Золотой ключик

Стояла ранняя весна, и сугробы, хоть и почерневшие, все еще лежали вокруг, но солнце было теплым уже по-весеннему, припекая, и две скамейки на набережной, на которые оно светило дольше всего, уже оттаяли полностью. На одной из них сидел мальчик, задумчиво глядя на скованную льдом воду и машинально отдирая от скамейки чешуйки старой краски. Он иногда морщился и передергивал плечами, стараясь сжать спину как можно сильнее, потому что холодный промозглый ветер задувал под короткую куртку и выстужал всю поясницу, подбираясь к животу. Сегодня была среда, совсем еще раннее утро, и набережная, на которой вечерами в глазах рябило от гуляющих парочек и компаний, была абсолютна пуста. Именно поэтому она и нравилась мальчику в этот момент. По крайней мере, никто не смотрел на него. Взгляды бывали разными: неприязненными, боязливыми, иногда сочувствующими, - но все одинаково раздражали, поэтому когда он увидел пожилого мужчину, неловко опирающегося на костыль и приближающегося к нему, он снова поморщился, демонстративно вытащил из кармана куртки помятую пачку сигарет и закурил, подумав мимоходом, что нужно ему было все-таки выбирать другую скамейку. - Вы не возражаете, если я присяду здесь? – мужчина все же подошел к скамейке, и мальчику ничего не оставалось, кроме как молча кивнуть, окинув того коротким и колким взглядом из-под отросшей светлой челки, постоянно лезущей на глаза. Обычный был мужчина, лет пятидесяти на вид, в длинном сером пальто и непокрытой головой с почти полностью уже седыми волосами. Он осторожно сел, тихо охнув, и положил костыль себе на колени. Застыл, держа спину прямо, мальчик торопливо сделал еще пару затяжек и бросил сигарету. Сидеть рядом с ним было неловко, но с места мальчик сходить не хотел, терпеливо дожидаясь, пока незваный сосед уйдет. Тот, правда, идти дальше тоже не собирался, сидел, и мальчик изредка бросал косые взгляды в сторону. Мужчина смотрел вдаль, и в уголках прищуренных глаз собрались мелкие морщинки. Вдруг он повернулся к мальчику: - Давно ты тут сидишь? – усмехнулся он в шутку, показывая глазами на чешуйки краски, которых внизу, под скамейкой, было уже изрядное количество, и мальчик невольно фыркнул, будто сосед внезапно стал соучастником этого небольшого антиобщественного действия. - Не так давно, на самом деле, - ответил он. – я здесь уже который день так сижу. – Он усмехнулся и в подтверждение своих слов поддел ногтем еще один сухой кусочек краски, отрывая его от деревянной поверхности. Сосед улыбнулся понимающе и кивнул, а мальчик подумал, что так уж и быть, он согласен потерпеть того еще какое-то время. Пара сказанных слов разрядила обстановку, и сидеть рядом стало не так мучительно неудобно. Да и мужчина наконец перестал держать спину так неестественно прямо, откидываясь на изогнутую и жесткую спинку скамейки. Погода, с утра солнечная, начинала портиться, горизонт быстро затянуло серыми снежными облаками, подул резкий и влажный ветер, от которого хотелось сжаться сильнее, чтобы не выпустить из-под куртки последние остатки тепла. - Холодает, - заметил мужчина, снова поворачиваясь к нему. - Угу, - мрачно отозвался мальчик, обхватывая плечи руками. «И чего он тут сидит в такой холод?» – думалось ему. Он и сам бы ушел, если бы было, куда. Следующий порыв ветра был особенно сильным, и мальчик, вдыхая, захлебнулся холодным воздухом. Зубы начинали неудержимо стучать. - Отморозишь себе нос, - усмехнулся ему мужчина, и светлые глаза, обрамленные сеточкой морщин, сверкнули по-доброму, так, что мальчику ничего не оставалось, кроме как улыбнуться в ответ. Его нос, чересчур длинный на узком лице, всегда в детстве был предметом насмешек, но сейчас замечание соседа нисколько не казалось обидным. А мужчина, видимо, тоже замерзнув, медленно поднялся со скамейки, искривив от боли лицо, когда наступил на больную ногу. - Давайте я вас лучше провожу! – неожиданно для себя самого вызвался мальчик, резко соскакивая и даже подпрыгнув пару раз на месте, чтобы хоть немного разогнать кровь. - Если тебе не сложно, - облегченно вздохнул мужчина и снова улыбнулся ему, теперь – с благодарностью. Тогда мальчик подошел к нему, как можно осторожнее подставляя плечо, и тот, опираясь на него, медленно пошел вперед. Идти, как оказалось, было совсем недалеко, и они вскоре остановились около подъезда серой кирпичной девятиэтажки. - Ну… все, - неловко отстраняясь, сказал мальчик, и на нос ему упала первая снежинка, большая и пушистая. Он тяжело вздохнул. - Спасибо, – тепло поблагодарил его мужчина и, отвернувшись, медленно пошел к железной двери подъезда, но вдруг обернулся. – Может, зайдешь ко мне, согреешься? Я тебя чаем напою, а у меня еще и торт вчерашний остался. Мужчина, как ни странно, опасений не вызывал: на маньяка он похож не был, да и отбиться от него, с больной-то ногой, было бы, если что, не сложно, и мальчик быстро кивнул, соглашаясь. «Бывают же на свете хорошие люди», - думал он, снимая куртку и старые стоптанные кроссовки, пока хозяин квартиры чем-то гремел на кухне. Коридор был темным и длинным, заканчиваясь закрытой дверью, красивой, резной, изукрашенной причудливо изгибающимися узорами, и мальчик подошел к ней. Пальцы сами собой потянулись к вырезанным на дереве завиткам, и он медленно, словно надеясь запомнить, водил по ним заворожено. - Нравится? – раздался голос у него прямо над ухом. Мальчик вздрогнул и резко обернулся – мужчина стоял позади него, улыбаясь во все лицо довольно. - Ага, - он облегченно выдохнул, - очень красиво. - Я так и знал, что тебе понравится, - тот явно был рад происходящему. – Так что, сначала чай, или ты сразу хочешь посмотреть, что там? Он сначала кивну, а только потом понял, что поторопился, но мужчина уже распахнул толчком дверь. - Прошу, - он с осторожностью согнулся в шутливом поклоне, и мальчик с взволнованно бьющимся сердцем шагнул через порог. Комната была большой и совсем темной, окна занавешены тяжелой плотной тканью, пахло пылью и затхлостью, а на противоположной стене блестело зеркало во весь рост. А около стен сидели, стояли, лежали куклы. Мальчик сглотнул нервно, но сделал еще пару шагов вперед. - Нравится? – спросил мужчина гордо, и мальчик неуверенно сглотнул, соглашаясь. Куклы и правда были очень красивыми и точными, почти как настоящие люди, в богато расшитых костюмах, и наверняка очень дорогие. - Иди сюда, - мужчина подошел к зеркалу, и ему ничего не оставалось, как приблизиться и тоже взглянуть на свое отражение, странно искаженное, и в темноте комнаты похожее на тех же кукол, что лежали около стен, а потом мужчина с силой толкнул его вперед, и мальчик полетел в зеркало. *** - Очнулся… - протянул с удовольствие кто-то около него. Мальчик открыл глаза и так и остался лежать на спине, глядя в высокий незнакомый потолок над собой. Он ясно чувствовал, как в него впиваются чьи-то взгляды, но желания подниматься не было, только тупая досада на себя самого. Повелся так легко, как пятилетний… Неяркий желтый свет ламп едва достигал потолка, и запыленная лепнина на нем терялась, скрываясь в тени. Лежал он сейчас, судя по всему, на ковре, и под пальцами он ощущал густой и мягкий ворс. Думать не хотелось, да и не о чем пока было… Вдруг его лицо накрыла чья-то тень. Над ним навис кто-то, и он удивленно округлил глаза, приглядываясь: вместо того старого извращенца, который заманил его сюда, он увидел совсем еще молодого парня, всего на несколько лет старше его. Темные волосы торчали во все стороны, как будто пригладить такие невозможно, а на лице – широкий ехидный оскал. - И правда, проснулся, - бросил тот с усмешкой в сторону, и вокруг него раздались приглушенные смешки. Ничего не понимая, мальчик сел, оглядываясь вокруг, и на всякий случай чуть отполз назад, приваливаясь спиной к бетонной стене. Комната была просторной и очень напоминала ему ту темную, с куклами и зеркалом, только сейчас она была освещена резными светильниками, висящими по стенам, около которых сидели люди. Все они приглядывались к нему с нескрываемым любопытством, и только одна девочка не смотрела, придирчиво рассматривая себя в зеркало. - Где я? – спросил он у парня, подошедшего к нему. Сейчас тот сидел напротив на ковре, скрестив ноги по-турецки и обхватив лицо ладонями, будто тяжелая голова под своим весом может свалиться с тонкой шеи. - В стране чудес, - усмехнулся тот еще шире, глядя насмешливо, и мальчик, стоящий в углу, в тени, тихо хмыкнул, да и остальные заулыбались, оценив шутку. Вот только ему, в отличие от них, было невесело. - Скажи нормально! – вырвалось у него со злостью, и кулаки сами собой сжались в бессилии, но вокруг только захихикали, и даже та девочка оторвалась наконец от зеркала и взглянула на него. - Скоро все поймешь. – Парень, сидящий напротив него, улыбался и щурился, как чеширский кот, и казалось, что еще секунда – и тот растворится в воздухе, оставив здесь только лыбящуюся голову и руки, которые ее поддерживали. «Нравится им», - мрачно подумал мальчик, оглядывая всех вокруг. Народ и правда развлекался, рассматривая его, как новую диковинную игрушку, и изредка он мог расслышать их шепотки и тихий смех, но на перешептывающихся тут же недовольно шикали со всех сторон, и те, словно опомнившись, замолкали, не прекращая улыбаться. - А тебя как сюда затащили? – миролюбиво спросила вдруг девочка с короткими рыжими волосами, одетая в обычные джинсы и футболку. – Чем он тебя взял? - Помог инвалиду до дома дойти, - буркнул он, опуская глаза, потому что не хотелось видеть противную ухмылку на лице напротив, и уже в который раз обругал себя мысленно за идиотскую наивность. - Неоригинально в этот раз, - разочарованно протянул лыбящийся, и все засмеялись негромко, наверное, и правда оценив неоригинальность. - Уже в который раз одно и тоже… А ты сразу и решил помочь несчастному старику? - Глупенький, глупенький Буратино… - едко пропела девочка с зеркалом, одетая в пышное голубое платьице, и он посмотрел на нее со всей злостью, на которую был только сейчас способен. - А ты просто заткнись пока! – парень, сидящий напротив, тут же вскочил с пола и, в два шага подлетев к девочке, ударил ее по аккуратно прибранной головке палкой, которая до этого висела у него на поясе. Хорошенькая головка девочки мотнулась в сторону, и он только сейчас понял, что та совсем маленькая, может даже младше него. – Вечно тебе нужно влезть, кода не просят! Он прикрыл глаза, тяжело вздохнув – голова, перегруженная, уже отказывалась воспринимать происходящее. Он не заметил, как вскочил другой мальчик, сидевший до этого на полу рядом с ней, и заслонил девочку собой, глядя на парня исподлобья затравленно и со страхом. За что и получил той же палкой , но не сильно, а просто как напоминание. Окружающие, однако, так и оставались сидеть, даже не проявляя никаких эмоций, словно все это было настолько обыденным, что не заслуживало внимания. - Опять ты лезешь? – весело улыбаясь, спросил тот, но мальчик молчал, только подался вперед еще сильнее, готовясь защищать. Выглядел он, по правде говоря, несерьезно – худой и бледный, с большими темными запавшими глазами, в которых сразу виден был испуг. – Отойди, не устраивай новенькому представление. - И правда, не лезь, уйди, - девочка, стоявшая до этого позади, вышла, с королевской презрительностью отодвинув того в сторону, и мальчик отошел послушно. – А чего молчать? Ему же надо осваиваться. Она отвернулась, уже готовая отойти обратно, но ей снова прилетело, сейчас чуть пониже спины, и девочка, от неожиданности зашипев, подпрыгнула. - Она, в общем-то, права, - тихо заметила светлая, как моль, девочка, и парень недовольно поморщился, но кивнул нехотя. - Вставай, - он протянул сидящему около стены мальчику руку, но тот поднялся сам, хмуро глядя на него. – Ладно, пойдем со мной, расскажу тебе что-нибудь интересное… Он отвернулся и быстро пошел к той же двери, нетерпеливо глядя через плечо на мальчика, который совсем не торопился подходить, оценивающим взглядом рассматривая обстановку. Странная была комната: весь пол застелен темно-синим ковром с узорами, по темным бетонным стенам – светильники, и пара шкафов с книгами у дальней стены. И ни одного окна, будто в подземелье… Он помнил абсолютно точно, в десятый раз прокрутив у себя в голове образ той темной комнаты с зеркалом и куклами – там были шторы, за которыми точно скрывались окна. Да и этаж шестой… Если бы не это, он бы тотчас уверился в своей мысли, что здесь обычный притон, где подростков продают на ночь за деньги. Ему о таком часто рассказывали. Но шестое чувство, как холодок, затаившийся в груди, подсказывало, что он ошибается не в свою пользу. - Долго ты будешь оглядываться? – голос, раздраженный и резкий, заставил его вздрогнуть, выводя из размышлений. – Не бойся, налюбуешься еще. Медленно, неуверенно, мальчик подошел к дверям, которые и с этой стороны оказались изрезанными сказочными цветами и птицами. Комната, хоть и незнакомая, сейчас совсем не казалось ему опасной, в отличие от того, что его ожидало за тяжелыми деревянными створками. Но парень толкнул двери, и те легко, как от дуновения ветра, распахнулись, открывая взгляду темный длинный коридор с такими же тусклыми светильниками. И две неприметные желтовато-белые двери друг напротив друга с обеих сторон коридора. Он замер у порога, ожидая, что парень пройдет вперед, но тот вдруг склонился пред ним легко и шутливо, пропуская перед собой, и ему ничего не оставалось, кроме как пойти вперед. Пара шагов – и он услышал, как за спиной тихо захлопнулись двери. Он обернулся. - Нам налево, – улыбнулся парень весело, скрестив на груди тонкие руки, мальчик осторожно потянул за ручку на двери. Та с легким скрипом открылась. - Смазать нужно, - хмыкнул тот и пожал плечами, словно извиняясь за то, что петли скрипят. – Ты проходи, садись, твое место около двери справа, располагайся. - Какое еще место?! – громко возмутился он, но голос фальшивил из-за неуверенности. - Ты теперь здесь живешь, - тот широко улыбнулся ему, забираясь на железную спинку кровати и удобно устраиваясь на ней так, что колени оказались около подбородка. И за эту насмешку и улыбочки, которые уже успели надоесть до чертиков. Хотелось до зуда в пальцах заехать кулаком по острой скуле. – И я крайне не советовал бы тебе сейчас делать что-нибудь, – тот выразительно покосился на его стиснутые кулаки, сжимая губы в нитку. – Тебе же попадет… Ну вот и отлично, молодец, - похвалил он радостно, видя, как с усилием воли разжимаются пальцы и уходит напряжение. – Теперь будем знакомиться. Я Я Арлекин. - Это не имя, - мальчик фыркнул неприязненно, и Арлекин округлил глаза, закрывая рот ладонями, чтобы не рассмеяться во весь голос. - Зачем тебя имя? – спросил он наконец. – Здесь оно тебе явно не пригодится, как и мне, так что запоминай. Я – Арлекин, ты, как уже сказали, Буратино. - Да пошел ты! – невозможно было сдержаться, глядя на нахальную рожу, и кулак полетел вперед, однако цели не достиг. Парень легко поймал кулак в свою руку, сжимая его, как в тисках. - Я тебя предупреждал… - улыбался он еще шире, показывая острые клыки, и мальчик сжал зубы, смотрел упрямо, стараясь не поморщиться от боли. – Хочешь ты этого или нет, но теперь тебя будут звать Буратино. Сам виноват, не надо было ходить в гости к незнакомым людям, - смеялся он, еще чуть сильнее стиснув пальцы, и мальчик наконец скривил болезненно губы. Рука тут же разжалась, и Арлекин продолжал, как ни в чем не бывало. - Так вот, слушай дальше. Когда всеми нами любимый старичок толкнул тебя в зеркало в той комнате, ты стал куклой. - Мальчик нахмурился и вскинул глаза, не понимая. О чем говорит этот придурок напротив. – Не веришь? – тот с готовностью заулыбался снова, словно был доволен предугаданной реакцией. - Что за бред! – фыркнул он, глядя на Арлекина, как на сумасшедшего, но тот лишь кивнул с притворной грустью, опустив уголки рта вниз. - Увы. Все так и есть, - развел он руками. – И сколько бы ты ни смотрел на меня, как на идиота, это ничего не изменит. Вся ситуация была нереальной до абсурда. Обыкновенные люди, такие же подростки, как и он сам. Обыкновенная обстановка, очень сильно похожая на детдом, из которого он успешно сбежал. Но худой парень, сидящий напротив него, смотрел ему прямо в глаза с таким превосходством и пониманием, что у него невольно начинали закрадываться сомнения. Либо в своей вменяемости, либо во всем мире. В животе все туже закручивался тяжелый комок от предчувствия чего-то непоправимого. Мальчик вздохнул глубоко и снова сжал кулаки, на этот раз – чтобы придти в себя. Ногти с силой впивались в ладони, эта легкая боль отвлекала и помогала держать себя в руках. - Ты молодец, - кивнул ему Арлекин, - верно заметил. Мы почти что люди, только ненастоящие. - Как – ненастоящие? – переспросил он тупо и умолк. Как он мог быть ненастоящим? Он поднял руку и поднес к лицу, внимательно разглядывая белые ложбинки от ногтей на ладони, которые постепенно разглаживались. Но была в голосе Арлекина та твердая уверенность в своих словах, которая заставляла его усомниться. - Не веришь? – протянул тот довольно и тут же заулыбался так, будто приготовил еще какую-то злую шутку специально для него. – Дай мне руку! Ему было странно и непонятно, когда он протягивал парню руку, и тот резко схватился за нее, удерживая накрепко. - Да расслабься ты! – прикрикнул он. – Успокойся, ничего с тобой не случится. Даже больно не будет… почти. – Пока он говорил, мальчик чуть расслабился, и тут резкая боль пронзила всю руку до локтя. - Ты что?.. – и умолк, глядя на то на собственную правую кисть, на которой сейчас не хватало пальца, то на сам палец, лежащий сейчас на раскрытой ладони Арлекина. Тут его резко замутило, он тяжело сглотнул и прикрыл глаза, откидываясь назад, а перед глазами все еще стояла та же картинка. Крови не было. Ни капли, как и кости. Вообще ничего похожего, только белоснежный, будто отлитый из пластика шарнир и правильная круглая выемка под него. «И правда, совсем как у кукол…» - он нервно хихикнул пару раз, совсем не готовый открыть глаза. - Понравилось? – хмыкнул Арлекин, судя по голосу, довольный донельзя произведенным эффектом. – Успокойся, не нервничай ты так, – продолжал смеяться он, - это всего лишь палец. Я же не руку у тебя выдернул. Хотя разницы, если честно, нет никакой, тут все дело в принципе… Ну, все, прекращай! Давай, поднимайся! – он резко дернул мальчика на себя за кисть, которую до сих пор держал в своей руке. - Вставь на место, - прохрипел мальчик севшим мгновенно голосом. Почему-то в голове из здравых мыслей сейчас была только эта. - Легко! – подмигнул ему Арлекин, от души развлекаясь. Тихий, чуть слышный щелчок – и палец был на своем родном месте. Мальчик пошевелил им неуверенно – не болит, да и сгибается так же легко, как будто живой… Он смотрел на свою руку, как будто видел впервые, не в силах отвести взгляд. - Убедился теперь? – Арлекин лыбился хитро и чуть насмешливо, и Буратино успел подумать, насколько ему подходит эта роль. - И дальше что? - А дальше… дальше самое интересное! – от показного восторга Арлекин даже прищелкнул пальцами. – Только расскажи сначала, откуда ты? То есть, я имею в виду, почему он тебя взял? Он большой затейник, наш Карабас, он обычных счастливых деток из нормальных семей не притаскивает. Благодетель, тоже мне, - фыркнул он. - Я из детдома сбежал, три дня назад… или четыре… - буркнул он недовольно, пытаясь про себя прикинуть, сколько времени он пробыл без сознания. Казалось, что совсем немного, но в голове все плыло и расползалось в разные стороны от нереальности происходящего вокруг. – Он сам ко мне подошел, когда я на скамейке сидел, да еще и хромым прикинулся. - Да, это он любит… - протянул Арлекин, кивая задумчиво. – Ну да ладно, перейдем к сути. Ты, наверное, читал в детстве замечательную, интереснейшую сказку про Буратино и Золотой ключик? Ну, или тебе читали, без разницы… - Угу, - кивнул он, хотя в глубине души опять начинало появляться раздражение, хотя сказку эту он в детстве любил, даже перечитывал не раз. - Значит, должен знать, о чем речь идет. И ты здесь будешь главным героем, – усмехнулся он снова широко и наконец-то переполз со спинки кровати на матрас, мягко спружинивший под ним. – Я, как тебе уже сказал, Арлекин, те два идиота, устроившие перед тобой сцену, Пьеро и Мальвина. Кроме них у нас есть Николас, - это тот, который в углу стоял, - и Леонардо, ты с ним чуть позже познакомишься, - фыркнул Арлекин едва заметно, - он пока пребывает в местах не столь отдаленных. - Это где? – спросил Буратино настороженно. Вполне разумно опасаясь самому оказаться в этих местах. - Ну… - Арлекин закатил глаза и пожал неопределенно плечами, - ты же помнишь, что у карабаса в сказке была симпатичная семихвостая плеточка… Так вот, я бы тебе не советовал не сделать что-нибудь, - он выразительно поднял брови, сделав ударение на «не» и продолжив, заметив, как Буратино удивленно округлил глаза. – не думай пока об этом. Да и вообще не думай, целее будешь. Кроме них у нас есть еще Элиза и Каролина, помнишь, они чуть вдалеке от тебя стояли. Каролина рыжая, Элиза светленькая. Ну да сам скоро разберешься, - подмигнул Арлекин ему снова, на этот раз – заговорщицки, но Буратино сейчас, если честно, было не до них. - А этот… который… - начала он с показным равнодушием, делая вид, что забыл имя. - Леонардо? – с готовностью подсказал Арлекин. - Да, он. – Мальчик опустил глаза, мельком который раз бросив взгляд на собственный палец. – Он что-то сделал не так? - Он всегда все делает не так. , - фыркнул пренебрежительно Арлекин. – Вечно только и делает, что злит нашего Карабаса. - Для чего? – ему и правда было интересно. - Спроси у него сам. Может, он тебе ответит. Но вообще он такой, геройствует постоянно… - Ясно… - протянул Буратино, мысленно уже посочувствовав неизвестному Леонардо. - Я вижу, тебе полегчало, - усмехнулся Арлекин, - а то фокус с пальцем тебя сильно впечатлил… - Впечатлит тут, - задумчиво протянул он, оглядывая свою кисть со всех сторон. Первоначальный шок, действительно, прошел быстро, оставив после себя горькое и тягучее послевкусие. Будто его собственное тело и не его вовсе, а чужое, пластмассовое, пусть и бежит по венам кровь, и бьется сердце. - А голову можно так же оторвать? – пришла к нему неожиданно новая мысль. - Ты понял суть. – широко улыбнулся ему Арлекин. – Можно. Можно даже к чужому телу приставить. Я сам не пробовал, а вот девочки знают, у них и спроси, если интересно. Буратино кивнул. - И что мы должны делать? – спросил он, пытаясь окончательно уяснить правила. - Играть! – Арлекин театрально вскинул голову, расправив плечи и руки, как крылья за спиной, и тряхнул и без того взлохмаченными волосами, взглянув на изумленно поднявшего брови Буратино. – Мы выступаем на сцене. Ну и прочее по мелочи, ты быстро поймешь. И не зевай! – и по затылку шутливо прилетела увесистая затрещина. *** «Все настоящее», - сколько он ни сдерживал себя, пытаясь оценить все критически, однако глаза удивленно расширились, стоило ему только оказаться в закутке, отгороженном от сцены тяжелым и пыльным занавесом. Золотые узоры на бархатном темно-красном фоне переливались и блестели в полумраке так. Что ему на мгновение показалось, что он попал в настоящую сказку. «В настоящую…» - кисло улыбнулся он, останавливаясь чуть поодаль и оглядывая других… людей? Или все-таки кукол? Разряженные в яркие наряды, с лицами, накрашенными так сильно, что казались живыми масками, они все мало походили сейчас на себя. Встали по стенкам, молча и уставившись в дощатый пол, и Буратино подумал, что прямо сейчас спрашивать ничего не станет – слишком велико было напряжение, да и чувствовал он себя очень неуверенно, стараясь спрятаться в полумраке подальше и скрыться от чьего-нибудь случайного взгляда. Когда Арлекин с утра кинул ему на кровать разноцветный комок одежды, Буратино сначала не понял ничего. - Это что? – спросил он, презрительно скривив губы, чтобы показать все свое отношение к тому цирку, в котором его хотят заставить участвовать. - Твой костюм, - улыбнулся Арлекин в ответ довольно и широко, как кот, съевший хозяйское мясо. – И я бы тебе советовал его все-таки надеть, - усмешка стала жестче, - хотя ты, конечно, можешь и отказаться. - Могу? – переспросил он недоверчиво, оглядывая всех, сидящих в спальне. Никки смотрел на него с нескрываемым интересом, даже рот приоткрыл. Арлекин выжидал, Леонардо лежал на своем месте и делал вид, что его здесь нет, однако глазом косил, и даже Пьеро замер, с осторожным любопытством поглядывая на него из-под длинных черных ресниц. - Конечно, можешь, - Никки улыбнулся ему и подкрутил еще сильнее блестящую от лака светлую прядку у виска. – Но тогда с тобой лично будет разговаривать сам Карабас. Не обрадуешься, - он выразительно округлили подведенные глаза и покосился в сторону Лео, продолжавшего безучастно смотреть в потолок, затянутый паутиной. Неожиданно тот поднялся на локте и хмуро посмотрел на Буратино. - Лучше одевайся сам, - тяжелый взгляд впился ему в лицо, - и не испытывай терпение, у него его нет совершенно, - Лео напоследок скривился и откинулся обратно на подушку. - Смотрите, даже Лео понял! – Арлекин в притворном удивлении взметнул брови и округлил рот. – Что с тобой? В этот раз прилетело особенно сильно? - Лео не собирался отвечать, отвернулся в сторону, и Арлекин снова посмотрел на Буратино, уже без ставшей привычной усмешки – Короче, или ты переодеваешься сейчас же, или будешь висеть на гвоздике на стенке у Карабаса всю ночь, пока ему не надоест тебя бить. Буратино хотел переспросить, что значит это «висеть на стенке», но потом подумал, что не хочет этого знать пока. Леонардо появился вчера ночью, когда все остальные уже уснули. Тихо, стараясь не издать ни звука, прокрался неловко к своему месту, морщась от боли, быстро скинул с себя одежду, переоделся и залез под тонкое одеяло, но Буратино все равно успел оценить ярко-красные, будто ненастоящие, полосы и кровь на спине и поежиться. Леонардо судорожно втянул в себя воздух, а потом задышал глубоко и ровно. Только спустя полчаса Буратино решился посмотреть в его сторону, благо их кровати стояли прямо друг напротив друга. Лео уже спал, нахмурившись и зажав в кулаке уголок подушки. А он сам еще долго не мог уснуть, проворачивая в голове свои далеко не радужные мысли и рассматривая в темноте лицо парня напротив, спящего в неудобной изломанной позе. Теперь Лео валялся на кровати на спине, как ни в чем ни бывало, и искоса бросал на него заинтересованные взгляды, но знакомиться не хотел. При свете оказалось, что у него отросшие чуть ниже подбородка золотисто-рыжие волосы и что он здесь самый старший. Посмотрев на него в последний раз – все тот же безучастный взгляд в потолок, - Буратино резко выдохнул и стянул с себя одежду, натягивая взамен то, что любезно кинул ему Арлекин. Оказалось, что у него все не так страшно, как он предполагал, глядя на Никки: ему выдали светлые коротенькие шорты, похожие на те, в которых раньше он любил бегать летом, ярко-голубую рубашку, легкие светлые кроссовки с цветными шнурками и зачем-то белые носки. - Какой ты хорошенький! – Никки игриво положил подбородок на ладони, и Буратино подумал, что пока стоит играть по их правилам… Пока он ни разберется в них и ни найдет выход. Остальные тоже переодевались, а Арлекин в красно-клетчатом костюме уже сидел, замерев, возле Пьеро, который сосредоточенно выводил кисточкой что-то у него на лице. - Ты следующий, Буратино, - с издевкой протянул он, повернув голову резким движением, отчего кисть сорвалась и по белой щеке расползалась красная полоса. – Аккуратнее! – раздраженно бросил он, и Пьеро весь сжался, не зная, куда деть глаза и руки, а потом, опомнившись, стер полоску куском ваты. - Что, сегодня ты обходишься без своей любимой палочки? – сорвалось с языка раньше, чем он успел подумать, и тут же понял, что зря. Арлекин вскочил, нарисовав себе полосу на другой щеке, и проехался тяжелой тростью ему по плечу и по спине. Больше обидно, чем больно, и кулаки бессильно сжались. - Я вижу, она тебе понравилась, - засмеялся он весело. – Не волнуйся, не обделю вниманием. Теперь из-за тебя еще и лицо рисовать заново! – по затылку снова прилетело так, что из глаз посыпались искры. – Посиди, пока ждешь, не лезь больше под руку. – он снова сел перед Пьеро, подставив лицо и прикрыв глаза. Буратино отвернулся от них, упершись взглядом в Леонардо, и вот-вот готовые выкатиться из глаз злые слезы высохли. Тот тоже успел переодеться, и стоял теперь в расшитом блестящими нитками жилете и брюках, таких же золотых, как и его волосы. - Чего вылупился? – совсем не любезно буркнуло ему создание, и щеки Буратино покраснели. - Лео, ты зря столько времени сопротивлялся! – Арлекин снова развернулся с алой полоской во всю щеку, и Буратино с удивлением услышал. Как раздраженно зашипел Пьеро. - Пожалуйста, сиди спокойно, а то мы опоздаем… - тихо попросил он и снова весь сжался, но Арлекин только кивнул и спокойно подставил лицо под кисть снова. - Меня тоже будут? – кивнул Буратино в их сторону, обращаясь к Николасу. Тот уже сидел, терпеливо ждал своей очереди в темно-красном, блестящем латексом корсете. - Ага, - тот кивнул и улыбнулся смущенно, - не так сильно, правда. А пока ты не мог бы мне помочь? – неопределенно мотнул он головой себе через плечо и повернулся спиной – сзади болтались два шнурка. – Затяни посильнее. - Что за бред… - бормотал Буратино нарочито громко, зашнуровывая изо всех сил корсет. Никки только втягивал грудь и тяжело дышал. Все, что его сейчас окружало, было чистой воды бредом и идиотизмом, и от нереальности происходящего голова отказывалась соображать нормально. – Нормально так? – грубовато спросил он, и Николас быстро закивал. - Ну, все, твоя очередь! – Арлекин с черными подведенными глазами и улыбкой все щеки повернулся к ним. Вдруг его лицо напряглось, а уголки собственных губ опустились от нарисованных. – Никки, ты совсем идиот?! – заорал он, с размаху припечатывая того по пояснице, а потом рванул за шнурки, которые Буратино так долго и старательно завязывал. – Иди нахрен, хочешь удавиться – вперед, но не на сцене! Хочешь, чтобы из-за тебя теперь всем попало?! – он снова изо всей силы ударил по спине, выбивая со стоном воздух из Николаса. – Вы все больные, и почему я должен за вами следить? – он со вздохом уселся на кровать, зашнуровывая корсет на Николасе, который так и лежал, уткнув нос в подушку, и тихо всхлипывал. - Садись ко мне, - Пьеро нерешительно коснулся плеча Буратино и кивнул в сторону своей кровати, не поднимая глаз. С ним закончили довольно быстро, и Буратино мельком глянул на себя в зеркало, висящее на стене, и несчастно заломил брови. Никки уже успокоился и сидел теперь перед Пьеро, а Арлекин и Леонардо перебрасывались тяжелыми взглядами каждый со своего места. Буратино повалился на свою кровать, устраивая голову на подушке. - Краску не сотри, - бросил ему Арлекин. Буратино, и правда, раскрасили не очень сильно, но ему хватило. В зеркале за один взгляд он успел увидеть пухлые нежно-розовые губы, черные длинные ресницы и голубоватые тени вокруг глаз, которые делали его похожим на проститутку, а нарисованные круглые точки веснушек только добавляли образу легкой игривости. Когда все были разукрашены – Пьеро рисовал свою плачущую маску рисовал сам, - в комнату чуть слышно стукнулись, и в дверь просунулась рыжая голова девочки. - Вы готовы? – с нажимом спросила она, и Арлекин кивнул. – Тогда пошли. Они все вышли в коридор, сгрудившись: девчонки рассматривали со всех сторон Лео и Буратино, но через секунду Мальвина презрительно фыркнула, поджав губки и тряхнув крупными кудрями, и первая пошла по коридору, который кончился до обидного быстро – дальше были три пролета ступеней, ведущих наверх. *** Сейчас они стояли здесь и не двигались, все по-одиночке, только Пьеро опять прилип к Мальвине, да две девочки замерли рядом друг с другом. - И долго нам так стоять? - первым не выдержал Лео, до этого невозмутимо скрестивший руки на груди. Покрытые золотой краской губы скривились. - Пока Карабас не придет, - подала голос светловолосая девочка, одетая сейчас в полупрозрачные, сверкающие перламутром при любом движении ткани. - Ясно, - Леонардо передернул плечами. - И долго еще ждать? - и тут же осекся, опустил глаза. - Я вижу, ты без меня уже соскучился... - мужчина, одетый в элегантный костюм, неслышно вышел к ним со стороны сцены, и Буратино с удивлением узнал в нем того старика, которому он помогал дойти до дома. Сейчас, правда, тот выглядел гораздо лучше. - Хочешь ко мне снова? Чуть посмеиваясь уголками рта, он положил ладонь на щеку Лео, покрытую золотой пыльцой, и медленно погладил. - Ну, стискивай зубы, стискивай, мне-то что... - улыбнулся он понимающе. - Зато ты уже согласился быть куклой и выйти на сцену, а дальше веди себя, как хочешь... Буратино видел, как Лео, не выдержав, отдернул голову, но по щеке снова легко прошлась, поглаживая, морщинистая рука, а потом тот обернулся и подошел к Буратино все с той же довольной, сытой улыбкой. - А ты молодец, хорошо себя ведешь. Учись у молодого человека, Леонардо, - он наставительно поднял вверх указательный палец. Остальные молчали, все так же глядя в пол, будто не хотели привлечь к себе внимание хоть малейшим движением. Зато теперь Карабас решил потрогать его, и Буратино, как бы ему было неприятно чужое касание, не решился дернуться. - Красивый мальчик, - проговорил тот тихо, за его спиной фыркнула Мальвина, и Буратино испытал огромное облегчение, когда Карабас повернулся к ней. - Не обижайся, ты же знаешь, что с тобой не сравнится никто для меня. Иди лучше сюда. - подмигнул он весело, и девочка в пышном белом платьице подбежала, обняла, повиснув на шее. - Одна ты меня и любишь... - остальные не рвались его разубеждать и прерывать идиллию, опустив глаза. - Начинаем? - хмуро спросил Арлекин наконец, и Карабас кивнул. - Арлекин, Пьеро, Мальвина — вы первые, - скомандовал он, - а после выступления не забудьте представить зрителям и нового Буратино. - Арлекин кивнул. - Потом Элиза и Каролина, после себя представите Леонардо, после вас — Николас. Ну что, все понятно? - Все кивнули по разу. -Тогда будьте умницами, и тогда скорее уйдете отсюда, - подмигнул он всем весело и скрылся за занавесом. Народ продолжал молчать и думать о чем-то своем. Буратино думал, что этот Карабас очень напоминает ему какого-нибудь пожилого, но бодрого еще учителя, вполне мирного и доброжелательного, вот только все здесь его боялись, и, наверное, было из-за чего. - Да объясните вы мне! - не выдержал он больше, отлепился от стены, около которой стоял, но тяжелая плотная ткань как будто гасила его голос, и он казался совсем тихим и испуганным. - Что здесь происходит, что это за самодеятельность, что я должен делать, в конце концов?! - звук волшебным образом опять затихал, становясь еле слышным. - Не кричи, будет удобнее говорить, - бросила ему в ответ Каролина, которую и правда слышно было гораздо лучше. - Здесь странная акустика. Тише говоришь — лучше слышно. - Понятно... - Буратино отвернулся, пряча растерянность. Все вокруг походило на страшную сказку, которая никак не заканчивалась, и он совершенно не представлял, как из нее выбираться. - Арлекин, что мне делать? - этот казался самым вменяемым из тройки, хотя Буратино совсем не был точно в этом уверен. - Ничего, - ответил тот, а нарисованный рот скрыл его вечную усмешку. - Просто смотри на нас, потом выйдешь и покажешься. -И все? - недоверчиво переспросил он на всякий случай. Пока что было не страшно. - На сегодня — да. - Арлекин наконец отошел от стены и приблизился к занавесу, за которым начиналась сцена. Клетчатый костюм скрадывал все тело, а побеленное лицо с нарисованной улыбкой будто светилось в темноте. За ним пошли вперед Мальвина и Пьеро, встали на секунду все трое рядом, а потом Арлекин шагнул вперед. Буратино дождался, пока на сцену выйдут все, и тоже подошел поближе, чтобы посмотреть, что именно они делают, осторожно высунул голову из-за кулис... - Не высовывайся! - шикнула на него сзади рыжая Каролина. Зрителей, как он успел заметить, было немного, человек тридцать-сорок. Они сидели смирно на деревянных стульях со спинками, обитых старой, уже давно выцветшей тканью и составленных в несколько рядов. Ничего больше он рассмотреть не успел — его с шипением «тебе-же-сказали-засунуть-свою-голову-назад-будто-не-терпится!» втянули за кулисы. - Стой спокойно и смотри лучше на своих! Буратино не хотел смотреть на «своих», а потому перевез взгляд на Лео, но тот делал вид, что его ничего не волнует, и стоял позади, все так же скрестив на груди руки. То, что происходило на сцене, скорее походило на акт публичного издевательства над Пьеро, чем на нормальное выступление, и Буратино даже посочувствовал несчастному мальчишке совершенно искренне. Пьеро с огромными, блестящими от слез глазами и трагически заломленными бровями бегал за Мальвиной, читал ей нараспев срывающимся голосом какие-то глупые стишки, и Буратино понадеялся в тот момент, что стихи не его собственного сочинения, хотя, судя по реакции Пьеро, дело обстояло именно так. «Он же не играет, он на самом деле плачет...» - ужаснулся Буратино. Мальвина смотрела на Пьеро свысока и иногда кивала благосклонно, и ярко накрашенные губы тогда складывались в подобие улыбки. Потом Пьеро ей надоедал, и она убегала на другой конец сцены в наигранном изнеможении, тогда к нему подскакивал Арлекин, как черт из табакерки, и, крутясь вокруг, едким, вкрадчивым голосом начинал рассказывать со сцены о Мальвине такое, что несчастный Пьеро отворачивался и пытался убежать, а по белым щекам текли черные дорожки слез. - Ты ведь самый большой дурак на свете, Пьеро, - его шепот въедался в уши, - ты бегаешь за этой девчонкой, влюбленный в нее по ушли, а она не любит тебя, она не любит вообще никого, она рада быть подстилкой Карабаса за красивые платья и шелковые ленты... Мальвина безучастно стояла сейчас в сторонке, задрав острый носик кверху, и даже не смотрела на тех двоих на сцене рядом с ней, как будто ее не волновали ни слова Арлекина, ни слезы Пьеро. Буратино оглянулся на остальных, надеясь, что кто-нибудь сейчас придет на помощь, и нервно отшатнулся. Леонардо стоял прямо за его спиной, впившись взглядом в троицу на сцене и сжимая кулаки до белых костяшек. Остальные были дальше и смотрели скучающе, только Николас тяжело вздохнул, заставив Буратино повернуться обратно и снова посмотреть на сцену. Пьеро наконец-то смог отвязаться от Арлекина и поспешил к девочке, но внезапно споткнулся о ловко подставленную ему под ноги ту самую палку и упал на колени. - Ты бежишь все время к ней, будто ждешь, что она когда-нибудь оценит твою верность, но посмотри на нее — ей плевать на твои слезы, а ты весь вчерашний день потратил на то, чтобы написать для нее эти глупые стихи! - его голос разносился по всему помещению, и только сейчас Буратино понял, что зал сидит, затаив дыхание и не издавая ни звука. Зато Мальвина наконец-то дождалась своего выхода, скучающе оглянула людей снизу, потом бросила взгляд на самого Буратино и медленно пошла к двоим. Протянула Пьеро ручку, и тот мгновенно ухватился за нее, как за спасительную соломинку, и вскочил на ноги, улыбаясь заплаканно ей и зрителям. Раздались первые неуверенные хлопки, вскоре превратившиеся в громкие одобрительные аплодисменты. Мальвина сделала кокетливый реверанс, Арлекин согнулся надвое, и Буратино только теперь понял, что сцена окончена и выдохнул с облегчением. Напряжение понемногу отступало, и он прикрыл глаза, переводя дыхание и заставляя себя успокоиться. Внезапно сзади толкнули в спину, шепнули: «Иди!» Он с огромной неохотой заставил себя открыть глаза снова — все трое на сцене смотрели на него, ждали, и он, сглотнув и распрямив спину до боли между лопаток, шагнул вперед, быстро приблизился к Арлекину, стоявшему с краю, остановился, глядя под ноги и чувствуя на себе десятки заинтересованных взглядов. «Будто голый на сцену вышел», - поежился он. - Привыкай и подними глаза, быстро! - резко склонился к его уху Арлекин и шепнул. Буратино сделал над собой еще одно усилие и посмотрел на зал и на людей, смотрящих на него в ответ. Зрители — мужчины и женщины, худые и толстые, но все в возрасте и хорошо одетые, - глядели на него благосклонно и улыбались, а кое-кто даже перешептывался между собой. Сбоку стоял Карабас, тоже улыбался ему и казался вполне довольным. Глаза пробежались по рядам и дальше, и нашли выход, с обеих сторон от которого стояли два совсем не сказочных качка в пиджаках. Тут наклонился, низко согнувшись в пояснице, Пьеро, за ним Мальвина, Арлекин предупреждающе хлопнул его по спине и склонился сам, а потом и ему пришлось согнуться в поклоне. Снова раздались аплодисменты и одобрительный гул, правда, уже не так громко, как раньше. Буратино увидел краем глаза, как распрямился рядом с ним Арлекин, и тоже встал, окидывая зал взглядом в последний раз, потому что остальные уже уходили со сцены. Им на смену зато сразу выбежали Каролина и Элиза, но Буратино сейчас было плевать на них. Пред глазами все шаталось от пережитого напряжения, но остальные вели себя буднично, словно ничего и не случилось сейчас на сцене, даже Лео ушел обратно в тень, отстраняясь. - Что это было? - вытолкнул Буратино из себя слова, но отвечать ему никто не торопился. Арлекин снова сидел у бетонной стены, откинув назад голову, как будто устал от представления. Мальвина застыла напротив него, возле темной, свисающей крупными складками ткани, похожая в воздушном белом платье на средневековое привидение, а Пьеро замер возле нее, весь напряженный, и казалось, что он хочет сделать еще шаг, чтобы быть ближе к девочке, но не может решиться. Буратино все же подошел к сидящему на полу парню — тот криво усмехнулся, глядя кверху. - Твою мать! - он навис над Арлекином, и тот все-таки обратил на него внимание. - Что это было? - Наше представление, - это была самая мерзкая ухмылка, какую ему только доводилось видеть. - Тебе не понравилось? - Ты больной?! Вы все больные! Как это может нравиться?! - Почему нет? Мне вот весело, они тоже не против. - Ты больной урод! Неужели похоже, что ему нравится?! - он ткнул пальцем в Пьеро, который неслышно подошел к ним и теперь стоял прямо за плечом у Буратино. - Сам и спроси, - Арлекин снова откинулся назад, давая понять, что разговор окончен. - Ты... тогда сам скажи, что за сцену вы там устроили?! - напряжение вырывалось наружу, и Буратино даже не хотел его сдерживать, хоть и чувствовал, что его начинает нервно потрясывать. - Пожалуйста, успокойся, - на белом в разводах личике Пьеро подсыхали черные дорожки от слез, но он все-таки улыбался. - Все нормально. - Но ты... - все это казалось ужасающе неправильным. - Ты же плакал... там. Слова не хотели слетать с языка, как будто завязли во рту, когда Пьеро вот так стоял перед ним, опустив голову. - Ну и что? - пожал он узкими плечами. - Ничего. - Вместо былого напряжения пришла странная апатия. Впечатлений оказалось слишком много для него за такое короткое время, и если даже Пьеро говорит, что все хорошо, то так тому и быть. Он снова оглянулся на Леонардо, ища у него поддержки. Но от стоял все так же отстранено, и, вздохнув, Буратино тоже опустился на пол, а в голове царила пустота, и это сейчас донельзя устраивало Буратино. Откуда-то сверху доносилась приглушенная медленная музыка, и он закрыл глаза. Под опущенными веками все равно мелькали картинки из прошедшего выступления, и ему совершенно не хотелось сейчас узнавать, что делают на сцене под эту музыку девочки. Насмотрелся, хватит на сегодня... - Лео! - позвал вдруг громким шепотом Николас, и Буратино только сейчас заметил, что музыку стало почти не слышно. Он открыл глаза. - Лео! Парень продолжал безучастно стоять на том же месте, даже голову не повернул на голос, но было заметно даже издали, как он напрягся. Никки нервно позвал его еще раз, но все так же безрезультатно, Тогда он подбежал к Лео и с силой затряс его за плечи. - Прекрати и иди туда, тебя же все ждут! - упрашивал его мальчик. - Я не пойду, - в голосе звучало железное упрямство. - Ну почему?! - Николас жалобно вскрикнул. - Ну сколько можно, тебе не надоело еще упираться, ты ведь уже согласился! - Я не буду делать ничего такого. - Ты идешь или нет? - сердито зашипела Каролина, сунувшись к ним из-за кулисы. - Подожди! - Николас посмотрел на нее испуганно. - Леонардо, прекрати, пожалуйста, он тебя уже убьет скоро... - Да отвяжись ты от него! Найдет себе другого смазливого придурка, посговорчивее, - прикрикнул Арлекин. Что-то вдруг толкнуло Буратино, не иначе, и он подбежал к Лео, схватил за руку и потащил за собой. Странно, но Лео даже не сопротивлялся, когда его вытолкнули на сцену. Буратино услышал, как за спиной фыркнул Арлекин, вздохнул облегченно Николас, а сам замер весь, как натянутая струна, глядя на обтянутую золотой тканью спину. Лео словно очнулся, сделал шаг, еще один, неуверенно, медленно повернулся к зрителям. Буратино видел, как улыбаются с облегчением Элиза и Каролина, когда Леонардо подошел к ним. Девочки переглянулись друг с другом и тоже согнулись в поклоне, и видно было, что теперь улыбается и Лео, а потом, когда они уже уходили со сцены под громкие хлопки, он даже помахал залу рукой. - И надо было столько упираться, - довольно выдохнул рядом с Буратино Николас и тихо ойкнул, когда под ребра ему прилетел кулак как раз проходившего мимо Лео. Не сильно, но ощутимо. - А сколько? - заинтересовало вдруг Буратино. - Да уже около недели, - ответил тот охотно. - А тебе не пора еще? - кивнул он на пустующую сцену. Музыка, смолкнувшая было, снова включилась. - Вот теперь пора, - он игриво подмигнул Буратино, послал воздушный поцелуй, от которого того передернуло, и выбежал, приветственно замахав руками и изгибаясь в пояснице. Шум сзади отвлек Буратино, и он обернулся — Лео и Арлекин уже стояли друг напротив друга, смотрела ненавидящими взглядами, выставив вперед кулаки. «Пусть дерутся... - отвернулся он, стараясь не обращать больше внимания на шум сзади. - Мне без разницы, пусть разбираются, а я встревать не собираюсь. И не хочу». Никки легко сказал по сцене, грациозно изгибаясь, стреляя весело ярко-голубыми глазками и виляя задом. Это, возможно, и выглядело бы зажигательно, но звуки за спиной не давали забыть о себе, и Буратино снова решил посмотреть, что там творится. Арлекин методично и сосредоточенно бил Лео, раз, второй, третий, и светловолосая голова дергалась каждый раз в сторону. Он замер на секунду, тяжело дыша, чтобы стереть кровь из разбитого носа, но Лео хватило и этого, чтобы вывернуть руку и вмазать тому в челюсть в ответ. «Это не мое дело», - он заставил себя отвернуться и снова посмотреть на Николаса, только отвлечься все равно не мог, прислушиваясь и ловя звук каждого удара, выбивающего из груди воздух. Девчонки так и продолжали стоять, испуганно глядя на дерущихся и тоже не собираясь делать ничего. Внезапно все стихло, и Буратино развернулся. Двое снова стояли друг напротив друга, только теперь между ними замер Пьеро, глядя полными слез глазами то на одного, то на второго. Тяжело вздохнув и пожалев о том, что все-таки ввязывается, Буратино встал рядом с ним. Двое смотрели друг на друга со злостью, но зато из их взглядов исчезла та пугающая ненависть. Уже хорошо. У Лео распухла скула и запеклась кровь в уголке губ. Арлекин наконец остановил кровь из носа. - Все? - тихо спросил Буратино, упрямо склоняя голову набок. - Все, - процедил сквозь зубы Лео и, презрительно прикрыв глаза, отвернулся. Рядом чуть слышно облегченно вздохнул и всхлипнул Пьеро, а потом снова подошел к своей Мальвине, остановился около нее, бросив короткий взгляд и тут же смущенно опустив глаза. - Все, - Арлекин отошел медленно и снова сел к стенке. - А вот и я! - влетел в ним раскрасневшийся и сияющий Николас. - А что здесь у вас случилось? Он с растерянным видом оглядывал немую сцену. - Ну и молодцы, оба, обоим и попадет, - мрачно сказала Каролина, и Арлекин только стиснул зубы до желваков на белых щеках. Лео, как обычно, было без разницы. *** Казалось, что этот день не закончится никогда, настолько он был выматывающим, и Буратино уже почти безразлично шел по длинному темному коридору позади всех. Перед ним шел Лео, выпрямив спину до сведенных лопаток и задрав голову кверху. Иногда за ним мелькала клетчатая спина Арлекина, тот плелся, едва поднимая ноги, глядя куда-то вниз, и у Буратино все внутри начинало сворачиваться от волнения снова. Ему было совсем не интересно, что будет дальше. Впечатлений и так было слишком много, голова не хотела воспринимать еще хотя бы одну крупицу чего-то нового, и больше всего ему сейчас хотелось вернуться в ту комнату, которую сейчас, наверное, ему следует считать своей. Ему сказали, что его не будут наказывать, что он он все сделал правильно, но Карабас все равно велел идти следом за ним вместе с этими двумя. Коридор, длинный и темный, наконец-то закончился двумя дверями. Слева — надежная железная, с двумя замками, выход, справа — обыкновенная деревянная с маленькой узкой щелью для ключа. Ее Карабас и открыл, пропуская всех троих своих кукол вперед себя. - Садитесь, - кивнул он им, показывая на стулья, стоящие рядом у стены. Комната, в которой они очутились, была совсем небольшой. Стол, пара продавленных кресел около него, три стула у стены, у противоположной — кухонный стол, газовая плита, холодильник и зеркало, точно такое же, как в той темной комнате, с которой все началось. Буратино сел, застыв и прикипев взглядом к его блестящей поверхности, пока ее не заслонило тело Карабаса. - Нравится зеркало? - усмехнулся он, и Буратино быстро отвел взгляд, мотнув отрицательно головой. Безразличие к происходящему мгновенно улетучилось вместе с усталостью. «Может, мне стоит сейчас только подбежать, толкнуть Карабаса в сторону, протянуть руку...» - мысли судорожно носились в голове, когда он представил, что зеркала на самом деле нет, есть проход, и он сможет прямо сейчас сбежать из этого больного места... - Можешь подойти, если хочешь, - Карабас улыбался, и когда Буратино неверяще вскинул глаза, то увидел, как хитро смотрит на него старик. - Нет, спасибо, - он снова отвернулся. Разочарование накрыло его с головой. Буратино понял, что что волшебное зеркало сейчас не сработает, и шанс убежать отсюда, до этого казавшийся вполне осуществимым, растаял в одно мгновение. - Умный мальчик, - похвалил его Карабас и потрепал по волосам. Сухие пальцы неприятно проехались по виску, и Буратино рефлекторно дернул головой, скидывая с себя руку, но Карабас только усмехнулся и вернул пальцы обратно. Похоже, ему нравилось лапать Буратино. Да и всех остальных тоже... - Умный, но недостаточно. Тебе уже рассказали все, и теперь ты должен привыкнуть к тому, что люди любят трогать своих кукол. Особенно таких хороших, как ты, - голос был ласковым и мягким, но Буратино кожей чувствовал, как ненадежна может быть такая мягкость. Карабас наконец убрал руку с его головы и потрепал точно таким же жестом Лео. Тот в ответ только едва заметно поморщился. - Ты тоже молодец, наконец-то решил порадовать старика... Я уже боялся, что придется выкинуть плохую куклу. В голову у Буратино мелькнула мысль, что можно было бы сейчас повалить этого старого извращенца, долбануть по голове посильнее, и Лео, он был уверен, помог бы ему, но что делать дальше, он не представлял. Выход был только один, и где ключи от него, они не знали. Нужно подождать немного, и тогда, скорее всего, они смогут узнать, как сбежать отсюда. - Но ты, Арлекин... - продолжал говорить тихо Карабас, обхватив острый подбородок парня и приподняв его. - Ты очень разочаровал меня сегодня, ты знаешь... Арлекин старался отводить взгляд. Буратино видел, как тот смотрит пустыми глазами в темный дальний угол, но Карабас сжал пальцы чуть сильнее, и на щеках у Арлекина появились белые пятна. - Ну, что ты скажешь мне? - Арлекин молчал. - Я не понимаю тебя, неужели ты не думал о том, что придется отвечать передо мной? - в мягком голосе начинали проскальзывать металлические нотки. - Я еще могу понять Леонардо, у мальчика сейчас, должно быть, сильный стресс, первый раз на сцене, но ты... Леонардо, Буратино, можете идти, - бросил он им резко, на секунду повернувшись, и тут же снова вцепился в Арлекина взглядом. Буратино даже не понял, что именно сказал сейчас Карабас, когда Лео схватил его за руку и буквально вытащил за дверь. Только тогда его отпустило, и на глаза сами собой навернулись слезы, злые и бессильные, которые он поспешно вытер ладонью, чувствуя, как размазывается по лицу под рукой краска. Лео тоже выглядел не лучшим образом: смотрел бездумно на закрытую дверь и весь как будто сжался, застыл на месте. - Пошли отсюда, - громко прошептал ему Буратино, невольно прислушиваясь к тому, что происходит сейчас за дверью, но она не пропускала ни звука. - Пойдем! - Лео наконец посмотрел на него, и Буратино пошел быстро по темному длинному коридору назад, стараясь позорно не сорваться на бег. Сначала сзади было тихо, а оборачиваться ему не хотелось ни за что, но он с облегчением наконец услышал за спиной приглушенные быстрые шаги. Лео почти подбежал к нему и пошел рядом, почти прижавшись к боку вплотную, и хоть коридор и был достаточно просторным для двоих, но Буратино чувствовал себя так намного увереннее. Он вслепую нашел руку Лео и крепко сжал ее. Ладонь была влажной от пота, и пальцы холодные, как лед, но чувствовать кого-то рядом с собой в этот момент казалось жизненно необходимым. А коридор на обратном пути стал как будто длиннее, все никак не кончался, и Буратино начинал из-за этого паниковать. В этом месте вполне могли случиться и какие-нибудь фокусы с пространством, и ему совсем не улыбалось так никуда и не выйти. Только он подумал об этом, как впереди показался едва светящийся прямоугольник двери — выход. Он и Лео, и не сговариваясь, ускорились и чуть ли не бегом вылетели в тот самый зрительный зал, который сейчас казался спокойным, безопасным и чуть ли не уютным — тихо гудели под потолком лампы, ровными рядами стояли друг за другом стулья, сцена была пустой и совсем не страшной Просто обстановка, не больше, только в воздухе витал едва различимый уже запах духов. - Посидим немного? - предложил сорвавшимся голосом Лео и, не дожидаясь согласия, потащил Буратино за собой, а тот только сейчас понял, что они все еще держатся за руки. Ладонь Лео уже отогрелась, потеплела и крепко держала его пальцы. Было немного неловко, но вытаскивать руку совсем не хотелось, а потом Лео, словно тоже опомнившись, расцепил пальцы. Они сидели молча, и Буратино искоса разглядывал Лео, чтобы не думать о чем-нибудь другом. Тот задумался о чем-то, сидел, сцепив пальцы в замок, и Буратино подумал, что Арлекин зря назвал его смазливым. Со сведенными у переносицы бровями и напряженным взглядом в никуда, с опущенными золотыми уголками губ и крепко, до желваков стиснутыми челюстями, но был сейчас красивым как-то неправдоподобно, и внезапно стало кристально ясно, почему Карабас так сильно захотел его в свою коллекцию. Мыли были странными донельзя, но лучше уже так, чем думать о том, что произошло только что в той маленькой комнатке за тяжелой деревянной дверью, и Буратино с удвоенной силой цеплялся взглядом за сидящего рядом с ним Лео, благо тот молчал и не обращал пока на него внимания. Длинные тонкие пальцы, проступающие голубые прожилки вен и белые в лампах дневного света костяшки. На шее едва заметно бьется жилка, ровно и размеренно, и длинная прядь волос заправлена небрежно за ухо, а в мочке блестит красный камушек сережки, крупный и яркий, и на его гранях играет, преломляясь, свет. - Ты чего на меня так смотришь? - неожиданно повернул голову к нему Лео, и Буратино быстро отвел взгляд. - Тебя не учили в детстве, что пялиться на людей неприлично? - У тебя сережка красивая, - улыбнулся Буратино. - Ага, - кивнул ему серьезно Лео. - Спасибо. - О чем ты думал сейчас? - О том, что когда-нибудь я его убью. Ни о чем, на самом деле, - кисло усмехнулся он. - Отсюда можно сбежать? В голове, измученной за день, теперь было ясно и пусто, и Буратино был рад хотя бы тому, что сейчас его ждет передышка. - Можно, конечно, - пожал плечами Лео и коротко засмеялся, увидев, как удивленно округлились сами собой глаза у Буратино. - Сбежать можно откуда угодно, теоретически... А вот как это осуществить, я пока не знаю. - Ясно, - хмыкнул в ответ Буратино. А он уже успел понадеяться... - Почему он нас отпустил? - Может, я ему надоел, а может, он просто соскучился по нашему Арлекину, - Лео снова пожал плечами и отвернулся. Они опять замолчали, но Буратино грызло болезненное любопытство. Он не хотел спрашивать и не хотел знать, но не знать было еще мучительнее, и не в меру услужливое воображение подсовывало ему самые разнообразны картинки с Лео и Карабасом. И собой. - Что он делает? - все-таки спросил Буратино и тут же подумал, что вопрос глупый. Однако Лео, кажется, понял его правильно. Отвечать, правда, не торопился, словно взвешивал, что бы сказать. - Он нас любит, - скривил он рот. - Он мне сам это сказал. Правда, слишком специфическим образом. - Любит? - переспросил Буратино. Он до этого утешал себя мыслью, что Карабасу все-так не интересны мальчики. - Ага, во все места, - Буратино только вздохнул тяжело. - Фигурально выражаясь, - продолжил Лео, - а не то, что ты успел подумать обо мне. - Да я не о тебе, - поспешно отозвался он. - Ну-ну... О себе еще лучше, - хмыкнул Лео. - Но ты не бойся, ничего для тебя страшного, ты ведь будешь хорошим, тихим и послушным. Как сегодня... - Ты сам не лучше. - Не лучше, - кивнул задумчиво Лео. - Но я хотя бы думаю, как отсюда свались. - А я не думаю? - Да по тебе не скажешь. Мне показалось, тебе здесь понравилось. - Я больной, что ли? - огрызнулся Буратино. - Просто пока я не хочу высовываться, как ты. - Конечно, - скептически протянул он. Хотелось Лео прибить за этот тон и за такое к нему отношение. - Ты здесь самый умный, да? - Мы все здесь одинаковые идиоты, - ответил Лео с еще одной усмешкой, - только это ты бегаешь, будто куколка на ниточках. Буратино скрипнул зубами. - Я тебя видел прошлой ночью, - бросил он. - И что? - Я просто не хочу так... - А я хочу, ты думаешь? Все, пойдем, нечего тут сидеть. Лео резко поднялся и пошел от него, даже не обернувшись посмотреть, идет ли Буратино за ним. Хотелось кинуть в его самоуверенную башку чем-нибудь тяжелым, но Буратино только поднялся и пошел следом. Уйти отсюда было самой здравой мыслью Лео за сегодняшний вечер. Голова уже гудела, будто чугунная, настойчиво намекая на то, что ей нужен отдых, и чем скорее, тем лучше. А Лео так и не посмотрел на него всю дорогу до их комнаты, и это бесило засыпающего лицом к стене Буратино больше всего. *** Буратино открыл глаза с неохотой и снова закрыл их, чтобы не видеть то, где он сейчас находится. Было бы отлично просто уснуть снова, но сон, как назло, больше не шел, а в голове медленно и со скрипом переворачивались мысли и вопросы, не имеющие никакого смысла. Почему куклы должны спать, есть и дышать? Почему со всего тела исчезли даже мельчайшие волоски и будут ли теперь расти волосы у него на голове или такими и останутся навсегда? Что будет, если отпилить руку не там, где сустав, и есть ли у него внутри какие-нибудь органы?.. Самым неприятным на этот момент было то, что он совсем не был уверен в том. Что сможет когда-нибудь снова стать нормальным. И сможет ли выбраться отсюда. А самым обидным было четкое осознание, что виноват только он сам, потому что так легко поддался и побежал с радостью в такую заманчивую и незатейливую ловушку. Больше лежать не хотелось, как и вставать, идти куда-то и что-то делать. Сегодняшний день представлялся ему в лучшем случае унылым, а потом он вспомнил, ощутив в животе неприятный тянущий холодок, и где вчера остался Арлекин, и разговор с Лео, и бессильно стиснул зубы, резкими движениями выпутываясь из-под одеяла. Вокруг было тихо и пусто, только с дальней кровати на него смотрел Николас. И ему явно было нечем заняться. - Наконец-то ты проснулся, - заулыбался он. - А что? – спросил Буратино на всякий случай, хотя вряд ли Никки могло быть от него нужно что-нибудь, кроме компании. - Да ничего, все нормально, не бойся ты так! – засмеялся он. – Мне просто ужасно скучно. - А где остальные? – Буратино действительно было интересно, куда они могли деться здесь. - Пьеро с самого утра с Мальвиной, Лео в зале с девочками, а Арлекин все еще не возвращался, - закончил он, резко погрустнев. В ответ Буратино что-то невнятно промычал, тщательно разглаживая несуществующие складочки на своем покрывале. - Арлекин все еще там? – спросил он небрежно. - Наверное, - кивнул Никки. – Я спрашивал у Леонардо про него, а он на меня только рявкнул и не сказал ничего. Сам-то он так надолго никогда не исчезал. Да и вообще он нервный какой-то, злой…. - Угу, - промычал согласно Буратино. Николас, хоть и выглядел на первый взгляд шокирующее, начинал ему нравиться. «Просто нравиться, - поправил он себя зачем-то мысленно. – Как человек, как приятель, и только». Он содрогнулся внутренне, когда Никки посмотрел на него долгим внимательным взглядом и опустил медленно длинные чернильные ресницы. – Пойдем лучше завтракать. – предложил он, отодвигая бредовые мысли в сторону. Если в их спальне и длинных узких коридорах всегда царил полумрак, который не могли разогнать тусклые светильники, то на кухне наоборот всегда было светло настолько, что резало глаза. Или просто он привык за это время к вечной полутьме… - Это издевательство какое-то, - протянул кисло Буратино, щурясь и указывая взглядом на лампы под потолком. - Точно. Психатака, я читал, - подмигнул ему Николас и, пододвинув к шкафу стул, полез наверх. – Как и то, что за едой нам приходится сюда лазить. И то, что стул шатается… Вся еда, действительно, приходила откуда-то сверху, появляясь в определенные часы, это ему рассказали еще в самый первый день. Появлялась она каким-то чудесным образом, Арлекин что-то даже неохотно рассказывал про механизм, придуманный Карабасом, который спускает ему к ним и забирает обратно, но тогда Буратино точно было не до того, да и сейчас не особо интересовало. Комната, отведенная им под кухню, была совсем маленькой и от этого постоянно напоминала Буратино глубокий колодец, хоть он и думал, что, скорее всего, то просто какая-то переоборудованная кладовка. Два высоких шкафа у дальней стенки, в которых нижние дверцы просто не открывались, и стол с тремя табуретками рядом, как будто никто и не рассчитывал на то, что они будут сидеть здесь все вместе. - Чем же нас сегодня накормят… - с преувеличенным интересом спрашивал Николас, забравшись наверх и заглядывая внутрь шкафа. – О, овсянка! – радость в голосе тоже была преувеличена. – Подойди, пожалуйста, помоги. Он быстро передал Буратино из рук в руки тарелки, и потом и пластиковые белые стаканчики с грязно-коричневой жидкостью. - Какао? – спросил Буратино грустно. - Самое обыкновенное какао, - хихикнул Николас, усаживаясь за стол. – И скажи спасибо, что сегодня без пенки, она обычно никому не нравится, а мне без разницы. - Гадость, - Буратино поморщился. – Зато Карабас сказал, что это лучшая еда для нас. - У него вообще своеобразное понимание того, что для нас лучше, – вспомнил Буратино и принялся за еду – все лучше, чем думать о Карабасе. Было неестественно, жутко тихо, когда они не разговаривали, и Буратино почувствовал облегчение, услышав в коридоре приглушенный смех. Кто-то приближался к кухне, и он даже знал, кто именно, но оборачиваться не хотелось – он все еще был не в состоянии разговаривать с Лео спокойно после вчерашнего. - О, вы здесь… - разочарованно протянула Каролина, и Буратино все-таки обернулся. Они с Лео стояли в дверях, не проходя дальше, а за их спинами остановились Элиза и смотрела на них с любопытством. - Мы скоро закончим, подождите немного, - улыбнулся ей Николас и с удвоенной скоростью принялся упихивать в себя кашу. - Не торопись, мы подождем, - засмеялась она тихо. Буратино подумал, что ситуация дурацкая до невозможности, и что он точно не собирается торопиться и уступать этим троим свое место. Николас уже запихивал свою тарелку и стакан обратно в шкаф, когда Буратино решил, что и ему пора, особенно потому, что Лео уже почти просверлил взглядом в нем дыру, и сидеть так было крайне неуютно. - Ты мне сам вчера говорил, что неприлично так пялиться на людей, - буркнул он, поднимаясь - Говорил, - пожал тот плечами. – И что? - Вот и прекрати пялиться! - Я думал, ты не будешь против… - протянул он и усмехнулся неприятно уголком губ. – У тебя и компания сейчас соответствующая… - скривился он, бросив короткий взгляд на Николаса, который смущенно стоял посреди кухни, не зная, куда деться и опустив глазки в пол. - По крайней мере с ним, в отличие от тебя, можно разговаривать, - Буратино старался не поддаться на такую явную провокацию - С ним можно не только это… - двусмысленно протянул он, подняв высоко брови. – Будь осторожнее, вы с ним договоритесь до такого… - Лео! – Элиза как раз вовремя ткнула его сзади кулаком в бок - А что? - Ничего. Просто проблемы здесь только у тебя. – Неожиданно Николас подошел к нему вплотную, сладко улыбаясь и стреляя глазками из-под ресниц. – Пошли от него подальше, - позвал он Буратино, уже удаляясь по коридору вихляющей походкой и оставляя его в одиночестве. Девчонки захихикали весело. - Ты молодец, - подлетел к нему Лео, склоняясь прямо к уху и обжигая его шепотом. – Продолжай в том же духе, из тебя выйдет отличная куколка. - Я не… - вспыхнул Буратино. – Все не так, ты неправильно понял! - Конечно нет. – Лео уже полез наверх за едой. – Иди уже, дай нам позавтракать нормально. Буратино оглянулся, посмотрел на девочек, ища поддержки хотя бы у них, но те только и могли, что сдерживать смех и переглядываться. - Приятного аппетита, – ехидно сказал он, подождал немного, пока Лео не раскроет дверцы и не залезет в шкаф, и что было силы пнул по ножкам табуретки, сбивая ее и глядя, как медленно-медленно теряет опору и падает на пол Лео под дружный испуганный вздох Каролины и Элизы позади него, и вылетел из кухни. «Так ему и надо… - думал Буратино, торопливо шагая вперед и чувствуя, как еще жарче горят щеки. – пусть не думает, что самый умный, что может так свысока на меня смотреть… А день так хорошо начинался…» - он затормозил только около двери в спальню. Заглянул быстро внутрь – пусто. Значит, Николас в зале. Он действительно оказался там, сидел на ковре под светильником и читал книгу, однако слишком быстро закрыл ее и отложил в сторону, на пол, когда Буратино резко распахнул тяжелые створки и вошел внутрь. - Все нормально? – спросил он почему-то шепотом. Большая комната давила на него и мешала говорить нормальным голосом. - У меня да, - улыбнулся Николас. – А у него нет. А у тебя? - И у меня, - хмыкнул Буратино, хоть на душе и стало легче, когда он увидел, что Николас спокоен. – А вот у него действительно нет… - Ты тоже так думаешь? – округлил тот глазки и приоткрыл рот, а затем похлопал по ковру около себя. – Иди сюда! Буратино поспешно сел рядом. Теперь из-за своего поступка было только страшно неловко. - Я его со стула столкнул, – сказал он тихо, разглядывая неровности на серой шершавой стене за собой. - Зачем? – не понял Николас. - Разозлился. – усмехнулся Буратино. – Не знаю, просто он только и делает, что выводит меня. И про тебя тоже какой-то бред нес… - Не волнуйся за меня, - Никки улыбнулся. – Мне даже нравится. Никки заулыбался еще шире, когда увидел, что глаза у Буратино от удивления стали круглыми, и он промычал что-то, не зная, как правильно надо на такое заявление отреагировать. - Я и не думал… - наконец проговорил он, искоса разглядывая того уже с новой точки зрения. «Ну вот, опять ошибся…» - подумал он. Николас, который еще час назад казался ему самым вменяемым из всех, оказался таким же ненормальным. Больше вопросов на эту тему он предпочел не задавать, благо сейчас у него было, чем занять мысли, а точнее, они самовольно сворачивали в одно и то же русло. - Зачем ты это сделал? – спросил Никки, стараясь оставаться серьезным, хоть губы и подрагивали от смеха. - Я и сам уже не знаю, – хмыкнул смущенно Буратино. Ему теперь было ужасно стыдно из-за того, что он сделал, несмотря на то, что Лео сам был виноват, потому что был таким самоуверенным уродом, потому что ни во что не ставил его, и потому что легко нашел общий язык с девочками, а уж они-то были ничем не лучше его… - Не расстраивайся ты так из-за этого… - Нет, конечно, - фыркнул Буратино, пытаясь отмахнуться так же легко, как Николас, но вышло не очень удачно. - Да по тебе же ясно все! – казалось, Николас искренне веселится. – Ты бы видел себя! - А что я? - У тебя лицо такое несчастное, будто ты сейчас расплачешься из-за этого. - А мне должно быть весело? – казалось. последняя фраза Николаса была последней каплей для его и так не железных нервов, и Буратино процедил, сжав зубы до скрипа: - Меня ни с того ни с чего засунули в эти вечно темные коридоры, меня заставляют выступать на сцене перед старыми уродами, чтобы кто-нибудь в конце концов меня купил, а если я буду против, то Карабас рад будет избить меня до полусмерти! – голос все-таки сорвался на крик, и Николас отскочил от него, испуганно прижимая руку к губам. – А ты думал, мне здесь нравится?! Но Николас, казалось, его уже не слышал, только головой замотал быстро-быстро, и на глазах у него навернулись слезы. Он развернулся и выбежал из зала, оставив за собой распахнутые настежь двери, а Буратино так и остался сидеть, прижимаясь щекой к прохладному шершавому камню. - Вот черт… - усмехнулся он. Горло свело, и он пытался отдышаться и придти в себя. Мало ему было утренней стычки с Лео – он не хотел вспоминать, но воображение само дорисовывало картинку: Леонардо, побелевший, с раскрытым в коротком крике ртом, летит вниз и расшибается об пол, раскинув в стороны руки и ноги. А теперь еще и Николас… Буратино вздохнул еще раз и прикрыл глаза, закусил губу. Как будто мало ему было неприятностей, теперь он еще из-за своей глупой вспыльчивости обидел несчастного Николаса, и хорошо, если не покалечил Лео. Дальнейшая его жизнь вдруг представилась ему со всей пугающей отчетливостью, и он сжался в комок, подтянув колени и желая вообще исчезнуть, раствориться в этой стене, чтобы всего этого больше не было… - Ты чего тут сидишь один? – когда Буратино неохотно поднял голову, то увидел светленькую Элизу, склонившуюся над ним с озабоченным взглядом. - Хочу и сижу, - ответил он неприветливо. - Ну сиди, - тихо хмыкнула она, пожала плечами и отвернулась, чтобы уйти. И оставить его одного. - Подожди! - Что? – Элиза вопросительно посмотрела на него через плечо, вся тонкая и невзрачная, похожая в полумраке на привидение. - Извини, я не хотел тебе грубить, - выдавил Буратино, отворачиваясь. - Ничего, я не обиделась, - чуть изогнула она в улыбке тонкие бледные губы. – Я понимаю - Что понимаешь? – против воли Буратино тоже улыбнулся. Девочка казалось самой мирной и спокойной из всех здешних обитателей. Он кивнул ей и похлопал рукой по ковру рядом с собой, запоздало вспомнив, что точь-в-точь повторяет сейчас жест Николаса. Элиза, подобрав под себя светлую юбку, опустилась рядом с ним. - Что ты сейчас чувствуешь, - ответила она просто, глядя ему прямо в глаза. - Ясно, - кивнул в ответ Буратино, совершенно не желая обсуждать то, что он сейчас чувствует, и подумал, что ради таких глаз ее, наверное, здесь и держат. Огромные, темно-голубые в темноте, они сверкали рядом, как драгоценные камни, и не могли оставить равнодушными никого. - Ну так чего ты тут сидишь? – улыбнулась она ему мягко - Не хочу к себе идти. Лео живой хоть? - Живой, повезло тебе. – ответила она неожиданно серьезно. – Ни царапинки. – Буратино скептически фыркнул. – Это не смешно. Элиза снова посмотрела на него, на этот раз строго, и он сразу почувствовал себя неуютно, как перед отчитывающей его всегда доброй учительницей. - Я знаю, извини, - покаялся он понуро. - Ты лучше перед ним извинись. - Нужны ему мои извинения… Он сильно злился? - Не очень, - улыбнулась она, и Буратино облегченно выдохнул, - практически нет. - Странно… - Он скорее удивился, - хихикнула она вдруг. – А потом сидел тихим-тихим. - А сейчас он где? – Буратино совсем не улыбалось разговаривать с Лео в общей комнате, к тому же, он совсем не был уверен, что не сорвется на него снова. - В нашей комнате, - хмыкнула она весело. - С Каролиной? – идея ему совсем не понравилась. - Ну да, с кем же еще? - И что они вдвоем там делают? - Репетируют. - А тебя выгнали? – попытался пошутить он. - Нет, я сама ушла, - посмотрела она на Буратино выразительно, как на идиота. – Я вообще-то с тобой тоже хотела поближе познакомиться. - А где Мальвина? – вспомнил он вдруг, а про себя подумал, что ближе знакомиться им мало смысла, все равно вместе они ненадолго. - Там, - показала Элиза глазами куда-то наверх и пояснила, заметив явное непонимание на лице Буратино, - у Карабаса. - Зачем? - Тебе же объяснил вчера Арлекин, - ответила она неохотно. - Ничего он не объяснял! – отмахнулся Буратино с нетерпением. - Ну на представлении… - понизила девочка голос. - О… - до него внезапно дошло. – Понятно. Я думал, он шутит. Весело у вас тут, ничего не скажешь. - Тебе понравится со временем, - Элиза улыбнулась ему дружелюбно, словно этот подвал был и правда обыкновенным летним детским лагерем. - Вы здесь? – в дверь заглянула, просунув рыжую голову, Каролина. – Мы к вам! «Не надо…» - мысленно простонал Буратино, но было поздно. Каролина уже вошла в зал, а за ней осторожно проскользнул и Леонардо, странно притихший. Рыжеволосая девочка уселась напротив Элизы, колени в колени, и чуть улыбнулась, прикрыв глаза. Лео же садиться не торопился, встал рядом с ними и стоял, действуя на нервы, пока Каролина не дернула его раздраженно за штанину вниз. - Отцепись, - огрызнулся Лео на нее шутливо, но все-таки опустился к ним прямо напротив Буратино, посмотрел на него тяжелым взглядом, от которого в горле мгновенно пересохло. - Скажешь что-нибудь? – спросил он вкрадчиво, не отрывая глаз, и Буратино только сейчас заметил, что они ярко-зеленые. - Извини. Я был неправ, погорячился. - Прощаю. – Лео неожиданно улыбнулся, да так тепло, что от этого сдавило грудь, а он вдруг протянул руку, потрепал Буратино по волосам. - Ты чего делаешь? – поморщился он, изогнув шею и глядя на Лео с нескрываемым удивлением. - Мирюсь, - девочки рядом едва слышно засмеялись. - Странный ты какой-то… - Буратино смотрел настороженно. Мало ли, кто его знает, у него настроение вон как меняется… - Я не странный, просто… - Лео опустил голову. – Я тоже виноват. - Ты меня пугаешь. – Буратино и впрямь было слегка не по себе от такой резкой смены настроения, но сейчас он чувствовал, что Лео и правда не злится на него, не раздражен, а напротив, настроен вполне благодушно, и это, как бы он ни отрицал, его очень сильно радовало. ** Когда Буратино заглянул с опаской в комнату, то Николаса там не было, зато появились Арлекин и Пьеро. Оба валялись на своих кроватях занятые делом: Арлекин уткнулся в книжку, а Пьеро выводил что-то карандашом в блокноте. Они оба синхронно вскинули взгляды, чтобы посмотреть, кто пришел, и так же синхронно опустили глаза обратно. - Арлекин! - не удержался от возгласа Буратино, за что был удостоен колючим неприязненным взглядом. - Ты что-то хотел? - процедил он, не поднимая головы, но Буратино все равно стало чуть легче: выглядел Арлекин так же, как и до того, только волосы, и без того торчавшие во все стороны, сейчас казались еще более взъерошенными... - Чего тебе? - рявкнул он, устав от того, что его так долго рассматривают. - Я искал Николаса, - ответил Буратино, тут же перестав на него смотреть. - Не знаешь, где он? - В ванной, - подал голос Пьеро, не отрываясь от своего занятия. - А ты откуда знаешь? - Арлекин, прищурившись, посмотрел на Пьеро, и тот весь сжался, опуская голову еще ниже. - Я видел его, когда возвращался, - ответил он тихо, почти шепотом, и у Буратино пропало желание спрашивать у Арлекина, как дела, потому что тот опять вел себя слишком мерзко. - Спасибо, - улыбнулся Буратино Пьеро, но тот только кивнул, не желая поднимать голову, чтобы не нарваться на раздраженный взгляд Арлекина. Вздохнув, Буратино мысленно посочувствовал Пьеро сейчас и закрыл за собой дверь, оставляя их снова наедине. - Лео! - вернулся он снова с поспешностью в зал, где оставлял тех троих, пока не разберется с Николасом. - Что? - тот повернул голову с готовностью, посмотрел через плечо. - -Там Арлекин с Пьеро вдвоем в комнате остались, - сообщил он, надеясь, что Лео поймет. Буратино сейчас и сам не знал, что будет лучше: оставлять Пьеро наедине с и без того психованным Арлекином или опять свести Арлекина с таким же вспыльчивым Лео. - Понял, - кивнул тот серьезно и поднялся на ноги, дав Буратино приятную возможность не думать сейчас хотя бы об этом. Они остановились у закрытой двери и переглянулись: оттуда не доносилось ни звука, и эта тишина сейчас казалась Буратино зловещей. - А где же сам Никки? - усмехнулся вдруг Лео, собрал губки бантиком, и Буратино, не сдержавшись, прыснул от смеха. - В ванной, мне Пьеро сказал. - В ванной... - Лео округлил глаза. - Значит, сейчас ты пойдешь к нему просить прощения, вы там уединитесь, и... - Иди уже туда! - фыркнул Буратино, настойчиво показывая Лео на дверь. - ...включите воду, чтобы никто не услышал... - Иди! - Буратино с раздражением схватил его за плечи, попутно отметив с грустью, как ему сейчас не хватает роста, и, распахнув толчком дверь, впихнул Лео в комнату. Одно дело было сделано, и Буратино, улыбнувшись и порадовавшись хотя бы этому, пошел дальше по коридору. С ванной комнатой он познакомиться еще не успел, однако подозревал, что в будущем она окажется ему жизненно необходима, учитывая тот слой краски, который перед выступлениями щедро намазывал на лицо Пьеро. Вода там все-таки шумела, как Буратино отметил про себя с досадой, уже представив ехидную усмешку на лице у Лео. Постояв с минуту перед закрытой дверь, он собрался с духом и вошел. Небольшое помещение сейчас было сложно рассмотреть полностью из-за пара, теплого и влажного, в котором Буратино не сразу заметил Николаса, сидящего на полу в углу комнаты. - Нам и здесь полагается сидеть на полу, да? - хмыкнул он неловко. - Угу, - кивнул ему Николас и тут же фыркнул от смеха, отчего у Буратино отлегло от сердца — значит на него уже не так сильно обижаются. Улыбнувшись, Буратино опустился рядом — говорить так было удобнее. - Я хотел извиниться, - склонил он голову. - За что? - Николас смотрел непонимающе, и Буратино даже растерялся. - За то, что... За то, что наорал на тебя там, в зале. Мне показалось, что тебя это расстроило, - объяснение звучало глупо, но и сама ситуация была не лучше, и почва, которую он только-только почувствовал у себя под ногами, опять начала исчезать. Он не понимал ничего. - Пожалуй, да, - кивнул ему Николас и внимательно посмотрел. - Пожалуй?! - Да, ты прав, меня это обидело, - Николас глянул на него и опустил глаза, чуть отодвигаясь в сторону. - Все, хорошо, я был нервный, несдержанный, но я совсем не хотел ничего плохого и я прошу у тебя прощения, - «да сколько же можно, за один-то день...» - подумал Буратино про себя тоскливо. - Ладно, - Николас чуть улыбнулся и все-таки поднял глаза, посмотрел из-под ресниц. - Я больше не обижаюсь на тебя. - А до этого? - До этого — да. - уверенно кивнул тот, и Буратино почувствовал, то Николас явно притворяется сейчас и говорит ему совсем не то, что думает на самом деле. Но сейчас это было не так важно, главным было то, что он разобрался и с этим тоже. - Слушай, а когда ты успел накраситься? - осенило внезапно Буратино, и он задал вопрос быстрее, чем успел подумать, а потом покраснел. - Накраситься? - теперь его не понял Николас, нахмурив бровки. - Ну да, - замялся Буратино, - ты ведь был в душе сейчас, у тебя и волосы еще мокрые, - он снова чувствовал себя идиотом из-за того, что начал этот разговор, но отступать было поздно — Николас смотрел на него вопросительно. - Ну и что? - А глаза у губы у тебя все равно накрашены. - Они никогда не стираются? - отвел он глаза, когда понял, чего от него хотят, а потом словно очнулся и подмигнул ему игриво: - Я всегда такой. - Понятно... - протянул Буратино, в очередной раз обещая себе, что спрашивать больше не будет ни о чем — от такого ответа он только больше запутался. - Скажи... - Николас, казалось, вдруг решился на что-то, пододвигаясь к нему вплотную и заглядывая в глаза снизу вверх с затаенной надеждой. - Я тебе нравлюсь? У Буратино от такого вопроса перехватило дыхание и противно сжалось что-то внутри. «Только этого не хватало...»- подумал он, в который раз горько пожалев о том, что пошел следом за Карабасом, что вошел в его квартиру и что вообще родился. Он мгновенно почувствовал, каким небольшим оказалось сейчас расстояние между ними и неловко попытался отодвинуться в сторону, но там, как назло, оказалась стойка раковины. - Николас... - начал он осторожно. Мальчик умоляюще смотрел на него широко распахнутыми синими глазами, а он сейчас совсем не хотел обижать того снова. - ты... ты очень хороший... и очень мне нравишься как друг, - быстро закончил он, видя, как наливаются слезами глаза напротив. - Подожди, не отказывайся... - залепетал он жалобно. - Я же многое могу, тебе понравится, ты ведь даже не знаешь... - закинул Николас руки ему на шею, прижался губами к его губам как раз в тот момент, когда дверь открылась и вошел Лео. - Черт! Да отцепись ты от меня! - Буратино вскочил, с силой отталкивая от себя Николаса, и только и успевал замечать, как брезгливо скривился рот у Лео, когда тот молча прикрыл за собой дверь. Сейчас Буратино было уже наплевать на то, что Николас на него снова обидится. Он выскочил в коридор, не совсем понимая, зачем, он хотел догнать Лео и объяснить, что все не так... не так, как он говорил. Но Лео исчез, и ему только и оставалось, что побиться от тоски головой и голую бетонную стену. Как он успел убедиться, Лео не было нигде. Он по очереди обошел все доступные помещения и сунулся во все темные закоулки, постепенно остывая и обретая вновь возможность думать головой. С чего он вообще решил, что должен что-то объяснять и оправдываться?.. Наконец Буратино остановился, переведя дыхание. Правильно, а чего еще он ожидал от Никки, накрашенного и вечно ведущего себя, как малолетняя проститутка. Это он сам опять — уже в который раз — потерял бдительность. Глупенький, чересчур доверчивый Буратино... Он это мысли он захихикал, отмахиваясь от всего. Вот и правильно, сейчас он пойдет к себе и завалится спать, чтобы не общаться больше вообще ни с кем... Так, возможно, он сохранит свой мозг в нормальном, вменяемом состоянии чуть дольше. Порадовавшись такой удачной идее, он развернулся и пошел к себе, в общую спальню, в которой так и сидели Арлекин и Пьеро вдвоем, и завалился на кровать, отворачиваясь. - Какие-то проблемы? - участливо спросил у его спину Арлекин, но отвечать он не собирался. - Ты меня слышишь? - Нет, - буркнул он. - Ты меня не понял, - пробормотал Арлекин и с силой впился пальцами в плечо Буратино, заставляя повернуться к нему лицом. - Я хочу знать, что вы успели сделать, пока меня не было? - Все нормально, — Буратино постарался улыбнуться как можно более жизнеутверждающе. - И ладно бы только ты с этим придурком, - Арлекин демонстративно зыркнул в сторону пустующей сейчас кровати Лео, - но бедного Никки вы зачем впутываете? - Бедный Никки?! - Буратино задохнулся. - Да он первый во всем виноват! - В чем? - брови арлекина от удивления поползли кверху. Буратино замялся. - Не стесняйся, говори, здесь все свои. - Какого хрена он полез ко мне целоваться?! - Буратино хотел возмутиться, но голос прозвучал почти жалобно. - А, ты об этом... - с облегчением выдохнул Арлекин, еле сдерживая улыбку, а потом все-таки заржал. - Ну, это же Никки, ты не обращай внимания, он больше не будет, - продолжал смеяться он. Даже Пьеро теперь смотрел на них, тихо хихикая в кулак. - Не смешно. - Ужасно смешно, - Арлекин наконец-то прекратил ржать. - Оскорбленная невинность негодует. - Буратино от всей души хотелось уметь убивать взглядом. - А ты не нервничай так, привыкай постепенно... - Не собираюсь! - А кто тебя спрашивать будет? - казалось, что Арлекину доставляет огромное удовольствие издеваться над ним. - Никки из нас всех самый нежный и отзывчивый, вот и адаптируйся с ним понемногу, пока тебе хозяина не найдут. - Что? - было уже не смешно, и проблемы с Никки сразу показались какими-то несущественными. - А как ты думал, зачем нас все хотят купить? - Арлекин все еще улыбался, но глаза стали серьезными. - Ты же говорил... - Это нашего Карабаса ты интересуешь только в воспитательных целях, а остальные только и делают, что облизываются на твою задницу. Да и губки у тебя что надо... - Арлекин протянул руку, легко касаясь пальцами его щеки. - Не трогай! - Буратино резко оттолкнул его руку от себя. - Да нужен ты мне! - фыркнул Арлекин, отходя наконец от его кровати. - Просто учти на будущее. Буратино посмотрел на Пьеро, ища какой-нибудь поддержки хоть от него, но тот уже отвернулся и снова держал в сведенных пальцах карандаш, только стал еще бледнее, чем обычно. И тогда Буратино понял, что проблемы, о которых он думал до этого, не стоят вообще ничего. - Зато твой Никки наверняка будет просто счастлив найти себе такого хозяина, - подумал он и сказал, чтобы ответить хоть что-нибудь. - Он, может быть, и будет, - хмыкнул Арлекин. - Только он сам не знает, чего хочет. - А мне кажется, он очень даже в курсе... - Николас — кукла, - посмотрел на него Арлекин пристально, - не такая, как мы. Он таким родился, вернее, его сделали. - О... - Буратино опешил и от этой новости. - Ясно. А ты? - Остальные были живыми. Это просто чтобы ты знал. - Спасибо, - процедил Буратино, снова отворачиваясь, - просветил. Больше от меня ничего не надо? - Еще мне интересно, где Никки и второй идиот. - Николас в ванной, где Лео, я не знаю, - отрапортовал он. - Все? - Теперь все, - Буратино мог даже не сомневаться, что Арлекин сейчас за его спиной заулыбался еще шире. - Можешь бы свободен. Буратино сдержался, чтобы не сказать ему еще что-нибудь, скрипнув зубами. Он хотел было немного подумать о том, что ему делать, но через несколько минут уже спал. *** Весь остаток дня, как и следующее утро, были на редкость паршивыми. Николас объявился после нескольких часов отсидки в ванной с красными заплаканными глазами и припухшим носом, посмотрел украдкой в сторону Буратино и под насмешливым взглядом Арлекина пробрался на свое место, затих. Буратино, видя его, испытывал целую гамму чувств. Он и не ожидал, что его действия — вполне ожидаемые и логичные — так сильно обидят Николаса, и сейчас ему было ужасно неловко из-за этого. Да он даже повода не давал, чтобы тот мог подумать, что он не против! Во-вторых, он теперь чувствовал перед Николасом вину вроде той, которая возникает, когда приходится находиться рядом с инвалидом без руки или ноги. Почему-то казалось сейчас, что Никки какой-то неполноценный рядом с ними, и он не мог знать, насколько это его ощущение правильно. Из-за всего этого он не понимал, как вести себя с ним, а снова пытаться помириться ему не хотелось — первый опыт показал, что все может стать еще хуже, чем есть сейчас, хотя хуже казалось уже некуда... Буратино валялся на кровати, разглядывая потолок, и ждал, когда наконец придет Лео. Лео был единственным, с кем можно было обсудить, как сбежать отсюда. Даже со всеми своими выходками он казался единственным нормальным существом здесь, и, кроме того, Буратино хотел объяснить ему все, рассказать про Николаса, про то, что он не хотел, хоть и звучало это глупо даже в мыслях. Он украдкой покосился на Арлекина — тот наконец отложил свою толстенную книгу и, взяв пример с Пьеро, что-то быстро писал в пухлый, рассыпающийся на листочки блокнот. Потом он поднимал голову, смотрел в потолок невидящим взглядом с нова склонятся над листом, принимаясь писать. Сам Пьеро опять куда-то исчез, должно быть, как всегда, за Мальвиной. Было скучно и ужасно тоскливо, хоть на стенку лезь, и Лео так и не появлялся, отчего Буратино нервничал все больше и больше, загоняя поглубже страх, родившийся после слов Арлекина, которые буквально открыли ему глаза. Без разницы, кто ты — человек или кукла, назначение у тебя все равно одно — быть привлекательным телом для старых обрюзгших уродов. Он знал о торговле детьми, о том, что подростков часто заставляют зарабатывать собой, однако всегда думал, что не попадется на это. Он до сих пор еще мечтал проснуться: дома, на улице, в приюте — где угодно, только не здесь, где он являлся всего лишь дорогой вещью на продажу. Буратино не понимал, почему остальные так просто смирились с судьбой, но был уверен, что Лео тоже хочет сбежать отсюда так же сильно, как и он. Лео появился совсем поздно, когда все остальные уже спали, а Буратино весь извелся, по десятому кругу прогоняя одни и те же мысли и накручивая себя до того, что леденели и покрывались холодным потом пальцы даже под одеялом. Лео вошел, кинул на Буратино беглый взгляд, усмехнулся, встретившись с ним глазами, и, повернувшись спиной, нарочито медленно стянул с себя всю одежду и отправился спать. Буратино наконец-то отпустило волнение, стоило только увидеть, что с Лео все в порядке, что тот пришел, живой и невредимый. Он успокоенно закрыл глаза. Утро началось совсем рано. Буратино сквозь сон чувствовал, как кто-то осторожно тормошит его за плечо, и неохотно разлепил веки, ожидая увидеть в лучшем случае Лео, в худшем — Николаса, но над ним склонился Пьеро, который тут же отошел, стоило Буратино чуть повернуться. - Чего тебе? - спросил Буратино довольно грубо. - Тебя все ждут, нам нужно репетировать, - объяснил тот быстро. - Так рано?.. Пьеро только виновато пожал плечами и выскользнул за дверь. Чертыхаясь про себя — только репетиций ему не хватало, - Буратино поднялся, осмотрелся и нахмурился. Лео опять пропал, а Николас спешно отвел глаза в сторону, словно только и делал все это время, что пялился на него. Раздраженно выдохнув, он махнул рукой и вышел вслед за Пьеро. Все трое сидели в самом дальнем, теневом углу. Арлекин, как обычно, отдельно, Пьеро, как обычно, с Мальвиной. - Уже и проснуться не дают, - пробурчал Буратино, приближаясь к ним. - Будешь просыпаться по ходу дела, - хмыкнул Арлекин. - Но если хочешь, можешь дойти до кухни, там есть какао. - Обойдусь,- ответил хмуро он. - А вы чего сидите так просто? - Сегодня у нас сложная задача! - торжественно начал Арлекин. - Нам нужно придумать что-нибудь новенькое, раз уж у нас появилась новая куколка. Буратино, у тебя есть идеи? - Нет, - Буратино мотнул головой, поморщившись. Он уже успел привыкнуть немного к своему новому положению, но это прозвище — нельзя было назвать его именем — звучало, как насмешка. Да и нос у него совсем не такой длинный... - Может быть, Мальвина? - оскалился Арлекин, переведя взгляд на девочку, но та только поджала губки и покачала головой. - Мне опять придется делать все самому, да? - А прошлое представление тоже ты сам придумал? - поинтересовался как бы невзначай Буратино, внутренне поежившись. Предыдущая сценка, которую он увидел тогда, была отвратительной. - О, то было моим любимым, там даже думать не пришлось, - он усмехнулся весело. - Но сейчас нам нужно что-нибудь другое... - Что-нибудь про золотой ключик? - ехидно предложил Буратино. - Ага. И обязательно со счастливым концом, чтобы всем было хорошо, а Карабас сдох долгой и мучительной смертью, - хмыкнул Арлекин и вдруг задумался. - А что, мне нравится идея. - А под занавес Карабас опять отвесит тебе по полное число, - протянула Мальвина насмешливо. Судя по сжатым губкам и нахмуренным бровям, ей эта идея пришлась не по душе. - Спасибо, что так заботишься обо мне, - сверкнул Арлекин зубами. - Только я уверен, что ему понравится. - Я не о тебе волнуюсь, - бросила Мальвина свысока, и Пьеро с благодарностью взглянул на нее. - Уж тебя это волновать вообще не должно, - Арлекин расплылся в очередной улыбке, прикрыв глаза. - Так ты против? - Мне без разницы. Буратино с интересом и удивлением наблюдал за разговором, в который раз опасаясь, что арлекину надоест и он станет решать вопрос свои излюбленным методом, однако тяжелая даже с виду трость так и оставалась лежать на полу рядом с ним. - Пьеро? - перевел Арлекин взгляд на мальчика и тот кивнул коротко, опустив глаза. - Вот и отлично! Что ты предлагаешь? - Я? - растерялся Буратино, потому что все трое смотрели сейчас на него. - Ну не я же! - передразнил Арлекин. - Это была твоя идея, ты и думай! - А ты? - Я тоже думаю! - Арлекин широко улыбнулся и вскочил на ноги. - Все, встали все и быстро работать! Правда, Буратино не мог сказать, что работа после этих слов Арлекина прямо-таки закипела. Все вяло перекидывались словами, Арлекин что-то предлагал, Мальвина это сразу критиковала со всей язвительностью, на какую только была способна, и Арлекин снова придумывал что-то. - … тогда твой верный Пьеро нарисует нам камин на альбомном листочке, мы его порвем и за ним найдем золотой ключик, - уже выдохся на десятом варианте Арлекин, но Мальвина только фыркнула и сверкнула глазами торжествующе. - Конечно, нарисует, на альбомном листочке, карандашом, и его не видно будет со сцены никому, кроме нас. И как мы найдем ключ? Он там на веревочке висеть будет? - Пьеро, а что ты скажешь? - потребовала Мальвина ответа от мальчика, сидящего около нее. Тот, вздохнув, кивнул, соглашаясь с ней. - Хорошо, предложи что-нибудь сама! - огрызнулся Арлекин, посмотрел на девочку с беспомощной злостью и снова развалился на ковре, откинувшись на спину. Буратино не переставал удивляться тому, насколько сильно задевает Арлекина эта критика, его, который до этого всегда казался черствым и бездушным. Дальше сидели в тишине. Арлекин не предлагал больше ничего. Невозможно было дольше видеть так, чувствуя каждой клеточкой сгущающееся вокруг них напряжение и безнадежность, и если бы Арлекин сказал сейчас что угодно, какой угодно бред, Буратино поддержал бы его с радостью, только бы начать делать хоть что-нибудь. Тишина давила на уши и угнетала, отлично сочетаясь с тусклым желтым светом. - Да какая вообще разница? - не выдержал он, подал голос. - Пусть будет что угодно! Можно подумать, кого-то в зале волнует, что мы изображаем на сцене. - Никого. Только Карабаса. - Арлекин повернулся в его сторону, и на губах заиграла обыкновенная мерзкая усмешка. - Зачем ему? - удивление Буратино было совершенно искренним. - Спроси его сам, - огрызнулся Арлекин. - Может, он фанат кукольного театра, кроме всего прочего... - Я знаю, что делать! - вдруг осенило Буратино. - Предлагай, - пропела ехидно Мальвина, и своя идея тут же перестала казаться такой замечательной, как секунду назад. - Я... ну, в общем... - замялся он. - я хотел сказать, что ключ можно найти в кармане у Карабаса... - - Буратино на этот раз у нас идиот... - фыркнула Мальвина. - Ты хоть представляешь, что будет, если ты стащишь у него ключ? - Нет, не представляю, - буркнул он. - А мне нравится, - сказал Арлекин. - По крайней мере, это будет интересно. Только нашего Карабаса надо это этом предупредить заранее, и я почти уверен, что он не будет против. Арлекин вскочил на ноги и возбужденно заходил туда-сюда по комнате. - Сам будешь с ним разговаривать, я не собираюсь! - высказалась Мальвина недовольно и отвернулась. - Ну уж конечно не ты! Кстати... А пусть сам Буратино и спросит, раз его предложение было! - Нет! - отшатнулся Буратино шокировано. - Я не собираюсь! Можно же придумать что-нибудь другое... - попытался он замять тему, но было поздно. - Не надо другое, это самое лучшее... - улыбался Арлекин ему хищно, словно отправлял добычу в пасть прямо ко льву. Ты пойдешь, и точка. - Я не хочу! - Да кто тебя спрашивает... - Я не пойду! - отбивался беспомощно Буратино, уже чувствуя тщетность своих усилий и ругая себя за длинный язык вдобавок к длинному носу. - Пойдешь, как миленький... - Арлекин надвигался медленно. - Не заставишь! - страх перед Карабасом был уже настолько сильным и удушающим, что Арлекин со своей палкой казался не таким опасным. Уж лучше так... - Ух... - согнулся он от резкой боли в ребрах и осел на пол. - урод... - на глаза навернулись слезы. - Слушай меня, - зашипел Арлекин ему в ухо, опустившись рядом. - Я туда не собираюсь в ближайшее время, мне впечатлений хватило на всю жизнь, спасибо твоему Лео. Пьеро туда не пойдет, не пущу, остаешься только ты, и ты это сделаешь, как угодно, но чтобы он согласился, иначе все огребут из-за тебя так, что запомнишь надолго... Понял меня? - Почему я? - голос дрожал и звучал настолько жалобно, что Буратино почувствовал чуть ли не отвращение к самому себе. Арлекин смотрел на него, как на идиота. - Я же тебе объяснил только что. Короче ты идешь. Вперед. - Сейчас?.. - Буратино растерянно захлопал глазами. - Нет, через месяц! Давай, вперед, вставай! И Буратино ничего не оставалось, кроме как подняться на ноги. Страх перед Карабасом, холодный, липкий, мешающий дышать, сейчас, после встряски, уменьшился и стал не таким всеобъемлющим, оставляя место еще для одной мысли. - Он не мой... - Что? - обернулся Арлекин к нему, непонимающе нахмурившись. - Лео — не мой. - О, это только ваши проблемы, разбирайтесь сами, - пропел он, снова отворачиваясь. - Все, тебе пора идти. Делать больше было нечего, и Буратино медленно, очень медленно пошел к двери деревянными шагами, будто ноги принадлежали не ему, а кому-то другому. Коридор за дверью, как и обычно, был пуст, но именно сейчас Буратино хотелось встретить хоть кого-нибудь, а лучше — Лео, идеально — в хорошем настроении. Тут он вспомнил похабно улыбающегося ему Арлекина и потряс головой, отгоняя мысли прочь от себя. Все это бред, просто Лео здесь единственный нормальный, и, как казалось Буратино, единственный, кто может его понять и помочь. Он постоял немного у двери и, совсем не торопясь, пошел к Карабасу. - Стой! - сзади раздался голос Арлекина, и Буратино обернулся с недовольным видом. Хоть все внутри и сжалось от страха — он ожидал еще какой-нибудь неприятности. - Чего еще? - буркнул он неохотно, глядя снизу вверх на подошедшего Арлекина. - Ничего. Хотел тебе сказать, чтобы ты не волновался так. - Я не волнуюсь, - вздернул Буратино подбородок. . - По тебе не скажешь, - усмехнулся Арлекин. - Карабас, в общем-то, не совсем маньяк, просто так ничего с тобой делать не будет. - Конечно... - скептически протянул Буратино. - Серьезно. Может, даже чаем тебя угостит, с тортом. Буратино хихикнул. - Тогда иди, - пожал Арлекин плечами и уже собрался обратно. - Постой! - затормозил его Буратино. - Я хотел спросить у тебя кое-то... - Спрашивай. - Ты здесь уже давно... - начал, запинаясь, он. - Ты ведь наверняка думал, как отсюда можно выбраться... - Я даже пробовал, - хмыкнул Арлекин весело, - но не получилось ничего. И у тебя не получится, лучше не забивай этим голову и смирись. Долго объяснять, не сейчас. - И ты согласен... - дыхание перехватило от такого поворота. - Ты согласен быть куклой какого-нибудь старого извращенца? - Тебя это не касается, - Арлекин ласково улыбнулся. - Но если хочешь, я расскажу тебе... потом. А теперь ты должен выпросить у нашего дорогого Карабаса для нас разрешение. - А если он скажет «нет»? - Тогда не повезет нам, в первую очередь — тебе, - улыбка растянулась во все лицо. - Так что в твоих интересах убеждать его понастойчивее. Счастливо! - махнул на прощение рукой Арлекин, и Буратино вынужден был идти дальше по коридору, подняться наверх по крутой лестнице, перейти зрительный зал и пойти дальше. Он помнил, что коридор, ведущий к комнатке Карабаса, был очень длинным, но сейчас опять начинало казаться, что он бесконечен или играет с Буратино, как и хозяин. Наконец коридор закончился, и Буратино увидел две двери, знакомые, и этим успокаивающие его. Слева — на выход, и Буратино на пробу дернул ее на себя. Закрыто, как он и ожидал, наглухо, дверь даже не шелохнулась, и тогда, собравшись с духом, он резко развернулся вокруг себя и постучал громко в другую, деревянную дверь. Он ждал долго. Секунды тянулись медленно, как тугая резина, и Буратино готов уже был повернуться и с невыразимым облегчением идти назад, как вдруг дверь открылась совершенно бесшумно. Карабас стоял на пороге и, казалось, был удивлен. - Буратино? - спросил он, улыбаясь ласково. - Вот уж не ожидал увидеть тебя... ты проходи, проходи, я очень рад, что ты пришел, я как раз хотел побеседовать с тобой наедине. Буратино желание Карабаса поговорить с ним, и по внутренностям быстро расползался щупальцами холодный страх, ставший за несколько последних дней уже нормой жизни здесь. - Садись в кресло, устраивайся поудобнее, я сейчас налью тебе чай, - Карабас говорил спокойно и мягко, абсолютно уверенный, что Буратино не ослушается его ни в чем и не посмеет выказывать недовольство. - Кстати говоря, я помню, что обещал угостить тебя тортом, да только не успел... Отрезать тебе кусочек? Буратино кивнул, припоминая про себя недобрым словом Арлекина, который предсказал все в точности. Он забрался в старое потертое кресло с ногами, спрятав их под себя, и оглядел с интересом небольшую комнатку. Карабас как раз доставал из холодильника в углу коробочку с тортом, поставил на стол и принялся аккуратно разрезать его на кусочки. От этого зрелища Буратино передернуло. Ему совсем не понравился вид Карабаса с ножом, потому что смотрелись они в этом тандеме до жути органично. Наконец Буратино заставил себя отвести взгляд от его рук, когда тот начал раскладывать куски по тарелкам, и понял, что показалось ему неправильным в этой комнате — в ней было окно. Большое, почти во всю стену, около которой и стояло его кресло, а на улице был пасмурный темный день и накрапывал мелкий дождик... - Можно посмотреть? - спросил он неуверенно. - Конечно, сколько угодно, - заулыбался ему снова Карабас. Буратино спрыгнул с кресла и встал около окна, опираясь ладонями о подоконник и прижавшись лбом к холодному стеклу. Он хотел бы сейчас пройти сквозь него, как привидение из темных и сырых каменных подвалов. На улице была весна. Под каплями дождя снег быстро стаивал, тополя стояли улиц дорог с потемневшими от воды голыми ветками, по тротуарам под разноцветными зонтами спешили люди, по дороге ехали машины, сверкая фарами в дождливом полумраке. - Можешь открыть окно, если хочешь, - со смехом в голосе сказал Карабас. Буратино, сдерживая благодарную улыбку, повернулся к нему — тот уже сидел в другом кресле, погружая в воздушный белый крем чайную ложечку, и на мгновение он снова показался Буратино тем самым добрым и мирным старичком, которого он несколько дней назад встретил на набережной. - Спасибо, - выдохнул он, распахивая настежь окно и жадно втягивая в себя запах улицы, дождя и мокрой земли. В голову тут же пришла мысль, что вот прямо сейчас он может перемахнуть одним прыжком через подоконник и убежать, затеряться так, что никто не найдет. Руки напряглись, готовые оттолкнуться, и Буратино приготовился было прыгнуть, но в эту секунду вспомнились слова Арлекина: «Я даже пробовал, но не получилось ничего». Это его немного охладило, а потом он понял, что это еще одна ловушка Карабаса, проверка. Карабас сам предложил открыть окно, а значит, был уверен в том, что Буратино не сможет сбежать. От горького разочарования он стиснул зубы, чтобы не застонать вслух, прикрыл глаза, успокаиваясь и возвращая себя с небес на землю. - Надышался? - засмеялся за спиной Карабас. Буратино закрыл окно и вернулся в свое кресло. - Спасибо, - поблагодарил он еще раз и постарался улыбнуться. - Вежливый мальчик, - довольно улыбнулся Карабас, и Буратино живо представил, как тот приписывает к его характеристике слово «вежливый». Чтобы продать как можно быстрее и выгоднее. – Вежливый и умный. Ты мне очень нравишься, Буратино. - Спасибо, - пробормотал он снова и опустил глаза в тарелку, потому что Карабас впился в него внимательным взглядом, от которого по спине побежали мурашки. Он не знал, как правильно реагировать на такие слова, и он не был уверен, хорошо это для него или плохо. - Если честно, с тобой у меня было меньше всего проблем. – «я тебе их устрою, не волнуйся», -пообещал про себя Буратино, а вслух спросил: - А как же Мальвина? - Мальвина… - Карабас вздохнул и улыбнулся, прикрыв глаза. – Мальвина моя любимая куколка, очень добрая, нежная и ранимая. Мне будет очень ее не хватать, когда я ее продам. - Так не продавайте! - удивился Буратино абсолютно искренне. - Не могу, - Карабас усмехнулся грустно. – У каждого должны быть свой дом и своя семья, и очень стараюсь, чтобы устроить всех вас в самые заботливые и любящие руки. «Ты не сказал только, каким образом эти руки будут нас любить, добродей хренов», - мрачно подумал Буратино. - А если я не захочу? – попытался Буратино, но тщетно. - Ты сейчас совсем еще ребенок, хоть так и не думаешь, конечно. Ты сам не понимаешь, что тебе нужно. - Но… - Я прожил в четыре раза больше тебя, и мне лучше знать, - в мягком до этого голосе Карабаса прорезались металлические нотки. Буратино понял, что сейчас лучше не спорить, и поспешил сменить тему: - Зачем вы сделали нас куклами? - Чтобы вы никогда не старели, не болели и не теряли своей молодости, - Буратино оставалось только поражаться небывалой заботливости Карабаса. – Вы все, до того как сюда попали, не имели ни нормального дома, ни семьи. В таких условиях вы бы пропали, рано или поздно… - Карабас смотрел на него участливо, и Буратино понял с ужасом, что тот не врет сейчас, а действительно верит в свое доброе дело. - Расскажите про других, - попросил он, вполне допуская, что старик не ответит, но тот заговорил: - Арлекина я встретил ночью в подъезде на лестничной площадке, совершенно случайно, когда тот виртуозно вскрыл замок на чьей-то квартире. Он мог убежать, когда я пригрозил ему полицией, но он испугался и пошел за мной. Может, он просто хотел убить меня без свидетелей, но вряд ли, Арлекин на самом деле очень добрый мальчик, он хотел договориться… Пьеро я нашел на улице избитым и заплаканным. Он пошел за мной сразу, стоило только позвать, и уже позже я узнал, что отец регулярно бил и насиловал его. Леонардо я чудом выкупил как живой товар, выставленный на продажу за бесценок. И сейчас, кажется, я даже понимаю, почему. Мне доставили его прямо до квартиры. Даже сказали «спасибо за покупку»… Мальвина была самой красивой девочкой на своей улице в три дома, и за это все дети ее ненавидели, а взрослые подкладывали под кого ни попадя. Каролина и Элиза всегда были вместе, как настоящие сестры. Они сами пришли ко мне. Им кто-то рассказал, что я беру себе красивых подростков. Я не знаю, от чего они убегали, они не говорят, да это и не настолько важно, жалко только будет их разлучать. Ну, вот и все, - Буратино механически кивнул. Услышанное не укладывалось в голове. - А Николас? – вдруг вспомнил он. - А Николас мне просто очень понравился. Когда я увидел его, то понял, что он заслуживает самого лучшего хозяина. - Ясно, - кивнул снова Буратино, усилием возвращая себя в реальность к своему куску торта на тарелке и чаю. - Извини, я совсем заговорился! - спохватился Карабас. – Ты ведь за чем-то пришел ко мне? - Да, я хотел спросить… - честно говоря, Буратино уже слабо помнил, зачем он пришел. – Это насчет нашего нового выступления… мы придумали… - Да-да, я тебя слушаю, - Карабас подался вперед. - Мы хотели бы, чтобы вы подыграли нам немного. Вы положите в карман золотой ключик, и там я его найду. - А что будет дальше? – Карабас, кажется, оценил предложение, и заулыбался весело. - Дальше мы откроем им дверь и будем свободны. - Какую дверь? - Ммм.. – об этом они и не подумали сгоряча. Мы еще придумаем что-нибудь. Нарисуем, в крайнем случае. - Хорошо, пусть будет так, если вы хотите, - кивнул Карабас, задумавшись о чем-то своем. – Это должно быть интересно, мне не терпится посмотреть… Ты только это хотел спросить? – вынырнул он из мыслей и снова обратил внимание на Буратино. - Да, - кивнул тот с облегчением. Ему не терпелось отсюда уйти. - Тогда можешь быть свободен, - Карабас указал ему глазами на дверь, и Буратино быстро встал с кресла. – Стой! – вдруг скомандовал он, и Буратино встал, как вкопанный. Не ожидая ничего хорошего. - Что-то еще? - Ты пришел сам или тебя Арлекин отправил? - Арлекин, - неохотно признался Буратино. - Не хочет, значит, видеть меня, обиделся, - тихо хмыкнул он. – Передай ему, что он все равно остается моим самым лучшим мальчиком. - Хорошо, - кивнул спокойно, как можно спокойнее, Буратино и поспешил наконец выйти, осторожно прикрыв за собой дверь. Только потом он заржал во весь голос, забыв о том, что его могут услышать. Он просто представил себе лицо Арлекина, когда он передаст ему послание Карабаса, и пообещал себе, что сделает это как можно скорее. *** Весь остаток дня, как и следующее утро, были на редкость паршивыми. Николас объявился после нескольких часов просиживания в ванной с красными заплаканными глазами и припухшим носом, посмотрел украдкой в сторону Буратино и под насмешливым взглядом Арлекина, пробравшись на свое место, затих. Буратино, видя его, испытывал целую гамму чувств. Он и не ожидал, что его действия — вполне ожидаемые и логичные — так сильно обидят Николаса, и сейчас ему было ужасно неловко из-за этого. Да он даже повода не давал, чтобы тот мог подумать, что он не против! К тому же, он теперь чувствовал перед Николасом вину вроде той, которая возникает, когда приходится находиться рядом с инвалидом без руки или ноги. Почему-то казалось сейчас, что Никки какой-то неполноценный рядом с ними, и он не мог знать, насколько это его ощущение правильно. Из-за всего этого он не понимал, как вести себя с ним, а снова пытаться помириться ему не хотелось — первый опыт показал, что все может стать еще хуже, чем есть сейчас, хотя хуже казалось уже некуда... Буратино валялся на кровати, разглядывая потолок и ждал, когда наконец придет Лео. Лео был единственным, с кем можно было обсудить, как сбежать отсюда. Даже со всеми своими выходками он казался единственным нормальным существом здесь и кроме того, Буратино хотел объяснить ему все, рассказать про Николаса, про то, что он не хотел, хоть и звучало это глупо даже в мыслях. Он украдкой покосился на Арлекина — тот уже отложил свою толстенную книгу и взяв пример с Пьеро, что-то быстро писал в пухлый, рассыпающийся на листочки блокнот. Потом он поднимал голову, смотрел в потолок невидящим взглядом, и снова склонялся над листом, принимаясь писать. Сам Пьеро опять куда-то исчез, должно быть, как всегда за Мальвиной. Было скучно и ужасно тоскливо, хоть на стенку лезь, а Лео так и не появлялся, отчего Буратино нервничал все больше и больше, загоняя поглубже страх, родившийся после слов Арлекина, которые буквально открыли ему глаза. Без разницы кто ты — человек или кукла, назначение у тебя все равно одно — быть привлекательным телом для старых обрюзгших уродов. Он знал о торговле детьми, о том, что подростков часто заставляют зарабатывать собой, однако всегда думал, что не попадется на это. Он до сих пор еще мечтал проснуться: дома, на улице, в приюте — где угодно, только не здесь, где он являлся всего лишь дорогой вещью на продажу. Буратино не понимал, почему остальные так просто смирились с судьбой, но был уверен, что Лео тоже хочет сбежать отсюда так же сильно, как и он. Лео появился совсем поздно, когда все остальные уже спали, а Буратино весь извелся, по десятому кругу прогоняя одни и те же мысли и накручивая себя до того, что леденели и покрывались холодным потом пальцы даже под одеялом. Лео вошел, кинул на Буратино беглый взгляд, усмехнулся, встретившись с ним глазами, и, повернувшись спиной, нарочито медленно стянул с себя всю одежду и отправился спать. Буратино наконец-то отпустило волнение, стоило только увидеть, что с Лео все в порядке, что тот пришел, живой и невредимый. Он спокойно закрыл глаза. Утро началось совсем рано. Буратино сквозь сон чувствовал, как кто-то осторожно тормошит его за плечо, и неохотно разлепил веки, ожидая увидеть в лучшем случае Лео, в худшем — Николаса, но над ним склонился Пьеро, который тут же отошел, стоило Буратино чуть повернуться. - Чего тебе? - спросил Буратино довольно грубо. - Тебя все ждут, нам нужно репетировать, - объяснил тот быстро. - Так рано?.. Пьеро только виновато пожал плечами и выскользнул за дверь. Чертыхаясь про себя — только репетиций ему не хватало, - Буратино поднялся, осмотрелся и нахмурился. Лео опять пропал, а Николас спешно отвел глаза в сторону, словно только и делал все это время, что пялился на него. Раздраженно выдохнув, он махнул рукой и вышел вслед за Пьеро. Все трое сидели в самом дальнем, теневом углу. Арлекин, как обычно отдельно, Пьеро, как обычно с Мальвиной. - Уже и проснуться не дают, - пробурчал Буратино, приближаясь к ним. - Будешь просыпаться по ходу дела, - хмыкнул Арлекин. - Но если хочешь, можешь дойти до кухни, там есть какао. - Обойдусь,- ответил хмуро он. - А вы чего сидите так просто? - Сегодня у нас сложная задача! - торжественно начал Арлекин. - Нам нужно придумать что-нибудь новенькое, раз уж у нас появилась новая куколка. Буратино, у тебя есть идеи? - Нет, - Буратино мотнул головой, поморщившись. Он уже успел привыкнуть немного к своему новому положению, но это прозвище — нельзя было назвать его именем — звучало, как насмешка. Да и нос у него совсем не такой длинный... - Может быть, Мальвина? - оскалился Арлекин, переведя взгляд на девочку, но та только поджала губки и покачала головой. - Мне опять придется делать все самому, да? - А прошлое представление тоже ты сам придумал? - поинтересовался как бы невзначай Буратино, внутренне поежившись. Предыдущая сценка, которую он увидел тогда, была отвратительной. - О, то было моим любимым, там даже думать не пришлось, - он усмехнулся весело. - Но сейчас нам нужно что-нибудь другое... - Что-нибудь про золотой ключик? - ехидно предложил Буратино. - Ага. И обязательно со счастливым концом, чтобы всем было хорошо, а Карабас сдох долгой и мучительной смертью, - хмыкнул Арлекин и вдруг задумался. - А что, мне нравится идея. - А под занавес Карабас опять отвесит тебе по полное число, - протянула Мальвина насмешливо. Судя по сжатым губкам и нахмуренным бровям, ей эта идея пришлась не по душе. - Спасибо, что так заботишься обо мне, - сверкнул Арлекин зубами. - Только я уверен, что ему понравится. - Я не о тебе волнуюсь, - бросила Мальвина свысока, и Пьеро с благодарностью взглянул на нее. - Уж тебя это волновать вообще не должно, - Арлекин расплылся в очередной улыбке, прикрыв глаза. - Так ты против? - Мне без разницы. Буратино с интересом и удивлением наблюдал за разговором, в который раз опасаясь, что Арлекину надоест и он станет решать вопрос свои излюбленным методом, однако тяжелая даже с виду трость так и оставалась лежать на полу рядом с ним. - Пьеро? - перевел Арлекин взгляд на мальчика и тот кивнул коротко, опустив глаза. - Вот и отлично! Что ты предлагаешь? - Я? - растерялся Буратино, потому что все трое смотрели сейчас на него. - Ну не я же! - передразнил Арлекин. - Это была твоя идея, ты и думай! - А ты? - Я тоже думаю! - Арлекин широко улыбнулся и вскочил на ноги. - Все, встали все и быстро работать! Правда, Буратино не мог сказать, что работа после этих слов Арлекина прямо-таки закипела. Все вяло перекидывались словами, Арлекин что-то предлагал, Мальвина это сразу критиковала со всей язвительностью, на какую только была способна, и Арлекин снова придумывал что-то. - … тогда твой верный Пьеро нарисует нам камин на альбомном листочке, мы его порвем и за ним найдем золотой ключик, - уже выдохся на десятом варианте Арлекин, но Мальвина только фыркнула и сверкнула глазами торжествующе. - Конечно, нарисует, на альбомном листочке, карандашом, и его не видно будет со сцены никому, кроме нас. И как мы найдем ключ? Он там на веревочке висеть будет? - Пьеро, а что ты скажешь? - потребовала Мальвина ответа от мальчика, сидящего около нее. Тот, вздохнув, кивнул, соглашаясь с ней. - Хорошо, предложи что-нибудь сама! - огрызнулся Арлекин, посмотрел на девочку с беспомощной злостью и снова устроился на ковре, откинувшись на спину. Буратино не переставал удивляться тому, насколько сильно задевает Арлекина эта критика. Его, который до этого всегда казался черствым и бездушным. Дальше сидели в тишине. Арлекин не предлагал больше ничего. Невозможно было дольше видеть так, чувствуя каждой клеточкой сгущающееся вокруг них напряжение и безнадежность, и если бы Арлекин сказал сейчас что угодно, какой угодно бред, Буратино поддержал бы его с радостью, только бы начать делать хоть что-нибудь. Тишина давила на уши и угнетала, отлично сочетаясь с тусклым желтым светом. - Да какая вообще разница? - не выдержал он, подал голос. - Пусть будет что угодно! Можно подумать, кого-то в зале волнует, что мы изображаем на сцене. - Никого. Только Карабаса. - Арлекин повернулся в его сторону, и на губах заиграла обыкновенная мерзкая усмешка. - Зачем ему? - удивление Буратино было совершенно искренним. - Спроси его сам, - огрызнулся Арлекин. - Может, он фанат кукольного театра, кроме всего прочего... - Я знаю, что делать! - вдруг осенило Буратино. - Предлагай, - пропела ехидно Мальвина, и своя идея тут же перестала казаться такой замечательной, как секунду назад. - Я... ну, в общем... - замялся он. - Я хотел сказать, что ключ можно найти в кармане у Карабаса... - - Буратино на этот раз у нас идиот... - фыркнула Мальвина. - Ты хоть представляешь, что будет, если ты стащишь у него ключ? - Нет, не представляю, - буркнул он. - А мне нравится, - сказал Арлекин. - По крайней мере, это будет интересно. Только нашего Карабаса надо это этом предупредить заранее, и я почти уверен, что он не будет против. Арлекин вскочил на ноги и возбужденно заходил туда-сюда по комнате. - Сам будешь с ним разговаривать, я не собираюсь! - высказалась Мальвина недовольно и отвернулась. - Ну уж конечно не ты! Кстати... А пусть сам Буратино и спросит, раз его предложение было! - Нет! - отшатнулся Буратино шокировано. - Я не собираюсь! Можно же придумать что-нибудь другое... - попытался он замять тему, но было поздно. - Не надо другое, это самое лучшее... - улыбался Арлекин ему хищно, словно отправлял добычу в пасть прямо ко льву. - Ты пойдешь, и точка. - Я не хочу! - Да кто тебя спрашивает... - Я не пойду! - отбивался беспомощно Буратино, уже чувствуя тщетность своих усилий и ругая себя за длинный язык вдобавок к длинному носу. - Пойдешь, как миленький... - Арлекин надвигался медленно. - Не заставишь! - страх перед Карабасом был уже настолько сильным и удушающим, что Арлекин со своей палкой казался не таким опасным. Уж лучше так... - Ух... - согнулся он от резкой боли в ребрах и осел на пол. - Урод... - на глаза навернулись слезы. - Слушай меня, - зашипел Арлекин ему в ухо, опустившись рядом. - Я туда не собираюсь в ближайшее время, мне впечатлений хватило на всю жизнь, спасибо твоему Лео. Пьеро туда не пойдет, не пущу, остаешься только ты, и ты это сделаешь, как угодно, но чтобы он согласился, иначе все огребут из-за тебя так, что запомнишь надолго... Понял меня? - Почему я? - голос дрожал и звучал настолько жалобно, что Буратино почувствовал чуть ли не отвращение к самому себе. Арлекин смотрел на него, как на идиота. - Я же тебе объяснил только что. Короче ты идешь. Вперед. - Сейчас?.. - Буратино растерянно захлопал глазами. - Нет, через месяц! Давай, вперед, вставай! И Буратино ничего не оставалось, кроме как подняться на ноги. Страх перед Карабасом, холодный, липкий, мешающий дышать, сейчас, после встряски, уменьшился и стал не таким всеобъемлющим, оставляя место еще для одной мысли. - Он не мой... - Что? - обернулся Арлекин к нему, непонимающе нахмурившись. - Лео — не мой. - О, это только ваши проблемы, разбирайтесь сами, - пропел он, снова отворачиваясь. - Все, тебе пора идти. Делать больше было нечего, и Буратино медленно, очень медленно пошел к двери деревянными шагами, будто ноги принадлежали не ему, а кому-то другому. Коридор за дверью, как и обычно, был пуст, но именно сейчас Буратино хотелось встретить хоть кого-нибудь, а лучше — Лео, идеально — в хорошем настроении. Тут он вспомнил похабно улыбающегося ему Арлекина и потряс головой, отгоняя мысли прочь от себя. Все это бред, просто Лео здесь единственный нормальный и, как казалось Буратино, единственный, кто может его понять и помочь. Он постоял немного у двери и, совсем не торопясь, пошел к Карабасу. - Стой! - сзади раздался голос Арлекина, и Буратино обернулся с недовольным видом. Хоть все внутри и сжалось от страха — он ожидал еще какой-нибудь неприятности. - Чего еще? - буркнул он неохотно, глядя снизу вверх на подошедшего Арлекина. - Ничего. Хотел тебе сказать, чтобы ты не волновался так. - Я не волнуюсь, - вздернул Буратино подбородок. - По тебе не скажешь, - усмехнулся Арлекин. - Карабас, в общем-то, не совсем маньяк, просто так ничего с тобой делать не будет. - Конечно... - скептически протянул Буратино. - Серьезно. Может, даже чаем тебя угостит, с тортом. Буратино хихикнул. - Тогда иди, - пожал Арлекин плечами и уже собрался обратно. - Постой! - затормозил его Буратино. - Я хотел спросить у тебя кое-что... - Спрашивай. - Ты здесь уже давно... - начал, запинаясь, он. - Ты ведь наверняка думал, как отсюда можно выбраться... - Я даже пробовал, - хмыкнул Арлекин весело, - но не получилось ничего. И у тебя не получится, лучше не забивай этим голову и смирись. Долго объяснять, не сейчас. - И ты согласен... - дыхание перехватило от такого поворота. - Ты согласен быть куклой какого-нибудь старого извращенца? - Тебя это не касается, - Арлекин ласково улыбнулся. - Но если хочешь, я расскажу тебе... потом. А теперь ты должен выпросить у нашего дорогого Карабаса для нас разрешение. - А если он скажет «нет»? - Тогда не повезет нам, в первую очередь — тебе, - улыбка растянулась во все лицо. - Так что в твоих интересах убеждать его понастойчивее. Счастливо! - махнул на прощание рукой Арлекин, и Буратино вынужден был идти дальше по коридору, подняться наверх по крутой лестнице, перейти зрительный зал и пойти дальше. Он помнил, что коридор, ведущий к комнатке Карабаса, был очень длинным, но сейчас опять начинало казаться, что он бесконечен или играет с Буратино, как и хозяин. Наконец коридор закончился, и Буратино увидел две двери, знакомые, и этим успокаивающие его. Слева — на выход, и Буратино на пробу дернул ее на себя. Закрыто, как он и ожидал, наглухо, дверь даже не шелохнулась, и тогда, собравшись с духом, он резко развернулся вокруг себя и постучал громко в другую, деревянную дверь. Он ждал долго. Секунды тянулись медленно, как тугая резина, и Буратино готов уже был повернуться и с невыразимым облегчением идти назад, как вдруг дверь открылась совершенно бесшумно. Карабас стоял на пороге и, казалось, был удивлен. - Буратино? - спросил он, улыбаясь ласково. - Вот уж не ожидал увидеть тебя... ты проходи, проходи, я очень рад, что ты пришел, я как раз хотел побеседовать с тобой наедине. Буратино пугало желание Карабаса поговорить с ним, и по внутренностям быстро расползался щупальцами холодный страх, ставший за несколько последних дней уже нормой жизни здесь. - Садись в кресло, устраивайся поудобнее, я сейчас налью тебе чай, - Карабас говорил спокойно и мягко, абсолютно уверенный, что Буратино не ослушается его ни в чем и не посмеет выказывать недовольство. - Кстати говоря, я помню, что обещал угостить тебя тортом, да только не успел... Отрезать тебе кусочек? Буратино кивнул, припоминая про себя недобрым словом Арлекина, который предсказал все в точности. Он забрался в старое потертое кресло с ногами, спрятав их под себя, и оглядел с интересом небольшую комнатку. Карабас как раз доставал из холодильника в углу коробочку с тортом, поставил на стол и принялся аккуратно разрезать его на кусочки. От этого зрелища Буратино передернуло. Ему совсем не понравился вид Карабаса с ножом, потому что смотрелись они в этом тандеме до жути органично. Наконец Буратино заставил себя отвести взгляд от его рук, когда тот начал раскладывать куски по тарелкам, и понял, что показалось ему неправильным в этой комнате — в ней было окно. Большое, почти во всю стену, около которой и стояло его кресло, а на улице был пасмурный темный день и накрапывал мелкий дождик... - Можно посмотреть? - спросил он неуверенно. - Конечно, сколько угодно, - заулыбался ему снова Карабас. Буратино спрыгнул с кресла и встал около окна, опираясь ладонями о подоконник и прижавшись лбом к холодному стеклу. Он хотел бы сейчас пройти сквозь него, как привидение из темных и сырых каменных подвалов. На улице была весна. Под каплями дождя снег быстро стаивал, тополя стояли вдоль улиц дорог с потемневшими от воды голыми ветками, по тротуарам под разноцветными зонтами спешили люди, по дороге ехали машины, сверкая фарами в дождливом полумраке. - Можешь открыть окно, если хочешь, - со смехом в голосе сказал Карабас. Буратино, сдерживая благодарную улыбку, повернулся к нему — тот уже сидел в другом кресле, погружая в воздушный белый крем чайную ложечку, и на мгновение он снова показался Буратино тем самым добрым и мирным старичком, которого он несколько дней назад встретил на набережной. - Спасибо, - выдохнул он, распахивая настежь окно и жадно втягивая в себя запах улицы, дождя и мокрой земли. В голову тут же пришла мысль, что вот прямо сейчас он может перемахнуть одним прыжком через подоконник и убежать, затеряться так, что никто не найдет. Руки напряглись, готовые оттолкнуться, и Буратино приготовился было прыгнуть, но в эту секунду вспомнились слова Арлекина: «Я даже пробовал, но не получилось ничего». Это его немного охладило, а потом он понял, что это еще одна ловушка Карабаса, проверка. Карабас сам предложил открыть окно, а значит, был уверен в том, что Буратино не сможет сбежать. От горького разочарования он стиснул зубы, чтобы не застонать вслух, прикрыл глаза, успокаиваясь и возвращая себя с небес на землю. - Надышался? - засмеялся за спиной Карабас. Буратино закрыл окно и вернулся в свое кресло. - Спасибо, - поблагодарил он еще раз и постарался улыбнуться. - Вежливый мальчик, - довольно улыбнулся Карабас, и Буратино живо представил, как тот приписывает к его характеристике слово «вежливый». Чтобы продать как можно быстрее и выгоднее. – Вежливый и умный. Ты мне очень нравишься, Буратино. - Спасибо, - пробормотал он снова и опустил глаза в тарелку, потому что Карабас впился в него внимательным взглядом, от которого по спине побежали мурашки. Он не знал, как правильно реагировать на такие слова, и он не был уверен, хорошо это для него или плохо. - Если честно, с тобой у меня было меньше всего проблем. «Я тебе их устрою, не волнуйся», -пообещал про себя Буратино, а вслух спросил: - А как же Мальвина? - Мальвина… - Карабас вздохнул и улыбнулся, прикрыв глаза. – Мальвина моя любимая куколка, очень добрая, нежная и ранимая. Мне будет очень ее не хватать, когда я ее продам. - Так не продавайте! - удивился Буратино абсолютно искренне. - Не могу, - Карабас усмехнулся грустно. – У каждого должны быть свой дом и своя семья, и очень стараюсь, чтобы устроить всех вас в самые заботливые и любящие руки. «Ты не сказал только, каким образом эти руки будут нас любить, добродетель хренов», - мрачно подумал Буратино. - А если я не захочу? – попытался Буратино, но тщетно. - Ты сейчас совсем еще ребенок, хоть так и не думаешь, конечно. Ты сам не понимаешь, что тебе нужно. - Но… - Я прожил в четыре раза больше тебя, и мне лучше знать, - в мягком до этого голосе Карабаса прорезались металлические нотки. Буратино понял, что сейчас лучше не спорить, и поспешил сменить тему: - Зачем вы сделали нас куклами? - Чтобы вы никогда не старели, не болели и не теряли своей молодости, - Буратино оставалось только поражаться небывалой заботливости Карабаса. – Вы все, до того как сюда попали, не имели ни нормального дома, ни семьи. В таких условиях вы бы пропали, рано или поздно… - Карабас смотрел на него участливо, и Буратино понял с ужасом, что тот не врет сейчас, а действительно верит в свое доброе дело. - Расскажите про других, - попросил он, вполне допуская, что старик не ответит, но тот заговорил: - Арлекина я встретил ночью в подъезде на лестничной площадке, совершенно случайно, когда тот виртуозно вскрыл замок на чьей-то квартире. Он мог убежать, когда я пригрозил ему полицией, но он испугался и пошел за мной. Может, он просто хотел убить меня без свидетелей, но вряд ли, Арлекин на самом деле очень добрый мальчик, он хотел договориться… Пьеро я нашел на улице избитым и заплаканным. Он пошел за мной сразу, стоило только позвать, и уже позже я узнал, что отец регулярно бил и насиловал его. Леонардо я чудом выкупил как живой товар, выставленный на продажу за бесценок. И сейчас, кажется, я даже понимаю, почему. Мне доставили его прямо до квартиры. Даже сказали «спасибо за покупку»… Мальвина была самой красивой девочкой на своей улице в три дома, и за это все дети ее ненавидели, а взрослые подкладывали под кого ни попадя. Каролина и Элиза всегда были вместе, как настоящие сестры. Они сами пришли ко мне. Им кто-то рассказал, что я беру себе красивых подростков. Я не знаю, от чего они убегали, они не говорят, да это и не настолько важно, жалко только будет их разлучать. Ну, вот и все, - Буратино механически кивнул. Услышанное не укладывалось в голове. - А Николас? – вдруг вспомнил он. - А Николас мне просто очень понравился. Когда я увидел его, то понял, что он заслуживает самого лучшего хозяина. - Ясно, - кивнул снова Буратино, усилием возвращая себя в реальность к своему куску торта на тарелке и чаю. - Извини, я совсем заговорился! - спохватился Карабас. – Ты ведь за чем-то пришел ко мне? - Да, я хотел спросить… - честно говоря, Буратино уже слабо помнил, зачем он пришел. – Это насчет нашего нового выступления… мы придумали… - Да-да, я тебя слушаю, - Карабас подался вперед. - Мы хотели бы, чтобы вы подыграли нам немного. Вы положите в карман золотой ключик, и там я его найду. - А что будет дальше? – Карабас, кажется, оценил предложение, и заулыбался весело. - Дальше мы откроем им дверь и будем свободны. - Какую дверь? - Ммм… – об этом они и не подумали сгоряча. - Мы еще придумаем что-нибудь. Нарисуем, в крайнем случае. - Хорошо, пусть будет так, если вы хотите, - кивнул Карабас, задумавшись о чем-то своем. – Это должно быть интересно, мне не терпится посмотреть… Ты только это хотел спросить? – вынырнул он из мыслей и снова обратил внимание на Буратино. - Да, - кивнул тот с облегчением. Ему не терпелось отсюда уйти. - Тогда можешь быть свободен, - Карабас указал ему глазами на дверь, и Буратино быстро встал с кресла. – Стой! – вдруг скомандовал он, и Буратино встал, как вкопанный. Не ожидая ничего хорошего. - Что-то еще? - Ты пришел сам или тебя Арлекин отправил? - Арлекин, - неохотно признался Буратино. - Не хочет, значит, видеть меня, обиделся, - тихо хмыкнул он. – Передай ему, что он все равно остается моим самым лучшим мальчиком. - Хорошо, - кивнул спокойно, как можно спокойнее, Буратино и поспешил наконец выйти, осторожно прикрыв за собой дверь. Только потом он заржал во весь голос, забыв о том, что его могут услышать. Он просто представил себе лицо Арлекина, когда он передаст ему послание Карабаса, и пообещал себе, что сделает это как можно скорее. За этим его и застала Мальвина, показавшаяся вдали, и Буратино, хихикнув в последний раз, все-таки взял себя в руки и пошел медленно ей навстречу. Девочка быстро прошла мимо него, даже не посмотрев в его сторону. Буратино задумался, попытался совместить в своем сознании то, что рассказал ему Карабас о ней, и этот пронесшийся мимо образ девочки-ангела в пышном платье и с легкими светлыми волосами, развевающимися от быстрой ходьбы. Мальвина стукнулась в дверь, и ей тотчас же открыли, словно Карабас ждал ее именно сейчас. А может, и правда ждал, судя по тому, как быстро он выпроводил Буратино... Мальчик постоял так еще минуту, в задумчивости глядя на темный тупик в глубине коридора, а потом развернулся и медленно побрел обратно, встретив по пути спешащего за Мальвиной Пьеро. «Домой», - грустно усмехнулся он про себя. Он до сих пор не мог поверить до конца, что прошло уже больше года с того времени, как его родителей не стало — оба погибли в автокатастрофе, как принято было об этом говорить. Именно с этого момента в его жизни и началось падение, все ниже и ниже. Сначала его забрала к себе бабушка, но смерть дочери подкосила ее так сильно, что за полгода она из любимой и вечно пахнущей горячей стряпней бабушки превратилась в не помнящую даже себя старуху, что уж говорить о внуке... А внук все чаще стал прогуливать школу, чтобы пошататься в одиночку по городу, в глубине души молясь только об одном — чтобы бабушка жила как можно дольше. Он уже успел узнать, что она была последним его родственником, а он очень не хотел в детдом. Ему не повезло и, как он понимал сейчас, повезти не могло — эта черная полоса в его жизни только начинала набирать обороты. В один осенний дождливый день бабушка умерла, предрешив и его участь тоже. Вокруг него тотчас забегали женщины из службы социальной опеки, и свой четырнадцатый день рождения он встречал уже в приюте, в котором продержался всего пару месяцев, прежде чем сбежал, за два дня до того, как он встретил на набережной доброго и заботливого старичка. Сейчас Буратино оказался куклой и практически его собственностью, которую нужно как можно выгоднее продать. Размышляя таки образом о своей тяжелой жизни, Буратино наконец добрел до зала со сценой — своеобразной границы между нормальной человеческой жизнью и их темным душным подвалом. Идти дальше ему сейчас не хотелось, нужно было немного посидеть в тишине, чтобы обдумать все, что произошло за последние дни. Сейчас эта ситуация казалась ему самым дном, хотя рассудком он понимал, что сейчас все далеко не так плохо, и что может стать гораздо хуже. Он никак не мог ожидать этого, но разговор с Карабасом странным образом успокоил его и даже ненадолго примирил с действительностью. Карабас определенно знал свое дело, когда уговаривал его, и Буратино уже казалось, что куклы, подвал и выступления — далеко не самый худший вариант, если стараться соблюдать Правила: не спорить, не сопротивляться и не пытаться вырваться. Это было не настолько сложно, и, возможно, Буратино готов был бы пойти на эти условия, если бы не одно «но». Его не то чтобы напрягала теперешняя сущность, по крайней мере, он чувствовал себя хоть в чем-то обделенным в физическом плане, но он очень сомневался в том, что кто-то захочет купить симпатичную куколку в натуральный размер только для того, чтобы заботиться о нем, как о собственном ребенке... Еще он не понимал, почему отсюда нельзя сбежать, ведь можно найти кучу способов, и даже сам Карабас не следит за ними настолько, чтобы контролировать каждый шаг. В конце концов, его можно было бы просто убить, забрать ключ и уйти. - Ты здесь! - подскочил к нему сзади Арлекин, и Буратино подпрыгнул на стуле он неожиданности. - Потеряли меня? - кисло усмехнулся он. - Да не то, чтобы... - протянул уклончиво Арлекин, улыбаясь уголком рта. - Я уже было подумал, что ты решил остаться третьим... - Отвали, - отмахнулся Буратино, искоса разглядывая Арлекина под новым углом. - Сидел, думал, все равно внизу нельзя в тишине побыть, обязательно кто-нибудь пристанет... - Да, мне здесь тоже нравится, - Арлекин кивнул. - Ну, и как тебе Карабас? - О... - выразительно закатил глаза Буратино, потому что слов, чтобы ответить на этот вопрос, у него не было. - Видишь, какой добрый дедушка, а ты боялся чего-то... Он тебе рассказал про свою спасительную миссию? - Рассказал... - А ты и поверил, - Арлекин хмыкнул. - Он умеет вдохновенно вещать, я-то знаю... - Кстати, он просил передать тебе привет и сказать, что ты у него самый лучший и любимый из мальчиков, - фыркнул Буратино, и Арлекин залился нервным смехом. - Что, вот прямо так и сказал? - Не дословно, но очень близко. А еще он решил, что ты на него обиделся, - добавил Буратино, на что Арлекин зашелся еще в одном приступе хохота. - Обиделся, представляешь? - отсмеявшись, сказал Арлекин сухо. - Мне кажется, его самого стоило бы хоть раз оприходовать так, чтобы он терял сознание, а потом посмотреть, обидится ли он. - Угу... - кивнул Буратино, когда пауза затянулась, Арлекин смотрел на него и нужно было что-нибудь ответить. Казалось, Арлекин сейчас в неплохом настроении, поэтому Буратино решил спросить еще: - Он рассказал, что нашел тебя, когда ты пытался влезть в чью-то квартиру, и ты самостоятельно пошел за ним. - Карабас сегодня был чересчур разговорчив, - Арлекин усмехнулся, приподняв брови. - Ты бы знал, сколько раз я успел пожалеть, что хотел тогда с ним договориться по-хорошему... - Угу, честный домушник... - скептически протянул Буратино. Стало чуть легче от того, что он не один такой доверчивый идиот. - Про остальных он тебе тоже рассказал? - Угу... - Расскажи мне тогда про Лео, я его историю еще не слышал. Его под каким забором подобрали? - Перепродали, - неохотно ответил Буратино. - Ходит некачественный товар из рук в руки, - в голосе Арлекина слышалось явное злорадство. - А ты? - А я из детдома сбежал... - Удачно, - прокомментировал весело Арлекин. - А Карабас тебе случайно не рассказал по доброте душевной, как ему так ловко удается делать из людей куколок на шарнирах? - Нет, - Буратино пожал плечами. - А жаль... - протянул Арлекин. - Похоже, где-то здесь и есть его главный секрет. - А если спросить? - Буратино почему-то казалось, что Карабас все расскажет просто так, стоит только задать вопрос — так легко он выдавал ему сегодня любую информацию. - Спроси, попробуй. Мне он ничего не сказал и выпроводил поскорее. Слушай, пойдем уже вниз, надоело здесь сидеть... - Пошли, - согласился, поднимаясь, Буратино, и они вдвоем направились к себе через высокую площадку сцены и тяжелую пыльную ткань занавеса. - Ты говорил, что пытался сбежать... - вспомнил вдруг Буратино, говоря как можно более нейтральным тоном. - Ага, пытался, в окно, - хмыкнул Арлекин, не поворачиваясь к нему. - Я даже погулял целый день, только для меня все ограничилось парой улиц, на которых все двери одинаковые. - В смысле? - Откуда я знаю?! Может, это и называется магией... Бред какой-то, но только я всегда приходил к одной и той же двери. - И что за дверь? - За которой еще одна дверь и длинный коридор, как ты мог догадаться. И конечно, у самого входа меня ждал Карабас. Вот так и закончился мой побег, - жизнерадостно закончил Арлекин. - Но как?.. - это было настолько ненормально, что просто не могло быть по-настоящему. - Не может быть такого... - А то, что ты теперь из пластика, тебя, я смотрю, больше не смущает... - фыркнул Арлекин, и Буратино оставалось только признать с легким раздражением, что он прав. Однако даже эта новость, неприятная, но вполне ожидаемая, не смогла убить хорошее настроение Буратино, который чувствовал себя сейчас счастливцем, чудом выбравшимся из пасти льва. Что-то сместилось сегодня у него в голове, и он понял, что и здесь можно жить. Недолго, пока они не найдут выход, а найдут они обязательно. - А серьезно, - вспомнил Буратино, что хотел спросить. Они уже спустились вниз и теперь шли друг за другом по ставшему родным и привычным коридору. - Зачем ты пошел за мной? Буратино, конечно, очень хотел услышать в ответ, что Арлекин волновался за него, но понимал, что тот в жизни не признается ни в чем подобном. - Делать-то все равно нечего, - хмыкнул Арлекин. - Репетиция кончилась, из зала нас выгнали девчонки, Мальвина тут же побежала к Карабасу, идиот-Пьеро, как обычно, за ней... - Понятно... А Лео с девочками? - Нет, его не было, - Арлекин отрицательно мотнул головой и остановился около двери. Сердце у Буратино неприятно сжалось от страха. - А где он? - Откуда мне знать? Ходит где-нибудь, я же за ним не слежу. Спроси у девчонок, если хочешь, они должны знать, далеко он все равно не уйдет. Арлекин, посчитав разговор законченным, уже было отвернулся от него, собираясь открыть дверь, но Буратино теперь решил разобраться до конца со всем. - Постой еще! - Чего тебе? - Арлекин развернулся с неудовольствием. - А Никки... правда кукла? - Правда. Хочешь — спроси у него самого, он тебе в подробностях расскажет. - Нет уж, - Буратино мотнул головой — он сейчас еще не был готов разговаривать с Николасом спокойно и не отдергиваться в сторону. - А как он здесь появился? Тоже через зеркало? - Нет, его Карабас купил где-то и привел. - Как купил? Где? - Откуда я знаю? Магазины такие бывают... - Там продают людей? - Не людей, кукол... - Арлекин поморщился, но все-таки ответил подробнее: - Они отличаются от нас, хоть и кажутся на первый взгляд живыми. - Как отличаются? - спросил Буратино. Ему снова казалось, что голова начинает кружиться, и он не понимает в этом мире ничего. - Они все понимают не так, как мы, по-своему, - Арлекин вздохнул. - Знаешь, они реально куклы. Хорошенькие такие, разодетые, разукрашенные, каждый под свою роль... Они для того и делаются, чтобы их покупали, и живут счастливо у своих богатеньких хозяев, а те их любят, кому как больше нравится. Так что цени, мы и правда уникальны. - Но зачем... - начал Буратино и замолчал, не зная, как закончить. Зачем кому-то живые куклы? Зачем нужны такие, которые не хотят подчиняться? Зачем, наконец, Карабас продает их наравне с этими? - Те надоедают после первых двух дней, - Арлекин как-то понял его. - Я таких видел несколько раз, они стандартные до жути, смотреть противно. Никки по сравнению с ними еще хорошо смотрится... Еще вопросы? Вопросов больше не было, посреди коридора стоять было неуютно, а потому Буратино в ответ только мотнул головой. *** На следующее утро его снова разбудили – на этот раз Арлекин, вцепился в его плечо и довольно ощутимо потряс. Буратино недовольно сморщился и попытался спрятаться под одеяло обратно, но эту его попытку пресекли на корню. - Ну чего еще надо? – пробурчал он, не разлепляя век. - У нас очередная репетиция! Буратино даже глаза открыл, чтобы увидеть это странное явление – Арлекина в хорошем настроении. Тот лыбился сегодня еще шире, чем обычно, но выглядело это абсолютно нормально и естественно, а не как всегда – будто его рот растянули с двух сторон. Буратино, правда, его радости пока разделить не мог – он всегда был совой, и ранние подъемы не способствовали жизнерадостному настрою. - Ты чего такой счастливый? – кисло спросил он. - Мальвина сломала палец! – Арлекин буквально светился от счастья. – Сегодня ее не будет, ее чинят… - вздохнул он мечтательно. – Еще и Леонардо куда-то пропал… - Как пропал? Куда? – Буратино будто ледяной водой окатили. Он тут же сел на кровати, впившись в Арлекина напряженным взглядом. - Не знаю, вчера его весь день не было, здесь он не ночевал, с утра не показывался… Да не переживай ты так, найдешь другого! – Арлекин весело усмехнулся. - Куда он мог деться? Продали? - Откуда я знаю? Зато без него здесь дышится легче, да и вообще… Что «вообще» Буратино дослушивать не стал, выбежав из комнаты и с размаху распахнув дверь в спальню девочек. - Каролина! – начал он сходу. – Вы видели Лео? Ой… - вдруг понял он, что видит, и покраснел. Рыжая девочка неохотно скатилась с Элизы и укрыла обеих тонким одеялом по шею. - Стучаться вообще-то надо… - Простите… - пробормотал он смущенно. Не зная куда деть глаза. Ему и вправду было теперь ужасно неловко. - Чего хотел-то? – Каролина смотрела исподлобья. - Вы Лео не видели? – в душе затеплилась слабая надежда. - Только вчера утром, – пожала она плечами. У Буратино снова тревожно засосало внутри. – Что-то случилось? - Его нет. Весь день вчера не было и ночью он не появился… - Вот дурак… - покачала Элиза головой. – Он все-таки полез туда… - Куда? - К Карабасу. Он вчера утром говорил, что шутит, но все-таки собрался. - Ясно, - сказал Буратино подавленно. День, как и обычно, начинался хуже некуда. – Извините еще раз. Он закрыл плавно за собой дверь и привалился к ней лбом. Он хотел надеяться, что все будет хорошо, ведь Карабас вчера был таким спокойным и мирным. А потом к нему пришла Мальвина и ничего не предвещало…Но мерзкий голосок в голове упорно твердил, что ничего не обойдется, что Лео уже в который раз самостоятельно нарвался на неприятности, не может же это постоянно заканчиваться хорошо. - Ну и что ты узнал? – Арлекин подкрался сзади абсолютно неслышно и положил руку на плечо. - Вчера утром он ушел к Карабасу, больше его никто не видел… - Он совсем больной… - с восторженными нотками в голосе протянул Арлекин. – Я, кажется, начинаю его даже уважать – не часто встретишь в человеке такую тягу к приключениям… - На свою задницу, - мрачно закончил мысль Буратино. - Ты понял меня, - Арлекин снова заулыбался мечтательно. Видно было, что такая мелочь, как исчезновение Лео точно не испортит его настроения. Может, даже сделает еще лучше. - Ну что, репетировать? - И как мы будем делать это без Мальвины? – спросил Буратино скептически. Вообще-то теперь он даже рад был репетиции, как и любому другому занятию, чтобы отвлечься на него и не думать о Лео. Он до сих пор хотел верить, что тот вернется. - Самым замечательным образом! – пропел Арлекин. – Поверь мне, без нее будет даже лучше. - А как же Пьеро? - Скорбит, - хихикнул Арлекин и, бросившись театрально в сторону, распахнул створки и влетел в зал. Буратино скривил рот и молча пошел за ним. Арлекин в таком хорошем настроении уже начинал раздражать. Пьеро ждал их, сидя напротив двери и обхватив себя за плечи в полной темноте, а от света из коридора, пусть и неяркого, зажмурился и часто заморгал. - Грустишь? – подбежал Арлекин к нему и свалился рядом, приобнимая за плечи. Тот сразу напрягся и как будто закаменел, поднялся быстро на ноги. - Будем репетировать? – тихо спросил он, не глядя ни на кого. - Будем, – скривился, как от лимона, Арлекин. – Тебе поручается сделать ключик. - Из бумаги? – спросил Пьеро серьезно. - А из чего еще можешь? – улыбнулся Арлекин. - Можно взять ключ от тумбочки и обмотать его фольгой, - предложил Пьеро почти шепотом. Буратино наблюдал за ним с интересом: Пьеро одновременно порывался отойти от Арлекина подальше и стать как можно незаметнее. - Фольга серебристая… - У меня золотая осталась… Пьеро полез в карман болтавшихся на нем широких джинсов и быстро достал оттуда свернутый вчетверо и громко шуршащий листочек, блестящий желтым. - Откуда такая роскошь? – присвистнул Арлекин. - Недавно шоколад был… - Ты молодец, - улыбнулся ему Арлекин, пристально глядя в глаза, и Пьеро тут же отвел взгляд. – За сколько сделаешь? - Это несложно совсем… за полчаса десять минут… - Тогда вперед! – скомандовал Арлекин, и Пьеро пулей вылетел за дверь – за ключом. - Мне кажется, или палец Мальвине сломал ты? – хмыкнул Буратино, когда они остались вдвоем. – И почему я до сих пор не знал, что наши тумбочки закрываются? - Потому что не спрашивал. Все ключи у Карабаса, хочешь себе – иди и проси. А насчет пальца… - Арлекин еще раз вздохнул мечтательно и поднял глаза к темному потолку. – Нет, увы. Это не я, она сама вчера упала. - Откуда тогда ты знаешь? – усомнился Буратино. - Пьеро сказал. Вчера вечером они возвращались сверху, и она споткнулась на лестнице. Совершенно самостоятельно и как нельзя кстати. - Что-то Пьеро не выглядит особо расстроенным… - Тебе кажется, - Арлекина перекосило. – Он вчера весь вечер просидел скрючившись, со своими бумажками. - И как у него стихи? – спросил Буратино от нечего делать и не понял, почему Арлекин изумленно поднял брови, а потом громко засмеялся, так, что от дальних стен отразилось эхо. - Пьеро не пишет стихи, как ты мог подумать. Он рисует. В основном Мальвину, во всех позах и ракурсах, кроме откровенной порнухи. Я подозреваю, это он просто прячет под замок, - фыркнул Арлекин насмешливо, а потом добавил - а стихи здесь пишу я. - Ну и дурдом, - покачал Буратино головой осуждающе. - А ты думал! Здесь ни одного нормального, зато всем весело. - Обхохочешься, - ответил Буратино, как раз вспомнив о том, что не знает, где сейчас находится один из местных ненормальных и что с ним. - Это же Страна Чудес, разве Карабас не успел тебе об этом рассказать? - Я без него догадался… - настроение резко испортилось. Нужно еще тогда было догнать Лео, найти поскорее, нужно было объяснить ему… «Что объяснить? Что Николас тебе не нравится?» - спросил ехидно голос в голове. Оправдываться было ужасно глупо, но Лео, похоже, вовсе так не думал. Тогда, возможно, он бы не ушел так просто, тогда он хотя бы сказал бы Буратино, что он задумал… - Готово… - проскользнул в зал Пьеро и отдал Арлекину ключ. Ключ оказался маленьким и почти исчез на его ладони, а фольга заглажена настолько, что не видно ни единой складочки. - А красок золотых у тебя нет? – спросил зачем-то Арлекин. - Есть, но золотые на металл не лягут… тебе не нравится? – голос дрогнул и совсем потух. - Нравится! – уверенно кивнул Арлекин, осмотрев ключик со всех сторон еще раз с удовлетворением. – Все отлично, про краску я так просто спросил. - И что мы дальше делать будем? – спросил скептически Буратино. - А дальше… - на мгновение Арлекин задумался, округлив рот. – Дальше я буду изображать старую добрую черепаху Тортиллу, которая расскажет тебе за символическую плату натурой, где можно найти ключик от рая… от свободы, то есть, - поправился Арлекин и подмигнул. - Обойдешься без натуры, - буркнул Буратино. – Да и вообще на черепаху ты не похож. - А так? – Арлекин с готовностью распластался по полу, загребая руками и ногами, как будто он плывет. – Я еще на спину привяжу большую зеленую подушку… - Клоун, - фыркнул Буратино, и, не выдержав, рассмеялся, глядя как тот старательно работает всеми конечностями. - Я попрошу, - Арлекин принял оскорбленную позу и тут же улыбнулся Пьеро, который неуверенно улыбался, тоже глядя на это невиданное чудовище. *** День, на удивление, прошел мирно и быстро, и Буратино понял, что именно Мальвина своим присутствием отравляет атмосферу. Хорошее настроение Арлекина не спешило уходить и он скакал весь день на подъеме, тормоша слегка обалдевших от такого напора Буратино и Пьеро, и к вечеру его действия стали приносить плоды. Буратино чувствовал себя хот и страшно уставшим за день, но вполне довольным жизнью и даже Пьеро, глядя на Арлекина, засветился несмелой улыбкой, когда тот, зевая, заявил, что репетиция на сегодня окончена и пора спать. Он первый же и вылетел из зала, а потом вернулся и утащил за собой на кухню не особо сопротивляющегося Пьеро. Буратино только и оставалось, что изумленно хмыкнуть и пожелать мысленно девочке подольше восстанавливать свой палец. На пробу он заглянул в свою комнату – вдруг Лео вернулся, пока они репетировали, - но там был только Никки. Всего лишь за секунду настроение испортилось безвозвратно, но делать было нечего, и Буратино, крепясь, вошел в комнату. - Пришел? – Николас посмотрел на него из-под светлой челочки, оторвавшись от очередной книги. - Ага... Что читаешь? - «Ромео и Джульетта», Шекспир, - смущенно улыбнулся ему Никки. Буратино еле подавил в себе готовое вырваться ироническое хихиканье, и вместо этого спросил: - Нравится? - Очень! Только я еще не дочитал… - Тогда конец тебе еще больше понравится, - хмыкнул Буратино, и, помолчав, все-таки задал вопрос, его интересовавший. - Ты здесь целыми днями только книжки читаешь? - Ну да… - кивнул Николас и нахмурился. – Это плохо? - Нет, почему же… - Буратино тут же пошел на попятную, никак не ожидая от Никки такой странной реакции. – Просто я думал, что тебе это уже надоело… - Нет… - Никки снова выглядел удивленным. – А разве это может надоесть? Ты разве не любишь читать? - Не особо, - честно признался он. - А что ты тогда любишь? - Я? – странно было говорить здесь о том, что неосуществимо. – Я люблю гулять, - наконец сказал Буратино самое простое, но Никки все равно не понял. - Как это? – захлопал он ресницами. Буратино, глядя на это, подумал, что уже почти привык… почти… - Ну… просто ходить по городу, - ответил он. - Странный ты какой-то, - улыбнулся Николас, и Буратино поежился: как бы то ни было, рядом с ним он все равно чувствовал себя неуютно. – Тебе нравится просто ходить? - Что-то вроде того… Лео не появлялся? – спросил он просто так, на всякий случай, хотя и так ясен был ответ. - Нет… - А хочешь пройтись со мной? – пришла вдруг в голову к Буратино идея. - Хочу! – просиял Никки, и Буратино снова стало неловко. – А как и куда? - Пешком, наверх до выхода. - Зачем тебе? - Просто так, хочу пройтись, - ответил Буратино уклончиво. – Ну так что, идешь? Он надеялся, что если подняться наверх, то Лео непременно окажется где-то там, например, в зале, или ее где-нибудь, но, как он и ожидал, там никого не оказалось. Буратино уже не верил, что с Лео все в порядке, и не верил даже, что тот вернется. *** Он сидел в темном зале и ждал. Свет уже давно погас сам по себе, и вокруг уже не было видно ничего, только слабо светился прямоугольник, очерчивающий дверь. Из коридора доносились приглушенные голоса и смех, только смех Арлекина звучал чересчур громко и зловеще, но Буратино, по сути, это не волновало, потому что он было уверен в том, что скоро появится Лео, в любом случае – появится, и значит, ничего страшного не случится. За такими мыслями он и сам не заметил, как задремал. Буратино не знал, сколько времени он проспал. Ему казалось, что прошло всего лишь несколько минут, после того, как он закрыл глаза и перестал видеть светящийся прямоугольник, но сейчас он сидел в полной темноте и тишине, которая давила на уши и заставляла чувствовать себя запертым в клетке. Он поднялся на ноги, медленно и осторожно, прислушиваясь к каждому шороху, и вытянув вперед руки, пошел к выходу. В коридоре было точно так же темно и тихо. Буратино нащупал ручку на двери в спальню, толкнул. Внутри не было никого, только стояли аккуратно застеленные кровати с белыми треугольниками подушек на покрывалах. Это выглядело странно и пугало своей безликостью, особенно потому что ночью они не могли исчезнуть все вместе. Он проверил комнату девочек- все так же пусто и заправлено. В коридоре все так же царила полная темнота, а из звуков Буратино слышал только собственные шаги и чересчур шумное дыхание. Предчувствие вопило, что не нужно идти наверх. Все это казалось похожим на фильм ужасов, когда жертва знает, что не нужно смотреть, кто прячется за закрытой дверью в подвал, но все равно смотрит, и Буратино стал медленно подниматься по лестнице, видя лишь смутные очертания крутых ступеней и чувствуя, как с каждым шагом нарастает страх. Сверху наконец показался свет, и Буратино рванулся вперед. Сцена и зал тоже были пусты. Зато там было светло, и он обошел помещение, прислушиваясь в надежде услышать хоть чей-нибудь голос, однако тишину нарушали только его шаги, отвратительно громкие и гулкие. Внезапно его взгляд наткнулся на что-то мелкое, валяющееся прямо около занавеса и почти скрытое им. Когда он приблизился, мелочь оказалась валяющимся пальцем. Буратино отшатнулся, зажимая рукой рот, чтобы не заорать в этой тишине, и только потом он понял с облегчением, что палец наверняка принадлежал Мальвине до того, как она его сломала вчера. Пересилив себя, он тронул находку ногой, и палец покатился вниз по невысокой лестнице из трех ступеней, громко стуча по половым доскам. Буратино оглянулся непроизвольно – не пришел на шум кто-нибудь за ним, хмыкнул про себя, когда никого не обнаружил, наконец отвернулся и пошел в сторону выхода и каморки Карабаса. Все могли быть только там, больше негде. В этом коридоре всеет, как ни странно, горел. Лампы под потолком тихо и успокаивающе гудели, и когда он наконец увидел дверь в комнату Карабаса, сердце уже перестало стучать так быстро и загнанно. Буратино постучал, затем еще раз – громче и настойчивей, но никто не отозвался. Набравшись смелости, Буратино дернул дверь на себя, и она легко поддалась под его рукой, распахиваясь широко и пропуская внутрь. Он с опаской перешагнул через порог и замер, но и здесь тишины не нарушало ничего, кроме его тихого дыхания. Комната выглядела так же, как обычно, за окном шел тот же самый дождь, только Карабаса внутри не было, и на мгновение Буратино уверился, что его оставили здесь одного. Такая перспектива его обрадовала, он заозирался оживленно и внезапно подумал, что. Может быть, теперь открыта будет и другая дверь, на свободу. Осторожно, боясь поверить, он развернулся спиной к комнате и протянул руку к двери. Та не поддалась, а сзади него раздался тихий, почти на грани слышимости, скрип открывающейся двери. Другой. Буратино замер, похолодев. Поворачиваться не хотелось, чтобы не видеть, что сейчас произошло за его спиной, но не повернуться было выше его сил, и медленно он взглянул назад. Там не было никого, только дверь, ведущая в следующую комнату, оказалась открытой настежь. Помещение за ним было белым и холодным, похожим на больницу, и холодный яркий свет резал глаза и манил к себе. Буратино толкнул еще несколько раз дверь, ведущую на выход, но та не поддалась ни на миллиметр, а светлое помещение позади него притягивало магнитом. Он наконец приблизился. Весь пол и стены были выложены ярко-белой плиткой. Комната была пустой, только по стенам стояли высокие стеклянные стойки, похожие на те, что в музеях, и в них лежало что-то… Как будто под гипнозом, он подошел к стеклянным стойкам, на которых, как он понял с ужасом, лежали головы с пустыми пластиковыми глазницами, знакомые и мертвые, а сзади кто-то положил руку ему на плечо… - Проснись! Да проснись ты! – он услышал знакомый голос, и хватка Карабаса на его плече ослабла, а потом и вовсе растворилась в темноте спальни, привычной и спокойной, а над собой он увидел нависший темный силуэт со свисающими вниз отросшими прядками. - Лео?.. – выдохнул он, прикрывая глаза снова. В груди до сих пор после кошмара колотилось сердце, но теперь Буратино было просто хорошо от того, что Лео вернулся. - Я тебя минут пять тряс, пока ты не проснулся, - нервно усмехнулся он. - Приснится же такое… - протянул Буратино, чувствуя себя в этот момент полностью счастливым. Увидено оказалось кошмаром, а Лео снова с ним. - Ты так ворочался и стонал, что я подумал, будто у тебя припадок… - Нет, просто сон… - жизнь была хороша. – Я никого не разбудил? - Разбудил, наверное, - тень над ним пожала плечами, - но все упорно делают вид, что спят. - Все пытаются спать, а вы вдвоем можете валить куда-нибудь, - четко проговорил Арлекин. - Да пожалуйста! – фыркнул весело Лео и протянул Буратино руку. – Пойдем? Тот едва успел ухватиться, а Лео уже тянул его за собой, и они буквально вылетели в коридор, мстительно хлопнув дверью напоследок. - Туда? – мотнул Буратино головой в сторону зала, но Лео поморщился. - Лучше на кухню. Он пошел вперед, снова таща Буратино за собой, и тот только сейчас понял, что Лео снова не торопится отпускать его руку, но это отнюдь не было неприятным, скорее даже наоборот, и Буратино ускорился, чтобы идти рядом с ним. - Где ты был? - У Карабаса, где же еще? – улыбался Лео и поглядывал на него искоса, будто дразнил. - Ты опять полез, куда не надо? - О… - засмеялся он довольно. – Ты себе даже не представляешь, куда я полез… как ты думаешь, по ночам здесь можно найти еду или в такое время нам полагается спать и не полагается хотеть есть? - Сомневаюсь, - хмыкнул Буратино. - Проверим? – настроение у Лео было странно хорошим, особенно если учитывать, откуда он только что вернулся. Они уже завернули на кухню, и Лео с готовностью подставил табуретку, жестом предлагая Буратино забраться наверх и посмотреть, есть ли в шкафу что-нибудь. - Лучше ты, - объяснил он в ответ на недоуменный взгляд Буратино, но тот надеялся, что Лео скоро объяснит все. Тот, правда, думал сейчас совсем о другом. – Я до сих пор хорошо помню, как из-за тебя летал отсюда вниз… - Прости, - Буратино, до того счастливо забывший о произошедшем, теперь почувствовал себя ужасно виноватым. Сейчас он даже не понимал, из-за чего так разозлился. – Не знаю, что на меня нашло. - Я уже давно забыл! – отмахнулся Лео. – Смотри, что там! - Ты только что сказал, что помнишь! – возмутился Буратино и чуть не свалился с табуретки, только чудом восстановив равновесие. - Осторожно! Я же просто пошутил, а ты уже сам решил упасть. Ты хотел мне отомстить? - Отличная идея – свалиться со стула самому! – фыркнул Буратино, с осторожностью раскрывая дверцы шкафа и заглядывая внутрь. – У нас есть молоко и хлеб. - Заботливый старый хрен, надо же… - пробурчал Лео. – Но лучше это, чем ничего. Давай сюда! Стеклянный кувшин с белым содержимым оказался достаточно тяжелым, и когда он наконец перешел в руки Лео, Буратино с облегчением потянулся в дальний угол за хлебом, поднявшись на цыпочки, и с ледяным холодком в животе почувствовал, как поехали по гладкому полу ножки стула и он неудержимо соскальзывает вниз и летит, успев поймать и зафиксировать взглядом только испуг в широко раскрытых глазах Лео. Потом был пол, твердый и горячий, и темнота в глазах, пронизанная желтыми вспышками. - Ты как? Ты живой? Ничего не сломал? – Лео подскочил к нему в один момент, опустился рядом на колени и осторожно провел ладонью по затылку, шее, спине, словно проверяя, все ли цело. Ощущение его руки на своей спине странным образом приводило Буратино в чувство. И темнота перед глазами постепенно проходила, появлялись нормальные очертания ножек стола. – Скажи что-нибудь! - Все нормально, - прошептал он сдавленно и только потом попытался пошевелиться, чтобы проверить, все ли части тела на месте. Казалось, что все… и рука Лео на спине… - Можешь сесть? – волнения в его голосе, по мнению Буратино, было неоправданно много. Правда, когда он попробовал подняться, то почувствовал, как дрожат и не хотят слушаться руки и ноги. Приложив усилия, он все-таки сел, откинувшись на ближайшую белую стену, и слабо улыбнулся Лео. Тот смотрел на него все с тем же скорбным видом, и от этого Буратино сразу почувствовал себя лучше. - Все хорошо, - повторил Буратино, заметив, что на этот раз слова дались ему куда лучше, только голос все равно немного дрожал. В кухню внезапно вбежала Элиза и замерла на пороге, удивленно оглядывая их обоих. - Что случилось? – наконец спросила она, нахмурившись и щуря глаза от яркого света. – Кто-то опять упал? - На этот раз я, – усмехнулся ей Буратино. Чувствовал он себя уже практически нормально. - Ты!.. – девочка открыла рот, глядя на Лео недоверчиво и сердито. – Это ты сделал? Отомстить решил? - Нет! – их с Лео голоса прозвучали вместе. - Он не виноват, я сам упал. Просто стул отъехал в сторону. – Буратино стал оправдываться, чтобы Элиза не подумала даже, что виноват Лео. - Понятно… - недоверчиво протянула она, хмуро оглядывая из-под светлых бровей обоих. – Перебудили всех… - Очень громко было? – отчего-то Буратино почувствовал себя виноватым, что из-за него поднялся такой переполох. - Ну да, было хорошо слышно, - голос Элизы, всегда тихий и доброжелательный. Теперь звучал сухо – Хорошо хоть Карабас не услышал… Все, мы спать. А вы сидите тихо. Она пошла назад и через пару секунд исчезла, свернув за угол. Буратино внезапно пришла в голову очередная глупая мысль, и он заинтересованно посмотрел на Лео. - Почему у нее голубая пижама, у меня зеленая, а у тебя вообще белая? - Ты себя точно хорошо чувствуешь? Голова не кружится, не болит? – приблизился к нему Лео и заглянул в глаза, близко-близко, отчего Буратино смутился и отвернулся. - Все со мной нормально! – буркнул он. – Просто стало интересно… - Дали, что есть. Или опять какой-то коварный план Карабаса, - он усмехнулся. – Тебе идет зеленый. - А тебе белый, - ответил Буратино, и только услышав, как удивленно хмыкнул Лео, понял, что сказал. - Белый всем идет, – неопределенно повел тот головой. – Встать сможешь? Лео быстро поднялся с пола и снова протянул ему руку, за которую Буратино охотно ухватился и встал на ноги. - Кажется, это не молоко, а кефир, - сообщил тот, перехватив взгляд Буратино. Кувшин так и стоял посередине стола. - А хлеб я так и не достал… - Почему не достал? Вон он, в углу валяется… В дальнем углу и правда валялось что-то темное и напоминающее буханку. Лео поднял ее, стряхнул мусор и подул на нее для верности. - Будешь? – просил он, и Буратино с готовностью закивал. - Ты хотел рассказать, что ты делал у Карабаса, - напомнил он. - Ага, - Лео расплылся в улыбке, и это было настолько странно, что Буратино с опаской посмотрел на него, не били ли его на этот раз по голове слишком сильно. – Все началось тогда, когда ты пошел к Карабасу. Мне тогда нечего было делать, и от скуки я слонялся по верху, надеялся, что услышу что-нибудь интересное. Только дверь там глушит все звуки, подслушать вас мне не удалось, я пошел назад и спрятался за занавесом. Там я дождался тебя, а вернее, вас с Арлекином, услышал ваш разговор, узнал от него много интересного, в частности о том, что сбежать отсюда нельзя, и лучше не пытаться, и надо сказать, мне это очень помогло. Тебе, кстати, спасибо огромное за то, что ты так емко и коротко рассказала все обо мне Арлекину. - Не надо было, да? – внутренне сжался Буратино, ожидая, что Лео будет недоволен, но тот только махнул рукой. - Теперь уже без разницы. Я так понял, Карабас тебе обо всех рассказал? – Буратино молча кивну. – Потом мне тоже скажешь. - Про всех, кроме девочек. Дальше-то что? - Потом… Потом к Карабасу побежала Мальвина, и, когда вы ушли, я решил не упускать такой шанс и заглянуть в комнатку. - Зачем? – не понял Буратино. - Потому что я подумал, что вряд ли они стали бы… трахаться в старом кресле, когда в соседней комнате нормальная кровать как раз для этого. - Что делать? – Буратино открыл рот, шокировано уставившись на Лео. – Я думал, Арлекин шутил тогда… - А что тебя так удивляет? Каждый устраивается, как может… - Но это же… - было невообразимо мерзко представить себе подобное, и Буратино скривился, будто его сейчас стошнит. - Я бы не сказал, что ей так уж противно… - протянул Лео, лукаво улыбаясь ему и Буратино почувствовал, что неудержимо краснеет. - И что дальше? – буркнул он, переводя тему. - Дальше, как я и предполагал, дверь оказалась открытой, а комната пустой. Я надеялся покопаться в столе Карабаса, почитать какие-нибудь бумажки, может, найти что-то вроде договора с дьяволом… Но все ящики, конечно, оказались закрыты, а я, в отличие от некоторых, не умею виртуозно и с достаточной скоростью вскрывать замки. - Подожди… - остановил его Буратино, у которого в голове явно что-то не срасталось. – Но там же Пьеро сидел у дверей, он должен был тебя видеть! - Он и видел, - улыбался Лео, довольный собой. – Я попросил его не говорить никому, а потом… Кто-то позвонил во входную дверь, и я понял, что деваться мне некуда, убежать я не успею, и я вылез в окно. Надеялся, что кто бы там не пришел, он скоро исчезнет, и я смогу вернуться. Кстати, там был дождь… - Угу, я знаю, - кивнул Буратино. – Когда я там был, дождь тоже шел. - Ты на него смотрел пару минут, а я больше суток под дождем сидел. - Почему? - Потому что человек ушел, за ним ушла Мальвина, Карабас остался сидеть в комнате, а потом Мальвина вернулась со сломанным пальцем, и они срочно поехали тот палец чинить. Окно, соответственно закрыли… - вздохнул Лео с наигранной грустью и опустил голову вниз, поглядывая на Буратино и оценивая, насколько тронул его рассказ. - Я понял из того, что сказал Арлекин, что никуда уходить нельзя, иначе окажешься прямо перед дверью. Когда Карабас вернется. И вот я сутки сидел под окном… Больше всего я боялся, что меня куда-нибудь увезут, - хмыкнул он. - В дурдом. - Да, что-то вроде этого. На следующий вечер Карабас с Мальвиной вернулись. Мне ужасно повезло, что он открыл окно, когда отпустил ее, и пошел спать, а я наконец смог вылезти и вернуться сюда. Только хотел наконец-то уснуть, а тут ты по кровати мечешься, как припадочный. Вот, в общем-то, и все, - широко улыбнулся он Буратино. - И надо было лезть туда… - только и мог сказать на все это Буратино с нотками восхищения в голосе, которые никак было не спрятать. Лео с притворным раскаянием взохнули хитро стрельнул глазами из-под чеки. – А если бы ты попался? - Я очень не хотел попадаться снова, уж поверь. Я сделал все, что только мог… - Ты такой… - Какой? - Ненормальный, - хмыкнул Буратино. - Ты даже не поверишь, насколько, - мурлыкнул Лео, сложив губки бантиком и теребя длинную прядь волос, в ярком свете отливающих золотом. - Да иди ты... - улыбнулся ему Буратино. - Кстати, я хотел тебе вчера рассказать про Николаса... - Кукла. Я знаю, - зеленые глаза напротив моментально стали холодными. - Мне рассказали девочки. И дальше что? - Это он... Я не хотел... - забормотал Буратино, снова злясь от того, что он оправдывается. - Я знаю, - Лео оттаял и снова заулыбался ему, и у Буратино отлегло от сердца. - А тебе понравилось? - Нет! - Ну-ну... Может, все-таки пойдем спать, раз ты успокоился? - Я и был спокоен! - Конечно-конечно... - Буратино ясно чувствовал, как Лео его бесит и наслаждается происходящим. Спать идти не хотелось. - Ты точно не сломал ничего? - задал тот неожиданный вопрос, внимательно посмотрев. - Нет! Но я знаю, что это была твоя месть! - Буратино шутливо повысил голос. - Я не хотел! - встал в ту же позу Лео. - Правда, не хотел. Извини. - За что? - Да так... - уклончиво ответил Лео. - Все, пора спать. *** К удивлению Буратино, на следующее утро он проснулся сам, чувствуя себя бодрым и даже счастливым, несмотря ни на что. Воспоминания о прошедшей ночи грели и наполняли хорошим настроением, и на лице у Буратино сама собой расплывалась улыбка, даже не смотря на то, что Лео опять не было в комнате. Впрочем, не было вообще никого, кроме него и Арлекина, который валялся на кровати Пьеро с его блокнотом в руках. Судя по тому, как пристально и со злостью в глазах тот рассматривал рисунки, как резко переворачивал страницы, громко шурша тонкой бумагой, Буратино понял, что сегодня репетиция пройдет не так весело, как вчерашняя. - Проснулся? - теперь Арлекин повернулся в его сторону, тяжело взглянув из-под бровей. - Тогда пойдем. Мальвина с Пьеро нас уже заждались. - Мог бы разбудить... - отчего-то Буратино почувствовал себя виноватым. - Зачем? - поднял на него глаза Арлекин, снова оторвавшись от блокнота. - Если вы не спали всю ночь, не надо было будить тебя так рано. Буратино решил промолчать и не понимать намека, прикинув про себя, что вряд ли Арлекин на самом деле руководствовался заботой о его самочувствии. Скорее, у того были свои причины, о которых Буратино догадываться не хотелось. - Смотри, - вдруг позвал его Арлекин, сев на кровати и освободив ему место рядом с собой. На странице тонкими карандашными линиями было нарисовано лицо Мальвины. Рисунок не был законченным, это сразу было ясно, но уже сейчас с совершенной живостью можно было видеть, как плотно сжимаются в жесткой улыбке губы девочки и как смотрят на них с листа презрительно ее глаза из-под полуопущенных длинных ресниц. - Очень похоже... - сказал наконец Буратино, так как Арлекин смотрел выжидающе. Рисунок действительно отталкивал от себя так же, как и сама Мальвина. - Нравится тебе? - Она? - Буратино передернуло. - Нет, рисунок. Только ему Мальвина и может нравиться... - Красиво, - кивнул Буратино. - Очень натурально выглядит. - Натуралистично, - поморщился Арлекин. - Можно еще посмотреть? - Конечно, не мое же... - Арлекин рассеяно протянул ему блокнот, и Буратино зашуршал страницами, листая. Больше всего, конечно, было Мальвины, в разных позах и платьях, с длинными пушистыми волосами, сидящей и стоящей... Несколько раз Пьеро рисовал его и Николаса, на эти наброски смотреть было гораздо приятнее, а еще лучше — на Лео, который тоже мелькнул один раз... - А тебя почему нет? - понял вдруг Буратино. Действительно. Арлекин ему не встретился ни разу, хотя даже девочки были. - А я откуда знаю, - огрызнулся тот. - Он мне сказал, что я у него не получаюсь так, как надо. - Странно как-то... - Да ничего странного! Он со мной и двух минут провести не может, куда уж рисовать! Все, кончай разглядывать, пошли! Арлекин поднялся на ноги и вырвав у него из рук блокнот, кинул на подушку, где тот лежал и раньше. Тяжело вздохнув, Буратино тоже встал и пошел следом за ним, предчувствуя, что скоро от хорошего настроения, с которым он просыпался, не останется и следа, а Лео опять куда-то пропал и неизвестно, когда теперь появится. От этой мысли стало только хуже. Атмосфера, итак отнюдь не радужная и дружеская, стала накаляться с самого первого момента, как только они вошли в зал и Мальвина издевательски продемонстрировала обоим свежеотремонтированный средний палец. Арлекин скривился. А через секунду с ласковой улыбкой ударил палкой ей по щеке. Голова отдернулась в сторону, Мальвина поморщилась, но ничего не сказала. «Приветствие состоялось», - скептически подумал Буратино и решил, что лучше ему вести себя сегодня тихо, чтобы не попасть кому-нибудь из них под горячую руку, чего нельзя было сказать о Пьеро. Тот не то чтобы отличался неблагоразумием, но с возвращением Мальвины он смотрел исключительно на нее, верно заглядывая в глаза всякий раз, когда она обращалась к нему. Дело продвигалось медленно, а атмосфера все накалялась. Буратино каждую минуту с опасением ожидал, что опять разразится буря, и из-за этого тоже наравне со всеми огрызался и отказывался делать хоть что-нибудь нормально. Последнюю каплю, как всегда, внесла Мальвина, издевательски отказавшись делать еще хоть что-то, за что снова получила от взбешенного к вечеру Арлекина по боку, согнулась от боли, медленно выпрямилась, фыркнула презрительно и выбежала из зала. Пьеро, как обычно, побежал за ней, окинув напоследок Арлекина грустным взглядом больших темных глаз. - Но мы же все успели, - попытался хоть немного успокоить Буратино Арлекина, но тот отмахнулся от него. В сущности, так все и обстояло, потому что, невзирая на трудности, золотой ключик все-таки оказался в кармане Буратино, а значит, делать сегодня больше нечего. - Дай мне ключ, - протянул к нему раскрытую ладонь Арлекин, и Буратино, пожав плечами, достал ключ из кармана растянутых домашних джинсов. - Зачем тебе? - Пойдем, я тебе покажу, - Арлекин широко улыбнулся, и его улыбка не предвещала ничего хорошего, но Буратино, кажется, уже привык к его вечным перепадам настроения и перестал из-за этого переживать. - И что ты хочешь показать мне? Они уже вошли в свою спальню, но Арлекин не смотрел вокруг, только на ключ в своих руках, как будто тот был давно желанной добычей, и в душе Буратино шевельнулось нехорошее предчувствие. Лео на этот раз тоже был в комнате и подозрительно посмотрел на Арлекина, но тот со сверкающими глазами уже снимал с ключа золотую фольгу. Бережно и осторожно, стараясь не порвать нежный материал неаккуратным рывком. - Что ты делаешь? Мы же ее потом не намотаем так?.. – попытался отговорить его Буратино, прекрасно понимая, что его слова оказываются пустым звуком. Арлекин пропустил все мимо ушел, и через несколько секунд ключ уже оказался освобожденным от фольги. - Ну вот… - удовлетворенный, Арлекин разглядывал на свет ключ, а потом весело посмотрел на Буратино, отчего тот нервно сглотнул. – Мне давно было интересно, что же такого выдающегося нашел наш тихоня-Пьеро в Мальвине… И мне кажется, что рисунки в другом его блокноте, который лежит в его тумбочке под замком, будут гораздо интереснее тех, которые лежит для всеобщего обозрения… - Не трогай! – возмутился было Буратино, да и Лео, услышав, что тот собирается сделать, напрягся и поднял голову, пристально наблюдая за Арлекином. - Не лезь! – тот уже присел рядом с тумбочкой и обернулся к нему с перекошенным от злости лицом, и Буратино решил умолкнуть. К тому же, ему не казалось, что это сможет как-нибудь навредить Пьеро, да и взглянуть было правда любопытно. - Тебе не кажется, что это не твое дело? – с тихой угрозой спросил Лео, но Арлекин уже ковырялся ключом в замке. Лео все-таки поднялся и подошел сзади к Арлекину уже в тот момент, когда ключ провернулся и дверца приоткрылась. - Да отцепитесь вы от меня! – вскочил на ноги Арлекин, оборачиваясь и переводя загнанный взгляд с Буратино на Лео. – Это как раз мое дело! Я же к вам не лезу! - Ты думаешь, что это нормально – копаться в чужих вещах? - Я же не хочу ничего плохого! - Тогда зачем лезешь? - Просто посмотреть… - Арлекин сейчас смотрел только на Лео как на главного противника, и Буратино поразился тому, каким отчаянием блестят сейчас у того глаза. – Мне нужно знать. Не лезь, я сегодня в любом случае увижу эти рисунки… Напряженное молчание затягивалось и звенело в воздухе. Арлекин смотрел на Леонардо внимательно и цепко, готовясь перехватить малейшее движение в свою сторону. Сейчас в его взгляде была хмурая уверенность, и Буратино почувствовал, что еще пара секунд – и оба кинутся друг на друга со всей злостью, что не растащить. И, внутренне сжавшись, встал между ними, как Пьеро в прошлый раз. - Смотри, кивнул он Арлекину и услышал, как позади него прошипел что-то себе под нос Лео, но лучше уж поссориться снова с ним, чем понимать, что они оба снова окажутся в руках Карабаса. – Только обещай, клянись, что ты ничего не сделаешь Пьеро. - Не сделаю, клянусь, - послушно повторил Арлекин, уже забравшись руками в тумбочку и разглядывая содержимое. – Нашел что-то… - пробормотал он наконец, и в его руках показался еще один блокнот, точно такой же на вид, какой лежал сейчас никому не нужный на подушке. Арлекин снова сел на кровать Пьеро, гипнотизируя взглядом обложку и не решаясь открыть, а потом перевернул. Взглянул на первую страницу, сначала мельком, а потом, поняв, что на ней изображено, буквально впился округлившимися от шока глазами. Должно быть, фантазии у Пьеро зашли слишком далеко, как невесело подумал Буратино про себя и, не сдержав любопытства, присел рядом с Арлекином, заглядывая в блокнот, и, увидев страницу, на которую пустыми глазами смотрел Арлекин, он понял, что выглядит сейчас со стороны таким же шокированным. Там была не Мальвина – на рисунке мирно спал сам Арлекин, подложив локоть под щеку и едва заметно улыбаясь во сне. - А ты говорил, что у него не получаешься… - пробормотал Буратино, чтобы сказать хоть что-нибудь. - Я ему не позировал! – огрызнулся Арлекин и, словно плотину прорвало, принялся быстро перелистывать страницы. На каждой был он, удивительно живой и настоящий. - Красиво… - Угу, - отозвался Арлекин, проводя подушечкой пальца по своей нарисованной руке, а потом вскочил и вылетел из комнаты, забрав блокнот с собой. - И что там такое? – нехотя поинтересовался Лео. - Арлекин, - с недоумением посмотрел на него Буратино. – Не понимаю, зачем было прятать… - Зато Пьеро хорошо понимал, если прятал… Ты зачем влез? – по голосу Лео было понятно, что он не сердится, и Буратино стал чувствовать себя спокойнее. - Вы бы опять подрались, - буркнул он нехотя. – Мне, что ли, вас потом разнимать? - Зачем нас разнимать? – хохотнул Лео. – Зато теперь Пьеро точно не повезет. - Почему это? Арлекин же обещал, что ничего плохого не сделает. - Он наобещает… - протянул задумчиво Лео без особой уверенности в голосе. – А куда, ты думаешь, он сейчас рванулся? Буратино удрученно повесил нос. - Думаешь, зря я?.. - Да нет, не зря… В конце концов, это и вправду его дело… - А у нас завтра еще и выступление… - Правда? А у нас почему нет? - Откуда я знаю? Буратино внезапно почувствовал себя вымотанным за этот день настолько, что устало прикрыл глаза, наваливаясь на голую стену позади себя. - Не спи… - затормошил его мягко за руку Лео, и Буратино, улыбаясь, открыл глаза. - Расскажи тогда что-нибудь о себе… - Обо мне неинтересно. – Усмехнулся Лео, опускаясь на кровать рядом с ним. – Разве только ты можешь оценить степень моего идиотизма, когда я согласился подзаработать официантом в уличном кафе… - Ты, наверное, чересчур хорошо делал свое дело. - Слишком широко улыбался каждому… Видно, моя улыбка кому-то слишком приглянулась… Арлекин Только когда дыхание стало вырываться из горла Арлекина с сиплыми звуками, он перешел с бега на быстрый шаг. Он ничего не понимал, он не мог представить себе для чего Пьеро нужно было прятать рисунки с ним… Добежав до зала, он, чтобы отдышаться, упал на жесткий стул, откидываясь на спинку и запрокидывая голову назад. Он не понимал ровным счетом ничего, в голове у него что-то не умещалось и не складывалось. Рисунков было много. Арлекин представления не имел, когда Пьеро успевал все это рисовать, да еще и незаметно. И это при том, что все свободное он время тот посвящал вырисовыванию исключительно кудряшек Мальвины… Наконец, чуть отдышавшись, Арлекин решил, что все равно ничего не узнает, если не успокоится и не спросит, в чем дело, у самого Пьеро. Пьеро, конечно, должен сидеть на своем обыкновенном месте – напротив двери в комнатку Карабаса, - и ждать свою принцессу. Арлекин пытался считать шаги, но на пятнадцати бросил это занятие, оставив в покое свою голову, которая вот-вот готова была разорваться на части от мыслей, неспокойных и сумбурных, однако вовсе не неприятных. Вскоре вдалеке показалась и стала быстро приближаться сидящая на полу фигурка. Пьеро, кажется, спал до того, как услышал его шаги, и теперь, оторвав голову от коленей, повернулся к Арлекину лицом, и тот забыл на секунду, как дышать. - Ты чего? – спросил Пьеро тихо, когда Арлекин наконец подошел к нему вплотную и остановился, глядя сверху вниз. Арлекин знал, что Пьеро, и без того запуганный сверх меры, начинает от его взглядов нервничать еще больше, но сейчас его это мало волновало. Арлекин, широко улыбнувшись, отточенным движением фокусника вытащил из-за спины руку с зажатым в ней блокнотом в неяркой синей обложке. Пьеро нахмурился поначалу с непониманием – вряд ли Арлекин пришел сюда за тем, чтобы обсудить рисунки, которые уже видел много раз. Однако когда Арлекин опустился на пол рядом с ним и отдал блокнот прямо в руки, то Пьеро узнал его мгновенно и вцепился так сильно, что ногти впились в мягкую обложку и, казалось, вот-вот порвут ее. - Кто тебе разрешил? - Вообще-то Буратино, - усмехнулся Арлекин, поглядывая искоса на сжавшегося в комок Пьеро. - Буратино? – не понял Пьеро и переспросил, глядя в сторону. - Мы с Лео поспорили, стоит ли мне посмотреть, что внутри, а он разрешил наш спор. В мою, между прочим, пользу. - Ясно… - почти беззвучно выдохнул Пьеро, глядя на свои колени, и спрятал свое сокровище подальше, прижав к груди. - А теперь скажи мне, почему ты не хотел это показывать? Пьеро только сморгнул еще несколько раз и сделал вид, что не слышал вопроса. - Почему ты мне врал, когда говорил, что я плохо у тебя получаюсь? - Мне не нравится, как ты выходишь, - наконец, после длительного напряженного обдумывания, он ответил, чем удивил Арлекина еще сильнее. - Не нравится? Да ты издеваешься? У тебя отлично получается, мне очень понравилось! Я бы даже сказал, лучше, чем все остальные… - он думал, что все дело здесь в том, что смотреть на нарисованного себя гораздо приятнее, чем на кого-то другого, особенно если рисует Пьеро и особенно если рисует так… Но от этих слов Пьеро сжался еще сильнее, стискивая в объятиях свои колени, и Арлекин с изумлением понял, что сейчас попал в точку. - Пьеро… Просто скажи мне, что страшного в том, что ты рисуешь меня? Ты рисуешь всех, так почему? Арлекину все больше казалось, что он задает вопросы в пустоту. Пьеро отвернулся от него и смотрел бессмысленно в пол, продолжая прижимать блокнот, как самое дорогое, к груди. Это начинало злить Арлекина, и тот чувствовал, как начинает подниматься внутри него раздражение. - Посмотри на меня… Пьеро, пожалуйста, посмотри на меня… - Арлекин слегка коснулся его плеча, и тот резко отдернулся в сторону. – Да успокойся ты! И посмотри сюда! Пьеро все-таки повернул голову, но в темных, влажных от слез глазах виден был только испуг, и Арлекин мысленно отругал себя за то, что не сдержался. Рядом с Пьеро вообще трудно было сдерживаться… - Успокойся, я не сделаю тебе ничего плохого. Просто объясни мне, почему ты так не хочешь показать мне меня же самого на своих рисунках? Почему показать их мне страшнее, чем все остальные? - Ну что ты ко мне привязался? – Пьеро смотрел на него с тоской в глазах и сглатывал слезы. – Тебе не надо было лезть… Чего ты еще от меня хочешь? - Если бы там была твоя Мальвина или кто угодно – я бы тебе и слова не сказал! А сейчас это касается и меня, ты так не думаешь? - Нет, – покачал головой Пьеро, поднимаясь неуверенно на ноги и собираясь от него уйти. - Ты куда? – Арлекин зашипел дико, вцепляясь в руку Пьеро, и тот все-таки остановился в безысходности, встал посреди коридора, обнимая себя руками. - Зачем ты полез? Плечи и спина мелко задрожали от тихого плача, и Арлекин от такой невероятно глупой ситуации хотел полезть на стенку. Он ведь знал, что Пьеро плачет по любому поводу. Но до сих пор понятия не имел, что ему с этим делать. - Пожалуйста, успокойся… - он подошел осторожно сзади и мягко положил руку на его плечо, против воли разглядывая мелкие тонкие завитки волос на беззащитно склоненной шее. Даже сейчас, когда Пьеро пытался отгородиться от него всеми способами, Арлекин со смутным ликованием чувствовал, что никогда не был с ним так близок. Только плечи Пьеро вздрагивали все сильнее – тот никак не мог справиться со слезами, и, набравшись смелости. Арлекин осторожно обнял Пьеро и прижал к себе, успокаивая, чувствуя, как громко стучит сердце, чувствуя себя живым, как никогда раньше. Пьеро на миг напрягся, а потом расслабился в его объятиях. - Прости меня, - говорил Арлекин ему на ухо, ясно понимая, что еще немного - и его унесет, - я не хотел, чтобы ты плакал, я не думал, что это так сильно расстроит тебя. Я вижу теперь, насколько это важно, и больше не буду лезть… - Пьеро, казалось, понемногу успокаивался и уже затих, только иногда всхлипывал. - Правда не будешь? - Обещаю. - Тогда пусти меня. - Подожди, ты еще не до конца успокоился, - Арлекин усмехнулся, когда Пьеро снова закаменел под его руками. – Я просто хотел еще раз извиниться. Пьеро молчал и дышал тяжело, но вырываться не спешил. - Ты боялся, что мне не понравится? – попробовал Арлекин еще раз. - Нет, - мотнул головой Пьеро, и Арлекин почувствовал, замирая, как тот улыбается в его руках. - Прости меня, - он понимал, что сейчас в последний раз вдыхает запах его волос так близко. – Может, это от того, что я тебе нравлюсь… тоже? Как он и ожидал, Пьеро мигом отскочил к противоположной стенке, глядя на Арлекина круглыми от испуга глазами, будто тот и правда угадал. - Скажи мне «нет». Просто скажи мне «нет»… - мурлыкал он низко, от всей души желая сейчас только разозлить Пьеро, все равно ему не светит ничего. А так было бы хоть немного приятно… Но Пьеро только зажался у стены, будто хотел с ней слиться, и сверкал глазами так же дико, как жертва, загнанная в западню. Усмехнувшись, медленно и плавно Арлекин начал приближаться к нему, шаг за шагом уменьшая расстояние. - Не подходи… - казалось, он загипнотизировал Пьеро, потому что тот следил за ним неотрывно. - Ну так скажи мне… Арлекин уже подошел вплотную, буквально прижав Пьеро к стене. Тот стоял, до сих пор вцепившись руками в свой блокнот, не опуская заплаканных глаз, следил за Арлекином. - У тебя губы распухли… - Не тро… Сопротивление было слишком вялым, и Арлекин все-таки решил позволить себе сегодня эту маленькую шалость. Как он и ожидал, Пьеро застыл, как камень, пока Арлекин со всей нежностью целовал сомкнутые губы, в любой момент готовый отойти, однако момент, к его восторгу, все не приходил, и он обнаглел настолько, что обнял Пьеро за талию. Только сейчас тот дернулся, отталкивая его, и сперва Арлекин даже не понял, что произошло, а потом, проследив за взглядом Пьеро, понял все и медленно обернулся. Он совсем забыл, где находится, и сейчас в дверном проеме стоял Карабас, и вид у него был такой, что Арлекин понял мгновенно, чем ему это грозит. В глазах Карабаса читались шок и отвращение, и Арлекин уже явственно чувствовал на своей спине тяжелые концы плети. И самое страшное – грозит не ему одному. - Это я виноват, - склонил вдруг голову Пьеро, и Арлекин задохнулся. - Ты совсем рехнулся?! Не слушайте его, это неправда! - Завтра после выступления оба зайдете ко мне, - наконец выплюнул Карабас и уже хотел было закрыть дверь, но Пьеро подбежал к нему раньше. «Идиот!» - мысленно заорал ему Арлекин. Разговаривать с Карабасом сейчас было бессмысленно и опасно. Неслучайно он отправил их обоих до завтра, опасаясь попортить товарный вид. Но Пьеро, вопреки его опасениям, спросил совсем другое. - Мальвина… еще не собирается возвращаться? Арлекин только усмехнулся горько и прикрыл глаза. Размечтался… - Вряд ли я разрешу тебе провожать ее теперь. Я не ожидал от тебя, Пьеро…. - Я все объясню вам завтра… - Арлекину оставалось только поражаться, откуда столько смелости у вечно напуганного Пьеро, который совсем недавно смотрел в пол и не мог сказать в ответ ни слова. - Ну что же, подожди, если хочешь… - пожал Карабас плечами. - А можно… я побуду пока внутри? – быстро задал он еще вопрос, пока Карабас не ушел. - Заходи, - старик сжал тонкие губы недовольно, но посторонился, пропуская Пьеро внутрь, и взглянул на Арлекина со страшным осуждением в холодных серых глазах, так что тому оставалось только покрепче сжать зубы и опустить взгляд. Мало того, что Пьеро от него все-таки ускользнул, так теперь Карабас еще и считает его одного виновным в том, что увидел. Подумает, что Арлекин делал что-то против воли Пьеро… «Не что-то, а целовал. И против воли», - ехидно сказал ему внутренний голос, но правда мало примиряла Арлекина с ситуацией. Пьеро Кисточка с белой краской на конце сидела в руке как что-то чужеродное и незнакомое, когда Пьеро раскрашивал свое лицо, чтобы скрыть под толстым белым слоем яркие пятна на побледневшем лице. Кисточка дрожала и не слушалась, и этого нужно было ожидать, но он все равно раздражался. Мало ему было вчера той безобразной истерики, хоть он и обещал себе много раз держать себя в руках, а в особенности – перед Арлекином; мало того, что у него затекло все тело от того, что он не спал всю ночь, лежа без движения; мало того, что после выступления им придется отвечать перед Карабасом, так еще и все четверо смотрят на него постоянно. Лео и Буратино хотя бы делают вид, что все нормально, а Арлекин всю ночь не сводил взгляда и теперь продолжает его в упор рассматривать… Пьеро стоял перед зеркалом, раскрашивая свое лицо. Наконец, после бесконечных мучений, оно стало похоже на белую маску с трагически опущенными уголками губ. Надо было приниматься и за остальных… - Буратино, садись, - тихо позвал он, и тот с неловкостью опустился на кровать. - Извини, это я виноват… - поднял он на Пьеро глаза, полные раскаяния, но от этого стало только хуже. - Сиди спокойно и не говори ничего, у меня плохо получится, – попросил он, пытаясь сосредоточиться и не обращать внимания на взгляд в спину. Хорошо, что рисовать Буратино лицо было несложно, сделать чуть светлее кожу, чуть ярче губы и глаза, подрисовать веснушки – и все. Сегодня губы, на его взгляд, получились чересчур красными, но никто не обратил внимания. Может быть, ему просто казалось… - Готово, - чуть улыбнулся он, и Буратино вскочил, чтобы быстрее оценить свой вид в зеркале. Пьеро сглотнул, приготовившись. - Арлекин? Он мог почти гордиться собой, голос прозвучал нормально. По крайней мере, так ему показалось… Раньше он мог сказать, что ему нравится красить Арлекина, когда тот сидел перед ним и хоть на несколько минут становился спокойным и близким. Сейчас руки у Пьеро дрожали еще сильнее, и Арлекин это почувствовал с первого же мгновения. - Успокойся, - улыбнулся он уголками рта, но от этого дрожь в руках стала еще заметнее, и Пьеро почувствовал, что вот-вот бросит кисточку и просто убежит отсюда. Стоило только вспомнить, как успокаивал его вчера Арлекин... Но бежать было некуда, и он тверже сжал в пальцах тонкую деревяшку кисти. Ровно не получалось, потому что Арлекин все время смотрел на него, но не так, как обычно, без своей вечной насмешки, и от этого внутри у Пьеро все начинало плавиться и томительно сжиматься. Он чувствовал это всегда, но сегодня – гораздо сильнее, чем обычно. Но это было неправдой, и совершенно не нужно сейчас думать об этом. Взгляд притягивал и отвлекал внимание от всего остального, и в горле у Пьеро от собственных глупости и бессилия опять сжимался комок из слез, которые уже почти готовы были политься. Арлекин будет в полном восторге… - Закрой глаза, - наконец попросил он еле слышно и от удивления замер, остановив руку – Арлекин послушался и с усмешкой опустил ресницы, наконец позволив Пьеро работать свободно. Кисть плавно заскользила по скуле, по щеке, затем – по подбородку и на шею, оставляя после себя нежный след на коже. Оглаживать его лицо мягкой кисточкой было приятно, Пьеро увлекся и резко отдернул руку от неожиданности, когда выбившаяся из-за уха темная прядка пощекотала его ладонь. Арлекин поморщился от волос, упавших на щеку, и ровный белый слой на лице пошел мелкими трещинками. - Не двигайся, я сам уберу, – осторожно отодвинул Пьеро волосы обратно, завел за ухо, стараясь нечаянно не коснуться… Наконец с лицом было закончено, и Пьеро принялся выводить широкую улыбку. - Можно глаза открою? – спросил Арлекин серьезно. - Нет! – тут же отозвался Пьеро. Арлекин улыбнулся широко и довольно. – И прекрати улыбаться! Он сам на миг испугался своего тона, ожидая, что тот сейчас разозлится и накажет, но тот не обратил внимания и спрятал улыбку. Пьеро мягко обводил губы красной краской, раз за разом проходя по изгибам, запоминая каждую мельчайшую складку и трещинку… В конце концов, Арлекин не выдержал и распахнул глаза, вопросительно подняв брови: - Издеваешься? Ты долго еще? – почти не раскрывая рта, пробормотал он, и Пьеро, спохватившись, что уже несколько минут он бездумно обводит его губы, начал рисовать кончики улыбки на щеках. Теперь взгляд у Арлекина стал привычным – нетерпеливым и сердитым, что подстегивало Пьеро лучше всяких слов. Улыбка получилась немного кривой, но он торопился и хотел закончиться как можно быстрее, парой движений нарисовав черные брови и подведя глаза. - Готово, - тихо ответил он. Маска Арлекина пугала еще больше, чем его настоящее лицо, потому что невозможно было постоянно смотреть на его ухмылку от уха до уха. Арлекин кивнул, взглянул на него внимательно и пошел к зеркалу. И только когда он оценил работу Пьеро и кивнул, тот смог сорваться с места и бежать к Мальвине. Ключ, заново обмотанный фольгой накануне, на этот раз предусмотрительно лежал в кармане его широких молочно-белых штанов. Хотя сейчас уже без разницы, - подумал он грустно и почувствовал, как на глаза снова наворачиваются слезы. Он быстро сглотнул перед тем, как постучать в комнату девочек, где ждала его Мальвина, уже порядком сердитая. - Прости, что так долго, - подошел к ней Пьеро поближе, потупив глаза, и Мальвина, удовлетворившись этим, кивнула свысока. Мальвина, конечно, тоже постоянно издевалась над ним, но это было меньшим из зол – рядом с Арлекином он просто не смог бы находиться долго. Арлекин Выступление прошло, как во сне, где все движения были замороженными и механическими и тянулись ужасающе долго. Не волновалась только одна Мальвина, и смотрела на него сегодня по-особенному – как на полное ничтожество. Пьеро все время думал о чем-то своем, смотрел нечастными глазами на Мальвину и путался в ногах, а под конец выступления споткнулся о длинную штанину и чуть было не упал со сцены. На этом моменте Арлекину нужно было рассмеяться, но смех вышел придушенным. Все закончилось неожиданно, когда Буратино соскочил со сцены, как в замедленной съемке, подбежал к Карабасу и выхватил ключ. Арлекин встряхнулся, и, когда тот вернулся на сцену к остальным, схватил с одной стороны за руку его, с другой – Пьеро, поклонился низко и потащил с собой за кулисы. - Нам нужно ждать – кивнул он Пьеро, когда тот привычно оказался чуть позади Мальвины, прикрываясь ей. - Что ты такое вчера вытворил, что Карабас был как бешеный? – спросила та как бы между прочим - Не твое дело! – огрызнулся он. Настроение было паршивым, к Карабасу надо было идти прямо сейчас, а Пьеро опять болтался рядом с этой кудрявой шлюхой и заглядывал ей в рот. Арлекин не знал даже, кому хочется больше сделать больно – ей или Пьеро, который щекотал его губы кисточкой перед выступлением. Но сейчас важно было другое – оправдать их обоих перед Карабасом. - Мне конечно, без разницы, только зачем было втягивать в это бедного Пьеро? Мальчик позади нее благодарно вскинул глаза, потом перевел взгляд на него и тут же снова опустил к полу. Арлекин определился – ему хотелось свернуть ее тупую головку и поставить на полку как сомнительное украшение. Обычно он спасался тем, что с оттягом припечатывал ей по башке, но сегодня нельзя было сделать даже это – Карабас сейчас явно не оценит такие меры поддержания дисциплины. Его почти сутки бросало из одного состояние в другое: от яркой, слепящей глаза надежды до беспросветного отчаяния и ненависти ко всем вокруг. За ночь и за утро он так и не решился поговорить с Пьеро хотя бы насчет того, как им выкручиваться, а значит, нужно подумать об этом прямо сейчас, не доходя до каморки Карабаса. - Пошли, - кивнул он Пьеро, и тот, прикрыв обведенные черным глаза и собравшись с силами, шагнул вперед, будто готовый идти на казнь. Только теперь было поздно – Карабас уже попрощался с последним гостем и направлялся в их сторону. Значит, надо просто сказать Пьеро, чтобы тот молчал и подтверждал его слова. Вдруг его запястья коснулись пальцы и тут же отдернулись, как от ожога. - Я все придумал, просто скажи, что все было так, как я говорю, - прошептал Пьеро быстро, пока Карабас был еще далеко, чтобы услышать. - Идите за мной, - кивнул им тот, не доходя пару шагов. «Даже не похвалил за хорошее выступление» - отметил вскользь Арлекин. Дело обстояло даже хуже, чем он думал. Он сразу понял, что говорить Карабасу правду нельзя – это спасло бы Пьеро, но его самого продали бы по дешевке завтра же как некачественный товар. Арлекин собирался стоять на том, что таким образом он хотел наказать Пьеро за слишком рьяное проявление чувств к Мальвине. Карабас мог бы в это поверить, если бы Пьеро, как обычно, молчал, но тот предложил свой вариант, и Арлекину теперь было ужасно интересно услышать его, хоть он и опасался за последствия. В крайнем случае, он всегда мог сказать, что Пьеро врет, чтобы выгородить его, и Карабас в это поверит. - Проходите. - Дверь перед ними раскрылась, и Арлекин почувствовал, как кожа покрывается мурашками – воспоминания о прошлом визите были еще слишком живыми. – Садитесь на стулья. Арлекин, рассказывай мне, что это было? - Это я виноват, - сказал Пьеро, осторожно подняв глаза, и Арлекин приготовился ничем не выдать своего удивления от того, что услышит сейчас. – Я попросил Арлекина, чтобы он научил меня целоваться. Он стиснул зубы так крепко, что казалось, они вот-вот раскрошатся. Звучало до жути бредово и неправдоподобно. - Вот оно что… - брови у Карабаса от изумления поползли кверху. – Это правда, Арлекин? – тот подтвердил, скрепя сердце. – Зачем тебе это, Пьеро? - Потому что мне очень нравится Мальвина, - быстро ответил он, и Арлекин заметил, как тот сжал пальцами краешек стула. Звучало глупо, но он видел, что Карабас начинает сомневаться в своей правоте. - Но я все равно не понимаю… Зачем тебе это, Пьеро, ведь все равно… - он слегка замялся, и Арлекин уже смеялся бы, если бы кто-нибудь рассказал ему, что Пьеро смог смутить старого извращенца, - все равно ты не нравишься Мальвине настолько… Пьеро поднял глаза, а в уголках блестели слезы. «Все-таки зря Карабас сейчас это…» - подумал он сокрушенно. - Вы не понимаете… - голос Пьеро срывался и звенел. Арлекин только сейчас вспомнил, что Пьеро врет, и восхитился потрясающей правдоподобностью его игры. Из него и правда бы вышел гениальный актер. – Вы же не видите и не знаете, но на самом деле она не против, я уверен, я тоже нравлюсь ей пусть немножко, но все-таки… - закончил он совсем тихо и всхлипнул. Несколько раз. Арлекин старался изо всех сил держать лицо непроницаемым. - Успокойся, пожалуйста… - Карабас пытался сделать голос мягче, но Пьеро только разрыдался сильнее, и теперь Арлекин уже не понимал, играет ли тот или у него уже сдали нервы. Карабас терпеливо ждал. Пока Пьеро немного успокоится, и начал говорит приторно-мягко, как ребенку - Я понимаю, что тебе очень нравится Мальвина, она очень красивая девочка, и кто угодно влюбился бы в нее, если бы она только слегка намекнула… Но ты не должен заблуждаться, и у тебя будет еще много девочек… Хочешь, я поскорее найду тебе семью? - Нет! – Пьеро мгновенно вскочил в панике. – Не надо! Мне нравится здесь! - Хорошо-хорошо… - тут же пошел на попятную Карабас, но Арлекин похолодел от того, что такая мысль вообще пришла ему в голову. – Но почему ты не попросил девочек научить тебя? - Они отказались… - А Арлекин, выходит, согласился… - взгляд у Карабаса был тяжелый и не предвещал ничего хорошего. - Он не виноват! Я очень просил! - Правда? – голос у Карабаса был вкрадчивым - Да, – кивнул Арлекин. - И тебе не показалось это странным? - Показалось. Но Пьеро был очень расстроен, вы же видите… - То есть, ты не хотел его расстраивать… - Ну да… - Я же говорю, он не хотел, я его очень просил! – проныл Пьеро жалобно. - Ты не хотел, Арлекин? Он мог бы ответить, что да, это Пьеро уговорил его. Все было бы в порядке, он видел, что Карабас уже расслабился и почти готов отпустить их. План Пьеро, несмотря на всю надуманность, оказался хорош, но… Он не мог сказать сейчас, что не хотел целовать Пьеро. Это означало отказаться от него, раз и навсегда – всего одним словом. Карабас прекрасно знал, о чем спрашивал… - Хотел, - ответил он твердо и чуть не зажмурился. - Ты уверен? – глаза напротив опасно сузились. - Да. – Наверное, так чувствуют себя перед расстрелом… - Пьеро? – Карабас повернулся теперь к нему. – Что ты скажешь на это? Краска размазалась по щекам от слез, и сквозь разводы видно было, как побледнел сейчас Пьеро. - Я не знал… - наконец проговорил он, но не слишком уверенно. – Я просто просил, чтобы он показал мне… - Правда? - Да. «В общем-то, все обошлось не так уж плохо… - думал Арлекин уже практически спокойно. – Я и не рассчитывал остаться без наказания. Оно всего лишь будет чуть серьезнее, чем обычно…» - Ты не хотел, чтобы тебя целовал Арлекин? – сейчас Карабас совсем не был похож на доброго старичка, которым любил прикидываться – скорее на ищейку, взявшую след. - Нет! - Так хотел или не хотел? - Не хотел… - заминка была секундной, но ее услышали оба. - Молодец… Тебе не понравилось? Арлекин с ужасом видел, как стискивает стул Пьеро и молчит. - Пьеро? Тебе понравилось? Да или нет? - Да… - ответ почти не было слышно. Арлекин понял, что его план тоже бы провалился. А сейчас Пьеро подписал приговор для них обоих. Если бы он был хорошим человеком, он был бы в ужасе от того, что говорит Пьеро. Он и был, только непонятно откуда взялась идиотская радость. К тому же, сейчас все равно было бесполезно отрицать что-то. Пьеро не смотрел ни на кого, а во взгляде Карабаса, вопреки обыкновению, не было ни грамма жалости. *** - Ну и что мне с вами делать? – устало откинулся в кресле Карабас и потер переносицу. Можно было считать, что спрашивал он у одного Арлекина, потому что Пьеро сидел, выпрямив спину и смотря в сторону, и казалось, просто отключился от происходящего. – Мало того, что вы вчера прямо перед моей дверью… - он замолчал, подбирая слова, а потом в чувствах махнул рукой, - так вы мне еще и врете. Я не ожидал от тебя, Арлекин… А теперь расскажи, что у вас случилось на самом деле? Голос у Карабаса снова стал мягким, а взгляд – понимающим, однако Арлекин отнюдь не обольщался на его счет. - Вчера мы поссорились с Пьеро, и в этом виноват я. Я хотел узнать, что он хранит в своей тумбочке и влез без разрешения. Из-за этого Пьеро очень расстроился и отказался что-то мне объяснять. Я разозлился и поцеловал его. Он был против. Арлекину было уже без разницы, что рассказывать, к тому же, правда звучала даже приличнее… и перспективнее для защиты. - Ты нехорошо поступил… - после долгого обдумывания все-таки сказал Карабас, но видно было, что его мысли сейчас где-то далеко. Арлекин на всякий случай покаянно склонил голову, краем глаза взглянув еще раз на Пьеро – тот все еще не подавал признаков жизни. – Это ты заставил его врать? - Да, - кивнул Арлекин, отчаянно надеясь, что Пьеро не слушает сейчас их разговор. Тот молчал а Карабас, казалось, был удовлетворен ответом. - Я так и думал… Ты испортишь мне мальчика, Арлекин… Ты ведь уже так хорошо вел себя, а сейчас? Неужели это Леонардо мутит воду, и ты опять начинаешь думать так же, как он? - Лео тут ни при чем. И Пьеро тоже. Я понимаю, что поступил неправильно… - фразы были заученными, но Карабасу хватало и этого. - Что же мне делать с вами? – он повторил вопрос, пристально глядя в глаза Арлекину. Нужно было выдерживать взгляд пару секунд, а потом отвернуться – ритуал был тошнотворным, но Арлекин выучил его давно. - Я понимаю, что виноват, и готов понести наказание, - механически сказал он, чтобы уже как можно быстрее закончить этот фарс. - Только не наказывайте Пьеро, он здесь ни при чем. - Очень трогательная забота, только я теперь сомневаюсь в ее природе, - усмехнулся Карабас. – Мне тоже жаль мальчика, но он мне врал, а я не могу это так оставить… Арлекин скрипнул зубами и промолчал. С языка рвался вопрос, какое именно наказание их ждет, но он боялся раньше времени узнать детали. Он вполне мог поверить в то, что Карабас может зайти со своими принципами далеко, и ему ничего не будет стоить лишить их ненужных, по его мнению, частей тела. Молчание затягивалось. Страх уже прошел, и оставалась только тупая покорность, которую Арлекин ненавидел больше всего. Самым страшным в их положении было не наказание, не вероятность быть проданными, а именно невозможность сопротивляться слову Хозяина. Сейчас Хозяином был Карабас, и хорошо еще, что ему приходило в голову только сечь их до того, пока они не потеряют сознание. - Пьеро, оставайся здесь. Арлекин, ты знаешь, куда идти. – Карабас наконец принял какое-то решение и поднялся с кресла. Арлекин с нарастающим внутри холодом пошел следом за ним. Вот оно, опять начинается… Местом для наказаний была обыкновенная ванная комната, выложенная белой плиткой в ярко-розовую ромашку. Цветочки всегда доводили Арлекина своим видом до нервного хихиканья каждый раз, когда он их видел – розовый цвет был точь-в-точь таким же, как свежее мясо. - Умойся, - Карабас кивком указал ему на раковину. – Я хочу видеть твое лицо. Потом раздевайся. Он неловко попытался включить воду, но с первого раза не получилось – струйка была слишком тонкой, чтобы смыть краску. Иногда Арлекин жалел о том, что не может плакать так же, как Пьеро. Может быть, тогда ему было бы немного легче. Его убивало это состояние рабской покорности, когда он и пальцем не мог двинуть, чтобы помешать Карабасу, и оставалось только ждать, пока тому не покажется, что уже достаточно. Вряд ли Карабас получал удовольствие, когда тяжелые концы плети с коротким громким хлопком врезались в кожу спины, оставляя на ней красные, наливающиеся кровью полосы. Каждый раз Арлекин думал, что это длится слишком долго для того, чтобы он остался жив, но раны на их телах затягивались слишком быстро, чтобы Карабас хоть немного смягчал наказание. Карабас По-хорошему, для начала надо было привести Пьеро в сознание, потому что в том состоянии, в котором он находился сейчас, делать с ним что-нибудь было бесполезно. Карабас уже давно успел понять, что на того не действует физическое наказание — мальчик мгновенно отключался точно так же, как сейчас, и не подавал больше никаких признаков ни жизни, ни раскаяния. Даже не стонал, и Карабасу совсем не нравилось такое его состояние. Каждая его кукла должна понимать и чувствовать свою вину, только тогда они смогут стать хорошими и послушными детьми. Пьеро не был виноват в том, что врал ему — Карабас знал, насколько убедительно может запугивать Арлекин, - но Пьеро проявил свою волю в том вопросе, который не должен его касаться... Карабас снова сидел в том же самом кресле напротив Пьеро и разглядывал мальчика, размышляя, что ему сделать. До этого ему и в голову не приходило, что его мальчики могут смотреть друг на друга не только как на товарищей, но сейчас его волновал не столько Арлекин, сколько Пьеро. Арлекин всегда был существом вспыльчивым и взбалмошным, и ему вполне могло придти в голову все, что угодно, другое дело — Пьеро... Тот, как ни казалось это странным, воспринял эту шутку чересчур серьезно и сделал неправильные выводы... Карабас тяжело вздохнул и прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Как любой взрослый человек, он не любил разговаривать с подростками на скользкие темы их взаимоотношений, но на то он и педагог... Прошло уже много времени с того момента, как он добился от Пьеро признания, но шок, видимо, оказался слишком сильным, потому что мальчик до сих пор сидел с расфокусированным взглядом и смотрел куда-то в сторону. - Пьеро, - позвал он, потом повторил настойчивее, но реакции не последовало. Тогда он похлопал слегка его по щекам, и взгляд начал становиться более осмысленным. - Пьеро... Мальчик наконец повернулся в его сторону, и в глазах появился страх. - Ты себя хорошо чувствуешь? - Пьеро кивнул заторможено. - Вот и хорошо. Сейчас я сделаю тебе чай, и мы с тобой немного поговорим. - А потом? - в тихом голосе было слышно напряжение, но видно было, что Пьеро уже слишком устал для того, чтобы эмоции были более яркими. И это тоже хорошо... - Потом ты пойдешь к себе и будешь отдыхать. Может быть, Пьеро и удивился, но Карабас уже не смотрел на него, отвернувшись для того, чтобы разлить по чашкам горячий чай, и через пару минут поставил на стол перед Пьеро чашку. - А теперь ты расскажешь мне, что у вас случилось на самом деле... И Пьеро рассказывал, путано и сбивчиво, но все-таки подтверждая все то, что говорил Арлекин до этого. - Мне теперь даже интересно, что же было в этом блокноте такого, что ты так расстроился? - Ничего особенного, - он опустил глаза, бесшумно помешивая чай ложечкой. - Ты опять врешь мне... - Карабас покачал головой. - Что там было такого ценного, что ты боялся показать кому-нибудь. Ответь мне честно, Пьеро, и мы закончим быстрее. Пьеро замолчал, обдумывая ответ и нервно перебирая в пальцах ложечку, отчего та изредка звякала о фарфор и действовала на нервы. - Я рисовал Арлекина. Пьеро смотрел прямо. «Откуда только силы берутся», - удивился Карабас, и еще подумал о том, что все складывается очень плохо и не вовремя. - Он настолько сильно нравится тебе? Пьеро опустил голову. Все было очень, очень плохо. - А как же Мальвина? - Она тоже... - Я не понимаю тебя... - Карабас покачал головой. - Неужели ты думаешь, что это может сделать тебя счастливым? - Пьеро мотнул головой. - Ты знаешь Арлекина, как знаешь и то, что он поднимет тебя на смех, как только добьется своего. - Я понимаю, - ответил Пьеро сдавлено. - Как будто ты успел забыть, что делал твой отец, когда я спас тебя от него, - Пьеро снова помотал головой. - И ты все равно этого хочешь? Пьеро, но ты же должен понимать, что это не нормально? Это противоестественно — два мальчика не могут быть вместе. - Я понимаю, - кивнул Пьеро серьезно и отвел глаза. Карабас вздохнул, видя, как тяжело бедному мальчику говорить об этом. Он совсем не хотел применять к Пьеро крайние меры — у того и так были слабые нервы. - Уже хоть что-то... - Я больше не подойду к Арлекину... - Не смеши меня, вы живете в одной комнате. Ты все еще думаешь, что он нравится тебе? - Я не хочу... - пробормотал Пьеро, подозрительно блестя глазами. - Но я не могу с этим ничего сделать. Я так долго старался, но не выходит... - Не переживай, успокойся, - Карабас улыбнулся ему ласково, и Пьеро в надежде вскинул на него глаза, снова полные слез. - Я могу помочь тебе, если хочешь. - Хочу! - взгляд у Пьеро засветился надеждой и безграничной верой в его силы, и Карабас подумал, что должен помочь, чтобы тот не страдал попусту из-за глупой детской влюбленности. Арлекин - Слушай меня внимательно... Арлекин неохотно разлепил глаза, когда Карабас склонился над ним с непроницаемым выражением на лице. Боль уже притупилась, хотя до того, чтобы она исчезла окончательно, было еще долго, но притворятся, что он ничего не слышит, уже не получится. - Сейчас ты должен быстро привести себя в порядок, и мы с тобой дадим еще одно представление, лично для Пьеро. - Какое еще? Он медленно, почти наощупь, заполз под душ и включил воду, чувствуя, как вместе с горячими струями спину обжигает и взгляд Карабаса. Стоять так пред ним было унизительно, но тоже привычно. Он не хотел сейчас больше ничего, кроме как уйти отсюда подальше и отлежаться у себя, сбросив на ком-нибудь накопившееся безвыходное раздражение. Кое-как обтеревшись полотенцем и втиснувшись в узкий костюм с ромбиками, он мог смотреть на Карабаса уже более осмысленно. - Вы хотели что-то мне сказать? - от всей души хотелось послать его далеко, но накрепко вбитая в голову вежливость давала о себе знать. Правильно, он должен быть послушным и полезным, чтобы задержаться здесь после всего этого еще ненадолго... - Сначала спросить, - Карабас смотрел ему в глаза цепко и внимательно. - Тебе действительно нравится этот мальчик настолько, что ты устроил это представление под моей дверью? - Нет, - внутри что-то перехватило, но лучше уж так... - Тогда объясни. - Я просто был очень зол. Он не отвечал мне, а я хотел на него хоть как-то подействовать. - Ты подействовал на него так, как мне и в страшном сне бы не приснилось, - усмехнулся Карабас. - Теперь бедный Пьеро запутался окончательно и чуть ли не клянется тебе в любви. - Так уж прямо и клянется? - Арлекин недоверчиво склонил голову, нахмурившись. Он явно чего-то не понимал... - Ну, не совсем, но близко к этому... Звучало бредово, но до жути нужно было поговорить с Пьеро как можно скорее и понять, что все-таки он имел в виду. - Мне просто интересно, как именно он дошел до таких мыслей. Ты давал повод? Ухаживал? Делал какие-то намеки? - Нет, - на мгновение задумался Арлекин, но он точно не мог припомнить, чтобы он хоть как-то выдал себя. Хотя он-то всегда думал, что Пьеро смотрит исключительно на Мальвину и не замечает ничего вокруг, а уж его точно видеть не хочет. - Интересно... - протянул Карабас с интонацией естествоиспытателя. - Но сейчас это не важно. Арлекин, ты должен как можно четче дать ему понять, что это просто плод его больного воображения, чтобы он понял тебя правильно. Желательно — с применением физической силы. - Хорошо, - Арлекин кивнул, вспоминая при этом робкое и совершенно невозможное, невероятное «да», и в голове снова вставала давняя мечта убить Карабаса. Объяснить что-то Пьеро будет легче легкого, тот и без того его боится настолько, что готов отскакивать и зажиматься при малейшем движении в его сторону. - Я в тебя верю, - Карабас снова улыбался ему мягко и ласково, и Арлекин сдержался, стиснув зубы. Из всех его масок он больше всего ненавидел вот эту сладко-приторную, как пряничный домик, и он прекрасно знал, какую сущность Карабас скрывает за ней. - Вы оба мне очень нравитесь, и не хотелось бы забраковать таких замечательных мальчиков из-за глупой ошибки. - Я все понял, - твердо кивнул Арлекин, уже направляясь к выходу. - Подожди, я еще не все тебе сказал. - Арлекин обернулся. - Я надеюсь, ты меня понял насчет насилия. Я хочу, чтобы ты напомнил ему, насколько неприятными бывают подобные отношения. - Что? - в первый момент он подумал, что понял неправильно, но Карабас кивнул, прикрыв глаза. - Нет! Я не буду!.. - Почему же нет? Ты, кажется, еще совсем недавно сам был не против подобных шуток... Вот и испытаешь в действии. - Вы хотите... чтобы я его... изнасиловал? - Арлекин все-таки смог сказать это. - Вот так вот запросто? Мне в воспитательных целях прикажете трахнуть Пьеро? Может, еще кого-нибудь? А может, вы сами, раз вам так надо?! - Прекрати истерику, - поморщился Карабас, когда Арлекин наконец замолчал, переводя дыхание и широко раскрыв глаза. - Я не говорил про изнасилование. Просто немного припугни. Тебе, кстати, тоже будет полезно. - Ну спасибо... - не сдержавшись, прошипел Арлекин. Карабас сделал вид, что не обратил внимания. - Мне уже можно приступать? - Да, можешь идти. Пьеро ждет в кабинете. - И где мне его там? На столе или в кресле? - Арлекин чувствовал, что его начинает нервно потрясывать. - Мне нравится твой настрой, - Карабас только улыбался. - Я понаблюдаю из-за двери за вами. И не волнуйся так. - Конечно, нет, все нормально... Только можно я все-таки закрою дверь, я не привык, когда кто-то наблюдает. - Арлекин, ты забываешься, - голос стал чуть суше, а взгляд — жестче. - Ты хочешь, чтоб я приказывал? - Нет. Арлекин вдохнул и выдохнул несколько раз, успокаиваясь. Карабас действительно не требовал от него ничего предосудительного. Все было идеально, в самый раз для того, чтобы Пьеро не думал о том, о чем ему думать не полагается в силу предубеждений их хозяина. А ему сейчас следовало держать голову холодной, чтобы сказать Пьеро достаточно для того, чтобы тот поверил, но не разорвать окончательно то хрупкое взаимопонимание, что внезапно возникло между ними за один день. Задача казалась ему нерешаемой, да и рассуждать здраво он никогда не умел, и Арлекин был готов сделать все, только бы это поскорее закончилось. Самым обидным было то, что он сам виноват в случившемся, исключительно он и больше никто, и он сам уже не знал, действительно ли стоил того чертов блокнот. - Обдумываешь? - прервал его Карабас. - Я сейчас сделаю вид, что ушел, чтобы не смущать мальчика, а ты делай свое дело. Ты готов? - Да. - Тогда я выхожу. Карабас тихо прикрыл за собой дверь, потом Арлекин услышал, как хлопнула другая, нарочито громко — для него, и он остался на пару минут в тишине и одиночестве. Он не хотел думать, что будет говорить и что делать, но нужно было составить хоть какой-нибудь план, чтобы Пьеро поверил как можно проще и быстрее. Однако думалось почему-то совсем не о том. Арлекин вспоминал, воскрешая в памяти то самое едва слышное «да», как Пьеро томно прикрывает глаза в изнеможении и тихо стонет в ответ на его прикосновения. Мысли были привычными, но совершенно ненужными сейчас. Пьеро — всего лишь глупый ребенок, вообразивший себе то, чего в жизни быть не может, и думать стоит именно так. Собравшись с силами, Арлекин все-таки вышел из ванной и заглянул в полуприкрытую дверь. Пьеро смирно сидел в кресле, выпрямив спину и сведя колени, как прилежный школьник, и, казалось, спал — таким спокойным выглядело его лицо с зарытыми глазами. Дверь открылась бесшумно, и Арлекин тихо, стараясь не спугнуть его, прошел через всю комнату к мальчику и опустился на стул напротив него с едва слышным скрипом, от которого Пьеро мгновенно распахнул перепуганные глаза, а когда он увидел, что перед ним Арлекин, то вжался в кресло еще плотнее. - Привет, - Арлекин широко растянул рот, улыбаясь привычно и гадко. - Как ты себя чувствуешь? - что-то изменилось в Пьеро, или тот сам не замечал, как стреляет глазками из-под длинных полуопущенных ресниц. Пьеро вел себя странно, и Арлекин не понимал сейчас ничего. - Отлично. Благодаря тебе. - Почему? - он непонимающе склонил голову набок, нахмурился. - Потому что ты непонятно с чего решил, что между нами может быть что-то, - Арлекин продолжал улыбаться, глядя на то, как непонимание в глазах напротив сменяется горькой, разъедающей его самого болью и отчаянием, какого просто не может быть во взгляде мальчика-подростка. - Мне очень интересно узнать, откуда в твоей хорошенькой кукольной головке взялась такая дурь? Пьеро молчал, отвернувшись от него, как и вчера, но теперь Арлекину должно быть наплевать на его чувства. - О чем ты думал, когда говорил Карабасу, что тебе понравилось? Может быть, если бы ты не был таким нытиком и тебе влетало так же, как и мне, ты бы лучше думал, что говорить. Или хотя бы говорил бы за себя, незачем было втягивать меня в эту историю. Арлекин ужасался от того, какой бред несет сейчас, и от того, как легко принимает Пьеро его слова за правду. Он поднялся со стула, обошел стол и с силой сжал пальцами подбородок Пьеро, заставляя того посмотреть на себя. Глаза у того уже наливались слезами. - Расскажи мне, мой сладкий, откуда в твоей головке мог появиться такой бред? - Пусти, - Пьеро дернул головой, пытаясь освободиться, но пальцы только сжались сильнее. - И не надейся. Отвечай мне. - Но ведь ты сам... Ты сам сказал, что ты хочешь... - голос у Пьеро взлетел высоко и затих. - Конечно, и я хотел... - Арлекин наконец отпустил подбородок, на котором остались два белых пятна от его пальцев, и погладил по щеке, провел пальцем по губам. Пьеро отодвинул голову. - Мне просто было скучно, и я подумал, что поиграть с тобой будет весело... - Поиграть? - Пьеро снова дернулся и согнулся, как будто его проткнули насквозь. - Конечно. Нужно ведь здесь что-то делать. А ты с виду казался таким недотрогой, я и подумать не мог, что ты так быстро сдашься. - Мне жаль, - снова отвернулся Пьеро. С носа сорвалась первая прозрачная капля и расплылась темным пятнышком на белом колене. Кажется, Пьеро все-таки поверил... - Конечно, сейчас ты говоришь, что тебе жаль, а раньше ты не думал, что за слова придется отвечать не тебе? Конечно, тебе без разницы, все равно во всем всегда виноват Арлекин? - Я правда не хотел.... - Ты не хотел? - Арлекин глубоко вздохнул, приготовившись. Голову кружило. - А мне кажется, ты очень даже хотел меня тогда. Арлекин ненавидел себя, когда низко склонился над Пьеро и, удерживая руками с обеих сторон его голову, впился с губы, жестко целуя и прикусывая, заставляя того разжать зубы. Пьеро сначала сопротивлялся, но слабо, а потом совсем затих, расслабившись и продолжая сколько угодно продолжать это подобие поцелуя. Чувство было отвратительным, и он отпустил Пьеро, пытаясь заглянуть в глаза, но тот намертво зажмурил мокрые от слез веки. - Смотри на меня! - Арлекин звонко ударил его по щеке, прикидывая, стоит ли ему продолжать это представление или уже достаточно. Пьеро послушался, открыл глаза, но взгляд стал пустым и безразличным. - Что, тебе все еще нравится? - глаза на миг наполнились такой болью, что Арлекин почувствовал, будто его самого насилует сейчас кто-то другой. Кто-то за дверью. - Нет. Пусти, пожалуйста... - Отпустить? А что мне за это будет? - он усмехнулся. - Сейчас Карабас вернется. Ты хочешь, чтобы он опять не так понял? - Я хочу, чтобы ты понял меня правильно, - Арлекин все-таки отодвинулся, решив, что, пожалуй, хватит и для Пьеро, и для него самого. Там, в ванной комнате, он еще надеялся, что у него получится совместить приятное с полезным и облапать Пьеро так, как он давно хотел, но теперь со смешанным чувством горечи и облегчения понял, что не может ничего сделать Пьеро, просто физически не в состоянии. - Я просто шутил, когда говорил, что ты мне нравишься. Забудь и забей. - Пьеро напряженно молчал, глядя снизу вверх, и Арлекин все-таки не выдержал, быстро склонился к нему и прошептал на ухо тихо-тихо, надеясь, что Карабас не различит шепота: - И только попробуй сказать, что до сих пор думаешь так же. Тебе жить надоело? Он очень хотел добавить еще что-нибудь, пока не совсем поздно, пока, может быть, не все потеряно, но если бы Пьеро понял и поверил ему, то все было бы зря — Карабас снова легко смог бы выбить из него правду. - Я тебя понял. - Пьеро, казалось, справился с эмоциями, и больше не плакал, и это пугало сейчас Арлекина больше всего. Ударить теперь хотелось только для того, чтобы проверить, что чувства до сих пор есть где-то внутри. - Хороший мальчик, - усмехнулся Арлекин, склонившись еще раз для того, чтобы в последний раз погладить по щеке, и отдернул руку, будто обжегся, когда позади него раздались шаги. Карабас вошел в комнату. «Все, закончили представление», - облегчению Арлекина не было предела, когда он понял, что этот кошмар, в котором он увязал все глубже, наконец прекратился. - Арлекин? Что ты делаешь? Почему ты до сих пор здесь? - удивление в его голосе было настолько искренним, что Арлекин и вправду подумал, что ему давно пора было исчезнуть. Он развернулся. - Мы немного поговорили с Пьеро и поняли, что оба были неправы и готовы принести вам извинения. - Хорошо. Я рад, что вы оба извлекли урок. - Карабас действительно улыбался крайне довольно. - Арлекин, ты можешь идти, а мы с Пьеро еще немного поговорим. Он кивнул механически и направился к выходу. Он намеревался дождаться Пьеро, но тот даже не посмотрел в его сторону, и это было хуже всего. Пьеро даже не заплакал снова, как будто теперь ему на самом деле безразлично — зато он сам отлично справился со своей задачей. *** Арлекин так и не дождался, когда выйдет Пьеро, здраво рассудив, что Карабас вполне может проявить желание проводить мальчика и заодно проверить, как идут дела у всех остальных. Такого, правда, никогда еще не было, но рисковать сейчас не слишком хотелось. Как назло, в комнате были все трое – и все сразу подняли глаза, когда он вошел, и на лицах у Буратино и Никки было одно и то же выражение – интереса и едва скрываемого сочувствия. - А Пьеро где? – первым спросил Николас. - Остался у Карабаса, скоро будет, я надеюсь, - отчитался Арлекин перед всеми. - Не стоило тебе все-таки лезть туда, куда тебя не звали? – Лео согнул шею и глядел хмуро исподлобья. – Теперь еще и Пьеро из-за тебя досталось. - Сам виноват, - неуверенно буркнул Арлекин, отворачиваясь. – Не хотел бы – ничего бы ему не было. - Ты еще скажи, что ты здесь вообще ни при чем! Арлекин скрипнул зубами и промолчал в подушку. Теперь он и сам понимал, что вел вчера себя как полный, клинический идиот, когда полез выяснять отношения с Пьеро под дверью Карабаса, но кто же знал, что все закончится так! Он ведь не хотел ничего плохого, он вообще ожидать не мог, что все дойдет до такого… Может быть, не иметь ничего было бы лучше, чем обрести на секунду, а потом своими же руками разрушить. Он никогда раньше не видел у Пьеро такого взгляда, словно тот смотрит сквозь него на пустое место. Арлекин гадал, поверил ли Пьеро ему настолько, что Карабас наконец выпустит его из своих лап. Ему нельзя было врать, а в случае с Пьеро – вообще бесполезно, потому что тот врать не умел никогда, сразу становясь податливым и запуганным, стоило только надавить на него немного. Правда, в отношении него, Арлекина, Пьеро всегда, как оказалось, проявлял такую изворотливость, что никто и подумать не мог… Хотя какая теперь разница? Дверь в комнату открылась с чуть слышным скрипом, и Арлекин подскочил на кровати и сел, уставившись на Пьеро, изо всех сил стараясь высмотреть, в каком он сейчас состоянии. Мальчик выглядел вполне нормально, и как обычно, только ниже опустил глаза, когда понял, что на него смотрит Арлекин. Он вдруг резко вскочил и, ухватив Пьеро за кисть, вытолкнул его обратно за дверь. Он мог бы удивиться тому, что Пьеро спокойно пошел за ним, но Пьеро вообще никогда не сопротивлялся, и это невероятно раздражало сейчас. Лучше бы тот его сразу послал, а так ничего не изменится, он снова будет ходить, как замороженная кукла… Сначала Арлекин думал о зале, но это было бы слишком опасно. В любой момент могла появиться Мальвина, и тогда полетят к черту все обещания не приближаться к Пьеро, которые он давал Карабасу. Поэтому Арлекин потянул Пьеро в противоположную сторону. - Куда ты? – удивился он, но послушно пошел следом и затих, прижавшись к стене, когда Арлекин затащил его в ванную и закрыл дверь на задвижку, громко усмехнувшись в наступившей внезапно тишине. - Чего ты еще хочешь? - Ничего. Только извиниться. - Не нужно, - Пьеро улыбнулся виновато. – Я слышал, о чем вы говорили с Карабасом. Я знаю, что ты не хотел. Арлекин открыл воду, не глядя, чтобы точно не было слышно ничего снаружи. - Ты подслушивал? – он не знал, стоило ли ему ужаснуться или задушить Пьеро в объятиях от радости. – Как ты вообще додумался? - Я же не мог это так оставить, - буркнул Пьеро, словно его уличили в чем-то плохом. - Поэтому ты и был так спокоен… - задумчиво протянул Арлекин скорее просто для себя, но Пьеро кивнул. – Карабас все-таки успокоился? - Да, - тот кивнул еще раз и отвернулся. Арлекин понимал, что говорит и спрашивает совсем не то, что нужно, но язык не слушался и не хотел произнести то, о чем он действительно думал сейчас. - Я пойду? – тихо спросил Пьеро. - Подожди… - нужно было спрашивать сейчас, или не спрашивать уже никогда. – Я хотел узнать у тебя… чтобы ты мне все-таки сказал… - Перестань, - Пьеро поднял глаза, злые и упрямые. – Чего ты от меня хочешь? Тебе еще не надоело? - Что мне не надоело? Более глупой ситуации нельзя было придумать, если бы только его не волновало то, что Пьеро стоит перед ним сейчас с невообразимой смесью боли, страха и надежды в еще детских широко распахнутых глазах. - Ты сам мне сказал, что тебе было скучно и хотелось поиграть, а сейчас что? Тебе до сих пор скучно? Ты хочешь еще раз услышать?.. – у Пьеро сорвался голос и он умолк. - Хочу, - Арлекин заулыбался, сразу стало немного легче дышать. – И я сказал тебе это только для того, чтобы услышал Карабас. Ты же не думаешь, что я правда мог бы сделать что-то такое только потому, что здесь нечем развлечься? - Мог бы, - Пьеро напряженно выдохнул, когда Арлекин мягко положил руку ему на грудь. - Я с ума по тебе схожу, - прошептал Арлекин, и Пьеро мгновенно вскинул глаза, вспыхнув полностью. – Я думать не могу ни о чем больше, не смотрю ни на что. Все, я сказал. Теперь можешь делать, что хочешь. Странно было притронуться к горящей щеке Пьеро. Казалось, что пальцы сейчас обожжет, но кожа была гладкой и нежной, такой, что хотелось трогать ее больше и чаще. Постоянно. - Чего ты хочешь от меня? – голос у Пьеро был жалобным и едва различимым. - Я хочу тебя, всего. Можно? Арлекин чувствовал, как голова снова кружится, и он знал, что Пьеро не откажет сейчас, когда он легко, почти невесомо прошел губами по его щеке и застыл, прижавшись и дыша в ухо. Это было невероятно и тоже похоже на чудо – просто касаться его, задерживая дыхание и замирая от восторга, и ощущать всем телом, как расслабляется постепенно рядом с ним Пьеро, поворачивает голову так, чтобы его губы оказались на шее. - Только скажи, что тебе не нравится, и я уйду… - шептал Арлекин, задевая губами ухо. Он, конечно, врал, он сейчас просто не смог бы отойти, отодвинуться хоть на сантиметр, но Пьеро, казалось, поверил и повернулся, сталкиваясь с ним нос к носу, и посмотрел огромными перепуганными глазами. - Не уходи, - попросил он со всей серьезностью, закидывая тонкие руки ему на шею и не опуская глаз. Он сам, первый, потянулся, подставляя раскрытые губы, неумелые и неподатливые, но мягкие и сладкие до того, что голова кружилась, и стена позади Пьеро оказалась весьма кстати. Бесцеремонный и долгий стук в дверь прервал их, заставив оторваться друг от друга. - Кто? – крикнул Арлекин, надеясь, что голос звучит не так хрипло, как он чувствует, хихикнул тихо от этой мысли и снова прижался к губам Пьеро. - Мальвина искала Пьеро, сказала, что очень надо! – раздался из-за двери приглушенный голос Буратино. Пьеро мгновенно напрягся, посмотрел испуганно. - А я тут при чем? Его здесь нет! Иди уже, поищи сам, если делать нечего! Ответа не последовало – наверное, Буратино все-таки ушел, но Арлекин первое время еще прислушивался, снова прижимая Пьеро к себе и легко поглаживая. Все это казалось каким-то нереальным… - Мне надо идти? – прошептал тот полувопросительно, словно спрашивая разрешения. - Только попробуй. Куда ты сейчас пойдешь? – мурлыкал Арлекин, гладя спину мальчика, который все никак не хотел успокоиться и расслабиться. - А если правда надо? Вдруг он, - Пьеро глянул наверх, - звал? Арлекин фыркнул и потащил его к зеркалу. - Ты только посмотри на себя сейчас… Ты серьезно хочешь в таком виде пообщаться с Мальвиной? Из зеркала смотрел Пьеро, такой, каким его Арлекин никогда не видел: растрепанный, раскрасневшийся с сияющими глазами и несмело расползающейся по лицу улыбкой. - И что мне делать? - Ты гулял, думал о жизни, и здесь тебя сейчас точно нет… - Арлекин смотрел, как он сам в отражении касается губами тонкой белой шеи – у него кожа как будто прозрачная, - и плеча под белой тканью. Пьеро еще хмурился несколько секунд, а потом, решив что-то, улыбнулся и откинул голову назад, подставляя шею с бьющейся голубой жилкой под его поцелуи, горячие и жадные. - А засосы тоже исчезнут быстро… наверное… - Пьеро только рассмеялся тихо. Рубашка балахоном на нем сейчас была явно лишней, как впрочем, и его брюки, слишком тесные и обтягивающие. - Иди сюда, - потянул его Арлекин за собой в сторону, одной свободной рукой включая воду в душе. Пьеро внезапно замер, будто натолкнувшись на что-то, и Арлекин, обругав себя, остановился. – Ты не хочешь? Ты боишься? Но Пьеро решительно мотнул головой, стягивая с себя одежду, и вдруг охнул, посмотрев на Арлекина. - У тебя вся спина… Больно? – он почти неощутимо коснулся рубца, провел по нему пальцем, и Арлекин резко втянул воздух, раздвигая лопатки. Пьеро тут же отдернул руку. – Прости, я не хотел… - Ничего, уже не больно, - он перехватил кисть, поцеловал запястье и поднял глаза на Пьеро – тот покраснел еще сильнее, но не отворачивался. Все, можно было тащить его за собой, под горячие струи воды. Арлекин только диву давался, как Пьеро может быть таким отзывчивым на каждое прикосновение, когда тот со стонами и всхлипами отдавался ему, подставляясь полностью, суматошно гладил и цеплял волосы и спину, будто струны, пока наконец не кончил, выгибаясь дугой и простонав что-то так тонко и жалобно, что от этого звука голову у Арлекина сорвало окончательно. А потом Пьеро сидел у него в объятиях под теми же струями из душа сверху, и из-под век у него текли слезы, которые Арлекин собирал губами со щек и совершенно не знал, что ему делать дальше. - Я дурак, полный, прости… Было плохо, больно, неприятно, прости, я не хотел… - Нет, - Пьеро мотал головой и улыбался, так же не раскрывая слипшиеся от слез веки. - Тебе не понравилось? Слишком быстро, да? – Арлекин сейчас готов был убить себя за то, что думал абсолютно не мозгами, но Пьеро снова помотал головой. - Он сказал, что отдаст меня кому-нибудь как можно скорее, - наконец проговорил Пьеро, и от этого его сорвало – тело в руках Арлекина мелко затрясло от плача, пока тот заторможено размышлял. Что имел в виду Карабас и говорил ли он серьезно. - Может, он просто пошутил? - Не знаю. Может, он и шутит так, - шмыгнул Пьеро, переводя дыхание. – Но он же все равно сделает это когда-нибудь. - Не думай пока об этом, еще не скоро, - это было единственное, чем Арлекин мог сейчас его успокоить, а Пьеро, кажется, поверил, утих, только прижимался к нему крепче. – Не беспокойся об этом пока… Пьеро покивал молча и свернулся, устроившись поудобнее у него между ног и затих, только поглаживал кончиками пальцев плечо Арлекина, а тот думал и не знал, как можно защитить свое неожиданно свалившееся сокровище, спрятать, чтобы Карабас его больше никогда не заметил… - Ну имей же совесть! – забарабанили в дверь, теперь – Каролина. – Уже ночь давно, сколько тебя можно ждать! Вздохнув грустно, Пьеро поднялся, медленно и неохотно стал натягивать одежду. А Арлекин снова проклял свой адский костюм. - А Мальвина где? – крикнул он, помогая Пьеро справиться с волосами. - Спит уже давно! Ночь, говорю же тебе! – Каролина была явно зла, но его сейчас это волновало меньше всего. - Точно спит? - Да, говорю же тебе! Выходи уже! Проехавшись губами по щеке Пьеро в последний раз, он наконец-то открыл дверь и вышел с улыбкой во все лицо, глядя на непонимающие лица девочек, увидевших позади него Пьеро. - А что это вы там делали? – недоверчиво спросила Каролина. - Душ принимали, - Арлекин никак не мог избавиться от дурацкой, расползающейся самой по себе улыбки. Девочки смотрели на него косо – явно не ожидали такого исхода событий. Впрочем, он и сам не ожидал. - Вдвоем? - А вы зачем посреди ночи пошли вдвоем в ванную? – хмыкнул он, краем глаза заметив, как начинает улыбаться и оживать Пьеро - Ты совсем больной? – Лина посмотрела на него презрительно. – Ты соображаешь, что делаешь? - Я-то прекрасно соображаю, - усмехнулся Арлекин кисло, тут же мысленно прикинув, сколько проблем его ждет. Их ждет. – И он тоже, не сомневайся. Все дружно посмотрели на Пьеро, который тотчас смутился, покраснел снова, не зная, куда деть глаза, и наконец все-таки неуверенно коснулся руки Арлекина. Тот облегченно выдохнул, надеясь, что девочки этого не заметят. - Совратил ребенка и рад, - сжала Каролина губы плотно. Элиза просто молчала, только смотрела осуждающе, поддерживая подружку. - Никого я не совращал! - Ты еще громче крикни… - Пошли, поговорим, - кивнул он на все еще открытую дверь в ванную комнату. - Нет, спасибо, - передернуло обеих, и Арлекин пожал плечами. Хорошо, что Пьеро никуда не убегал… - Лучше на кухню. Стульев было всего три, на двух разместились девочки, глядя сверху вниз на Арлекина с Пьеро, усевшихся напротив них у стенки, как на расстрел. - Рассказывайте, - попросила Элиза, согнувшись и подперев подбородок кулаком. - Что тебе рассказать? Будто сама не знаешь, как это бывает, - Арлекин дергался, хоть и понимал, что ничего плохого они не хотят и не сделают хотя бы потому, что тогда он легко раскроет Карабасу их небольшой секрет. Пьеро устроился рядом с ним, привалившись плечом к плечу. - Я не о том спрашивала, придурок, - буркнула она. - Как вы вообще до такой жизни дошли? – хмуро спросила Каролина. - Дошли и дошли… Какая разница, как? - Не морочь ребенка, ему и так из-за тебя досталось… - Я не ребенок, - Пьеро поднял голову, посмотрел твердо, и Лина удивленно приподняла брови, наблюдая за тем, как Пьеро с ожиданием посмотрел на Арлекина, и тот легко чмокнул его в висок, одобряя. - Какая идиллия… - она отвернулась. Элиза же, напротив, смотрела с улыбкой – поверила. – Ты еще в любви поклянись… - Лина! – сердито шикнула на нее Элиза, но поздно – Пьеро повернулся к нему и смотрел серьезно и ожидающе, не улыбаясь больше. - Ладно, прости, я дура, - она смутилась. – Ну а что? Нечего просто так над… Пьеро издеваться! Арлекин молчал. Он не хотел, он не собирался говорить ничего подобного, не так… Но Пьеро, похоже, думал иначе. - Люблю, - наконец проговорил он, глядя Пьеро в глаза. Тот мигом растаял – заулыбался счастливо и прижался щекой сильнее, словно ища защиты. - Верим, - хмыкнула Лина, переглянувшись с Элизой так, словно они сейчас увидели кого-то другого. Невероятно, но факт… Арлекин с удивлением прислушивался к собственным ощущениям. Он боялся. Боялся, что узнает Карабас, боялся не оправдать надежд, боялся, что Пьеро завтра же наутро снова убежит к Мальвине от него. Но Пьеро казался спокойным, устроившись на его плече и улыбаясь умиротворенно, а его горячее дыхание оседало на шее Арлекина. - Все, допрос окончен? – криво усмехнулся он. Только сейчас его отпустило и он понял, насколько сильно устал и хочет спать. Да и у Пьеро глаза уже слипались. - Еще не совсем. Так по какому поводу вы были у Карабаса? - По этому самому, - Арлекин улыбнулся. Сейчас его страх немного ушел, стало даже весело от того, что Карабас все-таки проиграл. - И он благословил вас? – девочки были по-настоящему удивлены, синхронно открыв рты. - Ага, конечно… У меня от его доброты до сих пор спина побаливает… - Болело бы – лежал бы, а не плескался в душе, - невинно подняла бровки Элиза. – А если серьезно? - А если серьезно, то все плохо, - Арлекин нахмурился, внезапно вспомнив прошедшее, и испытал жгучее желание прижать Пьеро к себе покрепче, но тот уже точно спал, обняв его руку. – Он сказал Пьеро, что собирается его… найти хозяина, в общем. Ну и конечно, он категорически против. - Может, обойдется? – после долгого молчания сказала Каролина тихо. - Может, - Арлекин не выдержал их сочувствующих взглядов и отвернулся. – Я надеюсь, очень… А про вас он ничего не знает? - Нет, кажется, - они покачали головами. - Вот проснется сейчас Мальвина и сделает нам всем хорошо… - подумал Арлекин вслух. - Не проснется, - Лина отмахнулась, на его взгляд – слишком легкомысленно - Откуда ты знаешь? - Да потому что она пьет какую-то дрянь вроде снотворного. Вот без него – не спит. - Ладно, пусть так. Ну, и что мы с вами будем делать? - Мы – ничего, а вот вы сидите тихо и осторожно. Если будет заметно, то всем достанется. - Угу… - кивнул Арлекин, зевая и чуть ли не сворачивая себе челюсть. Хотелось заснуть прямо здесь, и пол на кухне казался сейчас самым удобным местом на земле. Здесь было так хорошо и уютно… - А с теми двумя что делать? – спросила вдруг Элиза, и Каролина, не сдержавшись, рассмеялась в полный голос. - Только этого не хватало, - простонал Арлекин. – У Карабаса что, особое чутье? - Только ему об этом не говори, - отсмеялись наконец девочки. – Я скажи завтра Лео, чтобы сидели тихо. - Скажи… - Арлекин снова зевнул. – А мы спать. На автопилоте он поднялся. Пьеро тоже кое-как смог открыть глаза и буквально повис на нем, вцепившись в руку и двигаясь, как лунатик. Он был теплым, сонным и разомлевшим, и можно было абсолютно безнаказанно его обнимать, прижимать к себе податливое тело и чувствовать, как Пьеро тоже льнет к нему. Идти так было неудобно, но это были мелочи, не стоящие никакого внимания. Буратино За то совсем небольшое время, что он успел пробыть здесь, Буратино успел понять, что делать тут нечего, но выспаться ему не дадут. В те дни, когда Арлекин не тащил его с самого утра на репетиции, его будил Лео с преувеличенно бодрым лицом. Вот и сейчас Буратино чувствовал, как тот неторопливо и издевательски стягивает с него одеяло, сначала с ног, медленно, противно, сантиметр за сантиметром, открывая ступни, икры, колени... Было в этом что-то, отчего Буратино хихикнул и рванул одеяло на себя, закутываясь, как в кокон, и показывая этим, что все-таки проснулся. - Что тебе надо? - голос должен был быть недовольным, но в нем, вопреки желанию, проскользнули веселые нотки. - Ты слишком много спишь... - покачал Лео головой озабочено, и на лице у него расплылась дурашливая улыбка. - Это тебе не спится. Рано еще совсем, - хмыкнул Буратино, открывая глаза шире и наслаждаясь улыбкой Лео, теплой и хитрой, предназначенной сейчас только для него. На Лео невозможно было сердиться — пусть будет так всегда, черт с ним. - Уже почти что день! - Лео распрямился, тряхнув золотыми волосами, и одним движением вытряхнул зазевавшегося Буратино из-под одеяла. - Какого?.. - тот мгновенно вскочил на ноги, но пошатнулся, все еще недостаточно координируя свои движения. Тут он с удивлением заметил, что Арлекин все еще пытается спать, но громкие звуки ему явно мешают, и в итоге он все-таки не выдержал: - Вы потише не можете?! - спросил он резко и тут же осекся, бросив взгляд на аккуратно застеленную соседнюю кровать. - А где Пьеро? - С самого утра убежал. К Мальвине, наверное, - Лео усмехнулся и отвел глаза. - Ясно. - Арлекин упал обратно на подушку и уставился в потолок. Сразу захотелось куда-нибудь исчезнуть. - Пошли, - словно услышав его мысли, Лео взглядом указал на дверь. Буратино вышел за ним и остановился, обхватывая себя за плечи, как от холода. Хорошее настроение вмиг улетучилось, и стало тоскливо. - Ты не раскисай, - улыбнулся Лео, - и вообще не думай о том, что тебя не касается. Давай лучше завтракать, а потом к девчонкам, они нас в карты играть звали. - Карты? - удивился Буратино, двинувшись в сторону кухни. Из всех возможных развлечений и способов убить время здесь были только шахматы и книги, и ни то, ни другое, не радовало. Но Буратино крайне сомневался в том, что Карабас сам принес бы им карты и разрешил играть в азартные игры, пусть даже и такие безобидные. - Сам не знаю, меня тоже заинтриговало, - посмотрел на него из-за плеча Лео, сверкнув улыбкой, и подавленное настроение у Буратино быстро стало проходить. *** - Пришли... - Каролина сверкнула глазами загадочно, обернувшись к ним из-за плеча, пока Лео и Буратино стояли в дверях, не решаясь войти. Будто у них была какая-то общая тайна... - Проходите, садитесь, - приветливо махнула рукой Элиза, и оба, чувствуя себя немного скованно, уселись на пустующую сейчас кровать Мальвины. - Вы чего такие нервные? - спросила Каролина, может быть, слегка грубо, но тут же коротко рассмеялась. - Ты, Лео, будто бы в первый раз. - А я — в первый, - Буратино пожал плечами, улыбнувшись слегка смущенно, и всем стало немного легче дышать, хотя чужая территория все равно чувствовалась кожей. - А где Арлекин? - спросила внезапно Элиза, посмотрела испытующе. Было неуютно так сидеть, будто они присутствовали на какой-то церемонии, где нельзя смеяться и говорить лишнее. - Позвали бы и его тоже. - А Арлекин в трауре, - Лео хмыкнул. - Уж не тебе бы смеяться, - Лина бросила острый взгляд. - Я и не смеюсь. Это Пьеро с утра пораньше убежал по привычному маршруту за Мальвиной... - Он, может, тут вообще единственный, у кого осталось хоть какое-то благоразумие... - пробормотала Элиза. - Благоразумие? У Пьеро? С Арлекином? - Лео скептически улыбнулся уголками губ, - Мы же собирались в карты играть... - тоскливо предложил Буратино. Ему до ужаса надоели эти разговоры вокруг да около. Почему нельзя хоть немного посидеть спокойно?.. - Точно! — подхватила Элиза с излишним энтузиазмом и полезла в свою тумбочку, извлекая из дальнего угла тщательно запрятанную под одеждой колоду, протянула ее Буратино. Колода была обычная, всего тридцать шесть карт, вырезанные из твердого белого картона прямоугольники с избитыми кое-где углами. Рубашки были аккуратно изрисованы от руки зеленой и красной ручками, а на них были тонкие переплетенные между собой веточки. «Наверное, это Пьеро делал», - подумал про себя Буратино и тут же принялся отыскивать карты с картинками. - По ходу дела рассмотришь, ничего там нет интересного, - отобрала у него колоду Лина и принялась сдавать карты. - Может, все-таки позовешь Арлекина? Чего ему там одному сидеть? Буратино кивнул и вышел из комнаты под тяжелым взглядом Лео, который явно не испытывал желания играть вместе с Арлекином. Он заглянул в спальню и со смесью облегчения и предчувствия чего-то нехорошего обнаружил, что комната пуста. - Нет его, - объяснил он в ответ на вопросительные взгляды. - Если нет мозгов, то это не лечится... - задумчиво протянула Каролина. - Тогда будем играть друг против друга. - Так просто неинтересно, надо играть на что-то, - сказал Лео, навалившись на стену позади себя и уже рассматривая карты свои и Буратино. - На желания? Больше-то у нас все равно ничего нет. Сначала было неудобно и непривычно сидеть так близко с Лео, но потом они втянулись, сыгрались, шепотом на ухо переговариваясь друг с другом, спорили и клали карту, когда приходили хоть к какому-то согласию. Так, плечом к плечу, они и пробыли до того момента, пока в руках не остались две карты: пиковые дама и туз. Козырные. - Ну вот и все... - удовлетворенно впихнул в руки девочек туз Лео. - Мы выиграли. Они с Буратино переглянулись и улыбнулись друг другу. Глаза у Лео в тусклом свете казались темнее, чем обычно, и в них блестели веселые искорки. «У меня, наверное, сейчас точно такие же...» - мельком подумал Буратино, чувствуя, что не может, да и не хочет сдерживать улыбку. - Дуракам всегда везет, - подколола Лина, впрочем, совсем необидно, уже смирившись со своим проигрышем. - Сама дура, - в том же духе парировал Буратино и сморщил нос. - Ладно, говорите уже, чего вы хотите? - А чего же мы хотим?.. - Лео вопросительно посмотрел на Буратино, но тот лишь пожал плечами. Девочки совершенно точно не могли исполнить то, чего он хотел больше всего, а остальное... Такие мелочи его мало волновали, и он не хотел об этом даже задумываться. - У тебя есть идеи? - В общем-то, есть одна. Ты не против? - Нет. Давай, проси. - Мне давно интересно, - начал Лео, - как и зачем вы сюда попали и почему сам Карабас ничего про вас не знает? Буратино ожидал, что они смутятся или расстроятся, услышав вопрос, или не захотят раскрывать им свою тайну, но обе только фыркнули, как всегда — одновременно, и посмотрели на них, как на идиотов. -Зачем вам это надо? - наконец спросила Лина, глядя с недоумением. - История длинная, глупая и неинтересная. - Совсем, - подтвердила, кивнув, Элиза и пожала плечами — мол, там и рассказывать-то нечего, а вы надеетесь... - А что с вас еще взять? - усмехнулся Лео и опустил руку на плечи Буратино сзади, приобняв в шутку. - Давайте, мы внимательно слушаем. Рука давила приятной тяжестью на плечи, и Буратино устроился поудобнее, весь вжался поглубже и приготовился слушать. Страшные истории всегда щекотали нервы, особенно — если они не про тебя. - Все началось давным-давно, много лет назад, - начала Элиза негромко и размеренно и тут же фыркнула и перешла на нормальный тон. – Мне тогда было шесть лет, и у меня не было родителей. Вообще никого никогда не было, кроме синего мягкого медведя, которого мне сшили из чьего-то старого пальто и выдали в детском доме… Интернат, в котором она жила с того времени, как себя помнила, казался ей вполне неплохим местом, но в шесть лет случилось чудо, о котором все дети мечтали только шепотом и в подушку, но везло лишь избранным. Она не была ни хорошенькой, ни живой и веселой, как другие девочки, но почему-то – она до сих пор не думала об этом, - из всех выбрали именно ее, бледную и незаметную, со светлой тусклой косичкой и невыразительным, неярким лицом. Его все звали просто «дядя Паша», так его стала звать и она. Обалдевшая от счастья, она бегала по огромному дому, чувствуя, что попала в рай. Здесь было море игрушек, самых разных, только ее мишку выкинули тотчас – тогда это были ее последние слезы на несколько лет вперед. У нее был дядя Паша, всегда веселый и добрый с ней, всегда немного усталый и с грустными серыми глазами, как будто он хотел ей что-то рассказать, но боялся расстроить. Она никогда не называла его папой, но знала, что именно таким и должен быть настоящий отец. Это, впрочем, никогда не мешало ему делать строгие выговоры своей воспитаннице, когда он приезжал, а приезжал он редко, совсем не каждый день. А бывало, пропадал и на несколько недель. Но лучше всего было, когда дядя Паша брал отпуск на несколько дней и они летели куда-нибудь отдыхать на самолете. Чаще всего – к морю, где можно было купаться часами и бегать с другими девочками по горячему прогретому солнцем асфальту мимо высоких экзотических пальм и кипарисов. Иногда, правда, бывало не так весело, когда дядя Паша брал ее в другие города, тоже, наверное, красивые и интересные, но без моря. И она всегда хорошо себя чувствовала, потому что пила перед каждой поездкой много-много витаминов – цветных пластиковых шариков с порошком внутри, как объяснял ей заботливый дядя Паша. Потом, когда ей уже было восемь, появилась еще одна девочка, тоже тихая и спокойная, и вдвоем им стало еще веселее… - Пока не появилась я, - косо усмехнулась Каролина и самодовольно тряхнула рыжим каре, рисуясь. - Ты была ужасным ребенком… - Я не была ребенком. Это вы были. - Мне тогда было четырнадцать лет, а Лине – тринадцать… - А я думал, что Лина старше, – удивился Лео, и девочки рассмеялись. - Так часто говорят. Вернее, говорили. - Я вообще не понимаю, зачем он тебя взял, в двенадцать-то лет… - Потому что идиот и потому что маленьких красивых девочек любит не только Карабас… - Он не такой! – оборвала ее Элиза, но без особого энтузиазма. - Конечно-конечно… Может, и не он, но его дружки – точно. Я, на самом деле, ничего не возила, - сказала она, обращаясь уже к Лео и Буратино. – Я танцевала, и хорошо танцевала, развлекала важных гостей, периодически устраивала этому «дяде Паше» истерики, но быстро успокаивалась, благо он хорошо умел уговаривать, а идти мне все равно было некуда… Мальчики, вы слушаете, или хватит с вас на сегодня? - Продолжай, - кивнул серьезно Лео, и Буратино с готовностью подтвердил его слова. Если честно, то хотелось уснуть. - И у нас с Линой сразу же сложилось большое и взаимное чувство… - Мы терпеть друг друга не могли и сталкивались постоянно. Но больше всего я терпеть не могла ее, твою сестренку, я ее с лестницы готова была спустить вниз головой, чтобы она к тебе не лезла. Впрочем, не понадобилось, - закончила она тихо. - Однажды в дороге ей стало плохо, совершенно неожиданно. Когда самолет оказался на земле, она уже умирала, и дядя Паша тащил ее на руках до машины. Мы поехали в больницу, в которой она и умерла, а тело прямо там сожгли, чтобы не везти домой хоронить. Лине тогда все равно было, а я ходила месяц, ничего не соображая, еще и она меня все время подкалывала. - Я хотела тебя взбодрить, а ты готова была лечь и умереть прямо на месте. - Дядя Паша исчез тогда на месяц, а после вернулся домой еще с одной девочкой, ей тоже лет шесть-семь было, я не помню уже… Он изменился сильно, - Элиза горько усмехнулась, - со мной перестал разговаривать. - Зато вместо него я с тобой разговаривала, мозги прочищала. - Да, мозг она мне долго компостировала. А я все не верила, вернее – не хотела поверить. - Называла меня малолетней дурой, насмотревшейся кино про мафию и наркотики, посылала подальше, говорила, что я просто завидую... – смеялась невесело Каролина. – Эта наивная хотела еще и рассказать про меня все папочке, да видно, в голове что-то проснулось. - Я за тебя боялась, - пробормотала тихо и смущенно Элиза и коснулась бережно ее руки. - Только я его все равно задолбала за этот год так, что он пожалел, что вообще со мной связался. Вот и решил от меня избавиться. Да и Лиза впала в немилость, папочка ее больше не брал с собой никуда, вот она от скуки и начала понемногу прислушиваться к тому, что я говорю. Я совершенно случайно подслушала однажды ночью, что Лизу пора убирать, уже слишком взрослая, да и меня заодно, раз уж мы так сдружились. А дальше был цирк… Она, как я ей рассказала, стала рваться к папочке, чтобы все выяснить, да только он уехал почти сразу, а к нам по паре своих амбалов приставил. Вот тогда она и поверила. - Единственное, в чем нам повезло, так это в том, что нас только просматривали, звука не было, так что мы делали вид, что учим уроки, и думали, как и куда бежать. - Как – это было сложно, но хотя бы выполнимо, а вот куда… Он бы нас где угодно нашел и достал. Лиза знала все явки-пароли-лица, да и я тоже видела многое… Нас потому и не стерегли сильно – знали, что все равно нам никуда не деться. - И вы пошли к Карабасу… - усмехнулся Лео. – Откуда про него узнали? - Мне рассказывал один знакомый дяди Паши, когда мы с ним уединялись, что есть здесь один такой, никого не боится и отбирает из бродяжек самых красивых. Мы, наверное, подошли, раз он нас забрал. Все, сказке конец, - подытожила Лина. За все время, пока девочки рассказывали, они успели плавно сползти вниз, и теперь лежали поперек кровати, свесив назад длинные тонкие ноги и положив головы на ладони, чтоб не упали вниз. - А правда, что вы головами менялись? – спросил, неожиданно вспомнив, Буратино, и обеих как по команде перекосило так, что ответ стал очевиден. - Правда, - сказала Элиза кисло. – Отвратительные ощущения, никому не пожелаю. - Голова болит? - Ага, отваливается. Шарниры не совпадают до конца - поддерживать приходится, - мрачно кивнула Лина, и он так и не понял, шутит она или говорит серьезно. В любом случае, экспериментировать не хотелось. - Все, вы довольны? Я же говорила, неинтересно, стандартно и нудно. - И правда… - протянул Лео задумчиво и улыбнулся. – Неинтересные вы совсем. - Вы не лучше. Можно подумать, у кого-то есть в этом что-то увлекательное… - Зато всем здесь весело, не соскучишься, а продадут – будет еще веселее, - пошутил Лео черно. - В любом случае лучше, чем там, где мы были бы, если бы не сбежали. Сыграем еще? - Раздавай, - Лео кивнул, меняя позу и устраиваясь поудобнее. Арлекин Арлекин шёл вперед медленно-медленно, шаркая ногами по полу и ни о чем не думая, потому что думать было не о чем – Пьеро выбрал то, что ему по душе. А вчера у него просто случился нервный срыв, хотя и было очень похоже на правду… Он неохотно поднялся вверх по лестнице, обтираясь правым плечом о стену, и уже хотел было пойти к комнате Карабаса, возле которой сидит Пьеро и караулит Мальвину, но, сделав только шаг, быстро заскочил обратно. Все спокойствие мигом слетело с него, когда он увидел Никки и Пьеро, сидящих в зале рядом и тихо о чем-то переговаривающихся. Он бы многое, очень многое отдал за то, чтобы узнать, о чем они сейчас говорят, но как на зло слышен был только шепот, в котором нельзя было различить ни слова. Говорил в основном Никки, Пьеро иногда отвечал что-то коротко, но чаще, как обычно, молчал, опустив голову низко, завесившись волосами так, что виден был только острый подбородок. Арлекин в первое мгновение испытал мстительную радость от того, что не он один здесь мучается. - Да знаю я! – вдруг громко сказал Пьеро, не сдержавшись, и тут же начал испуганно оглядываться, словно за ним кто-нибудь следил со спины. Поняв, что там никого нет. Пьеро вздохнул и лег на свои ноги, уткнулся лбом в колени и затих, не говоря больше ничего. Никки тоже молчал, только смотрел на него с сочувствием, картинно заломив брови, отчего Арлекин поморщился. Никки, в сущности, был неплохим, но иногда его повадки были неуместными и раздражали. Наверное, уже можно было выходить. Иногда он ненавидел себя за то, что не умеет элементарного: просто подойти, спокойно, без лишнего ерничания и улыбочек. Он силой заставил себя выйти из-за занавеса и спуститься со сцены в зал, к сидящим на стульях в первом ряду мальчикам. Николас смотрел на него с легким испугом, Пьеро – затравленно да такой степени, что хотелось его встряхнуть посильнее и выбить, что с ним такое творится. - Что ты знаешь? – он остановился напротив Пьеро так близко, что колени у того уперлись в его ноги. Пьеро вздрогнул, побелел весь и молчал, не глядя на него. – Ты будешь со мной говорить? – Пьеро наклонился еще ниже, пряча лицо за волосами. Арлекин мягко, осторожно погладил его по затылку, перебирая тонкие мягкие прядки, и его, как волной, накрыло нежностью, такой острой, что хотелось упасть на колени и замереть у его ног. Мгновение все длилось и длилось, пока Пьеро не дернул голову в сторону. - Убери, пожалуйста, руку, и отойди. Как будто весь воздух из груди выбили. Словно во сне, он отвел руку. - Почему? – он все-таки смог усмехнуться, как обычно. - Ты мешаешь. Мы разговариваем. – Пьеро поднял глаза, совсем черные и больные. - Может, я тоже поговорить хочу… - А я с тобой – нет. Отойди от меня. Видно было, что ему трудно, нереально трудно говорить с ним, что Пьеро выталкивает из себя те слова, которые нужны, но сам он в них не верит. - Пошли вниз, - Арлекин кивком указал на сцену, за которой была лестница. - Нет. Мы разговариваем. Ты мешаешь. - Ты хочешь, чтобы я тебя силой утащил? – Арлекин начинал психовать и чувствовал, что скоро просто не сдержится. - Не хочу, - Пьеро отвечал тихо, но твердо. – Можешь попробовать. Арлекин коротко и зло рассмеялся, отошел и сел напротив. Вчера у Пьеро было помутнение рассудка, явно, когда Арлекин поверил в то, что у них может получиться что-то. - Тебе хорошо промыли мозги, да? Только я все равно не уйду отсюда без тебя. - Лучше иди обратно. Скоро Мальвина вернется, она не должна увидеть нас вместе, - Пьеро дернул губы, складывая их в улыбку, и снова отвернулся. - Может, ты все-таки пойдешь? – Николас сделал большие грустные глаза, мягко коснулся плеча Пьеро, подбадривая, и Арлекин чуть было не оторвал эту самую руку. Самым обидным было то, что Пьеро прав, ему нужно было уходить. И вообще не появляться. - Тогда все будет зря, - Пьеро пожал плечами. - Тогда просто скажи, что тебе на меня плевать, а вчера ты просто хотел, чтобы тебя кто-нибудь трахнул. Соскучился? «Ну сделай же ты хоть что-нибудь, прояви себя!» - мысленно орал на него Арлекин. - Да, так все и было. – Пьеро тяжело сглотнул. – Теперь иди. Пожалуйста. Арлекин вскочил на ноги и пулей вылетел из зала, проскакал по ступенькам вниз, пока хватало срывающегося дыхания. И навалился на стену, оседая вниз и чувствуя, что дрожит. Все, пора было идти к Карабасу и просить, чтобы его скорее продали. Больше здесь делать было нечего. Пьеро - Зачем ты это сделал? - тонко и обиженно воскликнул Николас, как будто это его сейчас обманули в лучших чувствах. - Так лучше... - обнял себя за плечи Пьеро, с облегчением отпуская себя и чувствуя, как из глаз рекой потекли по щекам слезы, закапали на колени и на пол. Он и не думал их вытирать. Николас только вздохнул тяжело и махнул рукой. - Ты ведь не скажешь никому? - опомнился вдруг Пьеро, широко раскрыл глаза. - Обещай, что не скажешь! Арлекин Воздух в комнате был напряженным настолько, что казалось, скоро волосы начнут вставать дыбом. Когда их было пятеро, было легче, но Лео с Буратино попереглядывались с полчаса и куда-то испарились, оставив Арлекина и Пьеро снова наедине. Был еще Николас, но он подавленно молчал, шурша какой-то книжкой. - Пьеро, - позвал Арлекин, и темноволосая голова нехотя поднялась. - Да? - карие глаза смотрели напряженно, и Пьеро весь сжался, готовый отскочить в случае чего. - Можно я еще раз взгляну на тот блокнот? - внутри все перекручивалось, когда он вспоминал про те рисунки, а вспоминал он про них постоянно. - У меня их нет, - Пьеро снова опустил голову. - Я отдал их Карабасу сегодня утром, он просил. - Ясно... - в глазах поплыло, и Арлекин сглотнул тяжело. - И как ему? - Ему очень понравилось, - Пьеро улыбнулся так, что Арлекин на миг испугался за его здоровье. Как будто улыбку натягивал изо всех сил кто-то сзади. - Понравились рисунки или то, что ты их отдал? - Арлекин спросил, ощущая бессильную злость, но Пьеро пожал плечами. - Нарисуешь еще раз? - Не могу, - казалось, мальчик готов был спрятаться под подушку. Зарыться в нее, по крайней мере. - Ты и тогда не мог. - Сейчас правда... - А что изменилось? - А то ты не знаешь! - Пьеро вскинулся, а в глазах у него наконец-то появились эмоции. - Я - не знаю. Ты же мне ничего говорить не хочешь. - Арлекин вскочил со своего места и подлетел к кровати Пьеро, упал рядом с ним, навалился сверху, чувствуя, как в груди Пьеро, будто в его собственной, быстро бьется сердце. - Я не буду сопротивляться, ты ведь знаешь, - прошептал Пьеро, отворачиваясь. Если бы Арлекин его не знал, он мог бы подумать, что это приглашение к действию, но Пьеро... Он действительно никогда не сопротивлялся, только слушался любого чуть ли не с рабской покорностью. - Я ничего не сделаю, - Арлекин прикрыл глаза, несколько мгновений ловя свое особое, горько-болезненное удовольствие, пока Пьеро не уперся ладонями ему в грудь, так беспомощно, что нельзя было не поддаться. - Отойди. Сюда могут зайти. - Знаешь, а у меня ведь тоже есть что-то исключительно для тебя. - Что? - спросил Пьеро ровно, из вежливости. - То, что я писал. Хочешь почитать? - несмотря на то, что от тоски хотелось умереть прямо здесь, в голосе прорезалось абсолютно неприличное хихиканье. Сейчас Арлекину просто хотелось посмотреть, какой будет реакция Пьеро на порно-зарисовки с его участием. - Нет, не хочу, спасибо, - улыбнулся ему Пьеро. - Я нарисую тебя, обещаю, только немного позже. - В какой позе ты хочешь, чтобы я тебе позировал? - усмехнулся Арлекин, и Пьеро тоже улыбнулся, принимая шутку и глядя в глаза наконец-то без своей вечной забитости, пусть и совсем ненадолго, а потом уголки губ снова поползли вниз, будто Пьеро вспомнил, что ему нельзя выходить из образа. - Давай спать, хорошо? - попросил он тихо, и Арлекин кивнул, все-таки отворачиваясь. - Никки, ты спать будешь? - спросил он неохотно, но тот уже лежал, завернувшись в одеяло с головой. - Отлично, тогда спокойно ночи. Засыпая, Арлекин думал, сколько он сможет продержаться таким образом и не стоит ли лучше разбить голову об лестницу, и пусть Пьеро будет плохо. А еще он отчаянно завидовал тем двоим, которые так и не спешили возвращаться в общественную спальню. Буратино -Тебе там тоже не понравилось? - спросил Буратино у Лео, когда они тихо прикрыли за собой дверь. - Там вообще находиться невозможно, - он усмехнулся и закатил глаза, но чувствовалось, что шутка не удалась. Обоим было тревожно стоять посреди длинного полутемного коридора, как будто давившего каменной массой со всех сторон. Буратино поежился. - Тогда иди в зал, а я еды притащу какой-нибудь, - сказал Лео. - Ага, давай. Но расходиться не хотелось. Казалось, что если остаться сейчас одному, может случиться что угодно страшное. - Пойдем лучше вместе, - хмыкнул Лео, тоже ощутив что-то подобное, и Буратино радостно закивал. - Смотри, что у нас есть! - воскликнул сверху Лео, довольный до ужаса, и Буратино замер в предвкушении, отодвигая на задний план все несуществующие тревоги, и чуть не запрыгал от радости, увидев в руках у Лео глубокую миску с черешней. - У нас какой-то праздник? - А я откуда знаю? Думаешь, это нужно кому-нибудь оставить? - Ммм... думаю, нет! - Лео хитро подмигнул ему и спрыгнул на пол. - Пойдем в зал? Только тихо, чтобы не услышали... Буратино шел по коридору рядом с Лео, уже успев забыть про недавнее плохое настроение. Они забились в дальний угол, до которого всегда не доставал свет, и свалились на ковре друг напротив друга, поставив между собой тарелку с ягодами. - Любишь? - Лео выбрал себе самую красивую, глянцево-черную с алыми отблесками в темноте черешню и задумчиво повесил ее за веточку у себя перед глазами. - Очень, - Буратино с удовольствием вцепился в другую ягоду, тоже толстую, налитую соком, и с наслаждением засунул за щеку. Он уже почти забыл, какая черешня на вкус... - Чего ты на меня так смотришь? Лео действительно смотрел, не отрываясь и с довольной улыбкой, в уголках губ проступили легкие ямочки. - Не думай, просто ешь. Мне нравится наблюдать. - Ну как хочешь, - предложение было заманчивым, и Буратино, пожав плечами, принялся за ягоды. Лео, впрочем, смотрел недолго, учитывая с какой скоростью исчезают черешни из тарелки, он тоже принялся таскать ягоды из миски себе в рот. Остановились они тогда, когда на дне осталась сиротливо лежать последняя ягодка. - Моя? - Буратино приподнял брови. - Размечтался, - фыркнул Лео. - Отбирать будешь? - было весело и легко. - Ну да. - Отбирать у младших не хорошо! - С маленькими вообще много чего делать нехорошо. - Например, что? - азартно спросил Буратино, стараясь как можно незаметнее скосить глаза в сторону ягоды. - Например, красть, чтобы их продать... Ах ты!.. - задохнулся Лео от возмущения, когда рука у Буратино внезапно метнулась в миску и выхватила бесцеремонно предмет спора. Мириться с этим было нельзя, и Лео бросился вперед, выкручивая руку с зажатой в ней черешней и подминая Буратино под себя. Только вот не уследил, и ягода укатилась в кулак. - Сдаешься?! - навис Лео сверху, сидя на пояснице и удерживая руки за спиной, совсем несильно, но вырываться пока не хотелось, и Буратино только дышал тяжело и часто. - Не отдам! - смеялся он, чувствуя, как Лео тщетно пытается разжать пальцы. - Ты ее так только раздавишь! - Не волнуйся, у меня свои методы... - Какие это? - удивился Буратино. - Зубами... - Только попробуй... - напрягся он, готовясь сбросить Лео с себя. Он совсем не хотел, чтобы его кусали, потому и забился снизу, пытаясь извернуться, но скоро понял, что все безуспешно, затих. - Вот и умница... - ухмылялся сверху Лео. - Давай сюда ручку... Буратино чувствовал, как кисть тянет наверх, и потом ощутил на пальцах горячее влажное дыхание. - Отдашь? - Лео смеялся довольно. - Ни за что! - Ну смотри... Он все-таки сделал это — сжал легко зубами палец, совсем не больно, просто удерживая за костяшку, и потянул в сторону. Кулак от такого разжался сам собой, было даже плевать на изрядно помятую ягоду, которую тут же сцапал Лео с раскрытой ему навстречу ладони. - Пусти теперь! - дернулся Буратино сердито. Он не ожидал от Лео такого подлого маневра, и он рассчитывал получить эту ягодку. - Нет, еще рано... - протянул Лео, и Буратино снова успокоился, как никогда раньше остро чувствуя рядом с собой чужое тело. - А когда? - нужно было постараться, чтобы сделать голос как можно более беззаботным. - Еще немного... - он почувствовал, как на шею сзади ложится что-то мягкое и теплое, и Лео отпустил руки. - Держи, только осторожно. Стараясь не дернуться резко, Буратино потянулся к шее и аккуратно снял с нее несчастную полуживую черешню. - Ну, видишь, я просто поиграю и отдам, - смеялся Лео, поднимаясь и отпуская Буратино. - Мир? - Мир, - улыбнулся Буратино, понимая, что обижаться на Лео бессмысленно, глупо и себе дороже. Да и не хотелось особо, если быть честным. Особенно когда он подал Буратино руку, помогая подняться рывком так, что Буратино чуть не сбил его самого с ног, налетев со всей силы. Из легких выбило воздух, а по щеке мягко хлестнули волосы Лео, обжигая ставшую чересчур чувствительной кожу. Забытая между делом ягода все-таки оказалась раздавленной, размазавшись ярко-красным пятном по груди у обоих. - Ой... - сделал виноватые глаза Лео. - Надо было просто сразу отдать ее мне... - проворчал Буратино. - Это ты не отдал ее мне, значит — сам виноват! - Значит, я виноват?! - задохнулся Буратино и... не нашелся, что ответить. - Все, проехали. - Проехали, - легко согласился Лео, все-таки отпуская руку Буратино и снова садясь на пол, скрестил ноги по-турецки и стал разглядывать Буратино светящимися хитро глазами. Лео сейчас сиял весь, как будто светился изнутри. Буратино сел напротив, осознав внезапно, что Лео такой из-за него, и эта радость от этой мысли затопила его с головой, и потребовалось время, чтобы прийти в себя. - Хорошо, что здесь есть ты, - сказал Лео, уже не улыбаясь. - Если бы тогда ты не вытолкал меня нас цену, я бы так и не сдался. - Угу... - пробормотал Буратино смущенно, встречаясь глазами с Лео. Он хотел сказать, что тоже просто невозможно рад тому, что Лео здесь, с ним, но не знал, как говорить такое. Он не представлял себе, как можно жить в этих жутких темных подземельях без него. - Ты меня спасаешь здесь, - Лео сказал это, словно подслушал его мысли. - Лео... - начал Буратино неуверенно и запнулся. Он понимал, что вопрос глупый, но не спросить не мог: - Как ты думаешь, отсюда можно сбежать? - Я не знаю... - он отвел глаза и сразу потух, даже волосы будто перестали блестеть и стали серыми. - Но... можно ведь... как-нибудь... Не может не быть выхода. Но Лео молчал, отвернувшись, и по спине Буратино потек противный липкий холодок от того, что, возможно, они никуда не денутся отсюда. - Я думал о том зеркале, помнишь? - наконец начал Лео, взвешивая каждое слово. - Помню. - Я никак не могу понять, как оно работает и как мы здесь оказываемся. И тот ли это город... - И тот ли это мир, - кивнул Буратино. - Я никогда не слышал о том, что существуют такие... куклы, как живые. - Зазеркалье, окна в параллельный мир... - криво улыбнулся Лео. - Бред какой-то. Я до сих пор не верю в то, что мое тело из пластика. Мы ведь живые... Он протянул осторожно руку, провел пальцами по щеке Буратино, будто желая убедиться в том, что кожа — настоящая и очень горячая. - Нельзя же так... Торговля людьми как товаром — это страшно, конечно, но привычно, что ли... А продавать кукол, которые как люди... Он не закончил, но и так все было понятно — у кукол не могло быть даже шанса на свободу, да и свобода ей, в сущности, не нужна. - Ты представляешь, нам могут приказать все, что угодно, - Лео говорил медленно, как будто размышляя вслух, продолжая бездумно поглаживать щеку Буратино. - Ты только представь себе это — какая-то жирная свинья будет трогать тебя, а ты не сможешь убежать... - Я не хочу... - прошептал Буратино почти беззвучно, чувствуя каждой клеточкой, как перебирает невесомо прядки у виски Лео и представляя, что это может закончиться когда угодно, хоть завтра. - Боишься? - спросил Лео с мягкой усмешкой. Буратино кивнул и принялся рассматривать странные узоры на ковре, похожие на переплетающиеся лозы. - Правильно боишься. И я тоже... - И что мы можем сделать? - спросил Буратино резко, дергая головой и запоздало в этом раскаиваясь, потому что Лео все-так убрал руку от его лица, и сразу стало неуютно. - Не знаю. Сбежать отсюда нельзя, если Арлекин говорил правду. Я, конечно, могу предположить, что он врал, но зачем ему это?.. - А что насчет зеркала? Может, как-то обратно проскочить через него? - Может быть, - пожал плечами Лео. - Только как? Я в него пальцем тыкал — стекло как стекло. Не знаю, как заставить его работать, может, оно вообще одностороннее. - А вдруг там какая-нибудь волшебная кнопка сзади? - предположил Буратино и хмыкнул, этим признавая сразу, что мысль дурацкая. - Сказать пароль? Сим-сим, откройся? - подхватил Лео - Сетчатка глаз, отпечатки пальцев? - То есть, ты намекаешь, что оно настроено только на Карабаса. Это очень плохо, если честно... - А может, надо просто попросить у него хорошо? - Буратино сделал большие и грустные глаза. - Иди, попроси и узнаешь, что он думает по этому поводу, - Лео скептически скривил губы. - Вообще спать пора, чего тут просто так рассуждать... - Подожди! - окликнул Буратино его, ни на что особо не надеясь, когда он начал вставать с пола, разминая затекшие мышцы. - Чего еще? Буратино понял, внезапно и четко, что не хочет сейчас возвращаться в общую спальню, потому что там даже спать будет тоскливо, а здесь очень тепло и уютно. - Давай останемся, - пробормотал Буратино и вскинул на Лео растерянный взгляд. - Я вообще-то спать хочу, - улыбнулся Лео, будто оправдывался. - И я. Только чтобы не идти туда. А здесь удобно. - Ага, и пол мягкий, - неудачно сострил Лео, и Буратино грустно поднялся на ноги. - Пошли... - Зачем? - Спать пора! - Но ты же хотел остаться? - смеялся Лео. - А ты не хотел! - Я передумал, - Лео явно было очень весело смотреть, как бесится Буратино, и он едва сдерживал улыбку, сжимая губы плотнее. - Я тоже! Сейчас затея показалась и правда крайне глупой. Зачем, на самом деле, им спать на полу, когда есть нормальные, специально для этого предназначенные кровати. - Да ладно тебе! Надо же нам хоть как-то здесь экспериментировать! Ты как хочешь, а я остаюсь, - и в подтверждение своих слов Лео обратно опустился и лег на локоть, поерзал, устраиваясь поудобнее, и добавил: - Но было бы лучше, если бы ты остался со мной. - А для чего? - усмехнулся Буратино. - Спать, - невозмутимо ответил Лео и увидев явное разочарование, рассмеялся негромко. - Ты... первооткрыватель нашелся... - Все, гаси свет и иди сюда. Пола было невозможно много, и вопреки опасениям, он оказался все-таки достаточно мягким, только Буратино не спалось. Он то и дело переворачивался, пытаясь устроиться, только все время что-то было не так и мешало: то ли невеселые мысли и страх от того, что может случиться, то ли то, что Лео мирно спал уже давно в раздражающей близости от него. Пьеро - Где сегодня Карабас? - спросил Пьеро у Мальвины, когда они вдвоем сидели у нее в комнате. Он хотел, чтобы вопрос прозвучал буднично, потому что Карабас уезжал на целый день довольно часто. Только Пьеро очень боялся, каждую секунду он не мог не думать об их заключительном разговоре, когда Карабас пообещал найти ему скорее самую лучшую семью. Он ждал, обмирая от страха, момента, когда ему скажут, что пора уходить отсюда в новое место. Пьеро был уверен, что Карабас сделает это в ближайшие дни, и вот сегодня он внезапно куда-то уехал. - Сказал, какое-то дело, которое давно надо было сделать., - ответила Мальвина, на мгновение подняв голову от вышивки, и снова низко склонилась над пяльцами. Когда они были вдвоем, Мальвина становилась спокойной и относительно миролюбивой. Наверное, он просто был здесь единственным, кого можно не опасаться. Как бы то ни было, Пьеро был ей очень благодарен – с ней было хорошо просто сидеть рядом и делать вид, что чем-то занят, тогда к нему не возникало никаких вопросов. Он хорошо играл свою роль, и это не было сложно для него. Не было сложно до тех пор, пока Арлекин не обращал на него внимания. Тогда Пьеро хотя бы мог иногда искоса наблюдать за тем, каким мягким и мечтательным становится его лицо, когда никто не видит, а он снова напрягается, сжимает челюсть и становится будто высеченным из камня и таким же холодным. Брови хмурятся и кривятся в усмешке красивые яркие губы, когда он переводит взгляд с Мальвины на него, и хочется провалиться под землю, чтобы Арлекин не смотрел на него так, но он только ниже опускает голову. А когда Арлекин снова расслабляется и успокаивается, то можно снова смотреть и представлять разное, такое, в чем он никогда и никому не признается. Можно было сказать, что тогда Пьеро был почти счастлив и не мечтал о большем. Мальвина сидела на кровати под самой лампой и аккуратно делала крестики темно-зеленой нитью, и наблюдать за этим было бы очень умиротворяюще, если бы Пьеро второй день не мучили мысли об Арлекине, перебивающие все, даже страх быть проданным. Никогда, ни в одной своей мечте, Пьеро и представить не мог, что Арлекин может быть таким, что это может быть так… Раньше он всегда думал, что ему будет противно и унизительно, потом он решил, что пусть будет, зато его перестанут мучить эти желания, а потом он вообще не мог больше думать, все прежние мысли запутались в один большой клубок и он ничего не мог понять, кроме того, что с Арлекином может быть так хорошо, как никогда не могло и не может быть. В тот их вечер Пьеро не думал вообще ни о чем и делал то, чего хотел, а получалось только лучше. А наутро, проснувшись резко, как от толчка, он понял, что такого не может быть, потому что невозможно скрыть здесь такое, рано или поздно, но Мальвина поймет и доложит Карабасу, и потому что, привыкнув, он уже не сможет быть один, как раньше. Он выскочил из кровати и побежал узнавать как дела у Мальвины и зачем она вчера его искала. Оказалось, что она просто волновалась за него, как она сказала, отвернувшись, и до этого Пьеро было бы очень приятно услышать от нее такое, а сейчас – без разницы, но он привычно улыбнулся и смущенно пустил глаза. Все стало, как обычно, только он весь день вспоминал, каким нежным и заботливым может быть Арлекин, как невозможно хорошо и правильно было принимать поцелуи, чувствовать его всем телом, с острым наслаждением вперемешку с болью принимать его в себя. Сейчас Пьеро думал, что этого не стоило делать, но не вспоминать он не мог, особенно когда сидел напротив двери к Карабасу, ожидая пока вернётся Мальвина. Когда сидеть так стало совсем невыносимо, он окончательно запутался и пошел в зал, где и обнаружил Николаса, вцепившегося в него не хуже пиявки и требующего рассказать, что произошло. Он и рассказал, комкано и путано, но Николаса впечатлило даже это, и он совершенно не понимал, какие могут быть вопросы, если они оба любят друг друга. В тот момент Пьеро отчаянно позавидовал Никки, у которого все сводилось к тому, чтобы любить кого-нибудь. Ему и правда хотелось быть глупой куклой и принадлежать кому-нибудь, потому что он не мог выносить всего, что произошло, особенно когда Арлекин стоял перед ним с глазами побитой собаки и не понимал, что случилось. - Пьеро! – он вдруг вынырнул из своих мыслей, когда понял, что Мальвина уже давно не может его дозваться. – Я уже устала, где ты витаешь?! - Прости, - улыбнулся он чуть виновато. – Я немного задумался. - О чем? «О горячих струях воды и о том, какие у Арлекина мягкие и прохладные губы…» - Как ты думаешь, меня скоро продадут? - С чего ты взял? – Мальвина уставилась на него с непониманием. - Карабас сказал, что хочет поскорее меня продать. - Это из-за Арлекина, да? – иногда, в редкие минуты, Мальвина была способна и на сочувствие. - Да, – нехотя ответил Пьеро, и самому стало противно от того, что сваливает с себя всю вину. - Пусть лучше его продадут, я скажу Карабасу. Ты не переживай, я смогу его уговорить… - Нет! - Что? – не поняла Мальвина. - Не надо его просить, пожалуйста… У Пьеро в груди все оборвалось, когда он представил, что он останется здесь, а Арлекина не будет. «Только не это, пожалуйста, и зачем я вообще сказал про него…» - суматошно носились мысли, и Пьеро искал но не находил выхода из ситуации. - Почему? Ты какой-то странный. Неужели ты хочешь из-за этого больного придурка добровольно стать навсегда чьей-то игрушкой? «Да, хочу! Господи, зачем я ей только сказал…» - Потому что это было бы нечестно… - пробормотал он. – Я не хочу, чтобы из-за меня пострадал кто-нибудь, даже он. – «Особенно он», - чуть было не сказал Пьеро, но вовремя перебил себя. - Ты совсем ненормальный да? – подозрительно покосилась на него Мальвина. - Меня потом совесть заест… - неохотно ответил он, не глядя на нее. – Пожалуйста, не говори ему ничего, ладно? - Ну, если ты так просишь… - теперь Мальвина смотрела на него, как на неизвестное, но явно противное насекомое, но Пьеро было без разницы, и он подумал с облегчением, что все-таки она может быть нормальным человеком. - Да я хочу, - он поднял на нее глаза. – Спасибо. - Вот уж не за что… - пробормотала она, явно не понимая его и на грамм, но прощая странные прихоти. В конце концов, Пьеро всегда был странным… - Ты то-то хотела от меня? – постарался уйти от опасной темы Пьеро. - Да, - кивнула девочка, откладывая в сторону с коленей вышивку, спрыгнула на пол и поправила юбку. – Карабас, наверное, уже вернулся. Ты проводишь меня? Арлекин Назавтра, впрочем, ничего не изменилось. Никто ничего не хотел делать. Успокаивая себя тем, что они и так все знают и лишний раз репетировать незачем, однако все чувствовали что Арлекину, Мальвине и Пьеро нельзя находиться рядом дольше минуты, иначе произойдет взрыв и полетят головы вместо обыкновенных ничем не выдающихся стычек, которыми завершалась любая репетиция. Поэтому Пьеро опять с раннего утра убежал к Мальвине, оставив Арлекина, хмуро взглянувшего на него исподлобья, в одиночестве. Такое одиночество, длившееся уже второй день, давало возможность заниматься только одним – думать, все остальное же, за что бы он ни брался, мгновенно вызывало глухое раздражение. Думать, однако, оказалось утомительно, а главное - не приносило никакого облегчения. Он не понимал, почему Пьеро, когда они находились рядом, оглядывался на него и быстро отворачивался, стоило им только встретиться взглядами. А встречались они очень часто. Весь вечер и всю ночь Арлекина добивало желание вытрясти из Пьеро, что же происходит, но Пьеро, как обычно, замкнулся в молчании, не отвечая ни на один вопрос и не реагируя на его действия. Он и рисовать Арлекина вчера снова отказался, сказав, что очень устал, и тогда Арлекин, скрепя сердце, смог выбить из него обещание сделать это сегодня. Он надеялся, что не выглядел при этом слишком жалким, но в сущности, ему было уже наплевать. Теперь оставалось дождаться вечера, когда Пьеро, согласно ритуалу, отведет Мальвину и сам останется на несколько часов сидеть под дверью, дожидаясь ее возвращения. Это было мучительно, и Арлекин, успев уже несколько раз известись полностью и успокоиться, впал в оцепенение, из которого даже не хотелось выходить и не хотелось никуда идти. Казалось, что комната Карабаса находится чудовищно далеко, а главное - делать что-либо бессмысленно, все равно не выйдет. Пьеро опять уткнет глаза куда угодно, только чтобы не смотреть на него. Однако Арлекин с хмурым видом и еще более сумрачным настроением вышел из спальни, чтобы нос к носу столкнуться с Пьеро, который тут же отскочил на несколько шагов назад и побелел. - Ты что тут делаешь? – Арлекин был настолько удивлен, что не сразу сообразил, в чем дело. - Я ведь обещал вчера… - пробормотал, будто оправдываясь, Пьеро. - Так ты спешишь поскорее исполнить свое обещание… - протянул Арлекин, дезориентированный, не знающий, что и думать. Посторонился, пропустил Пьеро и тот, замешкавшись поначалу, быстро проскочил в спальню и тотчас полез в свою тумбочку. - Ты еще с головой туда заберись и закрой дверь с той стороны, - не смог не прокомментировать Арлекин, и Пьеро дернулся, будто его ударили, зато мгновенно отыскал все, что ему было нужно. - Ну и что я должен делать? - Ничего, - Пьеро разместился на своем месте. – Можешь сесть, можешь лечь, делай, что угодно. Арлекину стало даже интересно, и он на пробу развалился поперек кровати, пристально глядя на Пьеро с вопросом, который тот решил трактовать самым безопасным для себя образом. - Да, можешь так, как хорошо… Только согни левую руку и положи под голову, - Пьеро осмотрел его критически. - Покажи, как именно согнуть? – ухмылялся Арлекин. Пьеро показал, но он все равно сделал вид, что не понял, повторил: - Покажи. На мне. - Оставь так, - Пьеро мотнул головой и взял в руку карандаш. – И не смотри на меня прямо. - Почему нельзя? - Потому что некрасиво, - Перо, кажется, научился огрызаться. - Как скажешь, - Арлекин кротко улыбнулся, отчего Пьеро, уже было успокоившийся, покраснел, и Арлекин перевел взгляд чуть ниже, и Пьеро стал красным весь полностью. - Смотри в угол, пожалуйста… - попросил он жалобно, и Арлекин, хмыкнув, занялся разглядыванием дальнего темного угла. Угол был в паутине и неинтересный, но он продолжал смотреть – там изредка мелькала размытая тень от того, что Пьеро двигал головой. - Все-таки согни левую руку, я тебя прошу, - попросил он тихо. - А ты покажи мне, как именно, - Арлекин готов был рассмеяться в голос от того, как отчаянно не хочет Пьеро до него дотрагиваться, но желание сделать лучше все-таки пересиливает. Пьеро с огромной осторожностью, будто готовую вот-вот взорваться мину, обхватил предплечье Арлекина, поднимая его наверх и укладывая на покрывало, и пальцы у него были невероятно слабыми и холодными. Хотелось оставить в покое такой глупый предлог как рисунок и завалить Пьеро прямо здесь, в узком проходе между кроватями, но Арлекин продолжал лежать неподвижно, только взгляд, кажется изменился, потому что Пьеро явно что-то почувствовал, резко согнул его руку в локте и быстро сел обратно, вцепляясь в листочки. - Так нормально? – сжалился Арлекин, укладывая руку под голову поудобнее. - Да, очень хорошо, спасибо, - Пьеро бросил на него короткий взгляд и тут же переключился на бумагу. – И смотри в угол, пожалуйста. Постоянный взгляд Пьеро нервировал невероятно, до того, что хотелось вскочить и закончить этот фарс, но Арлекин упрямо глядел в угол и чувствовал, как начинает затекать шея. - Долго еще? – спросил он, кажется, недовольно, потому что Пьеро весь сжался и чуть ли не зажмурился. – Я просто устал так лежать, - объяснил он, и Пьеро чуть облегченно выдохнул. - Можешь сменить положение, мне уже не нужно… - Скоро закончишь? – обрадованно вскинулся Арлекин. - Не совсем скоро… - Пьеро уже не смотрел на него, целиком увлекшись процессом даже дергаться перестал, только изредка в задумчивости грыз кончик карандаша, будто подтачивая его зубами, отчего и зубы, и внутренняя часть губ стали темно-серыми, и Арлекина теперь преследовало навязчивое желание подойти и стереть графит. - Прекрати грызть карандаш! – взвился он, больше не в силах глядеть на то, как, задумавшись о чем-то, посасывает кончик Пьеро. Тот громко ойкнул и вытащил карандаш изо рта, неосторожно мазнув себе по щеке серой толстой линией. Теперь руки чесались стереть еще и ее, и смотреть на Пьеро, сосредоточенно склонившего голову, было совершенно невозможно. - Долго еще? - Еще минутку, почти готово. Арлекин с облегчением прикрыл глаза – он почти не верил собственному счастью. - Все, готово, - торжествующая улыбка на миг озарила лицо Пьеро, и он весь расслабился, обмяк, откидываясь назад и дыша тяжело, словно только что бежал. Хотя нет, не бежал… Взгляд у Пьеро был затуманено-счастливым, будто он сейчас занимался любовью, и это сравнение больно кольнуло Арлекина. - Дашь посмотреть? – спросил он, хотя уже был уверен, что ему неинтересно видеть результат. - Конечно… - Пьеро улыбнулся ему смущенно, когда протягивал листок чистой стороной кверху, и Арлекин нетерпеливо выхватил рисунок, приблизил к глазам… Из него дыхание выбило, когда он увидел. Те наброски в блокноте теперь казались ему бледной попыткой, и он жадно вбирал глазами тонкие, будто воздушны карандашные линии и штрихи. - Нравится? – спросил Пьеро, несмело улыбаясь ему и ожидая подтверждения. - Очень, - ответил Арлекин серьезно, посмотрел на него, усмехнувшись жестко, и разорвал листок пополам. Улыбка сползла мгновенно. Пьеро моргнул раз, другой, еще не до конца понимая и переводя взгляд с лица Арлекина на два обрывка в его руках. - Нравится? – спросил Арлекин зло - Ты… Зачем? - А ты зачем? – голос срывался. – Уже который день надо мной издеваешься? То виснешь на мне, то говоришь, что я нахер тебе не нужен, сначала бегаешь от меня, потом глазками стреляешь. Я, по-твоему, железный? Я себя нормально чувствую, только тебе плохо? Но Пьеро его не слушал – закрыл лицо ладонями и всем телом затрясся, содрогаясь от рыданий, сложился как будто пополам от горя. Арлекин застыл как изваяние, когда понял, что он сделал, и что прощения он не выпросит, что он хотел, как лучше, а получилось, что он своими руками убил в Пьеро все, даже если у того оставалась хоть какая-то симпатия, хоть что-нибудь… - Пьеро… - позвал он совсем тихо, протянул руку вперед, чтобы коснуться и, может быть, он успокоится, но Пьеро только дико замотал головой, не открывая лица, и упал на кровать ничком, отвернулся от него, плача беззвучно и так горько, будто умерло сейчас самое дорогое. Арлекин замер, не представляя себе, что делать дальше. Тяжело, как замороженный, он сел рядом с Пьеро, неловко погладил спину, не зная, как за такое просить прощения, и мальчик завсхлипывал громче, затрясся еще сильнее, хватая судорожно воздух. Арлекин лег сзади, обнимая крепко скорчившуюся фигурку и нашептывая на ухо извинения вперемешку с каким-то бредом, но Пьеро, как ни странно, начал успокаиваться, затихать, дышал уже почти ровно. - Зачем? – спросил он глухо, но звук отбился о стену и как будто стал звонче и надрывнее. Арлекин вздохнул. - Я не знаю. Прости, я дурак. Я люблю тебя. Пьеро снова всхлипнул громко, но тут же постарался дышать. - Уйди… - попросил он внезапно, но прозвучало это настолько слабо, что Арлекин только крепче прижал его к себе, уткнувшись горячим лбом между плечом и шеей. - Делай, что хочешь, только не прогоняй меня, - он и не ожидал совсем, что выйдет так жалобно, и еще больше он не ожидал, что Пьеро повернется к нему и прильнет всем телом, совсем тоненький, будто плод его больной фантазии, хрупкий и заплаканный. И уткнется лицом ему в плечо. - Я не могу так больше, - пробормотал он едва слышно, прижался еще сильнее, вцепился руками и заплакал снова, на этот раз тихо, бессильно. - Маленький мой… - вырвалось у Арлекина, ошеломленного и неверящего, и он обнял нежно, гладя худую спину, шею, плечи, затылок, зарываясь пальцами в волосы и чувствуя, что сейчас у него точно разорвется сердце, но на глазах появились слезы, и стало чуть легче. - Успокойся… - шептал ему Арлекин. – Все хорошо, все закончилось, я с тобой… - и еще много обещаний не бросать, не обижать, любить вечно, под которые Пьеро наконец перестал плакать и затих, уснул, все так же крепко держась за его рубашку перепачканными карандашом пальцами. Мальвина - А где Пьеро? - выдала раздраженно Мальвина, только что вошедшая в спальню девочек. - Он заходил, сказал, что очень устал за последние дни и просил тебя дать ему отдохнуть, - объяснила Элиза будничным тоном, незаметно пряча под подушку разваливающуюся в руках колоду карт. - Он просил нас извиниться за него, что он тебя не дождался. - Ах, он устал... - протянула со странной грустью Мальвина. - Ну, завтра я ему покажу, что значит устать... Она задрала подбородок повыше и прошла мимо них, не заметив, как Элиза и Каролина переглянулись между собой и беззвучно хихикнули. - Как дела у нашего Карабаса? - спросила Каролина и тут же получила в ответ угрожающий взгляд, но не обратила на него внимания. - Готовит бумажки, чтобы быстрее тебя продать, - ответила она мстительно, но шутка была уже старой, и Лина пренебрежительно фыркнула. - Серьезно, что он говорит? Когда у нас следующее выступление? - Не знаю, еще не скоро, он пока чем-то другим занят, - Мальвина пожала плечиками. - Ого! Чем-то таким важным, что даже тебе не сказал, - снова поддела Лина, надеясь вывести Мальвину на скандал, раз делать все равно нечего, но сегодня она не реагировала, верно, тоже успела устать. - Он сказал, чтобы Буратино и Леонардо завтра с утра были у него, - сделала вид, что внезапно вспомнила, Мальвина. - Надо им передать... Лина, ты сходишь? - Да... - выдавила она, посмотрев на нее зло. Мальвина улыбнулась ей ласково — Лина ответила ей тем же. В сущности, ей совсем не хотелось туда идти, а уж особенно — чтобы сообщить что-то тем, к кому она относилась, как к моли, но странное поведение Каролины наводило на подозрения, но проверять пока не хотелось. Она тяжело посмотрела на Элизу, но та улыбнулась дружелюбно и мягко, все как обычно. Эти двое, наверное, думали, что она настолько тупая, что не знает их небольшого секрета. Мальвина раскусила их сразу же, как только они пришли, но выдавать не стала: в конце концов, они были лучше, чем все остальные, да и Элиза по доброте душевной недавно научила ее вышивать, что теперь служило ей отличным способом убить время. Буратино - Обязательно было говорить об этом вечером? - проворчал Лео так тихо, чтобы слышно было только Буратино, и в его голосе слышался страх. Все, кроме них, уже давно спали, а они крутились на своих кроватях и безуспешно пытались успокоиться. А вечер был прекрасным и тихим, и ничего не предвещало неприятностей до того момента, пока в их комнату не заглянула Лина и не сообщила озабоченным голосом, что Карабас ждет их двоих завтра с самого утра. Арлекин при этом глянул на них из своего угла остро, предупреждая молча, что пусть они только попробуют проболтаться, каким угодно образом, и он сам разберет их обоих на детальки. - Не знаешь, что ему на этот раз надо? - спросил Лео у Пьеро, боязливо притихшего у Арлекина под боком, но тот помотал отрицательно головой. - Мальвина ничего не говорила мне до этого. Наверное, Карабас ей про это сказал сегодня вечером, когда я уже ушел. Хочешь, я попробую узнать у нее? - спросил он совсем убито. - Лежи уже, не лезь! - фыркнула Каролина, до сих пор торчащая в дверном проеме и с любопытством обозревала ситуацию. - Во-первых, ты устал и спишь, во-вторых, Мальвина на это обиделась, и вообще она знает не больше нашего. Карабас молчит, зараза... - она кисло усмехнулась и прикрыла за собой дверь. - Мне здесь надоело... - пожаловался вдруг Лео обиженным тоном. - Я целыми днями думаю, как можно отсюда сбежать, но пока не выходит. - И что тебе здесь не нравится? - спросил Буратино с усмешкой и сморщил нос. - Кормят хорошо, делать ничего не надо, тебя здесь любят... - Это Карабас меня любит?! - вскинулся Лео, засверкал возмущенно глазами. - Тихо, разбудишь... - шикнул Буратино, давя в себе смех. - Спасибо, я и без такой его любви обойдусь! Устал он меня любить! - шипел Лео уязвлено, а Буратино не став озвучивать, что говорил он, в общем-то, совсем даже не о Карабасе, спросил: - Совсем ничего не придумал? Спрашивал он без всякой надежды, ответ был и так ясен, и Лео тяжело мотнул головой, будто чувствовал себя виноватым, потому что не может вытащить их отсюда. - Как ты думаешь, что ему от нас надо? - спросил Буратино, хотя в глубине души знал ответ. Арлекин и Пьеро спали, сцепившись вытянутыми руками. - Откуда я знаю? - голос у Лео был слегка взвинченным. - Я вообще спать хочу! - Правда хочешь? - с оттенком зависти спросил Буратино. Он уже несколько часов валялся в бесплодных попытках уснуть. - Да! - А я нет... - И что мне с тобой сделать? - Лео широко улыбнулся ему, и сразу отлегло от сердца, стало чуть спокойнее. - Хочешь, я тебе колыбельную спою? - Не надо! - Буратино всерьез поверил и тут же испугался. - Тогда сказку расскажу, про Синюю Бороду. - Нет, спасибо! - Буратино легко мог представить себе, как в темных коридорах натыкается на запертую комнату с секретом. - Лучше расскажи мне про Красную Шапочку. - О, это очень интересная сказка! - оживился Лео — Ты правда этого хочешь? - Ну да, рассказывай, - улыбнулся ему Буратино и закутался с носом в одеяло, приготовившись засыпать. *** На следующее утро, проспав всего пару часов, да и те неспокойно, они кое-как позавтракали и в подавленном настроении отправились на встречу с Карабасом. Шли быстро, чтобы скорее избавиться от надоевшего состояния вечной боязни, то отпускающей ненадолго, то снова сжимающей в когтях. - Вы уже пришли ко мне? - удивился Карабас, открыв перед ними дверь. Настроен он был, казалось, вполне благодушно, ругать и наказывать пока никого не собирался, и Буратино стало немного легче. - Еще немного рано, но все равно проходите, усаживайтесь, я вам чаю налью... - говорил он добродушно, пропуская их вперед. - Хотите тортик? - улыбнулся им Карабас, как самый добрый дедушка в мире, и они, решив не нарываться, согласились. Сегодня за окном было солнечно, и даже через стекло чувствовалось, что там будет жарко, но пока по-утреннему прохладно, и на траве еще блестела не высохшая роса. - Вы меня извините, я уже старый, не могу выходить с вами на свежий воздух, - Карабас виновато развел руками, проследив одинаково тоскливые взгляды в окно. - Я конечно понимаю, что вам тяжело так сидеть и что хочется прогуляться, но у меня силы уже не те... - Ничего страшного, мы тоже понимаем, - процедил Лео, уткнувшись в чашку и сделав вид, что это он сейчас занят чаем. - Я всегда знал, что ты хороший мальчик, если не упрямишься... - Угу, конечно, - ответил Лео, подавив смешок. - Для чего вы нас позвали? - не выдержал и задал вопрос Буратино, и тут же пожалел, что вообще открыл рот, потому что Карабас посмотрел на него внимательно и строго. - Нехорошо перебивать, Буратино, - наставительно поднял он вверх указательный палец. - Но ты прав, я должен вам рассказать, что вам сегодня предстоит. - Сердце у Буратино забилось неровно и часто. - Через полчаса мы с вами поедем к одному моему хорошему знакомому, он фотограф. Я, знаете, вчера совершенно внезапно вспомнил, что у меня нет даже ваших снимков, а это непорядок... - он хрипло рассмеялся, глянув весело на мальчиков. - Зачем нас фотографировать? - подозрительно спросил Лео, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее - Как зачем? - Карабас сделал большие круглые глаза, страшно удивившись вопросу, словно Лео спрашивал о чем-то само собой разумеющемся. - Я ведь должен найти для вас хозяев, а для этого нужно, чтобы вы хорошо выглядели, как можно лучше! К тому же, так вас увидит гораздо больше людей! Да не волнуйтесь вы так! - засмеялся он. - Ничего страшного в этом нет, все будет хорошо, все через это прошли, никто на вас покушаться не станет. Буратино боялся совсем не этого. Он похолодел от мысли о том, что Карабас собирается избавляться от них как можно скорее, а они до сих пор не придумали ничего и вряд ли придумают вообще. Через Карабаса уже прошло столько людей до него, и вряд ли кто-то из них хотел стать чьйе-то игрушкой, однако никому не повезло... Лео сидел рядом, опустив голову и тоже задумавшись о чем-то невеселом, но, оторвавшись от размышлений, спросил у Карабаса непринужденным тоном: - А остальных вы тоже снимали? - А как же! - подтвердил он довольно. - Можно посмотреть? Карабас посмотрел на часы, нахмурился, но, решив про себя что-то, подмигнул им, отчего Буратино стало сильно не по себе. - Времени осталось не так много, так что смотрите быстрее. Сейчас я поищу фотографии, а вы посидите немножко один... - с этими словами Карабас тяжело поднялся и скрылся в соседней комнате, оставив дверь неприкрытой, что, однако, вовсе не помешало Лео соскочить со стула и подойти к большому зеркалу на противоположной стене, не обратив внимания на возмущенно-испуганный взгляд Буратино. На пробу ткнув в стекло пальцем и оставив на нем отпечаток, Лео принялся осматривать его со всех сторон, заглядывал под него, прощупывал внимательно все потемневшие от времени золотые завитки. Вдруг его будто что-то дернуло, и Лео пулей отлетел обратно и снова сел рядом с Буратино, а через пару секунд вернулся Карабас, держа в руках толстый и местами уже потрепанный фотоальбом. Много раз, должно быть, его разглядывали... - Вот, нашел. Смотрите, если интересно, только быстро, - протянул он альбом. Лео, торопясь по инерции, выхватил его из рук Карабаса, принялся листать страницы, отчего тот недовольно поморщился. - Да не торопись ты так, никуда он не убежит, захочешь — потом заходи, посмотришь. - Угу, спасибо — потрудился благодарно кивнуть Лео и стал переворачивать страницы медленнее. Буратино с любопытством наклонился к нему, вытянул шею, чтобы было лучше видно. Начало смотреть было неинтересно, потому что знакомых лиц не наблюдалось. Была Мальвина, другая, постарше, но поразительно похожая на ту, что сейчас, даже коронный презрительный прищур можно было различить. Был другой Пьеро, с нереальными огромными глазами и грустно опущенными уголками и тонкой ниточкой скорбно сжатых губ. Потом появился их Арлекин, потом — еще какие-то девочки, с длинными роскошными черными и белыми волосами. На фото замелькало много неизвестных лиц, и Буратино совсем не понравилось то, как быстро здесь появляются и исчезают люди. Карабас продавал своих кукол очень часто. Если Арлекин говорил, что он уже год здесь, значит, за последний год здесь исчезло около десяти-двенадцати человек, где-то по кукле в месяц. Он здесь уже пару недель... Предстоящая им сегодня фотосессия перестала казаться ему такой безобидной, как вначале. Фотографий было много, и смотреть их оказалось скучно. Лео просто пролистывал вперед страницы, не особо рассматривая снимки. Мелькнули быстро Пьеро и Мальвина, потом были групповые снимки с Пьеро, Мальвиной и Арлекином вместе. Буратино поежился, что в этой компании явно не хватает его, а значит, нужно будет еще раз потом... Где-то ближе к концу альбома мелькнул Николас, ярко выделяющийся на фоне остальных своей кукольностью, потом появились Элиза с Каролиной. Их единственных почему-то снимали не в помещении, а на каком-то зеленеющем весеннем поле, и Буратино невольно кольнула острая зависть — ему тоже невыносимо захотелось увидеть такой безграничный воздушный простор после этих маленьких темных комнат и коридоров, в которых потолок и стены, казалось, постоянно сдвигаются и давят своей тяжестью. Задумавшись, он даже не заметил, как закончились фотографии и Лео закрыл альбом. Он поднял голову и сел прямо, чувствуя, как затекли спина и шея в неудобной позе, потянулся и тут же одернул себя, потому что напротив них с доброй улыбкой стоял Карабас. - Пора? - коротко спросил Лео. Тот кивнул. Молча они поднялись и пошли следом за Карабасом. Когда тот отвернулся, чтобы открыть дверь, Буратино почувствовал, как Лео сжал его пальцы, поддерживая, и отпустил. Карабас выпустил их и открыл ключом вторую дверь — на улицу, и они с Лео чуть ли не бегом выскочили в дверной проем, недостаточно широкий для двоих, и наконец-то оказались на свежем воздухе, вдыхая его полной грудью, до головокружения. Воздух был теплый, почти летний, и одуряюще пах травой, пыльцой и свежим асфальтом — рядом с домой ремонтировали дорогу. - Мы торопимся, - прервал их восторги Карабас, и Буратино едва удержался от того, чтобы отмахнуться от него, как от надоедливой мухи. Он с надеждой взгляну на Лео, но тот лишь пожал плечами — он тоже ничего не мог сделать сейчас. - Куда нам идти? - спросил он хмуро, на что Карабас расплылся широкой, до дрожи противной улыбке, кивком головы указав на стоящий неподалеку серый внедорожник, ярко блестящий на солнце хромом и темными стеклами. - Нравится? - не без гордости спросил Карабас. Буратино угукнул, покивал согласно, стараясь как можно быстрее и незаметнее справиться с приступом острой ненависти, потому что в голове тотчас непроизвольно всплыли фотографии тех, кто был здесь раньше. Все игрушки у Карабаса были дорогими... Они медленно ехали по улицам, останавливаясь на светофорах и пропуская на переходах людей. Буратино смотрел в окно, одновременно узнавая и не узнавая улицы своего родного города. Все, вроде бы, было таким же, но некоторые улицы пересекались совсем не с теми, что он знал, некоторые дома были незнакомыми, хотя новыми не выглядели, некоторых, наоборот, не было, и на их месте сверкали свежей зеленью маленькие скверики, в которых на скамейках сидели старушки и мамаши с колясками. Он в растерянности оглянулся на Лео, но тот задумался о чем-то и застыл, глядя пустыми глазами куда-то себе под ноги. Осторожно, чтобы не заметил Карабас, Буратино притронулся к пальцам Лео — тот вздрогнул и резко повернул голову, непонимающе глядя на него, но тут же взгляд смягчился и Лео улыбнулся ему. Вышло не очень правдоподобно, до того, что хотелось сжаться сильнее в просторном, пахнущем кожей салоне и никуда не выходить, однако Буратино остался сидеть так же, не меняя положения, с неестественно выпрямленной спиной. Арлекин Арлекину было скучно и плохо до того, что ощутимо подташнивало, когда он начинал думать о чем-нибудь, потому что все сводилось только к одному вопросы: что делать дальше? Ответа он не знал и даже никак к нему не продвинулся в течение целого года, когда он был здесь, и вряд ли сейчас у него получится что-то придумать. Полдня он складывал две половинки злополучного вчерашнего рисунка, но они разъезжались при малейшем движении, стоило всего лишь дохнуть на них чуть сильнее, а это бесило до крайности. Пьеро опять с самого утра улизнул, только виновато улыбнулся, хлопнув ресницами. Арлекин мог только скрипеть зубами, когда думал, что теперь Пьеро так и будет исчезать каждое утро. А потом его продадут... В очередной раз сдвинув половинки, он не выдержал, вскочил и вылетел из комнаты — искать кого-нибудь, потому что сидеть в одиночку было уже невыносимо. Никки, как назло, опять куда-то пропал, но с ним не очень-то и хотелось общаться — Арлекин до сих пор не мог избавиться от странного предубеждения и не считал его нормальным. Лео и Буратино, хоть и раздражали постоянно своими вечными разговорами, шуточками и подколами, но он не мог не признать, что они вносили в местную унылую и сонную жизнь немного движения, которого здесь так не хватало. Сейчас Арлекину казалось, что сколько бы он ни дергался, он только сильнее увязает в здешней тусклой тишине, как в болоте. Оставались, конечно, еще и девочки, но рядом с ними он всегда чувствовал себя плохо: слишком слабым, слишком уязвимым и слишком одиноким. Он всегда был один, их всегда было двое, но теперь это положение хоть немного, но изменилось, и сейчас, наверное, стоило еще раз попытаться наладить отношения, которые были слишком напряженными. Арлекин стоял в коридоре, чувствуя спиной дверь в спальню и глядя на другую дверь. Ему предстояло отгадать загадку, где сейчас находятся Элиза с Каролиной, а где — Мальвина с Пьеро, и он этой мысли он чуть слышно рассмеялся, такой забавной она ему показалась. Какую дверь выбрать: в спальню или в зал? Все зависело от того, что он хотел увидеть, и он, на всякий случай предупредительно стукнувшись пару раз, открыл дверь прямо перед собой и тут же встретился глазами с Мальвиной, смотревшей на него с нескрываемым раздражением, что, впрочем, было несущественно. Он перевел взгляд на Пьеро — тот явно не ожидал его увидеть, и сейчас сидел напряженный, делая вид, что не смотрит. - Простите, - он расплылся в ухмылке и подмигнул Мальвине, - ошибся дверью. - Иди отсюда, - процедила она, и Арлекин, поколебавшись мгновение, закрыл за собой дверь. Если подумать, он никогда еще не видел столько ненависти во взгляде Мальвины, сколько плескалось в нем сейчас, переливаясь через край, и от этого жизнь стала казаться немного светлее. Значит, он все-таки задел ее настолько... Посчитав, что эксперимент прошел успешно, он с чистой совестью направился по направлению к залу, где, по его расчетам, и должны были быть девочки. Где же, если не там... Действительно, в дальнем темном углу кто-то безуспешно пытался скрыться. Он смотрел, и наконец кто-то — кажется, Лина, - махнула ему рукой. Без особой радости, конечно, но хоть так... - Чего тебе? - спросила она довольно дружелюбно, когда он разместился на полу рядом с ними. Каролина сидела по-турецки, скрестив ноги, на которых лежала, даже не собираясь подниматься, голова Элизы. - Да ничего, я так... - он дернул плечами, внезапно почувствовав, что здесь прохладно. Надо было что-то говорить, но он не знал, что именно. - Я не мешаю? - Нет, совсем, - ответила Лиза, так и не поднимая головы, но в голосе слышалась улыбка. - Просто странно... - Что странного? - Ты пришел. Обычно тебе и одному было вполне неплохо. - Да мне и сейчас! - хмыкнул он, но на душе противно заскреблись кошки. Зачем он им врал?.. - Вы так и не знаете, куда делись Буратино и Лео? - Карабас запер их в своих застенках и пытает, пока они не расскажут всю правду, - мрачным голосом проговорила Лина. - Какую еще правду? - напрягся Арлекин. - Про вас, конечно, - фыркнула она. - Дура, - отвернулся он. Это было совсем не смешно, хоть, конечно, и не походило на правду. - Не нравится — не спрашивай, - она пожала плечами. - И не дергайся так. - Я не дергаюсь. - Ага, конечно. Совсем нет, - она округлила глаза. - Хочешь рассказать нам что-нибудь? - Что именно? - Не притворяйся идиотом, - закатила она глаза, и Арлекин подумал, что прийти к ним было не самой лучшей идеей. - Тем более, нам тоже интересно. - И мы можем тебе помочь, если что, - тихо добавила Элиза. - Ну, спасибо, - усмехнулся Арлекин, но на душе чуть потеплело. - А что вам рассказать? Пьеро там сидит с Мальвиной, и так будет продолжаться каждый день, пока одного из нас не продадут. Все, конец истории. - Ты слишком пессимистично настроен, - сочувственно посмотрел на него Лина, протянула руку, но он поморщился и отодвинулся в сторону — не хватало еще, чтобы они его утешали. - Тебе легко говорить. - Вообще без проблем, - согласилась она. - И ты будь спокойнее, говорят, нервные клетки не восстанавливаются. - У меня нет нервных клеток, - огрызнулся он. - Ага, и мозга тоже нет. Арлекин только поморщился. Лина, хоть и подкалывала его постоянно, была настроена по-доброму, то и дела пряча сочувственный взгляд. - Лучше вы мне расскажите, зачем по своей воле пришли к Карабасу? - Нет... - загробным голосом протянула Лиза и замотала головой. - Мы эту историю недавно рассказывали, вышло не душещипательно и скучно, - объяснила Лина. - Хочешь, спроси потом у Буратино. Ну, или у Лео. - Да нет, я не о том, - отмахнулся Арлекин. - Мне интересно, вас разве не волнует то, что Карабас вас разведет и продаст по-отдельности? - Не продаст, - она мотнула головой. - Точнее, не по отдельности. - Ты так уверена? - он скептически поднял брови. - Он нам обещал сразу, что не станет нас разлучать, - ответила Лиза. - Мы же сестренки, почти близнецы, мы не сможем жить друг без друга. - Что-то слабо верится... - А почему нет? - Лина неопределенно мотнула головой. - Ему не сложно, да и вообще он не совсем садист, чтобы просто так делать нам хуже. - Конечно, тебе-то лучше знать, - скривился Арлекин. В голове тут же, как по команде, всплыли его совсем добрые воспитательные методы. Но не рассказывать же им об этом... - Он же хочет, чтобы детишки были счастливы, - фыркнула она. - А мы ему долго и наглядно доказывали, что жить друг без друга не можем. - Наглядно — это как? - Ревели в три ручья и головой об пол бились, - усмехнулась Лина мрачно. - В общем, он нам клятвенно пообещал. - На конституции? Что ваши права не будет ущемлять? - На Макаренко... Он же любит детей... - фыркнула Лина - Все равно не понимаю. В добровольное рабство — это что, лучший выход? - Ну хоть что-то. У нас было очень мало времени, - ответила Лина нехотя, переглянувшись с Лизой, которая там и не встала с ее коленей. - И что вы будете делать... потом? - спросил Арлекин осторожно. - Потом и будем думать, - отмахнулась Лина. - Может, оттуда можно будет сбежать... - Здесь другое, - покачал Арлекин головой. - Нельзя сбежать от Хозяина. - Ты самый умный, да? - она не выдержала, вскинулась зло. - Что сейчас говорить, все равно уже не сделать ничего! Она выкрикнула и отвернулась в сторону. Арлекин тоже смотрел на пол, на осточертевшие уже завиточки ковра. Было очень неудобно, будто случайно подсмотрел чужую тайну в замочную скважину. С тяжелым вздохом Элиза все-таки поднялась и села рядом с Линой, обнимая за плечи и успокаивая. - Сейчас об этом все равно бесполезно говорить, - кисло улыбнулась она Арлекину. - И ты лучше не думай, если не можешь ничего сделать — спать будешь лучше. Буратино - Выходите, - скомандовал им Карабас, остановившись возле одного из подъездов обычной ничем не примечательной панельной многоэтажки. Домофон пропищал, открывая тяжелую дверь, сразу же, как только Карабас нажал на кнопку квартиры — их ждали, и когда лифт, низко гудя, поднялся на последний этаж, дверь уже была предупредительно открыта, хоть хозяин квартиры в дверях и не встречал. Привычным движением, словно к себе домой, Карабас открыл дверь, пропуская Буратино и Лео внутрь. Они застыли у самой двери, оглядываясь в незнакомом месте, но прихожая, просторная и квадратная, с двумя симпатичными кремовыми диванчиками друг напротив друга, опасений не внушала и даже выглядела уютно. - Не смущайтесь, проходите, - кивнул им Карабас, указывая на еще одну дверь, и сам первым двинулся в ту сторону. - Добрый день, - заулыбался он, радуясь встрече, когда мужчина лет тридцати пяти и довольно объемного телосложения поднялся им навстречу из-за компьютерного стола, стоявшего в углу комнаты, в которую они как раз вошли. - Добрый, добрый... - засмеялся он раскатисто, приветственно кивнул Лео и Буратино. Те, изображая послушных куколок, синхронно двинули головами вверх и вниз. - Я каждый раз на них смотрю и удивляюсь... - Чему же? - улыбался Карабас ему приторно, подталкивая при этом мальчиков в спины, как будто те готовы были в любой момент сорваться и сбежать. - Ваши мальчики каждый раз все краше и краше! Я каждый раз смотрю и завидую, где вы такую красоту достаете? - Места надо знать, - Карабас усмехнулся жестче, и мужчина понял, что дальше спрашивать не стоит. - Вы тогда идите, а я с ними поработаю пару часиков... - Конечно. Уже ухожу, - Карабас попятился назад. - Кстати говоря, ты сегодня еще занят? - По горло! - тот провел ребром ладони по шее, выпучив глаза, и Карабас усмехнулся чему-то своему, выходя и оставляя их здесь. - Ну что, куколки, будем работать? - спросил он у них приподнято. Лео и Буратино старательно делали вид, что смотрят в пол, а на самом деле усиленно стреляли глазами по сторонам, но рассматривать здесь было особо нечего: комната была просторной и практически пустой. Стол с компьютером стоял в углу, у стены пара стульев, белый экран во всю стену, софиты, фотоаппарат на штативе... - Кто первый? - бодро спросил мужчина, вдруг спохватился: - Меня зовут Миша, если что-то нужно — обращайтесь, и не надо стесняться. Да не мнитесь вы так, чувствуйте себя как дома! Что вы стоите, как партизаны на расстреле?! Съем я вас, что ли? Фотограф говорил шутливым тоном, недоумевая, в чем проблема и почему эти куклы стоят перед ним, как замороженные, уперев глаза в пол. - Так и будем стоять? - молчание. - У меня мало времени. Будете так стоять — я вас так и сниму со всех сторон, а потом отдам Карабасу, мне-то что... - Я первый, - наконец сказал Лео, выступая на шаг вперед и гордо вскидывая голову. - Вот и отлично! - Миша снова заулыбался весело. - Вперед, вставай к экрану и расслабься, веди себя спокойно. А ты — садись на стул и жди своей очереди, - скомандовал он Буратино, и того разом отнесло на указанное место. Миша постоял немного рядом с камерой, разглядывая Лео, щелкнул пару раз, сверкая вспышкой, и недовольно поцокал языком. - Да расслабься ты, не жмись так, что ты как в первый раз! - Я и так в первый! - вскинулся Лео, поглядел хмуро, на чем и был пойман вспышкой. - Вот, уже лучше, продолжай в том же духе. Можешь злиться — тебе идет, - фотограф удовлетворенно хмыкнул, глядя, как сжигает взглядом его Лео. Еще пара вспышек. - Все, отлично, а теперь кончаем хмуриться и начинаем улыбаться! Буратино не смог сдержать улыбки, наблюдая за тем, что делает Лео. Настроение у того резко изменилось — Лео, кажется, вошел во вкус, посылая фотографу свои самые обаятельные улыбки, крутясь во все стороны и отбрасывая с нарочитой небрежностью со лба волосы. Он сам тоже постепенно расслабился, от скуки начал приглядываться к фотографу и через некоторое время понял, что тот существенно моложе, чем показалось ему на первый взгляд, однако внушительный животик и круглые щеки делали его гораздо старше. Он увлеченно щелкал камерой, иногда просил Лео повернуть голову, поднять руку или выпрямить спину. Внезапно в дверь кто-то неуверенно постучал несколько раз. - Кто? - недовольно крикнул в сторону Миша, нехотя отрываясь от дела, и в комнату просунулась коротко стриженная светлая женская голова. - Ой, ты еще занят... - пробормотала она, извиняясь, и вдруг заметила Лео с Буратино, буквально прикипела к ним глазами. - Это кто такие? - Это новые у Карабаса, - хмыкнул фотограф довольно, будто куклы принадлежали ему самому. - Нравятся? - Еще спрашиваешь... - протянула женщина, и в ее голосу слышалось разочарование. - Поближе хоть посмотреть можно? - Нельзя! - отрезал Миша, отворачиваясь. - Все, иди, подожди час, у меня еще второй ждет. Она горестно вздохнула и закрыла за собой дверь. Фотограф сделал еще пару снимков и отпустил Лео. - Перекур, - объявил он хмуро, стягивая с края стола пачку сигарет и открывая окно. - Извините... - Лео неловко топтался позади него, когда фотограф по пояс высунулся на улицу, щуря глаза от чересчур яркого солнца. - Чего тебе? - А можно... мне тоже? - Лео стрельнул взглядом в сторону лежащей рядом на подоконнике пачки. - Нельзя, - усмехнулся он, но, заметив потухший взгляд Лео, добавил, словно оправдываясь. - Да мне не жалко, мне Карабас потом убьет, если от тебя вонять будет. Так что извини... - он развел руками. - Так выветрится же... - Лео хитро улыбнулся, прикрыв на мгновение глаза и затрепетав ресницами так, что Буратино сам готов был убить его прямо здесь. - Ну, если ты просишь... - улыбнулся Миша ему ласково, и Буратино передернуло, протянул Лео пачку, из которой тот осторожно, вытягивая пальцы, вытащил сигарету, позволил, опустив веки, дать себе прикурить. - Спасибо, - выдохнул Лео вместе с дымом, когда они перевесились за подоконник уже вдвоем, и, в ответ на заинтересованный взгляд фотографа, объяснил приглушенно: - Просто мне давно было интересно попробовать... - Ну ты даешь, - Миша улыбнулся Лео, потом опустил голову вниз, разглядывая крошечных с высоты людей. - Я, конечно, видел много кукол Карабаса, но ты уж точно особенный. - Может быть, - не стал спорить Лео, повел плечом, улыбаясь мягко в пустоту, и только наклонил голову ниже, когда фотограф, перевалившись на другую ногу, придвинулся к нему вплотную. Буратино смотрел на все это, открыв рот — вот уж этого от Лео он точно не ожидал никогда... - А что во мне такого особенного? - Да все у него ломаться начинают, строят из себя невесть что... А ты такой хороший мальчик, хоть и сигареты у меня стреляешь... - он шутливо попытался отбросить зажатую в пальцах Лео тонкую светлую трубочку, и тот легко отпустил, повернув голову в сторону. - А ты меня купи. Буратино даже издали прекрасно видел, какие взгляды из-под ресниц кидает на фотографа Лео — чтобы на него хоть раз так посмотрел! - и как напрягается тот, улыбается маслено и возвращает сигарету. - Ты знаешь... Я бы с удовольствием, вот только стоишь ты больше, чем эта студия. Буратино дернулся так, что чуть не ударился затылком о стену позади себя, да и Лео тоже выглядел шокированным, быстро отвернулся от фотографа. - Да и не продаст он мне тебя ни за что. Я уже спрашивал у Карабаса когда-то давно, а он мне ответил, что у него ко мне нет доверия. Да разве я мог бы тебя обидеть? - он улыбнулся мягко и грустно, отодвигая Лео за ухо тонкую золотую прядку, погладил по щеке, и Буратино не выдержал: - Да сколько можно! Лео! Я вообще-то тоже здесь! Миша! - Не обижайся, - фотограф неохотно отодвинулся от Лео. - Подожди минутку, я отдыхаю. - Мне тут скучно одному! - заявил он, вскакивая со стула, и быстро подошел к ним, тоже выглянув в окно. - Сгинь отсюда... - прошипел ему Лео прямо в ухо. Буратино дернулся и правда отскочил на шаг назад. - Сам отойди! - он зло сощурился, готовясь не отступить ни за что, неверяще смотря в глаза Лео. - Мальчики, не ругайтесь... - примирительно начал Миша, становясь между ними лицом к Буратино, словно защищая от него Лео. - Ты подожди еще пару минут, хорошо? Я сейчас сниму Лео еще пару раз и займусь тобой. - Зачем еще пару раз меня? - напрягся за его спиной Лео. - Себе, для личного архива, - он усмехнулся. - Буду иногда пересматривать, на тебя любоваться и вспоминать, как мне повезло пообщаться с тобой чуть ближе... - Хорошо, - улыбнулся Лео, щелчком отбрасывая окурок подальше в окно. - Тогда можно мне еще одну? - Сколько хочешь, - Миша подлетел к нему уже с фотоаппаратом, суетливо протянул пачку еще раз, зажигалку, мельком огладил легким движением гладкий подбородок. - Давай, постарайся для меня... Буратино молча отошел на пару шагов и, скрестив на груди руки, хмуро наблюдал за процессом. Лео сидел на подоконнике, откинув голову назад, так что видна стала прозрачно-белая шея, и просто курил, прикрыв глаза, чуть ссутулившись и не обращая внимания на Мишу, который скакал вокруг него и щелкал, щелкал, щелкал... - Все? - наконец спрыгнул он с подоконника, улыбнулся немного устало, и Миша торопливо закивал. - Садись, подожди немного, мы с Буратино быстро закончим. - А можно посмотреть, что получилось? - попросил он, заинтересованно вытягивая шею в сторону фотоаппарата, и Миша протянув его Лео, быстрыми и четкими движениями закрыв окно наглухо. - И как? - Мне очень нравится, - поднял на него глаза Лео, отрываясь от просмотра на маленьком экранчике. - А можно там? - он кивнул в сторону компьютера, и Миша тотчас сделал то, о чем просили. - Сиди, смотри, а мы пока займемся делом, улыбнулся он Лео и далеко не таким добрым взглядом указал Буратино, куда надо становиться, пару раз щелкнул... - Ну что, мне теперь с тобой мучиться? - горестно закатил глаза фотограф, глядя на Буратино с выражением вселенской тоски на лице. - Расслабься, ты как будто палку проглотил! Хотел внимания — вот и получай, работай нормально! Буратино, сколько ни пытался взять себя в руки и успокоиться, сделать этого не мог, то и дело оглядывался на Лео, склонившегося к монитору и сосредоточенно что-то высматривающего. - Ну ты как деревянный... - Миша расстроенно опустил руки. - Ну я же Буратино! - съязвил в ответ он. - Вот и отлично, я Карабасу так и передам, - раздраженно ответил он. - Лео, ну хоть ты покажи ему! Лео подпрыгнул на стуле, когда услышал свое имя, будто до этого смотрел что-то запрещенное, быстро подошел к Буратино сзади, обнял за шею, зашептал в ухо: - Расслабься и успокойся, будь хорошим мальчиком, не психуй... Я тебе потом все объясню. Буратино даже не думал, что будет настолько зол, и сейчас прикосновения и дыхание Лео заставляли его только сжиматься еще сильнее. - Не злись на меня, лучше подумай о деле! - прошипел Лео последнее уже сердито и отошел, нахмурившись. - Можно, я выйду? - спросил он у Миши. - Не могу я ничего, он сегодня какой-то нервный... - Иди, - отмахнулся фотограф, - только недолго. А ты будь добр встать нормально и вести себя непринужденно и естественно! Буратино вздохнул, устало закрыв глаза, когда Лео бесшумно закрыл дверь за собой. - Ну, что мне сделать? - спросил он безучастно. - Улыбнись для начала нормально... И руки в карманы засунь, спину выпрями, смотри на меня... Лео Лео осторожно, стараясь быть как можно незаметнее, выскользнул из комнаты и тотчас огляделся внимательно — не грозит ли ему что-нибудь. На диванчике в стороне сидела та женщина, которая заглядывала к ним до этого, а рядом с ней с обеих сторон - двое существ, которых за большое сходство можно было посчитать мальчиками. Один постарше, с длинными темными волосами до задницы и узкими, надменно сложенными почти белыми губами, смотрел на него с затаенным в глубине больших черных глаз презрением. Другой, помладше, был чем-то похож на Буратино — такой же тонкий и светловолосый, но глаза были яркого фиалкового цвета и смотрели с дружелюбным любопытством. - Привет, - кивнул Лео женщине, улыбнулся как можно приветливее, и она удивленно округлила глаза, словно он был не обычной куклой, а по меньшей мере инопланетянином. - Привет, - она ответила завороженно, наблюдая за тем, как Лео подходит и садится на пол прямо перед ней, и вдруг резко отвела глаза, рассмеялась неестественно. - Прости, что я так пялюсь... Тебе неприятно, наверное. - Да нет, почему, - Лео весело пожал плечами, улыбнулся ей еще раз, краем глаза заметив, как пристально глядит на него, прищурив глаза, темноволосый. - Смотрите, мне не жалко. На меня все так смотрят. - Еще бы, - она хмыкнула. - Такое редко увидишь, а уж вживую... Мне сегодня просто нереально повезло. А ты что здесь делаешь? - Сижу, - он усмехнулся, - прогуляться вышел. Да и с вами хотелось поговорить. - Я крайне польщена, - она улыбнулась и выглядела на самом деле очень довольной. - И что тебе от меня нужно? - Я ему не нравлюсь? - вместо ответа спросил Лео, взглядом указав на темноволосого и снова встретившись с холодными глазами. - Не обращай внимания! - смешливо сморщила она нос, повернулась к своему любимцу и с нежностью погладила по плечу. - Он всегда такой, а сейчас еще и ревнует. Зато ему ты нравишься, - и в подтверждение ее слов светловолосый несколько раз кивнул. - Меня зовут Ольга, а мальчиков Северус и Марк. Лео понял, что Марк — это светленький, потому что на своем имени он заулыбался солнечно и еще раз кивнул. - Я Леонардо, - он усмехнулся, представившись. - Можно просто Лео. - Угу, тебе идет, - отметила она. - Дашь мне руку? Пожав плечами, Лео протянул ей ладонь, и женщина осторожно, мягко погладила пальцы, провела по тыльной стороне руки, по запястью, и восхищенно выдохнула: - Ух ты... - Что? - высвободил свою руку Лео. - Ты такой... - она подняла глаза к потолку, неверяще улыбаясь, - ты совсем как настоящий. - Я и есть настоящий! - Лео сделал вид, что обиделся, посмотрел на нее враждебно, но на душе снова заскреблись кошки. - Нет-нет, ты не понимаешь! - она замахала руками. - Смотри! Марк, дай руку! Мальчик послушался, и Лео, опасаясь вдруг чего-то, тронул протянутую ему кисть, зачарованно провел по наружной стороне, коснулся ладони, отчего Марк захихикал, как от щекотки, но руку не отдернул. - Чувствуешь? Понял теперь? - улыбнулась Ольга ему тепло — наверное, увидела, как поражен Лео. Кожа у Марка была прохладной и гладкой, почти скользкой, будто ее до этого долго шлифовали. Как настоящая пластмасса, только подвижная и гибкая. Мальчик на самом деле был куклой, хоть и притворялся живым, и от осознания этого Лео передернуло. Даже Николас был не таким ненастоящим... - Да, понял, спасибо, - он ответил, все еще раздумывая, но тут же заставил себя очнуться, потряс головой и снова с интересом посмотрел на женщину. - Ты что-то хотел у меня спросить... - напомнила Ольга, довольная произведенным эффектом. - Да, только я, похоже, сам уже понял. Я хотел спросить, что в нас такого особенного? - Ты сам сравнил. А у Карабаса, как мне Миша рассказывал по большому секрету, все куклы такие, одна лучше другой, - она вздохнула грустно. - Ты же видишь сам, насколько ты лучше... - А они не обидятся? - покосился на Лео на двоих, сидящих от Ольги по обе руки. - Они? - удивилась женщина. - Почему они должны обидеться? Да они и не умеют... - Мне все равно кажется, что я ему не нравлюсь, - Лео кивнул на темноволосого, который теперь сидел, демонстративно отвернувшись и задрав подбородок. - Не нравишься, - подтвердила Ольга. - Но на меня он обижаться не будет. Извини, а можно еще раз? - она потянулась, чтобы коснуться его волос, пропустила прядку между пальцами и наконец отпустила, восхищенно выдохнув: - С ума сойти... А ты точно кукла? - Точно, - Лео улыбнулся через силу. - Ох, как же я хочу тебя... - вздохнула Ольга, грустно улыбаясь, и Лео непроизвольно чуть было не отодвинулся подальше. - Вы меня хотите? - переспросил он. - Да кто же такое не захочет... - Зачем я вам? - Лео остро посмотрел на нее. - Как зачем? - она опешила. - Ну, не я, а они... Что вы с ними делаете? - Да ничего особенного! Наблюдаю, любуюсь, играем иногда, сценки разные разыгрываем, нам нравится... - Весело, - Лео скептически хмыкнул, испытав секундное сочувствие даже к этим куклам. - А про Карабаса вы еще что-нибудь знаете? Ольга нахмурила лоб. - Никто о нем ничего не знает кроме того, что у него всегда есть абсолютно потрясающие куклы. Он нигде не появляется, ни с кем не встречается и не общается, кому надо — те сами его находят. - Кому надо? - Многие были бы не против, да только... Тут не в одной цене дело, нужно еще и Карабасу понравиться, как говорят, чтобы он тебе свою куклу продал. - Это точно, - Лео кивнул. - А что еще говорят? - Говорят много разного по уголкам, в основном полную чушь. Много слухов ходит, а точно никто ничего не знает. - Каких слухов? - Ой, да ерунда всякая! - она отмахнулась. - Что он заговаривает по-особому материал, чтобы такие куклы выходили. Что он собирает трупы и превращает их в кукол, потому что продал душу дьяволу, или что детей обычных как-то заколдовывает... Мистика всякая, говорю же, бред! - закончила она сердито, как отрезала. - А вы сами что думаете? - спросил Лео вкрадчиво. - Ничего я не думаю, - она устало усмехнулась. - Если вы и правда такие чудесные, то такими и оставайтесь, мне приятно. Да и вообще, тебе самому лучше знать, но мне не рассказывай. Лео усмехнулся. Сейчас, должно быть, нужно было сделать вид, что он на самом деле все знает. Ольга вдруг взглянула на часы, потом на него. - Ты уже иди отсюда, тебе пора. Время скоро закончится, и тебе попадет за то, что сидишь здесь, со мной болтаешь. - Мне и так попадет... - идти и правда было пора. - За что это? - хмыкнула Ольга, не поверила. - Потому что курил. Пахнет от меня? Ольга принюхалась внимательно, поводила носом. - Вроде бы нет. - Это здесь так кажется, - Лео тяжело вздохнул. - А вы мне свой телефончик не оставите? - Зачем? - она снова удивленно подняла брови. - Понравились вы мне, может, повезет как-нибудь... - Как хочешь... - протянула она с сомнением, но видно было, что ей приятно, и полезла в объемную сумку, тихо чертыхаясь, наконец подняла расстроенные глаза: - Не на чем написать. - Ручка есть? - Нет... - Карандаш? Подводка? - Это есть, - она мгновенно заулыбалась. - Тогда здесь, - Лео закатал штанину повыше, подставляя ногу. - Пишите! - Ну ты даешь, - усмехнулась она, быстро написала тонкой кисточкой подводки на коже цифры и чуть не смазала, когда Лео дернулся, услышав, как громко зазвонил домофон. Тотчас из комнаты, как будто тоже ждал, вышел Миша, бросил ему коротко и четко: «Иди в комнату», - и поспешил открыть. Буратино сидел на том же самом стуле, что и раньше, закрыв глаза и нахмурившись – видно, фотограф бился с ним столько времени безуспешно. Когда он почувствовал, что Лео сел рядом, то посмотрел на него, только чуть приподняв веки, и снова отвернулся. Лео хотел что-то сказать, как-то оправдать себя коротко, но Миша уже вернулся, и он только сжал покрепче зубы, предвидя будущее веселье. - Да не дергайся ты так, - подошел фотограф к нему сбоку, мягко положил на плечо тяжелую руку, и Лео собрался с силами, прежде чем посмотреть на него. – Я ничего не скажу, не бойся «Еще бы», - нервно усмехнулся он про себя, но все-таки сумел выдавить из себя «спасибо» вместе со своей самой широкой улыбкой, и фотограф легко прошелся рукой по его волосам, отводя их от лица. Лео от неожиданности дернулся в сторону, напрягся всем телом – все-таки не удержался в последний момент, но Миша не заметил ничего или не обратил внимания, потому что как раз в это время в комнату вошел Карабас, сдержанно улыбнувшись всем троим. - Как дела? - поинтересовался он у Миши, и тот недовольно поморщился. Карабас вздохнул: - Ты подожди меня еще несколько минут, я отправлю мальчиков и вернусь. - У меня еще минут десять свободных, - кивнул он, бросив взгляд на часы. - Отлично. Пошли, - это он сказал уже Буратино и Лео, и они одновременно поднялись со стульев, направляясь следом, и только у двери замялись, пропуская друг друга вперед. Наконец, дождавшись рассерженного взгляда от Карабаса, Буратино все-таки протиснулся в дверь, задрав подбородок. - Посидите немного здесь, я скоро вернусь, - сказал им Карабас, загнав обоих на заднее сидение и закрыв машину. - Вот урод, - обыденно, без запала отметил Буратино, забравшись с ногами на сидение и глядя в окно. - Слушай, прекрати! - Лео наконец не выдержал. Злость на Буратино, который отказывается понимать элементарные вещи, накатывала волнами. - Ты думаешь я это от большой любви к искусству делал? - Мне без разницы. Я-то откуда знаю, из какой любви ты это начал? - Надо же было что-то узнать! - И как, узнал что-то новое? - ядовито поинтересовался Буратино и резко развернулся к нему, засверкав глазами. - Что ты настолько хорош? - Насколько? - Лео спросил заинтересованно, и уголки губ сами поползли вверх — уж если даже Буратино это замечает... - Настолько, что этот фотограф теперь будет дрочить на тебя все дни напролет! Нафига ты ему глазки строил?! - Значит, надо было! - Лео ответил резко и отвернулся, чувствуя, что как раз с этих слов Буратино его начинает трясти, как от холода — это постепенно отпускало напряжение. - Ты думаешь, мне приятно было? Сказал и начал водить пальцем по запотевшему от дыхания стеклу, выводя узоры. - Откуда я знаю? - запал иссяк и у Буратино, и он ответил не так уверенно. - Зато я знаю. Он бы мне так просто и шагу лишнего не дал сделать. - А за красивые глазки все дал, и еще много чего бы дал, если бы меня там не было. - Успокойся, ладно. И без тебя тошно.,- привалился Лео горячим лбом к стеклу, но оно тоже было теплым и не остужало ни капли, только действовало на нервы. Как будто он сам не понимал, что делал... - И надо тебе было лезть... - Если никуда не соваться, то можно сразу пойти и разбить себе голову — будет лучше, чем сейчас. Лео развернулся, чтобы посмотреть на Буратино, но тот не хотел понимать и злился, и в светлых голубых глазах Лео видел только осуждение. Отвернулся — больше смотреть не хотелось, горло сдавило, и он стиснул зубы. Так они сидели молча, и вместо того, чтобы рассказать Буратино все, что он узнал — хоть рассказывать было и немного, - просто ждали возвращения Карабаса. - Все, идет, - сказал Лео, заметив знакомую фигуру, выходящую из подъезда. Вдохнул в последний раз поглубже, отрываясь от окна и откидываясь на спинку. Сейчас будет просто здорово, если Миша еще и рассказал ему о том, что делал Лео. - Лео... - позвал неуверенно Буратино, подался к нему, но Лео мотнул головой и остановил его. - Потом. Буратино кивнул и тоже откинулся назад как раз тогда, когда Карабас подошел, мягко пропищала сигнализация, и он открыл дверцу. - Все, поехали домой, - улыбнулся он, садясь за руль. Принюхался вдруг и поморщился брезгливо. - Чтобы я еще раз оставил у этого фотографа кого-нибудь без присмотра... Лео, ты просто очаровал Мишу, ты знаешь? Что ты там делал такого? - Ничего особенного, - неохотно ответил Лео. - Только то, что он просил. - Странно... - Карабас хмыкнул, повернулся к нему. - Я его давно знаю, но таким никогда не видел. Миша вечно только и делает, что ворчит и всех критикует, Буратино вот и сегодня досталось, а про тебя он мне песни пел, какой ты красивый, фотогеничный и талантливый. - Ничего я не делал, - отвернулся Лео к окну, чтобы ничем себя не выдать и вести себя естественно, как можно естественней. - Потом с тобой еще поговорю, - Карабас наконец отвернулся и завел машину, давая Лео возможность ненадолго расслабиться и заодно обдумать, что и как он будет врать. Поехали, и Лео осматривал улицы, пролетающие мимо, и сейчас казалось, что возвращаются они намного быстрее, чем ехали туда. Наконец, в последний раз свернув, они припарковались в каком-то дворике, неприметном и ничем особенным не выделяющемся. Лео даже не сразу понял, что их привезли обратно. - Выходим, - скомандовал Карабас бодро и вылез первым, поспешил открыть неприметную деревянную дверь в какую-то подсобку. За ней оказалась другая, железная, а за ней — знакомый коридор, уходящий направо, и дверь в комнату Карабаса. Лео облегченно выдохнул — он уже успел привыкнуть к этому месту, - и тут же отругал себя за это ощущение. - Буратино, можешь идти отдыхать. Леонардо, ты задержись еще ненадолго, мы немного поговорим, - бросил Карабас им через плечо, и сердце у Лео снова подскочило к горлу, забилось там быстро и тревожно. - Я не сделал ничего! - вырвалось помимо воли, и сейчас даже наплевать было на то, что голос стал высоким и взвинченным. Он оглянулся — Буратино смотрел на него, распахнув глаза испуганно. Хорошо, что хоть волнуется... - Не сделал, конечно, - Карабас пожал плечами. - Я и не хочу ничего плохого. Заходи. Он пропустил Лео вперед, и тот услышал, как чересчур медленно поворачивается в двери ключ, дверь закрывается на замок. Нервы натянулись до предела в одно мгновение, и казалось, что любое случайное слово сейчас — и он сорвется. Он уже успел вымотаться за время, проведенное с Мишей, и он отлично помнил, что его ждет, если он сфальшивит хотя бы на грамм. Лео подошел к окну, крепко вцепился в подоконник. Нужно было срочно успокаиваться, но как назло вспоминалось только самое плохое. - Устал? - сухо поинтересовался сзади Карабас. - Да, немного. - Тортик будешь? - Да не хочу я ваш тортик! - выкрикнул он резко, чего делать не следовало, и тут же замолчал, ожидая реакции Карабаса. - Ну, как хочешь... - он хмыкнул с удивлением, и Лео облегченно выдохнул, чуть расслабился. Стало немного легче, ровно настолько, что он вспомнил про номер телефона, написанный на ноге черным и спрятанный под штаниной, и снова стремительно похолодел от этого. Не успел стереть... Теперь нужно делать что угодно, только бы уйти отсюда поскорее и избежать наказания. Каким угодно образом. - Будь добр, отойди от окна и повернись ко мне, - проговорил Карабас недовольно, и Лео как можно спокойнее повернулся, сделал три шага и опустился на стул напротив его кресла. Невольно вспомнилось, как несколько раз до этого точно так же сидел на этом же стуле, молчал упрямо и глядел в потолок, пока Карабас доказывал ему настойчиво и мягко, как непослушному ребенку, что он должен вести себя правильно, а за плохим поведением следует наказание, всегда. Тогда Лео, когда ему давали слово для раскаяния, долго и красочно посылал Карабаса настолько далеко, что тот не выдерживал до конца и приказывал идти в ванную комнату с плиткой в цветочек цвета свежего мяса. Тогда он считал, что побеждает хотя бы в этом. Теперь нельзя было допустить наказания, и он готов был стиснуть зубы и наобещать все, только бы поскорее отсюда исчезнуть. А Карабас все молчал и потягивал свой чай, никуда не торопясь и иногда бросая на Лео короткие и незаинтересованные взгляды, будто не он сам его сюда позвал, а Лео сам напросился в гости, пришел и сидит. - Вы что-то от меня хотели, - не выдержал он. Карабас поднял взгляд, сделав вид, что крайне удивлен вопросом. - Ты еще спрашиваешь, что я от тебя хочу? Лео молчал, на всякий случай опустив голову пониже. Карабас тоже ничего больше не говорил. - Что не так я сделал сейчас? - Это я от тебя хочу услышать. Что ты сделал? - В каком смысле? - Лео мучительно не мог понять, а в голове один за другим проносились варианты того, что могло случиться, что мог фотограф Миша рассказать или наврать Карабасу, и что в зависимости от этого стоит сейчас врать ему самому. - Только не надо врать мне, что Миша мне просто так пел про тебя восторженно и одухотворенно, а ты просто стоял перед камерой. - А что еще я мог там делать? - ощетинился Лео, посмотрел исподлобья. - То есть ты утверждаешь, что просто постоял перед объективом, и вечно недовольный всем Миша вдруг так радикально изменил свою точку зрения? - Я-то откуда знаю?! - Он мне мельком показал фото, - усмехнулся Карабас. - Понравились? - Лео на секунду поднял глаза, чтобы оценить реакцию, и криво улыбнулся. - Как тебе сказать... - Карабас тоже улыбнулся, но грустно и не совсем понятно. От недолгого молчания сердце у Лео снова заколотилось, как бешеное. - Только ты на них сам на себя не похож. - Почему не похож? – Лео постарался сделать голос слегка обиженным, подумал, что будет в самый раз. - Слишком уж ты там… открытый, обаятельный, что ли… - Какой уж есть, - какой уж ест, - Лео улыбнулся, распрямив спину и чуть подавшись вперед, открыл глаза пошире, чтобы казались больше. – Я старался, чтобы вышло как можно лучше. - Вот это и странно… Я же тебя знаю. Я не верю тебе сейчас, - Карабас смотрел из-под тонких седых бровей остро, пытаясь добраться одним взглядом до самой его сути, и на миг Лео показалось, что зря он все затеял, что Карабас все знает, и он сейчас только вырывает себе яму все глубже и глубже. - Лучше скажи мне честно, ты же понимаешь, что я все равно узнаю, и тогда будет только хуже… - проговорил он с мягкой улыбкой, но глаза были холодными и расчетливыми. Лео вдруг стало страшно до жути, до того, что он обмер весь целиком, от одной только мысли: а что, если Карабас может приказать ему сказать правду? Может ли он такое? - Ничего я не делал, - наконец сказал он, глядя в глаза Карабасу как можно увереннее. Тот только тяжело вздохнул. - Хорошо, я вынужден тебе поверить. - Я же понял все давно, почему вы мне не доверяете так? Я же исправился! - Таких, как ты, не исправишь… - Карабас грустно усмехнулся. – По крайней мере так быстро. - Я вообще уникум, - хмыкнул Лео. Нет, подумал он, Карабас имеет силу управлять только их действиями, но не мыслями, иначе Арлекина и Пьеро уже не было бы здесь. - Хорошо, я тебе поверю. Тем более, что снимки и правда очень неплохие… Карабас снова замолчал, задумавшись о чем-то своем, надолго. У Лео от неудобного положения и жесткой спинки стула успела затечь и ныла спина. - Я могу идти? – спросил он неуверенно, устав ждать. - Еще один вопрос, и ты свободен, - улыбнулся Карабас, нова обратив на него внимание, и у Лео тревожно заныло в груди. Сейчас окажется, что последний маленький вопрос перебьет собой все, что могло бы так хорошо закончиться. - Спрашивайте, - кивнул он. - Я видел несколько фото… Там вы с Буратино вместе. Мне показалось, что вы не очень ладите друг с другом. - Неправда, - улыбнулся Лео, на этот раз абсолютно искренне, вспоминая, как зажимал и пытался отодвинуть его подальше недовольный Буратино, когда он обнимал его в шутку перед объективом. – У него просто было плохое настроение. - Да? – протянул недоверчиво Карабас, и Лео с огромным облегчением увидел, как в прозрачных светлых глазах напротив скачут смешинки. - Правда, я серьезно, мы очень хорошо ладим друг с другом, - «а иногда и слишком хорошо», - докончил мысль про себя Лео. Все-таки этого Карабас никак не сможет узнать, да и знать там пока что нечего. - Подружились? - Ну да, - кивнул Лео спокойно. - Это хорошо… У меня почему-то редко кому удается подружиться. А может, просто не успевают. – Усмехнулся он, глядя на Лео, и тот вежливо улыбнулся в ответ. – Только будет плохо, если вы привяжетесь друг к другу сильно… - он снова задумался о чем-то. - Все, я могу идти? – не выдержал больше этой пытки Лео. - Да, отдыхай. Карабас тяжело поднялся с кресла, пытаясь казаться старее, чем есть на самом деле, хотя Лео точно помнил, как легко и без усилий тот может двигаться, когда хочет. Он открыл дверь, выпуская Лео, и тот еле сдержался, чтобы не стартануть от него на полной скорости. - До свидания, - кивнул он и только потом развернулся, тут же столкнувшись нос к носу с Мальвиной, караулившей под дверью. Рядом неизменно стоял Пьеро, опустившись грустно голову вниз, но сейчас Лео уж точно было глубоко наплевать на всех остальных, и он поспешил исчезнуть как можно скорее. Буратино сидел в зале, свесив ноги со сцены и гоняя вытянутым носком по полу какую-то бумажку, но тут же вскочил, широко распахнул глаза и заулыбался, сначала неуверенно, потом все шире. Сразу стало тепло, когда Лео понял, что Буратино не уходил, так и ждал его здесь. - Ты долго, - как будто упрекнув его, сказал Буратино, пряча подальше улыбку, но было уже без разницы, Лео все равно понял. - Я старался закончить как можно быстрее… - он как-то неловко усмехнулся, встряхнул волосами, отбрасывая челку с глаз. Между ними оставалось метров десять, и воздух в этих метрах внезапно стал слишком густым, чтобы можно было просто так пройти. - И что ему надо было от тебя? - Я и сам не понял. Фотки чем-то не понравились, что ли… - И все? - Вроде да. - То есть, все нормально? - Все просто отлично, - Лео улыбнулся ему тепло и прикрыл глаза, расслабляясь. Кажется, все действительно закончилось хорошо на этот раз, он уже даже и не надеялся. И тут Буратино, наверное, тоже надоели это лишнее разделяющее их расстояние, и он рванул с места, подлетел вплотную и обнял за шею, ткнулся носом в плечо. - Ты чего? – Лео неловко обнял его, ощущая, как горячо щемит сердце. - Я же волновался за тебя… - еле слышно пробормотал Буратино, пряча лицо поглубже, и тут же оторвался, попытался отойти, но Лео не пустил, все еще обнимая одной рукой, а другу осторожно положив на затылок, погладил по мягким светлым волосам, и Буратино приутих, остановился. - Все хорошо, правда, - сказал Лео серьезно. Буратино поднял на него глаза, счастливые и смущенные одновременно, и снова опустил голову, покраснев. - Вечно ты лезешь, куда не надо… - Куда я лезу? - Тебе правда рассказать? – скептически пробормотал он. - Да нет, не надо… - Лео хмыкнул и наклонил голову пониже, чтобы можно было коснуться уха. – А куда надо я тоже лезу? Он засмеялся тихо, чувствуя, как дернулся и застыл Буратино, и разжал руки, напоследок потрепав того снисходительно по голове. - Все равно хорошо, что ты меня ждал. Спасибо. - Не за что, - тот улыбнулся в ответ, отводя взгляд. – Все равно я волновался за тебя, хоть… - Хоть что? - Хоть ты и идиот. - Спасибо! – Лео весь расцвел и снова приобнял Буратино, который дернулся, как тряпичная кукла. Пискнул придушенно и возмущенно, но вырываться не торопился, пока Лео не отпустил. - Пойдем уже отсюда. - Да, пора… - и Лео грустно вздохнул. И правда, стоять здесь вот так, посреди пустого и гулкого зала, было, по меньшей мере, глупо. *** - Живые? - усмехаясь по-доброму, Каролина посмотрела на Лео, когда тот заглянул на пробу в зал, чтобы проверить, есть ли кто. Он очень надеялся, что там будет пусто, но зря: на полу, подальше от входа, расположились Элиза и Каролина, и вместе с ними почему-то Арлекин. И, судя по довольным улыбкам у всех троих, им было очень даже весело. - А что с нами станет? - он подмигнул ей весело и уже собрался было уходить, как сзади его окликнули, позвали обратно. - Стой! - это Лиза. - Так зачем вас Карабас звал к себе? - К фотографу возил. А вам-то что? - Нам ведь тоже интересно... - улыбнулась она хитро, отворачиваясь от него. - Видите, я выиграла! - Вы тут спорили на нас, что ли? - Лео стало весело, причем еще и от того, что рядом с ним в дверной проем просунулась голова Буратино, которому надоело стоять позади него и ждать. - Ну да, немного... - Элиза сделала полные невинности глаза. Арлекин и Каролина лыбились в открытую, глядя на него. Арлекин раздражал. - И какие варианты были? - Арлекин думал, что Карабас теперь будет устраивать каждому допрос с пристрастием на тему «не испытываете ли вы запретных чувств к товарищу», - Арлекин на это фыркнул и потянулся, чтобы толкнуть Лину в бок и прервать ее излияния, но та увернулась и продолжила уже гораздо более скучным голосом: - Я предполагала, что Карабас хотел над вами поэкспериментировать... - Это как? - не понял Буратино. - Ну, глаза там разноцветные повставлять, волосы другие, пораскрашивать по-разному лица... - Фу, гадость какая... - Ничего не гадость, - Лина стянула губы в ниточку. - У меня вот зеленые глаза сейчас неродные — и ничего, я даже видеть лучше стала. - Оправдывай себя, - съехидничал Арлекин, щурясь от удовольствия и улыбаясь во весь рот. - Да без разницы мне! - огрызнулась она. - Тебе вообще надо было все, что между ног, оторвать и положить на полку, был бы образцовым, но уже не мальчиком. - А тебе тогда надо было бы язык оторвать... - подколола ее Лиза и снова обратилась к Лео с Буратино: - И как съездили? - Просто замечательно! - Лео расцвел, расправив плечи, но тут же охнул и опустил их обратно от того, что Буратино ощутимо ткнул ему под ребра. - Нормально все прошло, в общем. Потом расскажу. - А у тебя раньше какого цвета глаза были? - спросил Буратино то, что его интересовало больше. - Голубые, - буркнула Лина, - светлые совсем. - Что, эти правда лучше? - поддел Арлекин снова и, не успев увернуться, получил ногой в колено. Ткнул ее в ответ несильно, снова заработал легкий пинок. - Я тебя не узнаю сегодня... - хмыкнул Лео. - Идите уже сюда, что в дверях стоять! - Лина махнула им рукой. - Не, мы пойдем от вас, - ответил Лео. - Куда? - Зачем? Лина и Арлекин, мигом забыв друг про друга, уставились на них с одинаковым хищным интересом. - Вам и без нас весело. Лео все-таки решил наконец уйти и выпихнул Буратино обратно за дверь. - Странно, что здесь никого, - проговорил Лео негромко, заглянув в спальню. Ему еще никогда не доводилось видеть ее пустой, и сейчас, когда в комнате не было никого, она казалась заброшенной и враждебной, не принимающей в себя что-нибудь инородное и живое. Наверное, это сказывался день, проведенный вне этих темных стен и коридоров, к которым он уже успел притерпеться. - Мрачновато здесь, - Буратино тоже поежился, сел на свою кровать и зажег светильник, разогнавший темноту вокруг его места. - Ты ведь хотел что-то рассказать мне, да? - Хотел... - Лео кивнул и задумался. Там, в зале, были люди, было весело и оживленно, а здесь снова с удвоенной силой стали давить темнота и стены, и казалось, что любое неосторожно сказанное слово они тотчас передадут прямо в уши Карабасу. Лео понимал, что это полный бред, что это разыгралась паранойя из-за того, что он весь день на нервах, но все равно ничего не мог с собой поделать. - Как ты думаешь, за нами здесь подсматривают? Камер не видно, но прослушивающие устройства можно спрятать где угодно... - Я не знаю, - тот зашептал громко. - Вроде бы нет ничего, но сейчас мне кажется, что повсюду уши. - И мне, - Лео тихо усмехнулся. - Но это не может быть правдой, иначе Карабас уже давно знал бы все про Арлекина и Пьеро. Он наклонился, чтобы достать из тумбочки бумагу и ручку, настороженно оглянулся по сторонам, потом понял, как глупо это выглядит, и, с силой и злостью нажимая на ручку, переписал с ноги на бумажку номер телефона. - Что это? - спросил Буратино с не сулящим ничего хорошего подозрением в голосе. - Телефон. - Миша дал, а ты решил запомнить? На всякий случай? - Нет! Помнишь, когда мы были у него, в студию заглядывала женщина, молодая, коротко стриженная, волосы светлые? - Ты и у нее успел телефончик спросить? - Буратино округлил глаза. - Что значит «и у нее?» Только у нее и успел, да мне больше и не надо было... - А ее зачем? - Иди сюда лучше, а то говорить неудобно, - они перешли исключительно на шепот, и приходилось напрягаться, чтобы расслышать, что говорят в ответ. Буратино, тихо хмыкнув, перебрался к нему на кровать и уселся напротив, приготовившись слушать очередную историю. - Сначала я хотел найти в сети что-нибудь интересное про Карабаса и его маленький бизнес, но там практически пусто, только пара упоминаний у кого-то в разговорах, какие-то байки про него, про нас... Ничего полезного, в общем, - Лео выдохнул и лег на спину, руки закинул за голову, приподнялся, чтобы удобнее было смотреть на Буратино. Тот сидел напротив, подобрав колени, слушал внимательно и смотрел на него сосредоточенно, ожидающе, словно ждал, что сейчас услышит что-то действительно стоящее. Лео стало стыдно от того, что он не оправдывает доверия. - Ну и? - ждал продолжения Буратино. - А дальше я вспомнил, что за дверью дожидается своей очереди еще одна счастливая обладательница куколок, и подумал, что узнать что-нибудь можно и у нее. - И как? - И никак. Точно так же. Все впадают в дикий восторг и хотят потрогать. - Совсем они тупые, что ли... - проворчал Буратино с обидой. - Да ладно тебе, - коротко засмеялся Лео, - лучше иди сюда. Он подвинулся к стене, освободив место рядом с собой для Буратино, и приглашающе похлопал по матрасу. Буратино, не долго думая, упал около него на живот, подперев руками голову, чтобы говорить и смотреть на него было удобнее, а Лео нравилось рассматривать его так, снизу. - Вот ты представь... - заговорил он тихо, сдерживая улыбку от того, как внимательно слушает его Буратино, затаив дыхание. - Если бы у тебя была возможность иметь такую штучку, красивую, почти живую, но игрушечную... Он осторожно поднял руку, провел, едва касаясь, по щеке Буратино и остановился на подбородке большим пальцем. - Все равно, - он мотнул головой, и отросшая длинная прядка выпала из-за уха на нос, а дальше не желала сваливаться, сколько бы тот ни сдувал ее. - Им что, нормальных людей мало? - Так то же люди... - Лео улыбнулся и снял с его носа непослушные волосы. - С людьми надо считаться, их даже иногда может быть жалко, если их обижать... - Все равно не понимаю... - А тебя и не просят понимать. Ты должен тихо сидеть в уголке и ждать, пока тебя не позовут и не скажут, что делать. - Так телефон-то ты зачем взял? - вернулся к прежней теме Буратино. - Нашел, к кому податься? - Нет, ей точно не светит... А был бы не самый плохой вариант... - протянул он и, увидев, как недоверчиво смотрит на него Буратино, рассмеялся. - Она бы меня по крайней мере любила... - Тебя кто угодно полюбит, не сомневайся... Нет, правда, зачем тебе? - Надо же мне знать здесь хоть кого-то. - Ты все еще надеешься отсюда сбежать? - Буратино заулыбался, склонил голову набок. - Да, ты не поверишь, надеюсь... - Лео усмехнулся криво и внезапно понял, что никто, даже Буратино, всерьез не верит в то, что отсюда можно уйти, освободиться. - Быстро же ты... - Что быстро? - Буратино поднял голову, посмотрел непонимающе. - Ничего, - Лео отвернулся, устало закрыл глаза, вдруг почувствовал себя разбитым до того, что больше не хотелось видеть ничего вокруг. - Просто устал. - Как хочешь... Лео ощутил спиной, как отодвигается от него и встает Буратино, и сразу стало еще хуже. Он подумал, что сегодня все-таки проиграл. Лео - Лео… - Чего еще? – огрызнулся он, покосившись на Лину Не да бог, она скажет снова вставать и повторить какой-нибудь из элементов их танца. Они репетировали уже полдня, и через несколько часов упорных тренировок у него из головы вылетели и все вчерашние тревоги и обида на Буратино. Сейчас они отдыхали, расползлись по стенкам и практически стекли по ним вниз. - А что у вас опять с Буратино? - Вы-то откуда знаете? – вяло удивился он. - Он сегодня с утра заходил к нам как в воду опущенный и спрашивал, где ты. - И что? - Ну у вас-то в чем проблема? - А тебе какая разница? - Да просто интересно, - усмехнулась она. – Делать-то здесь все равно нечего, вот развлекаемся, чем можем. - Друг другом развлекайтесь лучше, - посоветовал Лео и уронил голову на подтянутые к груди ноги, устало потерся переносицей о колено. Говорить не хотелось, особенно сейчас, когда он сам не понимал ничего, но все еще чувствовал, что его предали, обманули в лучших чувствах, и от этого снова становилось тошно. - Я еще могу понять, почему Арлекин и Пьеро страдают и сохнут, а у вас-то что не так? - Да ничего у нас! С чего вы вообще взяли?! Он так и не поднял тяжелой головы, только сверкнул глазами в их сторону. - Так ты и скажи, что тебе пофиг и у нас вопросов не будет больше. - Лина, прекрати… - Элиза укоряюще дернула ее за руку, потом зашептала что-то ей на ухо, и Лео был очень благодарен ей за это, потому что он и сам не знал, что делать сейчас. Он был бы даже рад, если бы на самом деле ничего не было, но он не мог отрицать, что его совершенно определенно и недвусмысленно тянет к этому мальчику, несмотря ни на что. Со светлой, едва заметной россыпью веснушек на длинном тонком носе, волосами цвета соломы, торчащими во все стороны, если их растрепать, с тонкой и гибкой фигуркой и с упрямыми прозрачно-голубыми глазами, Буратино опять встал перед его внутренним взором. Лео тихо вздохнул. Конечно, убегать с утра от него было глупо, но видеть его казалось тогда еще хуже. Он не мог и не хотел верить в то, что Буратино сдался так быстро, а значит, придется ему одному делать все. - Лина, - позвал он после долгого молчания, когда они, притихнув, отдыхали и думали о чем-то своем - Чего еще? Ты же не хочешь со мной говорить. - Что вы собираетесь делать дальше? - Вы сговорились с Арлекином что ли? – возмутилась она громко, и Лео, никак не ожидавший такой реакции, удивленно поднялся и сел прямо – Вчера он нас доставал с этим вопросом, а сегодня ты будешь? - Значит, вопрос актуальный. – Лео хмыкнул. - Какие сложные слова… - Ну, так что? - А ничего! Живи пока и не дергайся! - Потом будет уже поздно дергаться, - нахмурился он. - Значит, это тоже не твое дело! Занимайся своими отношениями и не лезь! – Лина зло посмотрела на него и повернулась к Элизе. Та смотрела на нее с тревогой и только предупреждающе взглянула на Лео, чтобы тот не лез больше. - Значит, вы тоже не знаете, - кисло усмехнулся он. - А что тут знать? – глаза, всегда светлые и ясные, сейчас потухли. – Сбежать отсюда нельзя. Мы сами же сюда и пришли, чего теперь дергаться? - Вы… совсем больные? - Ты можешь предложить что-то? Давай, – она взяла себя в руки спокойно посмотрела ему в глаза. - Нет! Но нельзя же так! - Не можешь – сиди молча и слушайся доброго дедушку Карабаса. Не хочешь – не слушайся, только остальных не подставляй, того же Буратино, например. Думаешь, мы не пробовали? - А что вы делали? – Лео всерьез заинтересовался, понадеявшись, что может услышать сейчас что-то важное. - Пробовали сбежать, когда не поверили Арлекину. Не вышло, а больше и делать-то нечего. Так что если придумаешь что-нибудь, мы тебя внимательно выслушаем, а пока сиди молча, не трави. - А лучше – давай-ка еще разок, - поднялась на ноги Лина, мстительно улыбнувшись ему. Лео демонстративно закатил глаза и лег на пол в знак протеста. Делать ничего не хотелось, и лучше просто болтать вот так ни о чем, не напрягаясь, чем снова начинать скакать по залу под равномерный отсчет Лины на четыре и стараться не запутаться в своих же ногах. Он, конечно, любил учиться чему-то новому, но пока что танцы казались ему сплошным мучением. Правда, Лео мог немного гордился собой – у него через раз уже получалось хоть что-то. Лиза как-то раз поделилась с ним предположением сквозь запыхавшийся смех, что в их паре с Линой всегда не хватало мальчика, потому что Карабас всегда косо смотрел на то, как они танцуют друг с другом, страстно обнимаясь. Учила их обоих Лина, но у Лизы уже было несравнимо больше опыта, а он пока что мог только самую малость – подойти, поддержать, провести несколько шагов. Вообще-то ему очень нравилось смотреть со стороны, как двигаются вплотную друг к другу Каролина и Элиза, что между их телами нет ни единого просвета, какие горячие взгляды кидает Лина на Элизу, откидывая ее от себя на расстояние вытянутой руки, как нервно встряхивает огненными волосами, как Элиза отвечает на ее взгляд улыбкой и кидается ей навстречу. Он никогда не думал до них, что две девушки могут идеально смотреться рядом, и отлично понимал, почему Карабас захотел разбавить этот дуэт им. Правда, от этого понимания не становилось легче ни на грамм, особенно когда Каролина, сухо кивнув, отпускала от себя Элизу и звала его. В эти моменты Лео чувствовал себя настолько негибким и неуклюжим, что даже стыдно было вставать рядом. Лина смотрела на него вплотную большими грустными глазами, словно страдала от процесса еще сильнее, чем он сам. Потом к ним в зал просунул голову Буратино, когда Лео сидел и переводил дыхание, спросил шепотом, пряча глаза, долго ли они еще, на что Каролина, порядком раздраженная, что долго, до самой ночи, пока Леонардо научится не спотыкаться хотя бы о ее ноги, и так уже все истоптал. Буратино вздохнул тяжело, спросил, можно ли ему посмотреть, Лина сквозь зубы ответила, что без разницы, пусть только не мешает, и тогда воспротивился сам Лео, вытолкал Буратино за дверь шутливо, ощущая, как горит на ладонях кожа там, где он только что касался Буратино. Вовсе незачем ему было видеть позор Лео. О том, что завтра им выступать, и вот тогда он точно увидит, Лео старался пока не думать. Он вообще усиленно гнал от себя все мысли о завтрашнем дне, и главное – ту, которая подсказывала ему снова послать Карабаса и весь его цирк подальше. В спальню он вернулся, как и предсказала Каролина, уже ночью. Буратино и Николас уже спали, уткнувшись носами в стенку, а Арлекин с Пьеро усиленно притворялись, что спят. Выходило, впрочем, не похоже, и очень действовало на нервы, особенно сейчас, когда нервы и без того были, как натянутая пружина. Послушав их с минуту, он громким шепотом настоятельно попросил их куда-нибудь убраться из общей спальни и не мешать людям, на что Арлекин что-то невнятно пробормотал и, утаскивая за собой Пьеро, скрылся из комнаты. Сразу стало тихо, только с противоположной кровати доносилось еле слышно ровное дыхание Буратино. Лео закрыл глаза, стараясь тоже дышать как можно размереннее, потому что сразу стало горячо в голове, потянуло низ живота, и Лео пожалел о том, что ванная сейчас явно занята. *** Утро, по его ощущениям, наступило чудовищно быстро, будто он закрыл глаза только что, но, вопреки опасениям, тело чувствовало себя отлично, не напоминая тянущей мышцы болью о вчерашнем дне, и Лео успел мимоходом порадоваться за свое чудесное перевоплощение хотя бы поэтому. А потом он открыл глаза и тут же захотел закрыть их снова, потому что Пьеро уже сосредоточенно красил Арлекина, застывшего перед ним с мечтательной улыбкой, а Буратино тем временем снова помогал Никки затягивать корсет. - Свои шмотки забери у Карабаса сам, - пробормотал Арлекин, почти не открывая рта, и мстительно сверкнул в его сторону взглядом. Лео только покрепче сжал зубы, надеясь сдержаться и не убить его на месте. - Не надо, я взял уже, - тихо сказал Буратино, так, что из-за спины его почти ничего не было слышно. – Возьми у меня на кровати. Буратино, к сожалению, уже успел переодеться, так что он один сейчас оставался совершенно неготовым, а провоцировать Карабаса такой мелочью, как опоздание, совершенно не хотелось. Лео стал поспешно натягивать на себя одежду, с ненавистью затягивая золотую шнуровку на узких брюках и золотую шнуровку на вороте рубашки, на рукавах. Золотой мальчик, чтоб его… внезапно вспыхнуло раздражение на Буратино, который непонятно почему все еще возился с корсетом Никки, а тот кидал на него горячие, полные благодарности взгляды. «Мог бы и мне так же помочь», - мрачно подумал он, и Буратино, будто услышал, повернулся к нему, бросил беглый взгляд и, смутившись, резко откинул челку с лица и отвернулся обратно. - Готово, - сказал Пьеро, не сводя глаз с Арлекина и улыбаясь ему смущено из-под густых черных ресниц, и тут же покраснел, когда понял, что на них все смотрят. Арлекин окинул тяжелым взглядом комнату и мигом ощетинился. Лео тихо усмехнулся и перевел взгляд на Буратино – теперь настала очередь того краснеть и смущаться. - Буратино, вперед! – фыркнув, скомандовал Арлекин, и тот занял его место напротив Пьеро, прикрыл глаза и приготовился терпеть. Лео смотрел, отмечая про себя, как спокойно и размеренно Пьеро наносит на щеки прозрачный слой румян, как оттеняет и без того полные и яркие губы, как двумя темными линиями по крыльям носа делает его еще тоньше и длиннее. Арлекин тоже замер неподалеку, наблюдая за процессом со скрещенными на груди руками. Наконец Пьеро закончил, отпустил Буратино и ожидающе посмотрел на Лео, и тот успел только смутно позавидовать Буратино, потому что ему точно светит просидеть здесь дольше, а потом полдня ходить со стянутым краской лицом. Хотя, конечно, он не мог не признать, потом, глядя в зеркало, что его лицо, будто покрытое золотым напылением, с длиннющими и блестящими ресницами и ярко-зелеными глазами смотрится эффектно. Подумал об этом и нахмурился, разом вспоминая всех тех, кто успел оценить его внешность на прошлом представлении. - Ну, вы готовы? – заглянула к ним в комнату Каролина, уже закутанная во все черное. Даже лицо было прикрыто вуалью, и показалось, как будто к ним в спальню просочился сгусток темноты из коридора. - Ты сегодня страшна, как смерть, - отвесил ей комплимент Арлекин. Лина мотнула головой, откидывая с лица вуаль и выпуская волосы, и скорчила ему рожу. – А с рыжим, кстати, лучше. - Рада, что ты оценил, - скептически протянула она, но все-таки вошла в комнату и покрутилась вокруг себя, показываясь во всей красе. В черных, до малейшего изгиба обтягивающих тело брюках и водолазке, она несколько раз плавно изогнулась, взмахнула руками, но, не видя реакции, махнула рукой и встала нормально. - А, что это я, вам же всем все равно… Ладно, пойдемте, пора уже. - А ты тут не командуй, - улыбнулся ей Арлекин приторно, поглаживая свою любимую палку, притороченную сейчас сбоку. Лина фыркнула в ответ и вылетела обратно за дверь, показав напоследок выставленный средний палец с той же грацией и кокетством. - Репетируешь? – спросил Буратино тихо. Арлекин нахмурился и неопределенно мотнул головой в сторону двери. - Пошли. Пьеро вышел первым и испуганно оглянулся, когда Арлекин мельком положил руку ему на плечо; за ними – все остальные, неестественно притихшие и напряженные, будто только сейчас вспомнили, что их ждет. Друг за дружкой они поднялись и снова столпились за сценой, надежно скрытые занавесом от уже сидящих в зале зрителей, и мгновенно, как по команде, рассыпались в стороны и встали на расстоянии, уперев глаза в пол и ожидая Карабаса. Лео именно сейчас понял, как стратегически верно это положение, когда Карабас не может определить ни чьих-либо симпатий, ни антипатий. Исключением, конечно, была Мальвина, которая вздернула кудрявую головку и смотрела вперед, ожидая, когда же наконец появится Карабас. Он, к сожалению, не заставил себя долго ждать, появился и стал критически осматривать всех, а особенно – его. Подошел вплотную, тронул щеку, подбородок. Лео упрямо продолжал делать вид, что не понимает намека, и смотрел в пол. - Подними голову, – наконец приказал Карабас. Лео снова подумал, как тот легко умеет превращаться из доброго старичка в обыкновенного торговца, оценивающего свой товар. – Хорошо… - улыбнулся Карабас, довольный осмотром, и пошел с инспекцией дальше. Лео снова опустил голову, про себя сто раз перематерив длиннющие ресницы, кокетливо хлопающие при малейшем движении. - Каролина… - подошел он к следующему. Та молча подняла голову, скинула с лица вуаль. Карабас не думал долго, ладонями проведя сверху вниз по груди, талии и бедрам девочки. Лео показалось, что она на мгновение задержала дыхание. - Элиза, - ей Карабас даже улыбнулся, что, впрочем, неудивительно. Лиза, с головы до ног закутанная в поблескивающую белую ткань, с длинными, чуть вьющимися локонами была похожа на ангела с картинки, и улыбалась старику так же мягко и сдержанно, как он. – Вы сегодня очень красивые, девочки, - он удовлетворенно погладил ее по волосам, лежащим на плечах. В этот момент Лео искренне посочувствовал девочкам и порадовался за себя, потому что его Карабас не выделил и облапать не захотел. А может, просто совсем поехал крышей и тоже за компанию назвал его девочкой… Пришлось спешно давить улыбку, так некстати лезущую наружу, когда Карабас еще раз взглянул на него строго. На этом осмотр закончился – в компании Арлекина никаких изменений не произошло. Мальвина напоследок подбежала к Карабасу, заглянула требовательно в глаза снизу вверх, и тот ласково приобнял ее за плечи. Буратино - Почему мы всегда первые? – пробормотал Буратино себе под нос, когда Карабас, пожелав всем удачи, наконец-то исчез. Как ни странно, Арлекин, стоящий сейчас вдалеке от него, даже услышал и отозвался язвительно. - Потому что мы тут гвоздь программы, а остальных набрали в довесок. - Ты очень сильно льстишь себе… - скептически протянула Лина. - Да пусть хоть все себе забирают, а я туда вообще не пойду! - Тихо! Не начинайте сейчас опять! – прикрикнула на них всегда спокойная Элиза. Все действительно замолчали. Арлекин оторвал спину от стены, на которую наваливался, подошел ближе к выходу на сцену, где как раз закончил сухо раскланиваться Карабас. Когда несколько дней назад Мальвина заявила им, что затея с ключиком была исключительно бредовой и не прокатила, выдумывать что-то новое никому не захотелось. Арлекин с мстительной радостью предложил вернуть старенькое и проверенное, только пусть недавно появившийся Буратино крутится вокруг нее и ставит подножки, а Мальвина при этом будет очень красиво падать лицом в доски. Мальвина в ответ на это только фыркнула и ушла к себе, и Пьеро, сверкнув перепуганными глазищами, поспешил следом за ней. В итоге сошлись на том, что за Мальвиной на этот раз будет ухаживать, как неумелый и неловкий поклонник, Буратино, за что и будет получать от Арлекина по мозгам, а Пьеро же останется слегка в стороне и будет только бегать за девочкой и трагически заламывать брови. Буратино, естественно, сначала такой расклад не устроил – ему вовсе не хотелось по своей воле становиться мальчиком для битья, - но Арлекин быстро и убедительно умел доказывать, шипя ему в ухо слова вперемешку с ругательствами и угрозами, что это будет лучшим выходом, а ему придется потерпеть ради искусства. Терпеть, правда, оказалось особо нечего, кроме разве что обидных слов, но уж тут-то Буратино точно понимал, что все это говорится не про него и не для него, это розыгрыш чистой воды. Зато Пьеро лил слезы все так же горько и безутешно, настолько правдоподобно, что репетировали полностью они всего раз, после которого несказанно довольные каждый по своим причинам, разбежались. Он вот побежал искать Лео, а тот как раз опять исчез, и это разом перебило в душе Буратино все переживания по поводу страданий Пьеро. Вот и сейчас Лео опять стоит где-то в стороне, на него даже ни разу не посмотрел. Опять о чем-то перешептывается с девчонками… Все, пора на сцену. Буратино в последний раз, как перед прыжком с парашютом, глубоко, до головокружения затянулся воздухом, посмотрел на Лео, на Никки – тот ободряюще подмигнул, – и вышел на освещенную неярким желтым светом сцену. Ненадолго обмерев, не глядя в сторону зала, только на коричневые половые доски, Буратино постоял пару секунд, привыкая и пережидая, пока стихнут аплодисменты и шепотки, и отыскал глазами Мальвину, которая уже успела ускакать неправдоподобно далеко на другой конец сцены. Сейчас надо было подойти к ней, стараясь не запнуться, и попросить у нее ручку, и еще крайне желательно, чтобы это выглядело смешно. Буратино, впрочем, не сомневался, что так оно и будет, а еще он боялся споткнуться где-нибудь по дороге до нее и все еще боялся посмотреть вправо, туда, где сидели люди. Не смог нормально пройти и все-таки споткнулся, замахал руками, удерживая равновесие. И чуть было не ткнулся лицом Мальвине куда-то в район груди, за что чуть было не получил в нос, но вовремя увернулся. Надо было продолжать улыбаться девочке как можно шире и радостнее. - Кажется, наша прекрасная Мальвина наконец-то образумилась, и теперь ей даже нравятся мальчики, - пропел позади него Арлекин, свистнул с размаху в воздухе палкой, приближаясь, но не к Мальвине, а к Пьеро, навис над ним, улыбаясь от уха до уха. Мальчик весь сжался, не смотрел на него, но упрямо придвинулся к Мальвине ближе. Та фыркнула насмешливо и снова отвернулась ото всех, гордая и неприступная, как скала. Мало было этого, теперь Буратино еще и должен был под едкие насмешки Арлекина про испорченный товар и редкие всхлипы Пьеро, таскавшего девочке бумажные черно-белые цветы, все-таки добиваться ее благосклонности. Буратино знал, что сработает только на пятый раз, а до этого нужно будет отвечать Арлекину, сворачиваться от его подножек и затрещин, отпихивать в сторону несчастного Пьеро и упорно добиваться своего. Скучно, зато он почти перестал волноваться, и уж точно ему теперь не было так жутко, как в прошлый раз, когда он увидел это зрелище. - Тебе просто не светит ничего. Ты завидуешь! – показал он Арлекину длинный, сложенный из растопыренных пальцев нос. - Да кому сдалась эта малолетка?! Да на нее два раза посмотришь и плюнешь! Только Пьеро все еще бегает, как на веревке привязанный. Полный идиот. Уж сколько лет, а он все одно и то же! И тут случилось то, чего никто не планировал и ожидать не мог вообще, потому что такого не могло случиться никогда: Мальвина, брезгливо оттолкнув от себя Буратино, царственно подошла к Пьеро и, поднявшись на цыпочки для виду, хотя была даже немного выше его, наклонилась и поцеловала его в щеку, после чего торжествующе улыбнулась Арлекину. Тогда Пьеро, пытаясь гротескно улыбнуться вечно опущенными черными уголками губ, неуверенно подал ей тонкую руку, и девочка, глядя на него полными счастья и довольства глазами, легко соединила свою ладонь с его. Буратино, стараясь быть как можно незаметнее, повернул голову к Арлекину, но тот так и стоял, застыв неестественно округлив лаза. Наконец, встряхнувшись, шепнул Буратино: «Заканчиваем», и подошел сзади к парочке, которая так и держалась за руки, обнял обоих за шеи, стиснув посильнее, и быстро прошептал им обоим что-то. Все, пора было заканчивать кланяться и под громкие аплодисменты уходить со сцены. - Какого хрена ты все портишь? – Арлекин с явственной угрозой в тихом голосе надвигался на Мальвину с Пьеро, как только они исчезли из видимости зрителей, и припер Мальвину к спиной к стене. Та смотрела на него все с той же затаенной гордостью - Всем понравилось, если ты не заметил, - ответила она, ядовито улыбаясь, за что и получила по щеке наотмашь с такой силой, что голова припечаталась к стене сзади. Лео подскочил к Арлекину через секунду, удерживая руку. - Уйди, не твое дело, - процедил он, однако успокоился понемногу, все еще не отпуская взгляда Мальвины, отвечавшей ему с то же ненавистью, с которой он сам глядел на нее. Сцена длилась секунду, Пьеро тут же выскочил вперед, закрыл Мальвину собой так, что оказался к Арлекину вплотную, посмотрел с вызовом. Тот оскалил зубы в улыбке, не меняя взгляда. - Потом разберетесь! – зашипели на них с двух сторон. Элиза с силой дернула Арлекина за руку, оттаскивая в сторону. - Лео, нам пора, - быстро сказала она. Лео кивнул, медленно отошел спиной на пару шагов, словно ожидал, что снова надо будет вмешаться, но Арлекин наконец очнулся, тоже отошел подальше и сел на пол у стены, всем видом показывая, что делать больше ничего не будет. Следующая тройка подошла к выходу на сцену, и Лео точно также, как Буратино до этого, полной грудью вздохнул, растерянно оглянулся назад, ища поддержки. Буратино улыбнулся ему слабо, и он вслед за девочками выбежал на сцену. Буратино больше не смотрел ни на Мальвину с Пьеро, ни на Арлекина, застывших друг напротив друга и меряющихся взглядами. «Надоело», - подумал он со смесью усталости и раздражения из-за того, что и его втянули в свои разборки. Ну и пусть делают, что хотят, пусть хоть подерутся прямо тут, а он лучше посмотрит на сцену, там явно интереснее, тем более тогда, в самый первый раз, ему было не до того, чтобы посмотреть, что умеют девчонки. Потому он отвернулся и осторожно, стараясь не всколыхнуть занавес, подошел как можно ближе и встал рядом с Никки, который тоже хотел посмотреть на выступление. Девочки, одна в черном, другая в белом, вились вокруг золотой статуи, изгибаясь всем телом так, что Буратино даже представить себе раньше не мог, что так можно гнуться. Лео же, напротив, занял очень выгодную позицию, изображая неподвижную фигуру, и потому двигался мало. Только изредка ему приходилось стремительно отдергиваться вбок или вставать на сторону то черной, то белой половинок. Буратино никогда не любил танцы и тем более не любил на них смотреть, но сейчас это выглядело красиво до того, что он замер, стараясь не упустить ничего. Николас смотрел так же завороженно, стараясь дышать тише. Танец длился всего минут пять и наконец завершился хрупким союзом черной и белой сторон, и Зал снова одобрительно захлопал в ладоши. - Ну, как у вас дела, - вбежавшая за кулисы запыхавшаяся Элиза озабоченно обвела взглядом помещение, осмотрев расстановку сил, но Арлекин больше не делал попыток отомстить Мальвине, сидел в той же самой позе с закрытыми глазами, и показалось, что он вообще заснул за те несколько минут, пока ничего не происходило. Мальвина, правда, до сих пор на него косилась, но больше внимания она уделяла несчастному Пьеро, который не привык к такому и совершенно не знал, что с этим вниманием делать, только смущался, осторожно сжимая в руке настойчиво всунутую ладонь Мальвины, и старался не поднимать глаз, чтобы не смотреть на Арлекина. Из-за этого Буратино сейчас чувствовал себя неловко и совсем не хотел начинать выяснять что-то с Лео. Он только кивнул тому, постарался улыбнуться пошире. - И чего вам спокойно не живется? – вздохнула девочка. - Это у нее спроси, чего ради она решил полезть вперед всех, - Арлекин приоткрыл глаза на секунду и снова притворился спящим, будто ему совсем нет дела до происходящего. - А тебя-то почему это так волнует? - бросила Мальвина. - Что, разве кому-то не понравилось? - добавила она издевательски и снова заулыбалась, когда Арлекин поднял на нее тяжелый взгляд. - Просто меня тошнит одной только своей морды, а уж когда ты делать что-то начинаешь... - Особенно когда трогаю твое? - она обняла сзади за плечи Пьеро, прикрываясь им, нимало не смущаясь зрителей. Мальвина явно хотела его спровоцировать. Буратино видел, как напрягся Арлекин и на раскрашенных щеках проступили желваки. - Ну вот, опять без меня самое интересное... - проворчал Николас обиженно и пошел на сцену. Буратино мельком посмотрел на него, но разворачивающийся здесь спектакль волновал его больше. Он видел, что еще миг — и Арлекин не выдержит. - Вам бы сейчас вместо Никки на сцену... - скептически протянула Лина, усаживаясь на пол прямо там, где стояла, и всем видом показывая, что она готова наблюдать. - Нет, ты не понимаешь, это приватный спектакль, только для избранных, - усмехнулся Лео, усаживаясь рядом, кинул из-под длинных ресниц взгляд на Буратино, предлагая присоединиться. - Тогда ты должен выйти, чтобы мы посмотрели. Арлекин тебя тоже не любит, он не станет выступать перед тобой. Мальвина переводила взгляд с одного «зрителя» на другого с явным раздражением. Они, конечно, помешали, и теперь Арлекин уже успокоился, смотрел с усмешкой. - Все, цирк уехал, - он широко-широко улыбнулся, - так что Лео может пока остаться. - Я польщен. - Еще бы. Арлекин поднялся на ноги и пошел смотреть, что делает на сцене Никки. Мальвина чуть ли не кипела от досады, шипела под нос что-то, как обиженная кошка, тут же расцепив руки у Пьеро на шее. Тот сразу сделал шаг в сторону, растерянный, и старался не глядеть ни на кого вообще. Напряжение, пронизывавшее до этого воздух, ушло, стало спокойно и даже смешно от того, что ей все-таки не удалось вывести Арлекина. Буратино даже почувствовал прилив сил, повернулся к Лео, и тот пожал плечами, тоже едва заметно улыбаясь, а потом и вовсе засмеялся тихо, но настолько заразительно, что и он не смог удержаться. - Это нервное, - буркнула Каролина, однако было видно, что и она тоже расслабилась. - Смейтесь... - сказала Мальвина и задрала подбородок. - Сама дура и сама виновата, - Лина хмыкнула. - Надо было тебе лезть к нему? - Она в меня просто влюбилась уже давно, вот и думает теперь, как бы так сделать, чтобы я на нее посмотрел, - сказал Арлекин неожиданно, не отрываясь от шоу Никки на сцене. - Совсем идиот, что ли? - от возмущения она даже забыла обидеться. Личико перекосилось от брезгливости. -Зачем тогда лезешь к нему постоянно? - мягко упрекнула Элиза. Буратино даже немного пожалел Мальвину — сегодня явно был не ее день. - Вы еще посмеетесь... - прошептала он со злостью в дрожащем голосе, всхлипнула и коротко оглянулась на Пьеро, уже успевшего немного оправиться и вспомнить, что ему действительно стоит сейчас делать. Он приблизился и положил руку ей на плечо, успокаивая. Мальвина упрямо мотнула головой, разгоняя слезы, и встала, уже спокойная и злая, с растрепавшимися кудрями. Пьеро замер рядом с ней, снова опустил глаза, и все снова встало на свои места. Так они сидели молча и изредка переглядывались. Видно было, что Каролина и Элиза довольны этой маленькой сценой — наверное, Мальвина и им успела попить крови. Лео тоже выглядел довольным и улыбался в пустоту, прикрыв глаза, как будто впадал в медитацию, а Буратино просто ждал, когда все это закончится, можно будет уйти отсюда и смыть с себя всю эту краску. Ему-то еще ничего, а вот Лео, наверное, очень неприятно чувствовать на лице эту маску. Наконец Никки закончил свой странный танец и появился за кулисами, счастливый и раскрасневшийся. Он-то явно получал удовольствие от того, что на него смотрят десятки глаз, им восхищаются и хотят взять себе. - Все живы? - поинтересовался весело он. Буратино порадовался такой непосредственности. - Ты сегодня какой-то кровожадный, - отметила Лина. Никки улыбнулся смущенно ей в ответ. - Нам еще долго здесь сидеть? - подал голос Лео. - Пока Карабас не отпустит... К счастью, тот зашел к ним за сцену почти сразу, окинул всех своих подопечных довольным взглядом, словно погладил им каждого. От этого, правда, было не приятно, а мерзко, зато Мальвина тут же подбежала к нему снова, подняла голову с немым вопросом в глазах. - Конечно, ты молодец, - Карабас ласково прошелся рукой по ее спине, обтянутой плотно корсетом, и девочка подалась к нему. - Арлекин сказал, что плохо, - капризно надула она губы. - Он просто завидует, не обращай внимания, - рассмеялся он. У Карабаса сейчас, судя по всему, было очень хорошее настроение. - Главное, что Пьеро понравилось. Так ведь, Пьеро? Тот быстро закивал, соглашаясь, и Карабас, вполне этим удовлетворившись, оставил его в покое. - Я всеми вами очень доволен сегодня, - проговорил он. - Спасибо, - ответили они нестройно, потому что Карабас ожидал от них какой-то реакции. - Ну вот... Теперь все, можете идти отдыхать. , - в последний раз он улыбнулся всем тепло и ушел. Народ стал быстро стекаться к выходу, стремясь как можно скорее уйти отсюда к себе, вниз, а значит, поскорее занять ванную и смыть с себя все лишнее. И только когда Буратино уже спустился вниз вместе со всеми по узкой лестнице, то наконец оглянулся, ища Лео, но позади него были только девочки и Николас, который дружески подмигнул ему, встретившись глазами. Лео не было, и сразу стало тревожно до того, что Буратино решил пропустить всех вперед и дождаться его здесь. Потоптался, походил вверх и вниз по лестнице, то и дело оглядываясь, не спускается ли кто-нибудь еще, и прислушиваясь к каждому шороху, но до него доносились только приглушенные голоса. Скоро это ему надоело и, разозлившись на Лео за то, что он опять пропал непонятно куда в совсем неподходящий момент, стал подниматься наверх, чтобы утащить Лео оттуда. Полный решимости, он взбежал вверх по ступенькам и, упрямо согнув шею, поспешил вперед, посмотреть, куда тот мог деться. И он абсолютно не ожидал, что откуда-то сбоку его со всей силы дернут за руку, рывком затаскивая под занавес и зажимая в тот же миг рот ладонью, чтобы погасить невольно вырвавшийся крик протеста. Не понимая ничего. Буратино принялся отбиваться, но сзади плотно прихватили за шею и прижали к себе, знакомый голос выдохнул прямо в ухо: - Это я, стой тихо. Буратино мигом успокоился и замер, тяжело дыша. Лео позади него прошипел в ухо на пределе слышимости, совсем уткнувшись губами: - Тише ты! Ни звука! Он кивнул один раз, но Лео все равно не торопился убирать руку, зажимающую его рот. Тогда Буратино начал различать приглушенные голоса, доносившиеся из зала. Говорившие явно сдерживались, чтобы не повышать интонацию. И потому говорили еще тише, чем обычно, а тяжелая ткань дополнительно гасила звуки. - Ты меня удивляешь… - говорил Карабас напряженно. Буратино ни разу не слышал от него подобного тона. - Я не понимаю, что такого странного в моем желании? – второй голос был взвинченным и смутно знакомым. - Насколько я знаю, у тебя никогда не было таких средств. - Не считайте мои деньги! Я не дурак, я знаю ваши расценки! - И откуда же? - Не ваше дело, главное – они у меня есть! Буратино узнал голос и тут же почувствовал, как волосы на затылке начинают шевелиться. Тот самый фотограф. А он-то уже успел про него забыть, как про страшный сон. Только сейчас Буратино понял, что все тело у Лео, к которому он прижимается спиной, напряжено. Как тот стискивает до скрипа зубы у него над ухом. Карабас ненадолго замолчал, видимо, обдумывая услышанное, и Буратино мотнул головой, давай Лео понять, что тот может убрать руку от его рта, но тот как будто даже не почувствовал, так и стоял, подавшись вперед, словно застыл, а может, даже малейшим случайным шорохом в наступившей тишине боялся выдать их обоих. - Я даже не знаю, что тебе сказать… - взвешивая каждое слово, проговорил Карабас. – Ты ведь знаешь меня, деньги – это не главное. Я просто хочу быть уверен, что ты сможешь обеспечивать его всем необходимым. Самым лучшим. - Я смогу… - процедил Миша. – Вы же не сомневаетесь во мне. - Я-то как раз и сомневаюсь, - Карабас усмехнулся. – Ты всегда был разумным деловым человеком, и я не понимаю, почему ты решился на такой шаг. - Как будто вы сами не знаете, как ваши… - он запнулся на мгновение, подбирая слово и не решаясь назвать их просто куклами, - воспитанники впечатляют людей. - До этого ты не был таким впечатлительным. - Просто все до Леонардо были не такими… - А Лео, значит, самое то? - Да, - ответил Миша так тихо, что слово можно было разве что угадать. Лео ощутимо вздрогнул, опустил горячий лоб на плечо Буратино. - Я все никак не могу понять, чем он тебя так очаровал… - усмехнулся Карабас. - Да какая разница, чем! Главное, что мы друг друга поняли. И я его так хорошо чувствую… - Хватит чушь нести! Чувствует он его! – прикрикнул Карабас, но понятно было, что он раздумывает. Буратино лихорадочно молился неизвестно кому, чтобы тот не поверил, не понял, не согласился, прокручивая эту единственную мысль в голове. - Никто не будет в нем заинтересован больше, чем я, поверьте… - просил Миша. - В этом ты точно прав, - протянул Карабас задумчиво. Сердце у Буратино остановилось. Лео прижал его к себе сильнее, так что заныли ребра и перехватило дыхание, но Буратино был сейчас только рад этому. - Значит, вы согласны? – не веря своему счастью, замирая от радости, на высоких тонах уточнил Миша. - Я этого не говорил. - Почему нет? – тот, успевший уже получить надежду, от разочарования возмутился обиженно и громко. - Потому что я тебе не доверяю. - Вы ведь давно знаете меня, разве я подводил когда-нибудь? - В том-то и дело, Миша, - Карабас проговорил сухо. – Я давно знаю тебя, и всегда думал, что понимаю, а теперь у тебя в голове будто помрачилось что-то… - Все у меня нормально! - Ну вот видишь… Как ты думаешь, я могу отдать мальчика тебе, когда я даже в твоей разумности не уверен. - Назначьте испытательный срок… - Что за детский сад! – возмутился Карабас. – А если что-то пойдет не так. Мне его обратно забирать? - Все будет хорошо, не придется. - Я совершенно в этом не уверен. - Ну спросите у самого Лео! Буратино захлебнулся от такого предложения воздухом. Представив, что сейчас Карабас пойдет вниз искать Лео и его там не найдет. Лео, похоже, подумал о том же, когда выдохнул ему в шею. - Вот еще глупости, я еще у них не спрашивал согласия! Он все равно ничего не понимает! - Это вы не понимаете! – в голосе Миши слышалось отчаяние. Он понимал, что сдает позиции, но его последние слова только сильнее отвратили Карабаса. Потому что тот многозначительно фыркнул. - Что ты еще хочешь мне сказать? - Зато вы будете уверены, что я люблю его. А остальные? У них же морды квадратные, они к ним как к куклам относятся! - Их все любят, не передергивай, - недовольно ответил Карабас. Раздался тихий скрип – отодвинулся стул, проехался ножками по полу, когда Карабас поднялся на ноги, и вслед за ним скрипнул стулом Миша. – Если честно, я вообще пока что не собирался продавать Леонардо. С другой стороны, а почему нет? Он слишком уж шустрый, я не справляюсь… - пробормотал он. - Ну так что? – оживился Миша. – Если нужно, я доплачу. - Да не в этом дело… - Карабас досадливо отмахнулся. – Все, пока иди, я должен еще подумать. - Кончено! Вы подумайте! Я пойду, не буду утомлять больше, а телефон вы знаете! - Знаю, знаю, иди уже… - проворчал Карабас устало, и стало слышно, как они вдвоем двинулись к выходу, зашуршали подошвами по каменному полу все тише и тише, и наконец ушли. Лео и Буратино простояли так еще минуту, прислушиваясь, не вернутся ли, но теперь стояла полная тишина. - Допрыгался, - мрачно констатировал Буратино, не зная, что еще можно сказать… или сделать. - Ага, сам виноват… - Лео нервно рассмеялся, но быстро прекратил, снова положил голову на плечо Буратино, щекоча волосами шею. – Посидим здесь немного, хорошо? - Прямо здесь? - Ну да, за шторкой, - коротко усмехнулся Лео и наконец отпустил Буратино, и тот только сейчас понял, вдохнув полной грудью и почувствовав головокружение, что почти не дышал все это время. - Ты меня чуть не придушил, знаешь, – он слабо пошутил. Лео чуть приподнял уголки губ в ответ и медленно сполз на пол, привалившись к стене и подтянув колени, и Буратино осторожно, стараясь не шататься, сел рядом в точно такую же позу, придвинулся к боку Лео вплотную. - Извини, я не хотел, – сказал он и уткнулся лбом в свои колени, закрыл глаза и дышал глубоко. Буратино стал подстраиваться под его дыхание. Он не знал, о чем сейчас думает Лео и насколько он потрясен – его лицо все еще скрывала золотая маска, и только ресницы постоянно подрагивали, как крылья у феи, с которых вот-вот должна была посыпаться пыльца. - У тебя классные ресницы, - неожиданно для себя озвучил эту мысль Буратино. Лео хмыкнул и повернулся к нему лицом, размыкая эти самые ресницы. - Я, конечно, рад, что тебе нравится… Но, кажется, ты их в последний раз видишь, - он вдруг заморгал часто и вскинул голову вверх. - Может, повезет еще, и не в последний. – Буратино попытался его приободрить, но Лео улыбнулся высокому потолку с горечью. - Сам-то веришь? - Угу, - упрямо промычал Буратино, хотя на самом деле надежды почти не оставалось. Они молчали, но думали об одном и том же: насколько Карабас действительно хочет отдать Лео именно тому человеку? Внезапно Лео, не выдержав, ухватился за тонкие реснички и рванул. Ресницы потянули за собой тонкую кожу на веках и оторвались. Лео бросил их на пол и заморгал часто-часто, разгоняя слезы. - Зачем оторвал? – угрюмо спросил Буратино. - Надоели, мешаются. - У тебя теперь все глаза красные, как у кролика. - Ты мне сейчас еще про кроликов начни рассказывать, - он криво усмехнулся. - Не буду, - Буратино улыбнулся слабо и привалился головой к плечу Лео. Тот рвано вздохнул. – Не надо было тебе к нему лезть. - Угу, не надо, - согласился Лео. – Теперь-то что? - Ты самый умный, что ли? - Ты сам это сказал. – Лео усмехнулся. – Слушай… - Что? - Иди сюда. Он чуть развернулся, так, чтобы сидеть вдвоем было удобнее, и Буратино переместился ближе к нему, устраиваясь между коленей, навалился спиной на грудь, затылком – к плечу, чтобы Лео смог его обнять. Сидеть так было куда лучше и правильнее, и оба затихли на время, успокаивая свои нервы теплом друг друга. Лео дышал глубоко и тяжело, и Буратино чувствовал, как на самой глубокой паузе между вдохом и выдохом замирает сердце, а больше сейчас не думал ни о чем, потому что ужасно не хотелось разрушать мгновение. Но мысли все равно упрямо лезли в голову, монотонно зудя, что сидеть им так осталось совсем недолго, а потом он останется здесь без Лео, совсем один, а вскоре после этого и его Карабас тоже продаст какому-нибудь старому уроду. От таких мыслей становилось тошно, хотелось убежать куда-нибудь и забыть хотя бы на время, пока все еще хорошо, потому что потом так уже не будет. И словно в ответ на его мысли, Лео наклонил голову, зарываясь носом в его волосы, и прижался губами к шее. Буратино, когда первая горячая волна схлынула, стал внимательно прислушиваться к ощущениям. Все мысли о Карабасе, фотографе и безвыходной ситуации отошли куда-то на задний план, и важнее было то, что сзади тепло дышал в висок Лео, совершенно недвусмысленно прижимаясь губами и обнимая. Буратино и раньше понимал, что его тянет к Лео совсем не по-дружески, но здесь это казалось самой меньшей из их проблем, а сейчас и вовсе перестало ей быть. Особенно потому что Карабас вот-вот избавится от Лео. Особенно когда тот едва ощутимо шевельнул губами, целуя выступающий позвонок на шее. - Ты успокоился? – спросил он низко с усмешкой. Буратино прикрыл глаза. То ли и впрямь желая успокоиться, то ли чтобы почувствовать полнее - Да как бы тебе сказать… - наконец протянул он неопределенно, хмыкнул и откинул голову так, чтобы увидеть лицо Лео – тот улыбался золотыми губами, и казалось, что его глаза в темноте светятся. – У тебя все лицо золотое, - критически осмотрел его Буратино. - Не нравится – не смотри, - фыркнул Лео. – Отвернись обратно. Не сдержав улыбки, Буратино послушался, только голову наклонил пониже, чтобы открыть больше шеи. Лео склонился над ней, аккуратно водя кончиком носа вверх и вниз по позвоночнику, от ворота рубашки до того места, где на затылке начинают расти волосы. - Ты что-то говорил про золотую пыльцу? – спросил он вдруг, и Буратино удивленно развернулся. - Я вроде не говорил… - Значит, я сам придумал… - Это была моя мысль! - Значит, все же сказал… Отвернись обратно. - Зачем? – Буратино, наоборот, хотелось потянуться вперед, к его лицу. - Там красиво так… - А здесь не красиво? – он возмущенно открыл рот. - А здесь мне твоя… лицо твое накрашенное тоже не впечатляет. - Ну и пожалуйста… - Буратино фыркнул и отвернулся. - Так вот, про пыльцу… - У тебя по шее сейчас будто феи летали… Пьяными зигзагами. - Пусть дальше летают… Лео тихо усмехнулся, когда Буратино наклонил на бок голову, открывая шею и ухо, спрятанное за мягкими светлыми прядками. - Сейчас сюда придет кто-нибудь… - Нас не видно, не волнуйся. - Зато слышно хорошо. А Мальвина как раз сейчас побежит к Карабасу… - Буратино думал, да и говорил тоже, будто через ватное одеяло, зато отлично чувствовал, как гладит кончиками пальцев Лео по шее и по голове. - Ты прав, я что-то подзабыл, - рука вдруг остановилась, и Буратино протестующе вскинул голову . - И что дальше? - Значит, мы будем сидеть молча. Говорить вообще много вредно. - По тебе не заметно. - По тебе тоже… А придется. – Лео мягко усмехнулся ему в шею, поцеловал чуть ниже уха и снова накрыл рот ладонью, сейчас, правда, совсем несильно, только для того, чтобы удобнее было водить большим пальцем по стянутым краской губам. - Хорошо хоть не помадой, - прошептал Лео на ухо, поцеловал, прикусил, и Буратино от неожиданности шумно втянул в себя воздух; услышал, а вернее, почувствовал, как как мягко вибрирует от сдерживаемого смеха грудь Лео, а еще понял, что рот ему закрывают совсем не зря, машинально облизал губы, задев языком ладонь. Лео прошипел что-то прямо в ухо, отчего стало нечем дышать. - Долго мы еще будем так сидеть? – спросил Буратино шепотом, на всякий случай прислушиваясь, нет ли звука шагов. - Тебе не нравится? – притворно изумился Лео, водя губами по шее. Буратино хотелось большего, и приходилось держаться, чтобы не расслабиться окончательно в объятиях Лео. - Тут неудобно… - Там, поверь мне, еще неудобнее, а здесь хотя бы нет никого. - Сейчас и сюда придут, искать будут. - Да больно мы нужны кому-то… Подожди, скоро и правда Мальвина должна пройти, тогда спокойнее будет. - И что тогда? – Буратино чувствовал, как в груди, в солнечном сплетении и ниже все сворачивается в горячий тугой комок. - Тогда вниз пойдем, - усмехнулся Лео хитро. Буратино разочарованно вздохнул. – А тебе что надо? - Ответить на это было сложно, куда сложнее, чем показать. Буратино прижался губами к ладони, тонул кожу языком и поднял глаза на Лео – доволен ли тот ответом. - Да тебя сложно не понять, - фыркнул он тихо, поцеловал в висок, в щеку, скользнул рукой под рубашку по мгновенно напрягшемуся животу. – Жди, сейчас Мальвина пройдет… - Когда она пойдет-то еще… - проныл Буратино, глядя на Лео жалобно. Тот улыбался ему в темноте, как золотая статуя, и от этого становилось жутко и страшно приятно, когда Лео осторожно гладил живот. - Ты же терпеливый… - - А ты? - Тихо! Лео напрягся мгновенно, и сначала Буратино даже не понял, что случилось, и только через пару секунду услышал тихие голоса, приближающиеся к ним. Лео снова захлопнул ему рот ладонью, совершенно без каких-либо чувств. - … зачем тогда ты ходишь за мной постоянно? – возмущенно спрашивала Мальвина. – Ты же сам говорил, что хочешь быть со мной. А сейчас выходит, что ты врал все время? - Мне правда лучше так… - оправдывался Пьеро, впрочем, ненатурально, и это понимали все, а Мальвина – как никто другой. – И ты мне очень нравишься. - Да, поэтому ты и шарахался сегодня от меня. Я все расскажу Карабасу про вас с Арлекином! – они прошли мимо, и голос Мальвины, резкий и взвинченный, затих. - Знаешь, я даже понять не могу, кому здесь не везет больше, - тихо сказал Лео. Убирая руку ото рта Буратино. Тот разом почувствовал себя до ужаса неловко. Жар спал с головы и тела, а Лео медленно и почти невесомо гладил его по груди, но вскоре ощутил неладное и убрал руку. Буратино от этого стало легче, зато все сразу вернулось обратно: и Карабас, и подслушанный разговор, и невыносимый, сжимающий внутренности страх. - Меня не волнуют остальные, а меньше всего везет тебе. - Как ты заговорил… - Лео усмехнулся и выпрямился, разминая спину. – Пойдем отсюда? Буратино замотал головой – он совсем не хотел идти сейчас вниз, в общую спальню, где как всегда кто-нибудь сидит, и нельзя будет находиться рядом с Лео. - Как ты думаешь, где сейчас Арлекин и Никки? - спросил он. - Арлекин, может быть, страдает в одиночестве, но скорее всего, сидит где-нибудь с девчонками. А Никки… какое тебе до него дело? - Я не хочу отсюда уходить… - Буратино только сильнее вжался в грудь Лео, посмотрел снизу вверх в надежде, что тот скажет сейчас, что им делать. - Не сидеть же тут вечно, - Лео пожал плечами. – Но на будущее, можно спрятаться здесь за занавесом, и меня будут долго искать. - А когда найдут, ты поймешь, что лучше бы не прятался, - пробурчал Буратино, лишь бы не вставать еще немножко. - А вдруг не найдут? – игриво предположил Лео. Буратино почувствовал себя чуть лучше от его напускного тона. – Ты ведь не выдашь меня? - А что мне за это будет? – он спросил и почувствовал, как Лео целует снова его в шею, нежно и настойчиво. - Это и будет. Мне здесь больше нечем расплачиваться. - Пошли отсюда… Расплатился уже с одним… - проворчал Буратино. Настроение разом испортилось, когда он вспомнил, что именно из-за этого на Лео теперь и заглядывается Миша. - Все, я идиот, полный, согласен, и шило в заднице к тому же, убей меня теперь. - Я-то что? Тебе и без меня будет, чем заняться. Пойдем отсюда, надоело на тебя сверкающего смотреть! - Да ты, знаешь, тоже не красавец… - Лео все-таки разжал объятия, выпихивая Буратино, и поднялся на ноги. И он, и Лео старательно избегали опасной темы, не реагировали на подколы друг друга, хотя каждый раз, когда кто-то из них проходился по ней вскользь, становилось тоскливо. Они спустились вниз, Буратино пошел следом за Лео по коридору до ванной и замялся на пороге. - Тебе уступить? – наконец спросил Лео. - Лучше ты первый, тебе дольше. - Вот потому ты и иди, чтобы не ждать. - Тогда мне придется ждать потом. - Точно. Как раз разведаешь обстановку… - Лео предупредительно открыл перед ним дверь и впихнул внутрь. Буратино толкнул дверь, но та не поддалась – должно быть, Лео держал ее с той стороны, чтобы он не вырвался. Он, впрочем, особо и не старался, включил воду и принялся быстро умываться, чтобы скорее выйти. Лео Лео же было интересно до крайности, кто сейчас где находится. Комната девочек оказалась ближе всего, и он, на всякий случай стукнувшись, заглянул и заулыбался довольно. Он нашел сразу всех троих. - Куда ты опять пропал? - поинтересовалась Лиза. - Подслушивал. - Подслушивать нехорошо, - мигом отозвалась Каролина, уже переодевшаяся в домашнюю одежду. После сценического костюма она выглядела крайне невзрачно. - И что на этот раз ты узнал? - Меня хотят продать! - заявил он громко и радостно, наслаждаясь тем, как мигом вытянулись у всех троих лица. - Поздравляю! - Арлекин сориентировался первым и особо даже не скрывал улыбки, на которую Лео с готовностью ответил. - Не стоит. - Точно продают? - Элиза смотрела на него большими испуганными глазами. Лео стало даже немного приятно от того, что кто-то за него волнуется. - Тебе сам Карабас сказал? - Он еще не уверен, но кажется, я ему не нравлюсь. - А Буратино что? - Он мне сказал, что я сам виноват, - Лео весело усмехнулся, глядя на ошарашенные лица девочек. - Леонардо, ты себя вообще хорошо чувствуешь? - Элиза серьезно склонила голову набок. - Может, ты перенервничал и тебе показалось? - Я похож на ненормального? - он криво улыбнулся. - Да, очень, - Каролина пристально смотрела на него, надеясь прочитать по нему, насколько серьезно он говорит. - Это он от волнения такой радостный, - сказал Арлекин. - Вот сейчас он пойдет в душ, и там у него случится истерика. - Психолог хренов, - буркнул Лео уязвлено и понял, что Арлекин прав сейчас на сто процентов. К горлу уже подступал комок, и он решил исчезнуть, пока не поздно. - Ты куда делся? - спросил бесшумно подошедший сзади Буратино. Лео чуть было не подпрыгнул, когда тот тронул его за плечо. - Нельзя так к людям из-за спины подкрадываться, - облегченно выдохнул он, с любовью оглядывая чисто умытое лицо мальчика, облепленное потемневшими мокрыми прядками. - Ты чего так подходишь? - Хотел вас послушать, - Буратино пожал плечами, глянул на него вызывающе, наверное, ожидая, что сейчас Лео скажет что-нибудь про то, что подслушивать чужие разговоры плохо, но он был занят совсем другими мыслями. - Лео... Ты здесь? - Буратино озабоченно посмотрел на него, помахал растопыренными пальцами перед лицом. Лео перехватил руку, останавливая. - Здесь я, все нормально. Подожди меня в спальне, я скоро. Видимо, у него с лицом все-таки что-то было не в порядке, потому что Буратино смотрел подозрительно. - Только не утони там, - предупредил он на всякий случай. - Я, конечно, идиот, но не настолько же! - Лео сделал вид, что оскорблен предположением, и рассмеялся. Может быть, чересчур дергано, и Буратино его радости явно не разделял. - Все, иди и жди меня, я скоро. Лео проверенным уже приемом затолкал не особо сопротивляющегося Буратино в спальню, подтолкнул под лопатки, чтобы тот шел увереннее, и, закрыв дверь, чуть ли не бегом бросился в ванную. Влетел, хлопнул дверью с размаху и прислонился к ней лбом. Кажется, где-то на это месте его выдержке и пришел конец. Тело затрясло, как от озноба, хотя воздух до сих пор был наполнен теплым паром. Испытывая практически ненависть к этой ванной комнате, к своей дурацкой одежде и главное — к самому себе, он кое-как смог раздеться и встать под горяченные струи воды под душем, только озноб все равно не уходил. Лео трясло, и он не сразу понял, что воздух из горла вырывается тяжело и со всхлипами, но сейчас это было мелочью, совсем не стоящей внимания в сравнении с тем, что через пару дней его здесь не станет. И винить в этом некого, кроме самого себя. Не надо было даже начинать лезть к Мише, он же прекрасно видел тогда, как у того только от пары взглядов унесло крышу. Не надо было воевать с Карабасом, как будто он не понимал тогда, что все это бесполезно, что пустое упрямство не поможет. Надо было сразу вести себя, как хороший и послушный мальчик, тогда Карабас сразу отправил бы назойливого покупателя куда подальше, ведь он не хотел поначалу отдавать его Мише, он же прекрасно понимал, что тот не в себе... По всем статьям выходило, что виноват только он сам, за что и поплатится своей же задницей, и в переносном, и в прямом смыслах, потому что за все время, пока он был здесь, он ничего не смог придумать. Ситуация казалась и вправду безвыходной, хоть Лео и не верил до этого никогда в безвыходные ситуации и был уверен, что нашел бы выход, если бы ему дали немного больше времени и если бы Буратино не смотрел на него так, что мозги напрочь отбивало. Лео казалось, что Буратино так до конца и не поверил в то, что его собираются отдать этому извращенцу-фотографу. Если честно, он и сам не верил в это полностью, ведь всегда оставалась глупая надежда, что Карабас опомнится, передумает и никуда его не отдаст, как собирается сейчас. Мысли двигались в голове по кругу, так и не приходя ни к чему, но зато он хотя бы успокоился. По крайней мере, его перестало трясти. «Я ведь еще не сдался, ведь нет?», - спрашивал Лео и понимал, что врет сам себе. От этого становилось тоскливее всего — когда понимал, что исчезает надежда, что он начинает думать о себе, как о товаре. Потом он обдумал все это еще раз, взяв себя в руки и убедив в том, что все неприятности, даже самые крупные — дело временное, и завинтил кран. Пора было выходить из этого убежища. Сейчас Лео мимоходом успел пожалеть о том, что разболтал всем, и теперь он боялся увидеть, что на него будут смотреть как на смертельно больного. Буратино дожидался его под дверью с комком тряпок в руках. - Ты чего здесь ошиваешься? - спросил Лео, хотя нельзя было сказать, что он не рад был увидеть мальчика здесь. - Вообще-то тебе одежду принес... - Спасибо, - улыбнулся Лео, забирая у него из рук нормальную одежду. Хотя, наверное, ее уже можно сжечь, все равно не пригодится. Он мельком прошелся по волосам Буратино, и тот вздернул голову, желая продлить прикосновение. - Подожди здесь, я переоденусь., - быстро сказал он и скрылся обратно в ванную, почти полностью уверенный в том, что Буратино стоит и ждет. Это делало жизнь хоть ненамного, но светлее. Элиза - Как думаешь, он пошутил? - спросила Каролина, проводив Лео взглядом. Сразу стало неуютно и жутко. - Что-то непохоже... - тихо ответила Элиза, посмотрела на нее и Арлекина испуганно сглотнула. - Ты думаешь?.. - Лео, конечно, идиот, но даже он вряд ли стал бы так шутить... - Да ладно вам! - начала Арлекин преувеличенно бодро. - Одним больше, одним меньше. Ничего страшного. Но они обе посмотрели на него с молчаливым осуждением, и Арлекин сразу умолк, принялся водить пальцем по изголовью кровати, и видно было, что ему тоже не по себе. Сидели молча, думали о чем-то своем и про себя. Она и Лина, не сговариваясь, обнялись так крепко, чтобы никто не разорвал. - Лучше бы нашел, куда Никки пристроить... - буркнула Лина. - Все равно сидит тут без дела и мучается, а он бы и рад был... - Можно подумать, ты тут делом занята, - бросил Арлекин насмешливо. - Ну нельзя же так!.. - неожиданно высоким голосом выкрикнула она и спрятала лицо в плече у Элизы. - Ты еще Карабасу почитай нотации, что можно, а что нельзя. - Почему ты такой злой? - Элиза поджала губы. - Ты сам еще недавно ходил убитый от того, что Пьеро... - она решила не договаривать, потому что и так ясно. Арлекин кивнул и улыбнулся настолько мерзко, что даже у нее зачесались руки от желания дать в морду. - Считай, что меня не волнует, пока меня не касается. - А если честно? - Лина подняла голову и посмотрела на него, прищурившись. - А если честно, то я не железный, чтобы по каждому в тоску впадать. Живу пока — и нормально. - Ну конечно, мы же забыли, ты же здесь старожил, уже многих проводил в последний путь... - А мне надо было, как честному человеку, идти вместо них? - А сейчас? - А что сейчас? - Арлекин пожал плечами, усиленно делая вид, что не понимает, о чем идет речь. - Сейчас тебе так же пофиг на всех? - А я, по вашему, из-за Пьеро должен был стать образцом морали и вас спасти? - он криво усмехнулся. - Может, в тебе хоть что-то человеческое проснулось... - Лина смотрела на Арлекина с нескрываемым презрением. - Ну извини, - он вздохнул. - Не нравится — не смотрите. Но уходить от них, несмотря ни на что, Арлекин не торопился, так и сидел напротив, отвернувшись, как будто Лина и правда уличила его в чем-то плохом. Все, хватит ссориться, - наконец примирительно произнесла Элиза. Лина, хмуря брови, посмотрела на нее, потом на Арлекина, и медленно кивнула. - Давайте лучше подумаем, что мы можем сделать. - Могли бы — сделали бы уже давно, - Арлекин снова пожал плечами. Этот разговор повторялся уже не в первый раз, но ответ всегда был одинаковым — ничего. - То есть, ты так просто позволишь Карабасу продать, допустим, не Лео, а Пьеро? - Лина жестко сверкнула глазами в его сторону. - А вы? - в свою очередь спросил Арлекин. - Вы что-нибудь сможете сделать? - Я спросила тебя не о нас, - процедила она. - Ну, ты мне тоже отвечать не торопишься... - Арлекин хмыкнул и улыбнулся им примирительно. - Правда, хватит об этом, давайте лучше еще разок в карты? Лео Он проснулся совсем рано – светло-зеленые фосфорные стрелки в темноте показывали всего половину шестого утра. Иногда Лео начинало казаться, что время здесь, в этом подвале, идет не так, как наверху, а гораздо медленнее, тянется, как будто резина. Это ощущение возникало из-за того, что дни проходили и казались слишком насыщенными и слишком пустыми одновременно. Они были бездейственными, как будто вокруг не происходило ничего. Вот и теперь он проснулся и первой его мыслью было: «Как хорошо, что весь этот бред оказался всего лишь кошмаром». В следующую секунду он понял, что все это было на самом деле, и под одеялом его прошиб холодный пот. Лео попытался снова уснуть, но мозг уже без остановки прокручивал картинки из вчерашнего дня и из предполагаемого будущего. Самым отвратительным было то, что Лео не знал, как можно выкрутиться из этой ситуации. Он долго ворочался с боку на бок, но становилось только хуже – в темноте он не мог видеть окружающее и чувствовал себя в полном одиночестве, хотя рядом, на соседних кроватях, крепко спали остальные, он слышал их ровное и глубокое дыхание. Лео многое отдал бы сейчас за то, чтобы узнать, что видит Буратино во сне. Он с неохотой признался себе, что хочет, чтобы Буратино думал о нем, волновался за него. Буратино спокойно спал, Лео кое-как различал его силуэт, завернутый в одеяло, и светлый овал лица. Когда он понял, что уснуть больше не получится, то выбрался из кровати, на ощупь натянул на себя одежду и, пару раз врезавшись ногами в деревяшку по низу кровати и в тумбочку, наконец-то нащупал на двери ручку и вышел из комнаты. В глаза ударил неяркий коридорный свет, ослепляя с непривычки. На кухне свет тоже никогда не выключался и был еще ярче. Лео, привычно пододвинув стул, так же привычно обматерил про себя висящий высоко ящик, полез наверх. Кофе был горячим, и кружка обжигала пальцы до того, что Лео едва смог удержать ее в руках, пока спускался и делал пару шагов до стола. Только тогда, когда он наконец-то отопнул стул обратно и сел, опираясь локтями о столешницу, он понял, насколько разбитым он чувствует себя сейчас. А ведь никто даже не обратит внимания, кроме Буратино, если он незаметно и совсем по-будничному исчезнет отсюда. Здесь он не нужен, зато очень даже нужен в другом месте и другому человеку – фотографу Мише. Тот был похож на помешанного, когда выпрашивал Лео у Карабаса. Лео вспомнил, какими жадными масляными глазами смотрел на него фотограф, как невзначай касался его руки толстыми, влажными от пота пальцами… «Привыкаешь?» - всплыл в голове ехидный вопрос, заданный голосом Арлекина. Лео зажмурил что было сил глаза, чтобы разогнать неприятные мысли, как будто Арлекин и правда угадал. Зато часы, висящие на противоположной стене, показывали уже половину седьмого, и где-то через час, заполненный тишиной и ни к чему не приводящими мыслями, можно будет разбудить Буратино. Тот, конечно будет недоволен, - невесело усмехнулся Лео, - но с ним не будет так тоскливо. Лео знал, что Буратино и так проворочался беспокойно вместе с ним полночи и только потом уснул, горестно вздохнув-всхлипнув в последний раз. - Привет. – Лео удивленно приподнял брови и даже отставил ополовиненную кружку в сторону, когда увидел на пороге кухни взъерошенного со сна Буратино. Глаза, однако, у того блестели и были встревоженными и ничуть не сонными. - Доброе утро, - буркнул Буратино и сел на стул рядом с Лео, посмотрел из-под бровей мрачно. – Я думал, ты опять куда-то свалил от меня с самого утра. Лео хмыкнул и не отвечая, снова взобрался наверх, чтобы достать еще одну чашку для Буратино. - Ты себе льстишь, мелкий, я от тебя никогда не бегал, - он не сдержал улыбки, когда Буратино еще сильнее насупился и опустил глаза в кружку со светло-бежевым напитком, называющим себя кофе с молоком. - Да без разницы, - ответил он негромко. – И я не мелкий. - Мне лучше звать тебя Буратино? – настроение стремительно улучшалось, особенно когда он увидел, что мальчик рядом с ним нахмурился еще сильнее и посмотрел недовольно. - Меня все так зовут, - ответил он. - Но тебе же не нравится, - улыбнулся Лео. – Хотя тебе очень идет. - Чего ты от меня хочешь? – Буратино опять начал раздражаться. - Ничего. Только тебя. – Лео мило улыбнулся, увидев на лице у того неуверенность и растерянность, и стал внимательно следить за реакцией. - Ты идиот? – наконец мрачно спросил Буратино. - Почему? – Лео, не ожидавший такого ответа, ошарашено закрыл глаза, проморгался. - Потому что, - буркнул тот, глядя в стол. – Тебя на днях вообще-то собираются отправить к этому повернутому на голову фотографу. - Не отправят… - протянул Лео задумчиво. - Это почему? Ты что-то придумал? – мгновенно вскинул на него глаза Буратино, в которых Лео увидел мгновенно вспыхнувшую радость и железную уверенность в нем. - Ничего особенного, зря ты так обрадовался, – он покачал головой. Не стоило Буратино так надеяться – идея, только что пришедшая в голову, была глупой. Карабас ведь сам вчера сказал, что его не интересует мнение кукол насчет их хозяев. Но попробовать все равно стоило, он уже в любом случае ничего не терял. – Я хочу поговорить с самим Карабасом насчет этого. - Ты думаешь, он тебя послушает, - усомнился Буратино. - Надеюсь… - Лео постарался улыбнуться как можно увереннее. Тут же ему пришла в голову мысль, что Карабас может просто наперекор желанию Лео продать его Мише, даже если до этого не собирался. Но попробовать все равно нужно было, чтобы не ждать от Карабаса, что тот окажется добрым дедушкой и не захочет отдавать его ненормальному Мише. Они просидели, разговаривая ни о чем, еще два часа. Они не строили планы, как и что лучше будет говорить. Лео просто нравилось болтать с Буратино вот так, когда тот с удовольствием демонстрировал ему весь спектр эмоций, все оттенки улыбки на живом, подвижном лице, и иногда необидно подкалывал его чем-нибудь. С каждой минутой Лео убеждался все больше, что хочет, чтобы это продолжалось, что хочет каждый день сидеть рядом с Буратино и с потрясающим, приводящим его самого в восторг ехидством выслушивать все, что бы тот ни говорил. Сегодня они обсуждали Арлекина и Пьеро, хуже девчонок, которым только и надо, что обсудить чьи-нибудь отношения. Иногда, правда, получалось слишком откровенно и пошло, и Буратино краснел, мигом переводя разговор в более невинное русло. Впрочем, нельзя было сказать, что ему эта тема не нравилась, даже наоборот… - А ты случайно не в курсе, что Арлекин сделал такого, из-за чего Карабас на них взъелся? - Ты не знаешь?! – Буратино аж подпрыгнул на месте от радости, сделал круглые глаза и прошептал, чтобы никто не услышал и чтобы не произносить это вслух: - Они целовались под самой дверью Карабаса! Лео безрезультатно давил в себе приступ смеха, стоило только представить это в картинках и нужных декорациях. - Надо полагать, Карабас не обрадовался? - Он убить был готов обоих на месте! – фыркнул Буратино и с сожалением посмотрел на часы. Тут же стало совсем не так весело. Пора было идти, а Лео до дрожи в коленках боялся самого страшного – что Карабас вопреки его словам решит его отдать. Веселье разом утихло, но они посидели еще минут десять, в течение которых Лео дергался от расшалившихся нервов так, что даже Буратино заметил и стал сочувственно смотреть. - Пора идти, - криво улыбнулся Лео. - Так рано? – удивился Буратино, помотал светлой головой. – Может не надо так рано. Может, он еще спит или злой с утра?.. - Не могу больше. У меня тоже скоро крыша поедет. Лео поднялся. Он готов был идти. - И что ты ему скажешь? - Что Мише я нужен для того, чтобы меня трахать, а не воспитывать. - Думаешь, он поверит? - Я попрошу очную ставку, тогда поверит точно. Пойдешь со мной? Буратино задумался лишь на секунду и тоже слез со стула, ухватившись за предложенную ему руку. Буратино - Ну, я пошел, что ли… - Лео бросил вопросительный взгляд на Буратино, будто был не уверен в своих действиях и ждал одобрения. Буратино сдержанно кивнул, пожал плечами и постарался улыбнуться как можно шире, подбадривая. Они стояли под дверью Карабаса уже минут пятнадцать, а Лео все никак не мог собраться с духом, чтобы войти. Первому надоело Буратино: ожидание убивало, особенно когда он представлял, что нужно будет ждать, не находя себе места, того момента, когда Лео вернется, и тогда, может быть, им повезет. - Да иди уже! - Подожди! Я собираюсь! - Уже устал собираться! - А тебе меня не терпится спровадить? – Лео посмотрел на него с опущенной головой, усмехнулся тихо. Буратино стало по-настоящему страшно только сейчас, когда он внезапно осознал, что здесь может быть конец. - Думаешь, тебе точно туда надо? – спросил Буратино уже совсем другим тоном, жалобно-просительным. - Точно, точно… - Тогда я пошел! - Куда?! Но Буратино уже рванул к двери и, стукнувшись пару раз, нетерпеливо дернул за ручку. - Можно? – он просунулся в образовавшуюся щель и тут же отпрянул назад, словно его отнесло волной. – Ой, извините… В комнате Карабас сидел не один, как они ожидали, а в компании Миши, и они оба посмотрели на не вовремя влезшего Буратино с раздражением. - Чего тебе? – наконец спросил Карабас, которому этот неожиданный визит сейчас был абсолютно некстати. – Говори быстро или подожди. - Я потом… зайду… - пробормотал Буратино, смутившись и чувствуя, как к щекам приливает кровь, и быстро захлопнул дверь, припечатав рукой для верности. Он оглянулся на Лео – тот явно был возмущен его неожиданной выходкой, но, увидев его выражение лица, ту же забыл, что ему что-то не нравилось, мигом опал с лица, и даже в полутьме было вино, что побледнел еще сильнее, чем раньше. - Что там? – спросил шепотом. - Миша… - Буратино выдохнул. Он был испуган и не знал, что делать теперь. Лео со свистом втянул в себя воздух, прикрыл глаза. - И что они делают? – спросил, сдерживаясь. - А я откуда знаю?! – огрызнулся Буратино. – Сидят, разговаривают. - О чем? - Я же не слышал! О тебе, наверное. - Пошли отсюда, - дошло до Лео внезапно, и он, ухватив Буратино за руку, побежал по коридору в обратную сторону, от двери. Только когда они отдалились на достаточное расстояние, Лео остановился, приваливаясь к стене спиной. - Чего тебя дернуло? – спросил Буратино, слабо улыбаясь. - Мне надо было там стоять и ждать? Может, еще и ленточкой обвязаться? - Идиот… - Буратино посмотрел осуждающе, но придвинулся поближе. Теперь они стояли около стены вместе, согнувшись пополам, переводя дыхание и лихорадочно обдумывая, что делать дальше. - Ну и что? – первым спросил Буратино. Лео задумался, нахмурил брови, и уже что-то проворачивал в голове. - Есть у меня одна мысль… - неуверенно проговорил он, все еще обдумывая. – Только я не знаю, как ее можно осуществить… - Говори, - Буратино мигом сосредоточился, повернул к Лео голову, чтобы посмотреть в глаза. Тот заулыбался торжествующе. - Ну?! - Мне нужно, чтобы ты как-нибудь выманил Карабаса из его каморки в нужный момент... Когда мне надо. - А когда надо? - Буратино так ничего и не понял, нахмурился. - Да объясни ты нормально! - Тебе, возможно, не понравится, - хмыкнул Лео, посмотрел на него коротко из-под ресниц и прикрыл глаза. Буратино заранее не понравилось. - Говори, - повторил он уперто. - Я подумал... Зачем мне доказывать Карабасу что-то, когда можно показать? Наглядно, так сказать, продемонстрировать желания нашего любимого фотографа... - Твоего любимого, ты хотел сказать, - съязвил Буратино. - Я все равно не понял. - Короче... - Лео вздохнул. - Когда Миша выйдет от Карабаса, я буду ждать его здесь, чуть в сторонке, и мы немного... побеседуем. И во время этой беседы должен появиться Карабас. Застанет Мишу на месте преступления. Буратино совсем не понравился такой план. Он помолчал, сцепив зубы, подумал еще раз — все равно не понравился. - Смотри, привыкнешь, - бросил он, отворачиваясь, но краем глаза все равно заметил, как вскинулся Лео, будто его ужалило. - Думаешь, мне нравится?! - А я-то откуда знаю... Тебе прошлого раза, видимо, было мало. Может, пойдешь все-таки к Мише, чего ломаться-то? - Так, да? - протянул Лео тихо и отлепился от стены, отошел в сторону. - Еще что-нибудь хочешь сказать? - Я не знаю! - теперь обернулся резко Буратино. - Хорошо, - Лео смотрел спокойно и очень холодно, но Буратино не собирался отказываться от своих слов. - Если ты спрашиваешь об этом, то я тебе скажу, что становиться чей-нибудь игрушкой для секса мне не хочется, для Миши — в том числе. Поэтому мне нужна твоя помощь. Я не уверен, что на Карабаса подействуют только мои слова, поэтому для меня выгоднее устроить наглядную демонстрацию. Не хочешь помогать мне — не надо, я сам справлюсь. - Интересно, как? - скептически поинтересовался Буратино. - Я найду способ, не сомневайся во мне. Можешь идти, свободен, - Лео отвернулся от него и быстро пошел обратно, и Буратино остался один, думать. Думать, правда, не получалось, было просто до боли в груди обидно и горько — Лео сам хочет залезть в руки к Мише, и совсем даже не в переносном смысле. Он оторвал спину от стены и медленно пошел за Лео. Успеет — хорошо, не успеет — пусть. Успел. Лео стоял чуть в стороне от выхода. Он нехотя обернулся на звук шагов и тут же снова опустил голову. - Пришел? - Ага, - кивнул Буратино. Было неловко. - А зачем? - Тебе же нужна помощь... - Какой хороший мальчик, правильный... - Лео хмыкнул и привычно протянул руку, чтобы пройтись по волосам Буратино, но тот дернул головой в сторону раздраженно. - Когда Миша выйдет, я загляну к Карабасу и спрошу что-нибудь. Потом я выйду, и он со мной. Тебе десяти минут хватит? - Мне и пяти хватит по уши, - Лео грустно усмехнулся, и у Буратино дрогнуло сердце. - Пять так пять, - он пожал плечами. - Ты молодец, - Лео неожиданно улыбнулся ему. Буратино снова не понял, издевается тот или серьезно чем-то доволен сейчас. - Почему это? - Я не знал, как можно это осуществить, ты очень помог. Я думал... Иди! - он сильно толкнул Буратино в сторону двери, и тот чуть не вписался с размаху в как раз выходящего от Карабаса Мишу, но успел затормозить в самый последний момент. Фотограф, впрочем, не обратил на него внимания, и Буратино, вдохнув поглубже для храбрости, быстро вошел к Карабасу, прикрывая за собой дверь. - Чего тебе неймется? - досадливо посмотрел старик на него из своего кресла, и тот с мгновенно парализовавшим его ужасом понял, что не успел придумать повод, за которым он так рвется к нему с утра. - А что тут Миша делал? - спросил он, изображая любопытство, чтобы оттянуть время. - Тебе какое дело? - Карабас удивленно приподнял седые брови. - Не суй свой нос. - Меня послал к вам Арлекин, я должен узнать... - Что узнать, Буратино? - Карабас устало вздохнул и потер переносицу так, что мальчику на секунду стало стыдно от того, что он утомляет пожилого человека, а потом он ужаснулся от того, что такая мысль вообще пришла к нему в голову. - Когда у нас следующее выступление? - Не знаю еще! - раздраженно ответил Карабас. - Тебе только это было нужно? Буратино мельком посмотрел на часы – еще три минуты. - А Миша фотографии принес? – поинтересовался он скромно, опасаясь, что сейчас зайдет слишком далеко, и Карабас его или выгонит, или... Лучше уж просто выгонит. А еще Буратино было жутко, но до дрожи на кончике языка интересно, о чем так рано говорили Карабас и Миша, и что они решили. И согласился ли Карабас продать Лео. - Держи, смотри, - протянул Карабас ему стопку фотографий, до сих пор погруженный в свои мысли Буратино перебирал снимки, практически не глядя, и отсчитывал про себя секунды, улыбнулся только когда увидел на одном снимке себя и Лео вместе. - Спасибо, - время выходило, и он отдал Карабасу фотографии. От напряжения плыло в глазах. – Я пойду, извините, что побеспокоил. - Иди, иди… - кивнул Карабас. Собравшись, Буратино осторожно погладил теплую шершавую деревянную ручку двери, обхватил пальцами, толкнул дверь вперед сначала не сильно, и дверь не поддалась, потом уже сильнее – и она распахнулась настежь. Буратино тотчас застыл, пораженный, глядя вперед и краем сознания уловив, как поднялся позади него с кресла Карабас. Буратино видел, как Миша зажимает у двери напротив сопротивляющегося Лео и целует его. *** Миша понял, что что-то не так, только когда Карабас, в секунду подлетев к ним двоим, - и откуда только скорость взялась? – попытался оттащить его за плечо. Оттащить не вышло, фотограф был намного сильнее и больше по всем параметрам, но когда он обернулся, то в момент побледнел, в ужасе открыв рот и выпучив глаза. Буратино даже удивился и понял, чего Миша испугался настолько. Лео тем временем отодвигался в сторонку, стараясь стать как можно незаметнее. Карабас уже казался вполне спокойным, быстро взял себя в руки и смотрел на Мишу холодно, не отрывая взгляда, будто гипнотизировал, и только от этого тот уже почти готов был упасть на колени и выпрашивать помилование. - Я же сказал тебе «нет», - Буратино, услышав это, потрясенно выдохнул, - и сейчас я убедился, что был прав. А я еще раздумывал, когда ты ушел… - Карабас жестко усмехнулся. Лео стоял в стороне, сжался весь, склонив голову и обхватив себя за плечи. Буратино досадливо подумал, что тот явно переигрывает. Карабас, впрочем, поверил, а это главное. - Да он сам первый начал! – выкрикнул Миша неожиданно высоким истеричным голосом. - Ты как в первом классе… - Карабас поморщился и явно не поверил. - Это сейчас он из себя оскорбленную невинность корчит перед вами, а при мне он совсем по-другому пел! Как я ему понравился и как хочется ему попробовать! Карабас удивленно приподнял брови, повернул голову к Лео, но тот не поднимал глаз и вообще делал вид, что ничего не слышит. Мысли у Буратино в голове метались от одного полюса к другому: от страха, что сейчас их раскроют, до окрыляющей надежды, что наконец-то все закончилось хорошо. Тяжело вздохнув, Карабас продолжил: - С Леонардо я поговорю, конечно, а вот ты… Я от тебя не ожидал, хоть и видел, что в последнее время тебя на этого мальчика переклинило… Фу, мерзость какая! Карабас в сердцах отвернулся, посмотрел на Буратино, который так и стоял, застыв, в дверном проеме, словно ждал, что тот поддержит его слова, и Буратино слабо кивнул, размышляя про себя, что будет, если ударить Карабаса по голове сзади чем-нибудь тяжелым. Еще в голове у него успел мелькнуть вопрос, как при таких суровых моральных принципах совесть не запрещает ему спать с Мальвиной, а потом Миша снова заговорил, совсем тихо, но со странной, непоколебимой уверенностью, которой Буратино никак не мог ожидать от него сейчас. - Вы, конечно, мне не верите, думаете, что я просто так набросился на бедного мальчика… А вы подумайте лучше, что они здесь делали? Они же специально хотели меня подставить, а ваш золотой Леонардо вообще готов под кого угодно лечь, лишь бы добиться своего… - И чего же он хотел от тебя добиться, Миша, ты мне скажешь? - Я не знаю! Но он меня явно поджидал здесь! - Все, хватит, - поморщился Карабас. – Иди уже отсюда. Я все прекрасно видел своими глазами. Мы с тобой больше не встретимся, ты же знаешь. - Да я же не сделал ничего, я не виноват вообще… - залепетал Миша, мигом растеряв остатки уверенности. Буратино показалось, что у того подкосились колени и он вот-вот упадет. - Иди уже, иди… - Карабас, вежливо улыбаясь, отчего по коже у Буратино пробежал мороз, открыл перед фотографом дверь, ненавязчиво подталкивая того под лопатки на выход. - Пожалуйста, я объясню все потом, не делайте ничего! – взмолился Миша, но Карабас больше не слушая ничего, захлопнул дверь у него за спиной и повернулся к ним. По спине побежали мурашки под его тяжелым холодным взглядом. - Пошли ко мне, оба, - кивнул он в сторону раскрытой двери. Буратино обмер от страшного предчувствия, когда понял, что просто так они не отделаются. Лео так и стоял, все еще не поднимая головы и скрючившись. - Леонардо, тебе нужно персональное приглашение? – прикрикнул раздраженно Карабас. Лео распрямился и пошел, как зомби, в их сторону. - Садитесь, - кивнул он им сухо на два стоящих друг рядом с другом два стула. Буратино с полной отчетливостью понял, что они влипли. Карабас был очень недоволен. Он даже торт сегодня им предлагать не стал, молча закрыл на ключ дверь, чтобы не помешал никто случайно зашедший, и тяжело опустился в кресло напротив них. Воздух вокруг звенел от напряжения. Буратино казалось, что ему тяжело дышать здесь, что из помещения разом выкачали весь кислород. Не помогало даже приоткрытое окно. На улице опять было пасмурно, и тяжелые серые тучи только добавляли ощущения безысходности. - Рассказывайте, - Карабас цепко посмотрел сначала на Буратино, затем на Лео. Язык, как назло, сейчас был ватным и прилип к небу. Буратино к полному своему ужасу понятия не имел, как выкручиваться из этой ситуации. – И не вздумайте мне врать. Я все равно узнаю правду, и будет только хуже. - С чего начинать? – спросил наконец вышедший из оцепенения Лео. - С начала! – ответил Карабас с металлическими нотками в голосе. – С того, что произошло, когда вы ездили к нему на фотосет. И начнет, пожалуй, Буратино. - Нечего не было, – ответил он тихо. – Сначала Лео фотографировали целый час, потом меня. Лео ему больше понравился, а на меня Миша только орал, что я ничего не могу. Пока он не врал – почти не врал, – и отвечать было не страшно. - А Лео, значит, ему понравился? – уточнил Карабас, пытливо глядя на Буратино. Тот ответил, на всякий случай стараясь не встретиться с ним взглядом: - У него получалось лучше. - И все? - Ну да… - Буратино… - Карабас тяжело и грустно вздохнул, отчего у мальчика сдавило сердце от нехорошего предчувствия. – Посмотри на меня и скажи еще раз. Больше ничего не было? Ты же хороший, разумный мальчик, ты ведь знаешь, что если будешь врать, то станет только хуже. Буратино неохотно поднял на него глаза. Не вовремя возникла веселенькая мысль: хорошо, что он все-таки Буратино, а не Пиноккио, и от вранья его нос не растет. Она и помогла справиться со страхом и продолжить. - Ничего не было, - ответил он, глядя Карабасу прямо в глаза. Голос, кажется, даже не дрогнул. - Хорошо… - Карабас прищурился. – Только я давно знаю Мишу, гораздо дольше, чем вас обоих. Он не стал бы просто так начинать такое. Он меня тоже хорошо знает. - Значит, не настолько хорошо, - буркнул Лео. Буратино проглотил чуть было не сорвавшийся с языка вопрос: « А если было что-то, если не просто так, то это считалось бы нормальным?» Карабас хмыкнул и не ответил ничего, помолчал немного, обдумывая услышанное. - Хорошо, теперь давайте дальше. Что вы вдвоем сегодня, с самого утра делаете под моей дверью? И тебе, Буратино, должно быть стыдно прикрываться Арлекином, как и врать мне. - Извините, - пробормотал он, даже кожей начинаю ощущать, что становится очень плохо. - Я просто запомнил это, а пока рассказывай дальше. - А можно дальше я? – негромким голосом вмешался Лео. - Ну, давай. - Тогда, после нашего выступления… - Лео втянул побольше воздуха. – Я случайно задержался и услышал ваш с Мишей разговор насчет меня… - Подслушивал, значит? – Карабас нехорошо усмехнулся. Похоже было, что он уже решил для себя все, что нужно, и посмотрел на Лео с улыбкой: - Ты задержался там один или с Буратино? - Один, - кивнул Лео. - Вместе мы были… - нехотя буркнул Буратино, проклиная свою не вовремя проснувшуюся тягу к справедливости. - Идиот… - прошипел Лео сквозь зубы. Буратино понуро опустил голову вниз. - Леонардо, не выражайся, – усмехнулся Карабас довольно. – Молодец, Буратино. Я ценю твое желание быть честным во что бы то ни стало. Буратино не отреагировал, разглядывая колени и думая о том, что лучше ему было бы помолчать. А теперь получилось, что и Лео соврал Карабасу, и он окажется причастным, хотя мог бы отвязаться хотя бы от этого. Не то чтобы, правда, он жалел… - Поэтому я сегодня пошел к вам, чтобы все рассказать, - продолжил Лео. - Миша же ненормальный вообще! Я испугался, что вы отдадите меня ему. А Буратино пошел со мной, за компанию, просто чтобы поддержать. Все. - Интересная история, трогательная, - Карабас покачал головой, и Буратино напрягся. Хоть и не понял, где конкретно Лео прокололся на этот раз. – Только почему у меня в итоге оказался не ты, а Буратино, вешающий мне на уши лапшу? Лео молчал, не зная, что отвечать теперь. Буратино тоже не знал – страх моментально парализовал все мысли и тело. - Ну, так ответьте мне кто-нибудь. И лучше честно, не начинайте опять… Буратино судорожно пытался соображать, придумать хоть что-нибудь, но в голову приходила одна только неправдоподобная чушь. От этого становилось только хуже. - Так вы мне скажете что-нибудь? Лучше отвечайте сейчас. Лео, ты ведь знаешь, ответов я добьюсь в любом случае. - Это я виноват, - заговорил Лео монотонно. – Я боялся, что вы не поверите мне так просто, и я подумал, будет лучше, если вы на самом деле увидите, что у Миши правда крыша поехала. Я попросил у Буратино, чтобы он зашел к вам ровно на пять минут, и когда он выходил бы, вы бы увидели, что не стоит отдавать меня в плохие руки. - Молодец, Леонардо, похвально, ты быстро учишься, - кивнул Карабас. – Так что, выходит, что Миша говорил мне правду, когда утверждал, что ты сам к нему полез? - Нет. Я не знал точно, что ему от меня надо. Теперь Лео отвечал твердо, не задумываясь, и Карабас, кажется, поверил в его слова. Кивал в такт довольно, а Буратино сидел, как отмороженный, не зная, что будет дальше и что сейчас их ждет. Зато мучительное объяснение подходило к концу, хоть это радовало – Буратино уже физически чувствовал, как вот-вот готовы лопнуть от перенапряжения натянутые чересчур нервы. - А что, ты думал, Миша сделает такого, что я сразу пойму, что тебя ему доверить нельзя? – Карабас усмехнулся и с интересом посмотрел на Лео. - Откуда я знаю? – Лео огрызнулся. – Там было бы видно. - Ну что же… Для справедливости надо сказать, что если ты не знал, то твой план сработал даже лучше, чем надо. Не ожидал, говоришь? - Не знал я ничего! - Не важно уже… Только вот зачем тебе понадобилось втягивать в это Буратино? - Лео молчал, сидел с напряженной спиной. Карабас так и не дождался ответа и махнул рукой. – Ладно, без разницы. Вы и так молодцы оба, отличились. - Буратино здесь не при чем, - проговорил Лео с совсем нехарактерными для него просительными нотками в голосе. - Да что ты говоришь? – скептически протянул Карабас, откидываясь в кресле. - Это моя затея, его не наказывайте, - упрямо просил Лео. Буратино, как бы ему ни хотелось, не мог согласиться на такое, но Карабас резко выкинутой ладонью остановил его. - Ты еще будешь говорить, что мне делать, Леонардо? – повысил он голос, и Лео уронил голову. – Раз ты такой умный, то показывай Буратино дорогу. Голос Карабаса был сухим и совершенно будничным, но Лео дернулся, будто от сильного удара. Буратино понял, оцепенев, что сейчас последует наказание. А Лео покорно поднялся, ссутулив спину и втянув голову в плечи, и молча направился в соседнюю смежную комнату. - Мне туда же? – Буратино все-таки переспросил. Рождающиеся в горле звуки царапали небо. Карабас кивнул и посмотрел на него. - Ты уж извини, но ты сам виноват в том, что согласился на эту авантюру. Леонардо всегда такой, сам не может жить спокойно, а теперь еще и тебя втягивает… - Карабас тяжело вздохнул, показал головой сокрушенно и, мигом собравшись, встал. – Давай скорее. Не чувствуя себя, Буратино поднялся и на деревянных ногах двинулся туда, за дверь, за которой минуту назад исчез Лео. Позади него, дыша в затылок, шел Карабас, и Буратино ощущал себя под конвоем. Убивать его, конечно, не станут, но сейчас это мало радовало. - Иди туда, - указал Карабас ему еще на одну дверь. Буратино, не думая, дернул за ручку и вошел, осматриваясь вначале неохотно, все с тем же парализующим страхом, а затем к нему прибавилось удивление. Обыкновенная ванная, даже странно… На краешке ванны сидел, опустив голову, Лео. Когда Буратино вошел, он вскинул глаза, и Буратино уже почувствовал себя плохо – настолько больным казался взгляд. А потом появился Карабас, плотно прикрывая за собой дверь, и Буратино увидел кожаную плеть с несколькими длинными хвостами, которую тот держал зажатой в руке. - Леонардо, - проговорил Карабас сухо. Лео поднялся на ноги, медленно-медленно начал стягивать с себя одежду и опустился на колени перед ним. Буратино охнул, не отрывая взгляда, а в следующее мгновение Карабас вскинул руку. Плеть просвистела в воздухе и врезалась с громким хлопком в голую спину. Лео дернулся вперед, будто пытаясь отодвинуться подальше. На белой коже начали расползаться тонкие красные полоски. Не думая ни о чем, Буратино рванул с места, перехватил в воздухе руку Карабаса, потому что смотреть на это было невозможно. Тот повернул голову к нему с удивлением, которое тут же сменилось на раздражение: так смотрят на чересчур назойливую муху. - Отойди, не лезь, - отчеканил он, и Буратино, сам того не желая, послушно отошел назад. Ноги сейчас словно принадлежали не ему. – Стой, - припечатал Карабас и отвернулся обратно к Лео. Буратино заметил только сейчас, что Лео даже не повернулся, так и сидел, сгорбившись, с покорно склоненной головой. Остальное было похоже на нескончаемый кошмар наяву, когда Буратино только и мог, что смотреть, как Карабас раз за разом поднимает и опускает руку. На спине у Лео уже не осталось живого места. Сначала Лео терпел молча, но это не продлилось долго – потом он стонал и всхлипывал высоко. Тогда Буратино закрыл глаза, но стало еще страшнее. Ноги до сих пор не слушались и будто вросли в пол, в голове пронеслась отстраненная мысль, что все-таки надо было ударить Карабаса по голове еще тогда, в коридоре, потому что сейчас он не мог ровным счетом ничего. Карабас прекратил только тогда, когда Лео перестал подавать признаки жизни, распластанный на скользком кафельном полу в красных разводах. Буратино убеждал себя, что Лео жив, что Карабас не стал бы его так просто добивать, но безжизненно лежащее тело говорило само за себя. - Понравилось? – Карабас развернулся к нему, жестко улыбнулся и стал медленно надвигаться. Узкие кожаные концы плети, темные и блестящие красным, покачивались слегка в такт движению и притягивали взгляд к себе. Буратино зажмурился. - Посмотри на меня, - приказал Карабас, ухватив его снизу за подбородок и задрав голову. Буратино открыл глаза – тот стоял вплотную, нависая над ним. Рука на его подбородке была горячей, тяжелой и чуть влажной. – Я совсем не хотел наказывать тебя. Ты всегда казался мне очень хорошим, правильным и послушным мальчиком. – «Ну так не наказывайте», - простонал про себя Буратино, но язык прилип к небу, и сказать он сейчас не мог ничего вообще. – Но Лео, как я вижу, на тебя плохо влияет… Это просто воспитательная мера, не больше, а тебе сейчас явно не хватает воспитания. Буратино плохо понимал, о чем сейчас говорит ему Карабас, он только и мог смотреть, как под гипнозом, ему в глаза, чтобы не упасть, свалившись с ног от страха, накатывающего удушающими волнами. - Раздевайся, вставай на колени, - скомандовал Карабас, отвернувшись и убрав от него руку. Буратино резкими, дерганными движениями стал выдираться из одежды, цепляясь за все, путаясь в узких рукавах и брюках. Аккуратно сложил вещи стопочкой, пригладил сверху, не оборачиваясь к Карабасу. Тот не торопил, ждал терпеливо, ни слова не говоря. Буратино втянул в грудь побольше воздуха, опустился вниз. Он отсчитывал секунды, которые казались в липком застывшем воздухе нереально долгими. Уже практически с облегчением он увидел, как впереди него на стене тень Карабаса замедленно поднимает руку и резко опускает. От пронзительной, разрывающей всю спину боли хотелось уползти куда угодно. Он не думал, что будет больно настолько, что терпеть это невозможно, а удары сыпались часто, не давая даже вдохнуть. Буратино давился воздухом и криком, не думая больше ни о чем, кроме единственного желания – чтобы это скорее закончилось, но Карабас все не останавливался. Буратино наконец почувствовал, как его покидает сознание. Буратино Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем он начал ощущать себя и прислушиваться к собственному телу. Саднила спина, и это было странно, потому что, насколько Буратино мог припомнить, совсем недавно она была похожа скорее на фарш, чем на часть его тела. Он осторожно пошевелился – нормально, только затекло все, - попытался сначала сесть, потом поднял голову, оглядываясь, сразу посмотрел туда, где раньше лежал Лео. Его там уже не оказалось, и Буратино не знал, стоит ли ему радоваться тому, что Лео живой и практически целый, или его тело просто оттащили в сторонку. - Очнулся? – услышал он знакомый голос и чуть не подпрыгнул, мгновенно отшатнулся в сторону и прижался к стене, вылупившись на стоящего рядом Карабаса. Тот поморщился. – Да не дергайся ты так! Буратино затравленно молчал, продолжая смотреть на того снизу вверх. - Долго сидеть будешь? - А что? - Странная у тебя реакция, - усмехнулся он. Буратино внезапно понял, что он сейчас сидит здесь голый, весь в темно-бурых потеках засохшей крови, и ему резко стало нехорошо. - Как я должен себя вести? – спросил он осторожно, чтобы случайно опять не нарваться. - Обычно всем не терпится поскорее отсюда уйти, а ты вставать не хочешь, - Карабас хмыкнул, пожал плечами. - Я… могу уйти? - Да, конечно! Только сначала прими душ, чтобы так не ходить. Единственным желанием Буратино было убежать прямо сейчас и прямо так, не задерживаясь ни на одну лишнюю секунду, но он понимал, что все-таки лучше будет сделать так, как говорит Карабас, и не потому, что он так сказал, а потому что на самом деле выгоднее. О выгоде, правда, думалось в последнюю очередь, думать вообще было сложно, когда над ним, все так же по-доброму улыбаясь, стоял Карабас. Под его взглядом мыться в душе было неловко, но спрашивать, не может ли тот выйти или хотя бы отвернуться, тоже не улыбалось. Карабас, наверное, понял его сомнения, хмыкнул снова и наконец-то вышел, оставив Буратино в одиночестве, сейчас спасительном. Только теперь его с каждой минутой все больше волновал вопрос, куда делся Лео. Собравшись с силами, он все-таки поднялся на ноги и забрался под теплые струйки воды в надежде хоть так немного успокоиться, но даже вода была сейчас слишком неприятной, и к тому же, будто резала спину заново. Буратино, шипя сквозь зубы, быстро вылез, обтерся старательно жестким белым полотенцем и втиснулся в одежду. Можно было выходить. Правда, там его опять ждал Карабас, а именно сейчас, после всего, Буратино испытывал к нему некоторый вполне оправданный страх. Карабас, действительно, ждал – сидел прямо напротив двери. Выходя с опаской, Буратино натолкнулся на него взглядом и чуть было не отпрыгнул назад, тут же мысленно обругав себя за такое поведение. «Вот Лео бы никогда…» - пронеслась глупая, но, тем не менее, внушающая уверенность мысль. - Вышел? Молодец, - констатировал Карабас. Буратино оставалось только тупо кивнуть. – Сейчас чай попьем. - Но… вы же сказали, что я могу идти! – не выдержал Буратино, возмутился. Карабас посмотрел на него строго - как уже успел понять и прочувствовать Буратино, с воспитательными целями. - Я сказал тебе, чтобы ты не сидел в ванной, но вообще-то я хотел с тобой поговорить. - Хорошо, - Буратино покладисто согласился, но внутри опять все оборвалось. Ему казалось, что до этого они уже обсудили все, что было нужно, и Карабас удовлетворился ответами, так что же еще? Размышляя таким невеселым образом, Буратино вышел вслед за Карабасом в кажущуюся уже практически родной и очень уютной комнатку со столом. - Садись в кресло, располагайся, - сказал тот сухо. Буратино не знал, чего ему сейчас ждать. – Тортик будешь? Буратино подумал немного и на всякий случай согласился. Он затаился в кресле, ожидая, когда Карабас выдаст ему чай с куском торта и начнет разговор. - Я вижу, что ты хорошо усвоил урок, - заметил он как бы невзначай, прихлебывая из кружки и пристально глядя на Буратино поверх нее. Буратино кивнул и отвел глаза. – Но я не хочу, чтобы ты теперь боялся меня. Я хочу только, чтобы ты думал больше над тем, что тебе стоит делать, и чего не стоит. Будешь вести себя хорошо – я тоже буду к тебе хорошо относиться. И не только я. Все просто. Ты меня понял? - Понял, - Буратино кивнул, через себя отламывая кусок от торта. Есть совсем не хотелось, только бы поскорее уйти, раз уж Карабас не против этого. Страх постепенно начинало сменять ощущение безысходности от того, что они на самом деле ничего не могут сделать. - Хочешь что-нибудь еще мне рассказать? – поинтересовался Карабас миролюбиво, и Буратино решился спросить о том, что его волновало. - Где Лео? - Ушел давно. – Карабас махнул рукой. - А я его не видел… - Еще бы ты видел! – хмыкнул тот, и Буратино согласился – он совершенно не знал, что происходило вокруг после того, как он отключился. Хотелось спросить у Карабаса, долго ил он так валялся, но было немного боязно, поэтому он просто доел предложенный кусок. - Я пойду? – спросил он, непроизвольно вжимая голову в плечи и ожидая еще какого-нибудь подвоха, но Карабас доброжелательно кивнул ему. Буратино, стараясь не выскочить как можно быстрее, тихо вышел и прикрыл дверь. Кто бы мог подумать, что только сегодня утром они они боялись, что Карабас может отдать Лео Мише… Раздумывая о чем-то невеселом, он побрел к себе по темному коридору, медленно, потому что видеть сейчас никого не хотелось, как не хотелось, чтобы кто-нибудь видел и его самого. Буратино понимал, что не произошло ничего выдающегося, но, несмотря ни на что, казалось, что теперь все будут обращать на него внимание, жалеть его или говорить, что он был дураком и наконец-то получил по заслугам. К тому же, он не ожидал, что попадется так глупо, совсем об этом не думал, забыл и расслабился, и теперь расплатился за это. Лео ждал его в зале, и когда Буратино увидел того, сидящего спиной, то испытал радость вперемешку со странным раздражением. Видеть не хотелось даже его, вернее, его — в особенности. Буратино остановился в проходе, не зная, как следует реагировать, когда Лео повернулся к нему с полностью потухшим взглядом. - Ты долго, - усмехнулся он. Буратино пожал плечами. - Мог бы не ждать, - ответил он, и Лео перестал вымученно улыбаться. - Не мог. - Почему? - Садись рядом, - вместо ответа сказал он, и Буратино подумал, что пересидеть здесь будет неплохо. Он ждал и рассматривал Лео. Теперь это его совершенно не смущало. Лео сейчас весь как будто сжался и потускнел, и это выглядело страшно и неправильно, ведь, в отличие от Буратино, он терпел это уже не раз и никогда сильно не переживал. По крайней мере, внешне, - поправился Буратино, глядя на то, как Лео нервно перебирает сведенными в замок пальцами. - Может, пойдем, - предложил он Лео тихо. - Чего тут сидеть? - Подожди... - Лео повернулся к нему. - Я не знаю... Наверное, мне надо перед тобой извиниться... - Что? - Буратино такого точно не ожидал, посмотрел на Лео недоверчиво. - За что извиниться? - Это же я все начал, я втравил тебя в это... - проговорил он уже совсем несчастным голосом, не поднимая на Буратино глаз. - Точно. - Буратино покивал. То, что говорил Лео, походило на бред. - А еще ты не спас меня от злого Карабаса. Лео убито молчал. - У тебя мания величия? - хмыкнул Буратино совсем невесело. - Да не то чтобы... - Лео криво усмехнулся и наконец-то повернул голову к нему. - Я чувствую себя очень виноватым, и хочу сказать об этом тебе, чтобы ты не думал, что я забыл. - Что за бред! - Буратино перекосило — Ты же меня не заставлял! Лео и правда нес какую-то чушь, которая самому Буратино даже в голову никогда придти не могла. Наоборот, если быть честным, ему казалось, что это он в итоге подвел их обоих, выступил, не сумел сделать так, чтобы все обошлось. Надо было сидеть тихо и ждать, все бы разрешилось само собой, Карабас и так не продал бы Лео, а он не подумал и ввязался... - То есть, ты так не думаешь? - уточнил Лео напряженным голосом, внимательно и серьезно заглянул ему в глаза, и Буратино не смог отвести взгляда. - Нет, конечно! Пойдем уже отсюда! - он поднялся чересчур резко и все-таки поморщился от боли в еще не до конца затянувшейся спине. - Прости меня... - еще раз пробормотал Лео. У Буратино возникло стойкое желание его пнуть. - Да ничего, - ответил он и понял, что на самом деле ничего страшного не произошло. Захотелось даже поблагодарить Лео, но Буратино сейчас не был уверен в том, что тот расценит его «спасибо» правильно. Потому он и решил, не говоря ничего, двинуться вперед. Оборачиваться даже не потребовалось — Лео тоже пошел рядом, но сегодня Буратино это было странно неприятно, и он пропустил Лео вперед. Тот растеряно оглянулся, но Буратино отвел взгляд и они друг за другом по пятам двинулись вниз. В спальне Буратино, упорно не обращая ни на кого внимание, свалился на свое место с единственным желанием — отрубиться как можно скорее. Лео С недавних пор, а точнее, пару часов назад началось то, что Лео не мог описать. На душе сначала было просто невыносимо то того, что из-за его вечного жаления влезть куда-то теперь пострадал еще и Буратино, и за такое ему бесполезно просить прощения; потом, когда он с удивлением понял, что Буратино не считает его в чем-то виноватым, а просто не хочет видеть, стало еще хуже. Самым плохим было то, что он абсолютно не представлял сейчас, что можно сделать. Был уже поздний вечер, практически ночь, и девочки или спали, или были ограничены присутствием Мальвины, и значит, нужно было ждать по крайней мере до утра. Лео пытался успокоить себя проверенной веками народной мудростью, что утро вечера мудренее, но выходило плохо. Он не верил, что к утру Буратино отойдет хоть немного. Действительно, стало только хуже: Буратино скользнул по нему затуманенным со сна взглядом, даже не останавливаясь на нем, и перевернулся на другой бок лицом к стене, закутываясь в одеяло так, что даже заговаривать с ним казалось бесполезным — только хуже сделает. Он слонялся неприкаянно из стороны в сторону, отстранено дожидаясь, пока исчезнет Мальвина, чтобы можно было наведаться к девочкам. Вряд ли, конечно, они будут рады его видеть, но он хоть как-то развеется. Как назло, у них теперь от него делать обтирался Арлекин, вызывая нездоровое раздражение одним только видом, а сегодня и вовсе вызывающий желание его размазать по стенке. К счастью, Арлекина не было, только девочки, которые синхронно повернули к нему головы, стоило только просунуться в дверную щель. - Вы в очередь к нам выстраиваетесь, что ли? - проворчала Каролина, но махнула ему рукой. - Заходи, чего встал... Лео усмехнулся, прикрывая за собой дверь, и привычно развалился на кровати Мальвины. - Прощаешься с родными местами? - спросила хмуро Лина, не обратив внимание на взволнованно-сердитое шиканье Элизы. - Да нет... - он пожал плечами и невесело рассмеялся, когда понял, что так и не успел вчера никому сообщить, что никуда не уходит. «Пока», - приторно-ласково шепнул внутренний голос. - Я остаюсь. - А вчера ты выглядел счастливее, - косо улыбнулась ему Лиза, - когда говорил, что тебя продают. Лео только хмыкнул, не зная, что ответить. Он же не мог сказать, что дело не в этом, а просто Буратино на него не смотрит. - Ты сюда полежать пришел? - спросила Лина язвительно. - Если так, то можешь вообще идти, мы и без тебя найдем, чем заняться. - Лео, она шутит... - Элиза удивленно уставилась на него, когда Лео, не говоря ни слова, поднялся с кровати. Он с таким же непониманием посмотрел на них обеих. Что-то у него сегодня явно не клеилось... - Карабас вместо всего тебя продал только твои мозги? - поинтересовалась Лина. - Ты сегодня какой-то странный, как отмороженный. - Да так... - Будешь молчать и отпираться? - Нет, не буду. - Может, тебя вчера Карабас по голове бил? - спросила она с показной заботой, но, не удержавшись, фыркнула: - Ну, для разнообразия. - Для разнообразия ему Мальвина, - усмехнулся Лео. Хотя слова Лины про Карабаса больно царапали по живому, но жаловаться девчонкам было как-то стыдно. - Кстати, почему вас вчера целый день не было? - спросила Элиза. Лео поморщился — не нужно, конечно, быть гением, чтобы догадаться, а отпираться было еще глупее, чем жаловаться. - У Карабас были... Он и сам не ожидал, что голос выйдет таким тихим и севшим. - Вместе что ли? - не поняла Лина, посмотрела на него внимательно. - Точно, - Лео усмехнулся, наклонив голову так, чтобы за упавшими волосами не было видно горящего лица. - Опять тебе не сиделось спокойно? - Лиза с укором посмотрела на него, и Лео резко захотелось пойти куда-нибудь погулять подальше от них, только вот идти было некуда — даже Карабас сейчас занят и его не ждет. Поэтому он только тяжело кивнул и еще раз отругал себя за то, что вообще полез заигрывать с фотографом. - Нам из тебя все вытягивать клещами? - А вам-то какая разница, - спросил он угрюмо, не поднимая головы и надеясь перевести тему. - Вообще-то ты сам пришел! Вообще-то о своем поражении рассказывать совсем не хотелось, но делать было нечего, и он коротко, в двух словах, обрисовал ситуацию. - Хорошо ты развлекся... - протянула Каролина, а Элиза, на поддержку которой он рассчитывал больше всего, тоже едва сдерживала улыбку. - Просто отлично. - Ну, и в чем у тебя проблема? Живи и радуйся жизни, пока дают. - Так Буратино!.. - он вскинулся и замолчал. - Он тебя ненавидит теперь? - Нет, - Лео мотнул головой. - Тогда он ждет, что ты, как честный человек, на нем... - Каролина притормозила под веселое хихиканье Элизы. - В общем, ты меня понял, дальше уж сами разберетесь. - Ничего он от меня не ждет, - буркнул Лео непроизвольно. - А, ладно, забейте. - Тебе явно по башке досталось, и ему тоже. - В каком смысле? - Что ты из себя идиота строишь? Иди и сделай что-нибудь! - А ты что думаешь? - спросил он у Элизы, которой почему-то доверял больше. Наверное, потому что он меньше говорила. - Не знаю... - она задумчиво протянула. - Может, у Буратино шок, и ему надо отойти... - Он и так уже отошел, а сейчас еще дальше отойти может. - неуверенно проговорила Лина. - А может, он и сам одумается, придет в себя. - И подумает, что ему не нужен такой заторможенный идиот, как Лео. - А если Лео будет слишком навязчивым? - Так не бывает! - отрезала Лина. - Вообще-то Буратино не хочет его видеть сейчас... - А потом будет поздно! - у девочек в глазах уже зажегся нездоровый азарт, что Лео возмутило, и он демонстративно прокашлялся. Хватит ему, пожалуй, обсуждений. - Я еще здесь, если вы забыли, - он посмотрел на обоих с осуждением, но не подействовало. - Мы же для тебя стараемся, - Элиза мило улыбнулась ему и повела плечом. - Спасибо, я оценил, больше не стоит, - он усмехнулся, неожиданно почувствовав, что и правда благодарен. - Всегда пожалуйста, - Каролина тонко улыбнулась ему. - Как расплачиваться будешь? - А я-то думал, что вы так просто, от души, - укорил он, чувствуя, как становится легче. Действительно, надо было что-то делать. - Ты нас переоцениваешь. - Тогда проси, что хочешь, - он фыркнул и подумал, что брать с него совсем нечего. - Я запомню это предложение на будущее, - Каролина улыбнулась ему. - Ну что, я пойду? - Лео уже не терпелось сорваться с места. - Иди-иди... В спальне Буратино не было, и в кои-то веки не было вообще никого. Лео сунулся в зал и замер в замешательстве — там тоже было пусто. Впрочем, Арлекин с Пьеро вскоре нашлись по громким воплям Арлекина из кухни. С нехорошими опасениями он начал подниматься, прислушиваясь, но не раздавалось ни звука. По наитию он дернул занавес там, где они совсем недавно сидели вдвоем, прячась. Горло внезапно свело от воспоминаний о том, каким податливым и мягким тогда был Буратино. За тканью, конечно, никогда не нашлось, только голая холодная стена, зато в зале сидели, притихнув и шурша страницами журналов Буратино и Никки, и видно было, что Буратино смотрит мимо. Не фокусирует взгляд на странице. Слегка кольнула ревность — Буратино захотел остаться с Николасом, а не с ним, - Лео тихо вышел и приблизился к сидящим к нему спиной, положил руки на плечи мальчика. Тот дернулся и застыл, даже не поворачиваясь к нему. - Не дергайся так так, - сказал он, чувствуя, как начинает нарастать в нем раздражение, совсем не вовремя. Буратино этого не понимал, по крайней мере, оборачиваться не собирался. - Ты что-то хотел? - А как ты думаешь? - фыркнул он. Зато Никки решил на него посмотреть. Задрал голову, но, толкнувшись взглядом с ним, резко отвернулся и притих. - Я не знаю. Лео вздохнул — видимо, придется обойти стул. - Пойдем со мной, - предложил он, глядя сверху вниз на Буратино, который все-таки решился поднять взгляд. - Зачем? - спросил он недоверчиво. - Поговорим, - Лео старался быть как можно серьезнее, но на этом не выдержал, улыбнулся, и Буратино улыбнулся в ответ. - Ну, пойдем, - он как-то тяжело поднялся, сделав вид, что не заметил протянутой руки, и Лео стало не по себе от внезапно пришедшего в голову предположения, что Карабас выбил из Буратино все желание быть с ним. А Буратино еще и такой внушаемый... По дороге вниз, оказавшейся длиннее, чем обычно, эта мысль только росла и крепла. Как только они пришли к себе в спальню, Буратино сразу сел на свою кровать и весь как будто обмяк, ссутулившись и растекшись безвольно. Лео сидел напротив, глядя на Буратино грустно, но мигом встряхнулся — не хватало здесь еще только его убитого настроения. Хотя он совсем не умел ухаживать за кем-то... - Ты от меня что-то хотел? - Буратино пусто посмотрел на него. - Что с тобой? - вырвалось у Лео. Он и правда не понимал, что случилось с всегда живым Буратино. Или, наоборот, понимал слишком хорошо. - Ничего, - Буратино вяло улыбнулся и пожал плечами. - Было очень больно? - тихо спросил Лео, и по тому, как Буратино вздрогнул, он понял, что попал в точку. - Сам же знаешь, - неохотно ответил тот, не поднимая головы. Лео протянул руку, хотел погладить его по щеке, но Буратино отвел голову в сторону, посмотрел на него виновато: - Не надо... - Почему? - спросил Лео почти что обиженно. - Ты хотел поговорить? - упрямо спросил Буратино, игнорируя его. - Уже нет, - Лео грустно усмехнулся, оглядывая Буратино, который снова сидел без движения, уставившись в одну точку. - Я пойду? - Конечно, - Буратино посмотрел на него с удивлением, будто Лео опять сказал какую-то глупость. Как вчера, когда он не знал, как просить прощения. - Я могу что-нибудь сделать? — горько спросил он. - Что сделать? - казалось, Буратино действительно развеселило это предположение, и он еле слышно рассмеялся. - Разве можно что-то сделать? Это было уже слишком, и Лео, забыв, что только что собирался уйти, чувствительно тряхнул Буратино за плечи, но у того только голова резко мотнулась в сторону, хлестнув волосами ему по лицу, и снова упала вниз. - Чего ты от меня хочешь сейчас? - Буратино снова поднял глаза, светлые и прозрачные, но в сторону, как он любил делать в последнее время, отдергиваться не стал. Лео сам не знал, то ли соблазн был так велик, что он не удержался, то ли еще одна шоковая терапия могла подействовать на Буратино благотворно, но он поймал Буратино за подбородок, чтобы не ускользнул, и прижался к его губам. Губы были теплыми, твердыми и плотно сжатыми, а через секунду Буратино очнулся, изо всех сил толкнул его в грудь. Лео отлетел в сторону и увидел, как Буратино снова сел в ту же позу, что и прежде, но теперь собравшись, с напряженной спиной. - Уже лучше, - он усмехнулся почти довольно, прикусывая нижнюю губу. - Ну, я пойду... Он даже не взглянул напоследок назад, через плечо, на Буратино, когда скрылся за дверью, чересчур широко улыбаясь, и в которой раз за последние несколько дней крепко обложив себя матом. Почему-то с тех пор, как он появился здесь, любимый принцип «хуже уже не будет» перестал срабатывать. Каждый раз Лео казалось, что хуже не бывает, и каждый раз он убеждался, что бывает все. Буратино А Буратино и сам не знал, что с ним творится, только вот видеть он по-прежнему не хотел никого, и в одиночестве в четырёх давящих стенах под землей находиться тоже не мог. В качестве компании Николас подходил лучше всего, потому что ни о чем не спрашивал и смотрел на него так же, как прежде. Весь день он ходил, как будто в тумане и не думая ни о чем кроме того, что у него какое-то странное состояние сейчас. Зато он точно знал, что не хотел бы снова оказаться у Карабаса, потому что от одного только воспоминания о невыносимой боли ему становилось совсем плохо. Потом, немного погодя, пришел Лео и что-то настойчиво спрашивал у него, и Буратино даже отвечал. Правда, сейчас он совершенно не мог вспомнить, о чем именно - он говорил как будто по инерции, а потом Лео поцеловал его, и это оказалось настолько слишком, что Буратино мгновенно очнулся, будто выплыл с глубины на поверхность, глотая свежий воздух. Сразу вспомнилось все, что было, а главное – вспомнился Лео, безжизненно лежащий на кафельном полу и весь будто разорванный на части. А сейчас Лео уже и не думал об этом, и сколько раз до этого с ним было так... Буратино прикрыл глаза, не в силах представить себе, и тотчас ему стало до ужаса, до того, что мучительно сжалось все внутри, стыдно за себя. А Лео еще и у него просил прощения… Буратино уткнулся в подушку, скрипя зубами, мечтая зарыться в нее поглубже и, может быть, задохнуться, чтобы не думать о том, какой он слабак и идиот. А мысль извиниться показалась настолько бессмысленной, что он отмел ее тут же. Сначала он сам не хотел никуда выходить, а потом, вечером, когда все уже собрались, он понял, что Лео опять исчез. Его не было нигде. Буратино несколько раз обегал все, что можно, но не обнаружил ничего. Элиза только сделала большие круглые глаза, когда услышала вопрос про Лео, а Каролина довольно грубо его выставила, сказав, что Лео ушел от них еще утром, и больше они его не видели, и что у них не служба психологической поддержки и не бюро находок. Буратино даже не обратил внимания на ее слова, начиная снова выпадать из реальности. От не дающего ни секунды покоя, снедающего беспокойства, он даже готов был уже посреди ночи, не обращая внимания на то, что Арлекин готов его убить, пойти к Карабасу. К счастью, Пьеро сумел его убедить, что Карабас сейчас с Мальвиной абсолютно точно, а значит, Лео ему там совсем не нужен. Арлекин еще добавил, что Лео вечно от него куда-то гуляет, пора привыкнуть и смириться, а не искать повода не давать всем спать. Пьеро, Арлекин - Пришел все-таки… - Арлекин поднял голову сразу же, как только дверь начала открываться, и Пьеро понял, что тот ждал. Кивнул коротко, опуская глаза, и не смог не улыбнуться, когда Арлекин его позвал: - Иди сюда. Кровати не были рассчитаны на двоих, но никого это не смущало, и Арлекин до этого вольготно развалившийся на его месте, подобрался, сдвинулся в сторону, освобождая краешек, который были слишком узким даже для Пьеро, но упасть, как он подумал, ему все равно не дадут. - Как там наша Мальвина? – поинтересовался Арлекин у него с затаенным весельем, когда Пьеро все-таки устроился рядом с ним, вжавшись в бок горячо и плотно. - Хорошо, - улыбнулся Пьеро - Настолько хорошо, что она не торопится к нам? – он усмехнулся мягко. - Ну да. Она мне сказала, чтобы я не лез к ней до вечера. – Пьеро улыбался, прикрыв глаза. Все это казалось похожим на сказку, в которую он до сих пор не мог поверить до конца, и понимал, что в нее точно не стоит верить, но пока было очень хорошо, особенно когда Арлекин перестал обращать слишком много внимания на его роль верного пажа Мальвины. Сказка, конечно, могла закончиться в любой момент, но пока можно было помечтать хоть немного. - Мне кажется, она специально, – сказал он Арлекину, и тот удивленно приподнял голову с подушки, посмотрел на него непонимающе. - В каком смысле? - Специально остается подольше у Карабаса. - Конечно! – Арлекин усмехнулся. – Здесь-то ей желать нечего, а там ее любят. Причем очень активно, – добавил он, чуть помолчав, и Пьеро недовольно нахмурился. - Да нет.… Это тоже, кончено, но… - он все-таки приоткрыл глаза, чтобы посмотреть на нависшего над ним Арлекина, который, подперев подборок локтем, смотрел на него с улыбкой. Похоже, Арлекин был действительно очень рад тому, что Пьеро вернулся сегодня так рано. - Что «но»? - Мне кажется, что она знает… про нас, - Пьеро замялся немного, закончил, чуть смутившись и чувствуя с неудовольствием, как опять начинает краснеть. Опять Арлекин будет над ним смеяться, но он не мог говорить про «нас» спокойно и уверенно. - С чего ты взял? – Арлекину больше не было смешно, наоборот, Пьеро почувствовал, как тот напрягся рядом, и взгляд из мягкого и расслабленного стал внимательным, будто он хотел просканировать голову Пьеро и узнать все его наблюдения на эту тему. - Она все время намекает… - Ну и что? – Арлекин фыркнул. – Она и до этого намекала, а уж после ей грех не сообразить, чем тебя можно задеть. Если только это, то не страшно. Мало ли, что ей кажется. - Не знаю… - вздохнул Пьеро. Он уже жалел, что вообще начал об этом говорить, потому что лучше бы Арлекин не напрягался по этому поводу, если все равно все только его мысли. - Главное, чтобы она не успела нас заметить. Но тогда я наконец-то получу полное моральное право ее расчленить. - И что дальше? – Пьеро улыбнулся. Идея ему чем-то понравилась. - А дальше мы скажем, что у Мальвины случайно отвалилась голова. Было плохое крепление, непрочное - и она разбилась. И даже осколки предоставим… - Арлекин заулыбался мечтательно, и Пьеро фыркнул. Ничего такого Арлекин делать не собирался. Как ему казалось - поправился он. Пьеро, как ни странно, очень быстро успел понять, что Арлекин совсем не такой, каким хотел казаться все это время. Скорее, такой, - думал он, до сих пор не веря до конца, - каким представлялся ему в мыслях. Пьеро не знал, и не хотел задумываться, почему он почти с самого начала поверил Арлекину, но факт оставался фактом – он уже успел привыкнуть к тому, каким сияющими, влюбленными глазами смотрит тот на него, а остальное было совершенно не важно. Долго такое счастье все равно не могло продлиться. Каждый вечер, засыпая в плотных объятиях, Пьеро думал о том, что прошел еще один день, приближающий его продажу, о которой недавно говорил Карабас с обыкновенной для него доброжелательной уверенностью, пугающей сильнее всего. - Задумался? – Арлекин провел пальцем по переносице Пьеро и между бровей, разглаживая складку, и Пьеро расслабился, отгоняя совершенно лишние сейчас мысли, помотал головой, переводя тему, тем более, что ему правда было интересно: - Как ты думаешь, куда пропал Лео ? - Тебе-то какая разница? – Арлекин был недоволен вопросом. - Просто любопытно, - Пьеро чуть улыбнулся. Ему не нравилось, когда Арлекин так хмурился, и он осторожно протянул руку к его лицу, точно так же проведя пальцем между бровей. – Где-то же он есть. - Вот и спроси у него, если тебе так интересно. - А он точно вернётся? - Откуда мне знать, - Арлекин пожал плечами и осторожно повернул голову так, чтобы рука Пьеро касалась его щеки. Пьеро даже не успел понять, хочет ли он, чтобы Лео продали, потому что Арлекин, которому явно не интересно было рассуждать об этом, наконец-то опустился назад, притягивая Пьеро к себе, уткнулся в его шею губами и носом, выдыхая горячо, так что Пьеро мигом выгнал из головы мысли о Лео, чуть откидывая голову назад. - Еще что-нибудь хочешь спросить? – Пьеро скорее почувствовал, чем увидел, как улыбается Арлекин, хитро помотал головой. - А мне вот, может, тоже интересно, куда сегодня с самого утра делся Буратино. - Он с Николасом. Развлекается, как может. - Быстро он… А ты-то откуда знаешь? - Я их видел, когда за Мальвиной ходил. А почему быстро? Лежать во так, на спине, глядя в темный потолок, когда слева прижимается и обнимает крепко за талию Арлекин, было хорошо, и он расслабился, не особо задумываясь над нитью разговора. Поэтому, когда тихо и глубоко рассмеявшись, Арлекин одним резким движением перевернулся, накрывая собой, Пьеро только прикрыл глаза, глубоко вдыхая. - А что там Буратино и Никки делали? - Журнал какой-то листали, разговаривали, - ответил Пьеро, зачарованно глядя Арлекину в глаза, светло-карие, прозрачные и теплые. Говорить сейчас о чем-то было трудно. -А я-то думал, что Никки наконец-то нашел себе счастье, - Арлекин усмехнулся, склоняясь низко и задевая кончиком носа нос Пьеро. Казалось, что ему абсолютно комфортно разговаривать вот так, когда у самого Пьеро от его близкого дыхания свило губы. - Издеваешься, - выдохнул он укоряюще, и у Арлекина глаза зажглись торжеством. - Издеваюсь, - кивнул он, наклоняясь еще ниже, так, что губы почти прижались к губам. – Так что ты хотел мне сказать? - Дверь… - очнулся, напрягаясь мгновенно, Пьеро, потому что показалось где-то на краю сознания, что дверь и правда чуть скрипнула. Арлекин понял тотчас, бесшумно вскочил. Он понятия не имел, кто там может быть, и кому нужно поглядывать, кроме Мальвины. Если так, то придётся осуществить сказанные совсем недавно в шутку слова. Арлекин распахнул дверь, резко дергая на себя, чтобы Мальвина не успела куда-нибудь убежать, и в ступоре остановился. В коридоре стоял Буратино, который даже не успел понять, в чем дело. - Тебе чего тут надо? – очнувшись, Арлекин начал наступать на него медленно и угрожающе, но было уже смешно и не страшно так, как пару секунд назад, когда Пьеро, мигом задеревеневший, и с огромными от испуга глазищами, сказал ему про дверь. - Ничего… - тот смотрел исподлобья, явно опасаясь его, - Я просто зайти хотел, посмотреть… - Посмотрел? – Арлекин с недоверчивым удивлением покосился на него. – Понравилось? Он никогда бы не подумал такое про Буратино, но тот удивлял его такими наклонностями больше и больше. - Да не на вас! – возмутился тот, и Арлекину даже сделалось немного грустно от того, что он не угадал. – Я думал… Может Лео появился? - Нет его здесь! Убедился? Теперь можешь идти! Арлекин смотрел на него все еще недоверчиво, но Буратино вряд ли врал ему сейчас. Он проводил взглядом его спину в некотором замешательстве и, плюнув, решил забыть. Он пошел обратно, на всякий случай закрыв дверь плотнее, и посмотрел хищно на Пьеро, который пока не понимал, что случилось, но точно чувствовал, что не произошло ничего страшного. Буратино Буратино брел по коридору, глядя исключительно себе под ноги и проворачивая в голове разговор, который совершенно случайно подслушал под дверью. И не только разговор. Он не хотел себе признаваться, но все равно чувствовал огромную зависть к Арлекину и Пьеро, которые хоть ненадолго, но счастливы друг с другом. А Лео по-прежнему не было, и Буратино, не особо надеясь на что-то, снова побрел наверх. Там можно было хотя бы посидеть с Николасом, и тот, по крайней мере, его не посылал. Иногда даже казалось, что Никки понимает Буратино лучше, чем все остальные здесь. Поэтому Буратино совершенно не заметил Лео сразу, а только когда его взгляд уперся в знакомые ноги. Медленно, словно не доверяя себе, он поднял глаза — тот стоял вверху, на лестнице, донельзя серьезный и внимательно смотрел на него. - Привет, - Буратино хотел просто поздороваться, но рот сам собой растянулся в улыбке. - Привет, - Лео тоже оттаял немного, улыбнулся, не спеша спускаясь к нему. - Ожил? - Вроде да, - Буратино отвел глаза, было неловко. - А что? - Ну, я, вроде как, за тебя волновался, - усмехнулся Лео, приблизившись к нему, и только сейчас Буратино понял, что именно сразу показалось ему неправильным: плотный пластиковый пакет неприметно-черного цвета, внутри которого громко звякнуло стекло при неосторожном движении. Лео повел плечом и сделал извиняющееся выражение лица. - Что это? - поинтересовался подозрительно Буратино. Одно нелепое подозрение у него сразу возникло, и Лео, странным образом смущаясь, его подтвердил. - Загляни — узнаешь, - протянул он вперед руку с пакетом, чтобы Буратино заглянул внутрь. Внизу, на две лежали вплотную друг к другу три светлые бутылки с прозрачной жидкостью и тускло поблескивали в темноте круглыми боками. - Откуда? - только и просил Буратино, начиная весело улыбаться. - Карабас поделился, из его личных запасов, - хмыкнул Лео, ухватив Буратино за шею локтем и направившись обратно, вниз. Лео больше не злился и не обижался на него, и Буратино наконец понемногу начал успокаиваться, да и настроение резко улучшилось. Волновал только один вопрос: неужели Лео опять умудрился выбраться на прогулку из окна Карабаса? - Конечно, - Лео кивнул с неожиданной серьезностью, поворачивая к Буратино голову так, что лбом коснулся его лба и замер, удерживая Буратино. Тот, впрочем, не собирался сопротивляться. - Зачем? - тихо спросил Буратино, опуская голову. Потому что опять начинали гореть щеки. - Ну... - Лео хмыкнул, резко выдохнув. - Я просто думал, что тебе это может помочь. Хотя, если честно, я не особо думал... - Ну спасибо, - фыркнул Буратино. Такое предположение его развеселило — напоить его, чтобы он успокоился, вот только... - Опять ты лезешь, куда не просят? - Угу... - Лео виновато склонил голову, проехавшись носом по виску Буратино. - Я не могу просто так сидеть и не делать ничего... - Не можешь, - согласился Буратино, улыбнувшись куда-то вниз. Вот если бы можно было так и стоять... - Лео! - неожиданно громко раздался голос Каролины, в котором ясно слышалось удивление, но Буратино сейчас был отнюдь не рад ее появлению, как и сам Лео. Он отпустил Буратино, напоследок проведя ладонью по спине и по заднице, и улыбнулся ей натянуто. - Ты что-то хотела? – спросил он медовым голосом и отодвинулся чуть в сторону. - Ой, Буратино… - она вжала голову в плечи и виновато улыбнулась. – Я только хотела тебе сказать, что Буратино успел тебя потерять… - Нашел, как видишь. - Ну, я рада за вас. Тогда я пойду. Буратино подумал, что это просто замечательная идея, но Лео почему-то показалось иначе. - Подожди, мы с тобой, - Лео окликнул девочку и подмигнул хитро Буратино, но его намека не поняли и посмотрели на него в одинаковыми скептическими взглядами. - Зачем? – спросила Лина, как менее заинтересованное лицо. Посмотрела подозрительно, склонив набок голову, как Лео медленно подходит к ней с протянутым в руках пакетом. Ничего хорошего она явно не ждала, и заглянула внутрь с опасением, будто ожидала увидеть там по меньшей мере дохлую кошку, но тут же ее лицо разительно изменилось. Лина вскинула на него сияющий и не верящий до сих пор взгляд. - Откуда? – просила она на выдохе. Лео неопределенно покачал головой и закатил глаза кверху. Лина от такой внезапной радости даже сделала попытку его обнять, но под тяжелым взглядом Буратино передумала. – Лео, ты же просто гений! - Точно, - хмыкнул он, довольный, и, обернувшись к Буратино, схватил его за руку и потащил за собой, другой рукой подталкивая вперед Каролину. – И раз у нас есть такой чудесный и сказочный продукт, надо поскорее пустить его в ход. Элиза - Лиза… - протяжно позвала Каролина, проскользнув в приоткрытую дверь. – Ты ни за что не догадаешься, что у нас есть… - Лео появился? – девочка скептически изогнула губы. Из-за двери раздалось приглушенное веселое фырканье. - Не только, лучше… - прошептала таинственно Лина. - Да заходите уже! Говори нормально! Каролина посторонилась, пропуская впереди себя в комнату хитро улыбающегося ей Лео и не выглядящего счастливым Буратино. - Что-то случилось? – поинтересовалась она уже спокойнее, когда увидела, что ничего страшного не происходит. Конечно, она всегда доверяла Каролине, а довольное лицо той вряд ли могло говорить о чем-то плохом, но в этом месте любое, даже самое маленькое происшествие могло обернуться концом всего. Карабас не любил их хорошее настроение и, казалось, готов был любыми методами ему препятствовать. Лео и Буратино уже почти по-хозяйски развалились на кровати Мальвины и уставились на нее, но Буратино, в отличие от Лео, вовсе не рад был здесь находиться. Она вопросительно взглянула на Лину, но та только заговорщицки подмигнула и стала переглядываться с Лео, будто они оба не знали, как начать. - Хватит молчать! – вырвалось у Элизы слегка обиженно. – Лео, говори сначала, где ты пропадал, а потом - что у тебя есть. - Как скажешь, - Лео усмехнулся, и этим стал нервировать Лизу еще сильнее. – Я просто ходил погулять… - Как? - Как обычно, в окно, - Лео прямо-таки лучился довольством, за что и получил локтем в бок от хмурого Буратино, после чего осекся и сделал нормальное выражение лица. – В общем, смотри, что я принес. С этими словами он одним движением извлек из неприметного темного пакета, который до этого грустно стоял в ногах и не привлекал внимания, прозрачную бутылку с жидкостью, весело переливавшейся из стороны в сторону. - Что это? Спирт? – недоверчиво спросила Элиза и прищурилась, чтобы разглядеть получше. - Нет, всего лишь водка, - Лео виновато вздохнул, но глаза сверкали все так же хитро. - И зачем это нам? – Элиза скептически подняла брови. - Как зачем?! – Каролина, сидящая рядом с ней, воскликнула уязвлено, да и Лео казался теперь слегка обескураженным. Они снова переглянулись. - Для психологической разгрузки, - нехотя ответил Лео. - Вот узнает Карабас, и разгрузит всех нас так, что никого не останется. - Откуда он узнает? – к Лео вернулась былая уверенность. – Ведь ты не скажешь? - Я нет, зато Мальвина будет счастлива всех нас сдать…. Она и расскажет, и приукрасит еще вдовесок… - Так она не узнает… Надо только спросить у Пьеро, когда она будет ночевать у Карабаса… Буратино, узнаешь? – попросил Лео осторожно, опуская руку тому на плечо где-то ближе к шее. - Ничего я не узнаю, – буркнул он. - Почему? – удивился Лео. - Я уже заходил в комнату недавно… не очень удачно. Там Арлекин и Пьеро. - Кто-то, наверное, разозлился… - с усмешкой протянул Лео. - Хочешь сам проверить? – посмотрел на него Буратино из-под ресниц, невольно улыбаясь и краснея. Лео с энтузиазмом покивал. - Ага, конечно. - А стучаться вас никто не учил? – язвительно вставила свое слово Каролина. - Вы и учили, - Лео поудобнее устраивался, чтобы можно было обнимать уже не такого недовольного жизнью Буратино. – Но у нас же общежитие, вот и пусть мучается. – закончил он злорадно. Элиза осуждающе посмотрела на Лео и сама спрыгнула с кровати, чтобы пойти в Арлекину с Пьеро в комнату напротив. Нельзя сказать, что ей не понравилась идея Лео, она была очень даже не против расслабиться ненадолго и хоть таким образом повеселиться, но надо было обязательно спровадить Мальвину хотя бы на ночь, а в идеале – на весь следующий день. Вот только проблема в том, - думала она, терпеливо дожидаясь под дверью, - что Мальвина ни за что не станет этого делать, а наоборот – им назло вернется сюда на ночь и никуда не уйдет. - Все-таки решил присоединиться? – Арлекин, не глядя, открыл дверь, но тут же одернул себя: - А, это ты… Чего хотела? – спросил он отнюдь не дружелюбно, ясно давая понять, чтобы она шла отсюда подальше и не мешала им. - Мне вообще-то нужен Пьеро, - аккуратно начала она, но Арлекин ее перебил: - Зачем? - Узнать кое-что… насчет Мальвины, - она ходила кругами вокруг щекотливой темы, чтобы не озвучивать напрямую – тогда придется делиться и пить в компании Арлекина, но, кажется, этого было не избежать, потому что и он тоже не хотел делать что-то просто так. Элиза тяжело вздохнула. – Дело в том, что Лео вернулся… - Я очень рад за него, и что? - И притащил водку. - Что?! – Элиза никогда не видела у Арлекина таких больших и круглых глаз. – Ты ведь шутишь сейчас, да? – вдруг сник он. Элиза улыбнулась мягко уголками губ. Приятно было сообщать Арлекину то, чего он не знал. - Я совершенно серьезна. Я сама только что видела. - Так чего ты хочешь от Пьеро? – из голоса Арлекина волшебным образом улетучилось все раздражение, к тому же Пьеро тоже не выдержал и подошел к ним. - Пьеро… - Элиза. Разговаривая с ним, всегда старалась делать голос как можно мягче. – Ты случайно не знаешь, что собирается делать Мальвина сегодня ночью? - Я не знаю, - Пьеро виновато опустил глаза. - А ты не мог бы это узнать? – намекнула Элиза ненавязчиво. - Зачем вам? - Я тебе по дороге расскажу. – ухватил Арлекин его за руку и повел за собой по коридору в сторону лестницы. Пьеро успел только оглянуться на Элизу и пожать плечами, а она не могла сдержать улыбки. Она была рада за них, да и жизнь, хоть и ненадолго, но все же налаживалась. Арлекин - Что-то случилось? – Перо испуганно распахнул глаза, стоило им только остановиться, отойдя на такое расстояние, чтобы никто не мог услышать. Арлекин прижал Пьеро к стенке, уверенный, что наверх сейчас никто не сунется. - Ничего страшного, - он промурлыкал, касаясь легко губами шеи. Пьеро тут же откинул голову назад. Раз уж их сегодня все время так неудачно прерывают, надо наверстывать хотя бы так… - Просто вернулся Лео, принес водку, все замечательно… - Арлекин тихо хмыкнул, прикусив мочку, и с восторгом услышал, как тихо засмеялся в ответ Пьеро. - И зачем вам я? - Ты, как лучший друг Мальвины, должен уговорить ее остаться у Карабаса и этой ночью, - Арлекин чуть отстранился, понимая, что не может целовать Пьеро, когда думает о Мальвине и Карабасе. – Иначе, боюсь, я все-таки не сдержусь и откручу ей голову. - Не надо, - Пьеро улыбнулся и прикрыл лаза. - Вот поэтому лучше, чтобы она здесь не показывалась, - Арлекин водил губами по запрокинутой шее и подбородку. – Все будут злые и буйные, она точно не уйдет. Подумай о ее безопасности… - И что мне сделать? – спросил Пьеро после некоторого молчания, и Арлекин слегка удивился тому, что Пьеро еще может думать о чем-то. От этой мысли он очнулся, отодвинулся с сожалением чуть-чуть, откладывая с предвкушением самое приятное на потом. - Надо предложить ей что-нибудь, от чего она с радостью откажется, - предложил Арлекин, любуясь на ничего не понимающего Пьеро, который смотрел на негой сейчас даже с некоторой обидой. – Турнир по шахматам среди заключенных? - Не поверит она… - Сказать, что мы устраиваем пьяную оргию, пусть и она присоединяется? - Сам ей такое говори… - буркнул Пьеро, чем развеселил Арлекина еще сильнее. - Тогда ты придумай что-нибудь, ты же лучше всех ее знаешь. - Может, ей подсыпать побольше ее же снотворного? – вскинул на него глаза Пьеро. - Да ты садист! – Арлекин с восторгом выдохнул и все-таки поцеловал его коротко. – А если она не проснется? - Не настолько же больше… - Ты будешь рассчитывать дозу? Я не буду, - Арлекин показал головой, подумав про себя, что, наверное, он больше всех здесь печется о благополучии Мальвины. - Так что придумывай что-нибудь еще. - Может, ей просто сказать, что пора возвращаться, и она не пойдет? Арлекин задумался ненадолго. - Нет, лучше скажи ей, что девочки очень хотят что-то у нее спросить. - И что? – Пьеро не понял, нахмурился и сжал плотно губы. Арлекин залюбовался и ответил не сразу. - Она может испугаться, если успела сделать им незаметно какую-нибудь пакость. - А если нет? Если она, наоборот, поговорить захочет? - Тогда мы все-таки устроим турнир по шахматам, и она не выдержит, - фыркнул Арлекин. Пьеро тоже чуть улыбнулся. – Можно сказать, что ее кровать сломали, и теперь ей негде спать. - Кто сломал? – Пьеро слегка приподнял уголки губ, в них на секунду залегли мягкие ямки, посмотрел настолько непонимающе и невинно, что Арлекин успел пожалеть мельком, что испортил ребенка, а потом Пьеро заулыбался шире, и он снова прижал его к камню за спиной, находя губы, тут же раскрывшиеся ему навстречу. Пьеро определенно нравилось целоваться с ним, стоя посреди коридора. - Никки, наверное, - Арлекин неохотно отпустил Пьеро. Тот несколько раз моргнул, не понимая, о чем идет речь, а потом, вспомнив, засмеялся. Вдруг смех резко прервался, Пьеро посмотрел на него испуганно. - Я не хочу туда идти, - сказал он, низко опуская голову. Арлекин мысленно отругал себя, обозвав тупым и черствым идиотом, думающим только о себе. - Иди сюда, - позвал он. Пьеро приблизился вплотную, пряча лицо у него на груди. Арлекин выдохнул тяжело и обнял его – тот застыл, только дышал часто и тяжело. – Извини, я дурак. Не хочешь - не ходи, ты не должен. - Да нет, зачем… Меня же все ждут… - Какая разница? Обойдутся, - уговаривал Арлекин, гладя его по спине и целуя мягкие волосы на макушке. – Ничего страшного, все равно Мальвина постоянно спит у Карабаса, не сегодня, так завтра… Пьеро стоял тихо, слушая внимательно и словно пропуская через себя его слова, и все-таки немного успокоился, обняв его за талию и прижавшись еще сильнее - Я пойду, - сказал он уперто в сторону. - Не надо, - процедил Арлекин, удерживая его еще крепче, будто Пьеро собирался сейчас вырываться. Он и сам внезапно испугался чего-то, хотя Пьеро каждый день ненадолго заглядывал к Карабасу, в этом не было ничего страшного, и тот сам, кажется, боялся не этого. - Почему не надо? – прошептал Пьеро. – Что там может быть плохого? Арлекин не знал, но теперь почему-то в нем росла уверенность, что Пьеро нельзя туда отпускать, что вообще зря они все это затеяли, и опять в этом виноват Лео. Арлекин скрипнул зубами. - Вот именно, что ничего, - вздохнул Пьеро, потерся щекой о его руку, поднял огромные влажные глаза. – Значит, ничего страшного, мне не стоит бояться и надо идти. - Ну-ну… - только и смог, что скептически скривить губы Арлекин, явно не ожидавший от Пьеро таких мыслей. А может, а него просто сдают нервы? Неудивительно… - Пусти, - улыбнулся Пьеро ему кисло. – Надо идти. Он расцепил руки за спиной Арлекина, отстраняясь, и тот вынужден был выпустить его. Зато за руку взял – ладонь Перо точно уместилась в него ладони, словно для него и была создана. «Отлита», - мрачно пошутил он и усмехнулся. Пьеро расценил это как подтверждение и одобрение и потянул его вперед, вверх по лестнице. Они поднялись молча и остановились только около дверного проема, ведущего в коридор к Карабасу. Нужно было что-то сказать, но все слова вылетели из головы, а Пьеро смотрел снизу вверх пристально. - Осторожнее, хорошо, - сказал Арлекин сухим, будто не своим голосом. Пьеро сосредоточенно кивнул. - Не нарывайся и не настаивай, если она не будет соглашаться. - Я когда-нибудь настаиваю?- спросил Пьеро, совсем уж скиснув, и Арлекин потянул его назад. - Все, к черту всех! Не надо никуда идти! – его сорвало. Арлекин потащил упирающегося Пьеро назад, но тот с неожиданной ловкостью выдернул кисть из его захвата, и тогда Арлекин обернулся резко, глядя на Пьеро так, словно увидел его впервые. Тот стоял, опустив голову и плечи, и жалобно смотрел на него исподлобья. - Жди меня здесь, - тихо сказал он, почти прошептал – Арлекин едва смог разобрать по губам, - и рванулся вперед бегом. Он не стал останавливать, раз уж Пьеро так хотел… Так Арлекин думал первые две минуты, все еще чувствуя злость и раздражение, а следующие полчаса он ругал себя за то, что все-таки отпустил, за дурацкую, не к месту проснувшуюся упертость Пьеро; Лео за то, что тот опять втягивал их во что-то, потом снова себя, потому что в перерывах, когда его отпускало, он представлял себе с удовольствием, как подпоит Пьеро, совсем слегка… Под конец Арлекин уже готов был бежать за Пьеро, но тот наконец появился в дверях, слабо улыбаясь и переводя дыхание. *** - Ну и как? – не терпелось Каролине, да и остальные тоже вскинули головы, ожидая ответа. - Наша прекрасная Мальвина послала нас всех далеко… - он пожал плечами, сдерживая улыбку. - В каком это смысле? – Каролина насторожилась, да и Лео смотрел на него как-то не по-доброму, чувствуя, что Арлекин хочет поживиться за его счет. Он ликовал в душе. - Этой ночью она нас видеть не хочет, - торжественно объявил он, и все тут же расслабились и заулыбались, переглядываясь с мыслью о том, что у них есть своя маленькая и крайне приятная тайна. Даже Буратино, до этого делавший вид, что не обращает внимания, оживился и стал поглядывать на Лео, с которым сидел бок о бок. - Ну так что, нам можно войти? За его спиной стоял Пьеро и выглядывал иногда из-за плеча с любопытством. Все внутри от этого растекалось, и Арлекин млел, предвкушая приятный вечер. - Ты сейчас намекаешь, что мы будем пить здесь? – Каролина скептически приподняла брови. - А что не так? – мигом отозвался Лео, округлив глаза и даже забыв на секунду о такой раздражающей детали, как Арлекин в дверях. - Размечтались… - А жаль… - протянул Арлекин, развлекаясь. – У вас миленько. - Вот поэтому вас здесь и не будет, - отрезала она. - Лиза, чего она такая злая? – удивленно спросил Лео. – Как будто я ей ничего хорошего не сделал? - Тебе в зале плохо? Места там больше, всем удобно, проблем никаких… Арлекин вот не против, ведь так? - Точно, не против! – сказал он убежденно, ловя за спиной руку Пьеро. – Только не стоять же мне у вас в дверях вечно. - Ты сегодня вообще какой-то слишком скромный, - усмехнулась Лина, поднимаясь на ноги и этим ставя точку в их споре. - Наслаждайся! Арлекин отошел назад, освобождая проход всем остальным. Следом за Каролиной потянулись Элиза и Лео с Буратино, который нехотя поднялся со своего места. - Сгоняешь за стаканами? – проходя мимо, поинтересовался как бы невзначай Лео и косо посмотрел из-под упавшей на глаз челки. - Только вместе с тобой, - Арлекин ответил широкой ухмылкой, демонстративно разведя руки в стороны. – Один-то я все равно не справлюсь… - Ты уверен, что хочешь, чтобы я тебе помог? – Лео улыбнулся еще шире, открыв ровный ряд верхних зубов, и шагнул вперед с пригнутой головой, явно готовый разобраться прямо сейчас насчет того, кто и что должен принести. Арлекин, в сущности, был бы только рад, но не в этот вечер. - Вот только не надо сейчас… - простонала Каролина с досадой, схватила Буратино, не ожидавшего ничего, за руку и потянула за собой. – Сейчас мы все принесем, а вы прекратите и ведите себя нормально хоть немного. Арлекин кивнул и отошел, чтобы не провоцировать, и вслед за ним отодвинулся в противоположную сторону Лео. Каролина в последний раз смерила их взглядами и, убедившись, что все мирно, утащила Буратино в сторону кухни. Лео все равно поглядывал на него косо, что веселило Арлекина. Пьеро, чтобы еще вернее утихомирить обоих, подошел сзади и неуверенно, будто боялся ошибиться, положил руку ему на плечо. Он вздохнул глубоко и прикрыл глаза, чувствуя теплую ладонь на своем плече. Вовсе ни к чему было ссориться сейчас с Лео… Лео Спустя пару минут они уже удобно разместились по парам на мягком ковре в зале, и Лео с долей удовлетворения ответил, что и Арлекин не хочет стычек сегодня. Он расположился так, чтобы их с Буратино было не видно из-за сидящих перед ними девочек, пока Каролина быстро разливала по стаканам прозрачную, остро пахнущую жидкость. В воздухе копилось напряжение, всем было неловко, и по привычке всем хотелось уединиться, чтобы избежать неприятных контактов, но каждый преследовал свои, личные цели. Лео, конечно, исключением не был – под боком, но не касаясь его, сидел Буратино и искоса поглядывал на него, а когда их взгляды сталкивались, то быстро делал вид, что смотрит в другую сторону. - За что будем пить? – Каролина вопросительно посмотрела на него сквозь наполненный на половину стакан. Лео пожал плечами – сейчас его волновал исключительно Буратино. Небольшое расстояние между ними мешало, хотелось поскорее обнять мальчика. Буратино вообще вел себя странно, будто несколько минут назад не жался к нему вплотную. - За то, что Лео пока остается с нами? – лукаво предложила Элиза и улыбнулась хитро. Лео кивнул. - Хоть и ненадолго, - не мог не добавить Арлекин, но сейчас Лео было неинтересно, что тот хочет сказать. Пили молча, залпом и не чокаясь, показалось даже на пару секунд, что траурно, настолько тяжелой и давящей была атмосфера, сотканная из неяркого света, неловкости и холодных бетонных стен вокруг них, а потом Буратино и Элиза почти одновременно закашлялись, Лиза даже глаза спрятала в ладонь, сдерживая рвущиеся из глаз слезы. Лео коротко и довольно рассмеялся и давно рассчитанным заранее движением притянул Буратино к себе. Все сразу встало на свои места, когда тот, переведя дыхание, горячо прижался щекой к его плечу, глядя на него вверх огромными, ярко-голубыми в темноте глазами. Лео понял мгновенно, что зря они все вместе тут собрались и что надо поскорее уйти куда-нибудь. Жутко, до дрожи в пальцах хотелось быть только с ним, чтобы наконец-то гладить, касаться, целовать… - Лео, - позвала вдруг веселым голосом Каролина. Он неохотно перевел взгляд, давая понять, что разговаривать не особо хочет. Краем глаза он не мог не отметить, как, нисколько не скрываясь, обнимает Арлекин своего Пьеро и целует в шею сзади. - Что? – он перевел взгляд на девочек, тоже расслабившихся и сидящих в обнимку. Голову начинало приятно кружить. - Лучше расскажи нам, как ты достал такое сокровище? – она спросила, ненавязчиво доливая в стакан. Вот только рассказывать всем сейчас совершенно не хотелось. Задержав дыхание, он сделал еще один большой глоток, обжигая горло. Мысли начинали течь и плавиться. - А тебе не все равно? – он ответил неохотно, склоняя голову туда, куда ее сильнее всего тянуло – вниз, к затылку и шее Буратино, который уже нерешительно, будто смущаясь, обхватил руками его за талию, потерся щекой о голое плечо, задрав рукав футболки, и концентрироваться стало практически невозможно. – Давай я тебе все потом расскажу, ладно? – проговорил он, отмахиваясь и уже готовясь вскочить на ноги, но Арлекин успел его опередить, подхватывая как-то странно уткнувшегося в него Пьеро и чуть ли не на руках утаскивая того из зала. - Ну вот, теперь и спальня занята… - он недовольно посмотрел на девочек. Каролина пожала плечами, без слов говоря, что это не их проблемы. - Так ты мне не ответишь?.. – усмехнулась она, но Лиза, угадавшая его настрой или еще что-то, потянула Лину на себя. - Может, и мы тоже пойдем? – улыбнулась она. Лео возликовал и мысленно поблагодарил ее за понятливость. Хотелось оказаться наедине с Буратино уже где угодно, хоть здесь, и он кивнул девочкам, поднимающимся с пола, не глядя. - Мы возьмем? – Каролина снова оторвала его от Буратино. Лео углядел в ее пальцах горлышко бутылки и нетерпеливо кивнул, отмахиваясь, чтобы они поскорее оставили их в покое. Он даже услышал их двусмысленное хихиканье, краем глаза проследил, чтобы они наконец ушли, и наконец-то остался с Буратино наедине. Тот уже почти лежал на нем, навалившись всем телом, с порозовевшими щеками, подрагивающими светлыми ресницами и раскрытыми губами. - А все-таки откуда? – внезапно спросил Буратино, раскрывая глаза, в которых зажглись огоньки, которые Лео мог трактовать сейчас только самым приятным для себя образом. Внутри все замирало и пело натянутыми струнками. - Что откуда? – переспросил он, не придавая значения этой ничего не значащей болтовне, за которой удобно было прятать неуверенность. Он ни разу до Буратино не был ни с кем… - Откуда спиртное? – Буратино улыбнулся ему широко и мягко. – В смысле, чем ты расплачивался на этот раз? - Да иди ты знаешь куда! – мгновенно очнулся Лео, будто ледяной водой окатили, спихивая Буратино с плеча. Тот устроился совсем рядом, но уже не касаясь, только глядя внимательно и без улыбки, отчего Лео стало обидно до комка в горле, мешающего дышать. – Я так похож на шлюху, да? - Совсем нет. – Буратино хмыкнул. – Но мне правда интересно. Лео смотрел на него, но Буратино смущенно опустил взгляд, перебирая в пальцах мягкие ворсинки на ковре. - Хорошо, я тебе расскажу… - прошипел Лео. Буратино съежился и вжал голову в плечи, но глаза все-таки поднял. В них был все тот же вопрос, задевающий за живое до боли. Он не хотел говорить об этом, но придется… – Помнишь, у меня в ухе была сережка? Та, с красным камнем, которая так понравилась тебе сначала? Буратино кивнул один раз и шумно выдохнул, словно воздух из него выбили ударом. - Камешек был дешевкой, но сама сережка золотая. Продать – дело техники. Все, ты доволен? Буратино кивнул подавленно, в его глазах ясно читалось теперь только раскаяние, но Лео за короткое время успел так разозлиться на его предположение, что вряд ли извинения могли сейчас что-то изменить. - Прости… я не подумал… - выдавил Буратино. - Ты не «не подумал», ты подумал что-то совсем не то. На кого я похож, по-твоему? - А что я еще мог предположить? – вскинулся Буратино затравленно. – Что ты вежливо попросил и тебе просто так все дали? Ты сам говорил, что тебе нечем больше расплачиваться! - Это я говорил только тебе, - хмуро посмотрел Лео на него. – Угадаешь, почему? Буратино пробурчал что-то себе под нос невнятно, мигом растеряв весь запал. Лео с удивлением понял, видя его сейчас растрепанного, с розовыми пятнами на щеках и боящегося снова поднять на него глаза, что хочет Буратино не меньше, что бы там тот про него не думал. - А почему ты такой ласковый был недавно? Самому не противно? – спросил он, понемногу успокаиваясь. Буратино замялся и покраснел еще сильнее. - Я же не всерьез об это думал… - он ответил тихо, подняв на него несчастные глаза. – Я же знаю, что ты… не такой. - А зачем тогда начал? – спросил он горько. – Ты вообще думаешь, что говоришь? - Мне же надо было узнать… - криво усмехнулся Буратино, поднимаясь на ноги. - Ты куда? – Лео совсем уж обалдел от такой наглости, круглыми глазами уставившись на Буратино и откинувшись на локти назад, чтобы смотреть было удобнее. - Ты меня больше не хочешь… видеть, - добавил он после секундной заминки, что могло бы повеселить Лео, если бы тот не был настолько ошарашен происходящим бредом. - Что, испортил настроении, испортил вообще все – и теперь просто хочешь от меня свалить? - Я не хочу… - Буратино переминался с ноги на ногу. – Просто… - Что просто? – Лео нахмурился, чувствуя, что еще немного подобного тупого разговора, и он точно на сегодняшний вечер будет не в себе, это уже как-то слишком… - Можно мне извиниться? – Буратино задал вопрос угрюмо, но глаз с него не сводил и ждал ответа, замерев. - За что? – Лео уже начал снова получать удовольствие, наблюдая, как мучается угрызениями совести и переживает Буратино. - За то, что сказал, - ответил он уклончиво. Лео понял со странной смесью злости и нежности, что тот просто не хочет повторять сейчас это вслух, слишком уж резко это прозвучало в первый раз. - Садись обратно, - указал Лео глазами на пол рядом с собой, и Буратино опустился около него, стараясь оказаться как можно ближе. Лео подавил улыбку, стараясь казаться все таким же серьезным и обиженным: - Теперь давай с начала. - Извини меня, – начал Буратино после небольшой паузы, собравшись с мыслями. И снова умолк на пару секунд как перед прыжком в воду с высоты, - за то, что сказал про тебя такое, за то, что вообще подумал. За то, что все опять испортил… за то, что из-за меня тебе опять пришлось лезть к Карабасу, за то, что я вел себя, как отмороженный… - Все, стоп, - прервал его Лео удивленно, коснувшись пальцами его подбородка. Буратино замолчал, вздохнув судорожно. – Последние два – это уже моя вина. Буратино упрямо мотнул головой, склоняясь еще ниже. - Я такой идиот… - Здесь вообще умных нет, - усмехнулся Лео, придвигаясь ближе, - умные сюда не попадают, но раз уж мы здесь… Он не договорил, но и без слов было понятно, что делать дальше. Буратино, видимо, решив, что уже заработал прощение, ткнулся лбом между его плечом и шеей, потерся носом о ключицу, делая вид, что у него резко зачесалась переносица. - Все? – спросил он тихо и до сих пор виновато. С одной стороны в Лео жива была затаившаяся обида, а с другой, не зря же он столько мучился, что стер все глаза, разглядывая, когда только удастся тонкую, еще совсем мальчишечью фигурку в чуть великоватых джинсах, с длинными ногами и яркими голубыми глазами из-под неаккуратной светлой челки. Тем более что тот, вроде как, извинился… Не особо раздумывая дальше, он обнял Буратино, одной рукой зарываясь в мягкие волосы сзади и ненавязчиво поглаживая шею, успев с неудовольствием отметить, что Лина, хитрая сволочь, все-таки увела бутылку, а идти за ней сейчас совершенно не хотелось. Да и как уйдешь куда-нибудь, отодвинешься хоть на миллиметр, когда под его руками, пальцами, губами, на его коленях сидит, дыша сбивчиво и жарко, наконец-то его Буратино. Тот льнул всем телом, вжимался с закрытыми глазами, вслепую целуя еще шею и плечи, насколько позволял ворот футболки, и совершенно беззастенчиво подставляясь под его руки. Лео мог только удивляться краешком сознания, неужели Буратино с пары глотков успел так расслабиться, что мигом потерял все остатки смущения, а они, Лео помнил, все-таки были. - Иди ко мне, - на секунду оторвался он от шеи мальчика, потянул вниз резко, подминая его под себя и забираясь руками по одежду, дурея от нежной кожи, тихих вздохов и совершенно недвусмысленных дерганых движений бедрами ему навстречу. Арлекин Арлекин не понял ничего, когда Пьеро, до этого спокойно сидевший у него между коленей, вдруг резко и как-то судорожно развернулся к нему лицом и опустил лоб на плечо, пряча полные слез глаза. Он тут же машинально обнял Пьеро, поглаживая успокаивающими движениями по голове, и оглядел остальных. Все были заняты исключительно друг другом, и на них внимания не обращали, Арлекин даже почувствовал легкую мимолетную зависть к Лео, у которого есть совершенно спокойный и вменяемый Буратино и точно нет никаких проблем. Это пронеслось у него в голове мельком, а в следующую секунду он вздернул Пьеро на ноги вместе с собой, крепко удерживая, и потащил из зала. - Что случилось? - Арлекин пытался спрашивать как можно строже и беспристрастнее, он даже успел немного привыкнуть к такому. Пьеро был слишком чувствительным и плакал очень часто, отлично поддерживая этим свой образ, и это было нормально. Сейчас он усадил Пьеро, который упорно отказывался смотреть на него, на свою кровать и опустился на колени, заглядывая снизу в лицо. Пьеро не реагировал, только с черных ресниц срывались крупные капли и рот кривился в беззвучном плаче. - Пьеро... - позвал Арлекин, накрывая его руку своей. Мальчик тут же вцепился в нее, переплетая пальцы. Арлекин не мог понять, действительно ли случилось что-то серьезное или у того под действием алкоголя просто сдали нервы. Сам Пьеро пока ничего не собирался говорить, скорбно согнулся и застыл, практически лежа на своих коленях. В сущности, такая реакция была неплохой и Арлекина вполне устраивала, даже более, чем устраивала, потому что за такое короткое время он успел узнать, как бороться с этими истериками. Главное, чтобы Пьеро больше никогда его не отталкивал, а остальное было делом техники, и Арлекин как можно мягче надавил ему на грудь, поднявшись на ноги, и опрокинул его на спину, накрыл своим телом, обнимая и легко гладя по голове, перебирая в пальцах темные мягкие прядки, по тонкой и нежной шее, прижимаясь губами под подбородком, где часто и сорвано от слез бился пульс, по груди, стягивая ужасно грубую по сравнению с кожей Пьеро рубашку. Обычно Пьеро успокаивался и начинал неуверенно отвечать, но сейчас он только всхлипывал, сдерживая себя, и цеплялся за шею Арлекина. - Пьеро, - он повторил снова, уже настойчивее, наконец все-таки оторвавшись от шеи и нависнув над его лицом на локтях, так, что свесившиеся вниз волосы касались мокрых щек. Пьеро разлепил слипшиеся стрелки ресниц, посмотрел на него почти неосмысленно, не фокусирую взгляд, и только сильнее затрясся, заливаясь слезами. - Что у тебя опять случилось? - Арлекину казалось, что он задал вопрос очень мягко, но Пьеро, похоже, расстроился еще сильнее и не отвечал. - Ты начнешь мне что-нибудь говорить или так и будешь реветь? - спросил Арлекин вполне миролюбиво, хотя в душе уже закипало раздражение от того, что Пьеро молчит. - Как хочешь, - бросил он наконец, скатываясь на бок и медленно поднимаясь на ноги. В конце концов, было даже немного обидно от того, что Пьеро никак на него не реагирует. - Приходи, когда успокоишься. Арлекин отвернулся и уже собирался выйти из комнаты, но Пьеро одним махом соскочил и подбежал к нему сзади, обвивая грудь и плечи тонкими руками. Арлекин вздохнул и развернулся - Не уходи сейчас, - выдохнул он прерывисто и влажно в ухо, беспорядочно целуя все, до чего дотягивался губами: шею, щеки, губы, скулы, глаза... Арлекин, ошарашенный таким поведением, даже не знал, что думать. Пьеро, немного успокоившись, потащил его обратно за руку к кровати, одновременно прижимаясь всем телом и стягивая с Арлекина одежду. «Словно в последний раз», - подумал с пробежавшим по спине холодком Арлекин, но тут же отогнал мысль прочь как слишком жуткую. Лучше было прямо сейчас пользоваться проснувшейся инициативностью Пьеро, который приглашающе развалился на кровати. Правда, тот смутился очень быстро, не зная, что делать дальше. Такой Пьеро казался уже привычнее и нормальнее, и когда тот смущался и краснел, до сих пор опуская глаза, Арлекин хотел его еще сильнее. Он притянул Пьеро, обнимая за бедра и укладывая под себя, не обращая внимая на то, как Пьеро старательно не смотрит. Расспросами он займется потом, после того, как они получат свою дозу удовольствия, а в том, что Пьеро нравится, сейчас не было никаких сомнений. - Ну так ты наконец скажешь мне, что произошло? - спросил Арлекин уже в который раз, легко поглаживая Пьеро чуть пониже поясницы. Тот лежал расслабленный и льнул к Арлекину, но, услышав вопрос, снова напрягся, тяжело вздохнул. - Меня завтра продадут, - сказал он серым и бесцветным голосом и опустил веки, а внутри у Арлекина все оборвалось, и он только чувствовал сейчас, как кружит голову. - Откуда ты знаешь? - спросил он так же абсолютно безэмоционально, как будто ничего больше не осталось. Пьеро сказал это с такой уверенностью и обреченностью, что Арлекин поверил мгновенно. - Когда я заходил к Карабасу, чтобы спросить про ночь у Мальвины, там сидел мужчина, с которым они вдвоем обсуждали цену. Я спросил у Мальвины в другой комнате, за кем это, а она огрызнулась, как всегда, и сказала, что понятия не имеет. - Значит, необязательно за тобой… - протянул Арлекин, мгновенно предположив, что, может быть, и за ним самим – тоже не самый лучший вариант. - Она очень сильно волновалась. Вряд ли из-за кого-нибудь, кроме меня. - Ты себе льстишь, - хмыкнул Арлекин невольно, но от этого стало чуть легче, так, что появились силы прижать к себе Пьеро и закутаться вместе с ним в одеяло. Только про себя он подумал отстранено, что так оно и есть, а Мальвина, при всей ее тупости и злобности, все-таки ценит и Пьеро и знает, что ей будет плохо, если того не станет. А уж ему-то каково будет… Арлекин и представить себе не мог такого сейчас, когда Пьеро лежал рядом с ним, положив голову на грудь и щекоча прядками нос. - Почему сразу не сказал? – Арлекин и предположить и не мог, когда Пьеро с улыбкой пришел к нему после Карабаса, что все настолько плохо. - Не хотел портить вечер. Все равно ничего не сделать, - Пьеро чуть приподнял уголки губ, и Арлекин оценил шутку, усмехнулся невесело. Он совершенно не представлял себе, что сейчас можно сделать, и, хоть Перо никогда не говорил ничего подобного, но Арлекин чувствовал, что тот ждет, чтобы он придумал хоть что-нибудь, что угодно, и защитил его. Можно сказать, Пьеро верил в чудеса, но Арлекин не знал, как такие чудеса совершаются. Он был уверен только в том, что Пьеро никуда не отпустит. - Арлекин… - тот позвал тихо, поднимая глаза с огромными, расширившимися в темноте зрачками, и Арлекин понял, что ошибался, Пьеро уже ни на что не надеялся, и что сделает все, чтобы Пьеро не думал о завтрашнем дне. Лео - Ну, и что это было? – спросил, недоумевая, Лео у Буратино, чуть придя в себя и с неприятным холодком внутри поняв, что что-то здесь явно пошло не так. Вернее, все с самого начала пошло не так, но Буратино тогда старательно делал вид, что ему нравится, а сейчас прекратил. Раскинулся безвольно на полу, глядя в одну точку где-то за его спиной, и видно было, что говорить он ничего не торопится. Лео стало до отвращения тошно от себя самого, когда он, как в тумане, перелистывал в памяти последние мгновения, когда Буратино упал бессильно на руки и болезненно заныл. Лео, пересиливая свой страх приблизиться, неловко подполз у нему, положил на лоб руку, откидывая с лица волосы. Показалось, что лоб слишком горячий, и от этого Лео почувствовал себя еще хуже. - Эй… - он осторожно потряс Буратино за плечо. Тот перевел на него взгляд, абсолютно невыразительный. – Ты себе язык не откусил? – Лео пытался улыбнуться дрожащими губами, но Буратино только тяжело мотнул головой из стороны в сторону. «Наверное, проверял, на месте ли язык»,- мрачно подумал Лео и хихикнул от общей беспросветности ситуации. Он наклонился к лицу Буратино, собираясь мягко поцеловать его в губы, вдруг и на этот раз оттает, но Буратино отдернулся в сторону на несколько метров и снова упал там на пол. Лео чертыхнулся про себя, ненадолго впадая в отчаяние и не зная, что делать, но быстро вспомнил про отличное лекарство от шока, всегда безотказно действующее. - Жди меня, я сейчас! – вскочил он на ноги, торопливо застегивая на себе одежду, и выскочил из зала. Дальше силы отказали, и он прислонился лбом к холодной бетонной стене. «Поздравляю тебя, - издевательски запел внутренний голос во всю громкость, и Лео никак не мог заглушить его, потому что тот был прав, - Ты только что фактически изнасиловал ребенка. Как ты думаешь, что будет дальше? – голосил он, становясь все громче и взвинченее. – Ты думаешь, он внезапно забудет и простит? И будет так же к тебе относиться? Твоя идиотская обида стоила этого? – На этом вопросе Лео до скрипа сжал зубы и стал стучать головой о стену. Он не мог сказать, что действовал совершенно не из-за той обиды и не особо обращал внимания на Буратино, посмевшего сказать про него такое… - Да какая теперь разница, кто и что сказал? Слова – это всего лишь слова, какими неприятными они бы ни были, а вот ты молодец, отличился… Будешь просить прощения? Думаешь, он тебя еще хоть раз подпустит к себе?» Чтобы заткнуть этот голос, которому не было ни шанса возразить, надо было просто сделать шаг, отлепиться от прохладной и ставшей уже почти родной стены и идти. Надо было действовать. Чуть пошатнувшись, Лео сделал вид, что стучится в комнату к девочкам, но ответа ждать не стал и вошел внутрь. Он, вроде бы, пришел вовремя, по крайней мере, обе были вполне одеты и посмотрели на него, одновременно развернувшись, одинаково раздраженно, с явным желанием выпроводить его куда подальше. Только взгляд у обеих был слегка расфокусированным… - Чего тебе? – поинтересовалась совсем не ласково Каролина, перекидываясь изредка с Лизой колючими взглядами. Лео слегка порадовало то, что и они, оказывается, умеют ссориться, но он тут же устыдился того, насколько мелочна эта мысль. - Давай обратно бутылку. – он протянул руку. Лина сделала недовольную мину, но отдала. - Проблемы? – спросила она почти радостно. - Ага, - кивнул Лео. Подумав, что «проблемы» - это слишком мягко сказано. По крайней мере. Каролина точно не подозревает, какие. Да он и сам раньше никогда не думал, что способен на такое… - Все, пойду я, - мотнул он головой неопределенно, пряча глаза. Когда Лео вернулся к Буратино, тот выглядел уже лучше и живее. Он сидел у дальней стены, подтянув к груди колени, и даже поднял на него взгляд, когда Лео чуть скрипнул дверью, заходя. Увидев, что Лео пришел, Буратино неуверенно поднялся на ноги и осторожно, пошатываясь, двинулся по стенке к нему. И прошел мимо, опустив голову и скрывая горящее лицо под волосами. - Куда пошел? – ухватил его за плечо слегка Лео, и Буратино передернуло. - В ванную, - он ответил глухо, не поднимая головы. – Пусти. - Я с тобой, - Лео кивнул серьезно, так и не отпуская руки, совсем тонкой, а сейчас вообще практически бессильной. - Не надо… Я сам дойду. - А вдруг ты там утопишься? – буркнул он неохотно, хоть такая мысль действительно была. – Пошли. Буратино дернул рукой сильнее, и Лео отпустил его. Он пошел вперед, постоянно оглядываясь, чтобы проверить и подождать. - Прости, - звучало до ужаса глупо и ненатурально, но стоило, наверное, извиниться хоть так. Буратино непонятно почему кивнул и двинулся снова вперед, чуть было не захлопнув дверь в ванную у него перед носом – Лео едва успел подставить плечо, которое тут же припечатало тяжелой дверью к косяку. - Извини. - казалось, что Буратино и правда не обрадовался от того, что ему было больно. Хотя больно – это мягко сказано, плечо будто переломилось пополам. Лео пошевелил им с опаской, но все, вроде, оказалось целым. - И что теперь тебе от меня надо? – спросил Буратино, исподлобья глядя на него. Лео уже подпирал дверь спиной изнутри, перегораживая собой выход. Он не знал, что можно ответить. Просить прощения сейчас было бессмысленно и даже больше походило на еще одно издевательство, как и просто сказать Буратино, чего он сейчас хочет – не оставлять его одного, потому что боится отойти даже на секунду, чтобы не потерять хотя бы то, что осталось. - Я просто немного волнуюсь, - наконец ответил он, потому что Буратино не сводил с него пристального и настороженного взгляда и ждал ответа. - Я точно не собираюсь здесь топиться или резать вены, все равно не выйдет, - ответил тот, слабо усмехнувшись. – Я просто хочу в душ. Не мог бы ты выйти? Буратино, кажется, успокоился и взял себя в руки, но Лео сейчас абсолютно не был уверен, что это хорошо для него. - Не могу, извини, – он показал опущенной низко головой. – Ты можешь мыться, я обещаю, что не подойду. - Да как хочешь. Буратино отвернулся, передернув плечами, и начал с остервенением сдирать с себя одежду. Кажется, думал Лео, боясь поверить себе, что Буратино на самом деле пришел в себя, стоя под горячими струями и замедленными, будто во сне, движениями, смывая пену. Лео тоскливо смотрел сквозь завесу пара, как подставляет под воду лицо Буратино, закидывая голову и обнимая себя за плечи, а потом, так же медленно и плавно, Буратино осел вниз, глядя на него огромными затравленными глазами. Лео сначала даже не поверил себе, списав все на пар и обман зрения, когда ему показалось, что Буратино ему кивнул, слабо и едва заметно, но он все-таки подошел, опустился рядом на колени. Он, конечно, обещал, но раз тот позвал сам… - Ты как? – спросил Лео тихо и тут же подумал, что надо говорить громче, что от шуршания воды Буратино его точно не услышит, но тот понял. Пожал плечами и отвернулся, снова пряча лицо в коленях. - Нормально, - он ответил так же тихо и втянул в себя воздух, а потом спросил громче, поворачиваясь к Лео и щуря глаза: - Дашь мне? Лео сразу не понял и отшатнулся, глядя шокировано, но Буратино покраснел и кивнул на бутылку, все еще машинально зажатую у него в руке. Он быстро кивнул несколько раз и протянул ее Буратино, который обреченно прижался губами к горлышку, сделал глоток и часто заморгал, а потом еще один и еще, и, видно, вошел во вкус, – усмехнулся Лео, продолжая следить внимательно, но на сегодняшний вечер его мозг уже отказал, потому что он совершенно не заметил, как сменил позу Буратино, внезапно оказавшись к нему лицом впритык. - Я, наверное, совсем идиот, да? – спросил Буратино уныло, и Лео понял, что еще немного, и он совсем перестанет соображать. - Почему это? - Я все порчу, – пробормотал Буратино, отвернувшись. - Ты вообще нормальный? - Лео даже не знал, что сказать, все еще боясь прикоснуться к нему. – Это вообще-то я тебя… - он резко замолчал, обрывая себя. Может, и не стоило так напоминать… Зато Буратино прорвало, и глаза. до этого совершенно сухие, мгновенно наполнились слезами. - Отомстил, да? – всхлипнул он высоко, совсем по-детски, и Лео оставалось только ниже опустить голову. Больше всего он боялся сейчас, что Буратино подумает, что он и правда хотел. Самым мерзким было то, что он на самом деле мстил за то, что сейчас уже казалось бредом, вообще не стоящим внимания по сравнению с этим. - Я не хотел, - сказал он вниз, полу, все еще боясь взглянуть на Буратино, который снова поднес ко рту бутылку, передергиваясь. – Дашь? - Конечно, - безразлично ответил тот, протягивая ее обратно Лео. Он точно так же сделал глоток и подумал, что сидит здесь уже промокший насквозь, рядом с голым и мокрым Буратино. - Ты знаешь, - начал он тяжело. – Я понятия не имею, как просить у тебя прощения. Мне кажется, ты сейчас должен меня ненавидеть. По крайней мере, я чувствую себя полным уродом… - Ты не урод, – бросил Буратино в сторону. - Моральный - Я так не думаю… - А что думаешь? – сейчас это и правда было важнее всего, и он ждал с надеждой, что тот ответит. - Что я сам виноват,– тот впервые за вечер рассмеялся. – Что сам сначала был не против. А потом было уже поздно. А теперь мне плохо… - Где плохо? – Лео беспокойно посмотрел на него, словно выискивал на его теле болезненные отметины. - От себя плохо, - буркнул Буратино, поднимая на него несчастные глаза. – Думаешь, если бы я не хотел, ты бы смог сделать что-то? - Вряд ли. – согласился Лео. Буратино казался уже почти спокойным - видимо, алкоголь действительно хорошо лечил, - сильно не дергался и сбежать от него никуда не пытался, только вот его явно уводило куда-то в сторону, но это было неудивительным. - Вот поэтому и плохо, - ответил Буратино. – Я не думал, что так будет… - А как ты думал? - Никак я не думал. Я вообще тогда не думал ни о чем. – он скривился. – Лео… - Что? – он подался вперед. - Можно… - Буратино замялся, отворачиваясь. – Можно обнять тебя? Каролина - Хитрая ты, - улыбнулась едва заметно Элиза, когда они оказались в спальне вдвоем. - А ты меня не знала? – хмыкнула Лина польщено, хотя комплимент был довольно сомнительным, и потянула Элизу за собой, опуская на кровать. Не хотела отпускать ее сейчас, хотя, конечно, та и не собралась никуда убегать, с удовольствием легла рядом на спину, так, чтобы Каролине было удобнее нависать над ней сверху, подпирая локтем подбородок. - Пьеро сегодня какой-то странный, - проговорила она, между делом поглаживая грудь Элизы - Он всегда такой, - Элиза дернула плечом и нахмурилась, - а тебе-то что? - Просто странный, - повторила она задумчиво. - Дался тебе этот Пьеро, сказала Элиза в шутку, и Лина смешливо фыркнула, отмахиваясь. Наклонилась так низко, чтобы можно было прошептать прямо в ухо, нежно касаясь его губами. - А тебя это не волнует? - Почему меня это должно как-то волновать? – Лиза повернула голову, чтобы смотреть прямо в глаза, и теперь касалась кончиком носа щеки Лины. Та прижалась к ней всем телом, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее и проваливается с каждым тактом все ниже и глубже. Лиза была права, сейчас ей точно не стоило думать ни о Пьеро, ни о чем другом. Элиза гладила ее по плечу с улыбкой на нежный розовых губах, которые нестерпимо хотелось целовать, что Лина и сделала. Сердце заходилось, когда она ощущала, как тесно прижимается и льнет к ней Элиза, шепча прямо в губы что-то до невозможности ласковое, на что Лина сможет ответить словами только потом, а пока Лизе более чем достаточно ее поцелуев и прикосновений, ее пальцев меж разведенных ног. Зато потом становилось хорошо, хоть и совсем ненадолго, когда можно было представить, что все вокруг все ненастоящее, выдуманное, и расслабиться, наслаждаясь моментом. Лиза прижималась сбоку, тяжело и горячо дышала ей в плечо, обнимала руками и ногами, собираясь вот-вот уснуть. - Так что ты думаешь? – спросила Лина, выбираясь из дремотного оцепенения в реальность с подвалом, Карабасом и другими, кому так же не повезло. - О чем ты? – протянула Лиза, не открывая глаз. - Все еще о Пьеро. - Да мне без разницы… пусть с ним Арлекин разбирается, если что-то не так. Тебе-то какое дело? Она все-таки открыла глаза, чтобы посмотреть на Лину сердито. В последнее время Лиза часто была раздражительной, а в особенности от того, что Лина обращали слишком много внимания на тех, кто вокруг. Нет, Элиза не ревновала, ей просто не хотелось делить Каролину ни с кем больше. - Потому что это может оказаться важным, как ты не понимаешь? – ответила она с долей раздражения, и Элиза отодвинулась от нее, демонстративно натягивая одежду. - Что важно? Истерики Пьеро? - ты сегодня злая какая-то… - тоскливо заметила Лина, тоже выбравшись из-под одеяла и начав одеваться. - Ничего подобного! Меня просто раздражает, что ты постоянно лезешь к кому-нибудь из этих. – Лиза мотнула головой в сторону двери. – Не надоело тебе? - Ты же сама была не против. Общалась, тебе было весело… - Надоело быстро. - Почему это? – невинно поинтересовалась Каролина, глядя на Лизу, всю раскрасневшуюся, встрепанную, зло сверкающую глазами с противоположной прибранной кровати. – Зато так хоть немного веселее. - Почему меня должны касаться их проблемы? - Ну, тебя же все волнует. Вот и получай новости с пылу с жару, - подцепила она стоявшую до этого момента сиротливо бутылку, прикладываясь к горлышку. - Я больше не хочу ничего знать. Не хватало еще и к ним привыкнуть, когда любого могут продать хоть в следующую минуту, - проговорила Элиза, опустив голову. – дай мне тоже. - Держи. Только ты сама начала все это, и глупо теперь всех бросать. Тут, как назло, раздался стук в дверь. Лина собиралась было крикнуть, что к ним нельзя, но Лео вошел, не спрашивая, и с таким видом, будто вообще слабо соображал, что делает. С таким же и вышел, прихватив с собой бутылку. - Видишь, и у них не ладится. - Сочувствую. - Может, ты просто ревнуешь меня? – Каролина захлопала ресницами, и, глядя на реакцию, поняла, что угадала. - Тебе с ними интереснее, чем со мной. - Ты же знаешь, что нет, - улыбнулась она уязвлено замолчавшей Элизе, подходя к ней вплотную, чтобы обнять и успокоить. – Просто мне интересно, чем они заняты. Все равно больше тут делать нечего. Лина усмехнулась, целуя Лизу в теплую щеку и щекоча ее дыханием. В дверь опять постучали, на этот раз неуверенно и тихо. - Кто?! – крикнула она, и в образовавшейся щели показался совсем грустный Николас. - Можно к вам? – спросил он тихо, чуть не плача. Элиза громко и тяжело вздохнула. - Что стряслось опять? - Арлекин меня чуть ли не выгнал из спальни, Лео с Буратино тоже заняты. Мне пойти некуда. - Арлекин совсем совесть потерял, - улыбнулась Элиза слабо, и Каролина поняла, что она просто отодвигает разговор на потом, не хочет продолжать ссориться. - Так я зайду? – вскинул на них глаза Николас с такой неприкрытой надеждой, что оставалось только кивнуть, скрепя сердце. Не выгонять же его… *** - Просыпайся! – раздался над ухом донельзя мерзкий, особенно с утра, голос Мальвины. Каролина просыпаться, вопреки ее воплям, не хотела, потому что они уснули, по ощущениям, полчаса назад, кое-как спровадив Николаса, который все это время боялся уходить. Только когда Мальвине надоело стоять над ней и просто орать, и она решила потрясти Каролину за плечо для верности, та поняла, что отделаться так просто не удастся, и кое-как открыла глаза. - Чего тебе? – пробурчала она сонно, еле ворочая языком и скосив глаза на Элизу, которая тоже проснулась от голоса Мальвины и села на кровати. - Карабас зовет тебя к себе, - выдала она. - Зачем? – сон мгновенно улетучился, и глаза раскрылись широко. Мальвина скривила рот и повела плечом, что означало, что ответа она не знает. - Сходи и узнаешь, – отрезала она, уже отвернувшись и расчесывая длинные, спутавшиеся за ночь волосы, чтобы снова превратить их в пышное облако вокруг личика. - А ты куда собралась? – спросила недоуменно Элиза, при этом взволнованно глядя на Лиину, спрашивая глазами, все ли в порядке. - К Пьеро, куда же еще, - Мальвина фыркнула недовольно. - Подожди пока, не уходи! Я хотела спросить тебя кое о чем! – быстро сориентировалась Элиза, спуская босые ноги на пол и выбираясь из-под одеяла, пока Каролина торопливо натягивала на себя одежду. «Не мешало бы их проверить», - думала она, потому что вчера ночью, насколько она помнила, Арлекин и Пьеро так и не расползлись по своим местам. В том, что на утро ничего не изменилось, Каролина убедилась, стоило ей только войти к ним в комнату. Она смотрела издали на сладко спящих в обнимку арлекина и Пьеро, и ее разбирала злость. Каролина без раздумий встала над ними и с силой ткнула Арлекина в бок, чтобы тот скорее проснулся. - Что? – Арлекин мигом вскинулся с настороженным шепотом, будто до этого только притворялся спящим. - Вы не прошли проверку, - усмехнулась Каролина жестко. – Если бы здесь сейчас стояла Мальвина, а не я, эта ночь была бы вашей последней. - Да и так, пофиг на Мальвину, – хмуро ответил он и тут же спохватился. – А ты что тут делаешь? - О вас забочусь, если ты сам не можешь подумать, - огрызнулась она. – Меня Карабас к себе звал. Не знаешь, зачем? Пьеро не говорил ничего? - Не говорил… - ответил Арлекин, ненадолго зависнув, а потом засуетился. – Все, я все понял, был не прав, а теперь иди скорее! – Каролина, не ожидав такой наглости в ответ, несколько раз непонимающе моргнула, отступая спиной к выходу под бешеным взгядом Арлекина. - Да иди уже! – зашипел он. – И спасибо, что зашла предупредить. - Уже лучше, - она криво улыбнулась, выходя. Арлекин тоже вел себя как-то странно, но пока добиться от него чего-то более вразумительного невозможно, да и времени нет. Карабас очень не любил, когда к нему на встречи задерживались. Карабас и раньше иногда приглашал Лину к себе, чтобы обсудить детали их будущих выступлений, хотя она не понимала, есть ли в этом смысл, если она всегда делала все по-своему, но Карабасу нравилось. Впрочем, она подозревала в таких случаях, чувствуя смесь страха и отвращения, что Карабасу иногда надоедает Мальвина, и он хочет как-то разнообразить свое общение. И личную жизнь, возможно. Он никогда не позволял себе больше, чем возможно, только иногда ласково приобнимал, ненароком касаясь груди под одеждой. При всем этом Каролине неизменно казалось странным то, с какой непоколебимой уверенностью и страстью тот рассказывал им постоянно, что их потенциальные покупатели смотрят на них исключительно как на своих детей. Хотя для кого-то и это не является преградой… Так думала она уже не в первый раз, поднимаясь в непривычном глухом одиночестве вверх по лестнице. Обычно, когда Карабас звал ее к себе, Лиза всегда шла рядом, провожая до самой двери, развлекала разговорами и отвлекала от мыслей о том, что ее ждет, но сейчас, благодаря идиотизму Арлекина, который растерял последние мозги, Лиза осталась отвлекать Мальвину, а ей пришлось идти одной. Зато вчера они все-таки помирились и чудесно провели остаток вечера и часть ночи, спаивая бедного Никки. Тот никак не пьянел, зато очень быстро отошел от своей грусти, перестал сидеть в сторонке с опущенной головой. Стоило только обратить на него внимание, и он заулыбался, засверкал глазками счастливо. «Вот бы тебя продал поскорее Карабас», - думалось ей со странной смесью зависти с грусти. Никки, наверное, был ба по-настоящему счастлив, если бы ушел отсюда, где никому нет до него дела, к любящему хозяину, и ему было бы без разницы, как именно и какими способами этот человек бы его любил. Только Карабас пока медлил, а может, Никки просто пока не приглянулся никому, такой открытый и доступный, действительно похожий на куколку. Развлекая себя размышлениями о грустной судьбе Николаса, она быстрым шагом дошла до комнаты Карабаса и, глубоко вдохнув и выдохнув три раза, стукнулась в дверь. Только сейчас Каролина со стыдом вспомнила, что, выбегая в спешке из собственной спальни, забыла даже расчесаться, и снова помянула недобрым словом Арлекина. - Проходи, Каролина, - улыбнулся ей Карабаса, раскрывая широко дверь. Она только мельком успела подумать, что голос у него сегодня слишком сладкий, так приторно и ласково он не говорил с ней никогда раньше, а потом, уже переступив порог и шагнув в комнатку, она увидела. В кресле сидел человек и смотрел на нее с нескрываемым интересом в маленьких узких глазках. Лина поняла, и попыталась отшатнуться назад, но спиной натолкнулась на Карабаса, который как раз закрывал дверь на ключ, а потом повернулся к Каролине, все так же приторно улыбаясь и щуря глаза от удовольствия. - Познакомьтесь. Анатолий- это Каролина. Каролина – Анатолий, - он представил обоих, незаметно подталкивая девочку к другому креслу, стоящему напротив того, в котором сидел мужчина. Каролина не хотела смотреть на него, но не смотреть не могла. Мужчина был ненормально, болезненно худым, так что можно было рассмотреть все кости и жилы на руках, и, судя по всему, очень высоким – колени, обтянутые черными брюками со стрелками, поднимались над креслом слишком высоко. «Как смерть», - пронеслась у нее мысль, обдавшая холодом, а в следующую секунду она спросила, переборов дурноту и дрожь, как можно более наглым и грубым голосом: - И кто это такой? Что этому старому сморчку от меня надо? Она уже не надеялась, что Карабас вспомнит о своем, данном когда-то давно, обещании и не отдаст ее, но, может, этот высохший извращенец не захочет ее брать?.. - Извините, - скупо улыбнулся Карабас. – Каролина сейчас немного грубовата, но все из-за того, что она слишком волнуется. А самом деле, она очень послушная и добрая девочка. - Вы же обещали! – не выдержала она пристальных взглядов с двух сторон. – Вы же сказали, что не станете продавать нас с Лизой по отдельности! - Лиза? Кто это? – мигом заинтересовался клиент, переведя взгляд на Карабаса. - Ее лучшая подруга, - неохотно ответил тот, - с длинными светлыми волосами, вы видели ее, они вместе выступали. - Ах, эта... – тот сразу сник, растеряв весь интерес. – Нет, я беру только Каролину. - Попробуйте, возьмите! – вскочила она, уже готовая не даться ни за что, успев пожалеть за это время сто раз, что пошла одна, а теперь Лиза не догадывается ни о чем и не сможет ей никак помочь. Карабас усмехнулся и перевел на нее тяжелый взгляд. - Сядь обратно, - приказал он железным голосом, и она с ужасом, от которого помутилось в голове, поняла, что не сможет сопротивляться, потому что ноги сами по себе подкосились, и она послушно опустилась обратно в кресло и замерла неподвижно, забыв дышать. - Вообще-то я не сторонник того, чтобы заставлять их делать что-то против воли. Вы же понимаете… - проговорил быстро Карабас, будто на самом деле чувствовал вину за собой, и сидящий в кресле мужчина понимающе улыбнулся и покивал головой, как бы говоря, что Карабаса ничуть не осуждает. – Обычно я их не ограничиваю, и они делают, что хотят. Вы же знаете, свобода воли очень важна для кукол. Просто иногда приходится как-то воздействовать… Но в целом я такие меры не приветствую, - резко сменил он интонацию, и в медовом голове послышались металлические нотки. - Конечно, и я тоже так считаю, - с готовностью закивал Анатолий, и Карабас успокоился на этот счет. - Ну, так что, понравилась вам девочка? – спросил он, подводя итог. - Более чем, - с удовлетворением прикрыл глаза будущий хозяин, и как-то смущенно улыбнулся. – Знаете, в живую, вот так рядом, она еще лучше. Она как настоящее чудо… - Вот и отлично, - похоже, ответ более чем удовлетворил Карабаса, и теперь на его лице читалась настоящая, неподдельная симпатия к этому человеку. – Тогда нужно будет всего лишь подписать пару бумаг, и Каролина станет вашей. Она сидела, слушая их разговор, и никак не могла поверить до конца, что это ее продают сейчас в такой непринужденной светской беседе, и что еще пару минут – и ее уведут отсюда. Сейчас она молилась только о том, чтобы Элиза почувствовала, что с ней случилась беда, и пришла к ней. Хотя бы увидеть ее в последний раз… А потом Лина почувствовала, как внутри у нее что-то подцепили крючком и перевернули. Было не страшно и не больно, и прошло почти тут же. - Теперь она ваша, - улыбнулся Карабас, протягивая новому хозяину какие-то бумаги. – Можете ее забирать. Каролина, веди себя хорошо, - наставительно сказал Карабас уже ей, провожая. - Можно мне хотя бы попрощаться? – спросила Лина тихо. Только сейчас она поняла, что у них не было ни единого шанса избежать этого. И такого шанса нет ни у кого. - Не стоит, - Карабас подошел к ней и погладил, успокаивая, по плечу, а у Лины даже не было сил отодвинуться от него, хоть ее больше ничто не удерживало. Сейчас казалось, что она и на ноги встать не сможет. Правда, это совсем не страшно, ведь тогда стоит только приказать ей, сверкнув глазами, как Карабас тогда, и она побежит следом. - Почему нет? – подняла она глаза на Карабаса, глядя уже как на родного. - Будет только хуже вам обеим, поверь мне, я знаю, - он улыбнулся грустно, снова погладил по плечу. – Все, иди скорее, тебя заждались. - Пойдем, – позвал ее ласково и мягко Анатолий, и ее снова потянуло, вздернуло на ноги. Она пошла вперед, следуя за его спиной. Элиза все поняла. Она стояла, вся побелевшая, в коридоре под дверью, и как только Каролина вышла, кинулась к ней, вцепляясь, не пуская и утаскивая за собой, но одного слова Карабаса было достаточно. Лиза отошла, опуская безжизненно руки, и только смотрела на нее круглыми, не верящими глазами. Пьеро Пьеро проснулся в тот же момент, когда дверь тихо скрипнула, и он чуть было не отключился от испуга и запоздалой мысли, что они все проспали. Но это была всего лишь Лина, сообщавшая недовольным тоном Арлекину, что пришла Мальвина и хочет видеть его, Пьеро, а еще – Карабас звал ее к себе. Сначала он затаился, притворяясь спящим и не подавая вида, хоть и хотелось расспросить подробнее, и только когда Лина ушла, он быстро повернулся к Арлекину, чувствуя непонимание и страх, но тот улыбнулся ему сначала неуверенно, а потом все шире и шире, и прижал Пьеро к себе изо всех сил, так что затрещали ребра. - Ты понял? – Арлекин уставился на него полными счастья глазами. - Что понял? - Кажется. Продуют все-таки Каролину! – не сдержал он радостного смеха, но быстро осекся и сжал губы, хотя улыбка просвечивала и сквозь них. – Это, конечно, очень печально, да… А тебя все равно ждет Мальвина, - вздохнул он, вставая с кровати и кидая Пьеро одежду. И только тогда заметил Николаса, который тоже проснулся и пялился на Арлекина с открытым ртом. - Ты как здесь оказался? – спросил он с полным непониманием. - Лину продают? – не слушая Арлекина, спросил Николас, захлопав быстро-быстро ресницами. - Кажется, да, - пожал тот плечами. - А Лизу? - Я-то откуда знаю?! Иди и спроси сам! – огрызнулся он. Пьеро, натягивая одежду, постоянно ловил на себе его взгляды, и сам до сих пор не верил, что пока что отделался, как вчера не мог поверить в то, что пора уходить отсюда и что Арлекин больше не будет с ним. - С чего ты это вообще взял? – спросил Николас у Арлекина изумленно. – Может, тебе приснилось? - Может быть, - усмехнулся Арлекин, но видно было, что он уверен и счастлив полностью, и это почему-то больно царапнуло Пьеро. Он внезапно подумал, каково будет Элизе. Она же так любила Каролину… - Я сейчас спрошу все у Мальвины, - проговорил он, нерешительно направляясь к выходу. Пьеро ни о чем не хотел у нее спрашивать, потому что тогда он узнает точно… Он очень не хотел, чтобы кого-то из девочек продали. Они всегда были вместе. И было бы слишком жестоко оставлять здесь только одну. - Я с тобой, - Арлекин решительно пошел на выход. Пропуская его вперед, и Пьеро с горячей благодарностью понял, что тот все равно очень боится оставить его одного. Пьеро поднял голову, через плечо заглядывая в лицо Арлекина – оно было озабоченным, и он улыбнулся Пьеро уголками губ, подбадривая, и подтолкнул его вперед под поясницу, оставаясь чуть поодаль за спиной. Пьеро, задержав дыхание, постучал. - Заходи! – отозвалась изнутри Элиза, и он осторожно, чтобы не было заметно Арлекина, протиснулся в дверь и оставил ее приоткрытой. Мальвина сидела на своем месте. Старательно расчесывая волосы и не глядя на Элизу. - Карабас продает Лину, да? – спросил он прямо с порога. Сначала ему показалось. Что его опять не услышали из-за вечно тихого голоса, и придется повторять, но обе девочки замерли на половине движения. Первой очнулась Мальвина. Повернулась к нему с перекошенным от досады лицом. - Я просто не хотела говорить сразу. Да, продает. Извини, Лиза, - пожала она равнодушно плечами. – А ты-то откуда знаешь? - Как продает? – медленно произнесла Элиза, белея на глазах. - За деньги продает, - улыбнулась ей Мальвина. - Ты уверена? - Конечно. Там уже и покупатель с самого утра пришел, - хмыкнула она. – Как ты думаешь, почему еще я оставила вас на ночь одних? Но Элиза ее уже не слышала, вскочив с кровати и выметнувшись из комнаты. - Нервная она какая-то…- буркнула Мальвина, глядя на Пьеро. И тот покивал, делая вид, что согласен, да, нервная. – А ты чего такой грустный? Не тебя же… - А тебя Карабас когда собирается продать? – совсем тихо спросил Пьеро, отвернувшись и не заметив, как слетела со своего места Мальвина, чтобы с размаху залепить ему по щеке так, что в ушах зазвенело, и все поплыло перед глазами. Пьеро тут же вспомнил удары Арлекина, и тот, оказывается, всегда щадил его. - Ты совсем тупой, или как? Он меня никогда не продаст, - зашипела она, задирая его голову, и Пьеро видел, как разозлил ее сейчас. - Извини, я правда идиот. Я и так это знаю, - улыбнулся он Мальвине едва заметно, и ее лицо перестало быть таким отстраненно перекошенным. Она отпустила Пьеро, и он спиной двинулся к выходу, вспоминая, что за дверью все еще стоит Арлекин. - Можно я тебя сегодня порисую? - Конечно, если так хочешь, - снисходительно ответила Мальвина, отворачиваясь к зеркалу и поправляя свое платье. Арлекин - У нас сегодня новенькая! – провозгласил торжественно Арлекин с самого утра, одной рукой обнимая притихшего Пьеро за плечи. Тот, каким бы это ни казалось странным иди глупым для всех остальных, уже больше недели ходил как в воду опущенный, и Арлекин никак не мог выбить из его головы мысль, что он виноват в том, что Элиза осталась одна. Услышав новость, Лео и Буратино подняли на него глаза с одинаковым равнодушием. Эти двое в последнее время тоже вели себя очень странно – оба будто сдулись и перестали в один момент искрить так ярко, как раньше, когда своей энергией разгоняли хоть на чуть-чуть неподвижную мрачную атмосферу в их общем подвале. А Арлекин, наоборот, любил, когда приходили новенькие, потому что это вносило оживление, которое, правда, всегда длилось недолго. Здесь каждый все равно рано или поздно смирялись и подчинялись Карабасу, не в силах сделать хоть что-нибудь. Он сам же сдался в первую очередь и по доброй воле, рассчитывая на то, что Карабас оценит его примерное поведение, и он получит какие-нибудь привилегии. Расчет оказался верным, и уже год Арлекин держался здесь, играя роль еще и надсмотрщика, поддерживал шаткое подобие порядка, и находился у Карабаса на хорошем счету. Сейчас, правда, после инцидента с Пьеро, Арлекин не мог быть уверенным в том, что отношение Карабаса к нему не изменилось. И самым плохим в его ситуации было то, что он до сих пор не придумал, как уйти от Карабаса. Ни единого варианта, ни одного шанса – казалось, тот контролировал любое их действие. - Нам что, полагается ее встретить? – мрачно спросил Лео, и Арлекина от такой его интонации даже перекосило. Ему уже нравился тот, прежний Лео, действующий на нервы своей постоянной улыбкой и боевым настроем. - Как хотите, - бросил он, отворачиваясь вместе с Пьеро к выходу, и добавил через плечо. – Можете так здесь и проваляться, пока не продадут, уже недолго осталось. - Это в каком смысле? – Лео мгновенно напрягся, что Арлекина позабавило. – ты на что-то намекаешь? - Может быть, - усмехнулся он и быстро скрылся за дверью вместе с Пьеро, который выполз из его объятий и теперь стоял рядом бессловесной поникшей тенью. - Зачем ты это сказал? – неожиданно спросил он, и Арлекин в удивлении приподнял его лицо. – Пока никого продавать не будут, зачем ты его пугаешь? - Чтобы было веселее, - подмигнул он Пьеро, - и чтобы эти двое прекращали валяться в тоске на кровати. Все, пошли. - Ты иди, я к Мальвине, - улыбнулся ему Пьеро, извиняясь. Арлекин сжал зубы до скрипа – эта идиотская маскировка действовала на нервы сильнее всего, сильнее даже, чем Карабас, а он и с этим ничего не мог поделать, и оставалось смиряться. И опять ему придется встречать новенькую в одиночку, а это всегда утомительно. В зале уже сидели молча, разбежавшись по разным углам, Никки и Элиза, к которой в последние дни страшно было подходить. Она выглядела и сверкала глазами там. Будто готова была кинуться с кулаками на того, кто с ней заговорит. Они пытались, конечно, но всем быстро надоело, и ее оставили в покое. Через несколько минут, все-таки решившись, вползли Буратино и Лео и спрятались подальше в тень, чтобы их было видно как можно хуже. Арлекин не знал, какими причинами они руководствовались, когда решили прийти: может, им было скучно, или просто стало интересно посмотреть, какой будет новая девочка. Арлекину было куда интереснее, как она сможет ужиться с тупой, ненавидящей все вокруг Мальвиной и ненавидящей лично ее Элизой. Да и на внешность посмотреть всегда было интересно – у Карабаса, как ни странно, был хороший вкус, с этим Арлекин спорить не мог. Наконец в зал вплыла, высок задрав подбородок, Мальвина, распушившая волосы до невообразимого облака. За ней показался Пьеро и, не глядя никуда, кроме пола у себя под ногами, прошел за этой тупой куклой мило него, останавливаясь неподалеку, там, где было еще светло. Наверняка, чтобы Мальвина могла получше разглядеть, кто к ним пришел, и убедиться, что она по-прежнему всех милее. Теперь оставалось только ждать, и Арлекин надеялся, что Карабас не станет медлить. Процесс переноса на самом деле был странным и до сих пор не понятным хоть на грамм – человек-кукла просто вываливался из голой бетонной стены как раз в том месте, где было зеркало в той, другой, квартире Карабаса. Конечно, Арлекин прощупал всею эту стену вдоль и поперек, надеясь найти хоть что-нибудь, говорящее о ее необычности, но стена всегда оставалась просто стеной, ровной, шершавой и холодной. Только на этот раз он ошибся – новенькой девочки все не было, и напряженное молчание затягивалось, повисало в воздухе, и атмосфера в зале накалялась. Мальвина уже вся извелась, устав так просто стоять на высоких и тонких каблуках, переминалась с ноги на ногу, то и дело вздыхая, а под конец и вовсе почти легла на плечи Пьеро, обняв его за шею, а Пьеро только и мог, что опустить голову как можно ниже, чтобы не смотреть на него. Тяжело вздохнув – Мальвина все чаще в последнее время хотела мелко напакостить ему, используя Пьеро, - он поднялся, ткнул, подойдя, в тонкую нежную шею Мальвины конец палки заставляя ее отойти назад и убрать от Пьеро руки. - Тебе что-то не нравится? - она захлопала глазами, игнорируя предупреждение и не торопясь отходить. Самое обидное, что здесь даже размахнуться было нельзя, чтобы ей прилететь по башке и при этом не задеть Пьеро, а трогать ее руками было противно. Но вариантов, похоже, не было. Он сжал руки на ее запястьях и рванул в стороны так, что Пьеро от этого его движения отлетел далеко, и Арлекин с огромным, нереальным удовольствием влепил ей по щеке своей тросточкой, которую больше всего любил именно в такие моменты. - Веди себя нормально, - ухмыльнулся он как можно шире, когда Мальвина пришла в себя и злобно уставилась на него с прижатой к горящей щеке рукой. - А синяков тоже не бывает? – вдруг спросил Лео, и Арлекин чуть было не подпрыгнул, поворачиваясь к нему. - Нет, не бывает. А ты что, хочешь проверить на ком-нибудь? - Пока что нет, - улыбнулся ему, точно так же перекосившись, Лео и отвернулся. Арлекин снова мог сконцентрироваться на Мальвине, которая уже совсем пришла в себя и с точно такой же ехидной улыбкой во всю рожу обнимала Пьеро за шею. И от этого вида и от вконец обнаглевшей в последнее время малолетней сучки у Арлекина не выдержали нервы, натянутые в напряжении уже столько месяцев подряд. Он, рванув к ним обоим, схватил Мальвину за длинные волосы около затылка, дернул голову назад изо всех сил, так, что что-то хрустнуло. И вот тогда ему стало плохо, все вокруг будто окуталось туманом, особенно безжизненно болтающаяся в зажатом кулаке кукольная голова, и, конечно, как всегда вовремя появилась новенькая, валяющаяся на полу и с расширенными в полной панике глазами уставившаяся на него. Только этого не хватало, и сейчас было совершенно не до нее. В полной растерянности Арлекин посмотрел на Пьеро, потом на всех остальных, так же застывших с шоком на лицах, - только бы не смотреть, сломал ли он шею напрочь или просто снял голову с шарнира. Тот резкий противный хруст, который он слышал секунду назад, не внушал надежд. Первым очнулся, как ни странно, Пьеро. Аккуратно, даже не дыша, взял в раскрытые лодочкой ладони голову, на волосах болтающуюся у него в кулаке, осмотрел с предельной осторожностью и внимательностью так, что несмотря ни на что, Арлекин почувствовал острый укол ревности, хотя и понимал всю ее неуместность сейчас. - Ну и что там? – спросил он громко, надеясь скрыть страшную дрожь в голосе. Пьеро поднял на него огромные темные глаза. - Все нормально, не сломано. Голова резко закружилась, когда его отпустило, и Арлекин чуть было не сел на пол прямо там, где стоял, ясно если не слыша, то ощущая, с каким облегчение выдохнули остальные. - Я поставлю обратно, - совершенно не своим голосом сказал Арлекин, и затем добавил для Пьеро: - Я не хотел… - Ты всегда не хочешь, - тот печально заломил брови и отвернулся от него, и Арлекину стало еще хуже, чем было до этого. Особенно когда он представил, что Мальвина сейчас оживет, а потом ему непременно светит свидание с Карабасом. Он опустился на колени перед валяющимся телом Мальвины, положил плечи девочки себе на колени, зафиксировал, чтобы держать было удобнее, и одним мягким движением насадил голову на место. Голова, а вернее, Мальвина, была точно такая же, как обычно. Ожив, она тотчас посмотрела на него с той же самой ехидной улыбочкой. - Карабас все об этом узнает… И как ты встречаешь новенькую, тоже. - Я как всегда не вовремя, да? – подала голос девочка, и Арлекин вынужден оказался отвернуться к ней. Новенькая была темноволосая, с молочно-белой нежной кожей и какими-то неуловимо неправильными, азиатскими чертами лица, и это было просто замечательно, и разглядывать ее было бы во много раз приятнее, чем думать о том, что он только что сделал. - Да нет, наоборот, - улыбнулся он широко, пытаясь как можно скорее вжиться в образ, - ты попала на самое интересное. Так ведь, Мальвина? – он обернулся, чтобы проверить, действительно ли все в порядке. Та уже пришла в себя окончательно и смотрела на него светящимися от удовольствия глазами. Арлекин нервно сглотнул. Хорошо, хоть к Пьеро она пока больше не лезла. - Конечно, - пропела она, как будто не ей минуту назад свернули шею. – Ты как раз отлично показал, чем здесь стоит заниматься, только теперь продолжай без меня. Пошли! – бросила она Пьеро, и оба быстрым шагом удалились из зала. - Весело у вас, - протянула девочка и огляделась вокруг медленно, словно впитывая все взглядом. – И что это было? - Пошли, объясню, – коротко ответил Арлекин, взглядом указывая на выход. Девочка пожала плечами, встала и направилась к дверям, и Арлекин поспешил вперед, чтобы она его не опередила. По-хорошему, нужно было бы сейчас просто выгнать остальных из зала, но там было слишком много пустого и темного пространства, чтобы ему хотелось оставаться там хоть ненадолго. Особенно после того, как в память ему намертво въелось сломанное тело без головы, валяющееся около его ног в красивом пышном платьице, кружевах, чулочках, а в его руке повисла абсолютно пустая, ничего не весящая и не значащая голова. Арлекин моргнул несколько раз и встряхнулся, отгоняя непрошенные мысли, и решительно направился в комнату девочек: все равно Мальвина не осталась там, а скорее побежала к Карабасу. Он, конечно, оказался прав, и комната была пустой. Он указал девочке на свободную кровать, раньше принадлежавшую Каролине. - Присаживайся, располагайся, здесь ты теперь будешь жить. Я Арлекин, а тебя как звать? - Кристина я,. – отозвалась девочка, настороженно глядя на него и прижавшись спиной к стене неосознанно. – Что здесь такое происходит? - Ты хочешь узнать, что это было? – заулыбался Арлекин, стараясь не передернуть плечами. Она кивнула. На вид ей было лет пятнадцать-шестнадцать, не меньше… - Я просто снял с нашей Мальвины голову, чтобы немного проветрить ее мозги. Потом надел на место. Ничего страшного. - Я сошла с ума или умерла и попала в ад? – съязвила она. - Скорее второе. Ты очень близка к истине сейчас, - одобрительно покивал он, недоумевая, почему эта новенькая такая спокойная, словно и не произошло ничего сверхъестественного. Наверное, еще не успела осознать, что с ней случилось. – На самом деле, тот добрый дедушка превратил тебя, как и всех остальных здесь, в кукол. - Живые куклы? – недоверчиво подняла она густые темные брови. - Точно. Обычно я на проверку всем отрываю пальцы, но ты застала куда более эффектный эксперимент. Он и представить себе не мог никогда, что действительно сделает такое. Он, конечно, постоянно говорил, что разделается с Мальвиной при первом удобном случае, но отлично понимал, что это не так. Он не хотел ее убить, и при мысли, что именно это сейчас он чуть было не сделал, все внутри сворачивалось в тугой болезненно ноющий комок. От которого ощутимо тошнило. Он просто не рассчитал силы, дернул чуть сильнее, а в результате чуть было не сломал ей шею. И кто же в этом виноват? Мысли крутились в голове одновременно с его объяснениями новенькой, что здесь происходит, не уставая поражаться ее спокойствию и тому, с каким здравым расчетом она вникала в ситуацию. - И что мне теперь делать? – спросила она в конце его наставительной речи. - Всего лишь быть хорошей и послушной девочкой, - улыбнулся ей Арлекин напоследок как можно шире, уже уходя их спальни. – И главное – не выясняй отношения с Элизой. – сказал он и захлопнул дверь, привалился к ней со стороны коридора спиной и затылком, сполз вниз, на пол, садясь на корточки и пряча лицо в коленях. Арлекин не знал, что теперь будет и что делать дальше. Он был наслышан о том, что все случается внезапно и что необдуманные действия всегда влекут за собой неприятные последствия, но он вовсе не хотел испытывать это когда-нибудь на себе. Тогда с Пьеро, сейчас с Мальвиной… В голове засела тупая боль и досада на себя самого. Он опять испортил все, и опять настолько фатально, что и представить было нельзя. - Пусти меня. – Неожиданно над ним нависла фигура – Элиза хотела войти к себе, и чтобы обратить на себя внимание, двинула носком туфли ему по ноге. Смотреть на нее не хотелось вовсе, и Арлекин быстро встал и пошел по коридору. Наверх, добровольно сдаваться Карабасу, чтобы не чувствовать себя больше настолько плохо и не накручивать себя. Еще ему было очень интересно и важно, куда делся Пьеро, что тот думает про него теперь и почему не возвращается, проводив свою Мальвину. Арлекин думал, что Пьеро не спешит возвращаться как раз потому, что не хочет видеть его, и это добивало Арлекина еще больше. Пьеро, конечно же, нашелся – как и полагалось, сидел у Карабаса под дверью, а на него поднял испуганный, затравленный взгляд и тут же отвернулся обратно, уставившись в стену напротив. - Как Мальвина? – заставил он спросить себя как можно более нейтральным тоном, переминаясь с ноги на ногу, потому что даже не предполагал, что делать. - Нормально, - кивнул Пьеро все той же стене напротив. – Уже успокоилась. - Она и не страдала особо, - фыркнул Арлекин, но Пьеро на мгновение поднял на него глаза, и в этом взгляде ясно читалось, какой он идиот. И еще то, что Пьеро уже сто раз пожалел за сегодняшний день, что вообще с ним связался. А потом он снова опустил глаза, и Арлекин не выдержал, опустился перед ним на колени, заглядывая в лицо, надеясь высмотреть хоть что-нибудь для себя, но Пьеро упрямо отворачивался, а заставлять его сейчас делать что-то не по своей воле Арлекин не мог. - Ты опять начинаешь? Уйди, - попросил Пьеро тихо. - Может, мне извиниться? – спросил он. Более идиотскую идею сложно было себе представить, но Пьеро, задумавшись ненадолго, кивнул, и Арлекин, чтобы сделать уже хоть что-то, поднялся, отворачиваясь и задерживая дыхание, и постучал в закрытую дверь. Долго не открывали, и он уже засомневался, стоит ли вообще идти туда, но внезапно, когда он уже решил, что не судьба, дверь подалась, и на пороге перед ним встал Карабас, всматриваясь в него без тени своей обычной улыбки. Что ж, он и не ожидал, что сможет отделаться. Врезать кому-нибудь пару раз было разрешено официально для поддержания порядка и общей дисциплины, но не сворачивать голову его любимице. - Сам пришел? Ну проходи, - Карабас пропустил его вперед, закрывая дверь за спиной. Мальвина сидела в кресле, забравшись туда с ногами и свернувшись в комок, но смотрела она на него с мстительной радостью. - Я хотел извиниться перед Мальвиной, - выдавил он, на пару секунд прикрыв глаза от напряжения. – И получить наказание. - Ты, конечно, в этом прав, - закивал Карабас серьезно, и Арлекину стало совсем плохо от того, что он увидел во взгляде Карабаса едва скрываемую жалость. – Иди, извиняйся. Ноги не гнулись и голова кружилась, когда он подходил к Мальвине, которая смотрела на него с высокомерием королевы, вслух проговаривая, что он не хотел, что очень сожалеет, что больше такого, конечно, не повторится… - Конечно, не повторится, - пропела она, довольная донельзя, спустила ноги на пол, и Арлекин понял, что пора отсюда бежать, но сзади стоял, скрестив руки на груди, Карабас. – А теперь я хочу, чтобы ты встал на колени и повторил все то же самое. - А больше тебе ничего не надо? – передернуло его, но Карабас опустил руки ему на плечи. Надавливая и заставляя опуститься вниз. «Может, это и есть мое наказание». – тоскливо думал Арлекин, повторяя все то же самое. - Молодец, - похвалил Карабас, задирая его подбородок так, чтобы видеть лицо. – Мы долго думали вместе, что можно сделать, и Мальвина предложила, на мой взгляд. Лучший вариант: испытать тебе то же самое, что и она сегодня. Теперь Арлекин понял, что до этого страшно ему не было. Мальвина, легко спрыгнув с кресла, с улыбкой на лице обошла его и встала сзади, осторожно прощупывая, зарылась пальцами в волосы на затылке, захватила их в кулак. «Вот теперь она меня точно убьет с полного одобрения Карабаса», - мелькнула ослепляющая своим спокойствием и умиротворенностью мысль за секунду до того, как Арлекин почувствовал резкий рывок, отделивший голову от тела. *** Когда Арлекин очнулся, то сначала не понял, где он находится, но быстро вспомнил, что случилось, и ему снова стало плохо. Осторожно, боясь поверить, он повертел головой в разные стороны, вниз и вверх. Сверху над креслом, в котором Арлекин сидел сейчас, за невысокой спинкой стоял Карабас и улыбался ему очень по-доброму. - Хорошо себя чувствуешь? – спросил он, выходя из-за спины. - Да, нормально, – кивнул Арлекин. Соврал, конечно, но вряд ли Карабаса хоть когда-то волновало его душевное состояние. - Вот и отлично… Тортик будешь? - Давайте, - согласился он. Никакого тортика не хотелось, хотелось просто убежать отсюда как можно быстрее, тем более, сам Карабас недавно фактически разрешил Мальвине убить его. Наверное, ей просто не повезло. - Хочешь спросить у меня что-нибудь? – поинтересовался тот мирно, готовя им обоим чай, а Арлекин только сейчас сообразил, что если его поят чаем и предлагают торт, то наказывать больше не будут. Хотя сейчас это радовало совсем не настолько, насколько могло бы. Иногда Арлекин думал, что лучше бы Карабас их просто избивал до полусмерти, не трогая ничего больше, потому что когда тот хотел сломать их, выходило намного хуже. - Как тебе новая девочка? - Нормально, - ответил Арлекин, с огромным трудом заставляя себя вспомнить об этом сегодняшнем недоразумении. – Кажется, Кристиной зовут. - Понравилась? – стрельнул Карабас в него глазами, обернувшись на секунду от стола. - Да, хорошая девочка, - кивнул Арлекин. Сейчас меньше всего дела ему было до нее. - Держи, - принес Карабас ему горячую чашку и передал в руки, и Арлекин чуть было не выронил ее и быстро поставил на стол. Руки еще отказывались держать что-либо и дрожали. Карабас сел напротив и посмотрел серьезно: - Ты хочешь что-нибудь мне сказать? - Я правда не хотел, чтобы так получилось, - Арлекин отвернулся и посмотрел в окно – судя по ярким звездам, видимым в небе даже в свете фонарей, была уже глубокая ночь. Значит, он провалялся здесь без головы почти полдня, не меньше. - Испугался? – Арлекин коротко кивнул, задержав дыхание. – Вот и Мальвина испугалась. Хотя у вас обоих шанс сломать не там, где нужно, был совсем небольшой. Поэтому я и разрешил. «Но ведь был же!» - завопил голос в голове у Арлекина, но тот кивнул, чувствуя, как холодит спину запоздалый страх. - Где Мальвина сейчас? – спросил он. - Там, спит, - указал Карабас на дверь в свою спальню. - Можно тогда и я пойду? – спросил Арлекин, надеясь, что его голос не звучит слишком жалобно. - Хорошо, иди, - махнул Карабас рукой. – И не вздумай повторить такое. Понятно? - Конечно, - Арлекин усмехнулся, поднимаясь с кресла и стараясь уйти как можно скорее на негнущихся ногах. Он, конечно, был полным дураком, когда поверил, что Карабас разрешит Мальвине сделать ему что-то действительно плохое. Просто попугать его немного. Правда, он себе и сейчас врал – он знал, что Карабас вполне мог бы и убрать его таким способом, как другие ставшие ненужными и опасными экземпляры. Он сам сейчас был уверен, что не сделает ничего подобного. Не сделает вообще ничего, что могло бы навредить кому-нибудь из кукол. Он до сих пор прекрасно помнил тот промораживающий насквозь сердце и мозг ужас. Правда, был еще и Пьеро, который опять отказывался на него смотреть, опять хотел отдалиться, опять Арлекин не оправдал его ожиданий, и самое плохое, что в этот раз Пьеро был прав на все сто процентов. И Арлекин из-за всего этого чувствовал себя хуже некуда. А еще Пьеро сидел в зале, опять с Николасом. Только сейчас они молчали. Никки опять что-то читал, а Пьеро сидел, задумавшись и опустив голову, но когда услышал шаги и увидел его, то вскинулся и подался вперед всем телом. Это очень хорошо, значит, Пьеро ждал здесь все-таки его, а не Мальвину. - Меня ждешь, да? – улыбнулся Арлекин мягко, подойдя к Пьеро вплотную и как будто случайно заправив быстрым движением выбившуюся прядку за ухо. Пьеро поднял на него глаза, огромные, бездонные и влажные, словно уже не ожидал, что Арлекин появится. Сердце перехватывало, и смеяться, даже для того, чтобы снять напряжение, уже не хотелось. – Что с тобой случилось? Пьеро не отвечал, беззвучно шевеля губами, будто у него отнялся голос, а потом вскочил, вцепился ему в плечи, настойчиво скользя пальцами по шее, чтобы убедиться, что она целая, не сломанная. - Ты видел, да? – неловко спросил Арлекин куда-то в район уха. Пьеро судорожно закивал, не справляясь с дыханием, и Арлекин понял, что пора отсюда уходить и как можно скорее, боясь, что сюда может за чем-нибудь вдруг наведаться Карабас. Чтобы можно было, не опасаясь, поговорить, обнять, успокоить и успокоиться самому. Он шептал Пьеро на ухо что-то совершенно бессмысленно-ласковое и осторожно придерживал его за плечи, потихоньку уводя вниз. Когда Арлекин в последний раз обернулся, Никки сидел прямой, как доска, и смотрел на них. На выбор были зал и ванная, и второй вариант Арлекину всегда нравился больше. Стоя голым под горячими струями воды вместе с Пьеро, прижимая его к себе, можно было забыться хоть на несколько минут и представить, что вокруг нет ничего, кроме этих горячих капель и тела рядом, и Пьеро, казалось, чувствовал то же самое, тесно прижимаясь к нему и вскидывая светящиеся каким-то невозможным обожанием глаза. Сейчас, правда, было совсем по-другому, но таким образом разговаривать с Пьеро все равно было проще всего, будто тот вместе с одеждой оставлял в стороне какие-то свои запреты и барьеры, что сейчас было как нельзя кстати. - Давай, рассказывай, - потребовал Арлекин, но как можно мягче, чтобы не спугнуть опять ненароком, поглаживая по спине, прослеживая пальцами тонкую плавно изгибающуюся линию позвоночника и остро торчащие лопатки. - Я долго ждал, пока ты выйдешь оттуда, или пока Мальвина выйдет, - монотонно начал Пьеро, заставляя себя говорить, - только никого все не было, и я решил зайти и спросить. Карабас мне тогда открыл, внутрь не пропуская, сказал, что Мальвина сегодня будет ночевать у него, чтобы я не ждал… - он вздохну глубоко, - но я случайно заглянул внутрь, а там… - Что там? – переспросил Арлекин напряженно. Ему действительно было интересно. Что происходило после того, как Мальвина его обезглавила. - Там ты сидел в кресле. Вернее, только свое тело без головы, а она на столе лежала, рядом с чашкой… - Пьеро задышал часто, со всхлипами, и Арлекин прижал его к себе сильнее, отчетливо представив себе картинку, а еще свое тело, покорно сгибающееся под руками Карабаса так, чтобы его можно было усадить в кресло. Голова снова начала кружиться от жути и нереальности всего этого. Арлекин понял, что больше на ногах он стоять не сможет, просто свалится сейчас на пол с подгибающимися коленками. - Иди сюда, - потянул он Пьеро вниз, и тот послушно опустился, уже стараясь перевести дыхание. – И что было потом? - Я, кажется, сильно испугался, потому что Карабас сразу понял, что я увидел тебя, и объяснил, что ничего страшного, все будет в порядке, чтобы я уже шел к себе и не придумывал страхов… - Карабас молодец, конечно, - хмыкнул Арлекин, живо представляя себе описанное. – И ты пошел? - Я остался в зале наверху ждать. - Прямо зал ожиданий у нас какой-то… - И я не знал, что значат это его «ничего страшного» и «все будет в порядке», вдруг он имел в виду, что все будет в порядке без тебя, а я еще и наговорил тебе всякого так просто… - Не так уж и просто, - Арлекин криво усмехнулся, прижимаясь щекой к спине Пьеро. – Я сам заслужил. Пьеро только вздохнул тяжело, разворачиваясь к нему лицом и при этом стараясь не разорвать кольцо рук, потерся носом о щеку. - Зато Карабас хоть в одном молодец – я теперь вообще не чувствую своей вины, - подумал он внезапно, не ожидая такого исхода, а Пьеро на это промолчал, не сказал ничего, должно быть, до сих пор его осуждая за этот поступок. – И ей, наверное, теперь тоже хорошо, она отомстила… - Вы оба такие… - Какие? - Злые… Только и хотите оба друг друга чем-нибудь достать. - И все из-за тебя гордись, - Арлекин улыбнулся, прижимаясь в его губам, и Пьеро охотно ответил, подаваясь ему навстречу и пропуская язык. Как бы то ни было, Арлекин был прощен. Лео – Привет, – заглянула новенькая к ним в комнату, даже не постучавшись, зато улыбнулась широко и открыто, стараясь этим заслужить симпатию с их стороны. Лео, правда, не особо хотел с ней знакомиться, да и Буратино, он был уверен, тоже. Только что они вполголоса обсуждали, насколько сильно поехала крыша у Арлекина и чем теперь им это грозит. Вместе с произошедшим пришло осознание, насколько хрупки их тела на самом деле: ударишь чуть сильнее – и сломается, а ударить в последнее время хотелось все чаще. Поэтому Лео смерил вошедшую угрюмым взглядом, не торопясь приглашать к себе, но та вошла сама. – Я, конечно, извиняюсь, что вот так напросилась, просто та девочка, другая, которая живет со мной в одной комнате, какая-то ненормальная, а я таких побаиваюсь… От непрекращающегося потока слов с непривычки хотелось заткнуть уши, уж слишком он отличался от царившей здесь глухой тишины, изредка разрываемой негромкими разговорами. И только когда Лео понял, о чем он думает, ему стало стыдно за себя настолько, что щеки загорелись. Еще месяц назад он и подумать не мог, что будет сидеть здесь в таком упадническом настроении, практически сдавшись. Правда, и Буратино вел себя сейчас очень странно, совсем не так, как до той злосчастной ночи: он то лез к Лео с разговорами и объятиями, то, наоборот, едва заметно, но очень красноречиво отклонялся в сторону, когда Лео к нему тянулся, и это тоже напрягало. – И что тебе от нас надо? – спросил Буратино хмуро. Он-то точно не был рад пришедшей новенькой. – Да ничего особенного, просто познакомиться, – фыркнула она, – а заодно и узнать, что тут такое веселое происходит. – Это хорошо, что тебе весело, – скептически поджал губы Лео. – Тогда тебе здесь понравится. – Здесь – это где? И можно я уже войду? – И не дожидаясь ответа она закрыла дверь, навалившись на нее спиной, и оставалось только терпеть ее навязчивость. – Тебя никто не звал вообще-то, – пробурчал Буратино, глядя на нее исподлобья. Девочка осеклась и посмотрела на обоих с легким замешательством. – Вы тут все какие-то ненормальные… Ладно, раз так, я поду… – Подожди, – Лео вздохнул. Нужно было приходить в себя, а не валяться безвольной амебой. Только здешние стены, казалось, по капле выпивали всю энергию. – Тебя как зовут? – Кристина. А вас? – Я Лео, он – Буратино, – как Лео и ожидал, услышав последнее, девочка смешливо фыркнула и покосилась на того. Буратино смотрел не на нее, а на самого Лео, буквально прожигая взглядом дырку во лбу. Девочка, конечно, и ему тоже не нравилась, но лучше уж было познакомиться с ней, чем изнывать от тоски. Здесь, у Карабаса, было абсолютно нечем заняться, и от этого постепенно начинали отказывать здравый смысл, чувство реальности и интерес к жизни. Впрочем, наверное, этого Карабас и добивался. – И как ты сюда попала? – Кто вообще придумал весь этот детсадовский бред про Буратино, Арлекина и Карабаса? – она скептически приподняла брови, и Лео понял, что с ней даже разговаривать очень сложно, потому что она не слышит никого. – Сам Карабас и придумал. Помнишь того милого и доброго старичка, который запихнул тебя в зеркало? – Это он? – Он… И если тебе так интересно, лучше поговори с ним самим. – Точно, – вклинился в разговор Буратино совсем не радостным голосом. – Сходи к нему, поговори, он тебе все с удовольствием расскажет, еще и чаем напоит, и вообще полюбит тебя за твою незамутненность и открытость миру. – Да, – расправила она плечи, явно восприняв поддевку Буратино как комплимент, и села на пустующую сейчас кровать Арлекина. – Это вы все тут отмороженные. Зато ты очень красивый, – улыбнулась она Лео, кокетливо опустив глаза и похлопав длинными пушистыми ресницами. Лео в очередной раз удивился, откуда здесь взялась такая непробиваемо-болтливая дура. Вроде бы, раньше у Карабаса хотя бы с этим проблем не было… – А ты всегда говоришь то, что думаешь? – огрызнулся Буратино, и в его взгляде ясно читалась неприязнь и желание спровадить ее куда подальше. – Не обижайся, – улыбнулась она примирительно, и Лео не мог не улыбаться тоже, глядя на разворачивающийся перед его глазами феерический бред. – Ты тоже очень симпатичный, правда. Я сразу это хотела сказать. – Да мне без разницы! – Ну как хочешь, – она фыркнула и тут же полностью переключилась на Лео как на более благодарного слушателя. – Расскажи все-таки, как ты сюда попала, – попробовал он еще раз добиться вменяемого ответа. По крайней мере, висящая на длинных волосах голова Мальвины под напором ее энергии уже перестала быть такой четкой в его сознании. – Это долгая история, – вздохнула она чуть грустно, поглядывая на Лео искоса из-под ресниц, и он решил, что не станет обращать на это внимание. В конце концов, может, у нее просто такой способ общения… – Тогда можешь идти и рассказать ее Николасу, ему все равно нечего делать целыми днями, – процедил Буратино, не сводя с нее убийственного взгляда. – Что я тебе сделала? – вскинулась она уязвлено, сверкнула глазами в его сторону. Глаза у нее были странные, какие редко увидишь вживую, подумал Лео: раскосые, как у азиатов, но большие и круглые, смотрелись странно и как-то дико, как у самых настоящих кукол, но народу, должно быть, такое как раз нравится. – Да ты просто безмозглая дура, которая только несет бред и хлопает тупыми глазами, – посмотрел на не Буратино с нескрываемой уже злостью, и стиснул зубы так, что побелели скулы. Лео тихо усмехнулся, за что и получил еще один разъяренный взгляд. – Так что можешь валить отсюда и поговорить, например, с зеркалом. – Лео… – ее, кажется, проняло. По крайней мере, смотрела она уже не так самоуверенно. – Чего он такой? – А ты чего такая дура? – передразнил Буратино, и Лео стало даже немного жалко девочку. В конце концов, она же не виновата… – А ты чего разошелся? – Лео улыбнулся ему по-доброму, желая успокоить. Он прекрасно видел, что Буратино так бесится исключительно из-за того, что новенькая уделяет Лео чересчур много внимания. – Разве ты не хочешь послушать очередную сказочку о нашем любимом Карабасе? – Пока что я слышу только какую-то чушь, и мне не хочется слушать ее дальше, – он дернулся нервно, собираясь подняться. – Если тебе хочется – пожалуйста, я не буду мешать. – Стой! – Лео успел ухватить его за запястье, не дав встать. Буратино резко обернулся к нему. – Останься, пожалуйста. Он знал, что Буратино не сможет устоять, если он попросит, и тот, проворчав что-то себе под нос для виду, сел обратно и злобно уставился на удивленно наблюдавшую за ними Кристину. – Вы братья, да? – спросила она наконец, и Буратино посмотрел на нее как на совсем конченую дуру, не удостоив ответом. Лео усмехнулся. – Нет, в общем-то. Ты хотела нам рассказать, как так тебе повезло. – Я уже сомневаюсь, что повезло… Тот, который Арлекин, говорил что-то насчет кукол. Как это получается? Лео вздохнул, набираясь терпения. – Сначала ты расскажешь о себе, а потом мы объясним, что с тобой произошло. – Вы, наверное, будете удивляться, – начала Кристина, окинув обоих взглядом и поняв, что ее слушают, – но до того, как ваше Карабас взял меня, я жила в лесу. Буратино на это месте не удержался и заржал, не сдерживаясь. – Я же говорила, – пожала она плечами. – Многие так реагируют. – Тебя воспитала стая диких обезьян, – спросил Буратино, отсмеявшись. – В лесу мы живем только летом, – объяснила она, – а зимой, когда холодно и снег, нам приходится жить в городах, в квартирах у членов нашей семьи. – Семьи? – переспросил Лео, ощущая неладное. Он сразу понял, что новенькая какая-то странная, а оказывается, она просто пришла из секты. Этим легко можно было объяснить и ее открытость, и отзывчивость, и крайнюю степень навязчивости. – Ну да, – девочка улыбнулась мечтательно. – И много вас там было? – Конечно, – она снова посмотрела на него, как на недоразвитого. – У нас очень много людей, это весь прекрасно – быть частичкой природы, понимать, что тебя окружают такие же добрые и открытые люди, как ты, и они всегда готовы помочь. Я же говорю, мы одна большая и любящая семья. Лео чувствовал, что ее понесло по давно заученной колее. Они с Буратино одновременно переглянулись, разве что пальцем у виска не покрутили, но сейчас Кристина даже не заметила бы, увлекшись страстной проповедью. – И давно ты там живешь? – прервал ее на полуслове Буратино, когда понял, что ждать конца речи бесполезно. – С самого детства, – ответила она охотно – наверняка и этот вопрос ей задавали не раз. – Мои родители пропали без вести, и дядя забрал меня к себе, в свою семью. Случай был клиническим, и Лео даже не представлял, что им дальше делать с этим идиотизмом. Кристина снова переключилась на свою любимую волну, и теперь рассказывала им о всеобщей любви, доброте и гармонии, и становилось даже не по себе от этой железной убежденности в своей правоте. – Спасибо, мы поняли, – прервал ее Лео, когда слушать надоело. – Лучше расскажи, как ты попала к Карабасу. – Он друг моего дяди, а дядя сказал мне, чтобы я поехала с ним. – Хороший у тебя дядя, – хмыкнул Лео, переглянувшись с Буратино. – Вы мне не верите, да? – улыбнулась она. – Верим, верим, – успокоил ее Лео. – А сколько Карабас ему заплатил за тебя? – Ничего он не платил! – возмутилась Кристина. – Они же друзья! – И ты, значит, так просто пошла с ним? – скептически спросил Лео и вспомнил, что Буратино тоже оказался слишком доверчивым и из-за этого попался. Тот тоже вспомнил, стрельнул в него глазами с досадой и злостью и громко фыркнул. – Пошла, – кивнула она. – А что в этом плохого? Вопрос был настолько простым и наивным, что ответить было сложно, а может, даже, что ответить было сложно, а может, даже не нужно. Если Кристине сейчас так хорошо, зачем зря лишать ее приятных иллюзий? – Тот мальчик, Арлекин, сказал мне, что вы все куклы, – спросила она осторожно в ответ на дружное молчание и переглядывание Лео с Буратино. – Что это такое? – Понимаешь, – объяснить было довольно сложно, гораздо проще показывать, что Арлекин и делал обычно, отрывая палец и ставя на место, но Лео такое практиковать не собирался. – Ты ведь видела, как Мальвине оторвали голову, а потом приставили обратно, и ей ничего не сделалось. – То есть, меня можно разобрать? – девочка удивленно подняла густые темные брови. – И не только, – Лео кивнул. – Главная проблема в том, что ты теперь принадлежишь Карабасу, и он может сделать с тобой все, что захочет. – Как это – принадлежу? – Кристина впервые нахмурилась и посмотрела на него внимательно. Хорошо, что семья, братья и сестры вышибли из ее головы еще не все мозги. – Просто, – Лео усмехнулся. Он так и не смог сделать ничего, и уже сомневался, что такое возможно. – Он – наш хозяин, его слово – закон, а хочет он нас повыгоднее продать. – Как продать? Что за бред? – За деньги продать, как любит говорить Мальвина. А что тебя в этом так смутило? Он смотрел на нее, улыбаясь одной стороной рта. Кристина ничего не понимала, и с ее личика постепенно сползала вечная, казалось, прилипшая к нему улыбка вместе с выражением вселенской умиротворенности. – Ты уверен? – наконец произнесла она нетвердым голосом. – Или вы просто решили разыграть новенькую? Это не смешно! Буратино фыркнул, посмотрел на Кристину тяжелым долгим взглядом, но та не верила и для наглядности высоко задрала подбородок. – В то, что ты кукла, ты поверила сразу, да? – Они все как-то пережили это столкновение с новой реальность, переживет и она, а наблюдать за тем, как начинают шевелить ее мозги, было весело. – Трудно не поверить, когда такое показывают, – скривила она губы. – Но дядя не мог отдать меня этому Карабасу, чтобы тот продавал меня, как товар! – Почему как? – вклинился Буратино. – Ты товар и есть. Ты даже не живая. А твой дядя тоже наверняка получил за тебя кругленькую сумму… – Хватит надо мной издеваться! – она сердито прикрикнула, вскакивая, но быстро справилась с собой и улыбнулась снова. – Простите меня, я немного не сдержалась. Ну что?! Лео и Буратино больше сдерживаться не могли и расхохотались чуть ли не до слез – это выглядело умилительно и дико, когда здесь кто-то извинялся за то, что повысил голос. – Ты очень странная, таких здесь не водилось, – объяснил ей Буратино сквозь смех. – Хотя в твоей сексте наверно все такие. – Это не секта, дебил! – она зло сверкнула глазами. – Мы так живем! – Конечно-конечно, – закивал Буратино с готовностью, искренне при этом веселясь, пока Лео не ткнул его в бок, намекая, что пора прекращать. Кристина начинала злиться, а ему этого крайне не хотелось. Кто мог сказать с уверенностью, как решил отомстить им девочка, которой промывали мозг с детства?.. – В общем, если ты хочешь, ты можешь сама наведаться к Карабасу, и он тебе подробно все расскажет. Он-то тебе точно врать не будет, – выразительно приподнял брови Лео, и Буратино снова начал смеяться. – И даже если ты не хочешь, все равно к нему пойдешь, – добавил Буратино, которая все так же злилась, сверкала глазами, поджимала губы, но уходить не торопилась. – А потом он продаст тебя, получит кучу денег, потом найдет еще одну такую же доверчивую дуру, и будет жить долго и счастливо! Лео скосил на Буратино глаза в удивлении – он не ожидал услышать из его уст такую «блестящую» перспективу и для него, и для себя. – А еще мы частенько выступаем перед нашими будущими хозяевами, так что можешь предложить какую-нибудь веселую и милую сценку из вашей жизни в лесу на деревьях, и всем понравится оригинальная идея, а тебя, как ее автора, купят первой, и мы от тебя наконец-то избавимся. Буратино рассказывал все это девочке так задорно и радостно, что даже прерывать его не хотелось. Только вот к концу Кристина, не выдержав и гордо фыркнув, вылетела из их комнаты. – Ну наконец-то… – Буратино выдохнул и мигом сник, сгорбившись. – И чего она к нам прицепилась? – Ты какой-то злой сегодня… – протянул Лео. – Чего ты так на нее взъелся? – Чтобы она сюда заглядывала как можно реже. А то вдруг ей тут понравится? – Надо же ей было разузнать хоть немного, что здесь и как… – Зато ты, как я посмотрю, сегодня слишком уж добрый. – Ты на что-то намекаешь? – Ни на что я не намекаю, но если ты и дальше будешь таким же общительным, то это существо от тебя точно не отстанет. – И будет целыми днями рассказывать мне, как прекрасно всем нам будет жить в любви и мире, – хмыкнул Лео, на секунду представив себе действительно жутковатую картинку, где все собравшиеся здесь благодаря стараниям Карабаса активно любят друг друга… Усилием воли он прогнал картинку от себя, переключая все внимание на Буратино, которому наконец-то надоело сидеть, уставившись на него обвиняющее, и он лег, утаскивая Лео за собой на подушку. – Вот, так-то лучше, – Лео улыбнулся, видя прямо перед собой его лицо, дрожащие светлые ресницы и до сих пор обиженно надутые губы. «Какие уж тут могут быть девочки», – подумал он с нежностью. Взгляд Буратино потеплел, и тот спрятал лицо на его плече, позволяя себя обнять. И это было единственным, ради чего здесь стоило находиться. Лео и сам в последнее время – после исчезновения Каролины особенно – не мог думать ни о чем хорошем, каждую ночь в красках представляя себе свое будущее и безрезультатно пытаясь найти выход. А сегодня еще и Арлекин, легким движением лишающий Мальвину головы… *** На следующее утро, назвать так которое можно было весьма условно, Лео проснулся от негромкого, но очень настойчивого стука в дверь, и тут же подумал, что лучше бы он не просыпался. Стучаться так к ним могла только Элиза, а смотреть на нее каждый раз было неловко. Все остальные, похоже, были с ним одного мнения, потому что усиленно делали вид, что спят и не слышат, Буратино для верности даже завернулся в одеяло с головой. В конце концов, Элизе надоело так просто стучать, и дверь приоткрылась. Девочка тихо проскользнула в комнату тихо, как привидение, подошла к кровати Лео и уставилась на него. – Чего надо? – как бы между прочим поинтересовался Арлекин ехидным, совсем уже не сонным голосом, но Элиза посмотрела в его сторону только мельком и снова сосредоточилась на Лео. – Я не к тебе пришла. – Да уж и слава богу, что не ко мне, – фыркнул он, но Элиза не обратила внимание. Лео предпочитал смотреть не на нее, а на Буратино, который все-таки выбрался на свет с хмурым лицом. – Лео, можно тебя ненадолго? – спросила она негромко, и ему только и оставалось, что тяжело вздохнуть и смириться с неизбежным продолжением этого утра. – Подожди, сейчас буду, – ответил он, и Лиза, кивнув, исчезла из комнаты так же бесшумно, как и появилась. – Что ей от тебя надо? – вопросительно смотрел Буратино на Лео, не торопясь вставать, пока тот неохотно одевался, стараясь держат спину как можно прямее под взглядом Арлекина и ожидая практически с азартом, как тот скажет что-нибудь язвительное, и тогда с чистой совестью можно будет задержаться. Но Арлекин сегодня, как назло, молчал и даже не улыбался. – Откуда я знаю, – ответил Лео себе под нос. Буратино это, конечно, не успокоило ни на грамм. – Я скоро приду. Лео хотел бы успокоиться и сам. В конце концов, не должно быть у Элизы чего-то важного настолько, чтобы обсуждать это с ним долгое время. Хотя, с другой стороны, у нее вообще не было повода, чтобы хотеть поговорить с ним, и это напрягало больше всего. Элиза, вопреки ожиданиям, ждала его не в своей комнате, а прямо за дверью. Конечно, подумал Лео, с тех пор, как появилась Кристина, комната перестала быть ее. Взгляд цеплял мелкие детали: неаккуратно собранные в косу волосы, сгорбленная спина, отсутствующий взгляд, направленный куда-то вдаль, – все эти мелочи совсем не радовали. Заметив Лео, Элиза сразу же очнулась? и глаза стали осмысленными и живыми, но первое впечатление осталось. – Извини, что разбудила тебя, – она с усилием изобразила улыбку, приподняв уголки губ. – Мне в голову пришла одна идея… – Давай не здесь. – Сначала я должна тебе кое-то показать, – ее лицо непроизвольно скривилось в гримасе отвращения, и Лео даже стало интересно, что еще здесь он не успел увидеть, а спустя миг все внутри напряглось от волнения и какого-то радостного предчувствия. Может, сейчас он узнает что-то такое, благодаря чему они смогут выбраться отсюда. Но счастливое мгновение длилось недолго, ровно до тех пор, пока Лиза не открыла перед ним дверь, пропуская вперед себя и кивком указывая на кровать, которую недавно занимала Лина. Сейчас на ней сидела, поджав под себя ноги, Кристина, и не сводила глаз с суматошно бегающего по покрывалу серого мехового комочка. Мышь. Он не любил мышей. – Привет! – Кристина обернулась к нему, улыбнувшись приветливо и так заразительно, что Лео не смог не улыбнуться в ответ, получив за это сумрачный тяжелый взгляд от Лизы. Сейчас уже ему казалось чем-то сказочным, если у человека освещается лицо от одной только улыбки. Раньше это было в порядке вещей, а здесь он отвык. – Смотри, кого нашла! Лео подошел поближе, наклонился, чтобы лучше рассмотреть то, что перепугано бегало по кровати. – Мышь… – хмыкнул он с удивлением. – И зачем ты ее подобрала? И, кстати, где? – насколько он помнил, ни одной мыши ему не встречалось. – У них нора под сценой, я вчера вечером нашла, когда все здесь осматривала. Это еще мышонок, я его прикормила, и он попался… «Как это мило», – передернуло Лео, и он переглянулся с Лизой, которая все еще стояла в стороне и смотрела на них мрачно. – И зачем ты ее сюда притащила? – Будет здесь жить, – улыбнулась девочка, откидывая с глаз тяжелые темные волосы. – У меня всегда жило какое-нибудь животное, и мышки тоже были. И эта приживется, привыкнет ко мне… – она протянул руку, держа в пальцах хлебный комочек и надеясь приманить мышонка во второй раз, но тот не поддавался и продолжал метаться в суматохе. – Они вообще-то кусаются, – сказал он скептически, уже только ради того, чтобы что-нибудь ответить, но Кристина только весело рассмеялась, вскидывая на него огромные, почти черные глаза. – Да я в курсе! Меня этот вчера кусал раз десять, пока я его сюда тащила. Все пальцы в его зубах были, – и она выставила вперед руки – аккуратные, с тонкими пальцами, на которых сейчас, конечно, не было ни царапины. Кристина улыбнулась ему хитро и, кажется, была по-настоящему довольна таким положением вещей. – Пошли отсюда! – перебила ее Элиза, хватая Лео за плечо и оттаскивая в сторону. Тот сейчас пребывал в настолько удивленном состоянии, что отреагировал не сразу. – Ты мне хотела показать мышь? – непонимающе приподнял он брови, когда они вышли из комнаты. Элиза встала напротив него, выжидающе глядя, словно он сейчас должен был дать ответ на загаданную ей загадку. – Я хотела с тобой поговорить, – ответила она тихо и твердо, – но сначала нам надо найти эту нору под сценой. – Ну и где тут ее искать? – Лео обвел взглядом открывшийся ярко освещенный зал, когда они поднялись вверх по лестнице, но Элиза уже уверенно направлялась к дальнему углу, в который почти не попадал свет, и присела на корточки, приглядываясь к стыку сцены и пола. Провела медленно рукой, прощупывая по сантиметру каждую досочку. Лео подошел к ней и привел рядом, осматривая все за компанию. – Может, ты мне все-таки объяснишь сначала, чего ты хочешь? – Она сказала мне, что нора где-то в дальнем углу, – проговорила она задумчиво, продолжая исследовать уже изрядно запылившимися пальцами поверхность. – Ты тоже хочешь найти себе любимца? – неудачно сострил Лео и тут же пожалел о сказанном, но Элиза, похоже, не услышала его, целиком занятая поисками. – Может. Чуть ближе к центру? – Сейчас посмотрим… – она быстро пересела немного влево и снова принялась шарить рукой. – Может, здесь? – снизу, под одной из досок, была заметна щелка, совсем узкая, но в нее, при желании, могла пробраться небольшая мышь. – Да, наверное, это она, – Лиза в первый раз за последнее время улыбнулась, но Лео стало от этого совсем не по себе. Он впервые совершенно серьезно подумал, что Лиза сошла с ума. Это было бы очень неприятно, но совершенно неудивительно. Внезапно его мысли прервал приглушенный звук шагов, с каждой секундой становящийся все громче, и вскоре в зале показались Мальвина и Пьеро, покорно следующий за ней. Мальвина, проходя, окинула их обоих взглядом с нескрываемым презрением и. резко отвернувшись, пролетела мимо, только обернулась у выхода на замешкавшегося Пьеро. Он засмотрелся на них с широко раскрывшимися от удивления глазами, и Лео не смог не улыбнуться ему криво одним уголком рта. Буратино – Что-то задерживается твой Леонардо, – Арлекин подколол Буратино. – Как думаешь, что ей было надо? – Откуда я знаю? – он ответил неохотно, поднимая голову от все той же самой книжки про Буратино, которую сегодня утром он случайно отыскал под своей кроватью, когда пытался найти недостающий носок. – А тебе-то какая разница? Настроение, конечно, с самого утра было паршивым от того, что Лео не торопился назад. Книжка была детской и неинтересной, картинки в ней – мелкими и некрасивыми, а Арлекин со своими постоянными подколами тоже не прибавлял радости. – Я вообще-то за тебя волнуюсь! – преувеличенно ласковым голосом запел он. – Ты в последнее время совсем сдал: не улыбнешься ни разу, волосы торчат, глаза не горят. А вдруг потеряешь кондицию, кто же тогда тебя взять захочет? Арлекин, говоря, медленно приближался, совершенно не смущаясь того, что Буратино мрачнел с каждым словом все сильнее. Наконец тот подошел вплотную, опустился на кровать рядом с ним, и тотчас расхотелось шутить. Так Буратино не мог чувствовать себя в безопасности, хоть и понимал, что это, скорее всего, паранойя, и Арлекин не собирается делать ему ничего плохого. – Вот и хорош, – буркнул он. – Ты бы лучше о себе подумал вместо этого. Тебе ведь понравилось вчера отрывать от Мальвины лишние части? – Ты себе даже не представляешь, насколько! – с готовностью закивал Арлекин, широко улыбаясь. – Если бы я мог, я бы только этим и занимался, но Карабас против… – он грустно вздохнул. – Ты уже от него, что ли? – Буратино был удивлен такой оперативности. – Ага, вчера заходил… ненадолго, – того перекосило, и Буратино подумал, что лучше не переспрашивать. Вдруг Арлекин развернулся к нему. – Ты думаешь, я специально это сделал? Проще, наверное, было отшутиться, но Арлекин смотрел прямо в глаза и ждал честного и серьезного ответа. Будто ему этот ответ был действительно важен. – Мне не кажется, что ты специально, – пожал Буратино плечами, предпочитая все же не рассказывать о том, насколько не по себе ему вчера стало, когда он понял, что жизни их можно лишить всего-навсего одним резким неосторожным движением, что он хрупкий настолько, что может сломаться от любого удара, и его будет уже не восстановить. – Точно, ты прав, – протянул Арлекин, задумавшись. – Я и не хотел, оно случайно вышло. Хоть я и знал, что не стоит этого делать. – Ну и забей, – Буратино просто не знал, что еще ответить такому странному существу, как раскаивающийся Арлекин. – Да я уже, – он усмехнулся, потряс головой. – Просто мне показалось, что я и я здесь начинаю понемногу сходить с ума… А что, совсем даже неудивительно, – Арлекин криво улыбнулся, уже не глядя на Буратино. – Может, тебя просто продать поскорее, и мозги сохранятся лучше? – предположил Буратино. – Только после тебя, – покосился на него Арлекин. – У тебя, кстати, Пьеро тоже задерживается, – как бы между прочим отметил Буратино, надеясь отвязаться от Арлекин поскорее. Тот сегодня был каким-то странным, будто и правда не в себе. – У него, между прочим, уважительная причина. А твой Лео просто опять где-то загулял. Буратино хотел было возмущенно возразить, но как раз в этот момент вернулся Пьеро. И Арлекин тут же расцвел, стал подталкивать Буратино в плечо, прозрачно намекая, что тому было бы сейчас неплохо куда-нибудь исчезнуть. «Например, Лео поискать», – подумал он мрачно. Лео – Ну так что, ты мне наконец скажешь, для чего тебе так нужна была эта нора? – спросил Лео, уже порядком подустав от того, что не понимает ничего, когда Мальвина и Пьеро отошли достаточно далеко. Элиза отрицательно мотнула головой, поднимаясь на ноги. – Не здесь. Пойдем вниз. – Долго еще мы будем ходить туда-сюда? – проворчал он недовольно. – Не долго, – Элиза подняла на него глаза, улыбаясь. – Я тебе все объясню, просто найдем место поспокойнее. – И что ты предложишь? – спросил Лео, кое-как успевая спускаться за ней по крутым ступенькам. – В ванную, – посмотрела она на Лео коротко из-за плеча и уже скрылась за поворотом, ведущим как раз туда, и тот, слегка удивленный таким местом для разговора, пошел за ней, прикрыв за собой дверь плотнее. На задвижку Лео не хочет ее закрывать, опасаясь, чтобы кто-нибудь не подумал ничего лишнего про них, но Элизу это мало волновало, и она сама защелкнула замок. Она обернулась к нему, и Лео как никогда остро здесь ощутил страх от небольшого замкнутого пространства, но быстро справился с собой. – И что мы будем здесь делать? – спросил он с усмешкой, наблюдая за тем, как Лиза выкручивает краны с водой до предела. – Как ты думаешь, Карабас не подслушивает нас здесь? – Думаю, что нет, – Лео мотнул головой, присаживаясь на краешек ванны так, чтобы смотреть на девочку прямо. Та прислонилась бедром к раковине, скрестив на груди руки, и в упор глядела на него. – Мне кажется, Карабас нигде нас не прослушивает и не контролирует. – Почему ты так думаешь? – она прищурилась. – Ну, сама подумай! Вы с Линой, мы с Буратино, Арлекин с Пьеро… Если бы он знал, он бы давно переубивал нас всех. Лео правда думал так и свои выводы считал правильными, но иногда чувство постоянной опасности накатывало, накрывало с головой, и ему начинало казаться, что Карабас просто смотрит на все их развлечения сквозь пальцы. Потом, правда, Лео вспоминал его реакцию, когда тот застал его с фотографом в коридоре, и понимал, что Карабас не стал бы шутить с такими вещами. Это было неприемлемо для Карабаса, и это успокаивало Лео, о чем он и рассказал Элизе, и та вынуждена была с ним согласиться. – …так что, может быть, ты мне все-таки скажешь, чего ты прицепилась к несчастным мышам? – закончил он свою речь вопросом. – Я хочу отравить Карабаса, – проговорила она размеренно, вскинув на него упрямый взгляд. Лео некоторое время стоял в ступоре, пытаясь обдумать то, что только что услышал, под пристальным взглядом прозрачно-голубых глаз девочки. – Объясни, – попросил он наконец напряженно. Предложение Элизы было привлекательным донельзя, но казалось неосуществимым. – Я думала сегодня всю ночь. В общем, я хотела попросить у него яд для мышей, а потом незаметно заставить самого Карабаса проглотить что-нибудь. Тортик, например, – улыбнулась она жестко, сверкнув глазами и тотчас опустив их вниз. – Почему так радикально? – хмыкнул Лео. Сейчас его. Действительно, волновал только этот вопрос, все остальные, огромное их количество, были второстепенными. – Можешь предложить что-нибудь другое? – Пока что нет, но… – Лео задумался над тем, что его неосознанно смущало в этой идее, параллельно слушая громкое шуршание воды. – Тебе не кажется, что даже если нам повезет и мы таким образом убьем Карабаса, то нам самим станет только хуже? Он сам раньше думал о такой возможности. Просто собраться всем вместе, чтобы Карабас наверняка не мог справиться со всеми разом, и решить их проблемы самым простым физическим способом. Лео казалось, они могли бы сделать это, даже несмотря на способность Карабаса препятствовать их действиям, но что произойдет после этого. Было совершенно неясно. В лучшем случае они бы снова стали людьми, как в сказке, в худшем – сошли бы с ума или умерли, от того что перестал существовать их хозяин. – А тебе не кажется, что если мы не сделаем что-нибудь, нам точно станет только хуже? – бросила Элиза, отвернувшись, и добавила так тихо, что слова сложно было разобрать за шорохом воды: – Знаешь, я все равно сделаю это. Я не могу сидеть здесь и ждать неизвестно чего, и я не могу допустить, чтобы меня тоже продали. Я должна сделать это быстрее и найти Лину. С тобой я просто хотела обсудить, как лучше будет это сделать. Если ты не согласен, я справлюсь сама. Лео не знал, что на это ответить, и только вздохнул, чувствуя, как тяжело и больно сдавило грудь. Он, конечно, понимал Элизу, и понимал также то, что переубедить ее сейчас, когда она так решительно настроена. невозможно, но ему все равно казалось, что эта идея – далеко не самый лучший выход из ситуации. Но если других не было… – Просто ты единственный, кому я здесь доверяю, – Элиза смотрела на него с такой тоской и безысходностью, что у Лео перебило дыхание, и он сдержанно кивнул, но ей было достаточно этого. Элиза продолжила говорить сухим, механическим голосом: – Я не доверяю Арлекину, я боюсь, он сразу же расскажет обо всем Карабасу в обмен на его расположение. Поэтому только ты. И не говори ничего никому, пожалуйста. – Хорошо, – Лео согласился, подумав. Мысль была разумной. Арлекин, и правда, мог сделать все, что угодно, лишь бы продлить свое существование здесь. За что-то ведь он был любимцем Карабаса. Лео очень сильно хотел поделаться этим с Буратино, он не думал, что тот разболтает кому-нибудь об этом, но один раз он уже втянул Буратино с свою игру, думая, что все получится и будет только лучше, а в результате стало хуже для них обоих. – То есть, ты согласен мне помочь? – недоверчиво переспросила Элиза, и Лео пришлось еще раз кивнуть, чтобы развеять ее сомнения. Нельзя сказать, чтобы он был рад, но это было хоть чем-то, что можно попытаться сделать, чтобы выбраться, а скорректировать план можно и по ходу. Зато Элиза приняла его раздумья за неуверенность, и поспешила перетянуть его на свою сторону: – Я все буду делать сама, обещаю. Тебе не придется рисковать, ты должен будешь только думать вместе со мной, потому что я одна могу где-нибудь сильно ошибиться… – сейчас она потеряла всю свою железную убежденность, и голос ее был просящим. Как будто Лео мог сейчас отказаться, когда уже влез в это дело. – Хорошо, пусть так – прервал он Элизу. Тогда у меня есть несколько вопросов. Во-первых, почему ты думаешь, что Карабас даст тебе этот яд? Может, он притащит мышеловку, пару кошек, и этим ограничится? – Потому что кошки и мышеловки это долго и неэффективно, бросить яд куда проще и действеннее. Никто из нас все равно не сможет им отравиться, так что я не вижу причин, чтобы Карабас не согласился, – Элиза отвечала спокойно, и видно было. Что эти ответы она обдумала и заучила чуть ли не наизусть, как перед экзаменом. Она определенно хорошо подготовилась за эту ночь… – И ты думаешь, что если ты так просто пройдешь к Карабасу и попросишь, он выложит тебе все на блюдечке? – задал следующий интересующий его вопрос Лео, поражаясь при этом, как просто и незатейливо, оказывается, организуются заговоры – в общей ванной, под шум льющейся воды, когда в воздухе клубы пара мешают четко видеть второго человека. – Пойду не я, а Арлекин. – Ты уже сообщила ему об этом? – Лео скептически поднял брови. – Нет еще, но я не думаю, что он откажется. В конце концов, нам же надо избавиться от грызунов? – Вряд ли он будет рад,– хмыкнул Лео, втайне позлорадствовав, потому что девать Арлекину действительно некуда. – Можно еще попробовать попросить у Пьеро, но вряд ли Карабас воспримет его всерьез. – Ладно, с этим понятно, пойдем дальше, – Лео чувствовал, что уже начинает входить во вкус. – Каким образом ты собираешь накормить этим Карабаса? – В тортик, я же сказала. – И он прямо-таки съест кусок, ничего не заметив? – усомнился он. – Привкус, например, странный? А если твой план не сработает? – Значит, мне не повезло, – просто ответила Элиза. – В любом случае, ему будет хоть немного плохо от этого. Но я надеюсь, он все-таки не обратит внимания. – Ты очень плохо думаешь о Карабасе. – покачал головой Лео. Он боялся даже предположить, что тот сделает, если поймет, что Элиза пыталась его отравить. – Мне особо нечего терять. А вам ничего не грозит. Так что я намерена попробовать. Осталось только попросить яд у Арлекина. Арлекин – Ты сегодня какой-то мрачный, – поддел Арлекин Буратино, когда тот посреди дня ввалился в комнату, глянув на него мельком, и тут же упал на свою кровать. Уткнувшись лицом в стену. Буратино, конечно, отвечать не торопился, продолжал валяться молча и думать о чем-то своем и не особо приятном. И Арлекин даже подозревал с некоторой радостью, что настроение у того плохое уже второй день из-за того, что Леонардо второй день почти полностью проводит с Элизой. Сам он сегодня тоже скучал почти весь день в одиночестве, потому что Карабаса сегодня не было. С одной стороны, это было хорошо, потому что можно было отложить проблему с неожиданно опять появившимися мышами до завтра, а он совсем не торопился опять показываться у Карабаса. Слишком неприятными и острыми были воспоминания о предыдущем визите. Но Мальвина к нему сегодня не уходила, и Пьеро весь день вынужден был просидеть с ней. Сколько они не думали, как можно деликатнее сообщить Мальвине, что Пьеро больше не хочет тратить все время на нее, но не придумали ничего – Мальвина в любом случае нажалуется Карабасу, особенно когда поймет, с кем именно вместо нее Пьеро предпочитает проводить время. – Буратино, – позвал он, нарочно тяня слоги, но тот не поднял головы и вообще никак не отреагировал. Тогда Арлекин позвал снова: – Буратино! – Чего тебе? – тот все-таки отозвался неохотно, предчувствуя, что просто так Арлекин не отвяжется. – Хочу с тобой поговорить, раз делать нечего, – с готовностью заулыбался Арлекин, подсаживаясь поближе, как раз на кровать отсутствующего сейчас Лео. – О чем поговорить? – Буратино все же повернулся к нему лицом, осознав безнадежность своего положения. – О чем-нибудь. Например, о новенькой девочке Кристине. – Лицо у Буратино перекосило. – Тебе она тоже показалась очень миленькой, ведь правда? – Не показалась, – буркнул он, поджав губы и возмущенно сверкнув глазами. – Ты к ней очень несправедлив, Буратино! – Арлекин сокрушенно покачал головой, – зато она очень милая, добрая и общительная. – Для этого она как раз нашла Николаса, – Буратино улыбнулся не очень радостно. – И они с самого утра болтают в зале. Никки ей рассказывает обо всех тонкостях кукольной жизни, и безмерно счастлив. – Должен ведь и он побыть счастливым хоть немного. Но вообще все это не очень хорошо, – пришла ему в голову нерадостная мысль, – Никки ей там такого про нас расскажет. А потом она по наивности как спросит что-нибудь у Карабаса… – Пока я с ними сидел, Никки все только в общем рассказывал. – Буратино пожал плечами и отвернулся, как только заметил загоревшиеся глаза Арлекина, будто тот после долгих поисков наконец напал на след. – Ты с ними сидел? – спросил он с показным сочувствием. – И долго? – Полдня, – Буратино ответил мрачно, не поднимая глаз. – А что все это время делал Леонардо, ты не знаешь? – Понятия не имею. – Разве Лео тебе не сказал? – Ничего он мне не говорил, – буркнул он, и видно было, что такое положение дел задевает его очень сильно. – А что же ты не спросил у него ничего вчера вечером? Мне вот Кристина страшные вещи рассказывала по большому секрету, – Арлекин делал вид, что хочет искренне посочувствовать Буратино, и наклонился вперед так, чтобы говорить можно было тише и душевнее. И интимнее. А Буратино сейчас, расслабившись и думая совсем о другом, этого маневра не заметил. Он скривился, как от кислого лимона. – Этот секрет она рассказала уже всем, с кем успела поздороваться. – И как тебе, не волнуешься? – С чего мне волноваться? – Буратино фыркнул, но смотрел все равно грустно, так, что хотелось его пожалеть и успокоить одним определенным способом. Арлекин, не особо раздумывая, протянул руку, легко коснулся пальцами щеки и остановился так, хитро, с намеком поглядывая на Буратино из-под ресниц и стараясь при этом изо всех сил не засмеяться. Буратино понял не сразу, но через пару секунд, просидев с огромными, округлившимися от шока глазами, дернулся в сторону с такой силой, будто его снесло волной. – Ты чего такой нервный? – усмехнулся Арлекин, с интересом глядя на Буратино, почему-то от шока забившегося в дальний угол и глядящего на него оттуда дико. – А тебе чего от меня надо? – выпалил Буратино, не спеша расслабляться. «А жаль, – подумал Арлекин, даже немного расстроившись, – было бы забавно». – А что такого? Тебе приятно, мне не сложно и тоже приятно, – подмигнул он Буратино, который понемногу начинал выходить из своего ступора и уже сел нормально. Правда, смотрел на Арлекина он все еще с опаской. – Раз уж тебя оставили в одиночестве грустить столько времени… – Обойдусь как-нибудь, – пробубнил Буратино. – Зачем же как-нибудь, когда можно как-то хорошо? – Арлекин снова заулыбался широко, склоняясь к нему, и на этот раз Буратино отдернулся сразу, словно только этого от него и ждал. Арлекин с досадой отодвинулся: – Ну ты как в первый раз… – Спасибо, я и без тебя справлюсь – Так я же хочу помочь! – Арлекин возразил горячо, снова стараясь не заржать. Он и правда был не против, но сейчас хорошая затея скатилась в дурацкий фарс, и было только смешно смотреть, как пытается отнекиваться Буратино. Не особо активно, кстати, пытается. – А как же Пьеро? – Буратино посмотрел на него, чуть улыбаясь, и Арлекин выдохнул с облегчением: Буратино наконец-то понял шутку и принял его игру. Смотреть на запуганного него было совсем невесело. – Не волнуйся из-за этого, Мальвина не отпустит его от себя еще… – он с грустью посмотрел на часы, – пару часов точно. Так что у нас есть время, – он подмигнул снова, на этот раз еще откровеннее, и на пробу положил руку на колено Буратино, обтянутое тонкой хлопковой тканью. Тот, к сожалению, тотчас скинул с себя руку. – Скучно с тобой, – пожал Арлекин плечами, откидываясь назад. – Ну и иди отсюда, сам же хотел от меня чего-то. – Что я хотел, ты мне не даешь, – Арлекин посмотрел насмешливо из-под полуопущенных век. – Кстати говоря, ты мне так и не ответил, почему твой Лео так тебе ничего и не рассказал вчера? – Да не мой он вообще! – Как скажешь! – Арлекин фыркнул. Буратино бы забавным существом, особенно когда начинал психовать на пустом месте. – И что дальше? – Ничего, – он недовольно скривился. – Он сказал, что Элиза попросила побыть с ней немного, чтобы она успокоилась. – Это он сам тебе сказал? – переспросил Арлекин, слабо веря, но Буратино кивнул и снова скривил лицо, тоже сомневаясь в правдивости услышанного. – Ты видел мышь? – перевел Буратино внезапно тему, но добиваться от него еще чего-то, судя по всему, было бессмысленно. – Видел. Мышь как мышь, обыкновенная, только маленькая. А что? – она уже привыкла к Кристине, даже еду из рук берет, – поделился Буратино, улыбнувшись, когда наконец-то понял, что никто на него не покушается. – Рад за них, – хмыкнул Арлекин, отметив про себя на всякий случай, что Буратино явно позавидовал новенькой. Сначала он даже хотел притащить ему еще одну мышь, и пусть в отсутствие Лео ее дрессирует, но почему-то, чуть подумав, делать этого не стал. *** А на следующее утро Арлекин, скрепя сердце, все-таки двинулся к Карабасу, чтобы доложить, что у них в который раз завелась мелкая живность. Зато он не мог отказать себе в удовольствии вместе с Пьеро проводить Мальвину, иногда рассказывая ей, что может сделать мыши Кристины с ее шикарным начесанным париком когда-нибудь ночью, а также куда она может заползти ненароком, заблудившись. Мальвина, правда, на этот раз молчала – видимо, ее впечатлило то легкое снятие головы, а Пьеро всю дорогу пытался держаться стороной и молчал, но Арлекину все равно казалось, что краем глаза он ловит его улыбку. Это было единственным, что скрашивало утро. Карабас, как бы это ни казалось Арлекину странным, действительно относился к проблеме грызунов в своем помещении крайне серьезно. Однажды, когда у того было неплохое настроение, он даже объяснил Арлекину благожелательно, что такая мелочь, как мыши, может существенно подорвать его репутацию, и если клиенты увидят на представлении хоть одну мышь, доверие к нему пропадет: а вдруг одну из его замечательных дорогих кукол случайно погрызет какая-нибудь тварь с огромными острыми зубами. К тому же, Арлекину иногда казалось, что их боится и сам Карабас. Зато его поход на этот раз прошел успешно. Карабас, оставив у себя Мальвину развлекаться в одиночестве, вынужден был пойти с Арлекином, чтобы убедиться в существовании норы. – Вот здесь, – Арлекин нашел место первым, провалившись пальцами в черноту под сценой. Карабас присел рядом на корточки, словно был его ровесником, и стал внимательно смотреть на дыру, гипнотизируя ее. – И давно она здесь, Арлекин? – наконец повернул Карабас к нему голову, посмотрел сурово, будто это Арлекин был виноват в том, что в подвале завелись мыши, или. По крайней мере, в том, что не обнаружил норку раньше. – Не знаю. Может, неделю. Или чуть больше. – Отлично, – непонятно чему обрадовался Карабас. Может, тому, что в последнее время не было выступлений, и никто из чужих заметить не мог. Решив для себя что-то, Карабас поднялся на ноги, взглянул на свои испачкавшиеся в пыли пальцы – Арлекин несколько секунд пребывал в некотором ступоре от увиденного – лизнул их, чтобы немного смочить, а потом обтер об свои брюки. – Все, мы можем идти, – кивнул он Арлекину, улыбаясь, и тот отразил улыбку как мог правдоподобно, но Карабас уже не смотрел на него, двинувшись обратно. Теперь Арлекину предстояла последняя, уже не такая значительная часть первого этапа – забрать отраву и пойти к себе. Это радовало, потому что сегодня он заберет с собой Пьеро, который сможет оставить Мальвину наедине с ее любимым Карабасом. И все было бы так, как Арлекин уже успел себе представить, но Карабас, вспомнив что-то в последний момент, окликнул его, когда Арлекин уже почти готов был скрыться. Они как раз добрались до его комнаты, где Карабас выдал пакетик с отравой прямо ему в руки. – Подожди еще немного, – Карабас виновато улыбнулся, словно извиняясь за то, что вынуждает Арлекина отвлечься от важного дела. – Раз уж ты здесь, я хотел тебя спросить. Что ты думаешь о Кристине? Да ты присядь ненадолго, пока мы говорим! Хочешь чай? Скрипнув зубами, Арлекин медленно опустился в продавленное от бесконечных посиделок кресло. Меньше всего ему хотелось сейчас обсуждать эту новенькую идиотку, да и вообще говорить хоть что-нибудь. – Нет, спасибо, – решил он порадовать себя хоть раз и отказаться. – Вам интересная моя личная оценка или что-то более объективное? Возможно, стоило просто сразу сказать Карабасу, что она тупая, но он бы точно не оценил этой выходки. Лучше было говорить коротко и по делу, чтобы отвязаться скорей. – Сначала объективное, потом твое, – Карабас сел напротив и уставился на него, выказывая полную заинтересованность. – Из хорошего – она красивая. У нее необычная, очень яркая внешность… – Тебе понравилась? – Карабас спросил как бы невзначай, помешивая остывший чай в своей чашке. Арлекин напрягся мгновенно. – Мне лично – нет. – пожал он плечами, стараясь казаться как можно равнодушнее. – Почему нет? – Не в моем вкусе, – он усмехнулся, глядя Карабасу прямо в глаза. Тот, вроде бы, поверил, покивал, поджав губы и думая о чем-то своем. – Я думал, тебе понравится, – наконец-то высказался он грустно. – Спасибо, не стоит. Еще из хорошего – она очень дружелюбная. Даже чересчур, я бы сказал. – Хорошо, тогда из плохого что? – Она тупая и наивная, будто вчера родилась, – Арлекин скривился, вспоминая ее горящие глазищи в пол-лица без единого проблеска мысли. – И немного навязчивая, но это мелочи, по сравнению с тем. – Что ж, все ясно, спасибо – хмыкнул тот тихо, пристально глядя на Арлекина, и тому опять стало не по себе, хотя на этот раз он точно нигде не соврал. – Откуда она вообще взялась такая? – поинтересовался он из вежливости. – Приемная дочь моего бывшего друга, если тебе это так любопытно, – чуть помолчав, ответил он. Наверное, обдумывал, стоит ли отвечать вообще. Зато совесть Арлекина стала чувствовать себя лучше – он проявил немного интереса, и теперь можно было идти. Это понял и Карабас. – Все, спасибо, ты свободен, – кивнул он. – Только не забудь передать Кристине, что я хочу видеть ее сегодня вечером. Пусть она зайдет ко мне ненадолго, мне с ней тоже нужно поговорить. – Конечно. Мне можно идти? – Конечно, – повторил Карабас его интонацию в точности, улыбаясь хитро. Арлекин сделал вид, что оценил шутку, вместо прощания усмехнувшись ему в ответ. Лео – Ну и что мы будем с этим делать? – Лео скептически просматривал на свет прозрачный полиэтиленовый пакет, в который было насыпано немного белого порошка, слежавшегося в крупные и мелкие комочки. На этот раз они с Элизой сидели прямо в том зале, где водились злосчастные мыши, и думали, что делать дальше. Пару минут назад Арлекин торжественно вручил Элизе этот пакетик, ухмыляясь во все лицо при этом так, как будто знал, что они замышляют нечто запрещенное, однако тотчас скрылся, оставив девочку посреди коридора в одиночестве, и предупредив на всякий случай, что ей самой травиться этим порошком бесполезно, а дохлыми мышами он должен отчитываться перед Карабасом. Элиза сидела перед Лео на спинке стула, задумчиво глядя куда-то за его плечо, а Лео чувствовал, что план даже хуже, чем показался ему вначале. – Тогда для начала мы его попробуем, – решился он, аккуратно развязывая пакет. Он понюхал содержимое, но оно никак не пахло, да и на языке ощущалось практически безвкусным. Непонятно было, что тогда должно привлекать к нему мышей, но сейчас этот вопрос заботил Лео меньше всего. – Ты точно не отравишься? – Элиза взволнованно смотрела, как он распробует порошок. – Как раз и проверим, – ответил Лео, снова заглядывая в пакет. – Только тут совсем мало. Нам может не хватить и на мышей, и на Карабаса. – Посмотрим. Может, это даже лучше…– протянула она неуверенно. – Не понял, – нахмурившись, Лео склонил набок голову. – Я подумала вчера, что, может, не стоит сейчас быть такой радикальной… Можно просто попробовать, ради эксперимента, узнать, можем ли мы вообще это сделать. И не станет ли нам самим плохо, если он отравится. – Рассчитаешь дозу? – Лео усмехнулся, понимая, что сомнения, к счастью, терзают не только его. Зато это было хорошей идеей – проверить, насколько сильна связь Карабаса с ними и как она будет проявляться. – Дай сюда пакет, – протянула Элиза руку, и Лео с готовностью отдал ей то, что держал. В конце концов. Это была ее идея, она собиралась даже в одиночку ее осуществить. – Я думаю, мы разделим его на две части. Одну скормим мышам, а другую, как и собирались, Карабасу. Как думаешь, что лучше: бросить в чай или в тортик? – Лучше в чай, – ответил Лео, вспомнив, что тот почти никогда не ел торт вместе с ними. – Только если он что-то поймет, отпираться тебе будет бесполезно. – Я и не собираюсь даже, – она улыбнулась умиротворенно, и Лео недоверчиво посмотрел на нее. – Тебе что, жить надоело? – Так – точно надоело, – пожала она плечами, отворачиваясь. – Мне не нравится твой настрой – Почему? Тебе же должно быт без разницы. – Тебе не кажется, что это глупо – так просто бросаться под нож? Ты могла бы и подождать, красиво покончить с собой ты всегда успеешь. – Я не могу ждать! – проговорила она упрямо, взглянув на Лео из-под сведенных к переносице бровей, и вдруг оглянулась беспокойно, проверяя, нет ли кого-нибудь рядом, но все равно вытянулась вперед к Лео, зашептав на ухо: – Если у меня не получится с этим, у меня будет нож, который я в последний момент воткну ему в спину. – Ты совсем с ума сошла с горя? – Лео скривился. – Карабас, по-твоему, похож на идиота? Если он поймет, что ты хотела ему навредить, ты и пальцем двинуть не сможешь. – Значит, я успею первой, – отрезала она. Похоже было, что Элиза накрепко убедила себя в правильности и необходимости именно этих действий. Самое плохое, что Лео не мог ни переубедить ее сам, ни рассказать кому-нибудь другому, чтобы попытаться отговорить ее вместе, потому что нельзя было допустить и малейшей вероятности того, что их раскроют. – Тогда подумай о том, что таким образом ты никак не поможешь Лине, – бросил он последний козырь. Элиза ожидаемо дернулась, отворачиваясь так резко, словно ей дали пощечину. Значит, он все-таки угадал, и в этом она тоже не была уверена до конца. Но она все же собралась с силами, взглянула на него снова, и Лео покачал головой, увидев в ее глазах уверенность, которая стала еще крепче. – Еще меньше я ей помогаю, просто сидя тут с вами. Я не могу ждать, я должна сделать что-нибудь, чтобы хоть немного приблизиться… – Приблизиться к чему? – такой постановки вопроса Лео еще не слышал. – К тому, чтобы понять, что делать, чтобы выбраться отсюда, – Элиза, казалось, успокоилась, посмотрела на него в упор с таким выражением на лице, будто Лео спрашивал об элементарных вещах. – Ты зря меня отговариваешь. Это будет нашим первым шагом. Других-то идей у тебя все равно нет. – Почему только ты так вверена в том, что этот первый шаг не станет последним? – Я не знаю, – ответила Элиза, улыбнувшись чуть смущенно, и Лео, глядя на нее сейчас, в один момент вспомнил ту девочку, светлую и добрую, которая пока оставалась только в прошлом. – Мне так кажется. Может быть, это интуиция, но я знаю, что это поможет. – Хорошо. Как скажешь, – он вздохнул, поднимаясь. Спина затекла, сидеть здесь ему уже надоело, и раз уже Элиза все-таки решилась на это дело, а он не смог ее отговорить, можно возвращаться к себе и отдыхать. И снова врать что-нибудь Буратино, всячески отвлекая его, чтобы тот как можно меньше думал о том, что Лео исчезает от него уже третий день подряд. Только каждый раз, когда Буратино с обиженным и упрямым взглядом задавал ему вопросы, хотелось все сильнее рассказать ему обо всем. Так, думая о Буратино, он смотрел, как Элиза аккуратно, стараясь истратить как можно меньше, насыпает на пол перед мышиной норкой ядовитый порошок. Арлекин Буратино появился сразу же, стоило только Пьеро уйти по своему ежедневному маршруту: до Карабаса за Мальвиной. Вошел недовольно, захлопнув дверь плечом, не доставая руки из карманов, бросил на Арлекина оценивающий взгляд и упал на кровать лицом в подушку. Такой явный намек удивил Арлекина настолько, что тот даже не понял сразу, что это было. – Где ты был? – поинтересовался Арлекин, ненароком подсаживаясь к нему на кровать. Буратино мгновенно напрягся, будто стараясь не отскочить в испуге на пару метров. – Гулял, – ответил тот коротко тоном, подразумевающим под собой, что больше ни о чем его не стоит спрашивать. – Гулял весь день? – Арлекин удивленно округлил глаза. – Тебе нечем было заняться в одиночку? – Точно, – ответил Буратино мрачно и раздраженно посмотрел на него из-под челки. – А что же опять случилось? – Арлекин изобразил на лице волнение, аккуратно, по сантиметру приближаясь к Буратино по ходу этого ничего не значащего разговора с желанием точнее разведать обстановку и общий настрой. А также то, сколько Буратино будет ломаться. Судя по всему, недолго, и Арлекина сейчас это чрезвычайно радовало. Буратино был милым и грустным, в последнее время – особенно, и постоянно стрелял глазами в его сторону, как будто ожидая, что именно Арлекин должен его как-то развлечь. – Лео сказал, чтобы я не лез к нему сегодня, – проговорил Буратино, прикрыв глаза, и Арлекину захотелось мимоходом настучать Лео по голове, чтобы в ней хоть что-нибудь прибавилось. – Бедный маленький Буратино… – Арлекин сложил брови домиком, стараясь этим выказать как можно больше сочувствия, но тот недовольно скривился. Лицо тут же вернулось в нормальное состояние. – И зачем ты тогда сюда пришел? – Нельзя, что ли? – Буратино огрызнулся, делая попытку отвернуться, но Арлекин легко, едва коснувшись, удержал его за плечо. – Конечно, можно, – он склонился чуть ниже, и Буратино больше не спешил убегать. Застыл, напряженно глядя огромными от испуга глазами. Арлекин продолжил, наклоняясь как можно ниже к его уху: – Можно вообще все, что ты захочешь, только скажи… Сказал, почти что коснувшись губами уха, и слегка отодвинулся, решив все-таки дать Буратино возможность ответить, но у того, казалось, отнялся язык, потому что говорить он сейчас точно ничего не собирался, только смотрел, правда, уже спокойнее. Будто Арлекин и правда сейчас переубедил его в чем-то. В глазах больше не было страха, скорее – едва скрываемое ожидание. Немного даже удивившись про себя, насколько, оказывается, у Буратино гибкая психика, Арлекин склонился, нависая над самым лицом, но Буратино только сильнее вжался затылком в подушку, глядя упрямо, будто бросая ему вызов: осмелится поцеловать или нет. Усмехнувшись от такого приятно щекочущего нервы момента, Арлекин оглядел лицо Буратино и улыбнулся шире от того, каким серьезным тот выглядел. «Главное, чтобы Пьеро не решил сейчас вернуться», – пронеслась у Арлекина в голове тревожная мысль, но он быстро ее отогнал. Если не вернулся раньше, то уже не стоит волноваться. Погладил на пробу щеку Буратино, которая, точно от прикосновения, вспыхнула румянцем, и легко, почти что невесомо коснулся губами его губ. Губы тотчас раскрылись на выдохе. Целовать Буратино, безусловно, было приятно, как успел подумать Арлекин, особенно когда тот наконец расслабился и перестал изображать бревно, сам, увлекшись, потянулся навстречу и прикрыл глаза, наслаждаясь процессом. – Ты уже делаешь успехи, – не мог не прокомментировать Арлекин, тут же прикусив язык и подумав, что вот сейчас Буратино запросто может обидеться и снова закрыться, но тот снова посмотрел на него с вызовом, закидывая руки, которые до этого мертво лежали по бокам, ему на шею. Только они были твердыми и не гнулись нормально, как должны бы при этом… – Расслабься и получай удовольствие. – Арлекин мягко усмехнулся, и Буратино послушно расслабился, снова прикрыл глаза, когда Арлекин, входил во вкус, целовал его, осторожно нащупывая край у футболки снизу, чтобы можно было скользнуть руками под ткань, гладить, медленно и нежно грудь и напряженный живот. Мальчик, лежащий сейчас под ним, все-таки расслабился окончательно, дышал тяжело и часто, и его руки путались в волосах Арлекина, беспорядочно гладя шею и затылок. Пора было снять наконец футболку, подумал Арлекин, задирая ткань выше под горло. Буратино мгновенно оторвался от него, вскидывая вверх руки, чтобы потом прижаться голой грудью еще теснее, и с затуманенными глазами вскинуть бедра навстречу. – Ты бы знал, какой ты красивый сейчас, – прошептал, горячо выдохнув ему в ухо, Арлекин. Буратино от этого покраснел еще сильнее, вскинул на него несчастные глаза, замер полностью, словно готов был прямо сейчас разреветься, и Арлекин понял, что пора срочно спасать проигранную уже ситуацию и переходить к активным действиям. А еще он понял, что, как ни странно, Буратино он сейчас не хочет абсолютно. Мягким нажимом он заставил Буратино повернуться к нему спиной и опустил руку вниз, пробираясь под пояс штанов и обхватывая пальцами член, с тоской слушая приглушенные вздохи и стоны, пока те, наконец, не оборвались. – Ну и чего ты? – Арлекин перевел дыхание и задал вопрос Буратино уже совершенно будничным тоном, потому что тот лежал, не шевелясь и глубоко дыша уже несколько минут, и даже не собирался подавать признаки жизни. – Все, пойду я… – сбросил он руку Арлекина со своего плеча. Медленно, плохо координируя движения, он начал подниматься. – Ну ты и наглый… – протянул Арлекин, укладывая Буратино на место. Тот не особо и сопротивлялся, только смотрел на Арлекина совсем убито, так, что тот даже начинал задумываться, кто кого сейчас отымел. – Хоть бы спасибо сказал для начала. – Спасибо, – Буратино пожал плечами. – Можно мне идти? – Нельзя. Только оденься сначала и приведи себя в порядок. Волосы хотя бы пригладь немного и лицо попроще сделай. – Чего ты от меня еще хочешь? – поднял Буратино на него глаза и тут же спрятал за тонкой тканью футболки, одеваясь. – Ты сам пришел, я-то тебя точно не звал, – Арлекин неопределенно мотнул головой и повел плечами, – так что думай сам, я не экстрасенс. Буратино на это скривил губы, опустил голову пониже, сгорбившись и сжавшись. Арлекин снова тяжело вздохнул, подсаживаясь поближе и обнимая Буратино за плечи, и криво улыбнулся в ответ на недоверчиво-удивленный взгляд. – Только для тебя, цени, – хмыкнул он, и Буратино слабо улыбнулся. – Вот сейчас кто-нибудь придет сюда… – А ты поправь постель и расслабься, – Арлекин пожал плечами, с интересом наблюдая, как Буратино справится с задачей, не убирая его рук. Вышло, конечно, не то чтобы очень хорошо, но и так сойдет. – Так вот, прийти сюда сейчас могут только трое. Никки будет абсолютно все равно, с Пьеро я уж точно смогу договориться и все правильно объяснить, а вот твоему Леонардо было бы очень даже полезно. – Почему это? – спросил Буратино совсем тихо. Арлекин, не удержавшись, уткнулся носом и губами ему в шею, прижимаясь и надеясь, что вот именно в этот момент Пьеро не зайдет. – Потому что он не ценит такое чудо и где-то шляется. Кстати, ты так и не узнал, где? – спросил он быстро, перебивая слегка шокированный взгляд Буратино. – Нет, он не говорит. – Хочешь, я у него спрошу? – сказал Арлекин и сам себе удивился еще сильнее. – Не надо, – фыркнул Буратино, распрямляясь. – А я все-таки прошу… – подумал вслух Арлекин, вздыхая. – Что-то странное они там делают, а мне потом отвечать, да? Услышав такое объяснение Буратино не сдержался и фыркнул возмущенно, сбрасывая с себя его руки. – Так я все-таки пойду? – Зачем? Оставайся, будешь третьим, Пьеро добрый и любит всех, – радушно предложил Арлекин, потому что заранее предполагал отказ. – Что-то не кажется мне, что Пьеро настолько добрый, – пробурчал Буратино, поднимаясь. – А где же спасибо? – поймал Арлекин его за запястье. Буратино, усмехнувшись, бросил «спасибо» куда-то в сторону стены и чуть ли не выбежал, улыбаясь. Элиза На самом деле, Элиза недоговаривала. Оставшись в зале и спровадив Лео, она, ко всему прочему, хотела еще и дождаться возвращения Кристины, чтобы поговорить с ней. Ей интересно было, что Карабас расскажет именно Кристине, а кроме того, она хотела знать, не сболтнула ли та чего-нибудь такого, чего Карабасу знать не следовало. – Привет, – махнула Элиза рукой, когда Кристина, спустя некоторое время, вышла из темного коридора в зал. Та посмотрела на нее с удивлением, не ожидая здесь увидеть. Элиза усмехнулась: заставить ее заговорить с Кристиной могла только необходимость. – Привет, – ответила она как-то вяло. Должно быть, Карабас и его рассказы о светлом будущем не обрадовали даже ее. – А где Лео? – Понятия не имею, гуляет где-то. Я ждала тут тебя. – Для чего? – Кристина покосилась недоверчиво, словно опасаясь, но ближе все-таки подошла. – Мне любопытно, о чем вы говорили с Карабасом. – Теперь я, кажется, поняла, за что вы все так его не любите, – задумчиво проговорила она. Элизе в этот момент хотелось похлопать ей за догадливость. – А до этого он тебе нравился? – До этого он был обычным добрым старичком, угощал всех конфетами, хоть и ходил в каком-то драном пальто… – И что изменилось? – посмотрела она на Кристину пристально, но та была до сих пор где-то не здесь, и смотрела мимо. – Кристина? – Ты что-то сказала? – она захлопала глазами и наконец-то обратила на Элизу внимание. – Нам надо поговорить. – О чем? – она заморгала непонимающе. – О Карабасе, о нас… Чуть подумав, она села на ближайший стул и в ожидании взглянула на Кристину. Та, улыбнувшись несмело, села рядом, сложила руки на колени, как на детском утреннике, и приготовилась слушать. – Все, теперь расскажи мне, чем именно Карабас тебе так не понравился? – Он рассказал мне сегодня, зачем он всех тут держит, – ответила Кристина в сторону, и Элиза чуть было не рассмеялась нервно – можно было подумать, до этой встречи с Карабасом никто ничего Кристине не говорил. – Николас, конечно, рассказывал что-то подобное, да и Арлекин тоже… – она поморщилась, произнося это прозвище, будто оно вязло в зубах. – Но я все равно не могла поверить до конца. – Поздравляю. О чем вы еще успели поговорить? Элиза не могла сказать наверняка, стала ли Кристина симпатичнее ей сейчас, когда стала немного тише и задумчивее, но это было совсем не важно. – Да ни о чем особо, – Кристина передернула плечами. – Он угощал меня тортом, рассказывал, какая я красивая, как хорошо мне будет жить в своем доме, а не в лесу, у людей, которые полюбят меня по-настоящему… Кристина скривилась, отвернувшись от нее. – И что тебе не понравилось в его плане? – Мне и у себя было хорошо, – отрезала она. – А здесь я буду походить на домашнего зверька. – Это еще хорошо, если на зверька… – перед глазами снова встала картинка: Лина, уходящая за каким-то старым извращенцем, и она ничего не могла поделать, не могла даже двинуть пальцем, чтобы хоть как-то помешать. Но Элиза могла быть уверенной хотя бы в том, что Лина ни за что не сдастся так просто, а значит, ей самой всего лишь нужно поторопиться, чтобы уйти отсюда. – О чем ты думаешь? – внезапно спросила Кристина, прищурившись с подозрением. – Думаю, как бы отсюда сбежать, – сказала она, чтобы проверить, как на это отреагирует Кристина. Та успокоилась и понимающе кивнула, и тогда Элиза пошла дальше: – А ты что-нибудь думаешь на эту тему? – Он сказал, что не стоит даже пытаться. – И ты сразу поверила? – Вы же не сделали этого до сих пор, – она посмотрела на Элизу косо. – Я же не идиотка, я понимаю, что если бы это было возможно, вы бы сделали это. И еще… Он говорил, что его зеркало волшебное. Что если оно не отразит человека перед ним куклой, тот так и останется человеком. Таких Карабас отпускает, потому что кукла выйдет плохая. – Отлично, – пробормотала Элиза. Над сказанным обязательно надо будет подумать позже, но такая предопределенность ей совсем не нравилась. К тому же, она сомневалась в том, что Кристина поняла и передала слова Карабаса верно, но приходилось верить тому, что есть. Надо было поделиться неожиданной новостью с Лео. – Знаешь, я вспомнила, что мне надо идти, – улыбнулась она Кристине. – Спасибо тебе за то, что рассказала. И тут в голову к Элизе пришла очередная ужасная мысль, и не поверить в нее было очень трудно. В конце концов, здесь все было страшным, и если и менялось, то всегда только в худшую сторону. Лео – Иди сюда, – потянул Лео Буратино вперед, мягко удерживая его за тонкие пальцы. Тот пока что не собирался сопротивляться, шел следом послушно, но смотрел из-под взлохмаченной челки все равно недовольно. Тихо прикрыв за собой двери, он повел Буратино за собой, подальше от входа в зал, не прекращая улыбаться ему, чтобы тот оттаял. А про себя Лео думал о двух вещах. Во-первых, его волновало, как бы отделаться от расспросов Буратино, чтобы не обидеть его еще больше. Во-вторых, он начинал раздражаться из-за того, что ему опять приходилось быть крайним и оправдываться. И хоть он и понимал, что Буратино в чем-то прав и имеет полное право обижаться на него, но этот голос разума не мог заглушить в нем вспышек злости. А в-третьих, Лео просто хотел побыть в тишине и спокойствии рядом с Буратино, а не думать о том, как бы оправдаться. После целого дня, проведенного с Элизой, когда они дергались от каждого случайного шороха, ему хотелось просто передохнуть. Тем более что завтра им предстояло осуществить задуманное. – Что делали сегодня? – спросил Буратино, бросив на него быстрый взгляд, а потом снова опустил голову вниз, глядя на свои колени. Они сидели странно и неправильно – друг напротив друга, и Лео не знал, как подобраться к Буратино. Тот, как будто ему было неприятно, специально отодвинулся в сторону. – Разговаривали, думали, – Лео усмехнулся. – А что? – И ты не можешь мне сказать, о чем? Лео вздохнул и все-таки подвинулся поближе, положил руку на плечо Буратино. Тот покосился на нее с удивлением и непониманием. – Что ты делаешь? – Нагло к тебе пристаю, – Лео улыбнулся мягко, медленно опуская руку с плеча на грудь. Буратино фыркнул с насмешкой, но отодвигаться больше не торопился, да и взгляд у него хоть немного, но потеплел. Лео, приободрившись, придвинулся так, чтобы его можно было нормально обнять. – Извини, – прошептал он тихо, уронив голову Буратино на плечо, но тот снова замер, словно только сейчас вспомнил, что слегка недоволен. Лео улыбнулся слабо уголками губ, но Буратино, конечно, этого заметить не мог. – Я все понимаю, но не злись из-за этого. Я просто не могу сейчас тебе рассказать, я обещал Элизе. – Что обещал? – переспросил Буратино, сидя все так же неподвижно. – Что пока все, что мы делаем, останется между нами, – Лео сказал и тут же понял, усмехнувшись весело, что его можно неправильно понять. Если, конечно, хорошо постараться. Буратино тоже оценил, с показным пониманием хмыкнул. – Так значит, Кристина правду говорила. А мы не верили… – протянул он. – А что говорила Кристина? – Лео поднял голову, посмотрел на него с интересом. Только он не учел того, что лицо Буратино сейчас было слишком близко, чтобы можно было смотреть спокойно, не касаясь его. Сразу весь интерес к словам новенькой, который внезапно появился, исчез напрочь, особенно когда Буратино прикрыл на мгновение глаза, сдерживая улыбку, которая все равно, не смотря на обиду, все-таки просачивалась сквозь плотно сжатые губы. – Она всем рассказала, что вы с Элизой постоянно запираетесь в ванной и… – Буратино не договорил, но любой, кто знал Кристину хоть пару минут. Легко мог догадаться, каким было продолжение. От этой мысли сразу стало противно, как будто Буратино и в самом деле мог поверить в этот бред, который Лео, не подумав, ляпнул и забыл тут же. – Что еще хорошего ты вспомнишь? – скривился он. Буратино, ко всему прочему, обладал еще и редким талантом парой слов испортить настроение так, что стразу становилось невыносимо обидно от такой несправедливости. – Ты сам спросил, – Буратино пожал плечами, но видно было, что и ему не по себе от собственных слов. – Никто же ей все равно не поверил! – он попытался оправдаться. – Меня это должно порадовать? – Лео скептически поджал губы, и чуть отодвинулся в сторону, отстраняясь. – Я опять должен извиниться, да? – Буратино склонил голову понуро. – Как хочешь, – ответил Лео сухо. – Хотя лучше бы ты иногда думал о том, что хочешь сказать. – Я не то имел в виду! – вскинул Буратино на него большие и несчастные глаза, и Лео понял, что долго обижаться на Буратино он не в состоянии, стоит только ему сделать такое грустное и раскаявшееся выражение лица. – Я правда не хотел… – Все, забыли, я верю, – Лео усмехнулся. Зато Буратино забыл про свой вопрос хоть ненадолго и вообще сразу стал тихим, спокойным и очень милым. И Лео всегда любил, просто не мог оставаться спокойным, когда Буратино сам, неловко и неуверенно, хотел его коснуться. Вот и сейчас он потянулся к Лео, опустил подбородок на его плечо, касаясь носом шеи и щекоча ее дыханием. – Я тебе обязательно расскажу все, обещаю, – проговорил Лео тихо ему на ухо, задевая губами, и от этого Буратино наконец-то оттаял и заулыбался. – Только подожди еще совсем немного. Завтра мы попробуем кое-что провернуть, и, если получится, я сразу все скажу тебе. – Точно? – хитро прищурился Буратино, глядя на него из-под ресниц, и Лео выдохнул с облегчением – он получил свою отсрочку еще на месяц, а дальше все должно было как-нибудь разрешиться. – Лео, ты здесь? – дверь в зал внезапно приоткрылась, и внутрь заглянула Элиза, глядя на него требовательно. Он простонал коротко и закатил глаза, увидев, как Буратино сначала нахмурился, непонимающе посмотрев на него, а потом оскорблено сжал губы в ниточку. Хотелось сейчас только одного – послать Элизу куда подальше. – Что еще? – спросил Лео, так и сидя к ней спиной и не собираясь оборачиваться в надежде, что девочка поймет его и уйдет как можно скорее. – Мне надо с тобой поговорить, – она мотнула головой на выход с полной невозмутимостью, от которой Лео обалдел настолько, что даже возмутиться не смог нормально. Но через пару секунд Элиза, похоже, сообразила и сделала голос извиняющимся: – Там Кристина только что от Карабаса, он ей сказа кое-что интересное. – Что сказал? – спросил Буратино громко, но Элиза не обратила на него внимания, даже головой не повела, так и продолжая смотреть на Лео выжидающе. – Лео, я очень хочу поговорить с тобой, – сказала она с нажимом. Он переглянулся с Буратино, но тот быстро отвел глаза в сторону. – А подождать до завтра ты не можешь? – Нет, я не могу ждать. Лео, пожалуйста… – попросила она совсем уже тихо и жалобно, склонив голову к груди, и в этот момент ему показалось, что их затея совершенно безнадежна, что любая попытка заведомо обречена здесь на провал, а Элиза понимает это, но все равно пытается. Возможно, – думал Лео, стараясь не встречаться с Буратино взглядом, – Кристина узнала что-то действительно важное, как раз то самое, что сможет помочь им… И Лео сейчас хорошо понимал Элизу: ей совсем не хотелось рисковать собой просто так, что бы они ни говорила по этому поводу. – Я, наверное, лучше пойду, – пробормотал Буратино себе под нос, поднимаясь с пола на ноги спиной к Лео. Он поймал Буратино за запястье, не отпуская, хоть и поделать сейчас ничего не мог. Ему все равно предстояло разговаривать с Элизой наедине. Буратино еще ждал несколько мгновений, а потом дернул руку и быстро пошел прочь от него у Элизе и к выходу. Лео оставалось только устало прикрыть глаза, успокоиться и заставить себя сделать то. что нужно. Он сможет все объяснить Буратино потом. И Лео все-таки надеялся, что у Элизы все пройдет хорошо. Правда, как именно должно осуществиться это «хорошо», он себе даже не представлял. Элиза Элиза стояла перед дверью, ведущей в комнатку Карабаса, уже несколько минут, и никак не могла заставить себя поднять руку, чтобы постучать. В животе все стягивалось в узел от волнения и давило до тошноты, так, что казалось, она не сможет и пару слов сказать, не то что осуществить задуманное. В длинном рукаве платья, скрывающем ладонь чуть ли не до середины пальцев, прятался крошечный пакетик с порошком, абсолютно безвкусным и быстро растворяющимся в воде – как раз то, что нужно. Она специально попросила с утра Пьеро, чтобы он отвлек Мальвину. И теперь стоит под дверью, не решаясь войти, и тратит драгоценное время без Мальвины. Рассердившись на себя, она наконец подняла руку, ставшую вдруг неимоверно тяжелой, и три раза громко стукнула костяшками по вертикальной поверхности, ощутив, как по напряженной руке эти удары отходят к ней самой, доставая до самой груди. Элиза поморщилась, а в следующий момент дверь перед ней открылась, и она увидела Карабаса, улыбающегося ей слишком приторно и гостеприимно то ли от того, что он ощущал собственную вину, то ли от того, что что-то знал о ее планах. От мысли о втором варианте ей стало плохо до того, что она заговорила, перебив начинающую зарождаться панику. – Здравствуйте! – Элиза смотрела прямо ему в глаза и надеялась, что выглядит не настолько напуганной, насколько чувствует себя сейчас под его взглядом. Карабас улыбался, как обычно, когда смотрел на нее. – Я совсем ненадолго, я только хотела узнать… – Я все понимаю, – Карабас перебил ее мягким голосом, пропуская вперед себя. Рука легко и ненавязчиво прошлась по ее спине, подгоняя. – Ты ведь хотела узнать, что сейчас с Каролиной? Ты не будешь против, если я сяду? Нога сегодня болит слишком сильно… Он снова улыбнулся Элизе, будто извиняясь, и она кивнула, про себя отметив только сейчас, что Карабас и правда сегодня слегка прихрамывает на левую ногу. И это было очень кстати. Она молча ждала, пока Карабас усядется в свое кресло и пригласит ее сесть напротив. Элиза всегда знала, что она должна быть хорошей и вежливой девочкой, особенно если хочет добиться чего-нибудь. – Да, вы правы, – она кивнула. Элиза понимала, что сейчас все равно не сможет узнать про Каролину правду, но спрашивать было страшно. – Я очень надеюсь, что вы расскажете мне про Каролину. Я очень волнуюсь, вы же понимаете… – Конечно, я понимаю… – Карабас с сочувствием покивал ей, задумавшись и глядя себе под ноги, а затем поднял на нее глаза. Элиза не поверила себе, когда увидела его смущенный взгляд. – Я, наверное, должен извиниться пред тобой, Элиза… Я ведь обещал, что не стану отдавать вас по отдельности, но так уж получилось… Он вздохнул тяжело, так и не сводя с нее пристального взгляда. Элиза почувствовала, как дыхание сдавливает огромный комок в горле и как давят на глаза слезы. «Так не вовремя», – подумала она, злясь на себя и не в силах сказать хоть слово. Элиза до боли стиснула зубы, задирая голову вверх, чтобы слезы не полились по щекам рекой, а в голове снова и снова звучали слова Карабаса: я обещал, что не разлучу. – Элиза, ты в порядке? – Карабас поинтересовался заботливо, и только за одну эту интонацию хотелось его убить. Зато комок в горле от внезапно вспыхнувшей злости перестал давить так сильно, рассасываясь, и слезы больше не текли из глаз. – Да, все хорошо, – прошептала она, все еще не уверенная в своем голосе. – Извините меня. – Ничего страшного. Если хочешь, можешь поплакать, я все понимаю. – Нет, я не хочу, – она помотала головой. – Можно лучше мне чай? – Конечно, – Карабас закивал с готовностью и поднялся с кресла, но тут же поморщился, наступив на больную ногу. – Давайте, я сама сделаю! – Элиза вскочила с места. – Вы не вставайте, у вас ведь нога… – Правда? – Карабас с видимым облегчением опустился обратно. У Элизы отлегло от сердца. До тех пор, пока она не вошла в эту комнату, она понятия не имела, как именно она подсыплет Карабасу яд, но благодаря его неожиданному приступу боли, план действий сложился мгновенно, а случайные слезы только добавили ее поведению искренности и правдоподобности. «Ну надо же… – думала она довольно, аккуратно разливая по чашкам крепкую заварку из чайничка и стоя к Карабасу спиной. – С того времени, как ушла Лина, я ни слезинки не проронила, а тут чуть не разревелась от пары слов…» Впрочем, это не сильно ее удивляло, да и былое волнение уже прошло – как только в ее руках оказались чашки, мозг начал работать четко, как часовой механизм, и не позволял себе лишних эмоций. – Положить вам сахар? – обернулась она к Карабасу и похолодела: тот наблюдал за всеми ее действиями с расчетливостью и холодной доброжелательностью, словно он специально позволил ей налить этот чай. Все это пронеслось у нее в голове за долю секунды, а потом Карабас улыбнулся ей обыкновенной доброжелательной улыбкой. Элиза обругала себя за излишнюю мнительность. – Одну ложечку, пожалуйста. Сахар в коричневой баночке слева. Элиза кивнула и отвернулась, придвинула к себе ту самую баночку из красно-коричневой обожженной глины, и, засыпая медленно сахар, вытащила свой приготовленный пакетик с белым порошком, засыпала его в чашку, размешала вместе с сахаром… Размешивался яд плохо, превращаясь в белые хлопья. Она уже начинала паниковать, когда комочки наконец-то стали расходиться. Подождав еще немного для верности, Элиза выдохнула решительно, взяла в обе руки чашки (в левую – для себя, в правую – для Карабаса), развернулась к нему лицом, стараясь изо всех сил сохранять спокойствие, хоть сердце и билось оглушающее громко. Тут же она наткнулась на понимающую улыбку Карабаса, который, казалось, разгадал ее фокус и теперь только и ждет момента, чтобы ее разоблачить. И неизвестно, что будет тогда с ней дальше, а рисковать сейчас она не имела никакого права, ведь тогда она совсем ничего не узнает о Лине. Эта мысль, как ни странно, пришла ей в голову только сейчас со всей своей ясностью. Нельзя делать Карабасу ничего плохого, иначе она никогда не узнает, где искать Каролину. – Элиза, – позвал Карабас ее вкрадчивым голосом, и она только сейчас поняла, что, задумавшись, так и стоит столбом напротив него. Она улыбнулась и решительно тряхнула головой. – Извините, я задумалась. Вот ваш чай, – и она, не давая себе больше времени на раздумья, протянула ему осторожно, чтобы не расплескать горячее, чашку из левой руки. – Спасибо тебе, – Карабас кивнул ей с теплотой, от которой внутри все сжалось, и принял в руки свою чашку, поднес к лицу, принюхиваясь, и вдруг нахмурился. – Что-то не так? – спросила она с наигранным удивлением, стараясь сохранять подобие своей невинности как можно дольше хоть и понятно было, что Карабас в курсе сякого ее замысла. Сейчас она надеялась только на то, что не перепутала чашки. – Ты точно не перепутала свой чай с моим? – Карабас принюхался еще внимательнее. Внутри нее все оборвалось. – А что такое? – спросила Элиза тихо, невольно отклоняясь назад, чтобы убежать, хоть это и было бессмысленно. – Мне кажется, ты положила мне больше сахара, чем нужно – протянул он задумчиво, продолжая водить носом над чашкой. – Знаешь, у меня очень тонкий нюх, иногда даже слишком тонкий, – засмеялся он коротко, бросив на нее быстрый взгляд. Хотя без разницы, мы же хотели поговорить… Ведь так, Элиза? – Так… – на неуверенно кивнула, не понимая таки, раскусил ее Карабас или нет. В любом случае, нужно было узнать, что с Линой, раз уж он дал ей такую возможность. – Расскажите мне, пожалуйста, что сейчас с Каролиной. Где она, у кого? Я очень волнуюсь, вы же понимаете… – выдавила она из себя улыбку. – Ты слишком много от меня хочешь, – Карабас развел руками и виновато вздохнул, все-таки отхлебнул маленький глоток из своей чашки. Лиза замерла. – Я не слежу за своими куклами, когда нахожу для них человека. – Но как же… – Элиза осеклась. Ее удивление от услышано было даже сильнее, чем страх выдать себя. – Вы же говорили всегда, какие мы ценные! – Увы… – он показал головой, глядя ей в глаза пронзительно. – Я не думаю, что имею право вмешиваться в чужие дела. Но я могу сказать тебе уверенно только то, что всегда навожу о будущих хозяевах некоторые справки. Все они – хорошие, честные люди. – И вы в это верите… – кивнула Элиза. Лучше было не спорить. Она подумала, что поступила правильно, не дав Карабасу нужную чашку, с его-то тонким нюхом, который смог различить лишние несколько грамм сахара. – Тогда, может быть, вы расскажете немного о ее… хозяине? – Это хорошо, что ты называешь вещи своими именами, – Карабас продолжал смотреть на нее и улыбаться, – но я не думаю, что ее там сильно ограничивают. Только в разумных пределах, я уверен. Но если тебе так интересно… – вздохнул он, но Элиза нетерпеливо закивала, и он продолжил нехотя: – У него была дочь, очень похожая на Каролину – я видел ее фотографии. Этот человек очень ее любил, а она сбежала, как только ей исполнилось тринадцать. Несколько лет он с ума сходил, ища ее, а потом нашел Каролину. Поэтому я думаю, что она в надежных руках. Ты довольна? – Да… – ответила Элиза совсем тихо, подумав про себя, что вряд ли кто-то сбежал бы от хорошей жизни. Она надеялась, что сможет помочь Лине раньше, чем ей сделают что-то плохое. – Поэтому ты можешь не переживать за нее. Лучше пей свой чай, успокоишься. Элиза перевела взгляд с него на чашку, которую до этого она отставила подальше от себя. Хоть она и понимала, что с ней ничего не случится, если выпить, но, несмотря на это, страшно было сделать даже глоток. Воспоминание о том, как она обнаружила утром двух мертвых и давно закоченевших мышей в тех местах, куда она вечером кидала отраву, было слишком ярким. Элиза медленно, делая вид, что чай все еще горячий, поднесла чашку к губам и сделала глоток. Вкус был обычным, и, прислушиваясь к своим ощущениям, она понимала, что не происходит ничего. Пришлось медленно выпить чуть ли не половину чашки, потому что Карабас продолжал смотреть на нее испытующе. – Извините… Можно еще вопрос? – в голову Элизе пришла мысль, что если Карабас сказал что-то Кристине вчера, то и от нее скрывать не будет. Вчера они просидели вместе с Лео полночи, изобретая варианты один нелепее другого. Они не придумали ничего, и в конце Лео послал ее уже в открытую, свалив от нее прямо посреди разговора. – Да, – спрашивай. – Кристина вчера рассказала про ваше зеркало, то самое… Оно показывает вам, кого можно превратить в кукол? – Ты очень вовремя спросила… – за секунду его улыбка неуловимо изменилась и теперь она больше не была мягкой и доброжелательной, как прежде, а стала холодной и жесткой. Элиза, не сводя с него глаз, похолодела и поняла, что все-таки зря это затеяла. Карабас понял все и сразу, легко развел ее своей больной ногой, чтобы она сделала ход… – Допивай свой чай и иди сюда. Его голос мгновенно стал металлическим, и в нем явно слышался приказ. И Элиза, как бы ей ни хотелось сопротивляться, поднесла чашку к трясущимся губам и влила остатки в рот, с ужасом обнаружив на донышке осевший белый порошок, который не растворился. Зато вторую часть исполнять не пришлось – Карабас сам подошел к ней, вытащил из разом ослабевших пальцев чашку. Посмотрел внутрь, кивнул, скривив губы, и повернулся к ней. – Так ты спрашивала о зеркале? Оно просто показывает всех вас такими, какие вы есть. Быть красивыми куколками – ваше предназначение, ваша внутренняя сущность. Вы этого хотите, как бы вам это не казалось неприемлемым. Вы все ждете того, чтобы вами управлял кто-то, даже если сами себе в этом не признаетесь. – Карабас медленно обошел стул и встал за ее спиной, положив руки на плечи, не давая подняться, хоть Элизе сейчас, наоборот, больше всего хотелось провалиться под землю, чтобы исчезнуть отсюда. – Поэтому ты в последний момент изменила решение и отдала мне свою чашку. Это не страшно и не плохо, это просто ваш характер. Ты просто не можешь ослушаться меня, как бы ты этого ни желала. Понимаешь меня? Кивни, если понимаешь, Элиза, и я продолжу. Механически она кивнула, чувствуя только, как давят на ее плечи тяжелые, будто каменные ладони Карабаса. – И хотя мне, безусловно, приятно, что ты не сделала этого, но все-таки сам факт твоего непослушания существует, и я, как бы ни хотел, не могу пропустить это мимо. – Он снова обошел вокруг и встал напротив нее. Элиза застыла, будто ее заморозило, и, не могла двинуться ни на сантиметр, даже глаз поднять не могла. – Ты всегда мне очень нравилась, Элиза, ты очень хорошая, умная и послушная девочка, но тебе тоже, как и всем, иногда следует напоминать, что любые попытки сделать что-нибудь против моей воли не принесут ничего хорошего. Посмотри на меня и скажи: ты согласна? Голова все-таки поднялась с неимоверным трудом. Она посмотрела на Карабаса, не видя его и мечтая только о том, чтобы это закончилось как можно скорее. Она медленно кивнула. – Вот и хорошо, что ты понимаешь… – Карабас коротко улыбнулся и мотнул головой в сторону, нахмурившись и закусив губу: – Иди в ту дверь, а потом – в ванную комнату. Раздевайся. Арлекин Арлекин расслабленно валялся на кровати уже больше часа, как он успевал отмечать, изредка поглядывая на часы. Буратино убежал от него уже давно, но Арлекин не мог заставить себя не улыбаться, когда вспоминал, как улыбнулся ему Буратино, уходя, и как до этого сидел, сжавшись в комок и сгорбившись, рядом с ним. Леонардо действительно был полным идиотом, если не обращал на него внимания. Зато Арлекин думал еще и о том, что ему, говоря о Лео, точно нужно разобраться, чем тот занимается целыми днями с Элизой. Но пока он усердно прогонял от себя эти мысли, целиком сосредотачиваясь на других, более приятных и волнующих. Например, Арлекину очень нравились мысль, что еще совсем немного усилий, и Буратино с горя сам прибежит к нему. Думать об этом было крайне приятно, и, увлекшись этим занятием, он даже не заметил, как тихо, без скрипа приоткрылась дверь, и в спальню осторожно проскользнул Пьеро. Он всегда старался передвигаться так, чтобы быть как можно незаметнее, но Арлекин не придавал особо значения этой мелочи, принимая ее за еще одну из черт его закрытого и скромного характера. Но сейчас, заметив Пьеро около себя, он впервые испытал неприятное раздражение пополам с неловкостью, словно тот застукал его за чем-то, чего знать не должен. Зато Арлекин мог порадоваться хотя бы тому, что его мысли не написаны на лице так явно. - Задумался, - усмехнулся он в ответ на долгий взгляд Пьеро. Тот стоял прямо около его кровати, у ног, не подходя ближе, будто спрашивая разрешения. Арлекин тут же пожалел, что подумал о Пьеро плохо, стоило тому только улыбнуться, извиняясь за свое неожиданное появление. Еще мгновение, и Пьеро опустил взгляд, прикрыв глаза, приблизился к нему и замер около головы, не зная, куда спрятаться от пристального взгляда и улыбки Арлекина. - Что-то случилось? – спросил Пьеро, посмотрел вопросительно, и Арлекин очнулся, будто сего сейчас облили холодной водой. - Все в порядке, – подмигнул он, мигом освободив рядом с собой место, чтобы Пьеро мог лечь рядом, а не стоять в изголовье, как памятник. – Почему ты решил, что что-то произошло? – спросил Арлекин уже спокойно и миролюбиво, когда тот устроился рядом, уткнувшись лбом в плечо. - Ты же сказал, что задумался, - ответил Пьеро в полголоса. - А я не могу задумать просто так, если ничего не произошло? – Арлекин фыркнул весело, но Пьеро отчего-то сжался и даже попытался отодвинуться. Вздохнув тяжело для вида, хотя на самом деле ему было приятно, Арлекин повернулся, чтобы обнять Пьеро, прижать к себе покрепче, и чтобы у того больше не возникало мысли куда-нибудь сбежать. Пьеро громко выдохнул, и Арлекин почувствовал, что тот наконец расслабился, когда Пьеро легко закинул руки ему за голову, обнимая. – Почему-то мне кажется, что это у вас там что-то случилось, и от этого ты теперь такой дерганый. - Угу… - промычал Пьеро, кивнув, и на этом замолчал, словно больше ничего не нужно было говорить. Арлекину пришлось спросить еще раз, с большей настойчивостью, чтобы тот все-таки начал рассказывать: - Элиза что-то сделала, я точно не знаю, что, но сейчас она у Карабаса. Лео попросил меня спросить про нее у Карабаса, он ее дожидался, сидя в зале, но потом они разругались с Буратино, хотя я так и не понял, из-за чего. – Пьеро вздохнул и замолчал, закончив рассказ, и только сильнее обнял Арлекина, прижимаясь всем телом, будто хотел спрятаться. - Так… - протянул Арлекин. Все оказалось даже веселее, чем он мог себе представить. – Ты, конечно, деталей не знаешь? – он почувствовал, как мотает головой Пьеро, и нахмурился, от досады сжимая зубы. Его, конечно, мало волновала, а точнее, даже радовала ссора Буратино и Лео, но вот ее причина… По всему выходило, что Элиза и Лео все эт время задумывали сделать что-то, но, чем бы это ни было, у нее не вышло. И это явно было связано с желанием исчезнуть отсюда как можно скорее. Но с этим Арлекин разберется чуть позже, когда Элиза выберется ил лап Карабаса и окажется в его досягаемости, а пока можно было обратить внимание на вопрос куда более насущный и близкий. – А о чем говорили Лео и Буратино, ты мне можешь рассказать? - Я не понял ничего, - Пьеро почти прошептал. – Я просто шел от Карабаса. Хотел было сказать Лео про Элизу, раз он просил, и услышал, как он орет на Буратино, что-то насчет того, что тот не думает головой, что делать. Я не знаю, что еще было, я торопился поскорее оттуда уйти… К тебе, - добавил он в конце тихо-тихо, так, что Арлекин еле разобрал, а когда понял, втянул воздух в грудь глубоко и неровно и подумал про себя, что лучше бы Пьеро этого не добавлял. А еще Арлекин не мог не думать о причине, из-за которой Лео был так возмущен, и эти мысли все никак не хотели уходить, даже когда Пьеро, подтянувшись наверх, к его лицу, провел кончиком носа по щеке и снова замер, неуверенный, стоит ли продолжать, если Арлекин задумался и не реагирует. - Бедный Буратино, - притворно вздохнул Арлекин, улыбаясь уже Пьеро. Тот, заметив его взгляд, сразу просиял и заулыбался, вскидывая нежное личико так, чтобы Арлекину было как можно проще дотянуться до губ, специально для него приоткрытых. Буратино И только когда Буратино так поспешно выскочил из общей спальни и от Арлекина, и прошел быстро весь длинный коридор, он задумался о том, куда, собственно, он хочет податься и зачем он так торопился уйти. С Арлекином, по крайней мере, можно было хоть как-то провести время. Точнее, тот мог предложить только одно, вполне определенное занятие, но сейчас Буратино, как бы ни хотел, не мог сказать с твердой уверенностью, что действительно против этого. По крайней мере, с ним Буратино хотя бы чувствовал себя нужным и заслуживающим внимания, в отличие от Лео. Стоило только вспомнить о нем, как настроение испортилось, резко и безвозвратно. Вчера Лео опять свалил от него на целый вечер и еще на полночи, запершись с Элизой в ванной под шум воды, и сколько бы Буратино ни старался убедить себя в бредовости собственных подозрений, но они навязчиво лезли в голову. Неприятно было даже осознавать тот факт, что он сейчас ревнует Лео, совершенно глупо и по-девчоночьи, и тот, конечно, ничего ему не должен… Раздумывая, Буратино медленно подошел к ведущей наверх лестнице и остановился около первой ступеньки, не зная, куда идти. В зале для репетиций уже сидели, безостановочно болтая, Кристина и Никки. Однажды Буратино от скуки даже проторчал с ними полдня; к тому же, ему интересно было понять, о чем можно разговаривать, не умолкая ни на секунду, да еще и получая от этого удовольствие. Но, посидев с ними и чуть не умерев со скуки, Буратино понял, что так увлеченно все это время они обсуждают все то, о чем можно было прочесть в той стопке ярких глянцевых журналов, которые Карабас притащил сюда когда-то давно. Никки интересовало абсолютно все, Кристина же часами могла рассказывать об одежде, косметике и отношениях, и Никки благодарно слушал ее, а иногда и делился своими познаниями, которые успел почерпнуть из тех же самых журналов. Буратино надеялся хотя бы на то, что Никки хватит ума не делиться с Кристиной подробностями тех отношений, которые тот сам успел увидеть здесь. Буратино совсем не хотелось, чтобы сверхактивная и вечно лезущая, куда не просят, Кристина случайно разболтала Карабасу и об этом. Но пока все было спокойно – Никки, кажется, понял, о чем говорить не следует. Присоединяться к этим двоим Буратино больше не хотел. К тому же, он все время держал в голове, что наверху, в зрительном зале, сейчас сидит Лео. Возможно, тот даже сможет оторваться от их в Элизой тайн, тем более, что теперь Лео оставалось только ждать: с утра Буратино успел выпытать, что сегодня Элиза пойдет к Карабасу, и после этого Лео сможет ему все-все рассказать, а пока пусть он не лезет. От последней фразы, пусть даже сказанной шутливым тоном, Буратино мог только фыркнуть и убежать как можно скорее, потому что в горле мгновенно встал комок. Еще немного, и он разревелся бы прямо там. Но сейчас, спустя пару часов, Буратино подуспокоился, и теперь снова хотел видеть Лео постоянно, чувствовать на себе его взгляд, а еще лучше – его руки и губы. Буратино не хотел себе признаваться, что за пару недель успел основательно подсесть на это удовольствие, настолько сильно, что мигом мог забыть про свои обиды. С такими мыслями он поднимался, не торопясь, чувствуя, как на губах сама собой начинает появляться улыбка. Все же, несмотря на то, что Лео постоянно куда-то исчезает и не появляется около него подолгу, Буратино чувствовал, что тому более чем нравится проводить с ним время, и это ничто не могло изменить. И, придя к такому выводу и до конца успокоившись, он сначала выглянул из-за занавеса, не показываясь на всякий случай. Ничего не происходило, только Лео сидел на последнем ряду к нему спиной, перекинув ногу через стул и обнимая его спинку так, что он лежал на ней всей грудью. Обстановка более чем устроила Буратино, и он пошел вперед, стараясь двигаться как можно тише, чтобы застать Лео врасплох. Тот и не спешил его замечать, продолжая лежать и не двигаться, даже когда под ногой Буратино скрипнула половица. Только когда он обошел Лео и присел перед ним на корточки, Буратино понял, что тот просто спит, лежа щекой на жесткой спинке. Осторожно, стараясь не дышать, Буратино протянул руку, чтобы отвести упавшую на глаза толстую прядку, и тотчас его рука отлетела назад, отброшенная резким ударом. Он даже не успел понять, что произошло, когда увидел Лео без следа сна в глазах, стоящим напротив него за стулом и дышащим тяжело и шумно, будто он только что бежал. Но увидев, что рядом с ним стоит Буратино, он потряс головой и улыбнулся смущенно. - Что-то ты слишком нервный… - Буратино усмехнулся, слегка склонив голову набок и радуясь про себя, тому, что не ошибся, и Лео действительно рад его видеть. Успокоившись, Лео улыбался ему уголками губ и смотрел внимательно и хитро, будто намекая на их маленькую тайну. - Будешь тут нервным, - передернул он плечами, обошел свой стул, до недавнего времени так удачно служивший ему преградой, и встал вплотную к Буратино. – Посидишь со мной, подождешь? Если хочешь, конечно. - Хочу, - Буратино задрал голову вверх, посмотрел на Лео. Тот улыбался ему, но не как обычно: за улыбкой чувствовались неуверенность и беспокойство. Поняв, что его раскусили, Лео хмыкнул и, приобняв Буратино сзади, двинулся к рядам стульев. - И чего мы будем ждать? – спросил Буратино не особо заинтересованно, бросив на Лео долгий взгляд из-под челки, когда они сели на соседние стулья, одновременно наклоняясь вперед и опираясь локтями о колени. Лео покосился на него с улыбкой, заметив такую синхронность. - Или Элизу, или Пьеро. Кто-то из них скоро должен появиться… - проговорил Лео, глядя на темный дверной проем, из которого кто-нибудь и должен был выйти. Посмотрел с минуту, не двинувшись, потом резко выдохнул и тряхнул головой. – Все нормально, скоро кто-нибудь придет, - кивнул он Буратино, - а ты лучше ложись сюда, чтобы сидеть не устал… Буратино сначала хотел было возразить, что сидеть-то он точно не устанет, но, увидев на губах Лео хитрую улыбку, решил промолчать, и правильно сделал: Лео приобнял его одной рукой за плечи и надавил, опуская головой к себе на колени. Буратино подумал, что лежать так, конечно, куда неудобнее, чем просто сидеть, но не стал высказываться, чувствуя, как Лео перебирает в пальцах его волосы. - И что Элиза делает с утра у Карабаса? – спросил он, не надеясь особо на ответ. Раньше Лео рассказывать что-нибудь отказывался наотрез. Однако вопреки его ожиданиям, Лео как-то нервно хихикнул, отчего Буратино даже приоткрыл глаза, чтобы посмотреть, все ли в порядке. И вдруг Лео склонился к самому его уху, шепча: - Сегодня утром она пыталась отравить Карабаса. Отодвинулся он так же резко, как и наклонился, и, судя по его кривой улыбке, лицо у Буратино от неожиданности изменилось сильно. - Что она хотела сделать? – Буратино нахмурил брови, вглядываясь в лицо Лео, но тот только покивал неторопливо. - Ты все правильно расслышал. - Она совсем тронулась? – он выразительно округлил глаза, но Лео отрицательно покачал головой. - Немножко есть, но не совсем. А ты что-то имеешь против? - Да нет, - Буратино пожал плечами, но в его положении этот жесть вышел не очень удачным. – Мне не то чтобы жалко Карабаса, но я не представляю, как она это будет делать. - Это уже детали, я тебе потом расскажу, не здесь, - Лео, успокоившись, снова принялся за его волосы, и Буратино кивнул, млея и чуть ли не мурлыча от едва ощутимых прикосновений к голове, ушам, шее… - И долго нам ждать? – он поерзал, устраиваясь поудобнее, чтобы для рук Лео было больше простора. Тот едва слышно хмыкнул, склоняясь к лицу Буратино. - Потерпи, недолго осталось. Пьеро, в любом случае, не будет сидеть там долго, он же всегда спешит… - Угу, - кивнул Буратино, не желая на эту тему распространяться сейчас. Лео, впрочем, тоже не хотел, судя по тому, как он скинул с шеи Буратино мешавшиеся волосы и погладил ее, чуть нажимая подушечкой большого пальца. Буратино задержал дыхание, посмотрел с удивлением: - Что ты делаешь? - Тебе не ясно до сих пор? – Лео приподнял брови, делая вид, что поражен его недогадливостью, в то время как его пальцы уже отодвигали подальше ворот футболки. Буратино неопределенно кивнул, прикрыв глаза и разглядывая Лео сквозь ресницы. Тот мягко улыбался и расплывался в его глазах, а потом вдруг дернулся резко. Буратино сразу разомкнул ресницы, посмотрел на него напряженно, не понимая, в чем дело. - Что это? – с нажимом он коснулся шеи Буратино у основания, нахмурившись и прикусив нижнюю губу. - А что там? – Буратино понятия не имел, что Лео мог там обнаружить такого неприятного. Тот смотрел уже со злостью, и Буратино так и не знал, чем она вызвана. – Я не знаю, я же не могу посмотреть! - Я тебе так скажу… - Лео погладил его по щеке, и Буратино вскочил, глядя на него сердито. – Я не знаю, что это, но больше всего это похоже на самый обыкновенный засос. - Что?! – Буратино даже рот раскрыл, весь подался вперед. – Откуда у меня?.. – начал было и резко замолчал, вспомнив, откуда. - А я откуда знаю? – Лео засмеялся. – Может, ты так неудачно ударился? - Точно, ударился, – Буратино мрачно кивнул, осторожно поднимая глаза и чувствуя, как горят щеки. Лео больше ничего не собирался говорить, и это было даже хорошо, потому что все было понятно, и отвечать нечего. Наконец он, откинувшись назад на спинку и запрокинув голову, скрестил руки на груди и выдохнул громко. - Я не ожидал, правда. У меня слов нет. Ты… - он замолчал, мотая головой. - Да не было ничего! – Буратино не думал, что сорвется на крик, и голос показался каким-то неправдоподобно-тонким, не своим. Он хотел сказать хоть что-то, хоть это и было бесполезно сейчас. Зато Лео мигом вскинулся, весь выдвигаясь вперед грудью и вставая с места. - Да мне вообще без разницы, что хочешь, то и делай! – у Лео, кажется, тоже сдали нервы, и он отлетел подальше, с силой сжимая пальцы в кулаки. Буратино хотелось провалиться под землю. – Тебе совсем нечего делать, да? Ты мог бы хоть немного подумать головой, прежде чем делать что-то?! - Зато ты устал ей думать! – бросил Буратино, и тут же пожалел о сказанном. На секунду показалось, что Лео сейчас его убьет, не глядя, но тот, словно опомнившись, обернулся резко, стараясь выдавить из себя улыбку. Буратино тоже обернулся – в дверях застыл Пьеро, не решаясь пройти и переводя взгляд с одного на другого. Заметив, что они прервались и обратили на него внимание, он быстро подошел к Лео. - Карабас сказал, что Элиза будет позже, и что она поступила очень нехорошо… - Ясно. Спасибо, - Лео кивнул, переводя дыхание и не сводя с Буратино тяжелого взгляда. – Все, ты сейчас лучше иди к себе, а мы еще немного поговорим… От его холодного тона Буратино стал еще противнее. Пьеро, благоразумно послушавшись, мигом ускользнул и оставил их снова наедине. Зато Лео немного успокоился и упал обратно на свой стул, уже отвернувшись от Буратино. Буратино только сейчас понял, что услышал от Пьеро, но сейчас судьба Элизы волновала его куда меньше, чем своя собственная. Лео сидел, сцепив руки в замок и отключившись от происходящего вокруг. - Я не ожидал от тебя… - внезапно сказал он уже тихо, будто для себя, повернул голову к Буратино, и ему показалось, будто на лицо Лео надели страшную маску, когда тот говорил, словно выплевывая, слова: - Все, свободен, можешь идти, куда хочешь. Лео Часы шли, а Лео все так и сидел в зале. Буратино сначала не хотел уходить, но и сказать ему было нечего, и наконец, устав на него смотреть, Лео с силой вытолкал его отсюда. Сейчас же он думал, как ни странно, даже не о Буратино, потому что при первой же попытке как-то осмыслить произошедшее он впадал в ступор и начинал тупо пялиться в пол у себя под ногами без единой мысли в голове. Иногда, правда, Лео подумывал о том, что не хочет появляться в обще спальне как можно дольше, чтобы не увидеть и не убить случайно. Но пока это было неактуально – можно было сидеть здесь и дожидаться Элизу. И судя по своему опыту, ждать ее можно было еще несколько часов как минимум, а Лео очень слабо верил в то, что для Карабаса имеет хоть какое-то значение, что она девочка. Хоть Лео изначально подозревал, что ничем хорошим это не кончится, но как всегда глупо хотелось верить в лучшее. И, как всегда, зря. Лео даже подумал, криво улыбнувшись в пустоту, что здесь запросто можно вывести действующий закон: все перемены случаются только к худшему. Эта мысль показалась ему настолько верной, что непроизвольно запомнилась и теперь давала о себе знать каждые несколько минут. «Стоит обязательно поделиться этим замечательным законом с Элизой, она точно оценит…» - подумал Лео мрачно и понял, что такой настрой очень понравится Карабасу, что он именно этого и добивается. И что они с таким настроем точно не смогут него сделать. Впрочем, они и сейчас не могут… К Карабасу было не подступиться, и нельзя было от него сбежать, даже если очень постараться это сделать. Карабаса можно было попытаться убить, как и предлагала Элиза, но не используя на этот раз хитрости и уловки, которые тот разгадывал, кажется, интуитивно. Можно было использовать против него обыкновенную физическую силу, сговорившись со всеми остальными, но тогда оставался еще один вопрос. Между Карабасом и его куклами существовала какая-то связь, благодаря которой он мог заставить их сделать все, что угодно, и из-за которой сбежать от него было невозможно. Хорошо, что Карабас не догадался приказать им думать или, наоборот, не думать о чем-то; с другой стороны, это значило, что Карабас уверен в своих силах настолько, что не считает нужным контролировать их полностью. Или он просто не способен контролировать и мысли тоже. Лео размышлял неторопливо, успокаиваясь со временем. Он снова лег грудью на спину стоящего впереди стула и не заметил, как задремал. Он почти не успел поспать прошедшей ночью, да и сегодня, хоть и сидел целый день без дела, но чувствовал себя так, будто по его голове проехался каток. Зато те мысли, которые никак не желали складываться во время бодрствования, сейчас оказались очень навязчивыми. Во сне он был вместе с Буратино, и тот казался грустным и очень усталым, и сколько бы Лео ни пытался его растормошить, не реагировал. Но стоило только выглянуть из-за занавеса Арлекину с нарисованной от уха до уха улыбкой, Буратино вскочил, поспешно скидывая с себя руки Лео, и заспешил к нему. Лео прекрасно знал во сне, что сейчас Арлекин отведет его к Карабасу, но Буратино не верил, только смотрел вперед сияющими глазами, и Лео вскоре отстал от него, затормозив на месте и не двигаясь вперед от того, что за плечо его крепко удерживала чья-то рука, холодная и тяжелая, будто вдавливающая в землю и не дающая дышать. От страха задохнуться на этом самом месте Лео и проснулся и тут же понял, холодея, что сзади за плечо и правда кто-то крепко держится. Только эта рука, в отличие от той, что во сне, была совсем легкой, и он, успокоено вздохнув, обернулся. Позади него стояла Элиза, глядя на него неестественно круглыми и безжизненными глазами и все еще не отнимая от его плеча ладонь. Мгновенно возникшее ощущение дежавю сразу прошло. - Как дела? – Лео улыбнулся ей криво, но видя, что ответа сейчас не последует, потянул ее за запястье усаживая рядом с собой. – Все нормально, мне просто гадость какая-то приснилась… Лиза, ты меня слышишь? – девочка кивнула и чуть дернула уголком губ. – Вот и отлично, а то я уже подумал, что ты до сюда дошла только на автопилоте, а Карабас выбил из тебя все мозги. – Она сделала слабую попытку улыбнуться. – Точно, теперь я определенно вижу, что там что-то осталось. Тогда ты просто посиди пока, ничего не рассказывай, лучше я тебе расскажу историю, тебе понравится. Пока слушай, отходи, начинай соображать. Согласна? - Угу, - она снова кивнула и повернулась к нему, глядя с легким удивлением. - Так вот, слушай… Я надеюсь, ты помнишь Буратино? Кстати, сколько сейчас времени? - Три ночи. Три ночи. У Карабаса часы на стене, я как раз посмотрела. - Да… Хорошо я тут посидел… - Лео задумчиво усмехнулся. - Зачем ты тут сидишь, кстати? Меня ждешь? - Конечно, тебя, что мне еще тут делать? – Лео откинулся назад, свешивая голову и глядя на дверной проем позади себя, сейчас перевернутый. Это, пожалуй, было лучшим выходом – рассказать Элизе про Буратино. И ему будет легче, потому что Лео чувствовал, что до сих пор немного не в себе, и ей не помешает отвлечься. Он тяжело вздохнул, выпрямляя спину обратно, и поглядел на Элизу из-за свесившейся на глаза прядки. – Моя история короткая и, в общем-то, неинтересная. У нас просто случилось небольшое перераспределение ролей, и Буратино теперь спит с Арлекиной. Вот, в сущности, и все, - он хотел выразиться гораздо грубее, но язык почему-то не повернулся. Зато ожидаемого эффекта он достиг: Элиза снова округлила глаза, но теперь это выглядело более чем эмоционально и заинтересованно. - Ты пошутил, да? - Нет, не пошутил, - Лео снова посмотрел на пол, который за столько часов успел изучить до каждой неровности и щербинки. Сейчас стало больно до того, что нужно было стискивать зубы и кулаки изо всех сил, чтобы привести себя в чувство. Зато Элиза окончательно пришла в себя и теперь поверила, глядя на него полными сочувствия глазами. - Но… как? С чего? - Ну, ты понимаешь, я был слишком занят в последние дни, - он грустно усмехнулся, подняв на Элизу взгляд. – Зато Арлекину, как обычно, делать было нечего. - Даже не верится, – покачала он головой. - Точно, мне тоже не верилось, - он замолчал, прислушиваясь к глухой, тянущей боли в груди. – Зато ты, как мне кажется, как раз успокоилась, так что теперь ты рассказывай. - Он все знал заранее, - проговорила она, прикрыв глаза и шумно втянув воздух в грудь. – Когда я пришла, он притворился, что у него болит нога, а я и поверила сразу, дура. Я даже предложила ему помочь и налила чай сама, а он разрешил, даже спасибо сказал… Элиза прервалась, выпрямила спину и продолжила выдавливать из себя слова через силу. -Мне надо было сразу догадаться, что все непроста все складывается так удачно, а я, как полная идиотка, поверила, что мне так нереально повезло и что это мой лучший шанс, - она снова замолчала, задумавшись надолго. Лео смотрел на нее внимательно, наблюдал, как двигаются ее губы и не дрогнет ничего больше на лице. – Правда, в самом конце я испугалась и отдала ему свою чашку. Он сначала не пода вида, сидел, как обычно, рассказывал что-то про Лину. А потом я спросила у него про это чертово зеркало. Я подумала, что если он рассказал Кристине, то и мне можно, - голос в конце фразы сорвался, и Элиза всхлипнула, но ту же быстро взяла себя в руки. – Он ответил. Он сказал, что зеркало показывает ему тех, кто готов подчиниться. Он сказал мне допить чай… - она упрямо наклонила голову вперед, сглатывая, и не выдержала больше, вздрагивая всем телом от рыданий и задыхаясь все сильнее. Не особо раздумывая, Лео придвинулся к ней вплотную, обнимая за плечи, и тут же подумал, что сделал это зря, потому что так Элизе стало еще хуже, а слезы из глаз полились сплошным потоком. Сначала Лео думал, что она успокоится сама, но явно ошибся – Элиза затихала ненадолго, но потом, вспоминая еще что-то, снова заходилась слезами. Он так и не понял до конца, что Карабас имел в виду, говоря, что они готовы подчиниться, хотя, судя по всему, это не было лишено справедливости. Но подумать об этом можно было и позже, а пока надо было приводить срочно в порядок Элизу. Лео ощутимо, чтобы перебить ее сотрясания, встряхнул ее за плечи. - Лиза, успокойся, - заговорил он тихо и как можно мягче, чтобы она как можно быстрее его услышала и прекратила. Элиза затихла, судорожно пытаясь выровнять дыхание. – Ты сейчас должна прекратить плакать и биться в истерике, и мы вместе снова подумаем, что мы знаем и что можем попробовать предпринять. И действительно, Элиза прислушалась и начала приходить в себя, стискивая пальцами свои колени и гася попытки завестись снова. Наконец она глубоко вдохнула и повела плечами, скидывая с них руки Лео. И это было очень вовремя, потому что спина уже ощутимо затекла в неудобной позе. - Извини, - посмотрела она на Лео смущенно, вытирая слезы со щек ладонью. – Я не хотела закатывать истерику, просто… - Просто накопилось, бывает, - он ответил приподнято, не сводя с девочки глаз. Элиза не поняла, напряглась, посмотрела из-под бровей вопросительно. – А ты знаешь, что ты сейчас очень красивая? - Ты вообще нормальный? – Лиза покосилась на него уже с опасением. – Только не надо после Буратино переключаться на меня. - Нет, ты не поняла, - Лео грустно усмехнулся, вспомнив и тут же почувствовав, что в груди все это время не переставало ныть. – Это все кукольность. У тебя сейчас всего лишь глаза чуть покраснели от слез, зато лицо блестит и губы припухли… Элиза приподнялась, принялась ощупывать свое лицо руками, словно и правда хотела на ощупь найти подтверждения его словам. - Гадость какая, - поморщилась она. - Меня сейчас стошнит от моей кукольности… - Точно, - Лео покивал уныло. - Все для клиента, да? Лишь бы ему нравилось? - А может, этим как-то воспользоваться? – задумался Лео, внимательно разглядывая свои пальцы, будто видел их в первый раз. - Можно, Карабас как раз пользуется, - Элиза кивнула, усмехнулась. - Я о том, что этим можем воспользоваться и мы… - Разве только приставить к Пьеро голову Мальвины, и Карабаса хватит приступ. Да, было бы неплохо… - протянула она мечательно. - Ты стала слишком кровожадной… - Слишком? – она изобразила испуг до того правдоподобно, что Лео не мог не улыбнуться. - Хотя, может быть, это неплохая идея. По крайней мере, пусть ему тоже станет весело. Элиза покивала, уже не слушая его и погрузившись в свои мысли. Лео зевнул – теперь, когда она наконец-то пришла, он понял, насколько сильно его волновала ее затея, зато теперь хотелось только спать. И желательно где-нибудь подальше тот общей комнаты. Видеть не хотелось никого, а особенно – Буратино, что же до Арлекина, то Лео всерьез опасался сейчас сломать ему что-нибудь безвозвратно, да и утраивать с ним разборки посреди ночи казалось слишком мелко и бессмысленно. - Кстати… - Элиза посмотрела на него, склонив голову с какой-то странной осторожностью, будто опасаясь, что сейчас ей придется отпрыгивать подальше. – А Пьеро? - Что Пьеро? – Лео переспросил неохотно. - Он… знает? – она спросила и вжала голову в плечи. Лео поморщился. Меньше всего ему хотелось сейчас говорить об этом – слишком глупо он себя чувствовал, да и обидно было очень. И уж меньше всего ему хотелось думать о Пьеро. - Я не знаю, не спрашивал. - А как ты думаешь, как бы он отреагировал? – спросила она, обращаясь даже не к нему, а к самой себе. - Тебе-то какая разница? – буркнул он, совершенно уверенный, что ему неинтересно слышать ответ. Ему вообще больше не хотелось это обсуждать. - Да просто так, задумалась… Он, наверное, будет очень расстроен. - Хочешь – обсуди эту тему с Никки, не со мной. Он точно будет не против. - Обязательно, - Элиза серьезно покивала, и Лео, не выдержав, вздохнул судорожно. – Я просто подумала… Ты не обижайся, конечно, но, может, это и к лучшему. - Угу, конечно… Слушай, ты можешь заткнуться и думать про себя? - Конечно, - улыбнулась Элиза ему, энергично тряхнув головой, и поднялась со стула. Сердце снова нехорошо кольнуло, но теперь от ощущения, что Элиза явно что-то задумала, и он не хотел знать, что именно. – Зато ты сразу можешь подумать, надо ли тебе… - А давай поговорим о чем-нибудь другом? Например, еще немного о Карабасе, - предложил, натянуто улыбаясь, Лео. – Например, как он сходу узнал, что ты не просто так пришла? - Не знаю, - она озабоченно свела брови. – Может, просто сразу был настороже, а потом увидел, что я делаю, хотя я и не знаю, как ему это удалось. А может, Арлекин просто рассказал ему, что я взяла у него этот яд. А Арлекин… - Все, спасибо, я понял, - Лео тоже поднялся. – Может, мы уже пойдем отсюда? - Пойдем, - согласилась она и, вроде бы, даже забыла, о чем хотела спросить. Лео скорее пошел к лестнице. Сегодня он как-нибудь сможет перекантоваться в зале, как делал уже не раз до этого. Не, в одиночку, правда, но, может, так действительно лучше… Но эта мысль улетучилась мгновенно, когда, проходя мимо сцены вглубь, он увидел заснувшего в простенке за тем самым занавесом Буратино. Элиза сзади удивленно хмыкнула и остановилась. Буратино спал сидя, обняв колени и откинувшись головой на стену. Лео представил, каково ему будет с утра, подошел и потряс за плечо. Буратино сначала нахмурился, спросонья не понимая, где он и что происходит, а потом открыл глаза, задрал острый подбородок вверх и улыбнулся, глядя на него. Лео задержал дыхание. - Что ты тут делаешь? - Спал… - Буратино стал неловко подниматься с пола. Лео хотелось прибить его за глупость. – Тебя хотел дождаться. - Все, молодец, дождался. – кивнул он, отступая на два шага назад. – Теперь пошли вниз, нормально спать. Буратино кивнул и уронил голову вниз, но Лео уже бегом спускался по лестнице, чтобы его не видеть. А еще он подумал, что бегать сейчас будет совсем уж глупо, а кровать все-таки намного удобнее, чем холодный пол. Кристина - Николас, - позвала Кристина мальчика тихо, удачно застав его в зале одного и с какой-то книжкой. Он, конечно, сразу показался ей немного странным, потому что вечно ходил с накрашенным лицом, но поговорить хотелось хоть с кем-то, а остальные, более нормальные, были все время заняты неизвестно чем, хотя за пару дней Кристина успела убедиться, что делать здесь абсолютно нечего. Мальчик сразу ее услышал, оторвался от оказавшейся не такой уж и интересной книжки и вскинул яркие голубые глаза в обрамлении длинных черных ресниц. - Ты что-то хотела? – улыбнулся он ей приветливо. Кристина почувствовала огромное облегчение от того, что хоть кто-то нормальный здесь есть. Обрадовавшись, она быстро подошла к нему и уселась рядом. От этого, как ей показалось, Николас стал выглядеть еще счастливее. - Понимаешь, Николас… - Никки, - перебил он скромно, кокетливо прикрыв глазки, чем снова ее неприятно удивил. Она и сама умела делать так же, и она явно не ожидала, что ее приемы будут применять на нее саму. – Меня все так зовут, мне и самому так нравится больше. - Хорошо… Никки. А почему ты такой? – Кристина старалась подобрать такое слово, чтобы не обидеть мальчика, и он, кажется, понял и кивнул, улыбнувшись смущенно. - Тебе разве никто еще не рассказал? Просто я настоящая кукла, меня таким сразу сделали, а вы все были людьми. Кристина задумалась. - А если бы меня сделали куклой, тогда я тоже была бы вечно накрашенной? - Не знаю, может быть… - Никки пожал плечами, улыбнулся снова. – Я ведь не знаю, как это все работает. - А кто знает? - Карабас, наверное. Он же вас всех сюда привел. - Что-то этот ваш Карабас никому здесь не нравится, - хмыкнула она. – Боятся его, что ли? - Ну да, боятся. Но больше они боятся того, что Карабас найдет для каждого хозяина. - А ты не боишься? – удивилась она. Никки все-таки был очень странным. Ей и самой не хотелось бы, чтобы кто-то стал приказывать, что ей делать. - Нет, я же кукла, - повернул Никки голову к ней. – Я для этого и был создан. - Для чего - для этого? – она нахмурилась. - Для того, чтобы приносить радость своему хозяину, - Никки улыбнулся грустно, мельком стрельнул в нее глазками. – Только мне все время кажется, что я плохая кукла. - Почему? – спросила Кристина, стараясь быть как можно деликатнее. Она очень хотела поговорить по душам хотя бы с Никки. - Я не нравлюсь никому, - покачал он светловолосой, в игривых завитках, головой. Кристина чуть было не рассмеялась – так глупо это прозвучало, но в то же время она понимала, что Никки не будет грустить так просто и что это для него действительно важно. - Почему ты так думаешь? - Потому что никто до сих пор не захотел забрать меня себе. И здесь меня никто не хочет, даже Буратино. - Буратино полный идиот, - поджала Кристина губы. – Ты бы еще про кого-нибудь вспомнил. - Да какая разница, - повесил он голову и замолчал, глядя в сторону мимо Кристины. - Никки… - позвала она, задумавшись. – А почему ты такая… странная кукла? - Я не странный, - казалось, он даже обиделся. – Почему ты так говоришь? - Просто ты ведешь себя как девочка, - Кристина почувствовала, что краснеет, и быстро продолжила, - ты так выглядишь, так себя ведешь… - Ну и что? – теперь Никки посмотрел на нее с любопытством. - Ты думаешь, кому-то это может понравиться? – спросила она. Глаза у Никки стали еще больше и наполнились слезами, а губы задрожали. - Ты думаешь, я никому не могу понравиться? - Конечно, можешь! – поспешила Кристина его успокоить, в очередной раз поражаясь его характеру. Она никогда раньше и подумать не могла, что мальчики могут вести себя настолько плаксиво и быть такими чувствительными. – Людей ведь очень много, обязательно найдется тот, кто тебя оценит. И ты очень милый, правда, я так на самом деле думаю… - тут она немного кривила душой, но чего не сделаешь ради спокойствия ближнего. – Нас вот всегда учили тому, что все вокруг – одна большая семья и должны друг друга любить. - Я не хочу всех, - Никки покачал головой. – Я хочу только одного. - Вот видишь, как мало тебе надо, - Кристина радостно заулыбалась и закивала ему. Она уже была не рада, что спросила. Она-то думала, что Никки нормально и спокойно ей все расскажет. - А тебе я нравлюсь? – спросил он неожиданно и посмотрел на нее так преданно и грустно, что Кристине в этот момент лично захотелось найти ему кого-нибудь. - Конечно, нравишься, - улыбнулась она натянуто, но Никки почувствовал неискренность и опустил голову низко-низко, чуть ли не согнувшись над своими коленками. Кристина вздохнула: - Нет, ты меня опять не так понял. Ты симпатичный и очень хороший, - «и даже накрашенные глаза и губы тебя не портят» - закончила она мысль, но, на всякий случай, про себя, - но, ты понимаешь, мне нравятся другие мальчики, постарше, – не смогла не добавить она снисходительно. - Например, Лео? – покосился Никки на нее с интересом, как будто разом забыл, что только что чуть не расплакался. - Ну да, хотя бы он, - повела она плечом, задирая голову вверх. - Ну, ты особо на это не надейся – Никки улыбнулся ей широко. В его голосе Кристине почудилась издевка. - Это еще почему? – она шутливо отмахнулась. Лео, конечно, был симпатичным. И даже очень, но не настолько он был ей нужен. Собственно, как и все здесь. - Потому что он уже занят, - Никки покосился хитро. Кристина с неудовольствием вспомнила про Элизу, за которой Лео и таскался постоянно. - А мне Арлекин больше нравится, - вздохнул он и опустил плечи. - Ясно, - он покивала с энтузиазмом, пытаясь ничем не выдать своего крайнего изумления. Но потом, чуть подумав, она пришла к выводу, что с такой внешностью и манерами Никки вряд ли мог рассчитывать на то, чтобы понравиться хоть одно девушке. Значит, предположить, что Никки нравятся парни, надо было сразу. Она спросила с сочувствием: - Тебя таким сделали, да? - Каким? – теперь Никки не понял ее абсолютно, широко распахнув незабудкового цвета глаза. - Предпочитающим мальчиков… или мужчин, я не знаю, как правильно… Ей внезапно стало очень грустно жаль Николаса, которому не дали здесь права выбора. Может быть тогда он был бы нормальным. - Это плохо? Почему? - Нет, наверное, не плохо… - протянула она, уже разочаровавшись в Никки. Никки совершенно не бы ей интересен, но… Но тут ее что-то зацепило, и она нахмурилась: - А ваш Карабас разве не против? - Я не знаю, - Никки снова посмотрел на нее из-под длинных ресниц. «А мои все равно гуще и пушистее», - подумала Кристина, давая улыбку. – Мне без разницы, я не спрашивал, ему тоже, пусть отдает меня, кому угодно, я все-таки не настолько привередливый. Я к любому привыкну. - Издевается он над вами… - Почему издевается? Он нормальный, ели ведешь себя хорошо, а если нет – накажет. Все справедливо. Кристина вздохнула и замолчала, придумывая еще какую-нибудь тему для разговора. Арлекин - Буратино! – позвал Арлекин громко, стараясь, чтобы голос звучал как можно серьезнее, хотя на самом деле ужасно хотелось смеяться, видя, каким несчастным и поникшим выглядит сейчас Буратино. Тот, услышав, только сердито дернул головой и промолчал, на него так и не посмотрев. Это, впрочем, было неудивительно. Зато Кристина и Никки, громко перешептывавшиеся до этого, притихли и с одинаковым любопытством в глазах посмотрели на него. Арлекин надеялся, что эти двое не в курсе, почему между Буратино и Лео произошла эта небольшая размолвка. По крайней мере, он очень хотел верить, что эти двое ничего не расскажут Пьеро, благо тот вообще не хотел говорить и находиться рядом с кем-то, кроме него и Мальвины, но с ней – только по старой привычке и необходимости. Как раз сегодня. Если быть честным, Буратино нужен был ему не по одной причине, а по нескольким. Кроме всего прочего, Арлекину очень нужно было узнать, что опять задумали Лео и Элиза. У Лизы он добивался ответа весь вчерашний день, но она, конечно, не сказала ни слова, только смотрела на него странно. Арлекин никогда не видел у Элизы такого взгляда: отталкивающей неприязни, сменяющейся постепенно на мрачную усмешку. Поэтому, не добившись ничего, сегодня он собирался совместить очень приятное с полезным. Тем более, что Карабас куда-то уехал, а значит, Мальвина не отпустит от себя Пьеро от себя на целый день. И ему было действительно интересно, что произошло между этими двумя и насколько это серьезно. Поэтому, не желая звать дважды – толку все равно не будет, - он широкими шагами подошел к Буратино. Хорошо, что голову тот поднять успел и его увидел, поэтому и готов был встать, когда Арлекин ухватил его за руку, поднимая. - Чего ты хочешь? – Буратино смотрел на него так затравленно, что стало его даже жалко. - Пойдем, поговорим, - предложил он, улыбнувшись одним уголком рта. - О чем? - Пойдем со мной, узнаешь, – усмехнулся Арлекин, продолжая цепко держать его руку. Буратино, закрыв глаза, пожал плечами и сделал шаг к выходу. Арлекин чуть помедлил и отпусти его руку. Он очень надеялся, что никто не заметил его улыбки, которая невольно расползалась на все лицо. И только когда они оказались в коридоре, Буратино остановился и, не поворачиваясь, прислонился плечом к стене, из-за чего Арлекин был вынужден его обойти, чтобы стоять лицом к лицу. - Говори здесь, - скрестил Буратино на груди руки, но глаз так и не понимал, что веселило Арлекина до ужаса. - Здесь нас услышат, - улыбнулся он совершенно миролюбиво, - а ты ведь не хочешь, чтобы нас услышали? - Пусть слышат, - ответил Буратино угрюмо. – Мне-то что? Арлекин притворно вздохнул, склоняясь к его уху, но Буратино отпрыгнул разом на пару метров и уставился на него круглыми глазами. Арлекин поморщился – он-то надеялся, что этот этап уже пройден и забыт. - Слушай, прекращай этот цирк… Или ты идешь сам, или я заставляю тебя пойти, и тогда тебе точно не понравится. Ты чего-то боишься? – Буратино отрицательно помотал головой. – Тогда вперед! - Просто поговорить? – недоверчиво переспросил он, хоть уже и был готов пойти на попятную, а тот снова едва сдерживался. Лишь бы не заржать от одних пришедших в голову ответов на вопрос, а также от предполагаемой реакции Буратино. Но сейчас было не время: хотелось затащить его в комнату сильно и как можно скорее. - Да. Поговорить. - Хорошо, – Буратино кивнул несколько раз и прошел вперед, в секунду проскользнув в приоткрытую дверь. Арлекин вздохнул, прикрыв глаза и улыбнувшись мечтательно – полдела было уже сделано. Когда он снова, приведя себя внешне в серьезное состояние, чтобы не спугнуть раньше времени, вошел следом за Буратино. Тот уже сидел на своей кровати в углу, вжавшись в спинку и в стену и прижав к груди колени. - Да расслабься ты, ничего я с тобой не сделаю, - перекосило Арлекина, и он, игнорируя явное нежелание Буратино находиться с ним рядом, уселся на его кровать на приличном расстоянии. - А зачем тогда звал?! – Буратино вскинулся, глядя на него дико. Арлекин, стараясь успокоить себя, выдохнул медленно, все равно чувствуя, как начинает улыбаться. Буратино каждый раз его просто поражал, а уж особенно – такими непосредственными вопросами. Тот своего промаха не заметил, все так же не сводя с него больших и испуганных глаз. - Хотел узнать, что у вас с Лео, - Арлекин склонил голову так низко, чтобы не было видно глаз. - Ничего… - Совсем ничего? – Арлекин был не то чтобы удивлен, но все-таки… Он ожидал от Лео гораздо большей настойчивости или, по крайней мере, отходчивости. Да и выяснять с ним отношения Лео при первом удобном случае не побежал… Но Буратино, подтверждая, только опустил глаза, съеживаясь еще сильнее. Арлекин задал следующий интересующий его вопрос: - И что он сказал тебе? - Что я могу развлекаться, - прошептал он сдавленно. Арлекин хоть и понимал, что виноват в первую очередь он сам, но убить за черствость хотелось Лео. - А ты что? - Видишь ведь, развлекаюсь! - И куда он опять пропал ты, конечно, не знаешь? – усмехнулся Арлекин, теперь уже больше собственным мыслям. Лео действительно опять пропал, нигде не появляясь и не ночуя. - Ты все узнал, что хотел? – спросил Буратино мрачно. – Мне можно идти? - И куда ты в таком виде пойдешь? – Арлекин скептически наблюдал, как Буратино все сильнее стискивает зубы, но глаза все равно наполняются слезами. - А тебе какая разница?! - Успокойся. Мне Пьеро с его истериками хватает, чтобы еще тебя утешать, - он улыбнулся, и Буратино фыркнул. - Вот и не надо! Сиди себе со своим Пьеро и радуйся, чего ты ко мне лезешь? Буратино метнулся к двери так стремительно, что Арлекин кое-как успел поймать его за руку. Тот дернулся пару раз и замер, опустив плечи и голову. Арлекин с улыбкой вздохнул и потянул Буратино к себе, усаживая на колени. Буратино не сопротивлялся больше, но и не двигался ни в какую сторону, и даже дышал совсем часто и поверхностно. - Все, успокойся, - Арлекин склонился к его уху, приобнимая. – Вот теперь мы с тобой и поговорим… - Буратино еле слышно фыркнул. – Так вот, как я понял, Лео тебе сам, практически собственноручно, разрешил развлекаться. И, судя по всему, именно со мной. Я совсем не против, и ты, как мне кажется, - коснулся он губами уха, и Буратино выдохнул, - тоже. Так в чем проблема? Буратино молчал, и Арлекин с радостным трепетом наблюдал, как с каждой секундой все ярче горят у него щеки. Может быть, Буратино даже не уловил того, что Арлекин ему сказал. Не то чтобы он хотел повторить, но тогда ему совсем не улыбалось снова получить в итоге крайне несчастного Буратино, думающего и не о нем вовсе. - Ты меня слушаешь? – чуть прикусил Арлекин за мочку. Буратино, дернувшись, закивал. – Это очень хорошо. Тогда будешь мне отвечать коротко. Тебе что-то не нравится? Арлекин млел, прикрыв глаза от удовольствия и прерываясь между словами, чтобы поцеловать мягко в шею. Буратино, расслабившись, был потрясающе мягким и отзывчивым, но Арлекин на всякий случай хотел добиться от него ответов. - Хорошо, спрошу по-другому… - он усмехнулся, с трудом собираясь с мыслями, которые сейчас растекались в стороны. – Ты думаешь, ему действительно настолько плохо, что он просто исчез на пару дней? Ты думаешь, что правда нужен ему? – Буратино рвано вздохнул, напрягаясь – значит, услышал. Арлекин прижал его к себе крепче, положил сзади на плечо подбородок. - Не думай, что ты виноват, - заговорил он, почти касаясь губами шеи. – Если бы он хотел, он сделал бы что-нибудь, а он просто убежал. Знаешь, я должен тебе сказать сейчас одну вещь, тебе будет плохо, но это для твоего же блага… - Буратино кивнул, не дыша. – Мне просто кажется, что он наигрался с тобой. Попробовал, и ему быстро надоело. Знаешь, так бывает… Арлекин и сам не знал, зачем заговорил вдруг об этом. Расстраивать Буратино не входило в его планы, но раз уж разговор зашел… Тем более, он на самом деле так думал, а на Буратино смотреть было больно. - У тебя тоже было? – спросил Буратино серьезно, и Арлекин осторожно спихнул его с себя в сторону, укладывая на подушку и ложась рядом. - Было… Но мы же говорим о тебе, - говоря тихо и вкрадчиво, Арлекин незаметно пробрался под одежду Буратино руками, и от с шумом втянул воздух, откидывая голову назад и открывая шею. – А ты просто хочешь меня. Ничего страшного, бывает, - шепнул Арлекин в ухо Буратино, и тот усмехнулся в ответ. - А ты? Арлекин мог только удивляться, как Буратино ухитряется сохранять нить разговора, когда у него самого уже все мысли давно улетучились, и осталось одно только желание. - И у меня бывает… Помолчи уже, хорошо… - проговорил быстро Арлекин ему в губы и тут же принялся за них, надеясь, что уж это точно заставит Буратино замолчать. С этим он угадал. Больше Буратино не сказал ни слова, тихо постанывая сквозь сжатые зубы, а потом уже и не совсем тихо, а с шумными выдохами и всхлипами, и тогда пришлось, притормозив, убедить его все-таки быть потише, иначе тут кто-нибудь появится, и закончить они явно не смогут, хоть Арлекин уже и чувствовал, что даже если сейчас здесь кто-нибудь и появится, то это ему уже не помешает, потому что оторваться он уже не сможет… - Я тебя люблю… - выдохнул Буратино счастливо, уткнувшись носом ему в шею, когда уже отдышался и успокоился немного. И нельзя было сказать, что Арлекину было неприятно это услышать, но он все-таки напрягся слегка. - Ты это зря, - улыбнулся он и поцеловал Буратино в висок, облизнув губы после и почувствовав на них соль. - Да я знаю… Это я так… - хмыкнул он. - Бедный ты, - протянул Арлекин грустно, погладив его легко по спине и подумав про себя лениво что-то не слишком хорошее про Лео. А с этих мыслей он плавно перешел на другие. Вот теперь уже можно было спрашивать: - А ты не знаешь, что не так даже Элиза делала у Карабаса? - Она его отравить хотела, - хмыкнул Буратино. Арлекин сначала подумал, что ослышался. - Что-что? – приподнялся он на локте, нависнув над Буратино. Тот сообразил, что сейчас ляпнул что-то лишнее, весь сжался и посмотрел на него испуганно, но Арлекина, который мгновенно свел все в голове в одну общую цепочку, это уже мало волновало. «Дотрахался», – подумал он убито, кое-как садясь на краю кровати и задумчиво глядя в стену напротив себя. Пьеро Пьеро сидел на кровати напротив Мальвины и от нечего делать чиркал что-то на листочке карандашом. Сейчас, правда, ничего не выходило, сколько бы он ни старался, хотя он и стараться даже особо не хотел. Он просто ждал, убивая таким образом время, когда наконец-то вернется к себе Карабас, и Мальвина оставит его в покое. Он уже не понимал, для чего ей на самом деле нужно держать его постоянно при себе, если она даже внимание на него не обращает… Но спрашивать об этом не хотел, опасаясь, что она может заподозрить что-нибудь неладное. Или в этом самом «чем-нибудь» убедиться, потому что Пьеро давно казалось, что девочка догадывается о… «О нас с Арлекином», - закончил он все-таки мысль про себя, чувствуя, как сразу перехватило сердце. Зато думать об этом. Вспоминать прошедшие дни и вечера сейчас стало любимым и главным его времяпрепровождением. Особенно когда приходилось подолгу быть рядом с Мальвиной. Девочка, вопреки обыкновению, сегодня была раздражена неизвестно чем. Пьеро пробовал спрашивать, заранее боясь услышать что-нибудь про новые идеи Карабаса, но Мальвина ответила резко, что его это не касается, и он предпочел дальше не расспрашивать. Он вполне мог предположить, что она просто обижена на Карабаса. Такое случалось у нее иногда, и об этом она запросто рассказывала ему на следующий же день, поэтому Пьеро убедил себя, что сейчас причин для беспокойства нет. Правда, иногда волнение все-таки просыпалось в нем, тем более, что Лео опять куда-то пропал, но тогда он переключался на мысли гораздо более приятные. Например, о том, что Карабас рано или поздно вернется, а значит, он станет свободен и наконец-то сможет быть рядом с Арлекином. Иногда он думал, что больше уже просто не может ждать, и что стоит объяснить все Мальвине прямо сейчас, и она должна понять, но потом одергивал себя. Он не мог так рисковать. Пьеро казалось сейчас самой ужасной вещью на свете – одним своим неосторожным словом разрушить все. Тем более, что раньше он никогда и подумать не мог, что ему повезет так… Пьеро вздохнул и прикрыл глаза, вспомнив, как целовал его вчера Арлекин, и у него все внутри плавилось и подгибались колени. - Пьеро! – позвала его Мальвина рассержено, и он, опомнившись, открыл глаза. Та отложила в сторону свою вышивку, глядя на него с недовольством: - Ты вообще ничего не слышишь, да? - Извини, я задумался, - опустил он голову, надеясь, что мгновенно вспыхнувшие щеки Мальвина если и разглядит, то примет за смущение от того, что он ее не слушал. - Думал о чем-то приятном? – приподняла она брови. - С чего ты взяла? – Пьеро напряженно пожал плечами. - Ты просто так улыбался… - протянула Мальвина, глядя на него пристально, словно мечтала прожечь дырку. - Как? – спросил Пьеро тихо, совсем не уверенный, что хочет сейчас услышать ее ответ, и чувствуя, что краснеет еще сильнее. - Как будто… - улыбнулась ему Мальвина уголками губ, - как будто тебя трахали всю ночь, и ты кончил раз десять. У Пьеро отнялся голос. Спасло его только то, что как раз в этот момент в комнату вошла Элиза, и ее лицо вытянулось от случайно услышанной фразы Мальвины. - Чего тебе надо? – Мальвина развернулась в ней резко. Пьеро за это случайно отпущенное ему время старался прийти в себя. В конце концов, Мальвина говорила гадости всем и всегда, и не стоило волноваться сильнее, чем оно того заслуживало. Просто у нее сегодня было плохое настроение… - Отдохнуть хотела, - Элиза пожала плечами. – Это же не только твоя комната. - Стучаться надо, - процедила она в ответ. - Если завидуешь, скажи об этом не Пьеро, а сразу Карабасу. – улыбнулась ей мило Элиза. Пьеро подумал, что ему сейчас как рай не хватало того, чтобы эти две поцапались. – Он, кстати, вернулся, так что можешь бежать. - Врешь, - Мальвина широко улыбнулась в ответ. – Он обещал быть поздно вечером. - Ладно, вру, - Элиза согласилась на удивление легко. – Мне всего лишь нужно было попросить кое-что у Пьеро, но раз он пока занят тобой… - Чего ты на меня взъелась? – протянула Мальвина. – Я никого к себе не привязывала, надо – проси. Она демонстративно отвернулась, возвращаясь к своей вышивке. Пьеро, с одной стороны, от этого испытывал огромное облегчение, а с другой, он не понимал, что Элизе надо от него, и волновался. - Понимаешь, Пьеро, - начала она смущенно, глядя куда-то в сторону, а не на него, - мне надо поговорить с Буратино, а он сейчас в вашей спальне, мне неудобно туда заходить… Ты не мог бы позвать его? - И давно ты стала такой стеснительной? – поддела ее Мальвина, не отрываясь от работы. - Я не с тобой разговариваю сейчас, - отрезала Элиза негромко, но твердо, и посмотрела на Пьеро просящее. - Что-то с Лео? – спросил он, перебирая в уме всевозможные варианты, но ничего в голову не приходило. - Нет, - Элиза помотала головой. – Долго объяснять, потом сам поймешь. Ну так что, сходишь? - Хорошо, - Пьеро кивнул. Он как раз подумал о том, что это еще и отличная возможность побыть с Арлекином хотя бы пару минут. Эта мысль его подбодрила, и он спрыгнула с кровати на пол, поймав предупреждающий взгляд Мальвины. Но с ней он точно сможет разобраться как-нибудь потом. Но напротив своей двери он замер, остановившись на пару секунд, чтобы перевести дыхание. Сейчас ему совсем не хотелось выглядеть взволнованным, тем более, что на самом деле не произошло ничего страшного, да и Элиза не просила сделать что-то выдающееся, и все, вроде бы, было в его пользу. Улыбнувшись этой мысли, он осторожно приоткрыл дверь на сантиметр, по привычке прислушиваясь, не происходит ли чего, и тут же застыл, как замороженный, услышав громко сказанное Арлекином: «Успокойся, мне Пьеро с его истериками хватает». Он так и стоял, не веря своим ушам. На глаза наворачивались слезы. Он никогда не думал до этого, что Арлекину не нравится что-то в нем настолько сильно, а тот не говорил ни разу. Так, шокированный услышанным, он и стоял, глядя в щель. Он не расслышал даже, что сказал в ответ Буратино, зато понял, что тот дернулся к выходу, и перепугался от того, что сейчас его застанут под дверью. А потом Арлекин сделал такое, что Пьеро не поверил себе снова, подумав отстраненно, что это, наверное, страшный сон, и он вот-вот проснется. Буратино сидел на коленях у Арлекина, склонив голову вниз, пока тот шептал что-то ласково и успокаивающе ему на ухо, и Пьеро совершенно не хотел знать, что именно, чтобы все не стало еще хуже, потому что сон заканчиваться не спешил. От этого у Пьеро даже высохли мгновенно закипевшие на глазах слезы. Он смотрел, не отрываясь, как Арлекин – его Арлекин – целует Буратино сзади в шею, а его руки обнимают Буратино, прижимают к груди, гладят по плечам, по бокам, по животу… Пьеро прикрыл глаза, надеясь, что после этого все исчезнет, но стало только хуже. Теперь Арлекин заговорил чуть громче, как раз настолько, чтобы, прислушавшись, можно было разобрать слова. Пьеро чувствовал себя отвратительно из-за того, что должен подслушивать то, что не предназначалось для его ушей, но уйти он не мог. - Не думай, что ты виноват, - говорил Арлекин тихо и вкрадчиво. – Если бы он хотел, он бы сделал еще что-нибудь, а он просто убежал… Знаешь, я должен сказать тебе сейчас одну вещь, тебе будет плохо, но это для твоего же блага… - он замолчал ненадолго. Пьеро не дышал и прислушивался. Как будто сейчас, в этот момент, решалась и его судьба тоже. – Мне просто кажется, что он наигрался с тобой. Попробовал, и ему быстро надоело. Знаешь, так бывает… Пьеро будто в грудь ударили. Он отшатнулся назад. Лучше бы он ушел отсюда сразу, ведь правильно же говорили, что подслушивать нельзя. Оказывается, это может быть опасно для жизни, и Пьеро понял как раз в этот момент, что его сердце действительно может разорваться. - У тебя тоже было? – спросил Буратино, и Пьеро изо всех сил надеялся, что Арлекин сейчас скажет «нет», пожалуйста, пусть он скажет «нет» сейчас и делает дальше все, что захочет, Пьеро же никогда не говорил даже, что будет единственным, но только пусть будет… - Было, - ответил Арлекин. Дальше он говорил еще что-то, но Пьеро уже не мог этого слышать, потому что в глазах потемнело, и он, опираясь на стену, сполз по ней вниз, кусая свое запястье, но как сильно бы он не сжимал зубы, боли в руке не чувствовал. «Не зря Арлекин сердился, когда я заходил неслышно», - мелькнула на удивление здравая мысль. Пьеро нервно хихикнул и прикрыл осторожно на всякий случай дверь. Чтобы не помешать случайно и не услышать больше ничего. А ведь еще пару минут назад все было так хорошо… Пьеро откинул голову на стену, но плакать, на удивление, не хотелось. И делать ничего больше не хотелось, и идти никуда… Как раз вспомнилось, как Карабас предупреждал, что Арлекину он не нужен, что тот наиграется и бросит его через пару дней, а он не поверил, понадеялся, как дурак, на чудо… А что делать дальше, Пьеро не знал. Казалось, что из груди достали сердце, и теперь там пусто и больно настолько, что нужно сделать что угодно как можно скорее, чтобы избавиться от боли, чтобы она хоть немного утихла. Единственное, что приходило в голову – это пойти к Карабасу и просить, чтобы его продали отсюда как можно скорее кому угодно, только бы не быть больше рядом с ним… Но Пьеро отметал этот вариант как ненадежный, потому что он не сможет молчать сейчас, и тогда плохо будет Арлекину… Он кое-как открыл глаза, услышав, как хлопнула громко дверь, и увидел, что к нему приближается Мальвина, но сейчас Пьеро воспринимал ее слабо, как и то, что она, склонившись, говорила ему. Рассердившись, Мальвина схватила его за руку, дергая наверх и поднимая на ноги, и Пьеро все-таки встал, чувствуя, как в любой момент ноги могут просто не выдержать, и он упадет обратно на пол. Мальвина, видимо, это почувствовала, потому что быстро потащила его за собой и, впихнув в комнате на свою кровать, плотно закрыла дверь. Пьеро казалось, что это происходит не с ним, что нужно просто проснуться… Мальвина его звала и спрашивала, что случилось, но его хватало только на то, чтобы качать головой. Разозлившись, она залепила ему пощечину, но все так же безрезультатно – Пьеро не реагировал. Тогда из ее тумбочки появился стакан с водой, который через секунду оказался выплеснутым ему в лицо, и только тогда Пьеро понял, что его знобит и трясет. - Что случилось? – спросила в очередной раз Мальвина, упершись кулаками в бока. - Ничего, - Пьеро показал головой и уставился на свои колени. - Это опять Арлекин, да? - Нет! – он дернулся, вскидывая на нее взгляд. - Тогда почему ты сидел у себя под дверью с таким видом, будто увидел вживую, как твой Арлекин трахается с Буратино? - Откуда ты?.. – выдохнул он и прервал себя, но было поздно – Мальвина вся будто засветилась и заулыбалась, гордая собой. - Я просто предположила. Оказалось, что угадала, - пожала она плечами с наигранным равнодушием, но глаза довольно сияли. – Бедный Пьеро, - протянула она, погладив его по руке. – Тебе же говорили, ничего хорошо не получится. Ты же не поверил сразу, а теперь страдаешь из-за этого идиота… Мальвина присела рядом с ним, приобнимая за плечи, и Пьеро начало отпускать понемногу. - Точно. Я ошибся, как всегда. - Это же ты, - хмыкнула та довольно. – Я никогда и не сомневалась. - А… он? – Пьеро взглядом указал наверх, больше не в силах волноваться за что-либо. - Он не знает, я не говорила. - Почему? - Мне просто жалко тебя, - обняла его Мальвина крепче. – Ты очень правильный, очень трогательный и такой несчастный всегда… Карабас бы точно не понял. - И что теперь? - Ничего, - Мальвина мягко поцеловала его в щеку. Пьеро застыл на мгновение и быстро расслабился. Мальвина, он уже успел убедиться, никогда не хотела для него ничего плохого, и, наверное, это действительно было бы выходом. По крайней мере, так можно будет попытаться хотя бы иногда не думать… Арлекин Арлекин долго приходил в себя после новости Буратино, пустив на некоторое время мысли на самотек. Мысли беспорядочно метались в его голове, не приходя ни к чему. Зато сразу стало ясно, для чего именно Элиза выпрашивала у него этот чертов яд, а он, как полный кретин, поверил в ее сказку, которая сейчас казалась до ужаса неправдоподобной. Он даже представить себе не мог, о чем он думал, когда говорил с Элизой. Мышей она боится, конечно… Он тихо усмехнулся, покачав головой, и тут же почувствовал, как Буратино сзади провел пальцами по его позвоночнику между лопаток. Арлекин улыбнулся, на этот раз гораздо жизнерадостнее, потому что вспомнил, о чем конкретно он тогда думал, и обернулся, чтобы посмотреть на Буратино. Тот лежал, натянув на себя покрывало до ушей, и взгляд у него был испуганный. – Все нормально, – кивнул ему Арлекин, хотя сам в свои слова не верил ни на грамм. – Мне просто опять влетит по первое число, за что я должен буду сказать «спасибо» Элизе. – А ты здесь причем? – Буратино непонимающе нахмурился. – Это же мне Карабас выдал яд для мышей, а я отдал его Элизе. Конечно, мне же самому не хотелось возиться, а она так просила… Буратино кивнул подавленно, опуская глаза. – И что ты будешь делать? – спросил он себе под нос. – А что я могу сделать сейчас? – Арлекин кисло улыбнулся, предвидя свою незавидную участь. Карабас точно так просто его не оставит… Даже странно, что до сих пор тот молчал, будто и не произошло ничего. Потом Арлекин вспомнил еще кое-что и тяжело застонал, падая обратно на спину. – И я забыл… – Что-то еще не так? – съехидничал Буратино, и Арлекин тихо фыркнул от смеха, хотя ничего веселого, кроме стечения обстоятельств, в своем положении найти он не мог. – Понимаешь, Буратино… – начал он объяснять. – У Карабаса, как я успел заметить, есть одна небольшая мания – он слишком серьезно относится к мышам. Которые здесь периодически заводятся. – Буратино неуверенно заулыбался, словно не знал, стоит ли ему делать это сейчас, и Арлекин, отложив на время свои собственные неприятности, засмотрелся на него. Если Пьеро с его белой кожей, огромными печальными глазами и вьющимися у скул волосами был красивым настолько, что у Арлекина от одного его вида перехватывало дыхание, то Буратино на первый взгляд казался обыкновенным мальчишкой-подростком, острым и не совсем уж правильным, да еще и нос этот… А на второй взгляд от него было уже не оторваться, и Арлекин все-таки, несмотря ни на что, испытывал зависть к Лео, которому так незаслуженно повезло. – И что дальше? – не выдержал его долго молчания и взгляда Буратино и потянулся на валяющейся в стороне футболкой. Грациозно очень потянулся, надо отметить. От Буратино Арлекин не ждал даже движений таких плавных и томных. Пьеро так не умел никогда, и Арлекин любил его и за это тоже. – А дальше мне надо каждый раз, как только неприятность случится, предоставлять трупики, чтобы он мог убедиться в мертвости мышей. – А сам Карабас этого делать не хочет? – Буратино скептически приподнял брови. Так Пьеро тоже никогда не делал. Арлекин иногда казалось, что тот просто боится проявить какие-нибудь ненужные эмоции, особенно недовольство. И тут же он понял, что Буратино в собственной постели начинает его раздражать, а Пьеро не появится еще долго… – Как видишь, нет, – Арлекин дотянулся до валяющихся на полу штанов и кинул их Буратино. – Это, в общем-то, не проблема, я бы этих мышей ему хоть в зубах таскал, если бы только он от нас не хотел ничего больше. – Он их боится, что ли? – наконец одевшись, Буратино спрыгнул на пол, выжидающе глядя на него, но Арлекину уже не терпелось найти Элизу и поговорить с ней. Очень спокойно и ласково поговорить, и постараться не убить ее при этом. – Вот этого не знаю. По крайней мере, при виде дохлых, Карабас не визжал и от них не отскакивал. Арлекин представил себе эту картину и даже развеселился, подумав, что, может, и нет ничего страшного. А гнев Карабаса… Ну что, он переживет, не в первый раз, не так уж и больно. А теперь он хотя бы немного компенсировал свои неприятности, представив себе сейчас вопящего от ужаса Карабаса, заскочившего с ногами на стол. Улыбаясь, Арлекин тоже постарался привести себя в порядок, пригладив, не глядя, волосы, которые торчали не так, как нужно бы. – Ну все, я пошел. – Куда? – поинтересовался Буратино, глядя на него с любопытством из-под челочки, что заставило улыбаться еще шире. – С Лизой поговорю немного, – ответил он, подошел напоследок к Буратино и убрал мешающуюся челку с глаз. Буратино взгляд все-таки отвел, склонив голову так, чтобы немного продлить прикосновение. – Ты чудо, – шепнул Арлекин ему на ухо, и Буратино расплылся в улыбке. – Спасибо. – За что? – спросил он весело, но Арлекин уже вылетел за дверь. Настроение опять поднялось, и теперь уже казалось, что не такая уж это и страшная проблема, да и Карабас пока что не спешит вызывать его к себе с отчетом, так что Элизе, как ни странно, сегодня повезло. Рассудив, что если в нижнем зале сейчас сидят Никки и Кристина, то Элиза сейчас может быть только наверху, потому что она вряд ли самолично захотела бы находиться рядом с Мальвиной. Вообще, это было странно – то, как запросто в последнее время они оприходовали под свое место этот верхний зал для выступлений, потому что раньше никто почему-то не спешил просто так подниматься наверх, навстречу Карабасу. Кажется, он осмелели… или обнаглели. Хотя сейчас Арлекину казалось, что ничего плохого не случится, что Карабаса на самом деле не настолько волнует, чем они занимаются в свободное время, лишь бы… «Лишь бы» что, Арлекину в голову не пришло – в сущности, Карабасу было абсолютно все равно, что они делают, потому что его интересовало только одно: поудачнее отдать их кому-нибудь, и вот здесь Арлекин ни разу не видел случая, чтобы тому что-нибудь помешало. Он энергично взбежал по ступенькам и быстро прошел в зал. Элиза, конечно, была там, сидела на стуле в самом первом ряду, держа на коленях какой-то толстый журнал и бездумно переворачивая страницы, пока не заметила Арлекина, подходящего к ней. Как ни странно, разозлиться сейчас не получалось, и Арлекин улыбался Элизе широко, что ее, наверное, озадачивало. Элиза явно чего-то недопонимала. Ну да, конкретно ей Арлекин вообще редко улыбался, а уж приходил к ней еще реже. – Мне надо с тобой поговорить, – начал он сходу. – Говори, – Элиза кивнула. – Я только что узнал потрясающую новость. Она, правда, уже немного устарела, но лично для меня, знаешь ли, все еще актуальна. И мне не терпится узнать подробности. – Что за новость? – спросила Элиза мрачно, бросив на него короткий и недобрый взгляд. – Хороший честный мальчик Буратино рассказал мне, что ты хотела отравить нашего дорогого Карабаса, но тебе, увы, не удалось, потому что Карабас был умнее и тебя раскусил. Это правда? – Интересно, с каких это пор Буратино тебе настолько приглянулся, что стал таким хорошим? – Арлекин посмотрел ей в глаза с вызовом, но Элиза только фыркнула и отвернулась. – Ты мне не ответила насчет Карабаса, кстати говоря. – Да, Буратино сказал тебе правду, – ответила она сухо. – А я говорила Лео, чтобы он молчал… – Давай про Лео потом, – перебил ее Арлекин. Оказывается, беседа с Элизой сегодня будет крайне непродуктивной, да и он сам уже слишком давно не обращал внимания ни на что, пуская все на самотек. Сам же за это теперь и будет платить. – Ты знаешь, Элиза, что своей идиотской выходкой ты подставила не только себя, на это мне было бы еще наплевать, но и меня. – Ну извини, – она усмехнулась криво, пожимая плечами. – Надо было думать. – У тебя испортился характер, ты знаешь? – отметил Арлекин грустно. – Раньше ты было добрее и чище душой… – Лучше просто заткнись, – Элиза сжала челюсть, тяжело втягивая воздух носом. – Ну вот, ты опять… – протянул Арлекин укоризненно. – Надеюсь, ты все-таки не забыла мою маленькую просьбу? – Какую еще? – Помнишь, я говорил, что мне нужны будут дохлые мыши? – А, ты об этом… – Элиза поморщилась, словно почуяла неприятный запах. – Они за сценой, в дальнем углу валяются, можешь собрать. – Ну, хоть что-то… – Арлекин с облегчением вздохнул. – Только зачем они тебе сейчас, если Карабас все равно меня раскусил? Он же тебя поймает на вранье тут же. – А ты за меня не волнуйся, я придумаю, как мне разобраться с наименьшими потерями. – Как знаешь. – Элиза хмыкнула и замолчала, нервно постукивая ногой по полу. Арлекин, успокоившись немного, откинулся на спинку стула, больше не глядя на девочку. Она, конечно, в чем-то была права – не стоило давать ей в руки этот яд, но, с другой стороны, он даже не предполагал, что ей в голову может прийти что-то подобное, а с третьей стороны, Карабас никогда и не запрещал ему просить помощи в этом деле у других… И Арлекину будет не сложно оправдаться, пользуясь этими двумя аргументами. Тем более, что свою обязанность он выполнил. – Кстати, Лиза, – позвал ее Арлекин спустя некоторое время. – А зачем тебе вообще понадобилось травить Карабаса? Чего ты хотела добиться? Или ты серьезно надеялась его убить? – Ну да, надеялась, – Элиза усмехнулась. – Надеялась, что мне повезет хотя бы в этом. Или я узнаю, что он тоже живой человек, а не машина. – Тебе, кажется, не повезло по всем пунктам, – Арлекин ей притворно посочувствовал. – А где у на опять Лео? – У Карабаса, – Элиза неохотно ответила, отводя глаза. – А ты, кстати, не видел Пьеро? – Пьеро с Мальвиной, где ему еще быть? – Я видела его не так давно, – она заговорила странно напряженным голосом и, чуть помолчав и резко выдохнув, продолжила: – Он как раз сидел под дверью вашей спальни. – Что? – Арлекин переспросил тупо, заморгав, как будто его только что сбили с толку. – Что слышал, – Лиза улыбнулась в пустоту кровожадно. – Он там чуть ли не лежал на полу в истерике. Кажется, он что-то услышал… или увидел даже. – Черт… – Арлекин вскочил на ноги, выругавшись громко. – Ты сразу не могла сказать?! – Ты же меня расспрашивал, как я могла перебить? – Дура… – выдохнул он уже на бегу, перепрыгивая через несколько ступенек вниз. А голове было кристально ясно и пусто. Он поверить не мог, что ему так не повезло, а день так удачно начинался… Он понятия не имел, что видел Пьеро, и это было самым плохим. Если бы он знал, он, возможно, еще мог бы как-то выкрутиться, оправдаться. Еще оставалась надежда, совсем маленькая и глупая, что Элиза его просто обманула, и на самом деле не было ничего. Пьеро все время, как обычно, просидел с Мальвиной, не выходя даже, и тогда все было бы отлично… Именно с этой мыслью он затормозил напротив нужной двери, чувствуя, что от страха кружится голова и тошнит. Арлекин сглотнул вязкую слюну и закрыл глаза, но успокоиться не получалось даже немного, и тогда он, не думая больше, чтобы не загонять себя еще сильнее, дернул на себя дверь с такой силой, что она чуть было не вылетела из петель. Пьеро сидел рядом с Мальвиной. Сейчас они оба подняли глаза на дверь, но только Пьеро, увидев его, увидев его, отвернулся так быстро, словно даже этот короткий взгляд безнадежно обжег глаза. Мальвина же, наоборот, смотрела, не отрываясь, с вызовом, и на ее губах расплывалась отвратительна улыбочка, за которую хотелось размазать ее прямо сейчас, не раздумывая. И Арлекин совершенно не ожидал того, что она, погладив напоследок Пьеро по плечу, поднимется на ноги и пойдет ему навстречу. – Выйдем, поговорим, – улыбнулась она сладко и прикрыла глаза от удовольствия. Арлекин, не понимая сразу, посмотрел на нее дико, и она, воспользовавшись мгновением замешательства, легко подтолкнула его назад, пальцами уткнувшись в грудь и толкая спиной к выходу. И тут Арлекин опомнился, сбрасывая с себя ее руки. Очень хотелось приложить Мальвину головой об косяк, но он просто схватил ее за руки и, вытолкнув в коридор, захлопнул дверь. Только потом он обернулся к Пьеро. Тот сидел в той же самой позе и, казалось, даже головы не повернул в их сторону. Все было очень и очень плохо, потому что Пьеро, как и всегда, когда переживал потрясение слишком сильное и болезненное, впал в ступор и не реагировал ни на что вокруг. Арлекин подошел к нему неторопливо и осторожно. Оправдываться сейчас было бессмысленно, Пьеро все равно не поймет, да и понимать там особо нечего, тем более, тот успел увидеть все сам. Арлекин готов бы побиться головой об пол, если бы это могло хоть как-то помочь. Пьеро смотрел пустыми глазами вниз, куда-то между своих коленей, и Арлекин тяжело опустился перед ним, пошутив про себя черно, что, похоже, это уже стало его излюбленной позой для разговоров с Пьеро. Только раньше тот на него хотя бы реагировал… А что делать дальше, Арлекин не представлял, особенно не зная, что именно Пьеро успел увидеть и из-за чего возникла такая убийственная реакция. Не дыша, Арлекин потянул к себе его руку и, удерживая ладонью вверх, погладил осторожно по запястью, по пальцам, тронул губами подушечки. Реакции так и не было, и, проглотив тяжелый комок в горле, Арлекин заговорил, надеясь, что если Пьеро даже не воспримет сейчас его слова, то, может, запомнит хоть что-то. – Пьеро, послушай меня, пожалуйста… – он прервался тут же, втягивая в грудь побольше воздуха. До сих пор казалось, что все это игра, что так плохо быть не может, и из-за этого он не мог сосредоточиться, не мог понять, что надо говорить сейчас. Тем более что отрицать что-то было глупо, а еще хуже – напомнить об этом. Не выпуская руки, Арлекин сел рядом с Пьеро на кровать и обнял так, что даже напугался потом – а сможет ли Пьеро дышать? Опустил подбородок на плечо Пьеро и, почувствовав, что так говорить будет легче, зашептал куда-то в шею: – Я не знаю, что ты видел и что ты подумал, я и сам не знаю, зачем я это сделал и для чего мне это надо было… Мне нужен только ты, я без тебя не могу. Арлекин замолчал, прикусив губу – слова звучали пусто, и он не знал, как можно выразить то, насколько он жалеет сейчас. – Я, наверное, полный идиот, если еще надеюсь, что ты сможешь меня простить. Я, наверное, просто не заслуживаю тебя, но пожалуйста, скажи мне хоть что-нибудь… – он чувствовал, что вот-вот готов разрыдаться прямо здесь, и это было бы точно полным концом. – Я, наверное, на самом деле тебя люблю. Он, должно быть, все-таки ждал, что Пьеро отреагирует как-нибудь хоть на это, но он продолжал все так же безжизненно смотреть вниз, и только по бешено бьющейся под его губами жилке на шее Арлекин мог понять, что Пьеро все-таки его слышит. Хотелось его просто поцеловать, как обычно, чтобы Пьеро наконец-то ожил и посмотрел на него, но Арлекин совсем не был уверен сейчас, что это произойдет. Сейчас ему даже тронуть Пьеро лишний раз было страшно. – Хорошо… Мы с тобой поговорим позже, я обещаю, – шепнул он, легко тронув губами щеку и быстро, чтобы не раздумывать больше, выскочил, прикрыв за собой дверь аккуратно и максимально тихо. Только после этого он обернулся, изо всех сил стискивая челюсть при виде прислонившейся к стене Мальвины со скрещенными на груди руками. Она даже не улыбалась сейчас, как обычно, но от этого смотреть на нее становилось еще противнее. – Поговорил? – спросила она ядовито. – Ну и чего ты добился? Я же тебя сразу сказала… Плохо выглядишь, кстати. – Да иди ты… – Арлекин привалился к стене напротив нее, так же, как и Мальвина, обхватив себя за плечи. – Да нет, это ты… пойдешь, – протянула она с издевкой, и Арлекин понял внезапно, что никого не видел противнее нее. А еще он только сейчас почувствовал, что пальцы на руках мелко трясутся и ноги уже почти не держат. А Мальвина все никак не хотела заткнуться. – Я тебе только хотела сообщить, что все, твое время вышло, скажи «спасибо себе же самому. И больше ты к Пьеро не подойдешь. – Это не твое дело вообще-то, – заметил он хмуро. Именно сейчас сил на то, чтобы еще и разбираться с Мальвиной, не было. – Теперь мое… – она усмехнулась, встряхивая волосами. – Если ты плохо понял, то он не хочет, чтобы ты к нему приближался… Трогал там, еще что-нибудь… – скривила она губы, и Арлекин сам не понял, как прижал ее к стене, удерживая пальцами за горло. Мальвину, впрочем, это нисколько не впечатлило. – Только попробуй что-нибудь мне сделать… или ему… Ты же понимаешь, что тебя ждет. Карабас и так в последнее время не в восторге от тебя, а уж если я ему скажу что-нибудь про твои мерзкие желания к Пьеро… И самое смешное будет, когда ты не сможешь сказать, глядя ему в глаза, что это неправда. Арлекин сейчас мог только смотреть во все глаза, как довольна собой Мальвина, которая в итоге все-таки оказалась победившей. – Это ты все подстроила, да? – К сожалению, нет, – она грустно опустила уголки губ. – И отпусти меня, мне противно. Это Элиза, можешь ее поблагодарить. От неожиданности Арлекин ее действительно выпустил, отшатнувшись на пару шагов назад. Мальвина, поправив на платье складки и улыбнувшись ему напоследок, скрылась за дверью. Арлекин успел заглянуть, но Пьеро так и не двинулся с места, а потом дверь захлопнулась, и все закончилось. Он остался стоять один посреди длинного холодного коридора, совершенно не зная, что делать дальше. Зато совсем недалеко находилась его комната, и даже присутствие Буратино там сейчас не смущало его сильно. Медленно, чувствуя, как дивит на плечи тяжесть, он прошел необходимые несколько шагов и мешком свалился на свое место, глядя в стену, и тут же услышал, как подходит к нему со спины Буратино. – Что с тобой? – спросил он совсем тихо, так, что Арлекин едва расслышал и дернул головой, отмахиваясь. – Ничего. Просто уйди отсюда, – выдавил Арлекин из себя, потому что на грудь давило со страшной силой, не давая вдохнуть в легкие воздух. Буратино постоял сзади еще недолго и ушел, бесшумно прикрыв за собой дверь. Арлекин через себя усмехнулся, осознав этот факт. Ему, конечно, этой ночью не спалось, и Буратино с Никки, соответственно, тоже. Лео так и не появился, и, что гораздо хуже, Пьеро тоже не было. Оставалось только удивляться, на что пришлось пойти Мальвине, чтобы девочки согласились не выгонять его на ночь. Ответ, впрочем, был очевиден – стоило только посмотреть на Пьеро, как отпадали сразу все вопросы. Арлекин провалялся весь остаток дня, ненадолго даже забываясь сном, но просыпался он тоже очень быстро. Арлекин никак не ожидал от Буратино проявления чуткости, но он был очень рад, что тому не пришло в голову пристать к нему с расспросами. Не хотелось сейчас под горячую руку сделать и ему что-нибудь плохое, потому что уж Буратино точно не был ни в чем виноват, как бы ни хотелось так думать. Арлекин не знал, успели ли эти двое узнать, что произошло, или на них просто так сильно действовала общая напряженная атмосфера, но сколько бы он ни притворялся спящим, эти двое успокоиться не могли, и ему подумать тоже не давали, а Арлекин сейчас, провалявшись в истерике столько часов подряд, наконец-то пришел в сознание хоть немного. Теперь он ясно чувствовал, что что-то не сходится и чего-то он явно недопонимает, если не думать пока о том, что ему делать с Пьеро. Зато сейчас к нему в голову стучалась одна-единственная ехидно улыбающаяся мысль, и она говорила, что делать что-то надо было раньше, а если точнее, то не делать, и тогда все было бы отлично. А сейчас все, кончено, поздно. Верить в это не хотелось страшно, но мысль была единственной, и от этого очень упорной, и, надеясь от нее отделаться, Арлекин все-таки ушел из спальни. Остановился посреди коридора, не в силах отвести взгляд от двери напротив. В конце концов, ничего страшного не случится, если он просто заглянет тихо на пару секунд, никто даже не услышит, не проснется… Медленно, стараясь быть как можно тише и даже не дыша, он чуть приоткрыл дверь и оглядел комнату. Кристина и Элиза спали себе спокойно, каждая на своем месте, и Пьеро тоже спал, завернувшись с головой так, что из-под одеяла виднелась только макушка, а Мальвина удобно устроилась рядом, обняв и тесно прижав его к себе, как любимую игрушку. Арлекин прикрыл дверь так же бесшумно. Очень хотелось бы верить, что Пьеро только притворяется спящим, как умеет он делать это виртуозно, тем более, что сейчас он точно не стал бы выдавать себя. Не мог ведь Пьеро так быстро забыть его и успокоиться… Но грудь все равно сдавило, и Арлекин, медленно переставляя ноги, поплелся на кухню. Странным было то, что ее до этого никто не оценил, хотя интимнее уголок придумать было сложно. Была, конечно, еще ванная комната, обладавшая таким неоспоримым всегда преимуществом как задвижка, но сейчас туда не хотелось даже заглядывать – слишком много с ней было связано приятных и чрезвычайно болезненных воспоминаний. Кухня была самым удачным вариантом сейчас. На ощупь найдя выключатель, Арлекин зажег свет и прищурился с непривычки. Свет здесь всегда бы слишком ярким, я сейчас казался и вовсе ослепляющим, и сразу стало ясно, почему кухню не любили – она была похожа на операционную. Хотя сейчас, возможно, это было даже кстати. Арлекин прошел мимо стола, проводя бездумно пальцами по гладкой поверхности, и уселся на самый дальний стул. Сложил на столешницу руки, которая казалась пустой и одновременно тяжелой. «Как чайник, – подумал он, кое-как усмехнувшись, – чугунный». Хорошо, конечно, было бы собраться и подумать, что лучше сделать, чтобы Пьеро его простил, чтобы Мальвина закрыла свой рот, желательно раз и навсегда, и при чем здесь Элиза, про которую очень некстати вспомнила Мальвина. Но рациональные мысли разбегались, как тараканы на ярком свету, а в голове и в груди было только тупое отчаяние и злость на себя одного за то, что он своими руками и из-за своей же глупости убил все, что было. Совершенно не верилось, что Пьеро поймет то, что сам Арлекин осознал буквально только что – от Буратино ему не нужно было ничего, кроме сомнительно-приятного развлечения. Сейчас он уже не мог понять, как можно было сравнить их… Зато Арлекин легко мог представить себя на месте Пьеро и понять его чувства, когда тот увидел их вдвоем, а уж особенно хоть немного зная Пьеро… И уж точно нельзя было рассчитывать на его прощение после того, как Арлекин так запросто и от нечего делать его предал. Мысль показалась сразу, в один момент, верной и ужасающей от этого настолько, что потемнело в глазах, и Арлекин, тяжело подняв голову, с размаху ударился ей о выступающий угол в смутной надежде разбить ее сразу, чтобы уже нельзя было восстановить. Но удар против его желания оказался слабым, зато на столе Арлекин увидел подставку с ножами и, не думая, вытащил самый маленький и тонкий, примеряясь к руке. Резать вены, конечно же, было бы глупо, потому что кончать с собой он не хотел, да и не вышло бы, а кухню оттирать пришлось бы потом долго. Очень хотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы отвлечься, и Арлекин, сосредоточившись и морщась со стистнутыми до скрипа зубами, начал вырезать на внешней стороне предплечья буквы, не найдя ничего умнее слова «Пьеро». Полоски медленно начинали наливаться кровью, зудя и не давая про себя забыть. Арлекин, усмехнувшись, подумал, что это самый лучший способ не думать о том, что произошло и что делать дальше, потому что дальше был тупик, а еще он был крайне рад тому, что его за этим в высшей степени идиотским занятием никто не видит. Полосочки медленно, с усилием появлялись одна за другой, совсем неглубокие, такие, чтобы кровь не потекла на стол, и он уже дошел до буквы «е», глядя на нее сквозь слезы, как вдруг совсем рядом с ним раздался скептический голос: – Ты совсем ебанулся? Арлекин вздохнул глубоко, закрывая глаза и успокаиваясь, чувствуя, как от неожиданности застучала кровь в висках. Только Лео ему сейчас не хватало для полноты ощущений… Он сморгнул слезы, отложил ножик подальше в сторону и повернул к Лео голову. Тот стоял сбоку, привалившись к углу шкафа, и смотрел сейчас даже без злости, а с огромным удивлением. – И давно ты тут наблюдаешь? – поинтересовался Арлекин, стараясь быть как можно вежливее. По крайней мере, пока. – Извини, увлекся, тебя не заметил. – Бывает, – хмыкнул тот, покивал с умным видом, и Арлекин понял внезапно, что Лео ему послал кто-то свыше, потому что вряд ли можно было бы найти способ проще и действеннее развеяться и привести себя в чувство. – И что ты тут забыл? – Шел я от Карабаса себе спокойно, а тут смотрю – свет горит на кухне. Думал, может, Лиза сидит, вдруг ей делать нечего… ну, или еще кто-нибудь. Но тебя я увидеть как-то не ожидал, – протянул Лео с нехорошей усмешкой в конце. – Так может, это судьба, – Арлекин приподнял брови. – Может, я лучше до конца досмотрю? Очень увлекательно, знаешь ли. – Ты бы лучше за чем-нибудь другим смотрел… Арлекин, в общем-то, был готов к тому, что Лео не стерпит больше, но то ли у него самого реакция была все еще замедленной, то ли тот оказался слишком быстрым, но через секунду Арлекин уже оказался лежащим лицом в пол, и головой он сейчас приложился гораздо чувствительнее, чем до этого пытался сделать сам. Тут же, не дав опомниться, по ребрам сбоку чуть было не прилетело, и Арлекин кое-как успел сдвинуться с места, стараясь подняться. Безрезультатно – сзади по голове снова ударили, укладывая обратно и не давая даже вдохнуть лишний раз нормально. Странно, но тело не чувствовало сильной боли, словно было полностью обложенное ватой, но и действовать тоже отказывалось, и он мог только отстраненно отмечать, что если Лео и дальше будет продолжать так же активно стучать его головой об пол, то она точно скоро не выдержит, а этого лучше все-таки не допускать, и Арлекин, извернувшись, все-таки въехал локтем во что-то сзади. С облегчением он понял, что наконец-то может подняться на ноги и развернуться к Лео. Тот, ухмыляясь, замер в напряжении напротив, примеряясь. Как раз в этом положении их и застала Элиза, появившаяся с прищуренными от яркого света глазами в дверном проеме. – А, это вы… – протянула она, увидев все, что ей было нужно, и успокоившись. – Ну ладно, удачи. Она, зевая, отвернулась, уже собираясь уходить, чего Арлекин сейчас позволить никак не мог. – Подожди… – позвал он. Элиза обернулась. Не очень хотелось говорить при Лео, но выхода не было. – Как он? Элиза поняла, о ком речь, сразу и помрачнела, и это было очень плохо. Арлекин почувствовал, что голова начинает кружиться, и совсем не из-за того, что ей долго стучали по полу. – Нормально, – она дернула головой. Хотя не очень, на самом деле. Но ты пока лучше не лезь. Лео терпеливо дождался, пока Элиза наконец уйдет, стирая с носа кровь. На свое лицо Арлекин старался сейчас не обращать внимания. – Почему не лезть? – вопрос, конечно, был глупым, потому что ответ на него Арлекин и сам прекрасно знал, но он вырвался против воли. Элиза только поморщилась, посмотрела с неприязнью. – Потому что ему пока что тебя и так хватило по уши. Все, спокойной ночи, – она резко развернулась и ушла слишком быстро, чтобы Арлекин не задал еще какой-нибудь вопрос, хотя все было понятно и без того. Вымещая все вскипевшие злость и отчаяние, он налетел на не ожидавшего такого Лео, вкладывая в удары всю силу и энергию, не пытаясь даже уклониться, только бы дотянуться и ударить как можно сильнее. Пару раз он даже задел Лео по касательной, но в итоге все равно оказался лежащим на полу, подмятым вниз. Лео выкрутил его руку так крепко, что та готова была вот-вот выскочить из сустава. – Все, успокойся, – Лео дышал тяжело и шумно, со всхлипами. – Я не нанимался к тебе боксерской грушей. Отвечать Арлекин не собирался. Его снова начало трясти, и это было крайне неприятно, потому что очень не хотелось, чтобы Лео это почувствовал. Кровь бежала струйкой из рассеченного лба и засыхала на лице коркой. – Все, я спокоен, отпусти, – кое-как выдохнул он, и рука тут же оказалась на свободе, а пол казался сейчас таким родным и уютным, что подниматься совершенно не хотелось, а уж приводить себя в порядок – тем более. Зато отлично ощущалось, как Лео стоит над ним в замешательстве и раздумывает, что делать дальше. – Можешь идти куда-нибудь. – Может, тебе помочь? – выдал Лео неожиданно. Арлекину стало смешно чуть ли не до слез. – Себе чем-нибудь помоги, если сможешь, а я тоже… как-нибудь сам. – Здорово, – Лео хмыкнул, наконец отошел и открыл воду, чтобы умыться. – Может, тогда ты мне расскажешь пока, что у вас случилось, пока меня не было? – Больше тебе ничего не надо? – усмехнулся Арлекин, тяжело поднимаясь и с тоской разглядывая появившиеся местами разводы от крови на полу. Меньше всего хотелось их сейчас оттирать. – Не хочешь – не надо, – пожал Лео плечами, поворачиваясь к нему лицом, что, в принципе, было бы оправдано, если бы Арлекин чувствовал в себе хоть какие-то силы. – Кстати, забыл сказать… Тебя Карабас приглашал завтра к себе. Арлекин коротко выругался. Все в один день – это было даже как-то несправедливо. Зато сейчас вместе с остатками сил ушла и вся злость, и теперь хотелось только одного – вырубиться где-нибудь. Желательно еще, конечно, чтобы под боком спал Пьеро, но это уже из разряда фантастики. – Кстати, Лео, – внезапно осенило его. – А хочешь, я извинюсь? – Я тебя слишком сильно ударил? – Лео посмотрел на него с сомнением. – Хотя вообще-то хочу, очень, так что валяй. – Ну так вот, я извиняюсь, – смотреть в глаза Лео было нереально трудно, а куда-нибудь еще – глупо. Он и так в последнее время только и делал, что занимался идиотизмом. – Мне не стоило вообще лезть к Буратино. – Вы с Пьеро… – неожиданно Лео понял, и его лицо как будто осветилось от этого. – Ты угадал, поздравляю, – Арлекин улыбнулся грустно и опустил голову. – Так что еще раз прошу прощения, и я, пожалуй, пойду. Тем более, Карабас завтра ждет… Не обращая больше внимания на Лео, Арлекин развернулся и направился к себе в спальню, напоследок не отказав себе в удовольствии заглянуть еще раз к девочкам, хотя называть их вслух так у него скорее отнялся бы язык. Все, казалось, уже успокоилось. Пьеро так и спал с Мальвиной, но теперь уже высунув голову из-под одеяла. Арлекин в постоял в нерешительности недолго, сомневаясь, существует ли у Мальвины на самом деле то чудо-снотворное, и не сказки ли это, а потом, наплевав на нее, он неслышно прокрался к Пьеро, склоняясь над его лицом и невесомо целуя в лоб. И тут же глаза у Пьеро широко распахнулись. От неожиданности Арлекин отдернулся назад, внимательно глядя на Пьеро, который, кажется, к этому моменту уже отошел и смотрел на него хоть и испуганно, но вполне осмысленно, и не говорил ни слова. Ситуацию более дурацкую сложно было себе представить: нельзя было сказать ничего, потому что даже шепот мог бы кого-нибудь разбудить. Пьеро тоже это понимал, но, судя по его напряженному взгляду, ему явно хотелось сказать что-то. Арлекин кивнул ему в сторону двери и как можно тише вышел, чувствуя радость от того, что Пьеро вообще посмотрел на него, а не куда-то в пустоту. Но, дожидаясь его в коридоре, Арлекин уже начал сомневаться, что понял взгляд Пьеро правильно. Вполне могло быть, что тот просто не хотел его видеть, и от этого глаза были такими большими и напуганными. А Пьеро все не появлялся, и Арлекин почти поверил, что все это ему показалось. Возможно, он сам хотел увидеть это и просто размечтался. Мысль только-только успела оформиться в голове, показавшись убийственно-правильной, как Пьеро тихо выскользнул из-за двери и прикрыл ее плотно. Не подходя ближе, он поднял на Арлекина взгляд такой перепуганный, что тот даже не понял, в чем дело. – Что с тобой? – спросил Арлекин почему-то шепотом, делая шаг навстречу. – У тебя все лицо… – Пьеро запнулся, и Арлекин со смесью досады на самого себя и теплотой вспомнил, что так и не привел себя в порядок, и теперь пол-лица представляет собой маску из запекшейся крови. – Я Лео встретил… случайно, пообщались, – Арлекин усмехнулся. – Извини, если напугал тебя, я не хотел. Пьеро кивнул, продолжая смотреть во все глаза, как будто оторваться не мог, а Арлекин стоял напротив и не знал, что сказать. Казалось бы, ему представилась отличная возможность извиниться, но казалось, что любые слова сейчас будут пустыми, потому что он представить себе не мог, чтобы Пьеро его простил за такое. Пьеро тоже стоял молча, опустив взгляд в пол, словно ждал чего-то. – Волнуешься? – Арлекин спросил тихо, и тот кивнул, посмотрел на него совершенно непонятным взглядом, от которого сердце застыло. – У тебя все хорошо? – сдавленно спросил Пьеро, и Арлекин почувствовал, что от удивления у него округляются глаза. – А как ты думаешь? – он покачал головой. – Я чувствую себя конченным моральным уродом, но продолжаю при этом на что-то надеяться. – Нет… – Пьеро почти не было слышно. У Арлекина с этим «нет» внутри что-то оборвалось. Сказать больше было нечего, зато Пьеро, вздохнув глубоко, продолжил: – У тебя все в порядке с головой? – Да что с ней станет, – Арлекин отмахнулся, а потом вдруг появилась надежда, что Пьеро сказал «нет» не ему, а что он просто неправильно понял его вопрос. Пьеро кивнул коротко и снова опустил глаза. Они стояли друг напротив друга, и Арлекин смотрел во все глаза. Он понятия не имел теперь, с какой стороны подступиться к Пьеро, чтобы тот поверил ему снова. – Можно… я посмотрю? – спросил Пьеро внезапно, сглотнув. Арлекин, как во сне, подошел к нему, склоняя голову, чтобы было удобнее, и замер, забыв, что надо дышать, когда Пьеро коснулся со всей осторожностью его лица, приподнимая и разглядывая, ощупывая пальцами. У Арлекина в глазах потемнело, и он едва удержался от того, чтобы осесть на пол. «Пьеро просто волнуется… и ничего больше», – уговаривал он себя, изо всех сил стараясь не повернуть голову, чтобы коснуться пальцев губами. Закончив кое-как с лицом, Пьеро перебрался на голову, стараясь как можно меньше трогать его. Арлекин смотрел, прикусив губу, на лицо Пьеро вблизи. Казалось, дольше он уже не вынесет, не вынес бы, если бы можно было так легка раскидываться такими мгновениями. Внутри, в груди, все нестерпимо ныло и затягивалось узлами, а потом глаза у Пьеро стали от страха совсем большими, и Арлекин похолодел. – Можешь умыться? – попросил он. Арлекин кивнул коротко, пошел по коридору назад, стараясь не думать о том, что так напугало Пьеро. – Жди меня здесь, – сказал он на всякий случай, уже убегая. Пьеро кивнул серьезно, осаживаясь на пол к стене. Арлекин заставлял себя успокоиться и не сорваться на бег, тем более, что воздуха не хватало даже на то, чтобы идти, а он чувствовал себя сейчас позорно-близко к обмороку. Голова начала болеть недавно и теперь раскалывалась, мысли путались и мешались в общую кучу, и он не понимал, о чем сейчас думает и что чувствует Пьеро, но хотя бы то, что тот волнуется, что Пьеро пересилил себя, чтобы убедиться, в порядке ли он, невероятно грело душу. Хотя, может быть, теперь это и было максимумом, на который Пьеро способен. Добравшись наконец до ванной – коридор никогда не казался Арлекину таким длинным, – он, постояв минуту, до упора выкрутил холодную воду и засунул голову под струю. Освежиться сейчас было необходимо, иначе он просто не соображал ничего. Вода была практически ледяной и отрезвляла за пару мгновений. Арлекин, наскоро умывшись, отошел от крана, кое-как обтерся полотенцем и посмотрел в зеркало на свое отражение. Мальвина не врала хотя бы здесь, когда говорила, что он плохо выглядит, и хорошо было хотя бы, что ничего не опухло и не отекло. Щеки ввалились, глаза блестели нездорово и влажно. Арлекин криво улыбнулся отражению и вышел, попутно отметив, что всеет на кухне все еще горит и что Лео тоже не спешит возвращаться в спальню, и сейчас Арлекин вполне мог его понять. Он осторожно ощупал то место на голове, которое до этого особо пристально рассматривал Пьеро, и вдруг замер и похолодел, нащупав маленькую и тонкую трещину. Остановился, привалившись спиной к стене. На секунду показалось, что еще чуть-чуть, и он точно сойдет с ума. Он стоял так, размышляя рассеяно, что Пьеро точно лучше не говорить и что, не считая больной головы, он в принципе чувствует себя неплохо, а значит, это не смертельно. «Только не бейся больше головой даже в шутку», – он скривил в усмешке рот и оторвался от стены, случайно бросил взгляд нар руку и чуть было не застонал от того, что вырезанные буковки не спешили затягиваться. Не хватало только, чтобы их увидел Пьеро, потому что тот точно не захочет иметь дело с режущим себя идиотом. Зато Пьеро, кажется, его каким-то образом услышал. Арлекин видел его приближающуюся фигурку, светящуюся белым в темноте коридора. – Наклонись, – Пьеро попросил упрямо, но Арлекин отмахнулся, глядя на его несчастное лицо, и вдруг стало весело. – Нет, – он улыбнулся Пьеро широко. В конце концов, если его так это волнует, может быть, это даже будет стоить того, чтобы ответить на пару вопросов. – Только если ты сначала поговоришь со мной. Пьеро уронил голову, помотал ей едва заметно. – Только скажи, что все нормально. – Все просто отлично, ты же видишь, – Арлекин нервно рассмеялся. Он очень устал, но отпускать сейчас Пьеро было нельзя, потому что потом тот будет шарахаться от него в сторону, как и прежде. – Хорошо… Тогда я пойду. – Стой, – Арлекин ухватил его за плечо совсем легко, но Пьеро дернулся, как от удара током, и застыл. Арлекин обругал себя дураком, поправился: – Подожди немного. Я полный кретин, я признаю, я не должен был этого делать…– дыхание прервалось, и он замолчал. Пьеро так и стоял столбом, но Арлекин надеялся, что он все-таки слушает. – Я только хотел сказать тебе, что это не значит ничего, кроме того что я дурак. Мне никто больше не нужен. Только подумай об этом, пожалуйста. Арлекин наконец убрал руку с его плеча, мягко погладив напоследок. Пьеро дышал кое-как, с перебоями, и, кивнув несколько раз, быстро пошел от него, заворачивая обратно к девочкам и к Мальвине. Значит, видеть его Пьеро не хотел по-прежнему, но теперь – вполне осознанно. От этого стало еще хуже, хотя хуже было уже некуда. Арлекин побрел следом за ним, но в свою спальню, на ходу меланхолично ощупывая голову на предмет еще каких-нибудь случайный трещин. Но напряжения за весь день для него было слишком много, чтобы сейчас волноваться еще и об этом. Арлекин Арлекин просыпался очень неохотно и от этого медленно. Раскалывалась голова и одно за другим вспоминались события вчерашнего дня, и одно было приятнее другого. Сейчас даже поверить было сложно, что все они уместились в один день. Казалось, что он спал с Буратино в прошлой жизни, и, в сущности, так оно и было. Сейчас мысль о Буратино не вызывала ничего, кроме сильного приступа тошноты, Арлекин понятия не имел, зачем ему это было нужно. Хотя нет, понимал отлично, и от этого становилось только хуже, потому что… Дальше шли мысли о Пьеро, но они были настолько сумбурными, невнятными и болезненными, что задерживаться не хотелось ни на одной. Надо было дать себе немного прийти в себя и немного подумать. Сейчас, наутро, вспоминая свое поведение вчера, она напоминал себе истеричную девицу, которая, к тому же, успела показать себя во всей красе окружающим. До этого Арлекин и не поверил бы никогда, что ему вообще моет прийти в голову сделать что-то подобное. Слабым оправданием служило то, что как раз головой он вчера не думал абсолютно. И теперь каким-то образом надо смотреть всем присутствующим здесь в глаза. Арлекин приподнялся на секунду, на всякий случай бросив взгляд на кровать Пьеро, но того, конечно же, не было, и он снова рухнул на подушку. Голова страшно болела, и, прислушиваясь к боли, Арлекин понял, похолодев, что болит она как раз в том месте, где Пьеро нашел маленькую трещинку… после того, как на ощупь исследовал все его лицо. Но об этом Арлекин снова предпочел не думать, зато как раз вспомнилось, что еще и Карабас хочет видеть его сегодня, и ему надо оправдываться ее и там. От такой несправедливости Арлекин застонал вслух. Говорить сейчас еще и с Карабсом казалось выше его сил. - Арлекин, - позвал его вдруг кто-то, и он, подумав, сообразил, что голос принадлежит Никки. Только его сейчас не хватало… Арлекин притворился, что не слышит, но Никки сегодня оказался на удивление настойчивым и позвал снова. И Арлекин понял, что ненавидит свое прозвище. - Что? – отозвался он, с трудом двинув языком во рту. В голове снова расцвела вспышка боли. - Лео просил, чтобы я напомнил тебе про Карабаса, - голос у Никки был извиняющимся, словно тот не хотел его будить таким неприятным напоминанием. - Можешь передать Лео, что я помню, - процедил он, все-таки раскрывая глаза и поворачиваясь к Никки лицом. Тот смотрел на него большими грустными глазами. Арлекин поморщился от боли и то того, что, похоже, в курсе были уже все. На всякий случай он осмотрел левое предплечье, но оно уже затянулось до конца, а вот та самая трещина в голове отыскивалась легко, стоило только ощупать голову. При случайном касании она вспыхивала болью практически ослепляющей. Арлекин осторожно отнял руку и положил ее на колено. К Карабасу действительно надо было идти, причем как можно быстрее. Арлекин очень хотел верить, что тот сможет сделать с его трещиной хоть что-нибудь. - Арлекин, - Никки позвал его снова, на этот раз жалобно. Наверное, его совсем перекосило. - Все нормально, не лезь, - оборвал он, и Никки послушно кивнул, склонив грустно головку, но Арлекина всегда мало волновало самочувствие Никки, а уж сейчас – тем более. Он начал одеваться, стараясь двигаться при этом как можно медленнее и ровнее. Пока он лежал, он и не думал, что ему так плохо, а сейчас он не мог думать ни о чем больше. А вчера ночью все, вроде бы, было нормально… Арлекин еще раз мысленно поблагодарил Лео за подарочек и, стараясь идти плавнее, направился на выход. Напоследок он обернулся. - Где Пьеро? - С Мальвиной… - опустил глаза Никки. Сердце больно сжало. Арлекин глубоко вздохнул, успокаивая себя. - Где они? – спросил он. Встречаться с кем-нибудь из них сейчас совершенно не стоило. - В ее спальне, - Никки быстро ответил, и Арлекин, коротко кивнув, вышел. Теперь ему предстоял долгий путь до Карабаса, и надо было не забыть захватить по дороге тех многострадальных мышей. Глупостью, конечно, было предположить, что он никого не встретит по пути – в зале сидели вдвоем Лео и Элиза, обсуждавшие что-то вполголоса и тотчас замолчавшие настороженно при его появлении. Можно было бы и послушать немного, но сейчас Арлекин был не в том состоянии и вряд ли запомнил бы что-нибудь. - Лиза, где трупы? – спросил он хмуро у притихшей и ссутулившейся вдруг девочки. Та не поняла сначала и вопросительно приподняла брови – «наверное, подумала, что я совсем уехал крышей», - а потом поняла и вскочила с места. Она сбегала до дальнего, самого темного угла и подошла к нему с небольшим белым пакетом, пряча глаза. Хорошо, что пакет был непрозрачным, иначе, Арлекин чувствовал, его вполне могло бы стошнить. - Извини, - пробормотала она, всовывая пакет ему в руки. Арлекин машинально принял его, не понял сразу, что она имеет в виду, а потом смутно припомнил слова Мальвины о том, что ему надо поблагодарить Элизу. - Потом, - он отвернулся, поморщившись, и пошел дальше по своему маршруту, благо оставалось уже недолго. На Лео он старался вообще не смотреть, как, впрочем, и тот на него. Уже подходя к двери Карабаса, Арлекин, усмехнувшись криво, вспомнил, что вчера самым страшным, что может случиться, ему показалась с утра новость Буратино. Сейчас он считал ее всего лишь неприятностью, мелкой и просто досадной. Карабас, как ни странно, открыл ему не сразу, а только когда Арлекин занес руку, чтобы постучаться во второй раз. Открыл и сразу отодвинулся предупредительно назад, пропуская Арлекина внутрь. - Тоже бить меня будешь? – спросил его Карабас с усмешкой. Арлекин был явно не в курсе чего-то. - Я не собирался, - ответил он осторожно, не зная, какой реакции ждет от него Карабас. - Это хорошо… Ты проходи, садись. Чай будешь? - Нет, спасибо, - Арлекина, кажется, заметно передернуло, потому что Карабас, глядя на него, изумленно приподнял брови. - Арлекин, все нормально? – поинтересовался он сухо и продолжил: - Ты знаешь, я недоволен… - У меня в голове трещина. Это, по-вашему, нормально? – он постарался побыстрее перевести тему и это вышло более чем удачно – таких больших и круглых глаз у Карабаса он не видел никогда. С одной стороны, такое зрелище стоило многого, а с другой, стало жутко от того, что Карабас ничем не сможет помочь. С третьей, хотелось оттянуть объяснение на подольше. – Кстати, вот ваши мыши. Арлекин сунул пакет в руки как раз подошедшему к нему Карабасу, и тот отбросил его на пол брезгливо, даже не посмотрев. - Сядь на стул и покажи, где именно, - Карабас смотрел серьезно. Арлекин нервно сглотнул, похолодев, и хорошо, что стул оказался как раз рядом, и до него не пришлось идти. Арлекин сел и наклонил голову, чтобы смотреть было удобнее, и как можно аккуратнее тронул пальцем то место, где болело сильнее всего. Карабас осторожно раздвинул волосы, и Арлекин совсем не к месту подумал, что у Пьеро вчера это выходило гораздо бережнее и приятнее, а потом кое-как сдержал смех, когда понял, что и с чем сравнил. Хорошо хотя бы, что сам Карабас не реагирует на них как на сексуальные объекты. - Я буду жить? – спросил он наконец, потому что Карабас застыл над ним в задумчивости, а смотреть на его живот и ноги вблизи было неприятно, да и хотелось знать, стоит ли ему вообще на что-нибудь надеяться. - Будешь, - Карабас кивнул и отошел. – Сиди и не двигайся, я сейчас позвоню. Карабас, на ходу доставая из кармана брюк телефон, скрылся в соседней комнате и плотно прикрыл дверь, а Арлекина отпустило, и он выдохнул с огромным облегчением. Теоретически он понимал, что голову можно как-то отремонтировать, если Мальвине даже палец восстановили, но сейчас он легко мог бы поверить, что все может быть еще хуже, чем есть. Карабаса не было буквально пару минут, а потом он вышел, уже переодевшись, и готовый идти куда-то прямо сейчас. - Как себя чувствуешь? – спросил он, и Арлекин практически был тронут, услышав в его голосе заботу. - Голова болит, - он пожал плечами, поднимаясь на ноги. - Тогда иди медленно и не тряси ей. Сейчас поедем к доктору, будем ее лечить, - Карабас улыбнулся ему, подбадривая. Арлекин на секунду подумал, что тот не совсем уж конченный человек, но, испугавшись такой мысли, мигом ее прогнал. Наверное, надо было спросить, что имел в виду Карабас, когда говорил, что Арлекин будет его бить, но пока лучше было, действительно, не тревожить лишний раз больное место. Всю дорогу ехали молча. Арлекин предпочитал сейчас не заводить сейчас вообще никакого разговора, даже несмотря на то, что узнать было бы крайне интересно, но он был уверен в том, что Карабас его без подробной беседы и не отпустит обратно. Карабас, видимо, молчал по сходной причине. Потом будет время, и Арлекин сейчас совсем не хотел ляпнуть что-нибудь и потом расплачиваться за любую ничего не значащую мелочь. Только в самом начале, как только они сели в машину, Карабас сухо спросил, что у Арлекина могло случиться, чтобы так разбить голову, на что Арлекин, не особо заморачиваясь, выдал старый, проверенный вариант про скользкий пол в ванной. Карабас только хмыкнул, не особо поверив, но Арлекина сейчас это волновало меньше всего, а Карабас все равно не сможет уличить его во лжи. Ехать пришлось не так долго, и вскоре машина остановилась около не примечательного ничем дома, как это и было всегда. За все время пребывания здесь Арлекину пару раз приходилось выезжать из любимого подвала, и оба раза, чтобы его сфотографировали, сначала в одиночку, потом с компанией из Пьеро и Мальвины. Оба раза фотографом был один и тот же мужик, не внушающий ничего, кроме желания отвязаться как можно быстрее, и куклы Карабаса вызывали у него, похоже, те же самые чувства, что не могло не радовать. Сейчас же Арлекин надеялся, что «доктор» - это кто-то другой, потому что тому мужику он свою голову доверять не хотел. - Проходи, - кивнул Карабас, пропуская его вперед в темный подъезд, а потом, обогнав, стал подниматься по лестнице и остановился на первой же площадке на втором этаже. Позвонил в железную, покрашенную серой краской дверь, оглянулся на Арлекина, чтобы убедиться, что тот идет следом, но Арлекин уже стоял прямо за его плечом, глядя вперед, на дверь, без всякого выражения. Им открыла девушка, на вид еще совсем молодая, всего лишь на пару лет старше Арлекина, невысокая, с темным каре на голове, и тут же, даже не поприветствовав их, ушла по длинному коридору вглубь квартиры. Карабас, впрочем, этому не удивился и прошел следом, оставив обувь на коврике перед дверью. Арлекин двинулся за ним, не глядя никуда, кроме спины Карабаса. Коридор закончился еще одной дверью, за которой было что-то вроде мастерской, заваленной всевозможными материалами, бумажками с набросками лиц, отломанными ногами, руками и головами. - Садись, - кивнула девушка Арлекину на невысокий крутящийся стул, и тот послушно сел и закрыл глаза. Нужно только потерпеть немного, и снова все будет в порядке, и можно будет вернуться к себе. И тут же Арлекин вспомнил, что возвращаться ему незачем, и сжал зубы как раз тогда, когда девушка запустила пальцы в его волосы, ощупывая и осматривая. - Что, уже больно? – спросила она удивленно, и Арлекин мотнул головой, и теперь стало действительно больно. Доктор наконец-то нашла то, что искала. - Пациент скорее жив, чем мертв, - отчиталась она с энтузиазмом. - Хорошо, - Карабас кивнул. – Мне подождать? - Нет, вы лучше идите, - девушка чересчур активно выпроваживала Карабаса, и Арлекин напрягся. Впрочем, вряд ли тот повел бы его к непроверенным людям. – Я с ним долго буду возиться, потом он еще застыть должен… В общем, лучше завтра с утра заберете. Она рассказывала все это таким жизнерадостным тоном, что засомневался даже Карабас. - Дарья… - вкрадчиво начал он. – Что-то ты мне сегодня не нравишься… Он покачал головой, глядя на них обоих с подозрением. - Да нет, что вы, все отлично! – отозвалась она бодро. – Завтра заберете, за день и за вечер я все сделаю спокойно, чтобы не торопиться, сами ведь знаете, работа мелкая, кропотливая, требует времени… - Все, хорошо, - перебил ее Карабас. – Я тебе вечером еще позвоню и проконтролирую. - Да не волнуйтесь вы, вы же меня знаете. Я хорошо сделаю, и не заметите потом даже, - приговаривала она, ненавязчиво выпроваживая Карабас за дверь, и Арлекину хотелось верить, что она действительно хороший «доктор», иначе Карабас не оставил бы его здесь просто так, а продолжать думать на ту тему не хотелось, как не хотелось думать и обо всем остальном. В конце концов, лучше провести ночь здесь, чем в общей спальне, в которой, кстати говоря, скоро уже вообще никто появляться не будет. Девушка, проводив Карабаса, вернулась через пару минут, и Арлекин, на автомате поднявшись со стула, отступил на пару шагов назад при виде того, как хищно горят у нее глаза. - А ты не бойся… - протянула она ласково, неторопливо приближаясь, и Арлекин с пугающей ясностью подумал, что от психов никто не застрахован, даже Карабас. Но она, надеялся Арлекин, в отличие от Карабаса хотя бы воздействовать на него не может. – Садись обратно. Меня Дашей зовут, а ты? - Арлекин, - ответил он с осторожностью. - Да, точно, мне говорили, - припомнила она. – Давай, садись обратно, не бойся, я ничего плохого тебе не сделаю. Будет только лучше. Арлекин напряженно следил за каждым ее движением. Он точно не собирался отдаваться в ее руки, и плевать, что голова вот-вот развалится от боли на части. Девушка это поняла, недовольно скривила губы и разом пришла в нормальное, вменяемое состояние. - Ладно, не бойся, садись, сделаю твою голову. Я, может, и веду себя сегодня странно, но руки у меня, вроде, не дрожат. Арлекин подумал еще немного, но девушка успокоилась и выглядела сейчас вполне мирно. Приступ прошел, но повторится ли он, сказать было невозможно. Но он ведь все равно ничего не теряет. Арлекин кивнул и сел обратно. Дарья приблизилась к нему вплотную и встала сбоку, наклоняясь как можно ниже к его макушке, раздвинула волосы, провела пальцем по трещине и надавила со всей силы. У Арлекина потемнело в глазах, и он уже готов был повалиться набок. - Все плохо, - констатировала она с улыбкой, и в ответ на вопросительный взгляд Арлекина добавила: - Будет больно и долго, придется терпеть. Но красота требует жертв, вед так? Арлекин коротко кивнул, надеясь, что девушка скоро замолчит. Ее высокий, взвинченный голос был по ушам. Она действительно ненадолго затихла, присев к стоящей неподалеку тумбочке и выискивая в не что-то. На стол оттуда она вытащила большую банку мутно-белесого цвета и снова подошла к Арлекину, теперь спереди, приподняла лицо за подбородок. - Красивый… - улыбнулась она мечтательно. Арлекин прикрыл глаза, стараясь быть равнодушным, пока она водила кончиками пальцев по его векам, щекам, крыльям носа, губам. Он отлично понимал, что Дарья не хочет ничего плохого, а Никки от подобных действий вообще растекся бы сразу, но отдернуть голову мешало только то, что она разваливается. - Может, займетесь делом? – поинтересовался он сквозь зубы зло, открыв глаза. - Конечно, сейчас, - кивнула она и фыркнула. – Злой ты какой-то, неправильный. Ну да ничего… Зато, чтобы тебе не было скучно сидеть так целый день, я тебе расскажу историю, а ты можешь не отвечать, просто слушай. Она на мгновение замолчала, чтобы Арлекин успел сделать вздох и смириться с неизбежным, а в следующую секунду что-то подцепила ногтем на шее и одним легким движением сдернула с него волосы, отбрасывая на стол. - Ну так вот, сиди, молчи и слушай, - начала она, склонившись над ним с чем-то, отдаленно напоминающим напильник, провела им по голове как раз на месте трещины, и его снова пронзила боль. Слушать при этом что-то казалось нереальным. – Ты, наверное, думаешь, что я какая-то странная… какая-то очень нервная… - она сделала еще одно такое же движение, и Арлекин со свистом втянул воздух сквозь накрепко стиснутые зубы. – Но, ты знаешь, твой Карабас застал меня сегодня утром в крайне неподходящей для работы ситуации. Рассказывая, Дарья понемногу успокаивалась, и ее движения напильником стали чаще и сильнее. Только тогда Арлекин стал прислушиваться к ее словам, чтобы хоть немного отвлечься от нереального, жуткого ощущения, когда его голову пилят. – Вчера вечером я, ничего не подозревая, как полная идиотка, уехала к подруге на дачу. Сама даже не знаю, зачем, потому что подругой ее можно назвать с очень большой натяжкой, да и стерва она та еще… В общем, я промучилась всю ночь, выслушивая ее бред, прямо как ты мой сейчас, и с самого утра, только-только солнышко встало и электрички пошли, я, счастливая по уши, поехала оттуда к своему любимому. Ну, как сказать… Какая подруга, такой и любимый. Ты меня еще слушаешь, не отключился? – поинтересовалась она между делом, на пару секунд приостановив движения рукой. Арлекин кивнул. История начинала быть интересной даже несмотря на то, что голова раскалывалась в самом прямом смысле этого слова. – И вот, приезжаю я с утра к нему, открываю своим ключом дверь, прохожу по тихому в комнату, и угадай, что я там вижу? Мой бывший любимый дрыхнет в одной постели с какой-то девицей… Дарья в последний раз провела по голове, со всей силы надавив на напильник, и Арлекин почувствовал, что ощущении реальности его оставляет. Все это становилось похоже на затянувшийся дурной сон. - Ты подожди немного, я сейчас, - кое-как выдавила Дарья и, отбросив инструмент на стол, выбежала из комнаты, оставив Арлекина в полном одиночестве со своими мыслями и ощущением зияющей дыры в голове, которая сейчас, однако отошла на второй план и беспокоила гораздо меньше. Думать связно, впрочем, она тоже мешала. Это не могло быть ничем иным, кроме наказания для него откуда-то свыше. Поверить в это было бы проще, если бы Арлекин не был уверен, что это бред и его разыгравшееся воображение. Второй была мысль, что это еще один план Карабаса, спектакль, разыгранный специально для него. Карабас всегда любил такие игры, но все-таки сложно было себе представить, что в этой ситуации его больше всего волнует раскаяние Арлекина. Развить эту мысль он не успел – в комнату вернулась Даша, пряча лицо и дыша со всхлипами. И сразу стало ясно, что никакой это не расчет Карабаса, а история, самая настоящая и самая обыкновенная, и тогда Арлекин мрачно подумал, что лучше все обстояло бы наоборот. И все-таки он поблагодарил кого-то несуществующего сверху за то, что девушка в сердцах не всадила этот напильник ему в голову с размаху. - И вот, представь себе картину, - она встала за его спиной, опустила на плечи руки, которые спокойно не лежали, а все время судорожно тянулись погладить шею. – Я стою в дверях, у меня шок, а эти двое спят себе, ни о чем не подозревая, и тут у меня на полную громкость начинает орать телефон в сумке, - она нервно захихикала и все-таки зафиксировала пальцы на шее. Арлекин сидел, не дыша. – Пока я его ищу в сумочке, эти двое просыпаются, и теперь в шоке они, а я дела вид, что все нормально, беру трубку и ухожу на кухню убежать Карабаса, что трещина в голове – это нормально и совсем не смертельно, и что, конечно же, я прямо сейчас готова ему помочь… А мне теперь что делать? – всхлипнула девушка совсем жалобно. На шею Арлекину упали холодные капли, будто прожигающие солью насквозь. - Самое смешное, я знаю, что мне делать сейчас. Мне надо долечить тебя, а у меня руки трясутся, а Карабас меня потом за тебя убьет. Арлекину очень хотелось сказать ей, что ее парень, может быть, не так уж и виноват, и не стоит вот так сходу называть его бывшим, но после такого успокаиваться девушка будет ее долго, а ему сейчас больше всего нужно, чтобы та была в состоянии закончить работу и как можно скорее. - Валерьянку выпей, - процедил он, стараясь как можно меньше двигать челюстью. - Какой ты умный… - протянула она с удивлением. – И откуда вы только такие беретесь? Лучше сразу водки. А потом у тебя не будет половину головы, и это будет прекрасным завершением моей жизни. Арлекин успел только подумать с досадой, что она преувеличивает, а потом Дарья, снова взвинчено рассмеявшись, выбежала из комнаты. Он очень надеялся, что за валерьянкой, но, когда она вернулась, пахло от нее спиртным. - Все, реветь я буду позже, а пока займусь тобой, - сообщила она Арлекину, и ему оставалось только надеяться на везение. – Да ты не бойся, я уже почти спокойна, да и самое сложное сделала. Дальше будет проще, - она еще раз прошлась пальцем по выпиленному месту, сдула пыль и, чуть помедлив, достала с полки набор пилок поменьше, и принялась за работу молча. Но теперь Арлекин уже жалел, что она замолчала, потому что приходилось думать самому. Все складывалось как нельзя хуже. Вчера он даже представить себе не мог такого. До этого он просто не думал, что Пьеро случайно прийти. Он не хотел даже случайно допустить мысль о том, что Пьеро его не простит. И он совершенно не представлял, что нужно сделать, чтобы заслужить прощение… Что он может сделать. Он даже застонал тио сквозь зубы, прикрыв глаза, когда вспомнил, как Пьеро шарахался от него в самом начале, просто боясь поверить себе. А сейчас Пьеро должен заново поверить ему, притом, что тот же слышать Арлекина не хочет и не подходит даже. - Ты в порядке? – с опасением спросила Даша и прервалась тут же. - Все хорошо, - Арлекин кое-как улыбнулся, выныривая из своих мыслей и понимая, что сейчас ему действительно стало гораздо лучше, и боль в голове почти утихла. Хоть в этом повезло… - Долго еще? - Не очень, потерпи, - отозвалась девушка с явственным облегчением. За окном уже почти стемнело, и Даша зажгла в комнате свет, такой же холодный и слепящий, как на кухне вчера. – Я сейчас еще немного замажу, потом буду долго и противно шлифовать… Зато я успокоилась, оцени. - А я не очень, - буркнул Арлекин, оценивая девушку и то, какие вопросы можно ей задавать, а какие не стоит. - Да ты не бойся, все самое страшное уже позади, - подбодрила его Даша, по-своему истолковав услышанное. - Может, мне тоже выпить чего-нибудь? – спросил Арлекин скептически. - Только если валерьянки. Хотя тебе не поможет. - Почему? - На тебя не действует. Хотя кто вас, Карабасовских, знает, вы все такие необычные… Арлекин покивал. Даша, успокоившись и подустав, стала куда флегматичнее, и совсем не страшно стало спросить ее о чем-нибудь. - И что ты теперь со своим парнем делать будешь? - Зачем мне с ним что-то делать? – она усмехнулась. – Я тут подумала, пока тебя лечила: зачем он мне такой нужен? Арлекин растерялся от такого вопроса, поставленного прямо в лоб. - Может, он не так сильно виноват, как кажется, - предположил он грустно. - Ну да, это я, наверное, виновата, что его одного на целую ночь оставила, - отозвалась Даша зло. – Если что, он сам эту девку к себе притащил. - Это же совсем другое… может быть, - поправил под конец фразы свой убежденный тон Арлекин, но девушка внезапно рассмеялась весело. - Вот уж никогда бы не подумала, что даже у кукол есть мужская солидарность! Арлекин криво усмехнулся в ответ, чувствуя, как по его голове, словно по оголенным нервам, ездит что-то мерзко-шершавое. - И что ему теперь сделать, чтобы ты его простила? – спросил Арлекин расстроено, проникнувшись всей глубиной и сюрреалистичностью ситуации. - Ты думаешь, он этого хочет? – спросила она ехидно. – Он за целый день даже ни разу не позвонил, и я могу считать это прозрачным намеком, что я ему не нужна. Та шлюха, конечно, была так себе, но сердцу ведь не прикажешь… Она говорила плавно, водя по его голове тонким и слегка шероховатым листом наждачной бумаги, будто вопрос уже окончательно был решен в ее голове. - А если бы он позвонил? - Тогда я все равно послала бы его подальше, но мне хотя бы стало бы приятно, потому что про меня не забыли. С чего ты вообще взял, что он хочет извиниться? - Он же любит тебя, - ответил Арлекин тоскливо, и Даша снова засмеялась. - Вы, куклы, все-таки все романтики и идеалисты, сколько бы не скрывали. – Арлекин сжал зубы и глубоко вздохнул. Надо было это перетерпеть. – Это все, конечно, мило, но этот любимый у меня уже пятый, да и я у него точно не первая и не последняя. - Ясно, здорово, - Арлекин скривился, как от еще одной вспышки боли. - Так что ты не смотри, что я так убиваюсь. Я уж точно переживу, ты за меня не волнуйся. Вот в первый раз я думала, что пойду и красиво вскрою себе вены, а потом ничего, отошла… Ну все, готово! – провозгласила она торжественно, натягивая волосы обратно на голову. – Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? - Нормально, - буркнул Арлекин, чувствуя к девушке внезапную неприязнь. - Вот и хорошо, - заключила она оптимистично, стоя позади него. – Я справилась даже быстрее, чем рассчитывала, ну да ничего…Ты же все равно останешься у меня на ночь? Арлекин не успел ничего ответить и даже сообразить, как девушка обняла его сзади за шею, прижимаясь щекой к щеке. - Может, лучше чаю попьем? – предложил Арлекин, расцепляя ее руки и скидывая их себя. Только этого ему и не хватало… - Странный ты… - вздохнула она, когда Арлекин поднялся и встал напротив нее через стул. – Я только решилась отомстить, а ты против. - А все куклы должны быть счастливы, по-твоему? – огрызнулся Арлекин. - Конечно, для чего же он еще. Особенно такие красивые! – фыркнула Даша. – Ладно, не хочешь – не надо, пойдем пить чай. Тортик, кстати, тоже есть, - она говорила громко, уже направляясь впереди Арлекина по темному коридору. От последнего вопроса Арлекина передернуло. - Вы с Карабасом случайно не родственники? – спросил он с усмешкой, разместившись на табурете, пока Даша готовила чай. Та обернулась к нему с наигранным ужасом. - Вот уж точно нет, не надо мне таких родственников, - замотала она головой. – Я его и так слегка боюсь. «Хорошо, что только слегка», - подумал Арлекин, наблюдая за тем, как медленно, держа в руках горячие чашки, приближается к нему Даша. - Пей. Может, понравится, - сунула она ему в руки чашку. Арлекин настороженно принюхался – чай па коньяком настолько сильно, что он вообще засомневался в присутствии там чая. Даша тем временем уселась рядом с ним, сложила локти на стол, подперев грустно подбородок, и повернулась к нему. – Ты сиди, не обращай внимания, я напьюсь и буду к тебе приставать. Сделав это заявление, она подмигнула Арлекину, поднося к губам чашку, и в тот же момент телефон зазвонил веселенькой бодрой мелодией. Арлекин усмехнулся, заметив, как осветилось сначала торжеством ее лицо, а затем потухло и сделалось скучным. - Здравствуйте, да, все почти готово, как новенький, с утра забирайте. Да, можно с самого утра… Нет, вечером не надо, еще работаю, не хочу спешить, надо все проверить, сами понимаете… Да, хорошо себя ведет. Да, до завтра, - закончив, Даша с удовольствием нажала на кнопку отбоя и повернулась к Арлекину с хитрой улыбкой. – Ты, я надеюсь, не хотел вернуться сегодня домой? Арлекин сделал глоток и отрицательно мотнул головой. - Ты же понимаешь, мне сегодня грустно… Будешь меня развлекать. – Арлекин сел поудобнее, приготовившись слушать и размышляя между делом о том, что можно спросить и не вызвать подозрений, а что лучше не стоит. – А ваш Карабас тот еще жлоб. Конечно, никто не хочет платить молодым талантливым специалистам, зато он все равно знает, что я сделаю лучше всех и не откажу. Ну, Карабасу точно не откажу. Думала, в этот раз хоть натурой доберу, а ты, видите ли, не хочешь… - Арлекин понимающе покивал, предпочитая не влезать в монолог, тем более что Даша пока что очень активно прикладывалась к чаю и морщилась от его вкуса. – А я не могла отказать ему, мне жутко интересно было, кто у него еще есть, кроме той девочки… Ну и противная она, ты лучше. - Мальвина, что ли? – хмыкнул Арлекин, и Даша, услышав имя, сморщила нос. - Точно она. Вот ее я бы точно на ночь у себя не оставила, да и зачем она мне? - Это когда она палец ломала? - Угу, точно… Я хотела в новом пальце сделать четвертую фалангу в шутку, пусть помучается, а потом подумала, что Карабас мне шутки не простит, и все, прощайте, его чудесные куколки… Арлекин не мог не улыбнуться, представляя себе новый дефектный палец у Мальвины. Но вот Пьеро что-то находил в ней… - Ты сама делаешь кукол? – спросил он, отхлебывая уже который по счету большой глоток. Пьянеть он и правда не собирался. – Ты до этого говорила, что на меня не подействует. Почему? - Ты же кукла, - Даша наклонилась к нему, стараясь объяснить все как можно популярнее, - а на кукол введенные вещества не действуют. Хотя они могут есть и пить, и ничего с ними не станет. И нет, я не делаю кукол, я не умею. Только лечить могу. - А кто делает? – Арлекин спрашивал как можно небрежнее, чтобы его интерес не бросался в глаза. - Есть умельцы… - Даша неопределенно махнула рукой. – Но у меня тоже должно когда-нибудь получится. Понимаешь, сделать ручки-ножки – это легко, это каждый дурак сможет, если очень захочет, а вот оживить… - А как оживляют? - А как Буратино, - Даша рассмеялась весело и, встретив непонимающий взгляд Арлекина, объяснила: - Их просто делают, а в конце работы они выходят живыми. Кстати, у вас ведь Буратино долен быть! – осенило ее в этот самый момент, и глаза от догадки и от выпитого загорелись еще ярче. – И Пьеро есть! И какие они? - Красивые, - Арлекин улыбнулся как можно шире. - А кто лучше? – состроила Даша ему глазки, и Арлекин незаметно вздохнул. Меньше всего сейчас ему хотелось обсуждать эту тему. - Они разные, - выкрутился он. – А еще у нас, кроме них, и другие куклы есть… - А у меня тоже есть куколка, только совсем маленькая и какая-то несуразная… - поделилась Даша почти что шепотом, склонившись к его уху, а потом сразу встала на ноги, пошатнувшись, и пару раз громко цокнула языком, будто подзывала кого-то. Через пару секунд из-за угла появилось маленькое и кривое подобие человека. - Зато он первый мой живой, - похвалилась Даша, погладив по длинным светлым волосам подошедшее поближе существо, и оно вскинуло на нее полный обожания взгляд. Так Пьеро раньше смотрел на него… - Он, конечно, далеко не идеал, но он меня так любит. Все, можешь идти. Даша улыбнулась существу мягко, и оно, кивнув и потупившись, исчезло так быстро, что Арлекин засомневался, не было ли оно плодом его воображения. - Его зовут как-нибудь? – из вежливости поинтересовался он, потому что Даша, несмотря ни на что, им все равно очень гордилась. - Ага, Кузя он. - Трудно делать кукол, да? – спросил Арлекин как можно проникновеннее. За ночь он должен был выжать из Даши максимум информации, вместо того, чтобы думать о Пьеро. - Очень, - ответила она, мигом посерьезнев. – Это как от себя оторвать кусок души и в нее вселить. Меня пока не хватает, я сбиваюсь, и все идет насмарку. Сам видел, сколько пробных вариантов в мастерской по углам валяется. Арлекин кивнул, действительно вспомнив беспорядочно наваленные части тела. - Надо начинать с головы, она самая важная, на нее больше всего сил уходит. У меня только Кузька и вышел, и тот как-то случайно, маленький, я тогда на пробу делала и не рассчитывала даже. - А нормальные почему только для секса? - Потому что делать их проще всего и покупают их тоже лучше всего. - Всем хорошо, да? – Арлекин понимающе усмехнулся. Слушать Дашу было интересно, но пока что бесполезно. - Точно! – она радостно закивала и отставила пустую чашку на стол. Арлекин, в отличие от нее, и правда чувствовал себя абсолютно трезвым, и это его печалило. Значит, и Лео тогда не догадался, что спиртное на них не работает, и зря Арлекин думал, что не чувствует опьянения от нервов. По спине побежали мурашки, когда он вспомнил, как Пьеро сказал, что его продают наутро. Значит, и снотворное Мальвины не работает… - Ты знаешь, я и сама до конца не понимаю, как это работает… - Даша задумчиво рассматривала дно своей чашки, и Арлекин пододвинул ей свою. – Просто очень тяжело сделать хотя бы таких: молодых и красивых, не имеющих никакого опыта, ничем не заморачивающихся. Это уже очень здорово и очень дорого. Дальше стараться нет смысла, потому что спроса нет, а тем, кто хочет что-то особенное, ваш Карабас всегда найдет что-нибудь по душе. - А при чем здесь зеркала? – Арлекин нахмурился. Даша с удивлением посмотрела на него, с трудом фокусируясь. - Какие зеркала? - Никакие, - легко отмахнулся Арлекин, надеясь, что она не обратит внимания и не расскажет ничего Карабасу о его странном интересе. –Я понял, все как обычно, спрос рождает предложение. - Я же говорю, ты слишком умный для обычной куклы, - Даша посмотрела на него с подозрением. – Я тебя уже даже не хочу, ты какой-то уж слишком сложно организованный, точно для каких-то извращенцев. - Может, я необычная кукла? – усмехнулся Арлекин, оценивая, можно ли ей сказать правду, сможет и она помочь чем-нибудь и не расскажет ли Карабасу. И в этот момент раздался звонок в дверь. Даша, пожав плечами, пошла открывать. Арлекин прислушался: кто-то вошел в квартиру, не говоря ни слова, потом раздалось шуршание бумаги, что-то тихо сказала Даша, и двое пошли по направлению к его кухне. Даша вошла, незаметная за пышным букетом из белых роз и какой-то травы, а за ней следом появился парень и тут же впился в Арлекина взглядом, который мог бы убить. - Это кто? – спросил он, сдерживаясь, но Даша отмахнулась, и Арлекину снова стало грустно и одиноко. - Кукла, я его только что доделала. Отдыхали, чай пили. - Я тоже такой чай хочу, - улыбнулся Даше парень, и та резко развернулась в поисках вазы, подходяще по размеру. - Арлекин, ты иди в мастерскую, там ночь посиди, хорошо? – проговорила она быстро, задохнувшись на последнем слове, и Арлекин, кивнув скорее для себя, чем для нее, поднялся, с прямой спиной проходя мимо парня и делая над собой усилие, чтобы обойти, а не столкнуться плечом. Буратино - Смотри, Никки, тебе можно сделать так, - воодушевленно ткнула Кристина пальчиком в разложенный на коленях толстый журнал. Никки, уже успевший подустать, посмотрел сначала без особого интереса, но потом подвинулся ближе взглянул на то, что предлагала девочка, уже с гораздо большим вниманием. Так они сидели с самого утра и уже который день подряд. Буратино думал иногда, действительно ли она целыми днями говорят об одном и том же, или только в то время, когда он сидит с ними. Вчера, пока Никки не было, Кристина пробовала рассказать ему о том, как волшебно жить в лесу одной большой семьей, ловить в речке рыбу и собирать грибы, спать в палатках около костров и любить друг друга, и помогать всем и во всем. Буратино поинтересовался мрачно, не особо ожидая ответа, скольких из своей большой семьи она успела осчастливить своей любовью лично. Кристина только отмахнулась от вопроса, как от назойливой мухи, и продолжила увлеченно рассказывать о том, что у каждого деревца и у каждой травинки, и у каждой веточки есть свой дух, и их тоже надо любить и уважать, и в этом случае иногда их даже можно увидеть, особенно если шаман бросит в костер свои, колдовские травы. Дальше Буратино уже не слушал, отвернулся от нее и перестал обращать внимание. За последние несколько дней он успел понять, что если не реагировать на Кристину, она вскоре переключится на куда более общительного и восприимчивого Никки. Тому, в отличие от Буратино, рассказ про травы и духов понравился, но практической пользы он не нашел, потому что в их подвале не было ничего, хоть отдаленно напоминающего лес, кроме, разве что, мыши. А любить всех вокруг Никки был готов и без того, и в итоге они с Кристиной сошлись, и Никки, разом поникнув, рассказал ей о своей печали. Оказывается, он всегда хотел выглядеть, как обычно, как все. Никки надоели его ярко-красные губки и голубые веки, а сделать он ничего не мог. Кристина, усомнившись сначала, долго пыталась оттереть краску, но безрезультатно. Тогда она решила, что если оттереть нельзя, нужно перекрасить, и принялась искать в толстой кипе журналов разнообразные варианты, но Никки, как ни странно, не нравился ни один. Под вечер он уже готов был расплакаться. Буратино все это время сидел в стороне, не вслушиваясь в их болтовню, но иногда улавливать что-нибудь краем уха. В одиночестве все же оставаться не хотелось, а эти двое были какой-никакой, но все же компанией. С одной стороны, они работали отличным фоном, и в их присутствии пропадала отвратительная, давящая на уши тишина. Когда они были заняты друг другом, сидеть в отдалении казалось даже в какой-то мере уютным. Рядом с ними можно было подумать о своем и не дергаться каждый раз, когда слышишь какой-нибудь шорох. Буратино все утро перекатывал в голове случайно заученные слова, которые сегодня сказала Кристина, про любовь и уважение, и эти мысли его совсем не радовали. Поэтому он предпочел снова переключить внимание на разговор Кристины и Никки. - Ты думаешь, мне пойдет такое? – спросил Никки неуверенно, и Буратино повернул голову в их сторону, слегка заинтересовавшись тем, что они там нашли. - Может быть, - с воодушевлением ответила Кристина, переводя взгляд с журнала на лицо Никки и обратно. - А тебе не кажется… - Что опять не так? – сразу недовольно скривилась девочка. - Что это будет выглядеть слишком бледно? – осторожно предположил Никки. - Тебя не поймешь! Сначала тебе ярко, потом тебе бледно! - Хорошо, давай попробуем, - Никки несмело улыбнулся. - Мы ведь всегда сможем это смыть, - недоумевала Кристина, - ведь так? - Я не знаю, я не уверен…. Вдруг так и останется? - Ну и что? Тебе же все равно не нравится сейчас. - Мне нравится… - Тогда в чем проблема? – Кристина начала раздражаться, а Буратино стало интересно увидеть, чем закончится этот спор. - Остальным не нравится… - прошептал Никки сдавленно и наклонил голову совсем низко. Буратино только криво усмехнулся. Никки на самом деле не нравился никому, и дело здесь было не столько в его раскраске, сколько в чрезмерной навязчивости и в том, что тот был не живым и не настоящим. Но, тем не менее, говорить об этом Никки никто не хотел, чтобы не обидеть. Хотя вот сам Буратино, судя по всему, нравился здесь как минимум двоим, но никакой радости сейчас от этого факта он не испытывал. Ни Арлекину, ни тем более Лео, он не нужен точно. - И чем мы будем тебя красить? – деловито спросила Кристина. - У Пьеро есть краски и грим… - А простая косметика здесь где-нибудь есть? - Не знаю, - Никки растерялся. – Я ни разу не видел. Может быть, у Мальвины… - Точно! Иди и спроси у нее, пока она не убежала к Карабасу! - Мне она не даст ничего… - А мне даст? Буратино, тихо вздохнув, поднялся и пошел на выход, провожаемый их взглядами. К Мальвине он, конечно, не собирался, но сидеть с ними и дальше все-таки было невыносимо. Кристина - Наконец-то ушел! – с наигранным облегчением Кристина махнула рукой около лица, словно разгоняя неприятный запах. – Давай, рассказывай дальше! Вчера вечером, после того, как Буратино оставил их, Кристина все-таки добилась от Никки ответа на вопрос «что здесь происходит?» До этого ей было совершенно непонятно все, что касалось отношений между здешними обитателями. Сначала для нее все было просто: Лео вместе с Элизой, Пьеро каким-то странным образом тоже вместе с Мальвиной… Это она еще могла понять, правда, тогда все равно оставалось неясным, из-за чего здесь в последнее время чувствуется такое сильное напряжение и натянутость, и не хочется даже подойти к кому-нибудь. Никки долго ломался, глядел несчастными глазами и трагично закусывал губу, пытаясь отвертеться от ответа. Он, как и раньше говорил, что это не его дело, что он ничего не знает и ничего не должен ей говорить, но Кристина продолжала настаивать на своем, и в итоге Никки сдался. Напоследок стрельнув глазками по сторонам – не следит ли кто вдруг, хоть они и были вдвоем в огромном темном зале, - Никки шепотом увлеченно начал рассказывать ей о том, кто здесь и с кем на самом деле. В сущности, ее главная трудность была только в том, чтобы раскрутить Никки на рассказ, а дальше упрашивать его было не нужно, он и сам, видимо, мечтал поделиться с кем-нибудь. - Если тебе так интересно, можно было бы сразу начать, - невзначай отметил Никки, поглядывая на нее искоса. - Ты думаешь, я должна была прогнать Буратино? - Нет, что ты… - Мне просто его жалко, совсем немного… И это было бы очень грубо, хоть он сам и грубит мне постоянно, - Кристина, казалось, всерьез задумалась над этим вопросом, но быстро с этим закончила и развернулась к Никки. – Вчера ты успел рассказать мне только об Арлекине и Пьеро. И что он в нем нашел, не понимаю? – поджала она скептически губы. - Арлекин в Пьеро? Не знаю, хочешь – спроси сама, - Никки отвел глаза, и Кристина уже успела понять, что он делает так, когда что-то недоговаривает. - Нет, спасибо. Меня очень впечатлила Мальвина без головы. - Меня тоже, - кивнул ей Никки с улыбкой. – Хотя на меня он просто не посмотрит, даже слушать не станет. Никки, впрочем, по этому поводу грустил сегодня совсем недолго – ему все-таки очень хотелось поделиться всеми известными ему тонкостями и хитросплетениями так интересовавших его отношений. - Бедный Лео… - протянула она задумчиво, когда Никки замолчал, выложив наконец все, что у него было. – Значит, теперь он все-таки один? Никки кивнул ей, а мысли Кристины уже бежали вперед. Теперь Буратино уже не казался ей таким несчастным и одиноким, а если точнее, она о нем больше не думала, целиком сосредоточившись на Лео. Зато здесь она хотя бы могла понять, что тот нашел в Буратино – он все-таки был гораздо живее и обладал не в пример веселым характером, чем тихий и как будто замороженный Пьеро. Но Кристина все равно была уверена, что Лео купился на Буратино исключительно из-за того, что рядом не оказалось другого человека, подходящего ему куда лучше. Зато теперь Лео отвернулся от Буратино и, скорее всего, готов одуматься. Эти мысли увлекли Кристину настолько, что она не сразу услышала, что Никки снова ей что-то говорит. - Что? – переспросила она. Губы сами собой расползались в торжествующей улыбке. – Прости, я немного задумалась и не расслышала… - Я спрашивал, что ты думаешь насчет Арлекина с Пьеро? – опустил он голову смущенно. - Не знаю, - она передернула плечами. – Если честно, я думаю, что Арлекин, во-первых, дурак, во-вторых, нужно лучше закрывать двери и вообще лучше скрывать то, что другим не стоит видеть. - И все? - Еще я думаю, что Пьеро ему действительно надоел, если тебе это интересно, - Никки опустил голову еще ниже. – А еще я думаю, что даже у тебя вполне есть шанс. Ты, вроде бы, даже миленький… - Спасибо, - Никки улыбнулся смущенно, расцветая, и сразу стало ясно, что именно это он и мечтал услышать. Она вздохнула неслышно. Если она еще могла сомневаться в предпочтениях всех остальных, то Никки был безнадежным случаем. В последнее время Кристине все отчетливее казалось, что из них двоих в Никки даже больше от девочки, чем в ней самой, и эта мысль ей абсолютно не нравилась. По крайней мере она не умела с такой подкупающей наивностью и восторгом принимать комплименты. - Так ты поможешь мне? – спросил он уже нормальным, без придыхания голосом. - С чем? – насторожилась Кристина. Меньше всего ей хотелось устраивать личную жизнь Никки, когда у нее была точно такая же проблема. - Ты обещала меня раскрасить по-другому. - А, ты об этом… Неси краски, будем пробовать! – отозвалась Кристина, обрадованная тем, что ее предположение оказалось неверным. Все-таки сейчас ей совсем не хотелось ссориться с Никки. - Я сейчас! – мигом вскочил он на ноги и резво выбежал из зала. Кристина улыбнулась ему вслед. У Никки все было проще простого – ему надо было только и сделать, что предложить его Арлекину себя, и тот согласился бы, даже не раздумывая, в этом она была уверена. А вотв ее случае с Лео все было гораздо сложнее. Для начала Лео должен хотя бы просто обратить на нее внимание, чтобы они могли проводить больше времени вдвоем, но тот постоянно таскался с Элизой, которая, кажется, готова была убить Кристину при первом удобном случае. На этой не самой позитивной мысли вернулся Никки с объемной белой коробкой в руках. Он подошел и уселся на колени прямо перед ней, чтобы было удобнее, и Кристина увлеклась его раскрашиванием, постоянно сравнивая его лицо с разворотом журнала, все время норовившего закрыться на нужной странице. Пьеро - Ты опять задумался о чем-то, - позвала Пьеро Мальвина, когда на следующее утро он, проснувшись, оглядевшись и тут же заметив Арлекина, еще спящего на своей кровати, сбежал к ней. Мальвина сегодня была не похожей на себя, а тихой, спокойной и понимающей, и даже старалась в меру сил подбодрить его. Сейчас же она снова поймала Пьеро за тем, что он застыл, прикусив губу, и замерев взглядом на белом уголке подушки. За подобным Мальвина ловила его уже не в первый раз за утро, и Пьеро, посмотрев на нее, выдавил улыбку. - Нет, все хорошо. Ты что-то говорила? - Успокойся и забудь, - она легко поднялась со своего места и подсела к нему, обнимая за плечи. Пьеро в первые секунды замер, а затем заставил себя расслабиться и услышал, как тихо усмехнулась Мальвина. Сейчас ему казались очень неприятными ее прикосновения и объятия, но он понимал, что Мальвина таким образом хочет его успокоить, и потому так ничего и не сказал. - Хорошо, - кивнул он послушно. Он очень хотел рассказать кому-нибудь, как смотрел на него вчера Арлекин и что говорил ему… Пьеро хотел, чтобы кто-нибудь убедил его, что Арлекин не врал этой ночью, хоть он и понимал прекрасно – лучше, чем все остальное, - что в лицо Арлекин мог сказать все, что угодно, лишь бы добиться своего, но правдой звучали только те, услышанные им слова «попробовал и ему просто надоело». Конечно, как он мог подумать, что Арлекин будет бегать с ним вечно. Он хотел просто не видеть и не слышать ничего, но и это все равно не изменило бы отношения Арлекина к нему. - Ты не пойдешь сегодня к Карабасу? – спросил Пьеро у Мальвины, когда вынырнул из своих мыслей и понял, что снова сидел, уставившись в одну точку. - Позже, – поморщилась она. - Почему? - Потому что с утра он хотел видеть у себя Арлекина, так что мне там делать пока нечего. - Зачем? – Пьеро прикрыл глаза, чувствуя, как обрывается сердце. Мальвина вполне могла наговорить про Арлекина такого, что Карабас, разозлившись и разочаровавшись вконец, отдаст его куда-нибудь… кому-нибудь… - Я не знаю, мне он никогда не говорит, - фыркнула Мальвина, прижалась щекой к его плечу. – Не переживай за него. Карабас, как ни странно, его очень любит. - Хорошо, - Пьеро снова кивнул. Слова Мальвины его немного успокоили. На самом деле, если Мальвина ему ничего не сказала и если Арлекин прожил здесь дольше, чем все остальные, то не было повода волноваться. Карабас время от времени звал Арлекина к себе, и сейчас снова настал такой случай, просто все очень неудачно совпало. - Ты, наверное, хочешь, чтобы я поскорее ушла? – спросила Мальвина с холодком. - Нет, - Пьеро отозвался сразу же. Меньше всего ему хотелось сейчас остаться одному. Мальвина улыбнулась, вздохнув тяжело, и замолчала, тоже погрузившись в мысли, а Пьеро очень надеялся, что она наконец-то перестанет обнимать его и сдавливать грудь. - Ты знаешь… - заговорила она тихо. – Может, иногда я бываю грубой и веду себя не так, как нужно, но я тебя понимаю и хочу, чтобы тебе было лучше. Я ведь вижу, я всегда видела, не дура, что ты в него влюбился по уши и не замечал ничего вокруг. А я знала, что ничем хорошим это не кончится. Ты ведь сам знаешь, что Арлекин всегда был сволочью. Я и не поверила, что он может измениться, а ты поверил… Пьеро кивнул, прикусывая губу, потому что Мальвина говорила правду, говорила то, что он и сам всегда знал, но не хотел себе признаваться. И он действительно поверил, будучи наивным и глупым, что что-то изменилось, что Арлекин на самом деле любит его. Но Арлекин так улыбался ему, так смотрел, так целовал, что не поверить было выше его сил… Пьеро сглотнул комок в горле, чувствуя, как по щекам текут слезы и срываются крупными каплями с подбородка. - Поплачь… - погладила его Мальвина по спине. – Станет легче. Тебе же сразу сказали, что ничего хорошего не будет, что тебе будет больно когда Арлекину надоест играть в хорошего мальчика и в любовь. Ты не слушал ничего, зачем-то поверил ему, глупый… Пьеро стискивал зубы, чтоб не разрыдаться. Он всегда знал, что от слез должно стать легче, что слезы помогут прекратить боль, какой бы сильной она ни была, а сейчас он чувствовал, что ничего не изменится. Арлекин все то время, когда Пьеро был здесь, оставался тем, кто давал своей непреклонной энергией желание и силы жить и делать что-то, и если сейчас оборвется эта ниточка, то Пьеро нечего будет делать ни здесь, ни где-нибудь еще. Раньше он мог хотя бы надеяться, хотя бы тешить себя мечтами, потом он и поверить не мог, что в реальности все может быть даже лучше, чем он представлял себе ночами, а теперь не было ничего. Пьеро вздохнул глубоко, понимая, что слезы куда-то ушли. Мальвина наконец оторвалась от него и посмотрела с удивлением. Пьеро растерялся и улыбнулся ей непослушными губами. - Все будет хорошо, - прошептала ему Мальвина, и он механически ей кивнул, хотя и не представлял себе, как такое может случиться, если все, что было хорошего, кончилось только что, и Пьеро уже не знал, было ли оно на самом деле или он просто придумал все, что хотел, и жил в своих мечтах. - Мне, наверное, уже пора, - Мальвина отвернулась от него и потянулась за зеркалом, чтобы посмотреть, все ли в порядке с прической. Зато теперь Пьеро чувствовал, что его наконец-то чуть отпустило. Из головы разом исчезли все мучившие его мысли. Он не знал, вернутся ли они снова, но пока ему было лучше. Поэтому он кивнул Мальвине, стирая ладонями со щек невысохшие слезы. Больше Мальвина не сказал ему ничего, пока он провожал ее, как обычно, до Карабаса. Обратно Пьеро шел медленно, заплетаясь ногой об ногу. В спальне, как ни странно, никого не было, и это порадовало Пьеро настолько, насколько сейчас его вообще могло что-то порадовать. И только под вечер, когда все постепенно собрались, Пьеро понял, похолодев, что Арлекин так и не вернулся. Не пришла на ночь, вопреки обыкновению, и Мальвина. Пьеро всю ночь пролежал без сна, глядя в черноту над головой и думая о том, что в последний раз, когда Мальвина не ночевала у себя, на следующий день продали Каролину. Буратино Буратино предпочел уйти куда-нибудь подальше от Никки с Кристиной, когда понял, что уже начал подбирать подходящие цвета себе, чтобы удачнее раскрасить глаза и губы. Это был не самый лучший вариант развития и без того не радостных событий, и он не знал, куда теперь деться. Арлекина до сих пор не было, и это уже начинало слегка тревожить. Пьеро и Мальвина с самого утра сидели в комнате девочек, а Лео и Элиза снова оккупировали зрительный зал. Буратино немного послонялся как неприкаянный по коридору, немного посидел в своей комнате, листая все тот же старый блокнот Пьеро с рисунками, заглянул, надеясь на чудо, в кухню, зашел в ванную и, тяжело вздохнув и чувствуя, как в животе собирается тяжелый комок, пошел вверх по лестнице, в зал. Эти два дня в одиночестве не прошли даром, и он смог немного разобраться в своих мыслях и чувствах. С Арлекином ему было хорошо, и этого Буратино не мог отрицать, но только в те моменты, когда сам Арлекин хотел, чтобы ему было хорошо. Как бы ни неприятно было это осознавать, но Арлекин, похоже, получил от него все, что хотел, а дальше Буратино стал ему совершенно неинтересен. Что, впрочем, неудивительно, если учесть, что теперь на него не смотрит даже Пьеро. Буратино, конечно, умом понимал, что он не виноват, но находиться рядом с Пьеро не мог, хотя тому, кажется, не было дела ни до Буратино, ни до всего остального вокруг. Из-за его пустого, потухшего взгляда Буратино хотел вернуться на пару дней назад, чтобы избежать того, что случилось. Раньше он не мог не завидовать Пьеро, которого – видно было даже слепому – Арлекин обожал, что бы тот сам ни говорил, и Буратино понимал, что он сам о таком даже мечтать не может. Хотя, если быть честным, такого он и не хотел. Буратино, конечно, невозможно приятно было чувствовать, как вьется вокруг него Арлекин, приятно было ощущать свою важность, но сам Арлекин ему точно нужен не был, и теперь, как бы им хорошо ни было, Буратино чувствовал только мерзкое послевкусие. С Лео все было сложнее. С ним всегда было тяжело находиться рядом, и Буратино каждый раз как будто испытывал экзамен на прочность, и главный экзамен, к слову, он все-таки завалил. От жгучего стыда каждый раз, как только Буратино об этом думал, хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не смотреть Лео в глаза. Теперь Буратино не знал, сможет ли когда-нибудь вернуть себе утраченное доверие, но это было единственным, чего он по-настоящему хотел сейчас. Он не знал, нужны ли ему теперь от Лео еще какие-то отношения, кроме дружеских, зато был практически уверен, что сам Лео не захочет сейчас даже говорить с ним. Быть с Лео казалось задачей слишком сложной для него, хоть Буратино и вспоминал постоянно, чувствуя, как перехватывает дыхание, с какой любовью и нежностью смотрел на него Лео раньше. Буратино, поднявшись медленно наверх, замер в нерешительности, а потом, мотнув головой упрямо, вышел на сцену из-за занавеса, быстро пересек ее и сбежал вниз по ступенькам, не глядя вперед. Лео и Элиза сидели в противоположной стороне зала и синхронно подняли на него взгляды, одинаково недоверчивые и подозрительные. Они молчали, выжидая, пока Буратино приблизится, и сколько он ни стискивал зубы, сколько ни говорил себе, что так и должно быть, но все равно было обидно от того, что ему не верят совсем. - Что-то хочешь сказать? – спросил наконец у нег Лео, глядя снизу, со стула, с некоторым интересом, как на только что открытый новый вид таракана, и Буратино совсем некстати вспомнил, что они с Лео так ни разу больше и не поговорили, хотя, наверное, стоило бы. Но, в сущности, все и так было ясно, и разговаривать, казалось, незачем. Буратино глубоко вдохнул, собираясь с духом. - Можно мне к вам? - Тебе к нам? Зачем? – Буратино практически мог гордиться собой – Лео несколько раз удивленно моргнул, явно не ожидая услышать что-то подобное. - Вы ведь ищете способ выбраться отсюда, я знаю. Я могу вам чем-нибудь помочь. - Ты знаешь что-то, чего не знаем мы, и хочешь поделиться? – Элиза смотрела на него пусть все с тем же недоверием, но уже серьезно. - Нет… - Буратино замялся, переступил с ноги на ногу. – То есть, я хотел сказать, что я не знаю… - Ты можешь выражать свои мысли конкретнее? – Лео недовольно сжал губы, и Буратино сразу вспомнил, за что именно он так часто хотел сказать Лео какую-нибудь гадость, но конкретно сейчас ссориться еще сильнее не входило в его планы. Буратино, наоборот, хотел помириться. - Я хотел сказать, что, может быть, смогу быть вам полезным. Я могу знать что-то, чего не знаете вы, я могу подумать о том, о чем вы не подумали бы никогда… - Нельзя было сказать, что Буратино на самом дел верил в то, что говорил, но, во-первых, это был шанс помириться с Лео, а во-вторых, вероятность такого развития событий все-таки была возможна. - Лео, он хочет сказать, что две головы хорошо, а три – лучше, - чуть улыбнувшись, подала Элиза голос. – И я, если честно, даже согласна с этой мыслью. - Хорошо, допустим… - Лео откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди и всем своим видом давая понять, что ничего хорошего от этой затеи он не ожидает. – Садись, не стой, начинай говорить что-нибудь. И извини, я, может быть, чересчур резко с тобой разговариваю, но это пройдет. - Все отлично, - Буратино усмехнулся и в первый раз решился заглянуть Лео в глаза, чувствуя, как снова начинает возникать что-то вроде взаимопонимания. Он, обежав глазами пространство вокруг себя, нашел место поудобнее, прямо между Элизой и Лео в соседнем ряду, так что можно было сесть, облокотившись о спинку, и смотреть на них обоих поочередно. – Только, может быть, ты сам сначала мне расскажешь, куда ты опять исчезал? - Зато ты хорошо провел время, как я заметил… - Ты можешь ответить на вопрос, а не думать обо мне? - Моя история, к сожалению, не будет такой интересной, как твоя. - Вы тут пообщайтесь немного, я пока погуляю, - Элиза решительно поднялась со стула, уже намереваясь уйти куда-нибудь подальше, но внезапно, словно споткнувшись обо что-то невидимое, села обратно. Улыбаясь во все лицо, из длинного темного коридора, ведущего к Карабасу, к ним как раз в этот момент вышел Арлекин. - Это просто замечательно, что я вас всех здесь застал! – начал он громко, подходя к ним. Буратино смотрел на него исподлобья, напряженно, готовясь в любой момент вскочить. Арлекин облюбовал себе место так же, как он, напротив Лео с Элизой, и сел через стул от него. Буратино выдохнул с облегчением. - Ночь у Карабаса пошла тебе на пользу, - усмехнулся Лео, тоже не сводя с Арлекина глаз. - Может, это ты уже привык к ночам с Карабасом настолько, что готов получать удовольствие… - Арлекин прервался, выразительно намекая на что-то, и Буратино грустно подумал, что разговора не получится. – А я, в отличие от тебя, провел весь вчерашний день и ночь с одной очень милой девушкой. - С девушкой? – Элиза спросила осторожно таким тоном, каким разговаривают с психически неуравновешенными. Впрочем, это было почти правдой. - Точно. С чудесной девушкой-врачом, - Арлекин закивал активно. - Она лечила твою голову, но безуспешно? - Какая ты сегодня догадливая и проницательная… - Слушай, - прервала его Элиза сухо, - если тебе больше не с кем потрепаться, то иди к Никки с Кристиной, они всегда рады выслушать. - Нет, Лиза, я как раз хочу поговорить и с тобой, и с Лео. Ну и с Буратино, конечно, тоже хочу, но с ним у нас будет разговор личный… - Арлекин на секунду одарил Буратино многообещающим взглядом и тут же отвернулся, посерьезнев. – На самом деле, я тебе, Лео, хочу сказать, что ты, конечно, молодец, и мы с тобой неплохо провели время той ночью… - Ты можешь выражаться нормально? – в голосе Лео ясно слышалась угроза, наверное, в том числе из-за того, что Буратино смотрел на него сейчас округлившимися от удивления глазами. Вот уж чего он явно не мог ожидать… - Об этом я и говорю, - Арлекин усмехнулся, наклоняя голову. – Ты так хорошо приложил меня головой об пол, что она немного треснула, а, знаешь, заделывать ее без обезболивающего – очень неприятно. Это я просто ставлю всех в известность и предупреждаю, что лучше так больше не играть. Арлекин болтал без умолку так весело и зажигательно, что Буратино был крайне этому удивлен и объяснил для себя это тем, что Арлекину все-таки слишком сильно досталось от Карабаса. - А ты не нарывайся больше, - посоветовал ему Лео, мягко улыбаясь, и тут же закончил нормальным тоном. – Хорошо, я понял, учту. Еще что-нибудь? - Дальше – самое интересное, - Арлекин встряхнул головой, словно готовясь это самое интересное выложить им максимально эффектно, но вдруг так и замер с задранной кверху головой, прислушиваясь, и Буратино тоже уловил приближающийся к ним стук каблучков. Вскоре появилась и сама Мальвина, с гордо поднятым подбородком спустилась по ступенькам и пролетела мимо них по проходу между стульями. Отставая на шаг, за ней спешил Пьеро и не успевал за Мальвиной. Он повернул голову в их сторону ровно на одно мгновение и тут же опустил обратно, скрываясь в темном коридоре. Только тогда Буратино решился взглянуть на Арлекина. Тот, задумавшись о чем-то, смотрел им в след. - Ты хотел что-то рассказать, - напомнила ему Элиза, плотно сжав губы и старательно на него не глядя. За совсем короткое время все веселье улетучилось. - Да, конечно, сейчас, - Арлекин тряхнул головой, выпутываясь из своих мыслей, и заулыбался еще шире, чем прежде. – Потом, после того, как голову мне восстановили, Карабас со мной долго и настойчиво хотел поговорить. Он все время пытался от меня добиться, что здесь у нас происходит, а я в последнее время был немного занят, и поэтому даже не в курсе событий… Буратино тоже не понимал до конца, в чем дело и о чем сейчас говорит Арлекин, зато Лео с трудом пытался сдержать улыбку. - Лиза, я начну с тебя. Карабас был очень недоволен тем, что у тебя возникло глупое желание его отравить ядом для мышей. Он очень сильно расстроился, потому что от тебя такого ожидать не мог. Я сам, если честно, был слегка удивлен… - Ты мне об этом уже говорил, - процедила Элиза сквозь зубы, отворачиваясь – Еще что-нибудь? - Карабас мне об этом снова сегодня напомнил, - Арлекин кивнул ей с пониманием. – Только ты, наверное, не подумала даже, что во всей этой ситуации Карабас больше всего будет недоволен мной. Я, конечно, понимаю, что тебе нет дела до таких мелочей, но все-таки… - Ты, вроде, неплохо отделался… - заметила она, но смотреть на Арлекина все равно не хотела. - Конечно, все просто отлично! – голос Арлекина сочился издевкой. – И, кстати, раз уж зашла речь, и тут все свои, - он демонстративно обвел рукой вокруг себя, - то объясни мне в двух словах, почему Мальвина сказала мне, что благодарить за Пьеро стоит тебя? Последнюю фразу Арлекин произнес так быстро, зажевав наполовину, что до Буратино не сразу дошел ее смысл. - Это я попросила Пьеро заглянуть к вам и позвать Буратино. Я не знала, где искать Лео, а мне нужно было поговорить с ним, - ответила Лиза, наоборот, внятно и четко, словно готовила ответ все два дня. - Сама ты, конечно, заглянуть не могла? – поинтересовался он абсолютно спокойным голосом, но Буратино, наблюдавший краем глаза, видел, как белеют костяшки пальцев от того, что он слишком сильно сжал спинку стула. Лео так и сидел, скрестив на груди руки и закинув ногу на ногу, смотрел в сторону и всем своим видом показывал, что его здесь нет. Элиза не отвечала долго, раздумывая, что стоит сказать, и наконец подняла глаза на них, светлые и злые до того, что Буратино непроизвольно отшатнулся назад. - А ты не думаешь, что так будет честнее по отношению к нему? Мне кажется, он должен был знать, какой ты на самом деле. - Ты, конечно, меня знаешь лучше всех, - оскалился Арлекин, но надолго его не хватило, и он уронил голову, положив лоб на деревянную спинку. – Какая же ты сука… - Не большая, чем ты, - Элиза поджала губы, и в этот момент Буратино был на удивление солидарен с Арлекином. - Все, понятно, проехали, - Арлекин поднял голову, уже успокоившись, и Лео выжидающе посмотрел на него. Арлекин поймал его взгляд и снова заулыбался широко и, похоже, даже искренне. – Да, Лео, теперь с тобой. Я, конечно, не ожидал… Знаешь, когда Карабас сказал мне, что ты с порога двинул ему в челюсть, то я тебя даже немного зауважал… - Ты сделал что? – Буратино казалось, что он либо ослышался, либо уснул, но Лео теперь улыбки даже не сдерживал. - Ты же слышал, - Лео говорил таким счастливым тоном, будто его мечта уже сбылась. - Нет, я, конечно, понимаю, что за такое можно отдать многое… Я тебе теперь даже завидую, - Арлекин хмыкнул. – Но, может, у тебя все-таки была еще какая-нибудь причина, кроме всем понятного желания двинуть Карабасу по зубам? Теперь Элиза делала вид, что она не здесь, пока Лео, замявшись ненадолго, смотрел пустой дальний угол. Да, думал Буратино, глядя на него и расплывшись в улыбке, такого он тоже не мог ожидать. Хотя, если подумать немного – это же Лео… - Знаешь… - Лео наконец перевел на Арлекина цепкий и тяжелый взгляд. – Каждый по-своему с ума сходит, я тебе так скажу. - Объясни. Не понимаю намеков. - Мне очень хотелось убить или Буратино, или тебя, но на утро, подумав, я выбрал Карабаса. Совместил приятное с полезным. Буратино, услышав, тут же опустил голову и втянул голову в плечи, чувствуя, как мгновенно вспыхнули щеки. - Выход хороший, не спорю, - Арлекин вздохнул мечтательно. Буратино так и сидел, прибитый словами Лео, и слова Арлекина доносились до него теперь как сквозь вату. – Но ты, конечно же, не подумал, что Карабас и без того тебя не очень любит, и не стоило бы лишний раз действовать ему на нервы. - Волнуешься за меня? – усмехнулся Лео, и Буратино наконец-то осмелился поднять взгляд. Лео хоть и старался бравировать, но видно было, что он заметно побледнел и сдал позиции. - Нет, просто предупреждаю, чтобы сидел потише. - Да здесь нельзя потише! - Можно, как видишь, - Арлекин театрально развел руками. - И что ты в итоге получишь? - Или что можешь потерять? - Ты в любом случае потеряешь, рано или поздно, - подала голос Элиза. Арлекин перевел взгляд с Лео на нее и улыбнулся неприятно. - Конечно, ты-то больше всех знаешь о том, как можно потерять и что. В общем, я только хотел до вас донести, что Карабас сейчас очень недоволен всеми нами. И мной, конечно, тоже. Он, кстати, заметил, что я почему-то забыл в последнее время свою горячо любимую тросточку. Придется вспоминать. - Угадай, куда потом эту тросточку я засуну? - Я бы тебе очень не советовал, - протянул Арлекин с усмешкой и поднялся на ноги. – И последняя новость. У нас выступление через три дня, готовьтесь. Буратино, пойдем. Буратино, не ожидая такого подвоха, медленно задрал голову, посмотрел на Арлекина с сомнением, кое-как удержал себя от того, чтобы перевести взгляд на Лео. Арлекин ждал его с надеждой, Буратино видел это сейчас ясно, сколько бы тот ни улыбался и ни смотрел свысока, и тем неприятнее было говорить «нет», хоть на этот раз Буратино чувствовал, что все действительно сводится к только поговорить. - Как знаешь, - Арлекин пожал плечами. – Не очень-то и хотелось. Он ушел быстро, но Буратино долго смотрел на опустевшую сцену, прежде чем развернуться к Лео. Тот улыбался грустно. - Вот видишь, ты сделал правильный выбор, Буратино. Ему не очень-то тебя и хотелось… Буратино помолчал, скрипнув зубами. В конце концов, он же хотел помириться, и вовсе не стоило опять отвечать Лео какой-нибудь гадостью. Повисло молчание, и Буратино не знал, что ему делать и о чем следует говорить, чтобы снова не накалить обстановку. - Я полагаю, Кристину нам придется забрать себе, - пробормотала себе под нс Элиза, меняя тему на куда более спокойную и насущную. Буратино подавил в себе грустный вздох, когда сообразил, что он из другой компании, и подготовка к выступлению с Арлекином, Мальвиной и Пьеро будет крайне напряженной. Если быть откровенным с собой, пересекаться хоть с кем-то надолго не хотелось категорически. Лео, задумавшийся как раз в это время о чем-то своем, замедленно кивнул пару раз. - И что мы с ней будем делать? - Придумаем что-нибудь, - Лео пожал плечами флегматично. Сейчас что-то другое его заботило гораздо больше, и Буратино вполне мог предположить, что этим чем-то была перспектива быть быстро проданным во избежание еще больших проблем. - Пусть лучше сама Кристина вам что-нибудь придумает, - предложил Буратино, стараясь, чтобы его голос звучал как можно увереннее и спокойнее. Лео не особо заинтересовался, зато Элиза сразу повернулась к нему, озабоченно нахмурившись. - Ты думаешь, ей правда хватит мозгов? - Ты ее недооцениваешь. – Буратино не был в восторге от Кристины, скорее даже наоборот, но сейчас хотелось сказать что-нибудь в пику Элизе, которая и до этого не очень к себе располагала, а сегодня и вовсе упала в его глазах. - Зато ты, я вижу, ее успел оценить, - хмыкнул Лео неожиданно весело, так, что на этот раз в ответ на его усмешку Буратино даже не захотелось стискивать зубы. - Ее Никки успел оценить больше, чем я, - Буратино улыбнулся. – Я имел в виду, Кристина постоянно рассказывает что-нибудь не особо интересное при грибочки и про любовь. Мне кажется, у нее много идей про жизнь грибочков и травок. Лео, хоть и смотрел в другую сторону и вообще делал вид, что его не интересует ничего, не удержался и тихо фыркнул, и сразу стало теплее от того, что его готовы простить. Элиза тоже улыбнулась и задумалась над предложенным Буратино вариантом. - Неплохая, в общем-то, мысль, - протянула она, перебирая кончики волос, потом повернулась к Лео, но тот до сих пор не смотрел ни на кого. – Лео, если ты не против, я найду Кристину. В конце концов, нам же надо устанавливать дружеские отношения, - при этих словах Элизу перекосило так, что Буратино злорадно подумал, что не только ему не повезло со своей компанией для выступлений. - Конечно, Лиза, иди, - кивнул ей Лео спокойно, но Буратино почему-то был уверен, что тот был рад избавиться от ее присутствия, и это, с одной стороны, радовало, а с другой – было очень волнительно. Буратино уже даже разозлился на себя за то, что не может прекратить дергаться, раз уж изменить все равно ничего нельзя. Элиза, наверное, почувствовала его настрой и, чуть улыбнувшись, быстро убежала, прошуршав по полу подошвами балеток. - Ну и зачем ты полез к Карабасу? – Буратино задал вопрос, мучивший его, первым. Лео наконец перестал изображать безучастность, посмотрел на него, склонив голову, с насмешкой. - Видишь ли, Буратино… Я, может быть, и рассказал бы тебе что-нибудь, но я уже успел убедиться, что тебе нельзя доверить что-нибудь важное. Я, знаешь ли, очень не хочу, чтобы это повторилось. - Ты мне не говорил вообще-то, что надо молчать про Элизу, - Буратино насупился. - Я думал, что ты умнее, - Лео пожал плечами. - Хуже-то от этого никому не стало. - Точно. Считай, что тебе повезло. - Может, хватит, а?! – не выдержал Буратино, подаваясь вперед. Лео, сидевший прямо напротив него, посмотрел заинтересованно. – Чего ты от меня хочешь добиться? Да, я ошибся, был неправ, могу извиниться, могу даже два раза! - Стой! – Лео оборвал его очень вовремя, потому что Буратино, замолчав, с ужасом почувствовал, что голос уже почти сорвался. – Ты, конечно, можешь извиниться, но мне на самом деле интереснее, что тебе от меня надо? - Может, мне просто надоело слушать треп Никки и Кристины… - пробурчал Буратино. - Охотно верю, - Лео тоже подался вперед, опираясь локтями о колени, и теперь расстояние между их лицами стало слишком маленькое, чтобы Буратино мог чувствовать себя спокойно. – Только мне этого мало. Что-нибудь еще? Буратино молчал, опустив глаза. Было как-то неудобно, да и неуместно говорить, что он хочет быть рядом с Лео. Просто быть рядом. Прошла минута, затем еще несколько. Лео упорно ждал, не сводя с Буратино взгляда, который тот остро чувствовал затылком. Буратино все это время пытался придумать, что можно сказать в ответ. - Хорошо, зайдем с другой стороны, - наконец проговорил Лео. – Предположим, я расскажу тебе что-нибудь, ты передашь это Арлекину, раз отношения у вас сейчас неплохие… - Тебя слишком волнуют наши отношения, тебе не кажется? – огрызнулся Буратино, но Лео, поморщившись, отмахнулся. - …а Арлекин, в свою очередь, расскажет это что-нибудь Карабасу. Я ему не стал бы слишком доверять, уж очень он тут хорошо устроился. - Думаешь, ему нравится? – Буратино поднял на Лео глаза, начиная злиться. Как ни странно, было неприятно слушать, как Лео наговаривает на Арлекина. – Он, может, первый бы отсюда сбежал. - По нему не заметно, и меня это немного смущает, - усмехнулся Лео. – Ты можешь гарантировать, что он не сливает нужную информацию Карабасу? Хотя, мне кажется, с тобой не стоит говорить об этом. - Мальвина и так сливает ему все, что можно, - возразил упрямо Буратино, хоть и понимал, что Лео, возможно, прав. - Мы немного отошли от темы. Но эта тема мне, может быть, интересна не меньше. Мы с Лизой головы сломали, продумывая вероятности, и в итоге пришли к тому, что надо спросить у тебя. - Так Лиза поэтому ушла? – щелкнуло в голове у Буратино, и от разочарования защемило в груди. - Не только за этим, не расстраивайся, - улыбка у Лео была настолько противной, что мгновенно захотелось разубедить его, но Буратино, не придумав сразу, как, только нахмурился. - Я вас разочарую, но Арлекин со мной не делился. Спроси лучше у Пьеро. - Пьеро, говоришь… - глаза у Лео удивленно округлились. – Мы и забыли про него. Умница, Буратино, - потянул он руку, чтобы взлохматить Буратино волосы. Тот успел этот прием выучить, и поэтому отодвинулся назад. - Не лезь. Я сомневаюсь в ваших мозгах, если вы забыли про Пьеро. - Ты, конечно, про него забыть не можешь, понимаю… - Ты можешь прекратить это?! – вскипел Буратино. – Может, уже хватит мне так тонко намекать, что я виноват? Я и так все понял, спасибо, и даже не особо раскаиваюсь теперь, потому что Арлекин, в отличие т тебя, ведет себя нормально! - Арлекин бы убил тебя, а я терплю. Даже помириться пытаюсь. - Ты помириться пытаешься?! – Буратино от таких «попыток» был ошарашен, и только спустя пару секунд до него дошел смысл, и он замер, настороженно вглядываясь. – Ты пытаешься со мной помириться? Лео криво усмехнулся, отворачиваясь, а Буратино почувствовал, как быстро отпускает его напряжение. Сейчас он надеялся только на то, что понял правильно, даже губу закусил, вглядываясь в лицо Лео. - Угу… Не очень выходит, правда. Что ты там говорит про «не раскаиваюсь»? - Забудь уже, - проворчал Буратино под нос. - Забудешь тут… Лео сразу тоже весь сник, уронив голову, и Буратино снова не мог понять, на что так злился чуть раньше. - Может, ты все-таки скажешь, что тебе от меня надо? – Лео поднял голову тяжело. - Дружить будем? Мне без тебя все-таки плохо, - выдавил из себя Буратино. Он раньше никогда не думал, что говорить бывает так тяжело. - Мне без тебя все-таки тоже, - Лео выдохнул, успокаиваясь, и наконец-то повернулся к Буратино лицом, улыбнулся. – Лиза, конечно, тоже неплохая, но ее в последнее время немного клинит. Буратино усмехнулся в ответ, сделав вид, что оценил шутку и проглотив слово «тоже». В конце концов, оно того стоило. Приятно было наконец видеть улыбку Лео, совершенно нормальную, спокойную и теплую. - А ты опять светишься, - заметил Буратино. - А ты опять заигрываешь. Привычка? – поддел Лео, а Буратино подумал, что тот умеет делать это вполне безобидно. По крайней мере, отвечать не хотелось, и Буратино уже готов был почувствовать себя счастливым человеком сегодня. И тем хуже было услышать позади себя уже знакомый тихий шорох шагов по полу. Лео, грустно вздохнув, обернулся, уже зная, что увидит Элизу, и ей, конечно, будет что-нибудь срочно нужно. - Лео, - начала она, и в ее голосе был слышен еле сдерживаемый смех, - Кристина согласна придумать что-нибудь, но только вместе с тобой. Буратино сейчас понимал ее, тоже пытаясь удержать улыбку, глядя на то, как само собой вытягивается лицо у Лео. Арлекин Арлекин, до этого пытавшийся сохранить безразличие, больше не выдержал. Конечно, следовало бы уйти медленно и с достоинством, удачно поставив этим в разговоре жирную и уверенную точку, но он и сам не ожидал, что отказ Буратино его так сильно заденет. Буратино был единственным нормальным, и с ним, если у того неплохое, не омраченное ничем настроение, можно было поговорить. А в этом Арлекин сейчас чувствовал такую острую потребность, что готов был начать выкладывать все первому встречному. Но Буратино, кроме всего прочего, был еще и чрезвычайно умным мальчиком, и в спорной ситуации сделал тот выбор, который был выгоден ему, и вряд ли Буратино сейчас хоть немного интересовали его проблемы, которые громоздились друг на друга и готовы были придавить Арлекина своим весом. Двумя самыми насущными были их ближайшее выступление, которое он должен придумать, организовать и провести, и разговор с Карабасом, который, как он успел сообщить целых два раза, был недоволен Арлекином лично. Карабасу, как ни странно, показалось, что Арлекин в последнее время отчего-то стал слишком мягким, и не может уследить за всеми его куколками. И еще Карабас ненавязчиво намекнул ему при этом, что был об Арлекине лучшего мнения, и что тот уже достаточно хорош и достаточно успокоился для того, чтобы его было не стыдно отдать новому хозяину. И это, пожалуй, было самой плохой новостью на сегодняшний день. Арлекин понимал, что сколько бы Карабас не грозился сплавить Лео поскорее за плохое поведение, он этого не сделает, скорее продержит у себя еще лет пять, пока тот не сломается и не успокоится, и продаст со спокойной душой. Ведь все куклы должны быть послушными и спокойными, ничего неожиданного не выкидывать и уж точно не бить своих хозяев. Зато Арлекин такой опасности больше не представлял. И не справлялся с своими обязанностями. От таких мыслей его бросало в озноб – Арлекин больше всего не хотел быть проданным и стать чьей-нибудь игрушкой, а недолгое общение с Дашей только укрепило его в мысли, что вряд ли хоть кому-то важен его богатый внутренний мир, а тело интересует гораздо больше. Вторым самым неприятным моментом был Пьеро, которого, сколько бы Арлекин ни старался, он никак не мог выкинуть из головы ни на минуту. Он не знал, что делать с Пьеро, если тот даже не собирается с ним разговаривать. И, кроме того, теперь Арлекин не знал, действительно ли он хочет вернуть Пьеро себе. От этой мысли Арлекин тем более чувствовал себя конченной мразью, и думать на эту тему было отвратительно, и из-за этого думалось еще больше и навязчивее. Арлекин, дойдя до спальни, крепко зажмурился и потер виски, чтобы перевести мысли в более практичное русло. Если больше никого нет, надо пойти к Никки и спросить у него, как настроение у Пьеро. В спальне Никки, как выяснилось, не было, зато он вместе с Кристиной нашелся в зале для репетиций и тут же, как только увидел Арлекина, отвернулся, закрывая лицо руками, как будто плакал. Арлекин тяжело вздохнул – только истерики у Никки ему сейчас не хватало для удачного завершения дня. Кристина же, наоборот, уставилась на него с нескрываемым интересом, и именно в этот момент Арлекин пожалел, что больше не носит с собой любимую палку для битья – сейчас она могла бы стать лучшим средством в борьбе с излишним пристальным вниманием. - Тебе чего? – не сдержав больше любопытства, спросила Кристина. Арлекин скрипнул зубами. - Никки, можно тебя на пару минут? Никки, конечно, не должен был отказать, он всегда рад был помочь с чем угодно по первому зову, и теперь он тоже, помед,лив немного, нерешительно повернулся и направился к выходу, все еще не отрывая рук от лица. Вышел, отвернулся, осторожно прикрыл за собой двери и так остановился, опустив плечи. - Что случилось? – Арлекин не понимал ничего, кроме того, что чувствует он себя крайне глупо, когда пытается успокоить куклу. Уж у Никки никаких проблем быть не могло. Вздохнув тихо, Никки наконец повернулся к нему, и Арлекин понял, что тот не плакал, а просто не хотел показывать лицо. Сейчас его трудно было узнать с бледными, почти белыми губами и с бесцветными щеками и веками. Только с ресницами эти двое сделать ничего не смогли, и теперь на лице остались только глаза в обрамлении густых черных щеточек, и они смотрели на Арлекина так жалобно и несчастно, что тот, вопреки всему, не удержался от улыбки. - Что это вы там делали? У тебя новая раскраска к выступлению? - Нет… Тебе не нравится? - Как сказать… - протянул Арлекин. Лицо Никки сейчас выглядело шокирующее, оно было белым и совершенно нереальным, но, если вспомнить то, что было, вряд ли можно было сказать, что стало намного хуже. – Не так уж плохо. Могло быть и хуже. В общем-то, даже неплохо, - Арлекин придирчиво его осматривал. Что-то ему в этой раскраске не нравилось, но он не понимал, что именно, а потом, догадавшись, улыбнулся – тот с белым лицом и большими несчастными глазами стал очень похож на маску Пьеро. Даже слишком похож. – Хотя нет, лучше смой. Никки кивнул и быстро убежал в ванную мыться, а Арлекин остался ждать его в коридоре. Вот кому здесь на самом деле делать нечего, и в прямом, и в переносном смысле, и если кто-то от скуки и безделья начинал приставать к другим, то с Никки никто не хотел общаться. И вообще ничего другого не хотел, а Никки был бы так рад… Умылся он очень быстро, Арлекин даже удивился, когда почти сразу увидел приближающуюся фигурку, привычно покачивающую бедрами. - Так лучше, да? – спросил он, смущаясь, когда встал прямо перед Арлекином и закинул лицо вверх, чтобы было лучше видно результат. Прикрыл томно глаза, посмотрел из-под ресниц, быстро облизал губы… - Лучше, - Арлекин поморщился. – Пошли. Спальня встретила пустотой, непривычной и пугающей, словно здесь никого не было очень давно, и за это время комната остыла и стала чужой и враждебной. Арлекин, поймав себя на этой мысли, усмехнулся – значит, до этого она успела стать своей и практически родной. И все благодаря Пьеро. - Как у вас тут дела? – спросил он бодро, забравшись на свою аккуратно застеленную кровать и глядя на Никки с интересом. Арлекин ждал, что тот сделает дальше. Никки стоял, не зная, куда ему деться, и растерянно глядя по сторонам, а потом, тихо вздохнув, сел рядом с Арлекином. Нельзя сказать, чтобы это соседство было приятным… Впрочем, как и неприятным тоже. Ни для кого не было секретом, что Никки постоянно лезет поближе и хочет пообщаться. - Ты хочешь знать про Пьеро? – уточнил Никки тихо. Арлекин хмыкнул – в этом случает тот угадал верно с первого раза, и ему самому не пришлось даже слушать то, что ему не интересно. - Да. - Я не знаю ничего. Он просто ходит за Мальвиной и ни с кем не разговаривает. - С тобой тоже, - задал Арлекин вопрос вкрадчиво. Он хорошо помнил, что раньше Никки был единственным, с кем Пьеро не боялся говорить. Вполне возможно, так оно оставалось и сейчас, и Пьеро просто просил сохранить это в секрете. На это, по крайней мере, очень хотелось надеяться. - Вообще ни с кем. И со мной тоже, - Никки опустил голову низко-низко, будто чувствовал себя виноватым в том, что не разговаривал с Пьеро. Он вообще все время с Мальвиной, сюда только ночью пришел и сразу лег спать. А утром раньше всех ушел. Что-то не срасталось у Арлекина в голове, какая-то небольшая, но крайне неприятная деталь царапала мозг. - Пьер весь вчерашний день провел с Мальвиной? Точно? Если это было правдой, то Мальвина отказалась от того, чтобы провести время с Карабасом, ради Пьеро, а это было очень и очень плохо. - Я не знаю… - Никки поднял на него грустный взгляд. – Я вчера был с Кристиной, извини... - Извиняю, - Арлекину стало неприятно, что Никки так хотел угодить ему хоть в чем-нибудь. - Арлекин, - позвал Никки осторожно, будто боялся сам спросить что-нибудь. - Что? - Что ты будешь сейчас делать? Арлекин посмотрел на Никки с интересом. - Если бы я знал, что сейчас делать, я бы не сидел сейчас с тобой, - он сказал сначала, а потом прикусил себе язык. Стало даже немного совестно от того, что он обижает Никки, который сейчас прикусил нижнюю губку совсем не ради того, чтобы выглядеть привлекательнее. - Ты не хочешь тратить на меня время, да? - Не в этом дело, - он постарался сделать голос чуть мягче. – Просто я надеялся, что ты мне поможешь. - Извини… Пьеро правда не хочет говорить, я пробовал вчера. Арлекин кивнул, задумавшись и уже забыв о Никки. Он действительно не знал, что ему делать сейчас. Он не знал, чего хочет от Пьеро, и хочет ли тот от него еще чего-нибудь. И выяснить последнее возможности не было до тех пор, пока сам Пьеро не захочет что-нибудь сказать. - Арлекин, - снова позвал Никки, на этот раз совсем уж тихо. - Что еще? Никки сидел рядом с прямой спиной, прогнувшись в пояснице и не поднимая головы, а краска на щеках на этот раз была настоящим румянцем, если Арлекин понимал в этом хоть что-то. - Ты можешь поцеловать меня? – выпалил он и умоляюще поднял глазки. Арлекин вздохнул тяжело – только этого ему сейчас не хватало. - Боже, Никки… - простонал он громко. – Ты можешь прекратить вести себя так и приставать ко всем? - Я тебе совсем не нравлюсь? - Совсем, - подтвердил Арлекин. - Тогда я пойду, хорошо? – поднялся он, не показывая лица, и направился к двери. - Стой! – внезапно у Арлекина возникла мысль. Может быть, стоило попробовать, и тогда станет понятнее, нужно ли ему что-нибудь от Пьеро. – Иди сюда, - улыбнулся он, смягчив голос. – Только один раз, и больше ты не будешь ко мне лезть, обещаешь? Никки сейчас готов был пообещать все, что угодно, сияя глазами счастливо. Арлекин подумал, что потом от него точно не отвяжется, но сейчас, кроме всего прочего, хотелось, чтобы хоть кому-нибудь было хорошо, а многого Никки не просил. - Садись ближе, - чуть подумав, предложил он, чувствуя себя как-то неловко и неуклюже от того, что обнимать Никки он не хотел, а все остальное было неудобным. Никки неуверенно сел, прижимаясь бедром вплотную, развернулся вполоборота, чуть поднял подбородок, подставляя яркие губы. Более идиотскую ситуацию Арлекин вряд ли мог себе представить, как и существо, которое бы не привлекало его. Впрочем, почти не привлекало… Он медленно потянулся, сдерживая готовый сорваться смешок, еще раз заглянул в напряженные, ждущие глаза, прошептал «расслабься», подумал о том, что будет даже смешно, если здесь появится Пьеро, и, наконец, легко притронулся к губам. Сначала прихватить нижнюю, потом верхнюю, потом скользнуть языком внутрь. Никки расслабился и обмяк мгновенно, подаваясь навстречу и закидывая руки ему на шею. Арлекин, чуть помедлив, тоже приобнял его за талию, потому что так было и правда удобнее. Зато Никки понял все сразу, раскрывая губки именно так, как надо, так, как и хотелось Арлекину, и когда он понял, что дыхания уже не хватает, а его руки сами по себе гладят Никки поясницу, оторвался, даже похолодев слегка. Он уж точно никак не мог ожидать, что и ему тоже понравится. О том, что понравилось Никки, можно было и не говорить – когда тот понял, что обещанный поцелуй так рано закончился, смотрел на Арлекина затуманившимися глазами просящее, и руки с шеи снимать не собирался. - Все, доволен? – Арлекин, усмехнувшись, приподнял брови. - Ага… - выдохнул Никки, облизав губы. - Тогда все, свободен, - Арлекин скинул с себя его руки, на мгновение испытав сожаление. С Никки все-таки было очень приятно. Тот сразу потух, складывая руки на коленях, от которых Арлекин заставил себя оторвать взгляд. - Тебе не понравилось, да? - Ты очень талантливый, - Арлекин усмехнулся ему, не отвечая прямо и стараясь при этом не обидеть. – Ты помнишь, что мне обещал? Никки нахмурился на секунду, а потом быстро закивал. - Я пойду, ладно? – спросил он с неуверенностью, надеясь, что его остановят. -Иди, - Арлекин согласился, подумав про себя, что только переспать с Никки ему сейчас не хватало, хоть и очень любопытно было проверить, насколько далеко распространяются «таланты» этой куколки. Пьеро Иногда Пьеро казалось, что он умеет делать хорошо две вещи: ждать Мальвину по несколько часов подряд, ничего не делая и как будто впадая в анабиоз, и подслушивать. Мысль эта пришла к нему неожиданно, когда он медленно бред по коридору от зала о двери Карабаса во второй раз, теперь – в одиночестве, без Мальвины. Уходя, она смерила его подозрительным взглядом, и Пьеро снова показалось, что она видит его насквозь. Сейчас, правда, это было меньшим, что его волновало. Когда всю ночь он провел без сна, прогоняя от себя навязчивую мысль, что Арлекина действительно продали, и Пьеро его больше не увидит, когда появившаяся с утра невыспавшаяся и страшно довольная Мальвина не сказала ему и пары слов, а спрашивать сам он боялся, то одного взгляда в сторону, на Арлекина, чтобы встретиться с его глазами и тут же отдернуться, было достаточно, чтобы сердце забилось как бешеное, чуть ли не выскакивая из груди. Ему казалось, что сегодня Мальвина идет к Карабасу слишком медленно нарочно, слишком долго поправляет и без того идеально лежащие волосы и платье, перед тем как наконец скрыться за дверью к Карабасу. Пьеро постоял еще минут пять на случай, если Мальвина вдруг вернется, еще раз уверяя себя, что будет лучше, если он все-таки узнает, о чем они говорят. Арлекин был в зале, вопреки опасениям Пьеро, что он просто вообразил то, что хочет видеть на самом деле. Выглядел он хорошо, а вот говорил слишком весело и взвинчено, что, впрочем, не было удивительно – для него, в отличие от Мальвины, визиты к Карабасу никогда не были в радость. Пьеро очень надеялся, что Арлекин спросит что-нибудь про него, но у того, казалось, были дела поважнее. Пьеро с удивлением узнал, что Лео ударил Карабаса. Пьеро этого не мог понять никогда, но сейчас это его волновало тоже несильно, в отличие от того, что Арлекин, уходя, позвал с собой Буратино, и Пьеро по всему: по его напряженному взгляду, по слишком нарочитой позе и интонации, - видел, что тот на самом деле очень хотел, чтобы Буратино пошел с ним. Пьеро, за это время уже привыкший к монотонной зудящей боли в груди, только улыбнулся грустно, глядя на то, как уходит Арлекин. До этого в нем еще жила непонятно откуда взявшаяся надежда, что Арлекин пойдет в другую сторону, за ним. Сегодня Пьеро очень хотел, чтобы Арлекин еще раз убеждал его в его нужности, и Пьеро поверил бы в это, но Арлекин, казалось, успел успокоиться и забыть про него, как и говорила вчера Мальвина. Зато у Лео с Буратино все было в порядке, и Пьеро даже позавидовал им мимоходом, не понимая, правда, почему Буратино так повезло. Если Пьеро и был кто-то неприятен, то это был исключительно Буратино. Хотя Пьеро понимал, что не прав, и стыдился своих мыслей, ему казалось, что Буратино похож на проститутку гораздо больше, чем Никки. По крайней мере, Никки никогда не был человеком. Зато теперь Пьеро яснее и четче видел свое место, исходя из того, что Арлекин все-таки предпочел ему Буратино. Он проводил взглядом наконец-то ушедших вниз Лео, Буратино и Элизу и пошел на свое обычное место – ждать Мальвину. Ее, как обычно, не было целый день. С одной стороны, это было хорошо: Пьеро нужно было время, чтобы попытаться подумать, что делать дальше. С другой стороны, он боялся себе признаваться в том, что все это время прислушивался к каждому случайному шороху, принимая его за звук шагов. Он хотел, чтобы Арлекин вспомнил о нем. Мальвина этим вечером не возвращалась дольше обычного, и Пьеро гадал, сколько сейчас времени и не забыла ли она о нем. Было бы неплохо, если бы Мальвина осталась у Карабаса на всю ночь, впрочем, если и нет – не важно. Главное - поскорее вернуться к себе и дождаться, пока все уснут. Пьеро, кроме всего прочего, наделся на то, что Арлекин хотя бы не откажется говорить с ним. Мальвина тихо выскользнула из-за двери, когда Пьеро уже весь извелся. Ему казалось, что каждая лишняя минута может стать последней, что Арлекин, конечно, не будет его ждать, что сейчас, может быть, пока Пьеро сидит здесь, как последний привязанный веревкой дурак, он уже нашел, чем еще можно заняться без него. - Прости, я задержалась… - улыбнулась она Пьеро мечтательно, легко коснувшись его щеки губами. – Устал ждать? - Нет, все нормально, - наклонил он голову. – Пойдем? Но Мальвина не двигалась с места, смотрела на него оценивающе. - Не терпится, да? - О чем ты? – Пьеро очень старался не выдать себя, хотя в последнее время казалось, что Мальвина видит его насквозь и читает его мысли. - Я надеюсь, ты не побежишь сейчас к нему? Знаешь, это выглядело бы отвратительно и жалко. - Я знаю. Ты же видишь, я ждал тебя здесь весь день. Карабас рассказывал что-нибудь интересное? Мальвина задумалась над вопросом, пожала плечами и наконец-то пошла вперед, слишком медленно… Пьеро кое-как удерживал себя от того, чтобы не ускорить шаг. - У нас скоро выступление, - вспомнила она. - Ясно, - Пьеро кивнул, вспомнив вовремя, что этого знать ему не полагалось. - Как думаешь, Арлекин придумает нам новое представление? - Не знаю. Может быть. – Предстоящее выступление сейчас волновало Пьеро так же мало, как и все остальное. Он наконец-то решил для себя, что нужно сделать. Оставалось только решиться… Мальвина больше не говорила ничего и даже ускорилась, что не могло не радовать, и остановилась только у двери в свою спальню. Она повернулась к нему и взглянула серьезно, без своей обыкновенной насмешки. - Только, пожалуйста, не лезь к Арлекину. Я тебя очень прошу. - Хорошо, - Пьеро кивнул, задержав дыхание. – Не буду. Я правда устал ждать тебя сегодня. - Отдыхай, - Мальвина приобняла его, и Пьеро стерпел. – Спокойной ночи. Мальвина, наконец отпустив его, все-таки скрылась за дверью. Пьеро собрался с духом и как можно тише, чтобы не разбудить никого, вошел к себе, тут же прикрыв плотно дверь, и опустился на свою кровать так, чтобы не скрипнула ни одна пружинка. Все дышали ровно и тихо – спали, - и Пьеро, прогнав от себя мысль, что Арлекин тоже спит, стал отсчитывать время. Он очень надеялся, что Мальвина не будет следить за ним и поверит на слово, но лучше все же подождать, пока она уснет. Хотя бы час… Пьеро лежал, глядя в темноту, отсчитывал секунды и старался ни о чем не думать и не сомневаться. Он не дождался, пока пройдет час, потому что нервы не выдерживали больше, и тихо поднялся, прокрался на цыпочках несколько шагов к кровати Арлекина и присел на корточки около его лица. Пьеро не ожидал, что Арлекин откроет глаза сам, но так было даже лучше. - Пойдем? – шепнул Арлекин, едва двинув губами. Пьеро кивнул, встал и тихо вышел из комнаты, дожидаясь, пока не появился Арлекин, и обнимая себя за плечи. - Куда? – спросил он тихо, как только вышел. - В ванную, - мотнул головой Пьеро в нужном направлении. Арлекин кивнул и пошел вперед, то и дело оглядываясь на него так, что понять его взгляд Пьеро не мог. Наконец они добрались до ванной, и Пьеро, закрыв дверь на задвижку, повернулся к Арлекину. Тот, открыв воду одним движением, стоял напротив, выжидающе склонив голову, и Пьеро, выдохнув, быстро подошел, подтянулся, обнимая за шею и прижимаясь всем телом. Арлекин обнял его в ответ, не крепко, совсем легко, будто из вежливости или выполняя долг, и от этого стало хуже всего. Пьеро стиснул зубы, заставив себя проглотить слезы, и быстро зашептал, уже чувствуя, что ничего не выходит: - Только не бросай меня, пожалуйста… - Арлекин смотрел на него внимательно, не отрываясь, и Пьеро, скинув с себя его руки, прижался еще теснее. – Я на все согласен, я просто не могу без тебя, пожалуйста, просто будь со мной, хоть немного, хоть иногда, когда угодно… - Пьеро, мгновенно отцепившись, опустился на колени, прижался щекой к бедру под тонкой тканью, выпрямился в спине, проехавшись щекой вверх, и задрал голову, чтобы посмотреть Арлекину в лицо. Тот, не двигаясь, смотрел на него ошалело, но стоило Пьеро только потянуться губами к паху, как по щеке до звона в ушах прилетела пощечина. - Ты совсем сдурел? – услышал Пьеро громкий злой шепот совсем рядом со своим ухом, сидя на холодном скользком полу и боясь поднять глаза. Кажется, только что он впустую потратил свой последний шанс. Арлекин его больше даже не хочет… Пьеро дернулся в сторону, вскакивая на ноги. Он хотел сейчас только одного – как можно быстрее убежать отсюда куда-нибудь. Он был уже около двери, когда Арлекин подлетел сзади, удерживая руки, чтобы он не открыл замок, и обнял крепко, не давая вырваться, потянул за собой назад. Сил сопротивляться больше не было, Пьеро почувствовал, как подгибаются колени. Сейчас он стоял только благодаря тому, что Арлекин его держит, шепча что-то на ухо. Пьеро только в этот момент понял, удивившись, что давится слезами, и все-таки осел на пол вместе с Арлекином, который все так же прижимал его к себе со спины. Теперь было уже все равно, и Пьеро, кое-как развернувшись, снова вцепился в него, пряча лицо, беспорядочно и влажно целуя и чувствуя, что не в силах прекратить. Он трясся всем телом и захлебывался слезами. Воздуха не хватало, и он не мог нормально вдохнуть. Он не помнил, чтобы когда-нибудь раньше его так срывало, даже в прошлом, которое он почти забыл. Он подумал, что Арлекин сейчас, должно быть, неприятно на него смотреть, не говоря уж о чем-то другом, несмотря на то, что тот все-таки пытался его успокоить, гладил по спине, по голове, по плечам, повторял по десятом разу, что не бросит, не уйдет, не отдаст. И от этого снова становилось только хуже. Надо было успокоиться, и Пьеро кое-как заставив себя оторваться от Арлекина, поднялся. Голова кружилась, и колени подкашивались, но он все-таки попытался умыться. Вода казалась недостаточно холодной и ни капли не остужала лицо, но успокаиваться так, стоя под струей и стараясь дышать ровно, было все-таки проще. Зато теперь мучительно стыдно было смотреть на Арлекина. Пьеро, снова вспомнив, как безобразно вел себя, почувствовал, как снова начинает схватывать горло, в тот же момент, когда Арлекин подошел сзади и положил руку на плечо. Пьеро застыл, боясь пошевельнуться. - Повернись, пожалуйста, ко мне, - попросил Арлекин сдавленно, и Пьеро, не поднимая глаз, развернулся, практически уткнувшись лицом ему в плечо. Стоять так в сантиметре друг от друга, не касаясь, но чувствуя тепло от чужого тела, было невыносимо, и Пьеро все-таки подался вперед, опустив лицо и упираясь лбом в плечо, когда Арлекин притянул его к себе. Пьеро чувствовал щекой, как бьется тяжело и быстро у него сердце, как он дышит сквозь зубы ровно и сдавленно. Пьеро боялся поднять голову и увидеть слезы потому что Арлекин не плакал никогда. - Извини. Я так вел себя… - прошептал Пьеро, но Арлекин только прижал его к себе теснее. - Помолчи, хорошо. Черт, тут даже сесть негде… хотя всегда есть унитаз… Пьеро хмыкнул тихо, принимая шутку, пусть даже такую дохлую. - Ладно, пошли… У нас, в конце концов, всегда есть стенка, на которую можно даже навалиться… Осторожно, не расцепляя рук, Арлекин довел его до ближайшей стенки, плавно опустился на пол и усадил его рядом, как настоящую куклу, обнял за плечи, целуя в шею. Пьеро плохо воспринимал происходящее, но понял главное – бросать его пока не собираются. - Ты представляешь, сегодня Никки вдруг решил накраситься не так, как обычно. Стал бледный, некрасиво… - Да, я помню. Он у меня краски просил, - Пьеро слабо улыбнулся. – Где ты был вчера и ночью? Арлекин тихо хмыкнул ему в ухо, грея дыханием. - Это долго и скучно. Главное, все хорошо. Я потом тебе расскажу, если вспомнишь. - Я вспомню… Я думал, что тебя продали, - Пьеро наконец-то решился повернуть голову, чтобы посмотреть на Арлекина. Тот выглядел сейчас уставшим и виноватым, но сколько бы Пьеро ни присматривался, он не мог понять, хорошо ли Арлекину с ним, и не против ли он того, чтобы Пьеро иногда был рядом. - Не думай об этом. Меня не продадут, я уверен. - Я чуть с ума не сошел без тебя, - пробормотал Пьеро, опасаясь, что это выглядит сейчас слишком навязчивым. - Представляю, - Арлекин улыбнулся, наклонил голову ниже, мягко поцеловал в щеку, дотянулся до губ. Пьеро отвечал слабо, ощущая, как истаивают последние силы, но даже сейчас он чувствовал, что Арлекин целует скорее потому, что должен, а не потому, что хочет этого. Пьеро не знал, сможет ли он привыкнуть к этому. Он хотел спросить еще раз, будет ли Арлекин с ним, но опасался, что на этот раз может услышать другой ответ. В конце концов, Арлекину больше не надо его успокаивать. - Я сам с тобой с ума скоро сойду, - усмехнулся он мягко, и Пьеро снова стало противно от себя. - Извини, - опустил он голову, понимая, что ему даже нечем оправдываться. Арлекин вздохнул, поцеловал за ухом, отодвинулся. - Прекрати, ты точно не виноват. Объясни мне только одно… - он прервался, и у Пьеро замерло сердце. Он не хотел ничего объяснять. – С чего ты взял, что я хочу тебя бросить? Я говорил тебе когда-нибудь что-то подобное? Я не понимаю, как тебе в голову такое пришло? Пьеро сидел, привалившись к стене спиной, чувствуя, как справа прижимается Арлекин, держит в объятиях, и не мог сказать, что подслушал недавно под дверью. - Пьеро… - Арлекин потряс его за плечи, так и не дождавшись ответа. – Ты должен мне сказать… Пьеро не мог объяснить, что сейчас это уже не важно, да и Арлекин, конечно, разубедит его. К тому же, очень не хотелось говорить о том, что Пьеро видел. - Я просто испугался, ничего такого… Я очень волновался. Я просто очень хочу быть с тобой. - И нужен я тебе такой, - Арлекин покачал головой, так и не отрываясь от шеи и плеча Пьеро. – Все, остальное завтра, пора отдыхать. Пьеро кивнул. Он не должен был спорить, к тоже же, он и правда очень устал. Нужно было рассказать про Мальвину, про Лео, спросить про выступление, но сейчас на это, такое неважное, сил уже не осталось. Пьеро очень надеялся, что они не сильно шумели, и Мальвина не проснулась. Отлипать от Арлекина не хотелось, и тот, видимо, почувствовав что-то, посмотрел на Пьеро в темноте с едва различимым сомнением. - Хочешь со мной? – спросил он неуверенно. Пьеро хотел, но подумал, что слишком навязчивым быть не стоит, и покачал головой. За этим последовал обязательный поцелуй на ночь, и все, больше ждать было нечего. Лео Лео шел позади всех, иногда бросая взгляд вперед, через плечо Буратино, на светлый затылок Элизы, а потом взгляд возвращался обратно к мальчику. Тот время от времени, спускаясь, оборачивался к нему, как будто боясь, что Лео может отстать или еще куда-нибудь исчезнуть. Буратино напросился вместе с ними, и Лео его хорошо понимал – в любом случае, лучше была их компания, чем его собственная. Кроме того, Лео и сам не хотел, чтобы Буратино уходил. Лео вообще в последнее время казался себе чересчур понимающим. Сначала он даже представить себе не мог, что Буратино сможет еще хоть когда-нибудь приблизиться к нему, но потом, после дня, проведенного с Карабасом и его плеткой в полубессознательном состоянии, он понял, что, возможно, немного погорячился. Особенно четко он это осознал, когда у него возникла мысль, что за такое Карабас решил его просто добить своим излюбленным способом. Приходя в себя, Лео успел проникнуться мыслью, что не все ли равно, когда у них здесь так мало времени. Очень кстати вспомнилось, как поругались в последнюю ночь Элиза и Каролина. Может быть, это и было его слабостью характера, но он вполне готов был себе ее позволить. На практике, правда, все оказалось не так легко, как в его мыслях. Сначала он не знал, хочет ли от него еще чего-нибудь Буратино, когда тот так быстро и просто сошелся с Арлекином, потом Лео не мог прекратить через слово цепляться к Буратино. А теперь все стало хорошо, кроме того, что его обязательно хотела видеть Кристина. Лео подозревал, заранее содрогаясь внутренне, для чего он Кристине понадобился. Кристина была в зале вместе с Никки, и казалось, что она зажимает его в угол, с настойчивостью выпытывая что-то. Никки в ответ пытался отвертеться и отводил глаза. Выглядел он при этом настолько несчастным, что Лео даже стало его жаль. К счастью, Кристина тут же утратила к Никки интерес, стоило ей только увидеть их. К счастью для Никки, а не для него. - Лео! – заулыбалась она, отбрасывая с глаз волосы, и подходя к нему чуть ли не вплотную. – Элиза мне сказала, что я могу чем-то помочь? - Можешь, - Лео кивнул, делая шаг назад. Кристина сделала вид, что намека не поняла и снова приблизилась, кокетливо поглядывая из-под ресниц. – Ты должна придумать для нашей группы небольшую сценку. - С удовольствием, - подмигнула она. Лео испытывал жгучее желание повернуться и посмотреть на Буратино. Ему было очень интересно, как тот отреагирует. Насколько Лео помнил, Кристину тот недолюбливал, и это должно было быть забавно, а ему надо было на что-то отвлечься, чтобы не обращать внимания на Кристину. - Ты уже придумала что-то? – спросил он сухо. - Да, у меня есть пара идей. Я бы рассказала их тебе лично… Лео стиснул зубы. Проще было сразу не просить у нее ничего, чем добиваться таким образом. - Или ты будешь говорить так, или мы придумаем что угодно без тебя, - Лео снова отошел, скрещивая руки на груди. С Кристиной было тяжело, а Элиза не спешила вмешиваться в их беседу. Кристина задумалась над его словами ненадолго, закатив глаза к потолку и сморщив носик. Никки, который до сих пор не ушел, уже оживился и внимательно наблюдал за сценой, чтобы не пропустить ни слова. - Хорошо, я согласна на Элизу. Но он, - Кристина ткнула пальцем в Буратино, - не с нами, если я правильно поняла. - Он с нами за компанию, - отрезал Лео. – И он тоже останется. - Хорошо, как скажешь, - Кристина согласилась слишком легко и, еще раз стрельнув в него глазками, ушла обратно к Никки. – Пойдем, сядем здесь! Лео улыбнулся, наконец-то обернувшись к Буратино. Тот едва сдерживал смех. Кристина оказалась на удивление инициативной, и возможно, все-таки было неплохой идеей доверить ей сценарий. Она расселись по кругу, Буратино, правда, остался чуть в отдалении, а Никки вскоре почувствовал себя здесь лишним и незаметно ушел. - Слушайте, что я придумала! – начала она торжественно, набрав предварительно в грудь побольше воздуха. Все приготовились слушать, хотя Лео не мог не заметить, с каким пренебрежение относится к Кристине Буратино, как и ко всем еще не высказанным ей идеям. – Я буду Королевой цветов… - У тебя мания величия, - пробормотал Буратино чуть громче, чем следовало бы. - А ты будешь высохшим и никому не нужным кактусом! – Кристина повернулась в его сторону и сморщила недовольно нос. – Не перебивай. Элиза будет Зимой, которая не хочет отдавать Королеве цветов свою землю, а Лео будет принцем-спасителем и прогонит Зиму. - Ага, и Королева цветов приберет своего спасителя к рукам, - скептически высказалась Лиза. - Точно! – глаза Кристины торжествующе блеснули. – И они будут жить в мире цветов и тепла. - Лучше бы ты придумала что-нибудь про грибы… - Лео вздохнул. Сценарий для детского утренника его не очень вдохновлял. - Да пожалуйста! Ты будешь самым большим и вкусным грибом, за которым охотятся два ежа, один добрый, а другой злой. Чур, я буду добрым! Лео представил себя грибом на сцене в окружении двух девочек-ежей, и согнулся пополам от хохота. Элиза тоже посмеялась за компанию, Буратино только фыркнул. - Ваше развитие в лесу остановилось на уровне детского сада? - Не нравится – не суйся, тебя вообще никто не звал! – отшила его Кристина. - Все, забудь пока про гриб… - Лео отсмеялся. – А про… - он задумался над вариантами, - про пчел что-нибудь? - Ты хочешь быть пчелой? Они неинтересные, они только работают, - Кристина помотала головой, а Лео так и подмывало снова засмеяться. Это определенно было самой лучшей идеей за последнее время – вряд ли хоть кто-нибудь захочет купить кукол-идиотов. - Про кого еще можно? – Элиза тоже подключилась с азартом. – Кто еще интересный? - Можно про белку, которая нашла волшебный гриб первой и стала Королевой белок, - удачно соединила Кристина версии и посмотрела на Лео в надежде, что он тоже оценил. - Лео, все это прекрасно, - Элиза весело хмыкнула, - но Карабасу могут не понравиться куклы-грибы. - Карабас знал, кого он берет себе. Пусть теперь наслаждается, - усмехнулся Лео, уже предвкушая это зрелище. Он уже хотел выйти на сцену в роли зайчика или белочки, или даже цветочка. - Ты допрыгаешься, - словно прочитав его мысли про зайчиков, мрачно произнес Буратино. – Ты можешь не высовываться лишний раз? Лео развернулся к нему, посмотрел серьезно. Он тоже понимал, что Карабас будет недоволен такой резкой сменой репертуара, а он и без того в последнее время недоволен слишком многим, и не стоило бы снова его разочаровывать. Но сейчас Лео чувствовал, что ему жизненно не хватает чего-то подобного. - Мы потом поговорим, ладно? – кивнул он Буратино и тут же понял, что хочет, чтобы это «потом» наступило как можно скорее. Буратино кисло улыбнулся ему в ответ. Арлекин Арлекин совершенно напрасно думал, что утро вечера мудренее, и что с утра станет лучше. Вчера он весь день и весь вечер прождал, пока вернется Пьеро, чтобы воочию увидеть, как тот настроен, но Пьеро все не было и не было, и это могло значить только то, что Пьеро не хочет его видеть до сих пор, и это, как бы ни хотелось признаваться себе, радовало Арлекина. Он до сих пор не знал, что хочет сказать Пьеро, и чего вообще от Пьеро он хочет, и эта мысль приводила его в ступор. Пьеро появился только поздно ночью, да так, как Арлекин и представить себе не мог. Пьеро мог быть тихим, мог быть серьезным, мог плакат или улыбаться скромно, но Арлекин раньше никогда не поверил бы, что Пьеро простит его так просто. Об этом он подумал в самый первый момент, потом он был готов оторвать Пьеро голову за то, что тот мог подумать, что подкупит Арлекина, просто предложив себя в качестве игрушки для секса, а секундой позже его скрутило – Арлекин наконец понял, как плохо Пьеро сейчас, если он готов пойти на все, только бы привлечь его внимание. Арлекин чувствовал, что ему очень плохо и больно, что он не понимает ничего, но, в конечном итоге, именно он один и виноват во всем. И что, возможно, вовсе не стоило ему начинать все это, заведомо зная, что не выйдет ничего хорошего, и теперь Пьеро только хуже, чем когда бы то ни было. Это все Арлекин понял уже сейчас, с утра, а прошлой ночью он думал только о том, как бы скорее успокоить Пьеро, потому что смотреть на него было страшно, и как бы поскорее отправить его спать. Еще Арлекин думал, что нет ничего ужаснее, чем осознание, что кто-то зависит от тебя настолько сильно, что у него самого от этого рвется сердце. Арлекин чувствовал, что никогда не был так близок к истерике, и каким-то чудом все еще удерживал себя от нее. Раньше Арлекин думал, что хочет Пьеро всего, целиком и полностью, но теперь, когда понял, что действительно получил то, что хотел, он осознал, что идиотская фраза «Бойтесь своих желаний – они могут сбыться» верна на все сто процентов. И делать ему теперь нечего, кроме как быть рядом с Пьеро. Он снова почувствовал, что начинает беспричинно впадать в панику. Это были мысли, в настоящий момент актуальный, и параллельно им в его голове крутились воспоминания, вставая навязчивой картинкой: Пьеро на коленях у его ног, задранное кверху лицо с абсолютно ненормальными, сумасшедшими глазами, и его губы, прижавшиеся к паху на долю секунды. Арлекин уже не знал, было это реальностью или его фантазиями, но ему казалось, он даже сквозь ткань ощущал, какие губы мягкие и горячие, и очень хотелось найти Пьеро. Делать этого пока что было нельзя, чтобы тот не убедился наглядно, что Арлекин хочет от него только одного. Конечно, можно было найти Никки, но это тоже было далеко не лучшим вариантом. Через некоторое время Арлекин понял, что дольше сидеть в одиночестве в комнате, накручивая себя, он не хочет, что он окончательно запутался, и в чем он уверен сейчас на все двести процентов, так это в том, что он хочет Пьеро, долго, грубо и грязно, и что он страшно соскучился по его телу. С одной стороны, было, наверное, даже хорошо для Пьеро, что тот куда-то ушел, хотя даже можно было не гадать, куда – он сейчас мог быть только под дверью Карабаса, охраняя ее. Арлекин был практически уверен, что не удержится и сорвется на нем. Зато это вполне может быть лучшим выходом из положения, и Пьеро поймет, что не стоило так слепо на него вешаться и предлагать себя. Арлекин вышел из комнаты, осмотрелся по сторонам, прислушался: из зала доносился едва слышный, приглушенный дверью смех. Арлекина даже передернуло – настроение было отвратительным, и любое проявление чужого веселья било по оголенным нервам. Он подошел к двери и прислушался, но смех стих, и слышны стали только голоса, о чем-то оживленно спорящие. Шла репетиция, и, насколько Арлекин сейчас хоть что-то понимал, им было весело. Про свою репетицию он вспомнил только сейчас, но голова от одной только попытки подумать в этом направлении пригрозила развалиться, и он предпочел с ней не спорить. Арлекин подумал еще пару минут, может, ему стоит побыть в их веселой компании, не прогонят же его, в конце концов, но все-таки решил, что чужого веселья он сейчас не перенесет. Оставался только путь наверх, к Пьеро, который в этот момент был единственным, кого Арлекин хотел видеть, и даже более, чем хотел. В зале был Никки, сегодня – в одиночестве, и он, как обычно, прицепился к какой-то книжке. - Пьеро ищешь? – поднял он голову, как только Арлекин появился в зале, и тут же Арлекин заметил, что на личике Пьеро проявился испуг. - Ищу, - подтвердил он коротко. – Я совсем плохо выгляжу, да? Не нравится? Он подошел ближе, почти что впритык к его стулу, покачиваясь с пятки на носок. Никки тут же поднял голову, чуть отодвинувшись назад на всякий случай. - Мне нравится… Что-то произошло опять? - Как, интересно, ты догадался? – ничего глупее, чем болтать сейчас с Никки, придумать было нельзя, но Арлекин готов был делать, что угодно, лишь бы оттянуть встречу с Пьеро. - Ты злишься… - пробормотал Никки смущенно, опуская глаза. Арлекин усмехнулся, подумав, что либо Никки слишком проницательный, либо он слишком злой. - Вы снова поссорились, да? - Наоборот… Мы, вроде бы, помирились. – Никки вскинул глаза, на этот раз огромные от удивления, только сегодня, к несчастью, Арлекину было неинтересно абсолютно все. Сначала он еще думал, что, может быть, хочет поговорить и успокоиться, а теперь разговоры вызывали новую волну раздражения. – Пьеро там? – указал он на выход, и Никки, благоразумно не задавая больше вопросов, кивнул несколько раз. Пьеро он нашел сидящим у стены напротив двери Карабаса. Тот слушал шаги и обернулся к нему сразу же и так и сидел, дожидаясь, обхватив колени. Взгляд у него, впрочем, тоже был абсолютно ненормальным – страх и недоверие вперемешку с радостью от того, что Арлекин пришел, которую Пьеро так тщательно пытался скрыть. Пьеро вздохнул, глядя на него и не зная, чего Арлекин от него хочет, и губки приоткрылись именно так, что Арлекин от них взгляда оторвать не мог, уже представляя себе мысленно, как влажно и плотно они обхватят… - Ты чего? – спросил Пьеро тихо. Арлекин нехорошо усмехнулся и протянул ему руку, за которую Пьеро, чуть подумав и поколебавшись, ухватился, чтобы встать на ноги. Пальцы у него были совсем холодными, и Арлекин невольно подумал, что здесь совсем не жарко, и если бы Пьеро не был куклой, то простудился бы непременно. - Замерз? – спросил он, уговаривая себя, что снова устраивать шоу под дверью Карабаса не стоит, как бы ни хотелось. Пьеро потупился, отрицательно помотал головой. – Тогда пойдем. - Куда? – спросил Пьеро так тихо и сдавленно, что Арлекин скорее догадался, чем услышал, чуть ли не бегом таща его за собой, сжимая руку крепко, чтобы тот, даже если решит, уже не сбежал. - В комнату. Зачем – догадаешься сам. На это Пьеро ничего, конечно, не ответил. Пролетев коридор, они оказались в зале, где Никки только проводил и испуганными глазами, и уже на лестнице вниз Арлекин не удержался, припечатывая с размаху спиной к стене задыхавшегося от бега Пьеро, и тут же впился в его губы, не давая вдохнуть. Тот простонал что-то коротко и протестующее, а потом замолчал, кое-как пытаясь ответить, обнял за шею, когда ноги уже отказались держать. Арлекин отпустил его только тогда, когда тот стал чуть слышно всхлипывать то ли от его действий, то ли от нехватки воздуха. - Ты ведь умный мальчик, ты ведь понял, для чего мы таким образом идем в комнату, - зашептал он, переводя дыхание и чувствуя, что еще немного, и голова откажет совсем, и до спальни они не дойдут. Пьеро кивнул медленно с прикрытыми глазами. – Считай, что это твой последний шанс уйти. Я не знаю, что ты там обо мне думаешь, но тебе не понравится, я обещаю, - и в подтверждение своих слов он захватил зубами коже на шее, медленно сдавливая и уже понимая, что все, никуда он Пьеро сейчас не отпустит. Тот задышал сбито, рвано, но обнял, прижавшись, еще сильнее. - Пошли, - Арлекин кое-как оторвал себя от него, снова схватил за запястье. Мелькнула последняя, кажется, разумная мысль, что Пьеро можно и не держать, тот и сам пойдет, но отказать себе в маленьком удовольствии было сложно. В спальне, к счастью, до сих пор не было никого, и, как полагал Арлекин, не будет еще долго, до самого вечера, но на всякий случай он задвинул дверь кроватью Буратино. По крайней мере, никто не войдет сразу. Пьеро сидел ровно на том месте, куда Арлекин его швырнул сходу – на его кровати, - глаз так и не поднимал, плотно сведя колени и держа спину неестественно прямо. Отступать было поздно, да и не очень хотелось, и Арлекин, кусая в предвкушении губы, подошел медленно, растягивая момент, ухватил Пьеро за подбородок, поднял вверх. Глаза тот так и не открывал, и это было даже хорошо. Арлекин наклонился над ним, целуя снова, на этот раз спокойнее, растягивая удовольствие, прикусил губу, и Пьеро вздрогнул, но потянулся вверх, к нему. Арлекин не понял. - Слушай, мой хороший… - зашептал он, кусая мочку, перекатывая в зубах нежную кожу. – Тебе же нравится… Пьеро задышал глубже и ровнее, и Арлекин, усмехнувшись, задрал футболку, погладил по животу. Пьеро дернулся только в этот момент, распахнул глаза в панике. - Сиди, не дергайся, получай удовольствие… - Арлекин не мог не улыбаться, наблюдая за тем, как Пьеро чуть ли не сворачивает шею, чтобы отвернуться, и все равно нельзя было не заметить, как тот краснеет, когда он медленно и осторожно просовывает ладонь под резинку. Отпустило его резко, одним разом, и Арлекин улыбался счастливо, удерживая рвущееся хихиканье. – Все, успокойся, расслабь спину, раздвинь ноги, никто тебе ничего плохого не сделает… А вообще давай, раздевайся, сил у меня уже нет… Пьеро, однако, расслабляться так и не собирался, и сидел, зажавшись еще сильнее, чем до этого, но это было уже, в сущности, делом исключительно техники и времени. Пьеро уже был под ним, уже без одежды, и, казалось, даже забыл, почему он должен изображать бревно так старательно, и ему определенно нравилось и пожестче, когда на спине не осталось уже живого места от следов зубов и ногтей. Пьеро так выгибался вслед за его руками, так стонал сквозь зубы и жмурился, что Арлекину казалось, что он может кончить только от одного этого вида. Особенно от того, как Пьеро начинает просить, запутываясь в словах. Пьеро так еще никогда не просил… Как никогда Пьеро и не лежал рядом мертвым, сжавшимся в комок телом, и не говорил ничего. Арлекин ждал, пока чуть успокоится готовое вот-вот выскочить сердце и пока не рассеются черные пятна перед глазами. - Ты чего? – обнял он Пьеро, и тот, как по команде, вскинул вверх руки, обхватил за шею, пряча лицо. - Все хорошо, - ответил он. - Мне не нравится, - покачал Арлекин головой. – Тебе, вроде бы, было вполне неплохо. Пьеро напрягся еще сильнее, чем до этого. - Развлекся, да? – пробормотал он, касаясь губами шеи. - Что?.. – Арлекин отодвинулся, чтобы посмотреть Пьеро в лицо, которое тот старательно прятал. Расслабленность ушла, будто ее и не было. – Объясни мне мой сладкий, я что-то не понимаю… Если я хочу тебя изнасиловать – это нормально, а если тебе понравилось – это теперь плохо?! – Арлекин задохнулся от возмущения, когда Пьеро еле заметно кивнул. Он вздохнул несколько раз, успокоился и сообщил: - У меня нет слов. В общем, слушай меня, - Пьеро поднял глаза очень неохотно, - если ты не прекратишь убиваться из-за того, что тебе понравилось, я тебя точно брошу. Понял? – Пьеро кивнул, снова опустив взгляд. Арлекин вздохнул – он, может быть, и не хотел иметь с Пьеро дело, но и уйти от такого было невозможно. Все удачно решилось за него. Подумать только, еще час назад он серьезно собирался взять Пьеро силой… Арлекина замутило от одной этой мысли теперь, и он сильнее прижал Пьеро к себе, давая тому возможность спрятать лицо. - Я готов лечь под тебя сразу, еще и, видишь, мне это нравится. Как ты думаешь, на кого я похож? – проговорил Пьеро тихо, и Арлекин подавил в себе жгучее дыхание дать Пьеро по башке со всей силы, чтобы выбить этот бред. - Я думаю, это была самая длинная фраза, которую ты сказал мне вслух, - Арлекин усмехнулся. – Все остальное, в сущности, нормально. Я, например, на тебя тоже не могу смотреть спокойно, не думая о том, что хочу тебя. Пьеро улыбнулся ему в плечо и наконец-то начал понемногу расслабляться. - Хочешь еще что-нибудь мне сказать? – хмыкнул Арлекин, гладя его по плечам. Думать о том, что у них с Пьеро получается, не хотелось, да и пока не нужно было. - Хочу. Лео думает, что ты сливаешь Карабасу, что они тут делают… Арлекин поморщился. - Ты в постель еще Лео с Карабасом затащи… Нашел, что вспомнить. - Извини, - Пьеро притих грустно. - Извиняю, - протянул великодушно Арлекин. Он улыбался, не мог не улыбаться, чувствуя, как воздух холодит кожу на спине, и как греет его своим телом Пьеро, прижимаясь к груди, переплетаясь с ним ногами. У Пьеро, казалось, приступ словоохотливости закончился, и он лежал молча, глубоко дыша и иногда прижимаясь губами к шее так неловко и неуверенно, что Арлекин улыбался еще шире. Он очень надеялся, что репетиция продлится до самого вечера. - Ты успокоился? – спросил он, и Пьеро кивнул, проехавшись по шее носом. Арлекин улыбнулся своим мыслям. – Знаешь, я с утра такой злой был… - Я знаю, - ответил Пьеро. - Ну да, тебе сложно было не заметить… Я и подумать не мог, что для того, чтобы успокоиться совершенно, мне надо так мало. Я, конечно, подозревал и раньше, что здесь для полного счастья мне нужен только ты… - Арлекин прервал свою мысль, потому что Пьеро вздохнул судорожно и прижался еще крепче. – Что не так? - Зачем ты это говоришь? – выдавил из себя Пьеро. – Это же не правда… Арлекин выдохнул тяжело, снимая с плеч руки Пьеро и размышляя почти меланхолично о том, что спокойствие, каким бы приятным оно ни было, никогда не длится долго. - Как же с тобой тяжело… - он осторожно поднял голову Пьеро, чтобы тот наконец посмотрел на него. Глаза были несчастными, будто Арлекин его прямо сейчас ударил ни за что. – Почему ты думаешь, что это не правда? Мальвина целый день рассказывала тебе гадости про меня, и ты ей поверил? - Нет… - Пьеро дернул головой в сторону, чтобы не смотреть. – Ты сам сказал тогда… - Что и когда я сказал? – Арлекин чувствовал, что дико устал от казавшегося уже бесконечным выяснения отношений, и надо было наконец-то решить все сейчас, чтобы не тянуть больше. - Что я тебе надоел… и что ты наигрался, - Пьеро выговаривал слова уже безучастно, словно до этого повторил их про себя тысячу раз, доводя до автоматизма. Арлекин снова почувствовал, что начинает сходить с ума, а это состояние ему порядком надоело за последнее время. - Напомни мне, пожалуйста, когда это было? – Пьеро сжал губы, закрыл глаза, заслонил ладонями лицо, задышал глубоко, успокаиваясь. – Тебе не кажется, что это ты сам себе придумал? Потому что я уверен, что сказать такого не мог. Версия, которая сложилась у Пьеро в голове, до этого не приходила Арлекину на ум, однако теперь, когда тот ее озвучил, выглядела она донельзя мерзко. - Ты сказал это тогда, в спальне… когда вы с Буратино… - на последнем слове Пьеро, сделав над собой усилие, отнял от лица руки. - Да… - протянул Арлекин, чувствуя, что перед глазами все поплыло, и понимая при этом, что срочно надо включать отказавшие напрочь мозги и как можно быстрее разубедить Пьеро. Тот застыл рядом, отвернув голову как можно сильнее, и смотрел в стену напротив пустыми глазами. Арлекин погладил его по щеке, стараясь быстро сообразить, что лучше: сказать правду или придумывать, что врать. Сил на второе уже не оставалось. Он мысленно посмеялся над тем, что ему далеко не так страшно причинить Пьеро боль физическую, чем душевную. - Хорошо, - прошептал он, потому что горло опять сдавило, нашел пальцы Пьеро, сжал. – Я тебе расскажу свою версию, не очень, конечно, приятную… Я помню, что говорил тогда, только примерно, но там не было ни слова про тебя. Кажется, я говорил про Лео, это во-первых, а во-вторых, это было совершенной неправдой, - он глубоко вздохнул. – Мне просто нужно было убедить Буратино, что Лео ему на самом деле не нужен. Понимаешь, мне просто хотелось, прости за откровенность, трахнуть Буратино. Ничего личного, как видишь… Пьеро прикрыл глаза, закусывая губу. Смотреть на него было больно, и Арлекин с грустью надеялся хотя бы на то, что Пьеро больше не будет впадать в ступор. - Все остальное, что я говорил тогда, тоже говорилось исключительно из этого желания. Я, понимаешь, совершенно не думал, что это будешь слушать ты. Вот и все, все просто. – Арлекин опустил голову Пьеро на грудь, коснулся горячим лбом. – Просто я идиот. Я не должен был этого делать. Я не хочу, чтобы тебе было так плохо. Арлекин только и мог сейчас, что перебирать как можно осторожнее пальцы Пьеро, которые он все время держал в своей руке. Сначала ему казалось вполне приемлемым сказать правду, раз уж Пьеро все равно все видел и готов его простить, но, кажется, такого прямого и наглого признания он не перенес. Он не знал, что делать дальше. Извиняться еще раз было глупо, говорить что-то еще – тоже, притронуться к Пьеро он теперь считал себя не в праве, и оставалось только уйти. Сжав зубы, он поднял голову и сел, и тотчас рука Пьеро с неожиданной силой сжала его руку. Арлекин развернулся к Пьеро резко, чуть потеряв равновесие и не свалившись на него. Пьеро повернул голову и смотрел почти упрямо. Он едва шевельнул губами, и Арлекину, вероятно, ошибочно, но показалось, что тот сказал: «Поцелуй». Лео Выстраиваться в ряд по стеночке, ожидая, пока Карабас осмотрит их перед своим небольшим представлением, было неписанным и, надо сказать, очень удачным правилом. По крайней мере, лучше, чем сгрудиться по своим кучкам, чтобы их в один прекрасный момент застали за обсуждением какого-нибудь животрепещущего вопроса. На этот раз, правда, в отличие от предыдущих, перед выступлением Лео было действительно весело, хоть он и чувствовал постоянное волнение: Карабас, увидев их новые костюмы, может оказаться слишком шокированным и развернуть их троих обратно. Компания Арлекина, как и Никки, осталась традиционна, а сам Лео сегодня был грибочком… От одной этой мысли его губы начинали подрагивать и растягиваться в улыбке. Девочкам было проще, они были белочками, и поэтому нацепили на себя по хвосту, сделали торчащие ушки с кисточками на концах и усы, чтобы их можно было узнать. Придумать костюм для гриба было сложнее, и в итоге Лео оказался просто одетым во все белое, изображая большую и толстую белую ножку, и в широкополой черной бархатной шляпе. Похож он при этом был скорее на испанского землевладельца-плантатора, но он надеялся, что если он будет стоять на месте столбом, то сходство с грибом окажется больше. Карабас, как назло, сегодня долго не приходил к ним за кулисы. Буратино, устав пялиться в пол у себя под ногами, осторожно, с опаской, чтобы не заметили остальные, стрелял в Лео глазами из-под искусно взлохмаченной Пьеро челочки. Лео улыбнулся ему в ответ и, не удержавшись, подмигнул, тут же переведя взгляд и заметив, что с не меньшим интересом Арлекин так же скрытно поглядывает на них обоих. Лиза смотрела в стену напротив, и это могло быть не очень хорошим знаком, но на лице ее была точно такая же едва скрываемая улыбка. Пьеро один смотрел, не отвлекаясь, строго в пол, зато стоящая рядом с ним Мальвина взглядом вся была устремлена на сцену, откуда и должен был прийти Карабас. Зато Кристина, не смущаясь ничего, оглядывала всех с нескрываемым любопытством и иногда строила рожицы Никки, что-то, вероятно, желая тому передать с их помощью. Карабас появился минут через десять после начала их переглядываний, когда все уже расслабились и развеселились, и даже Пьеро умудрился несколько раз перевести взгляд на Арлекина. Но стоило только Карабасу сделать шаг к ним, аз занавес, как все утихли, будто по волшебству, и только Мальвина сразу сорвалась с места и подбежала к нему, заглядывая в глаза. Лео передернуло, как это бывало всегда, как только он начинал думать о том, как эти двое проводят время. Тот легко приобнял ее за плечи и отпустил от себя, как только увидел Лео и стоящих по обе стороны от него девочек. Лео глубоко вздохнул, успокаивая себя, пока Карабас неспешно подходил к нему, будто ожидая подвоха. Впрочем, это было не совсем лишено смысла в его случае. Вчера, да и сегодня утром, Лео честно полагал, что хочет извиниться перед Карабасом, чтобы немного задобрить того, но сейчас, снова видя перед собой его лицо с вечной понимающей полуулыбкой, язык на подобное не поворачивался. Тем более, когда тот подошел вплотную и поднял голову Лео, пальцем поддев подбородок. - Леонардо, ваши костюмы на этот раз меня несколько… удивляют, - высказался он сухо, поглядев по сторонам, а потом прям на него в ожидании ответа. - Вам понравится, - Лео старался отвечать как можно скромнее и снова опустить взгляд, но Карабас этого сделать не дал, снова поднимая его голову. Лео понял внезапно, что если сначала Карабас вызывал только вполне понятный страх, то сейчас на его место пришло куда более сильное отвращение. - Мне очень нравилось ваше прошлое выступление с Каролиной, - покачал он головой, сомневаясь в том, что новое ему действительно может прийтись по душе. Лео кивнул, стиснув зубы. Карабас сокрушенно вздохнул и наконец-то оставил его в покое, подойдя к Кристине и на пробу очесав ее за беличьим ушком, посмотрел на нее, склонив голову и будто бы испытывая девочку. Та сначала поморщилась и сделала пытку дернуть головой, но под взглядом Карабаса, мигом ставшим ледяным, встала смирно. - Хорошая девочка, послушная, - хмыкнул Карабас, удовлетворенный осмотром, и отошел от нее. Остальные, видимо, не вызывали у него каких-либо вопросов, потому что он, окинув всех внимательны взглядом, кивнул им на прощание, пожелал успешно выступить и скрылся. Лео почувствовал сильное облегчение от того, что Карабас не захотел потрогать кого-нибудь ее, и посмотрел на разом скисшего Буратино – тому вот-вот пора было выходить на сцену. - Старый извращенец, - громко пробормотала Кристина, и Лиза нервно хмыкнула, а остальные слегка повеселели от такой непосредственности ее открытия. - Все, пошли, - скомандовал Арлекин хмуро, неторопливым шагом приближаясь ко входу на сцене. Мальвина демонстративно передернула плечами и двинулась за ним следом, за ней – Пьеро, осторожно придерживая чересчур длинные рукава, и последним – Буратино. Буратино, видно было по всему, идти не хотел категорически, оборачиваясь к Лео на каждом шагу, будто надеялся, что Лео его остановит. Но делать было нечего, и Буратино, тяжело вздохнув в последний раз и задержав дыхание, как пловец перед прыжком в воду, вышел на ярко освещенную сцену вместе со всеми. Лео подозревал, что их репетиция не стоила им вообще ничего по сравнению с репетицией, которая должна была быть у Буратино. Тот чувствовал это намного острее, и поэтому совсем не хотел, чтобы она состоялась. Два дня Буратино просидел вместе с ними, со стороны наблюдая за их приготовлениями и изредка комментируя едко что-нибудь из своего угла. На третий день, когда Буратино уже поверил в то, что репетиция отменяется, с самого утра в их зал вошел хмурый Арлекин и попросил всех выйти и уступить им зал ненадолго. Как ни странно, ни у кого не было и мысли возмутиться. В итоге они своей группой сидели в спальне девочек и делали ставки: сколько продлится репетиция и чем она закончится. Лео сам был за то, что они не выдержат и пятнадцати минут, Кристина ставила на то, что все будет спокойно, и репетиция продлится весь день, и зал им не уступят и на пару часов, зато в это время можно будет как раз доделать костюмы. Элиза же думала, что они наскоро повторят свое прошлое выступление и быстро разойдутся, чтобы кого-нибудь не покалечить. Она и оказалась права. Прошло всего полтора часа и сделана оказалась одна пара ушек, как к ним заглянул улыбающийся во все лицо Буратино и сообщил счастливо, что их репетиция окончена без жертв. Никки подбежал к занавесу, вытягивая шею и поднимаясь на носочки, чтобы видно было еще лучше. Эта его поза странным образом контрастировала с ярким лицом и кружевным корсетом. Казалось, стоит смыть с него всю краску, и Никки станет нормальным. А потом к нему подошла Кристина, встала рядом и точно так же вытянулась всей фигурой вперед, и Лео не мог не улыбнуться, переглянувшись с Элизой: короткие шортики из красного винила очень своеобразно сочетались с пушистым беличьим хвостом. Лео на секунду даже подумал о том, что ему здесь становится уютно, и тут же, испугавшись, отогнал от себя эту мысль – здесь не должно было быть уютно, потому что отсюда надо уходить. Представление, которое на этот раз разыгрывали Арлекин и остальные, от предыдущего отличалось тем, что выглядело по-настоящему кукольным: все двигались, говорили и улыбались, как заведенные механизмы. Смотреть на них было даже мучительно – хотелось, чтобы это поскорее закончилось. Ясно было видно только то, что Мальвина крайне недовольна и то и дело поджимает ярко-розовые губы, глядя попеременно то на Арлекина, то на Буратино. Особенно тяжело ей далось изобразить старательные поиски золотого ключика вместе с Буратино, на этот раз благополучно оброненный заранее у дальнего угла сцены. И только увидев, как четверо на сцене, взявшись за руки, изображают прощальный поклон, Лео сообразил, что настал их черед, и от внезапно нахлынувшего волнения в животе свернулся тугой комок. Он посмотрел на Элизу и Кристину: те тоже разом поскучнели. - Мы правда сейчас будем разыгрывать этот идиотизм? – с сомнением глядя на него, в сотый раз спросила Элиза, пропустив мимо себя входящих Мальвину и Пьеро. - Ты просто не хочешь быть злой белкой, - криво усмехнулся Лео, оглянувшись на Буратино, который в этот момент как раз с силой прижимал к голове торчащие волосы. Пора было выходить. В общем-то, это было даже весело, если не брать во внимание гробовое молчание со стороны зрительного зала. Лео сегодня был не обычным грибом, а волшебным, и за ним охотились две белки, добрая и злая. Злая хотела украсть Лео для себя, и все остальные белки умерли бы от голода зимой, а добрая должна была разделить его на кусочки и раздать всем. На самом деле Лео, стоя столбом посреди сцены и слушая жаркий спор двух «белочек», думал о том, что он-гриб бы предпочел пойти к злой белке целиком, а не быть разделанным на благо всем. Зато под конец в зале кому-то неожиданно понравилось: раздались редкие, но громкие аплодисменты. Лео неожиданно похолодел от того, что этот кто-то впечатлился их выступлением и нестандартным подходом настолько, что захотел приобрести себе кого-нибудь. Но в целом проводили их прохладно, и Карабас, скорее всего, будет очень недоволен ими, но все же, уходя со сцены, Лео чувствовал, как расправляются плечи. Зато Буратино смеялся в открытую и сверкал глазами, Никки тоже улыбался широко, а Арлекина перекосило на одну сторону лица. Мальвина и Пьеро, естественно, стояли в стороне, даже не интересуясь тем, что другие делают на сцене. - И как я теперь должен выступать? – Никки взволнованно переводил взгляд с него на Кристину и обратно. - Что тебя смущает? – Кристина улыбнулась ему довольно, как кошка, нализавшаяся сливок. Или как белка, заполучившая свой гриб. - На меня теперь вообще смотреть никто не будет! – Никки выглядел крайне расстроенным. - Наоборот, после этого – все оценят, - мрачно усмехнулся Арлекин. - Ты правда так думаешь? – обернулся Никки к нему через плечо, уже выбегая на сцену и притормозив в последний момент. - Правда, - тот улыбнулся и кивнул – Мне, по крайней мере, точно понравится больше, чем это… Арлекина снова перекосило, когда он перевел взгляд на их группу. - Тебе что-то не понравилось? – Кристина наступала на него с вызовом в голосе. Задрав подбородок вверх. Лео улыбнулся, переглянувшись с Буратино, и уже приготовился смотреть это небольшое, но зажигательное выступление с Кристиной и Арлекином в главных ролях. - Я понимаю, что у тебя мозгов не хватает на что-то другое, но Лео… Я в тебе разочарован, - Арлекин, полностью игнорируя Кристину, смотрел прямо на него. - И хорошо, - Лео пожал плечами. - Да ты просто нудный! Одно и то же делать – мозгов много не надо, - фыркнула Кристина, отворачиваясь от него. Лео подумал флегматично, что сейчас кому-то влетит. – Лео, скажи ты ему, что у нас было гораздо веселее! - Веселее, точно. Сейчас зайдет Карабас, и вообще обхохочетесь, - Арлекин вел себя вполне мирно, Лео этим был даже удивлен. Впрочем, в последнее время Арлекин вообще вел себя странно, но его можно было понять… Тот на мгновение повернул голову и посмотрел на Пьеро, но он стоял, все так же потупившись. Кристина не нашла, что на это ответить, пренебрежительно фыркнула и отошла обратно, в поисках поддержки все время поглядывая на Лео, но он спешно отвернулся, оставив ее разбираться самой. Очень хотелось поговорить с Буратино, но тот все время вел себя очень странно, просиживая с ними все время репетиций, и ему, кажется, даже было весело. Вот и сейчас Буратино смотрел на него, хитро улыбаясь так, будто точно знает, что у него на ум сейчас. Сразу стало совершенно неинтересно, что там творится с Арлекином или Кристиной, или с кем-нибудь еще. Если честно, затащить Буратино в какой-нибудь темный, укромный уголок хотелось даже больше, чем просто спокойно поговорить. Буратино, наверное, и правда читал его мысли, потому что сейчас как раз отвернулся, тщательно изучая что-то крайне любопытное на стене. Именно в этот момент вернулся, чуть запыхавшись и сияя радостной улыбкой, Никки, и мысли Лео о Буратино тут же сменились на не слишком радужные и приятные – о Карабасе. - Меня еще никогда так хорошо не принимали, - выдохнул он радостно Арлекину, и Лео снова нервно сглотнул. - Рад за тебя, - ответил он совсем не радостным голосом. – Может, тебя кто-нибудь наконец-то заберет себе. - Пьеро, тебе не кажется, что наш Арлекин наконец-то нашел себе лучшую игрушку и переключился на Никки? – пропела ядовито Мальвина, поглядывая из-под длинны ресниц то на Пьеро, то на Арлекина. Лео поморщился – Мальвина тоже раздражала невероятно, особенно когда открывала свой рот. И хотя это было не его дело, в ее поддевке был смысл. - Тебя слишком волнует моя личная жизнь, - улыбнулся ей Арлекина. – Может, ты хочешь оказаться на чьем-нибудь чужом месте? Арлекин вел себя сегодня определенно очень странно, потому что не выходил из себя, но об этом подумать можно было потом, а сейчас к ним пришел Карабас. «Ну, хотя бы ждать не пришлось», - уныло подбодрил себя Лео, в последний раз встретившись глазами с Буратино. Карабас, судя по сжатым в тонкую полоску губам, был не особо доволен. Он сразу, без замедлений, шагнул к их группе, в которую ненароком затесался и Буратино. - Леонардо, Элиза, Кристина, - перечислил он всех сухо и деловито. – Я понимаю, что вам, может быть, хочется повеселиться и какого-нибудь разнообразия, но это было чересчур. Чья это была идея? - Моя… - после долгой паузы неохотно подала голос Кристина. - Я должен был догадаться, - пробормотал он, снова осмотрел всех троих тяжелым взглядом, не сулящим ничего хорошего. Лео почти ненавидел себя, чувствуя противный холодок между лопаток. – Я очень надеюсь, что подобное больше не повторится. Иначе я буду разговаривать с каждым лично. Надеюсь, вы меня поняли. – Лео кивнул, не поднимая глаз, и он был уверен, что и остальные сделали то же самое. – Хорошо. Леонардо, я думаю, что ты сам за этим проследишь. - Хорошо, - кивнул Лео коротко, поднял нас секунду взгляд, и ему стало совсем плохо – Карабас ему улыбался. Он сам еще не понял, на что подписался, но это точно был тот случай, когда не стоит говорить «нет». - Вот и отлично, - удовлетворившись его ответом, Карабас отошел на пару шагов назад, грустно вздохнул и повернулся к Арлекину: - Вами, надо сказать, я тоже не очень доволен… - Лео усмехнулся про себя – хотя бы не только они сегодня оказались в немилости. – Арлекин, ты же знаешь, мне всегда нравились ваши выступления, все было так ярко и живо, и даже соглашался на небольшие провокации… - Карабас подошел теперь к Арлекину, тот стоял точно так же, как и Лео до этого – с опущенной головой, заведя руки за спину и никак до времени не реагируя на слова Карабаса, выжидая, когда тот разрешит высказаться. – Но сегодня вы все были как будто замороженные, и всем было скучно. - Извините, - проговорил он тускло. – В следующий раз будет лучше… обещаю, - добавил он в конце после небольшой паузы и поднял на Карабаса глаза. - Хорошо, я тебе поверю, посмотрим… - хмыкнул Карабас тихо, и Лео вдохнул побольше воздуха, чтобы сохранить спокойствие. Кажется, Карабас сказал им все, что хотел, и уже готов был их отпустить, окинул напоследок всех долгим взглядом, переходя с одного на другого, словно обдумывал или оценивал что-то, а потом кивнул сам себе и посмотрел прямо на Буратино. - Буратино, я хочу поговорить с тобой немного. Я жду тебя сегодня вечером. Лео старался не подать вида, но сердце от страха сорвалось куда-то вниз, а перед глазами все поплыло. - Я приду, - Буратино ответил тихо, а Лео смотрел только на Карабаса. Тот кивнул, довольный услышанным, пожелал всем хорошо отдохнуть и наконец-то оставил их в покое. *** - Что ему от меня надо? – возмущение Буратино было громким, но в то же время и жалобным. Он стоял сейчас, склонившись над раковиной в ванной комнате, и со злостью оттирал мылом свое лицо. Лео стоял чуть в стороне, наблюдая за ним и сам пытаясь понять, для чего Карабас позвал к себе Буратино. - Ты сделал что-то не так на сцене? – предположил он без особой надежды. - Нет. Я вообще ничего плохого не делал! – вскинул Буратино к нему лицо, впрочем, быстро поправившись: - Ничего такого, что могло бы не понравиться Карабасу. - Точнее, что мог бы узнать Карабас, - хмыкнул Лео, и в тот же момент даже не увидел, а почувствовал, как напрягся Буратино, и поспешил перевести тему. Ему тоже хотелось поскорее замять и забыть то, что произошло, а слово «измена» было слишком громким и слишком напоминало какую-нибудь мелодраму, чтобы стоило об этом говорить. – Я просто хотел сказать, что, может быть, Карабас узнал о тебе что-нибудь неприятное с подачи Мальвины. - Да нужен я Мальвине! – фыркнул Буратино расстроено. – У нее и без меня хватает над кем поиздеваться. Лео только вздохнул, глядя на то, как Буратино теперь яростно намыливает голову, словно хочет выдрать из нее все волосы. Надо было успокоиться, и ему, и, в первую очередь, Буратино, но сделать это было очень непросто – ожидание действовало на нервы. Он совершенно не мог предположить, что нужно Карабасу от Буратино, который вообще никогда лишний раз не высовывался. Зато Лео прекрасно знал, что Буратино очень плохо переносит и давление, и боль, и хоть Лео и надеялся, что Карабас действительно хочет только немного поговорить, но вероятность наказания выплывала у него в голове самой первой. Это, впрочем, было неудивительно. И Лео точно знал, что Буратино тоже думает об этом в первую очередь. Единственным плюсом, который сейчас видел Лео если не для Буратино, то хотя бы для себя, было то, что ему хотя бы не надо было смывать с лица толстый слой краски. - Как думаешь, вечер наступит скоро? – спросил его Буратино, когда он уже покинули ванную и быстро и целенаправленно шли в свою спальню. Лео очень наделся, что Арлекин найдет, куда ненадолго свалить. - Я думаю, сразу же, как только Мальвина вернется от Карабаса, - усмехнулся Лео. Мальвина, действительно, убежала к нему сразу же, прихватив с собой Пьеро. - И что, мне полдня сидеть и ждать? – тоскливо спросил Буратино. – Уж лучше бы отмучился поскорее… - Я подозреваю, что нагнетание атмосферы тоже входило в планы Карабаса, - фыркнул Лео, заглядывая в комнату, но там, на счастье, на самом деле не было никого. - Пусть он идет и трахается со своими планами, - кисло улыбнулся ему Буратино, упав на свою кровать. Лео надо было как-нибудь его отвлечь, чтобы Буратино до вечера не начал попусту паниковать. Хотя Лео и сам чувствовал сегодня, что пугающе близок к этой самой панике. Сейчас явно не стоило начинать выяснять отношения каким-либо способом, не нужно было говорить и о том, что можно сделать, чтобы выбраться отсюда. Можно было порасспрашивать Буратино о прошлой жизни, но Лео сейчас и сам не был уверен в том, что сможет вспомнить то, что было – все казалось произошедшим во сне, нереальным и зыбким. Эта мысль, пришедшая в голову совершенно внезапно, неприятно удивила вкупе со всеми остальными сегодняшними событиями. Лео криво улыбнулся, поднимая на Буратино глаза – то сидел напротив него с точно такой же грустной физиономией и кислой улыбкой. *** Дожидаться возращения Мальвины было сущим мучением – они успели вяло обсудить прошедшее представление, надоевшие костюмы, некоторых выделившихся особой отвратительностью людей в зале, извращенца-Карабаса и всех остальных. В конце концов, когда Лео уже казалось, что от огромного количества слов ни о чем он начинает сходить с ума, он предложил сыграть в карты, проглотив готовое вырваться следом «на желания». К счастью, Карабас тоже помнил, что вечером позвал Буратино к себе, поэтому и Мальвину отослал пораньше. Пьеро заглянул тихо в комнату и, не глядя ни на кого, сказал, что Карабас ждет Буратино как можно скорее. Буратино все время, пока в двери был Пьеро, тоже предпочитал смотреть в дальний пыльный угол. - Пошли, - бросил Лео коротко, поднимаясь, и Буратино послушно встал за ним. - Ты со мной? – спросил недоверчиво. - Ага, за компанию, к Карабасу. Буду группой поддержки, - Лео хмыкнул, и Буратино тоже улыбнулся шутке. - Не стоит, я и без тебя справлюсь, - сморщил он нос и скрылся за дверью. - Не сомневаюсь, - ответил Лео, выходя за ним следом. – Главное – прекрати трястись. - Я не трясусь! – Буратино возмутился, но как-то не очень уверенно, когда они уже поднимались наверх, но он шел впереди, и к Лео так и не обернулся. Тот промолчал в ответ, чтобы не спорить и не доказать случайно обратное, что было крайне просто и абсолютно не нужно сейчас. Подъем наверх на этот раз прошел чересчур быстро, Лео даже и заметить не успел, как они вышли к сцене, и только тогда Буратино остановился, резко обернувшись к нему. - Все, я не боюсь. - Конечно, - Лео кивнул, остановившись в двух шагах. Ему очень хотелось подбодрить Буратино чем-нибудь, но в голову приходили мысли одна мрачнее другой. Можно было просто обнять Буратино, но тот снова весь как будто ощетинился, не подпуская к себе, да и ни к чему было сейчас… - И постарайся разобраться быстрее, потом тебя будет ждать сюрприз, - он широко улыбнулся, видя, как удивленно округлились глаза Буратино, и подойдя, стал подталкивать его вперед, к выходу. - Ты хочешь меня быстрее спровадить! – громко запротестовал Буратино, передергивая плечами и дела вид, что хочет сбросить с них руки Лео. - Конечно, хочу. Ты должен пойти к Карабасу сейчас и вернуться только с его головой. Я повешу ее над твоей кроватью, как трофей. - И каждый раз, засыпая и просыпаясь, я буду видеть его морду, - скептически ответил Буратино. – Все, мне пора. Ты… - Я жду тебя здесь, - Лео кивнул, вмиг посерьезнев. – Надеюсь, ты быстро. - Я тоже… надеюсь, - Буратино слабо улыбнулся ему и, махнув на прощание рукой, скрылся в темноте. Лео постоял минуту, глядя ему в след, пожелал удачи в последний раз и сел на крайний стул в последнем ряду, перекину ногу через сидение и облокотившись о спинку. Как бы Лео ни хотел убедить себя в том, что нет ничего страшного, у него не получалось – не было ни одного довода, который мог бы ему в этом помочь. Визиты к Карабасу и его, и чьи-то еще, никогда не заканчивались чем-то хорошим. Исключение, конечно, составляла Мальвина, но у нее был свой, особый подход, и повторять его не было желания, кажется, даже у Кристины. И только сейчас к нему в голову пришла мысль, от которой волосы встали дыбом. Буратино вполне могут продать, как раз сегодня, сейчас после представления, как раз после того, как еще раз посмотрели на заранее выбранную игрушку. И он сам только что его отпустил… Эта возможность показалась сейчас такой правдоподобной, что Лео до боли крепко сжал кулаки на спинке стула, чтобы не вскочить и не помчаться следом. Он не мог сделать ничего… Можно было, конечно отвлечь Карабаса чем-нибудь, но ненадолго – тот в любом случае оставался их хозяином, и от него нельзя было убежать, а значит, и избежать… - Привет, - голос за спиной, ровный и совсем не громкий, заставил Лео развернуться так резко, что он не удержался на покачнувшемся стуле. Со сцены к нему спускался Арлекин, глядя себе под ноги. Лео смотрел с подозрением, как тот подошел к нему и, замявшись на мгновение, сел на стул рядом с ним. Лео поморщился – только его сейчас не хватало. - Что тебе надо? - Ты какой-то слишком нервный сегодня… - Арлекин пожал плечами, гипнотизируя взглядом черноту прохода. - Зато ты спокойный, как удав. - Как десять удавов, - Арлекин усмехнулся. – Волнуешься за Буратино? Лео молчал, не торопясь с ответом. Он не понимал, зачем Арлекин пришел сюда и достает его дурацкими высказываниями. - Хочешь меня отвлечь? – высказал он вслух предположение. - Отвлечь тебя? От созерцания двери? – Арлекин все-таки повернул к нему голову, удивленно приподняв брови. Арлекин бесил невероятно и своим поведением, и тем, как старательно делает вид, что не понимает. - Иногда мне кажется, что ты почти нормальный… - Лео смотрел на него пристально, готовый уже вскочить в любую секунду. – А потом я понимаю, что слишком многого от тебя хочу. - Иногда и у тебя случаются прозрения, - Арлекин покивал довольно. – Тебя что-то беспокоит, и ты хочешь поговорить со мной об этом? - Буратино собираются продать, ведь так? Арлекин явно не ожидал этого вопроса, судя по тому, как мгновенно, будто пружина, выпрямилась у него спина. Арлекин прикрыл глаза, вдохнул глубоко, выдохнул, посмотрел на него, и Лео не мог понять сейчас, что значит его взгляд – слишком много в нем было эмоций. - Лео, скажи мне, ты знаешь это точно или это просто разыгралась твоя паранойя? - А ты правда не знаешь или делаешь вид, что не знаешь? - Ты можешь сначала ответить на мой вопрос? – Арлекин улыбался приторно. – От этого будет зависеть то, о чем мы будем говорить дальше. Я и правда не знаю, если тебе интересно. Лео не знал, что думать, но ему казалось очень вероятным то, что Арлекин заговаривает ему зубы. Лео молча разглядывал того, пытаясь понять, врет Арлекин ему или нет. Тот в конце концов не выдержал, процедил сквозь зубы, зло глядя на него: - Лео, твою мать, ты можешь ответить? Сейчас ты домолчишься, а потом будет поздно. - Нет, я не знаю точно. Но я уже почти уверен, - самым плохим в этой ситуации было то, что даже если пройти мимо Арлекина, он не знал, что можно сделать. - Почему уверен? Факты, детали, предположения? - Нет, ничего. - То есть, тебе просто кажется? – Арлекин выделял каждое слово, требуя ответа, и Лео уже готов был поверить, что тот и правда не в курсе. - Да, просто кажется, - Лео кивнул. Звучало бы глупо, если бы он не убедил себя в этом еще сильнее. Зато Арлекин расслабился, выдохнул с облегчением и заулыбался. - Твоя паранойя добьет последние мои мозги. Успокойся, не дергайся, никуда твой Буратино не денется. По крайней мере, пока. - Откуда ты знаешь? - По Мальвине. Она всегда в курсе, и никогда не может скрыть такой радости. Пьеро угадывает безошибочно. - И часто он так угадывал? – Лео чувствовал, что его начинает отпускать напряжение. Что-то было в Арлекине, во всем его поведении, что заставляло поверить в его искренность. - Три раза, - Арлекин задрал голову вверх, подумав, и ответил. – Кто-то гадает на чаинках, Кристина вот стащила карты, а Пьеро гадает на Мальвине. В последний раз, правда, он не угадал с жертвой, но это не принципиально… Арлекин, как Лео казалось, нес какую-то чепуху и останавливаться не собирался. Зато он очень правдоподобно делал вид, что действительно волнуется за судьбу Буратино, но в это верилось очень слабо. - И зачем ты тогда пришел? – перебил его Лео, когда ему стало казаться, что замолкать Арлекин в ближайшее время не собирается. Сейчас он чувствовал себя немного глупо из-за того, что на самом деле накрутил себя без причины. - Может, я по тебе соскучился, а может, мне просто опять не с кем поговорить, - Арлекин развел руками и посмотрел на него вопросительно, ожидая реакции. Лео ждал продолжения его речи. – Но, на самом деле, мы начали как раз с того, чего нужно. - И с чего же? – вынужден был спросить Лео как можно спокойнее, потому что Арлекин снова замолчал. - С твоих подозрений насчет меня и Карабаса. В смысле, я хотел до тебя донести, что я не сливаю ему ничего. Я вообще с ним общаюсь редко, даже реже, чем ты. Лео скрипнул зубами. - Это Буратино тебе сказал? – он очень не хотел разочаровываться в Буратино снова. - Нет, Пьеро, - Арлекин усмехнулся широко, довольный тем удивлением, что невольно проступило на лице Лео. – Я тоже раньше не знал, что у Пьеро, кроме рисования, есть еще одно хобби, очень, кстати, полезное… - Может, ты прекратишь выделываться и скажешь нормально? – перебил его Лео, потому что столько времени рассматривать все варианты его кривой ухмылки уже надоело. - Я и так пытаюсь говорить с тобой нормально, - Арлекин посмотрел на него уже без улыбки. – Так вот, Пьеро, как я узнал недавно, очень любит греть свои чудные ушки, подслушивая чужие разговоры. - Здесь ничего нельзя сохранить в тайне, - фыркнул Лео, подумав с облегчением о том, что это не та информация, которую стоило беречь, а потом понял, в чем проблема. – И часто он так… подслушивал? - Насколько я знаю, нет. Или он мне не говорит больше ни о чем, что тоже вполне вероятно, - хмыкнул Арлекин. – Так что не переживай за свои тайные заговоры. - Нет никаких заговоров, - отмахнулся Лео. На самом деле, не было пока ничего, кроме обрывков мыслей, которые беспорядочно крутились в голове, не складываясь в картинку. Тут, между делом, Лео подумал, что уже почти не волнуется за Буратино. - Нет? – переспросил Арлекин. – Это плохо, что нет. - А тебе какое дело, если ты не доносишь Карабасу? Арлекин тяжело вздохнул. - Я был о тебе лучшего мнения… Может, ты сегодня просто переволновался и не можешь думать? – голос у него был едким и злым, что Лео, надо сказать, даже порадовало, потому что было привычнее. – Тебе никогда не приходило в голову, что мне здесь тоже не очень нравится? - Приходило, - Лео кивнул, оглядывая Арлекина скептически. – Но потом я подумал, что если ты здесь так долго, ты уже прижился. Может, даже понравилось. Арлекин, как ни странно, не разозлился и не был возмущен предположением. Он склонил голову набок и смотрел внимательно. - Привык, ты прав, - кивнул он и отвернулся. – Но я тебе скажу, что он делает сейчас. Когда Карабас сказал тебе, что хочет, чтобы ты лично проконтролировал следующее выступление. - И что же? – Лео хмыкнул, скрестив руки на груди. Он, кажется, понимал, куда клонит Арлекин, но это было полным бредом. - Все просто. Он дает тебе обязанности, которые ты не можешь не исполнить, как бы ни хотел, - Арлекин улыбнулся ему спокойно, и эта улыбка не понравилась Лео больше всего. – А потом ты уже не сможешь отказаться. А потом успокоишься и привыкнешь, дело только во времени. - Не только, - Лео передернул плечами независимо, хотя по спине прошел холодок. – Со мной не сработает, пусть не надеется. Арлекин понимающе кивнул. - Конечно, нет. Просто будь в курсе. - И для чего ты мне все это рассказываешь? Тебе нечем заняться? - Я пытаюсь доказать тебе, что я не шпион, - Арлекин усмехнулся, помолчал, отвернувшись и собираясь с мыслями, прежде чем продолжил: - Я хочу, чтобы ты мне поверил. Нам нужно отсюда свалить, и, как бы тебе это ни было противно. В одиночку это сделать не получается. Лео хмыкнул, глядя на Арлекина, сидящего в профиль со взглядом, устремленным на дверь. Чего он никак не мог ожидать, так это предложения сотрудничества от Арлекина. И, как бы ни было неприятно признавать, его помощь могла бы оказаться очень важной, практически бесценной в некоторых вопросах. - Почему именно сейчас? – Лео несколько смущал этот вопрос. – Почему раньше ты не мог сделать этого? И почему думаешь, что сейчас получится? - Потому что здесь никогда не было так весело, - Арлекин невесело посмеялся. - А тебе какое дело до чужого веселья? – Лео спросил настороженно, не понимая до конца, к чему тот клонит. - Мне тоже весело, просто невозможно как. Ты разве не заметил? - Я заметил. У тебя странные понятия о веселье. Лео тут же вспомнил, как, совершенно того не ожидая, застал Арлекина посреди ночи на кухне, когда тот не слышал и не видел ничего вокруг, увлеченно кромсая себе руку. - На самом деле, я просто не могу допустить, чтобы продали Пьеро. Если тебе интересно, эта причина главная. Арлекин так и не смотрел на него, и это Лео радовало, потому что тот не мог увидеть огромного изумления, с которым Лео не справился сразу. Он совершенно не ожидал от Арлекина такого, как и не ожидал, что тот заговорит с ним о Пьеро. - Как все серьезно… - протянул он. Арлекин поморщился, пожал плечами. – Хорошо, допустим, я тебе поверил. И что мы будем делать дальше? - Дальше ты дождешься Буратино и узнаешь, что от него хотел Карабас, - Арлекин поднялся со стула, - а я не буду мешать. Рад был поговорить. Арлекин ушел быстро, оставив Лео дожидаться Буратино и подумать о неожиданно ценном предложении, о каком раньше он и мечтать не мог. Лео очень надеялся, что Буратино вернется скоро, и что Карабас с ним действительно просто разговаривает. Пьеро Когда Пьеро вошел к Мальвине, та уже сидела с таким видом, будто ей совершенно не интересно, что он к ней вернулся. И только после пары минут она повернула к нему голову, кивком разрешая пройти дальше. Мальвина сегодня вечером была явно не в духе, и это было связано с тем, что вечером Карабас больше хотел видеть Буратино, а не ее. Пьеро даже интересно было спросить, что надо Карабасу от Буратино, но он не решался. Мальвина могла от этого разозлиться еще сильнее, а он хотел спросить ее кое о чем. Сейчас Пьеро казалось, что он не понимает вообще ничего из того, что происходит вокруг, действуя по инерции. Сейчас казалось, что Мальвина была права, когда говорила, что не стоит ему лезть к Арлекину. Возможно, действительно стоило оставить все так, как было. По крайней мере, тогда он понимал бы, что делать и как себя вести. Это было бы все-таки гораздо проще, чем сейчас – он снова, как и раньше, ходил бы хвостиком за Мальвиной и мог бы думать при этом о чем угодно. В этом случае он хотя бы чувствовал, что стоит на ногах и что он может сделать хоть что-то. Сейчас он на самом деле напоминал себе куклу, марионетку на ниточках, которую, забыв, бросили куда-то, и теперь она не может собрать себя самостоятельно. Арлекин на этот раз не обещал ничего кроме того, что будет рядом, и Пьеро мучила мысль, что и это исключительно из-за его просьбы. Из-за его отвратительно истерики, если точнее, но Пьеро был благодарен хотя бы за это. Иногда у него возникала мысль, что, возможно, стоит рассказать Арлекину о том, как ему плохо сейчас, но он тут же гнал эту мысль прочь от себя – вовсе не стоило перегибать палку. Пьеро и без того казалось, что он бесконечно навязчив и что он получил точно то, что просил, и даже больше – Арлекин действительно был рядом каждую свободную минуту. Пьеро, конечно, не мог сказать Арлекину, что он не хочет, чтобы тот посвящал все свое время только ему, чтобы тот был таким невозможно нежным и терпеливым, как никогда раньше. Пьеро всеми силами старался показать, что все хорошо, но безуспешно – Арлекин не верил ему ни на грамм. Иногда Пьеро казалось, что он хочет поговорить с кем-нибудь, возможно, он даже пошел бы на это, но поговорить здесь было не с кем. Раньше был хотя бы Никки, но сейчас Пьеро чувствовал, что тот совершенно не поймет, в чем проблема. Пьеро хотел совершенно несовместимых друг с другом вещей – чтобы Арлекину было хорошо и чтобы Арлекин был с ним. Вернее, совмещались эти два условия в одном очень простом решении, но от него Пьеро становилось тошно еще сильнее. Он практически ненавидел себя за то, что только когда Арлекин целует его и гладит везде, сдавливая пальцами горячо и страстно, когда тот входит в него и у Пьеро не остается ни одной мысли, он может чувствовать себя счастливым. Особенно если ненадолго поверить тому, что нашептывает Арлекин в ухо… Иногда Пьеро казалось, что это очень черный юмор – сделать его бывший кошмар его единственным удовольствием. - Ты опять думаешь о чем-то волнительном? – едко спросила Мальвина, перебив наконец его мысли. Сам он точно еще долго бы не смог прекратить думать об одном и том же. Сейчас он ненавидел себя еще и за то, что никак не может прийти в себя и собраться с мыслями, хотя раньше у него неплохо получалось с этим справляться. - Да, извини… - Пьеро встряхнул головой и поднял на нее глаза – Мальвина сидела прямо напротив него, не сводя внимательного взгляда ни на секунду. – То есть, нет, я не о том, я просто хотел спросить у тебя, - поправился он быстро. - Спросить что? - Про тебя и Карабаса, - Пьеро чувствовал, как кровь приливает к щекам, и знал, что Мальвина это прекрасно видит. Впрочем, сейчас до этого ей точно не было дела. - Это не твое дело, не лезь, - процедила она. Взгляд мгновенно из спокойно-насмешливого стал ледяным. Пьеро, в общем-то, на это и рассчитывал – Мальвине тоже совсем не хотелось делиться подробностями того, что было для нее самым важным. – Ты совсем тупой? Не понимаешь, о чем спрашиваешь? - Прости, - Пьеро кивнул сосредоточенно. Он и не надеялся особо, но в последнее время казалось, что Мальвина стала относиться к нему немного добрее. - Я не хотел тебя обидеть. - Ты не можешь меня обидеть, не переживай, - улыбнулась она холодно, и вдруг в ее глазах зажглись хищные искры. – Хотя нет, я передумала. Я рассказываю про Карабаса, а ты про Арлекина. Согласен? Пьеро боялся отвести от нее взгляд – ему и в голову прийти не могло, что она согласится на таких жутких условиях. Хотя сейчас ему было не до того, чтобы выбирать, и ему почему-то казалось, что ответы Мальвины помогут ему немного разобраться в себе. - Хорошо, спрашивай, - он еще раз кивнул, даже боясь вообразить, на что подписался. В конце концов, раньше он умел врать. - Ты первый, - Мальвина улыбнулась ласково. - Хорошо. Почему ты с Карабасом? – Пьеро в последний момент подумал, что Мальвина может врать ничуть не хуже его, но было поздно. - Потому что я ему нравлюсь, - ответила Мальвина, немного подумав. – Потому что он меня защищает и не продает. Мне не сложно, ему приятно. Пьеро зафиксировал ответ и кивнул. - Только из-за того, чтобы он тебя не продал? - Не только. Мне самой нравится. Ты должен мне уже два ответа. Ты все так же любишь его? Пьеро похолодел, прикрыл глаза. Отвечать честно нельзя было ни в коем случае, а соврать что-нибудь на такой вопрос было сложно. - Нет, - «теперь даже больше», - не договорил он. – Мне очень неприятно вспоминать, и теперь я не могу относиться к нему по-прежнему. – Пьеро кое-как выстроил в голове ответ, слабо порадовавшись тому, что даже не соврал. Судя по реакции Мальвины, ответ ей вполне понравился. - Хорошо… - улыбнулась она. – Что ты вообще в нем нашел? - Я не знаю, - на этот раз Пьеро нашелся сразу. Над этим вопросом он думал и сам, но так ни к чему и не пришел, но одно он знал точно – у него внутри все обмирает каждый раз, как только он видит Арлекина. – Я и сам не понимаю, что мне в нем нравилось. Может быть, мне, как и тебе, тоже хотелось защиты. - Уж он-то тебе точно ничем не поможет, - Мальвина усмехнулась. – На самом деле, он просто умеет притворяться и изображать из себя хорошего и правильного мальчика. Пьеро улыбнулся, кивнул ей – притворяться Арлекин на самом деле умел очень хорошо, теперь Пьеро это чувствовал каждый раз, а раньше не заметил бы даже. - А ты любишь Карабаса? – пришло ему в голову спросить только сейчас. - Ты совсем ненормальный… - Мальвина хмыкнула нервно. – Ты хочешь снова быть с ним? - Нет, - а вот это была уже откровенная ложь, от которой Пьеро стало плохо, но надо было продолжать, потому что Мальвина ждала. – Я не могу забыть и отпустить, хотя и думаю об этом постоянно. - Кстати… - Мальвина, видимо, посчитала, что игра окончена, и тон ее сменился с отстранен взвинченного на заинтересованный: - Ты не замечал, Арлекин в последнее время ведет себя как-то странно. Может быть, он на самом деле так любит тебя, что места себе не находит? Пьеро чувствовал себя так, будто из груди ударом выбили весь воздух. Это, конечно, было провокацией, но она практически достигла свой цели – Пьеро даже не думал о таком варианте, считая его невозможным, в теперь с невообразимой силой, до дрожи в пальцах, захотелось, чтобы это было правдой. - Вряд ли, - Пьеро проговорил сдавленно, очень надеясь, что голос не сорвется в самый последний момент. - Тогда как ты это объяснишь? - Я не знаю… - прошептал он. В горле встал огромный, давящий комок и мешал говорить. - Ты опять поверил… - протянула Мальвина разочарованно. – Пьеро, наивнее тебя нет, наверное, никого, я иногда просто поражаюсь, как тебе не надоедает наступать на одни и те же грабли. – Пьеро закусил губу, проглотив душащий комок, и улыбнулся кисло. Сейчас он сам вызывал у себя практически отвращение, в первую очередь потому, что ему было уже почти наплевать на все и он все равно готов был убежать к Арлекину прямо сейчас, но теперь он даже не был уверен, сможет ли он забыться хоть на какое-то время. - Как тебе выступление Кристины? – перевел он тему разговора. - Кристина – просто клиническая идиотка, - фыркнула Мальвина. – Это же надо было додуматься… А тебе что, понравилось? - Нет, - Пьеро улыбнулся натянуто. Кристина и вправду была немного странной, но по крайней мере не злой. И самое главное – на него внимания она абсолютно не обращала. Зато ему предстояло провести долгий вечер с Мальвиной, и он не знал, радовало его это или, наоборот, печалило. Буратино Буратино в последний раз подумал, что не нужно бояться, если Карабас хочет с ним только поговорить и, задержав дыхание, стукнулся несколько раз в дверь. Подождал, чувствуя, как с каждой секундой сердце все громче и громче стучит в ушах, потом постучался еще раз. Карабас не мог никуда уйти, раз даже напомнил про себя, и было очень странно, что он не слышал стука. Буратино постучал в третий раз, уже тише, надеясь, что Карабас не услышит и на этот раз, и он с чистой совестью сможет уйти, но на этот раз ему, естественно, не повезло. Карабас открыл почти сразу. - Проходи, Буратино, - улыбнулся он мягко, отодвинувшись в сторону и пропустив Буратино внутрь. – Извини, я не мог открыть сразу, я разговаривал по телефону… Хочешь чаю? - Да, пожалуйста, - Буратино ответил осторожно и присел на краешек стула. Он подумал, что Карабас все равно предложил бы сесть, но пока тот всецело был занят чаем, разливая его по чашкам. Буратино наблюдал, как над чашками поднимается пар, и уже оставил попытки догадаться, зачем Карабаса позвал его сюда. Все равно, это выяснится очень скоро, а пока лучше было взять себя в руки. - Тортик? – Карабас обернулся и спросил, как ни в чем ни бывало. - Нет, спасибо, - Буратино заставил себя улыбнуться ему в ответ. - Ты зря отказываешься, - усмехнулся Карабас, и Буратино понял, что уже ошибся – торт надо было брать, чтобы не злить Карабаса. Тот подошел медленно, стараясь не расплескать чай, поставил одну чашку на стол перед Буратино и, держа вторую в пальцах, плавно опустился в кресло напротив. - Мне только что позвонил один человек. Он был на сегодняшнем представлении, и ему очень понравилось ваше выступление… - Карабас поднес ко рту чашку, не сводя с Буратино внимательного взгляда, и тот подумал, что, должно быть, так чувствует себя кролик перед удавом. – Точнее говоря, ему очень понравился ты. Карабас улыбнулся, по-прежнему не отрывая от Буратино глаз. Пол под ногами начал уезжать в сторону, как и вся комната перед глазами. Наверное, на это нужно было что-то ответить Карабасу, тот ждал, но Буратино понимал, что не сможет сказать сейчас ни слова. В голове судорожно билась только одна мысль: «Я не хочу!» - Буратино, лучше пей чай, пока он не остыл. – Буратино машинально вытянул вперед руку, схватив чашку и чуть не опрокинув ее резким и неловким движением. – И не стоит так волноваться. - Вы хотите… продать меня? – голос был неожиданно высоким и удивленным, но Буратино сейчас мало волновало, как он выглядит. Пронеслась мысль: «Вот так быстро и просто, никто и не догадается сейчас…» - Да, Буратино, я хочу тебя продать, - Карабас кивнул серьезно. – И ты должен был знать, что рано или поздно это случится. Карабас вздохнул, помешал ложечкой чай и сделал глоток, не глядя на Буратино. - Проблема только в том, что я не знаю этого человека, - продолжил он говорить размеренно и плавно. – Вернее, я знаю о нем некоторые факты, которые говорят мне о том, что этот человек не очень хороший. – Буратино слушал, но пока слабо понимал, что происходит и к чему Карабас говорит ему все это. – А ты мне очень нравишься, Буратино. Ты все это время образцово вел себя, показывал исключительно с лучших сторон. Мне кажется, что будет несправедливо отдать тебя в руки не такие хорошие, каких ты заслуживаешь. Но, конечно, если ты все-таки хочешь поскорее найти свой дом, то я не буду препятствовать. - Я не хочу! – вырвалось у Буратино раньше, чем он успел подумать. - Почему-то я так и знал, - усмехнулся Карабас довольно себе под нос, отставляя от себя уже пустую чашку. Буратино невольно заглянул в свою – сам он не сделал ни глотка, зато теперь, когда появилась надежда, что его не станут продавать так просто, он предпочел это исправить. Гостеприимством Карабаса и его таким сказочно хорошим отношением не стоило пренебрегать. Теперь, спустя несколько мгновений, Буратино даже был рад тому, что ему есть чем занять руки, потому что Карабас молчал, глядя на него со странным и непонятным прищуром, будто оценивая, действительно ли тот хорош настолько, что нужно оставить его себе. Буратино старался избавиться от этих мыслей, потому что Карабас, глядя на него, мог думать о чем угодно, но такая вероятность была самой настойчивой. - На самом деле, Буратино, я думаю о том, что не понимаю, почему вы все так не хотите уходить отсюда, - проговорил он наконец. Буратино вздрогнул, по спине пробежал холодок от того, что Карабас прочитал его мысли. – Может, ты хочешь мне ответить? Буратино смотрел на Карабаса во все глаза, закусив губу, и явственно понимал, что правду говорить точно не стоит, а придумать сейчас что-то он был просто не в состоянии – в голове все будто застыло от страха, и одна мысль никак не связывалась с другой. - У вас здесь хорошо, - наконец выговорил он с таким трудом, словно языком приходилось сдвигать с места камни. Карабас посмотрел на него скептически. – Вы заботитесь о нас, не делаете ничего плохого… Буратино чувствовал, что говорит что-то не то, но на большее его пока не хватало, и он умолк тоскливо, почти что опустившись носом в чашку. - Я думал, что, кроме этого, тебе не хочется расставаться с Леонардо. Он говорил мне однажды про ваши отношения. - Какие отношения? – Буратино задал вопрос гораздо громче, чем следовало бы, но он не мог поверить, что Лео что-то рассказал Карабасу. - Ваши дружеские отношения, - Карабас усмехнулся. – И не надо на меня так смотреть. Разве я не прав? Или Лео соврал мне? - Да, мы сдружились с ним, - Буратино осторожно улыбнулся, стараясь не выдать своего облегчения. - Это очень хорошо, - Карабас улыбался ему ласково, но глаза так и оставались холодными и цепкими. Буратино невольно поежился. – Леонардо странно ведет себя в последнее время. Не слушается мне совершенно… Тебе он наверняка успел рассказать о том, что произошло недавно. Еще ни одна кукла не поднимала на меня руку… Буратино кивнул коротко, давая понять, что знает, о чем идет речь, но он совершенно не понимал, к чему Карабас клонит. - Я, конечно, понимаю, что мы не сошлись с самого начала, но мне кажется, что должна быть причина серьезнее, чем просто неприязнь ко мне, потому что если это так, то, боюсь, Лео не найдет себе хорошей семьи. - Почему? – Буратино посмотрел на Карабаса и тут же опустил глаза, наткнувшись на все ту же понимающую и добрую улыбку. - Потому что я не могу быть уверен в его уравновешенности. Если за столько времени он не смог привыкнуть ко мне, то я не смогу отдать его кому-то другому. Мне уже приходилось сталкиваться с таким непослушанием и отдавать неудачных кукол кому придется. Это неприятно для меня, но брак есть брак. - Но мы же люди! – вырвалось у Буратино раньше, чем он прикусил язык. Мгновенно он вспомнил, что эту тему Карабас очень не любит. - Буратино, посмотри на меня… - Карабас вздохнул тяжело, и Буратино невольно подумал, что тот все-таки очень старый, каким бы железным ни казался. И что доказывать ему что-нибудь бесполезно. – Ты очень умный мальчик, не повторяй чужих ошибок. Теперь ты не человек, и никогда им больше не станешь. К этому ты должен привыкнуть, и радоваться тому, какой подарок тебе сделала судьба. Тебя будут любить, о тебе будут заботиться, и ты всегда будешь оставаться таким же юным, красивым и здоровым. Согласись, это очень неплохое предложение. – Буратино кивнул, хотя его согласие Карабаса не очень интересовало. – Но мы отвлеклись от темы. Мы говорили про Леонардо… С каждым днем он нравится мне все меньше и меньше, и, честно говоря, я уже устал воевать с ним. - Я смогу убедить его вести себя лучше, - подумав немного, ответил Буратино, очень надеясь, что понял Карабаса правильно. Тот грустно улыбнулся. - Боюсь, что это бесполезно. Вряд ли он изменится от одного твоего слова. Буратино прикусил губу и отвернулся, не зная, что еще можно сделать, чтобы Карабас все-таки оставил Лео. - Была еще причина… - Буратино пытался придумать ее как можно быстрее. – Лео очень злился на меня, потому что я его обманул. - Обманул? В чем? – Карабас продолжал сидеть расслабленно, закинув ногу на ногу, но Буратино чувствовал, как тот уцепился за его слова и теперь не отпустит, пока не докопается до истины. Буратино очень надеялся, что ему хватит сил и убедительности для того, чтобы Карабас все-таки не докопался. Он набрал в грудь побольше воздуха, собираясь. - Лео очень нравится Элиза, - Карабас удивленно приподнял брови. Буратино замялся – продолжать не хотелось, но раз уж он начал… Буратино очень хотел верить в свои актерские способности, о которых он раньше не подозревал. - Мне она тоже… нравилась. В тот день Лео случайно увидел то, что ему не нужно было видеть. Буратино зажмурился, сглотнул, ясно понимая, какой бред он сейчас несет. Посмотреть на Карабаса было страшно – Буратино уверен был, что тот раскусил его вранье сходу, и теперь просто ждет его окончания. - Я понял, можешь не продолжать… - голос у него был на удивление благодушным, и Буратино решился посмотреть на него. – Хотя, если честно, я не ожидал такого от Элизы, но если подумать… Буратино не верил своим ушам – Карабас, кажется, всерьез поверил в его слова, а значит, надо было продолжать. Благо, дальше было проще, потому что почти не надо было врать. - Поэтому Лео и пошел… к вам, - последнее слово Буратино сказал едва слышно. – Он не хотел, как бы ни злился на меня, на мне срываться. - Что, кстати, весьма благородно с его стороны, - Карабас кивнул, но думал он сейчас о чем-то другом, а Буратино все не мог поверить, что все прошло так удачно. – Извини за вопрос, Буратино, но что именно вы делали с Элизой. Буратино всерьез задумался, делая вид, что очень смущен. Он понятия не имел, что правдоподобно можно делать с Элизой, чтобы удачно закончить этот разговор. - Хорошо, твое молчание я буду считать ответом, - проговорил Карабас сухо, и Буратино почувствовал, как начинают гореть щеки. - Нет, мы только… Мы просто говорили. Я просто сказал ей, что… что она мне очень нравится. - Хорошо, я понял, - поморщился Карабас, но Буратино был совсем не уверен в том, что тот поверил просто в разговор. Хотя это было уже совсем не так важно, потому что это Карабаса, как ни странно, не волновало. - Теперь я хотя бы понимаю, почему Леонардо не хотел говорить мне ничего, - Карабас смотрел на Буратино очень серьезно, но тот чувствовал с неимоверным облегчением, что гроза миновала. И какие у вас теперь… отношения? Вы все еще дружите? - Он… он просто… - Буратино, как бы это и было странно, сейчас очень хотел сказать Карабасу, какой Лео хороший, но он с ужасом понял, что к глазам подступают слезы. Лео и правда был настолько великодушным, что сумел простить его. – Извините, мне можно идти? - Я вижу, что ты раскаиваешься, - хмыкнул Карабас. – Еще пара вопросов, подожди. Как там Кристина? Это ее идея с грибами? - Да. Мы только хотели развлечься, - Буратино не мог не улыбнуться, тем более, он чувствовал, теперь Карабас был настроен вполне мирно. - Надеюсь, этого больше не повторится, - Карабас недовольно поджал губы. – Как Арлекин с Пьеро? - Как обычно, - Буратино напрягся, но пожал плечами как можно беззаботнее. – Пьеро с Мальвиной, Арлекин от нечего делать к ним цепляется. - Правда? – Карабас недоверчиво переспросил, и Буратино обругал себя за то, что слишком расслабился и что-то сказал неверно. Он кивнул уже не так уверенно и Карабас, ненадолго задумавшийся, снова посмотрел на него. – Все, спасибо. Можешь идти. Я рад, что ты рассказал мне все, как было, спасибо. - Не за что, - Буратино осторожно поднялся со стула, боясь, что ноги не будут держать, и они действительно были как ватные. Последние слова Карабаса звучали как неприкрытая издевка, но раз тот все же решил отпустить его, то лучше не думать лишнего и радоваться тому, что есть. Буратино шел по темному коридору быстро, с облегчением ощущая, как все дальше и дальше становится от него дверь в комнату Карабаса. Он до сих пор не мог поверить, что ему так повезло, что он сам, даже не веря в свою удачу, смог убедить Карабаса в том, что… Что Лео все-таки стоит оставить. Пока, до следующего раза, пока тому не взбредет в голову сделать что-нибудь еще. Буратино казалось, что он сейчас должен радоваться тому, что удалось практически бескровно завершить разговор, но на душе отчего-то становилось только хуже. Как будто Карабас все еще следит за ним и скоро обязательно увидит, что Буратино его обманул. С такими невеселыми мыслями Буратино вывернул из полутемного коридора в ярко освещенный зал и сквозь прищуренные от яркого света ресницы оглядел его. Лео все-таки ждал, а теперь, увидев его, мгновенно поднялся, пошел быстро навстречу, и взгляд у него был настолько встревоженным, что Буратино улыбнулся ему практически искренне. - Все нормально, - тряхнул он головой, откидывая с глаз волосы и пытаясь быстрее привести себя в чувство. – Он и правда поговорить хотел. - О чем? – Лео, казалось, хотел его обнять, потянулся руками, но потом, словно одумавшись, опустил их обратно. Буратино этому был даже рад, потому что вовсе не был уверен, что хочет, чтобы Лео его касался и успокаивал. - О тебе в основном, кажется, - ответил Буратино едко. Теперь, как ни странно – и это ощущение было новым – страх и неуверенность после его визита к Карабасу сменила злость на Лео, который вел себя, как последний кретин. - Может, ты тогда расскажешь? Мне обо мне? – Лео скептически приподнял брови, скрещивая руки на груди. – И может, мы присядем, чтобы не торчать посреди зала? Он первым, не дождавшись даже согласия Буратино, вернулся на свое место. Буратино фыркнул и сел напротив. - Тогда я лучше расскажу все сначала, чтобы тебе было понятнее. - Не волнуйся за меня, я пойму, - растянул Лео губы в улыбке, и у Буратино на языке вертелся вопрос, почему тот не может хоть иногда, хоть раз повести себя нормально, а не начинать наезжать на него в ответ. - Все началось с того, что Карабасу как раз позвонил мой потенциальный покупатель, - от злости голова вдруг стала кристально ясной, и слова вылетали сами собой. – Нет, на этот раз мне очень повезло, и меня до сих пор не продали, если тебе это интересно. - Вообще-то очень. – Лео стиснул зубы, прикрыл глаза, но Буратино сейчас это мало трогало. - Карабас мне объяснил даже – все только потому, что я был хорошим мальчиком и примерно вел себя все время, в отличие от некоторых, и потому он отдаст меня позже в надежные руки. – Лео смотрел на него внимательно и холодно, как будто оценивал, стоит ли слушать в таком тоне Буратино дальше или дать ему по зубам. Буратино, впрочем, тон менять даже не собирался и считал себя сейчас правым на все двести процентов. - А потом он спросил, с чего тебе вздумалось припираться к нему и бить в морду с порога. И еще он сказал, что тебя больше терпеть не будет, а неудавшихся или бракованных кукол он загоняет по дешевке, кому попало. Но ты сейчас даже можешь сказать мне спасибо – я тебя выгородил и спас. - И как же, интересно? – Лео спросил убийственно спокойным голосом, а у Буратино вдруг страшно зачесались руки и захотелось оторвать Лео голову и постучать ею по чему-нибудь – по стулу, например, - чтобы мозги включились и встали на место. - Ты теперь с Элизой. И мне она, как внезапно оказалось, тоже приглянулась. Лиза ведь хорошенькая, да? - Более чем, - кивнул Лео. - Так вот, ты нас застукал друг с другом, за чем – не знаю, Карабас этот момент додумал за меня сам, - и, впав в ярость, ты решил убить все-таки не меня, а выместить злость на Карабасе. Все, конец истории, ты герой и оправдан в его глазах. - Очень интересная история, правдоподобная. Кстати, тут Арлекин заходил, очень за тебя волновался. Я сделал вид, что не понял, с чего. - Ты можешь меня послушать?! – Буратино понял, что сорвался на крик, чего делать все-таки не стоило. Кто-нибудь мог их услышать, и худшим и самым вероятным вариантом был Карабас. От этой догадки внутри снова все свернулось от липкого, противного страха – вряд ли они бы услышали сейчас, если бы Карабас решил проводить Буратино и ненароком услышал бы их разговор. – И отцепись от Арлекина, речь вообще-то о тебе! Мелькнула мысль проверить, не стоит ли в темноте Карабас, но потом Буратино подумал, что даже если так оно и есть, лучше Карабасу не знать, что Буратино против того, чтобы их подслушивали. - А если обо мне… - протянул Лео, на миг задумавшись. – Мне кажется, что Карабас блефует. - Ты думаешь, что ты здесь самый умный, да? – Буратино уже практически шипел. - Послушай меня, а не впадай в истерику. Тебе не кажется вполне возможным то, что Карабас специально для тебя разыграл разговор с этим своим якобы клиентом, чтобы ты поверил сразу, что надо быть хорошим мальчиком, в отличие от меня, и ты тут же рассказал ему все, что знаешь? - Да… - Буратино онемел от такого. У него не находилось слов. – Да пошел ты нахер! – он сорвался с места, но тут же был пойман за руку. Лео стиснул пальцы с такой силой, что вырываться было бесполезно. - Куда? – спросил он язвительно. - К Арлекину, потом спать. А ты в это время можешь погулять где-нибудь, как ты любишь! И отпусти руку! Буратино дернулся и в последний раз бросил на Лео взгляд перед тем, как убежать. Лео, казалось, все-таки проникся последним его высказыванием, потому что руку отпустил сразу и уставился на него. Только теперь Буратино видеть его больше совсем не хотелось, а хотелось убить собственноручно, не доверяя такое важное дело Карабасу. Буратино сам не понял, как слетел сломя голову по лестнице вниз, а дальше, будто наткнувшись на невидимую стену носом, остановился, переводя дыхание. У Арлекина и правда нужно было спросить, не сказал ли Буратино чего-нибудь лишнего Карабасу, но Арлекин сейчас, почти ночью, наверняка счастливо проводит время с Пьеро, и наслаждаться этим зрелищем совершенно не хотелось. Буратино, подуспокоившись немного, мрачно позавидовал лапочке-Пьеро, которому все достается за красивые глаза, потом подумал, что спальня, вроде как, общая, и медленно направился в ее сторону. Ради собственного спокойствия он старался сейчас не думать о Лео, лучше завтра, на свежую голову, но все-таки – это же надо быть таким упертым идиотом, что… Тут Буратино оборвал себя снова, да он уже и почти что дошел до спальни. Арлекин, как он и предполагал до этого, сидел на кровати Пьеро и что-то негромко тому доказывал, тут же замолчав и повернув голову к вошедшему. - Живой, - констатировал он, - и, кажется, невредимый. А Лео ты где потерял? Буратино на этот вопрос отвечать не собирался совершенно и лег к себе, отвернувшись от них спиной. Арлекин, впрочем, на этот раз не настаивал. Ложась, Буратино еще успел заметить краем глаза, как Арлекин мягко, успокаивающе, тронул раскрытую ладонь Пьеро. - Карабас спрашивал меня, как у вас дела, - сделав над собой усилие, сообщил Буратино и тут же почувствовал лопатками, как застыл за его спиной Арлекин. - А точнее можешь? Что именно он спросил? - Просто – как Арлекин с Пьеро? Я сказал, что Пьеро бегает за Мальвиной. А ты их достаешь от нечего делать. Правильно? - Вроде да, нормально, - немного подумав, ответил Арлекин и тут же, повеселев, сменил тему: - А раз все живы, то спать. Лео, я так понимаю, мы все равно не дождемся. Буратино тихо фыркнул себе под нос, зажимая уши одеялом, чтобы не слышать того, что будет происходить за его спиной. Он все-таки постепенно успокаивался, и мысли снова возвращались к Лео. На самом деле, теперь Буратино уже вовсе не хотел, чтобы тот опять просидел всю ночь неизвестно где, и было бы гораздо лучше, если бы тот сейчас все же пришел сюда, потому что сейчас, без него, Буратино не мог чувствовать себя до конца спокойно. Он очень надеялся, что у Лео хоть на этот раз хватит мозгов не сделать очередную глупость, и с этой мыслью Буратино наконец-то провалился в неспокойный сон. Время от времени он просыпался и проверял, не вернулся ли Лео, но того так и не было на месте, и Буратино засыпал снова. Зато просыпаться с утра он с огромной неохотой начал с того, что сквозь сон услышал чьи-то голоса, успевшие, правда, затихнуть раньше, чем он разобрал, кто и с кем говорит. Он тут же вспомнил вчерашний вечер и захотел уснуть обратно, только сделать это ему уже не дали. Буратино почувствовал, как сбоку рядом с ним прогнулся матрас от того, что кто-то сел. Сложно было не догадаться, кто именно. - Буратино… - позвал Арлекин его ласково. - Пьеро ушел к Мальвине, а ты опять захотел развеяться? – пробормотал он, не открывая глаз. - Не угадал, - Арлекин провел по переносице пальцем, и Буратино, поморщившись, мотнул головой в сторону, чтобы чужая рука слетела с его лица. - Вот и не трогай, - Буратино нехотя разлепил веки. – Чего тебе? - Пьеро ушел, ты спишь, а мне скучно. - Развлеки себя сам, - Буратино скинул с себя одеяло, мысленно порадовавшись тому, что очень удачно лег спать, не раздевшись. - Злой ты сегодня, - Арлекин посмотрел на него удрученно. – Мне, может быть, интересно, как у вас вчера все прошло. - С кем? - И с Карабасом, и с Лео. Лео, кстати, заглядывал с утра со страшно виноватой мордой, но я берег твой сон и послал его гулять дальше. Я угадал? - Не знаю… - теперь Буратино хотелось убиться самому от идиотизма ситуации. – И куда он пошел? - Без понятия, - Арлекин все-таки встал, чтобы пересесть на кровать напротив. – Я предложил ему принести тебе завтрак в постель, но ему что-то не понравилось. Не хочешь рассказать? Он вчера так за тебя волновался, особенно когда до него внезапно дошло, что тебя тут же могут и продать. - Лео дебил, - Буратино скривил губы, хотя, безусловно, услышать это было приятно. Лео хотя бы волновался… - Я так сразу и сказал, - Арлекин закивал с готовностью. – Ну так что? - Тебе общения не хватает? – Буратино совсем не хотел снова рассказывать все. - Точно. Тебе не сложно и полезно, мне приятно и интересно. А ты, может, одумаешься, решишь, что у меня лучше… - А Пьеро как же? – Буратино посмотрел на него с интересом. Настроение постепенно улучшалось. Может, и правда стоило еще раз рассказать и про Карабаса, и про Лео. - Не напоминай… - Арлекин вздохнул грустно, прикрывая глаза. – Я не знаю, что с ним делать. - Со мной тоже не стоит, - Буратино усмехнулся. - Ты слишком много думаешь о сексе, Буратино, - Арлекин состроил глазки. – Поговорим лучше о Карабасе. Вот сейчас тему лучше было перевести как можно скорее, и, вздохнув, Буратино принялся все-таки рассказывать и о беседе с Карабасом, и о том, что было после нее. Арлекин слушал внимательно, иногда задавал вопросы, и Буратино даже почувствовал, что ему стало немного легче, несмотря на то, что вывод, как и всегда, был неутешительным. - В общем, я не знаю, - Арлекин криво усмехнулся и посмотрел сочувствующе. – Может, и был твой покупатель, а может, Карабас его придумал специально для тебя, он тоже спектакли разыгрывать любит. Насчет Лео то же самое: у Карабаса бывали тут не слишком удачные экземпляры, которые долго не продержались, но куда они исчезли потом – без понятия. Может, на ближайшую свалку, с него станется. Хотя Лео и приглянулся ему больше остальных, если я хоть что-то в это понимаю, хотя уже не уверен. А вообще я представляю, конечно, как он бесится… - Арлекин хмыкнул, глядя Буратино в глаза, и тот с некоторым отстраненным удивлением отметил, что глаза у него не темные, а светло-карие, как будто прозрачные, и очень теплые. - Зачем ты вчера к нему полез? – поинтересовался, с трудом оторвавшись, Буратино, и тут же, как удар молнией, его пронзила мысль, что зря он сидит здесь с Арлекином, что больше всего он хочет, чтобы так смотрел на него Лео. - Не из-за тебя, не волнуйся. Я вообще очень надеялся на его помощь. - В чем? – Буратино нахмурился, не понимая сходу. - В сбегании отсюда. Только у него сейчас, похоже, как и у меня, голова болит совсем не о том. - А о чем? - У него – о тебе, а про своего я тебе потом расскажу, если захочешь, - Арлекин усмехнулся. – Все, иди отсюда, а то Пьеро скоро придет. Арлекин поднялся на ноги, подводя конец разговору, постоял немного, глядя на него внимательно, и Буратино так и оставался под этим взглядом послушно сидеть на месте, а потом Арлекин, словно очнувшись, легко погладил его по голове, и Буратино не мог сказать, что это было ему неприятно. - Все, свободен, иди отсюда, - поторопил тот его, и Буратино, погрустнев снова, вышел, не оглянувшись. Как бы он ни отгонял от себя мысли о том, что с такими реакциями он стал похож на нечто чрезвычайно легкого поведения, которое все хотят потрогать и только, они возвращались снова и снова.