Я с тобой!

Дима никак не ожидал услышать столь печальную и жуткую новость. Хованский лежит при смерти. Допрыгался своей неуемной тягой к выпивке. Цирроз не дремлет, и, похоже, поглотил этого психа окончательно. Дима был уверен, что Юра псих. Ну, разве здоровый человек способен настолько изощренно гробить свою жизнь и слить ее в унитаз в один момент?! Сообщил ему новость их общий приятель Сергей. Сергей, кажется, был абсолютно уверен, что Ларина эта новость если не обрадует чуток, то хотя бы оставит равнодушным. До чего ж люди все-таки странные. Не могут отличить ютубовские срачи и конфликты от реальной жизни. И понять, где заканчивается профессия, а где начинается сама реальность. Дима томно опустил взгляд, и задумчиво уставился в одну точку. -Слушай, я вижу тебе не по себе –начал разговор Сергей - Думаю, мне не стоило тебе рассказывать. Как никак, вы же коллеги и…. -Да, он конченный, блять! - прервал его мысли Ларин, нервно почесывая шею, и неустанно таращась мимо Сергея каким-то обреченным взглядом. -Эх, ну давай тогда не будем о грустном! - А вот это Дима умел, как никто. Переключаться с одной эмоции на другую. Весь вечер его не покидала мысль о Хованском. Будто, ему должно быть дело до этого шепелявого уебка, который никогда не умел соразмерять свои силы с возможностями. Как можно было довести себя до подобного? Дима стал вспоминать моменты, когда он впервые наткнулся на ролики Юры. Его тогда поразила схожесть их нигилистских позиций, и умение Юры подавать все очень экспрессивно. Нет, экспрессивность, как раз таки ему не импонировала. Это не присущая ему черта. Но, все же это не помешало Диме подчерпнуть множество интересных идей от Хованского. Дима обреченно сел за комп, и ввел Хованский 2012, на экране высветились ранние видосы Юрца, где он еще жил в старой коммуналке. Не верится, что этот человек добился таких невероятных успехов и все это пропил. Да и жизнь свою тоже пропил. А ведь, если бы он не поддавался этой порочной привычке, то уже создал немало творчески успешных проектов. Диму душила грусть и злоба. Он двинулся нервно в сторону кухни, где сидел Сергей. Тощий, курносый и сутулый парень таращился в свой гаджет. -Он сейчас может говорить? В смысле, он не погрузился в состояние комы или еще чего подобного?- На Диму было тяжко смотреть. -Воу, чувак. Ты так не переживай, я уже жалею что сказал тебе. -Правильно сделал, что сказал - Дима не хотел дослушать юношу - Мне интересно, это шепелявое тупое чмо говорит? Я хочу пообщаться с ним. -Ну, он обессилен очень. На нем кислородная маска, лежит весь день и всю ночь. Но пока что говорит. Реагирует нормально. Но, осталось ему находиться в таком состоянии недолго. Рядом медсестра. -Ну, окей. Надо поговорить с ним. Ты можешь меня отвезти к нему? -Хорошо, конечно - На лице Сергея образовалось сильное удивление вперемешку с тревогой и чувством вины. Зря он рассказал. Никогда бы не подумал, что Ларину настолько станет не по себе. -Едем!- похлопав приятеля по плечу, грозно произнес Ларин, и выхватил куртку, что висела на спинке высокого стула. Как будто и день сегодня оказался солидарным с Димой. Погода была крайне мерзкой. На улице моросил мелкий дождь, было холодно, легкий клубок тумана погружал в состояние подавленности. Впервые этот город показался Диме настолько чужим, насколько это можно представить. Мужчине почему-то захотелось сейчас все бросить к чертовой бабушке, свалить к себе в деревню и жить там с родителями, попутно помогая им по хозяйству. А что? Не самая худшая жизнь. Не то, что тот ад, что готовил ему ютуб. Родители были рады, что Дима помогает им материально. Но, если он решит однажды остаться с ними, и заниматься исключительно деревенской работой, будут рады вдвойне. Почему в его голове проносились мысли о побеге из этого города, он не знал. Когда-то он мечтал сюда переехать, искал в этом спасенье. Будучи весьма сильным человеком, ставил перед собой сложные цели и шел к ним не взирая на невзгоды. Это была борьба не на жизнь, а на смерть. Впервые ему показалось это все бессмысленным, не имеющим никакой ценности. Он умел прощать людей. Простил парней из Немагии, поддержал в тяжелые моменты. Но Хованского ему не удавалось простить до конца. Может хотя бы потому, что прощение развело бы их по сторонам, а, не прощая, можно было оставаться в поле его зрения и взаимодействовать с интересным человеком. Это если глубоко копать, по какому-нибудь Фрейду. А может, потому, что Хован это особый случай. Других можно простить, но не этого ебантяя. Ведь, он даже не подозревал, как сильно мог ранить Ларина, лишь одним своим упоминанием в клипе. -Ну и дебилом я был - отрешенно молвил Дима, глядя на мерзопакостный вид из окна, от которого в душе становилось еще холодней и совсем пусто. -Ты о чем? - бросил Сергей, сидевший за рулем -Надо было вовремя закончить наш конфликт, и я мог сделать это. Еще после версуса. Но, нихуя!! - кажется мужчину покинули остатки эмоций. Говорил он совершенно монотонным тоном, не поворачиваясь к Сергею. -Дима, ты чего так переживаешь, будто заразил его циррозом? Ну, было и было. К тому же, сам Юрец тот еще любитель посраться. По-другому хер бы он заработал свою популярность. Согласен? -Согласен.. Знаешь. Я всегда хотел заниматься чем-то большим, более важным, чем тупые срачи с Соболевым или Хованским. -Ну, ты и занимался, согласись? -Да. Срачи были нужны для популярности - в голосе Димы постепенно просыпались нотки бодрости. Ребята остановились у дома Хованского. Диму не покидало двойственное ощущение. С одной стороны хотелось наорать на комика, с другой хотелось его поддержать. Кажется вот сейчас, в этот самый момент в Ларине просыпались подавленные эмоции, и чувства, в которых он сам не решался признаться себе. Этот город навсегда будет ассоциироваться с Хованским. Потому, что именно Хованский был его кумиром, и вдохновил на создание роликов, и переезд. Смысл вообще здесь оставаться и жить? Диму отпугивали эти мысли и ощущения. Ему хотелось бежать. Не взаимодействовать и не контактировать ни с одной живой душой. Пошли все нахер! Но, он должен увидеть Юру. На секунду ему показалось, что он всегда хотел быть с ним. Неважно, в качестве кого. Пусть даже в качестве врага. И знал, что это в какой-то степени взаимно. Но, что ему мешало? Все! Обиды, ощущение, что в случае сближения, будут поджидать самые странные повороты, и нежелание иметь деградирующих друзей вообще. Нет! Он не мог сблизиться с Хованским. Разные люди. Юра свернул не по тому пути. Дима не заметил, как они очутились у двери квартиры, дверь им открыла симпатичная девушка в белом халате. Медсестра. Все как Юра любит, хрупкая, до 45 кг. Девушка улыбнулась, и отметила, что Хованского пока лучше не беспокоить. -Мы ненадолго-Сергей уже был знаком с девушкой. Поэтому, она пропустила их спокойно. Дима направился в сторону комнаты. Увидев картину обессиленного, исхудавшего Юрия, в маске, Дима ощутил опустошающую тоску в груди. Мужчина подошел к кровати, сел у края, и, улыбаясь, стал рассматривать лицо Хованского. Умиротворенное, спокойное, бледное. Вот чего всегда не хватало этому придурку. Хован начал реагировать на присутствие Димы, стал медленно открывать глаза, и долго всматривался в его лицо, чтобы понять, кто перед ним сидит. Чуть позже он стянул кислородную маску. -Ну, привет, мразь!- на лице Ларина расплылась широкая улыбка. Юра улыбнулся в ответ. -Привет, Уткин! А чо ты тут делаешь? -Да, вот мимо проходил, по базарам прошвырнулся, решил зайти, и узнал, что ты коньки собрался откидывать. -Не смешно, Дим! - Хованский говорил устало, натужно - Кто сказал? -Сергей! Он и привез меня. -Ясненько! -Решил легко отделаться, да?- после продолжительной паузы с иронией в голосе, задался вопросом критик. -Ты о чем? -Ну, канал твой загнулся. И ты тоже решил свалить. Молодец, Юра! Видать, бухал так, что сразу пришел к такому состоянию. Похвально!- На лице Ларина нарисовалась целая смесь эмоций. От обиды, презрения, до ненависти и сочувствия. -Угадал. Ты находчивый, Уткин! -А ты, сука, еблан и долбоеб-видно было, насколько Дима был нестабилен. Насколько тяжко ему было находиться там. -Ты о чем, Ларин? - еле произносил Юрий. -О чем? Ну, конечно, ты же ни хуя не понимаешь. Это нормально, что тебе похуй на всех? На близких, родных, возможно на свою женщину... Хотя, какая женщина вытерпит такое? Надо быть в доску ебнутой, чтобы с таким человеком жить. -Остынь, Дим! Ты чего? Не видишь, что я и так в хуевом состоянии. -Да ничего, Хованский. Просто убедился лишний раз, что ты эгоист. Конченный эгоист. Посрать на подписчиков. Хотя, тебе всегда было на них посрать. Зарабатывал на них, чтобы спиваться, и деградировать по всем фронтам. А теперь, вот лежишь, помираешь. И считаешь, что это нормально. Хочешь, чтобы я тебя пожалел? Хуй тебе! Пусть твои друзья жалеют. Мы не друзья, не были и не будем. Я всегда говорил тебе правду. И сейчас, за мной не заржавеет. Ты конченный. -Мда…- Хованскому было не по себе от этого разговора. Он был слаб и обессилен, но жалким казаться он не хотел. Особенно рядом с Лариным. Не на того напал - А мне похуй, Дима! Похуй! Мне всегда было похуй на всех. Знаешь почему? Я не обязан жить ради других. Я жил для себя. Я испытал все. Все удовольствия. От жизни выжал максимум. И телок самых крутых поимел, и любимая женщина была, и все, что хотел, получил. Мне не жалко уходить. Дима не знал, что и ответить. Ведь, этому человеку совсем похуй на Диму, на его чувства, на их взаимоотношения. Пусть эти взаимоотношения не были близкими, но в жизни Димы они являлись чем-то важным. Но, реальная картина такова, что Хованскому похуй. Дима же хотел его вывести на эмоции любым способом – Нормально то, что ты так относишься к своим подписчикам, благодаря которым ты получил все, что хотел? -Нууу... Знаешь, Димас, мы живем по закону капитализма. Одним нравится смотреть на тебя... На такого правильного морализатора с крутым качественным контентом, кому-то нравилось смотреть на дегенерата вроде меня. Это жизнь, Ларин! На мгновенье оба замолчали. Казалось, что этот разговор не имеет смысла. Все, что Ларин не скажет, будет встречено похуистической реакцией. Даже находясь у смертного одра, этот пидор останется тем, кем он был. Бесчувственным эгоистом, которому похуй на всех... Дима взял куртку, надел ее, и стал направляться в сторону двери. -А знаешь, Ларин - услышал вслед блогер -Чего? -Долбоеб тут только ты. -Это почему еще? На лице Хованского образовалась обреченная, но милая улыбка. Та улыбка, которая мгновенно могла согреть человека, и подарить ему ощущение, что все хорошо. -А потому, что, не я быковал. Не я решил продолжать эту бессмысленную войну. Я хотел, чтобы ты не закрывался ото всех - Ларин был уничтожен этими словами. Он не думал, что Хованский поймет его чувства. Критик резко сдвинулся с места в сторону Юры и с дрожью в голосе, прошептал: -Как ты это себе представляешь? Юра, мы не могли.. Я не мог.. -Вот видишь. А винишь меня! Я предлагал тебе общаться. -Да, но это не повлекло бы ничего хорошего. -Это твое мнение. -Это не оправдывает твой поступок. Ты решил сдохнуть. Отделаться легко тем самым. -Рано или поздно, я бы умер. Смерть такая хуевая штука, что может наступить в любой момент. Идешь такой, поскользнулся, и типа, все. Кровоизлияние. Сдох моментально. -Хованский. Это понятно. Но, другое дело, когда человек сам себя убивает. Это ебанутость. -Хорошо, я ебанутый, а ты долбоеб. Сошлись на том! - Дима не знал, что говорить. Кажется, что он и сейчас проиграет Ховану. Даже такому Ховану, который лежит и помирает. -А знаешь, я, когда ехал сюда - Дима присел снова на краю кровати - когда я ехал сюда, я много думал. Думал о том, что вообще имеет смысл в этой жизни. Имеет ли смысл дальше продолжать. Ты понимаешь, о чем я. -Ты реально долбоеб. Конечно, имеет смысл. Пока жив, надо продолжать. -Мне захотелось даже вернуться в деревню. Меня здесь не держит ничто. Ксюшу потерял. А ведь она меня любила. Изо всех сил. Она была мне верна, как никто. И я ее любил. Безумно. -А что, она единственное, что держало тебя тут? – интересовался Хованский - Или все-таки это ютуб?-Юрий улыбался, Дима расслабился и улыбнулся в ответ. Они заобщались спокойно. -Ютуб тоже. Но, я старею для ютуба. -Уткин! Ты умный. Найдешь выход-Дима стал всматриваться с лицо Юры с какой-то обреченностью. Весь его взгляд умолял Хованского, не уходить, не оставлять его. Черт побери, такой сильный, самостоятельный, и мужественный Ларин, ощущает себя брошенным котенком. Как это можно оправдать? -А знаешь, мне даже показалось, что мне больше незачем тут оставаться, потому, что...Потому, что… -Ты выдумываешь!-кажется, Хованский читал его мысли -В смысле, я даже не договорил. -Хочешь сказать, что все из-за меня. О боги! Подумаешь, умрет известный блогер. Мало ли - Юра, крихтя стал смеяться-Да, чушь, Ларин! Признайся, что еще вчера ты не думал обо мне. Но, стоило узнать, что я умираю, как сразу появилось это ощущение обреченности и пустоты. Это все нормальная реакция на все, что связано со смертью. -Не смей говорить за меня, Хованский! Не смей описывать мои чувства! Ты ничего не зна.... -Нет, знаю, Ларин! И скажу так, ты долбоеб все-таки -Да, давай. Повторяй свои же слова. -Дим, только долбоеб может испытывать сожаление о моем уходе. Радуйся! Одним дегенератом меньше станет. - Конечно. Опять ты ударился не в ту степь. -Нууу. У тебя ебанутый характер. Хочешь общаться, но сам же быкуешь, и шлешь нахуй. Ебать, Ларин, что с тобой, не так? Какие-то странные чувства у тебя. -Чувства? - смеялся Ларин, мотая головой - Что ты знаешь о моих чувствах, уебок? Когда тебе было дело до чувств окружающих тебя людей? -Дело было. Но, я никогда, типа, не считал, что должен жить ради окружающих. Одно дело, дарить им что-то взамен, другое это отказаться ради них от всего, что тебе дарит удовольствие -Я не хочу здесь оставаться, Юра! Не могу!- судорожно шептал Дима -Не будь ебланом, Дим! -Сука, какая же ты мразь, Хованский! Ты ни хуя не понимаешь, хотя изображаешь из себя психолога до хуя. А что если я скажу, что ты единственное, что держало меня тут? Ты, и никто другой. Что если я скажу, что жил ощущением, что у меня есть возможность быть ближе? Но, не мог, зная, к какой хуйне это меня приведет. Я не мазохист, как некоторые. Я должен был ебашить на ютубе, чтобы семью кормить, чтобы Ксюшу радовать и помогать ей с учебой. Но, все потеряло смысл, блять! Все оказалось мыльным пузырем. Ни хуя не имело значения, и я это понял только сегодня. Хованский замолчал. Удивленным от услышанных откровений, он не был. На его лице была тоска, и сочувствие. Он видел, что критику стало плевать. Все перестало иметь значение. Никаких рамок и границ. Впервые в жизни можно было говорить все, что хотелось, не думая о последствиях. -Дима, ты сейчас наговоришь такого. -О чем буду сожалеть? Ха-ха! Иронично, Хованский. О чем жалеть, если ты скоро умрешь?- и то, правда. Но, Хованскому не хотелось слушать его откровений. Кажется, они обнажали и в нем нечто такое, что подавлялось очень сильно и долго. И оставалось всегда лишь на уровне бессознательного. Не хотелось знать ничего ни о подлинном Ларине, ни о себе! -Хованский, я скажу сейчас одну вещь -Не надо! На эмоциях лучше не говорить ничего такого, что может…. -Я люблю тебя, Юра! И я не смогу без тебя. Хотя, не знаю. Может и смогу. Но, у меня такое ощущение, что не смогу. Оно рвет меня на части. Я ненавижу тебя. Нахуй я тебя встретил вообще - Ларин от спокойного тона переходил на истеричный - Нахуй я тебя узнал? Мразь ты конченная-Хованский был обезоружен. Не знал, что сказать. Никогда еще ему никто не признавался так в любви. Отчаянно, болезненно и обреченно. Да и ситуация располагала к подобному. При других обстоятельствах, Ларин даже не намекнул бы ему об этом. Никогда бы не подал вида. Это только Хованский при виде Ларина, начинал улыбаться как дебил. Срабатывала такая реакция, хер пойми от чего. Но, возможно эта реакция усиливала чувства Димы, возможно, так он давал ему надежды на большее. Сейчас Юра испытывал вину перед ним даже за эти реакции и эмоции. Но так же, он осознавал, что вот здесь и сейчас, перед смертью они должны расставить все точки над и. В сознание прорвалось нечто такое, что подавлялось, чему он старался изо всех сил сопротивляться, и не придавать значения. Но, не сейчас. Сейчас можно говорить все. -Ларин… Я скажу тебе так.. -Ну, давай! Обзови меня еще раз ебланом! - Ты мне тоже не безразличен- Хованский был искренен. Но, Ларину на какой-то момент показалось, что тот говорит это все из сочувствия и жалости -А вот жалеть меня не советую! -Я тебе клянусь, что это так! Я ведь и сам хотел сближения, но видя твое равнодушие, и хладнокровие, все время отступал. Ты меня раздражал, казался каким-то чересчур недоступным. Юра не врал. Его глаза не могли обмануть. Они выражали боль, обреченность и отчаяние. - Хован. Пожалуйста - Ларин невольно сел на колени, и резко взял Хованского за руку – пожалуйста, скажи, что это не очередной пиздеж! -Это не пиздеж! Более того, я хочу, чтобы ты остался тут. И теперь уже неважно, что скажут другие, так? -Конечно! - критик протирал поступившие к глазам слезы-неважно абсолютно. Я останусь! Я с тобой! Последние дни они провели вместе. Присутствие Ларина заметно улучшило состояние Юры. Мужчины смотрели фильмы, обсуждали свое и чужое творчество, пили чай и даже вместе засыпали. После смерти Хованского, Ларин уехал из Питера.