Бирюк

Когда до Вити дошло, что его собака лишилась своей «собачьей девственности», как он это назвал, и ждет щенят, было уже поздно что-либо предпринимать. Однажды он просто оставил у знакомого своих «девочек», поскольку уезжал на неделю в Питер, а когда вернулся и забрал собак назад, то ничего необычного не заметил. Только вот потом он стал примечать, что одна из них, Марго, округлилась, стала менее подвижна и все как-то тоскливо глядела в окно, взобравшись на кровать. «Ну весна», — подумал Витя. Бывает и такое с животными. Эта невнимательность привела к тому, что очень скоро беременность Марго стала очевидна, и тогда-то Сд забил тревогу. Он уже стал думать о каком-то собачьем аборте и существует ли он вообще, но каждый раз печальные глаза Марго его останавливали. Вите становилось жалко ее. Едва собака ощенилась, Гевиксман подыскал для малышей хозяев. Остался лишь один щенок, который уж как-то прижился и привык к Вите, чего он и боялся. Это был ушастый и слишком уж пушистый щенок, совсем не походивший на Марго. К слову, знакомый Вити слезно умолял простить себя, хоть и признался слишком поздно: — Клянусь, на минуту отошел в магазин и оставил собак у выхода! Вернулся, а на одной из них огромная псина. Я не мог ничего поделать, она б меня загрызла! — Да ебаный ты в рот! Спасибо! Просто ахуеть! — сокрушался Гевиксман. Не прошло недели. В Москву приехал Федя, и, конечно, это означало, что приехал он жить к Сд. Радостный, он с бутылкой в бумажном пакете влетел в квартиру, открыв дверь своими ключами. Витя давно уже дал Букеру дубликат, ибо тот практически с ним жил. — Это я! — крикнул Федя, снимая кроссовки. Приехал он утром, и было уже около десяти часов. Сд допозна играл в Heartstone, а потому не выспался и до сих пор валялся на кровати. Под боком у него дремал щенок. Игнатьев вслушался. В квартире была тишина, и только сопение собак ее нарушало. «Спишь? Ну сейчас получишь, толстяк!» — Федя прокрался в комнату и хотел было наброситься на друга с криком. Он уже подходил к кровати, как вдруг, откуда ни возьмись, выпрыгнула Марго и с диким лаем набросилась на Федю. Она лаяла не от радости, как обычно это бывало, а с яростью, оскалившись. Игнатьев испуганно стал метаться по комнате от Марго. Витя проснулся и, промычав «за что-о?», уткнулся лицом в подушку. Из-под оделяла выпрыгнул, мотая ушастой головой, щенок и затявкал, взобравшись на плечо Вити. Букер был в ужасе. — Витя! Витя, блять, что за херня? — голосил Игнатьев. Гевиксман что-то завыл нечленораздельное и, скинув с себя одеяло и встав с постели, прикрикнул, хватая Марго за ошейник: — Марго, хватит! Брысь! Сд одной рукой держал суку, а второй подхватил ее щенка и увел обоих в коридор. Увидев своего малыша, единственного оставшегося с ней, в сохранности, Марго успокоилась. Она еще не привыкла к статусу матери и не знала, можно ли доверять Феде. Тори, вторая сука, лишь приподняла уши, затем опустила и снова задремала. Игнатьев, в полном шоке, плюхнулся в кресло у компьютера, отъезжая на нем от стола. — Витенька... — проговорил он, сжимая в руках бутылку в бумажном пакете, — Это что было? — Это? Бабы, Федя, бабы. Гевиксман кратко рассказал все, что произошло в его жизни за тот довольно длинный промежуток времени без Букера. — Значит, хочешь отдать его? — спросил Игнатьев. — Ну да. Нахуя он мне тут? Раньше покоя от тех двух не было, так еще и мелкий появился. Ночью грызет подушки, меня кусает. Заебал. Федя пожал плечами. Ну и пусть, подумал он. Мне-то какое дело? Вскоре Витя запустил стрим, а через пару часов закончил. Днем парни ушли на съемки клипа, но прежде Витя выгулял собак, а в это время Букер собирался. Вечером Гевиксман, уставший, упросил-таки Федю составить компанию на прогулке с собаками. Взяли и щенка, конечно. Его на поводке вел Букер, точнее рэпер бежал за щенком. Он был невероятно активным. Витя не играл с ним, поэтому всю энергию щенок вымещал на друге хозяина. Щенок влез в ворох опавших листьев, мокрых после дождя,и вылез из этой кучи с влажной шерсткой. Он подбежал к Феде, запрыгал, лапами доставая до его колен. Букер нагнулся погладить щенка, тот облизнул пальцы Феде и снова запрыгал. Витя смотрел на это с недовольным лицом, вздыхая, качая головой и поднимая брови. — Смотри, Виктор, — сказал вдруг Букер, — Я, ты. Собаки. Мы как семейная пара, которая выгуливает своих питомцев. — А разве мы не семейная пара, которая выгуливает своих питомцев? — невозмутимо произнес Сд. Игнатьев засмеялся, и за светом фонарного столба не заметен был румянец, выступивший на его щеках. Вообще-то, Федя чувствовал, будто в их отношениях не хватает какой-то интимности. В смысле, чтобы они оба доверили друг другу какие-то тайны. Немного романтики. Но Букер никогда не говорил об этом с Витей. Стеснялся, что ли. Сд всегда казался каким-то замкнутым, скрытным, и Федя был уверен, что никогда ему не хватит смелости поговорить откровенно с Витей. Каждый раз, когда наступала неловкая тишина, Игнатьеву хотелось сказать: «Я, знаешь, подумал... может, нам съехаться?» Но ни разу вслух это не было произнесено. Они находились на соседней от дома Вити улице, когда стал накрапывать дождь. Парни побежали. Вдруг Федя остановился. — Ты что делаешь? — буркнул Витя, когда Букер стал расстегивать куртку. — Витя, ты что такой садист? — съязвил Федя, засовывая щенка к себе под куртку, у самой груди. Ушки малыша торчали и упирались парню в кончик носа. — Ему холодно. «Блять. Ну и хрен с вами», — подумал Сд и натянул капюшон. Уже дома Витя заметил, как Букер возится с щенком. Особенно Гевиксмана возмутило то, как он, помыв щенку лапы после прогулки, прижал к груди кутенка, а потом игрался с ним, валясь на кровати Вити. Сд сидел за компьютером, то и дело бросая ревнивые взгляды. Ну и что это за херня? Сперва молокосос отнял у него здоровый сон, а теперь и парня. Федор вообще, казалось, не обращал внимания на Витю. А ночью Букер спал в обнимку с щенком, который расположился между ним и Витей, отвернувшимся спиной к этой сладкой парочке. «Приятно тебе, пиздюк, с Федей обниматься? Все. Если не найду хозяина, то утоплю нахуй», —конечно, Гевиксман не собирался никого топить, но и не такие мысли навещали сейчас обиженного Садиста. Утром что-то пушистое прикоснулось к щеке, а затем поцеловало. Это был Букер. — Витя-я, — протянул он с какой-то странной интонацией, и Гевиксман сразу понял, что он чего-то хочет. — М? — мужчина приоткрыл глаза, повернул голову и встретился с губами Феди. Тот смотрел на него сверху, приподнявшись на локте, и челка его растрепалась и спуталась, закрывая половину лица. Полные губы растянулись в улыбку, и Витя тоже улыбнулся, прикрыв глаза. — Может... — произнес Федя осторожно. — Что? — Сд заправил локон челки Феди за ухо, чтобы видеть его лицо. — Может, оставим Бирюка? — быстро протараторил парень и затаил дыхание. — Что? Какого нахуй еще Бирюка? Федя, ты ебнулся, что ли? Ну вот, испортил настроение. Опять эта псина! — Зачем ты ему имя вообще дал? — Ну у меня в детстве был пес Бирюк. Только это была овчарка, но... — Нет, — отрезал Витя, чувствуя, как начинает закипать. — Мы его не оставим. — Почему? — Я тебе уже говорил, почему. И не пытайся меня разжалобить. — Витя, ну что ты за!.. — Букер тоже завелся, и теперь оба ощутили нависшее в воздухе напряжение. Бирюк притих, уткнувшись мокрым носиком в спину Феди, и не смел пошевелиться. Казалось, он понимал, что происходит, поэтому боялся сделать лишнее движение, как маленький ребенок, услышавший ссору родителей. — Ну что я? — Витя приподнялся, сел на постели, чтобы смотреть Игнатьеву в глаза. — Вечно начинаешь ты! — То есть я теперь виноват? И в чем, Витя? В том, что разбудил тебя? Прости! Но какого черта ты завелся из-за собаки? — Да потому что это ответственность, понимаешь? — Вите все казалось, что Букер — ребенок, поэтому серьезно с ним беседовать бесполезно и невозможно. — Понимаю. И буду выгуливать его. — А, — как будто облегченно вздохнул Сд, — Ну теперь я спокоен! Ты будешь за ним следить, а когда уедешь в Питер, все свалится на меня! Ахуенно придумал. — Так давай жить вместе, заебал! — Федя не понял, как вырвалось это из его уст, но только Витя крикнул: — Давай! Повисло молчание. Удивленные таким исходом, они сидели на кровати, и взгляды их застыли. Бирюк тявкнул, прыгая по подушкам. Сд опустил глаза. Кажется, наступил откровенный разговор, которого так ждал Букер и которого теперь боялся. Они поговорили. Федя чувствовал, как неохотно Гевиксман открывается ему: стеснялся и долго молчал. Отстранялся, когда Федя двигался ближе. Пытался создать невидимую стену. Никогда до этого Букер не задумывался, почему он так делает. Возможно, дело было в его прошлых отношениях, после которых Витя будто решил начать жизнь заново, покончить с употреблением всякой дряни. Может, после этого стал таким. А может, повзрослел. Прошел месяц. Квартира Виктора Сд, и без того тесная, пополнилась еще одним жильцом, и теперь большую ее часть занимали вещи Букера (всякий хлам, который он притащил из Питера). Гевиксман понимал, что этот переезд не последний. Им не хватит места на пятерых. Щенка все-таки оставили, так что ночи Виктора не стали спокойнее, ведь теперь его донимали две скулящие «женщины», игривый щенок и не менее игривый Букер, каждую ночь забрасывающий свои конечности на Витю, и он, вздохнув, прижимает к груди его руку и стучит по кольцам, которые Федя не снимал даже ночью, до тех пор, пока не уснет.