонился, чтобы подобрать книги. Он смотрел на младшего брата так, словно чего-то ждал. Прибравшись, Папирус вернулся на место и встал рядом с Кетчупом. Ему хотелось высказаться Сансу, чтобы тот был вежлив с хозяйкой и не врывался в дома и рабочие места, но он не смог набраться сил, чтобы отругать его. — О, черт, — Доктор Альфис выхватила книги и начала их осматривать. Они с самого начала были не в лучшей форме, учитывая, что нашлись на свалке, как и все остальное, но она разглядывала их так, будто с легкостью смогла бы заметить любой новый залом. И, видимо, книги прошли проверку, потому что она с хмыканьем отложила их в общую кучу. — А п-поаккуратнее никак? — спросила она, зыркнув в сторону Санса. — господи, покажи мне чертову машину, что бы ты там с ней ни сделала, и мы не будем больше тебе мешаться, — парировал Санс. — НЕ ТУПИ, — вмешался Папирус, пытаясь поддерживать спокойствие в голосе. — НУЖНО ОСМОТРЕТЬ ТВОЮ ГЛАЗНИЦУ. — там все норм, — Санс пренебрежительно махнул пальцами. — не думаю, что это так, — встрял Кетчуп. Санс хмуро посмотрел на него, но, похоже, не горел желанием с ним спорить, так что просто опустил взгляд и сунул руки в карманы. Папирусу было трудно ощутить вкус победы от того, что Санс хоть раз не стал высказываться на эту тему. Тишина, опустившаяся на лабораторию, казалась тяжелой и удушливой. Папирус попытался отмахнуться от нее, но у него не получилось. — С-сюда, — обращение Альфис заставило его подпрыгнуть. Он даже не заметил ее исчезновения, но она стояла глубже в лаборатории. Санс вскинул череп, посмотрел в ее сторону и, стиснув зубы, пошел на голос, в этот раз сдерживая свой темп. Папирус не мог точно сказать, чего так боится Санс. Это всего лишь базовая медицинская помощь. Пробравшись между завалами, они нашли Альфис стоящей за удивительно пустым столом. Это почти поразило Папируса, пока он не заметил кучу видеокассет на полу, явно в спешке брошенных туда. По крайней мере, Доктор была предсказуема. — Садись здесь, — она похлопала по столешнице, рассеяно ковыряясь в ближайшем ящике с инструментами. Ни Санс, ни Кетчуп не сдвинулись с места, лишь переглянулись. Когда Доктор Альфис нашла нужный инструмент, то обратила внимание на пустой стол, вздохнула и вперила пристальный взгляд в троицу гостей. — САНС, ОНА ОКАЗЫВАЕТ НАМ УСЛУГУ, — Папирус вернул их к реальности в, как он надеялся, последний раз. Санс бросил на него взгляд, который точно сказал ему все, что он думает об услугах Доктора Альфис, но пошаркал вперед и запрыгнул на стол. Что было особенно впечатляющим движением, потому как он умудрился провернуть его, не вынимая руки из карманов куртки. Почти незначительная мелочь — но Папирус как будто моргнул и пропустил часть движения, хотя у него, разумеется, не было век.

***

Санс ощутил волну облегчения от того, что Горчица пошел первым, а сразу после — вину за это облегчение. Горчица не скрывал своего нежелания, хотя Санс подозревал, что за этим прячется страх. Эта Альфис была определенно… другой, более грубой и резкой, чем та с которой он водил шапочное знакомство дома… там, откуда он был. Горчица, с другой стороны, вел себя откровенно враждебно по отношению к ней. Он вел себя откровенно враждебно по отношению ко многим. Начинало казаться, что даже по отношению к собственному брату. — Снимай куртку, — Альфис махнула руками, словно прогоняла одежду. Горчица дерзко уставился на нее. — Я ее срежу, — пригрозила она. Санс ахнул и увидел, что Горчица начал беситься. Альфис была ниже, но ее положение все еще… Санс не мог ничем помочь, даже когда на нем не было цепей. — Ты тупо осмотришь мою черепушку, — огрызнулся Горчица, наклонив к ней голову той стороной, где была трещина. Глаза Альфис за очками вспыхнули от ярости. Санс напрягся, готовясь к жестокому наказанию за непослушание, но она просто схватила фонарик и, вцепившись рукой в череп Санса, повернула его так, как ей было удобно. Она прищурилась, щелкнула фонариком, и он пролил круг света на покрытую шрамами верхнюю часть черепа, которую пересекала темная борозда трещины. Санс стоял под неправильным углом, чтобы заглянуть внутрь, не то, чтобы он знал, на что надо смотреть, но ему просто стало любопытно. Это было ново. — Проблемы со зрением? — спросила Альфис после долгого молчаливого вглядывания в трещину. — Неа, — слишком быстро ответил Горчица. Сансу хотелось вынести на обсуждение вопрос о том, как Горчица видит, когда у него пропадает огонек в глазнице, но он не мог сказать наверняка, что это ему не приснилось. Казалось, что такого не должно быть, что жизнь не может быть столь жестока, чтобы отнять зрение у Горчицы. Однако в то же время Санс не верил, что жизнь добра. Когда-то верил. — Хм, — протянула Альфис, вздергивая череп Горчицы вверх, чтобы заглянуть прямо в глазницу. Он поморщился и инстинктивно отвернулся от света, но она снова развернула его своей когтистой лапой. — Очевидно, магия внутри нестабильна из-за тяжелого повреждения, причиненного твоему черепу. Похоже, тебе хватает крепости костей, чтобы удержать ее внутри. Это, или тебе просто везло до сих пор. — Горчица фыркнул. — Если начнешь замечать потерю зрения, или даже если оно начнет просто расплываться в этой глазнице, возвращайся, и мы попробуем укрепить его. Санс попытался найти в себе смелость, чтобы сказать, что это уже происходит — от того, что он только что услышал, в нем выросла уверенность — но Горчица просто пожал плечами. Санс понимал, что если выскажется, это будет равносильно разнесению сплетен. Солидарность с Горчицей была единственным достойным воспоминанием, что у него осталось от времени, проведенного с демоном, и он не хотел сейчас предавать его. — класс. так теперь мы можем пойти взглянуть на машину? — проворчал Горчица, вытаскивая руки из карманов. Он положил ладони на стол и приготовился спрыгнуть с него. — Что это за хрень такая? — внезапно завопила Альфис. Она схватила Горчицу за руку и подняла, чтобы осмотреть. В стерильном свете лаборатории блеснул металл, когда рукав куртки сполз вниз, оголилив запястье. Кость, все еще поврежденную, болезненно покалывало под прикосновениями. — ниче такого, — прорычал Горчица, пытаясь высвободить руку. — Ты подцепишь инфекцию, — констатировала Альфис и потянулась за чем-то другим. Пока она отвлеклась, Горчица, наконец, выдернул руку и прижал к своим ребрам. — Эй! — Альфис попыталась снова поймать его, но Горчица отшатнулся от нее и соскользнул со стола. — ничего такого, — повторил он куда более резким голосом. Краем глаза Санс видел, что Лазанья переступил на месте, но не вмешался. Альфис всплеснула руками и кинула инструмент обратно в ящик. — Отлично, разлагайся, мне плевать, — насмешливо бросила она. — Что случилось с другим? Сансу потребовалось время, чтобы осознать, что она имела в виду его. — н-нет… — прошептал он, качая черепом, сначала медленно, а потом со все более возрастающей уверенностью. С ним так много всего случилось, но Альфис ничего не сможет поправить. — КЕТЧУП, — позвал Лазанья куда более любезно, чем когда говорил с Горчицей. — ТВОЯ МАГИЯ- — пожалуйста, — Санс не отрывал взгляд от блестящих сапог Лазаньи — Папирус, наверное, подумал бы, что они крутые — потому что ему не хватало храбрости, посмотреть ему в глазницы. — пожалуйста, я не могу. Эта Альфис была слишком громкой, слишком грубой, слишком другой. Он не хотел, чтобы она к нему прикасалась и говорила ему — и Лазанье с Горчицей — как именно его сломали. Лазанья только вздохнул, его сапоги развернулись и пошли прочь от Санса. — МОИ ИЗВИНЕНИЯ, ДОКТОР АЛЬФИС, ДУМАЮ, ЭТО БЫЛ САМЫЙ НЕОТЛОЖНЫЙ ОСМОТР, ТАК ЧТО МЫ НЕ ОТНИМЕМ У ВАС БОЛЬШЕ ВРЕМЕНИ. — воу, нет! — Горчица, который молчал, пока Санс старался не думать обо всех вещах, через которые они прошли, внезапно заговорил. Санс когда-нибудь перестанет позволять Горчице страдать за него? — ты не показала нам машину, — он ткнул в Альфис пальцем, а потом быстро сунул руку обратно в карман. — и лучше бы это было не потому, что ты ее сломала. — Прошу прощения, — Альфис горделиво выпрямилась, явно слегка оскорбленная. — Я улучшила ее. Проводка была проложена просто ужасно, а система стабилизации- — о, конечно, возьми с полки пирожок. И что, теперь будешь считать, что сама ее сделала? — усмехнулся Горчица, наклонив голову. — Да как ты смеешь… Это ты сделал? — Альфис внезапно наклонилась, и на ее лице промелькнуло понимание. — Мне казалось странным, что у часового-неудачника ни с того ни с сего в подвале хранится технология, подобная этой. Столь же примитивная, как и искусная. Лазанья повернул свой череп к Горчице. Разумеется, Санс тоже хотел знать. Раньше, когда они с Горчицей были в состоянии непринужденно, хоть и с трудом, общаться, Санс вскользь упоминал лаборатории. Горчица не мог рассказать никаких подробностей, потому что был скован, но утверждал, что они были подопытными, выросшими прямо там. И что его брат тоже этого не помнит. — попробуй попаять без света, и я посмотрю, как хорошо ты с этим справишься, — пробормотал Горчица, тряхнув черепом. — я получил ее… от друга, — сказал он громче и мрачнее, будто эти слова несли с собой неприятный привкус. — Что у тебя за «друг», который строит устройства для межпространственных перемещений? — спросила Альфис. Одновременно с этим Лазанья недоверчиво проговорил: — У ТЕБЯ ЕСТЬ ДРУЗЬЯ? — папирус, — зашипел Горчица, но не потому, что его задел этот вопрос, а потому, что сосредоточился на Альфис. — это не твое гребаное дело. просто покажи нам эту чертову штуку, — он покосился на Санса, и Лазанья весьма расторопно проследил за его взглядом. Санс вспыхнул. Разумеется, машина была его билетом домой, если она заработает. У него был соблазн сказать Горчице, что тому не о чем беспокоиться. Санс никогда не сможет вернуться домой. Однако это признание так же будет обозначать, что он собирается навечно сесть на шеи братьев. Или пока они не найдут другое место, куда его отправить. В таком случае машина все еще будет полезна. Так что он не сказал ничего, и Горчица продолжил переругиваться с Альфис, тон и накал их голосов росли с каждым оскорблением, которыми они кидали друг в друга. Горчица выглядел так, будто готов броситься на нее, и эта яростная энергия, потрескивающая в воздухе, напомнила Сансу, как Горчица противостоял Демону. Он начал дрожать, страх просачивался в его душу. — НЕ БУДЬ СМЕШНЫМ, САНС. ДОКТОР ПРОДЕЛАЛА ВЕЛИКОЛЕПНУЮ РАБОТУ, — вступил в спор Лазанья, отчего в комнате стало еще более шумно. — КАК, ПО-ТВОЕМУ, Я ВИДЕЛ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? Что? Горчица застыл, его напряженная поза ослабла под натиском этих слов. Санс, чьи огоньки в глазницах были не больше булавочной головки, повернулся к Лазанье. Он видел их? В лаборатории Демона? И как он выносит присутствие Санса? Как много он видел? Видел ли он, как Санс позволял Демону делать все, что тот захочет. Стонал, словно… Поворачивался к Горчице спиной. Беспомощно трясся, пока его брата жестоко избивали. Отдавал Демону все.