13.02.2015
Часть 1
8 декабря 2017 г. в 21:41
У Локи, как у ловеласа со стажем, особых мыслей насчёт того, какая же должна быть хорошая девушка, не было, потому как среди него водились самые разные особы. Казалось бы, всё должно быть наоборот: он видит ежеминутно самых разных дам и их вагон недостатков, из которых можно вполне себе вылепить свой шаблон будущей девушки. Локи не делал это по простой причине: он знал, что совсем скоро умрёт. Времени у него как у звездного духа осталось совсем немного, и оно стремительно проскальзывало между пальцев, как песок, оставляя на них только жалкие крупицы. Локи довольствовался ими и проживал оставшиеся дни как мог.
У Каны же, как у пьяницы с таким же стажем, тоже представлений о её идеальном мужчине не было, хотя именно в их компании она и проводила свои дни. Причина была не менее проста: Кану интересовал только объём бочки у неё в руках и количество спиртного, которое предстояло ещё выпить. Мужчины же если и интересовали её, то только в двух направлениях: кто бы принёс ещё бочонок-другой, когда ей просто лень встать со скамьи, и кто бы составил ей компанию. Хотя в последнем она особо и не нуждалась. Есть ли компания, нет ли компании, её не волновало. В такие моменты вся гильдия серела и убегала на второй план, оставляя на своём месте только внушительную бочку.
Локи раньше не обращал внимания на пьяницу всей гильдии, которая, сев по-турецки, заливала огонь своего желания вином. Не обращал чисто потому, что не находилось времени: то свидания, то короткие задания, то разборки с бушующими поклонницами. У всех на виду он как-то сочувствующе улыбался и пожимал плечами — мол, влюблённые девушки и не до такого доходят, — а внутри себя отчётливо понимал, что огромное внимание осточертело и надоело, как надоедает ребёнку одна-единственная игрушка, пусть и дорогая. Локи хотелось разнообразия. И он его вскоре получил.
Кане было плевать на не слишком сильного мага. В нём не было таких особенностей, которые могли бы перевесить чашу весов в его сторону, а не сторону вина. Такие особенности находились только в конце месяца у кварплаты, которая маячила на горизонте своей грозной сотней тысяч. Тогда пьянке приходилось подождать, но совсем немного, от силы два или три дня. А потом Кана снова проваливалась в мягкую пучину пьянства и с завидным старанием принималась губить своё несгибаемое здоровье. Впрочем, как-то раз, сидя в гильдии, она поймала за юркий хвостик не самую приятную для неё мысль, заключавшуюся в простом: хотелось разнообразия. Кана не могла понять, какого именно — разнообразить алкоголь или разнообразить дни, — и именно в этот момент появился такой же жаждущий разнообразия Локи.
Разговор начался на ненавязчивые темы, а потом вдруг резко провалился в пропасть долгих слов на тему того, что она, Кана, такая молодая, а даст фору любому пьянице даже с огромным опытом за плечами. Кана только фыркала, лениво проводя пальцем по деревянному боку бочки. Она слышала это уже тысячи раз, потому как каждый в гильдии считал своим долгом позаботиться о её якобы хрупком здоровье и хорошем теле. Локи знал это, но сегодня решил действовать упорнее, чем большинство, а потому не замолчал даже под её взглядом, ясно говорящим об одном: он ей надоел. Обычно этого взгляда, для особо упрямых приправленного желанием кинуть чем-нибудь тяжёлым, хватало, чтобы соскочить с одной лошадки-темы на другую, но Локи прыгать или не умел, или не хотел.
Поняв, что привычная манера поведения не сработала, она решила поиграть в глухонемую и бессмысленно разглядывала царапины на столе, однако Локи был настолько приставучий, что долго она не вытерпела. Разговор перерос в спор, который, в свою очередь, разбавлялся ругательствами Каны.
Жирная точка появилась быстро.
— Знаешь что! Некоторые вещи изменениям не подлежат и должны восприниматься как должное! У меня изменениям не подлежит пьянство, у тебя — ловеласничанье! — заявила она и, вскочив с места, исчезла из гильдии так быстро, как начинаются драки между Нацу и Греем. Локи долго смотрел на распахнутую дверь и широкую каменную дорогу, нежащуюся в объятиях солнечных лучей, и вдруг понял: это именно то, что он долго искал. Его разнообразие. Девушки всегда падали перед ним с одного только взгляда, и вскоре наскучило покорять маленькие вершины холмиков. Почему бы не попробовать взобраться на гору?
Локи не учёл только одного: гора и холм слишком отличаются по размерам, и ни с первого, ни со второго, ни даже с третьего раза достигнуть вершины не удастся. Впрочем, Локи был бы не Локи, если бы не упорствовал.
Кана была девушкой далеко не глупой. Она понимала, что Локи прилипает к женщинам не хуже Нацу, прилипающего с драками к Грею, и из этого равенства следовал один простой вывод: последствия будут самыми непредсказуемыми. Этой ночью она гадала, и впервые загорелось желание разорвать карты в клочья.
Где-то её, недвусмысленно усмехнувшись и игры ради наполовину спрятав нож, поджидала неудача, готовая подрезать крылья привычному покою.
Локи нравилась неприступность Каны и то, как она отчаянно смотрит на карты, говорящие о её поражении. Он бездумно бросил в огонь несколько месяцев своей недолгой жизни, но об этом ни разу не пожалел. Результат того стоил.
Не проходило ни дня, чтобы Кана растасовывала карты, надеясь, что сегодня удача чуть приподнимает уголки своих губ. Она это делала, но только не ей, и Кана в бессилии даже стала полагаться на гороскопы. Локи смотрел со слабой усмешкой на губах: кому, как не звёздному духу, знать о тонкостях астрологии и гаданий по звёздам?
Неотвратимость его победы и её поражения сыграли какую-то странную шутку над ними, и неизменности вдруг утратили приставку, став вполне себе изменяемыми. Многочисленные поклонницы уже не будоражили кровь, а вино казалось жидким огнём, медленно текущем по телу.
В пустой гильдии Кана снова раскладывала карты и старалась не смотреть на Локи, что сидел перед ней.
— В последний раз, — повторил он. Кана замедленно кивнула.
— В последний раз.
У неё уже болели пальцы от колоды и многочисленных карт, а сама она устала от бесполезного метания перед оскалившимся провалом. Падать так падать. Нечего уже тянуть.
Локи картам не особо верил, но в руках Каны они вдруг говорили одну только правду и в его глазах обретали вторую жизнь.
— Моя взяла, — сказал Локи, когда показался уже мозоливший взгляд расклад. — Неизменности стали «изменностями». Ты же понимаешь, о чём я?
Кана поморщилась, досадно пиная пустую бочку, а потом направилась вслед за Локи. На улице она вдруг остановилась, подняла голову к чистому ночному небу, где слабо мерцали бисерины звёзд. Звёзд, что решили отвернуться от неё и помогли тому, кто когда-то был их частью.
— Когда-нибудь «изменности» вновь станут неизменностями.
Кане не расслышала его, на словах особое внимание не заострила, хотя они тонко и намекали на то, что вскоре Локи не станет. Она только смотрела на мириады звёзд и, следуя своему спонтанному желанию, искала на нём созвездие льва, что на самом деле стояло здесь, рядом с ней.
Но Кана не знала и вряд ли в тот момент хотела этого, да и сам Локи того не желал. Тайны должны оставаться тайнами, и они уже не могут потерять приставку или окончание, став чем-то подвластным человеку или другим людям, а потому чужие скелеты в шкафу не нарушали то хрупкое равновесие и взаимопонимание, повисшее между ними тонкой нитью, которую слишком легко порвать. Нить, давшее звёздному духу новый глоток жизни, а заядлой пьянице — другой взгляд на свою жизнь.