Волшебная Омела

      Зима - то самое время года, когда стеллажи украшаются гирляндами, улицы наполняются детьми и милыми снеговичками, слепленными еще совсем маленькими ручками.       Зима всегда запоминалась праздничным настроением и проводами прошедшего года, после которого наступал следующий, новый год, словно давая людям шанс измениться и начать все с «чистого листа».       Близилось Рождество и все близкие, включая друзей, старались побыстрее закупиться подарками, едой и алкоголем, куда же без него. А вот сам Кёнсу, в отличие от остальных, к этому празднику и вовсе не готовился.       Проще сказать, До Кёнсу ненавидел зиму. Холод, вечно замерзшие конечности, даже если ты наденешь на себя сто слоев одежды. Но главное - Кёнсу ненавидел Рождество. Этот праздник навсегда был самым худшим для парня.       В свои 24 года он еще не встретил свою половинку. Да что там, он и не встречался то толком ни с кем к этому возрасту. Вот только если в обычное время это никак не напрягало юношу, но именно рождественская ночь заставляла парня почти что умирать. Оно и ясно - большинство его друзей, которое, к слову, и звали Кёнсу на праздники к себе, были семейными людьми, или же на край хотя бы встречались с кем-либо. Но еще больше масло в огонь подливали некоторые отдельные друзья, которые считали своим долгом заметить и подчеркнуть, что годы летят, а Кёнсу все еще остается гребанным девственником.       Потому вот уже несколько лет До Кёнсу празднует Рождество один. Ну как празднует - смотрит новогодние фильмы под ведерко любимого шоколадного мороженого, а после идет спать, даже не дожидаясь веселых криков и взрывов фейерверков.       Кёнсу и в этом году планировал провести этот праздник наедине, но прекрасный друг, в лице высокого двухметрового эльфа Пак Чанёля, решил, что не бывать такому. Он силком тащит сопротивляющегося Кёнсу в квартиру их «общего друга», которого До, конечно же, вообще не знал. Впрочем, Кёнсу не знал большую часть друзей Пак Чанёля. Порой было вообще не ясно, почему эти двое общаются. Слишком тихий маленький До Кёнсу и безумно шумный и дружелюбный Чанёль. Не вяжется как-то, но они и правда сдружились.       Но так или иначе Кёнсу все же затащили на треклятую вечеринку, где бедный парень не мог найти себе места. Одинокому и нелюдимому юноше совсем не было места на подобных вечеринках, где все либо знали друг друга, либо же делали вид, что знают. Кёнсу делает вид, что он стеночка. Во всяком случае пытается с ней слиться. И, надо заметить, выходит это у него не так уж и плохо, ну или же он правда настолько скучен, что никому нет до парня дела. Хотя такой расклад вполне утраивал.       Кёнсу намеревался простоять у стены до конца праздника, попивая иногда ягодный пунш, который казался брюнету той еще дрянью, но кроме этого ничего безалкогольного, кроме воды, не было, однако кто-то там на небесах явно был против такого.       Юноша уже допивает свой третий стакан пунша, когда его вдруг безудержно тянет отлить. Терпеть, конечно же, Кёнсу не намерен, потому все же отходит от своей стенки, которую уже и впрямь можно было назвать его, ведь, кажется, даже хозяева квартиры никогда не были так тесны с этой самой стенкой, насколько за эти пару часов сблизился с ней Кёнсу.       Кёнсу проходил под аркой, когда на него совсем случайно налетел незнакомый брюнету юноша. О том, что это было случайно, Кёнсу узнает из извинений этого паренька, который помимо всего прочего разливает на, нужно отметить, белую рубашку До колу с виски.       А парень стоит рядом и пытается оттереть расплывчатое пятно на рубашке, тем самым лишь больше втирая ее в материал. - Как символически знакомиться под омелой, - вдруг, улыбаясь говорит незнакомец и Кёнсу поднимает взгляд, замечая «веточку поцелуев», а незнакомец продолжает, - я Бён Бэкхён, кстати.       До отмечает, что имя у парня очень красивое, как и он сам, к слову. - Кёнсу, - по привычке сухо отвечает он парню, желая уже уйти, но его запястье обхватывает чужая рука, не давая скрыться в толке. - Я не могу отпустить тебя с грязной рубашкой, Кёнсу. Вот, держи, - Бэкхён стягивает с себя темно-синий, если Кёнсу не ошибается, пиджак и накидывает его на плечи брюнета, после чего растягивает губы в улыбке и пропадает из поля зрения, растворяясь в толпе. Кёнсу же остается лишь удивленно выискивать странного паренька глазами, но, так и не найдя, уйти туда, куда он планировал ретироваться изначально.

***

      Кёнсу натыкается взглядом на новоиспеченного знакомого еще не раз. Бэкхён часто бывает на виду, увлеченно болтает с кем-то, танцует и лучезарно кому-то улыбается. Бэкхён довольно общительный и веселый, а еще у него красивая улыбка. Кёнсу еще с час наблюдает за ним со стороны, отмечая так же странную привычки покусывать подушечки своих пальцев, очень красивых пальцев, кстати.       Однако просто смотреть надоедает и Кёнсу все же идет на поиски своего друга, чтобы расспросить его о Бён Бэкхёне. - И не надейся, - говорит ему Чан, словно чувствуя,что друг не просто так спросил про парня, - Ты явно в пролете, Бэк не замечает людей, если ты не крутишься рядом ежесекундно. Что ж, поддержка лучшего друга помогает, однако. Правда Кёнсу все же старается больше не думать про странного парня, что так просто расстался со своим пиджаком ради До. А пиджак, кстати, пах очень приятно и Кёнсу даже не хотел с ним расставаться, утопая в этом аромате свежего бриза. Странный выбор одеколона на зиму, но брюнету явно нравилось.       Кёнсу возвращается обратно, когда вновь сталкивается с Бэкхёном, что, завидев брюнета, растягивает свои губы в широкой улыбке. - Это точно судьба, Кёнсу. Мы вновь встретились под омелой, - Бэкхён смотрит на юношу своим лукавым взглядом, а Кёнсу раздумывает над тем, стоит ли отдать пиджак обратно, несмотря на пятно, - Если мы встретимся вновь, то я просто уже буду обязан поцеловать тебя.       Кёнсу все же решает оставить пиджак пока что себе. И вовсе не для повода вновь встретиться, конечно же нет. Да и парень вовсе не заставляет сердце совершать кульбит, и вообще все это от нервов. Кёнсу находит еще кучу отговорок, чтобы объяснить, почему же он так реагирует на этого Бён Бэкхёна. И все они совсем не связаны с тем, что парень действительный начинает нравится Кёнсу.

***

Вечер выходит интересным даже для Кёнсу. И если всем интересно просто веселиться, то парню интересно наблюдать за невысоким юношей с волосами цвета шоколада и глазами-полумесяцами, вокруг которых заметные маленькие морщинки от солнечной улыбки.       Кёнсу и сам не понимает почему это делает, но ему правда интересно просто наблюдать, изредка встречаясь взглядом, от чего щеки сразу же покрывались смущенным румянцем, а глаза хаотично бегали от одного конца комнаты в другую, якобы разглядывая незамысловатые линии на расписных стенах. Было стыдно от пронзительного взгляда, который с таким же интересом изучал До.       А может Кёнсу и правда уже сходит с ума от одиночества, раз мог посчитать, что хоть кто-то может запасть на него. Тем более уж Бэкхён, который за весь оставшийся промежуток времени так и не подходит к брюнету. И что себе уже успел надумать До? Даже думать стыдно из-за собственной наивности.       Кёнсу просто тратит время в пустую, надеясь, что к нему подойдут или еще хоть раз посмотрят, но Бэкхён, словно на зло, больше не пересекается глазами с брюнетом, а вскоре и вовсе где-то пропадает.       Ровно в двенадцать ночи начинается поздравление, а после большинство людей идет на улицу, чтобы запустить в ночное небо фейерверки.       Кёнсу же решает уже уйти домой, потеряв надежду на встречу с Бёном, который, наверняка просто обманул слишком доверчивого паренька. Что ж, этот праздник стал очередным невезением, окончательно закрепив за собой статус самого нелюбимого праздника. Теперь поводов ненавидеть Рождество прибавилось, а настроение поубавилось.        Кёнсу проходит вновь у той же проклятой арки, когда на пути появляется знакомое лицо все с той же широкой улыбкой. - Третий раз, вот это да. - тянет Бэкхён, смотря прямо на парня. - Мы снова встретились под волшебной омелой. Ну вот теперь то я точно должен тебя поцеловать.       Кёнсу совсем не ожидал появления юноши, как и не ожидал, что после этих слов его совсем бесстыдно прижмут к себе, обхватив руками за талию. От такого неожиданного действия рот машинально раскрывается в удивлении, чем и пользуются, накрывая пухлые губы Кёнсу своими. Поцелуй выходить с привкусом ягодного пунша, легкого вкуса мартини и с ярким и таким чистым запахом бриза, коим пах Бён.       Поцелуй нежный и непозволительно долгий. А еще самый первый в жизни Кёнсу, от чего сердце бешено стучится о ребра, норовясь пробить их. Брюнет наконец все же расслабляется под натиском ласк и обвивает чужую шею своими руками, неумело стараясь отвечать на поцелуй, от чего губы Бэкхёна вновь растягиваются в улыбке, которая тонет в нежных и ласковых поцелуях, коими он одаривает милого и смущенного Кёнсу.        Отлипают они друг от друга только когда кто-то за их спинами начинает ныть, что они тут вообще-то людям ходить мешают. Бэкхён на это лишь улыбается и тянет Кёнсу в сторону выхода из дома, а юноша без каких либо вопросов следует за ним.

Что ж, поводов ненавидеть Рождество заметно поубавилось.