Альфа-озорник

С эспрессо, горячим шоколадом и в непринужденной беседе дорога прошла гладко и без происшествий. В квартире Себастьяна, беря во внимание последний визит омеги, стало куда чище. Устроил тот генеральную уборку, тщательно готовясь к приходу именинника в свою скромную обитель. А так же, помимо радости для глаз, стоял аппетитный запах. Запах выпечки. — А я точно туда попал? — Сиэль улыбнулся, когда ему помогли стянуть верхнюю одежду. Совсем иные впечатления. — Сегодня все для тебя, именинник. Второй подарок ждёт на кухне. Сопротивляться было глупо. Фантомхайва постигло детское любопытство. Что же такое ему приготовили на этот раз? Судя по всему подарок будет съедобным. Запах выпечки на это подталкивал. От магазинных сладостей такой запах не стоял бы на весь дом. И Себастьян оправдал надежды, как только достал из холодильника испечённый торт. Шоколадный и с клубникой! — Быть не может! — несдержанно выкрикнул омега и с нескрываемым восторгом стал оглядывать произведение искусства. — Я и понятия не имел, что ты умеешь готовить десерты! — Мой дорогой именинник, я не умею готовить, — сделал чистосердечное признание хозяин дома, и, довольный как никогда, стал быстро разливать по кружкам чай, чтобы скорее попробовать шестой по счету торт. В этот раз должен был получиться куда вкуснее предыдущих версий. — Я не отправлюсь потом в больницу? — нашел время слегка поязвить Сиэль. — Если боишься, я могу стать дегустатором. — Нет. Этот торт для меня. Да и три часа я ждать проверку не буду. — Почему три? — Потому что за три часа пища доходит до той стадии, когда может проявиться отравление, — щелкнул пальцами. — Правда это примерный срок. Может больше. Может немного меньше. — Ой, прекрати, — поморщился Себастьян, осторожно ставя на стол две чашки ароматного чая. — Это терминология… фу-фу-фу. Не хочу ничего слышать. К тому же, думаешь, я позволил бы тебе отравиться? Нет. Скорее пальцы себе переломаю за неудачный шедевр. — А я тебя ударю за такие слова, — Сиэль нахмурился. — Твои пальцы — ценность. К ним нужно относиться бережно. — Они, как и все мое тело, полностью в твоей власти, прелесть, — наклонившись, Себастьян вплел, как уже сказано ранее, «ценные-драгоценные», пальцы в волосы на затылке омеги и подарил нежный поцелуй — что и успокоит, и порадует одновременно. Теперь попробуй. А после можем покушать клубничку с рук друг друга. — Закроем шторы и устроим романтику, — промурлыкал омега, урвав еще один поцелуй. — А может, попробуем и ванну принять вместе? — поиграл бровями Михаэлис. — У меня и пенка есть. И ароматизированные свечи. И шампанское. Чем не романтика? В интимной обстановке. Высказанное предложение Сиэль принял со смущением. Нет, в голове частенько мелькали шальные мысли, но не до такого… И все же, ничего ведь не случиться, если они попробуют? И Себастьян, поняв все по его выражению лица, решил добавить: — Обещаю не распускать руки. Только если сам захочешь ласки. — Когда-нибудь ты все равно попросишь что-то такое. А еще мне уже шестнадцать… — Но это не значит, что я принуждаю тебя, — умилился реакции омеги, и сел рядом. — Не смущайся так, прелесть. Скушай лучше кусочек тортика. А вечером решишь, купаться нам вместе или повременить. Я в любом случае устрою для тебя романтику. — Я… — неуверенно посмотрел альфе в глаза, — рискну попробовать принять с тобой ванную. Принуждение — совсем не то, что добивался Себастьян. Да и сказал он, по большей части, потому, что вовремя не придержал язык за зубами. Сейчас, услышав согласие омеги, он был уверен, что тот дал его только из чувства долга. Нет, желание и у него должно было быть, но стоящее явно не на первом месте. Не может у человека быть проблема в интимном плане, когда он толком о ней ничего не знает. Скорее, волнения и страха больше. «А вдруг», да «если», вечные их спутники. Но, как бы то ни было, а отказываться поздно. Да и глупо, когда рыбка сама плывет в сети. Себастьян погладил именинника по голове и немного отстранился, давая тому пространство и возможность, наконец, попробовать торт. На вкус оказался очень даже вкусным. Конечно, не все проходило гладко в плане привычек омеги к папиным сладостям, когда он все-таки готовил, но это дело десятое. Сиэлю нравится. Это главное. В меру сладкое лакомство, крем тает во рту. А вот создатель сие шедевра, как маленький брал сочную клубнику, кончиком прихватывал обмазанный на коржике шоколад и, перед тем как начать есть, посасывал в удовольствием, а потом тихо мычал от удовольствия, когда кисло-сладкая вкуснятина разжевывалась. — Где ты раздобыл клубнику? Не сезон ведь, — спросил Сиэль и решил последовать примеру — тоже взять сочную на вид ягоду. И на вкус она оказалась не менее шикарной. — Обходил не один магазин в ее поисках. Везде, в основном, продавалась в замороженном виде. Но вот, удача улыбнулась! — Это самый шикарный подарок, который только можно придумать зимой! — с восторгом заявил омега, звонко целуя возлюбленного в щеку. И оставил след от шоколада. — Все для тебя, прелесть, — польщенный, альфа взял четвертую по счету клубничку, и, не донеся ее до рта, вдруг протянул имениннику. — Кусай. На секунду тот застопорился. Но потом с удовольствием принял игру, откусывая половинку спелой ягоды. А вторую половинку Себастьян закинул себе в рот и с удовольствием облизал пальцы в шоколаде. Так же, как и пальчики омеги, так же обмазанные в шоколаде. — Никогда бы не подумал, что альфа, который постоянно с кем-то дрался, может быть таким романтиком, — повторил Сиэль. И это являлось полной правдой. Легкое неверие еще присутствовало. — В душе я такой, — причмокнув губами, ответил Себастьян и приступил к чаю. — А благодаря тебе раскрыл в себе эти чувства. — Внешне сухарь, внутри романтик, — хихикнул Сиэль, тоже сделав глоток. — За сухаря сейчас кто-то получит шлепок по жопе. — Как грубо! — возмутился Сиэль. — Я тут романтическую атмосферу поддерживаю. — Называя меня сухарем, — с легкой усмешкой, парень откинулся на спинку дивана и закинул ногу на ногу. — Я ведь тонкая натура, прелесть. — А я про внешность, — ответил, вздернув нос, и нагло залез на колени. — А внутри ты очень хороший. Мы прямо с тобой, как герои сказки «Красавица и чудовище»! — О боже! — наигранно ужаснулся альфа. — Меня прозвали настоящим уродом! Я, оказывается, заколдованный принц, в личине животного. — Но ты мой принц! Сиэль положил прохладные ладошки на щеки альфы, улыбнувшись. Нежности затянулись еще на несколько минут. До тех пор, пока не объелись торта и не напились чая. В итоге вся клубника на торте исчезла. Теперь он представлял собой ровную половину шоколадного, но без ягод. И вот, момент истинны. Последний подарок от Себастьяна. Тот, что мог сделать только он. О котором догадывался и сам именинник, и, тем не менее, находился в жутком нетерпении. Что еще может подарить его альфа-художник? Картину. А вот что конкретно будет: Пейзаж, натюрморт, портрет, еще предстояло выяснить. Ответ пришел скоро. Сразу как Себастьян, подведя его в мастерскую, при этом закрыв глаза имениннику, сказал тихое: «Смотри», и убрал ладони. Прямо напротив стояла картина с изображением Сиэля в образе… ангела. Сидящий на облаках, мечтательно закрыв глаза, а за спиной сложены огромные белоснежные крылья. — Обалдеть… Просто невероятно! Сиэль и не представлял, что его могут увидеть в таком амплуа. Это вызывало самый настоящий восторг! — Моему ангелу, — шепнул на ушко, осторожно кладя руки на хрупкие плечи. — Ты столько труда в это вложил, — пробормотал тот тихо, развернулся и вдруг крепко обнял возлюбленного. Не передать словами, насколько он счастлив и благодарен. Не просто за подарок, а за то, что такой человек, настоящее чудо, олицетворение лучшего, что он когда-либо видел, вообще есть на свете. И что этот чудесный человек, невероятно талантливый и безупречный, является его второй половинкой. Никто так сильно не старался для него. Никто не вкладывал столь много труда и своей души в подарок. — Не мог я иначе, — тихо ответил тот, осторожно обнимая в ответ, — ты ведь знаешь, какой я. А с образом не пришлось долго думать. Ты давно для меня стал ангелом. Примерно с того дня, как впервые посетил меня за решеткой, отдавая тетрадь и книгу. — Ангел-хранитель? — Сиэль покраснел от смущения, но улыбнулся. Настолько ярко, насколько мог. — Я готов стать твоим ангелом. — Ты уже им стал. — А ты мой демон-искуситель. Злодей соблазнил невинного омегу! — Иди, взгляни на потрет поближе, — тихо скомандовал альфа и вдруг сам отстранился, уходя в сторону окна, чтобы позже забраться на подоконник и оттуда наблюдать за эмоциями возлюбленного. — А потрогать можно? — Можно. Все давно высохло. Сиэль воспользовался разрешением. Ему хотелось провести по неровным, шершавым из-за масла, линиям. На него с портрета смотрел явно не он. Это было что-то волшебное. Да, лицо его. Да, фигура соответствовала, но то, как передано все на холст… создается неземной образ. В прямом смысле этого слова. «Интересно, что скажут родители, когда увидят эту красоту?» — Ты поможешь мне это донести до дома? — попросил Сиэль, не отрывая очарованного взгляда. — Или лучше оставить у тебя? — Это твой подарок, — возразил альфа, прильнув спиной к холодному стеклу, и, как маленький, раскачивая одной ножкой. — Скорее, я помогу тебе донести до дома. — Тогда надо сделать фото и повесить у тебя его в рамке, чтобы я мог тебя оберегать даже на расстоянии. Достав телефон и что-то начав в нем искать, Себастьян вдруг повернул экран в сторону Сиэля. Там-то и был изображен нарисованный портрет. — Уже. Я сфотографировал сегодня утром, зная, что вечером этой прелести не будет. — Когда все успеваешь? — восхитился омега, обняв альфу. — Ты неподражаем. — Как, однако, сегодня много у нас обнимашек, — усмехнулся тот, поднимая омегу, чтобы после усадить к себе на колени и прижать спиной к своей груди. — Кстати говоря, исследования доказывают, что объятие помогает людям как психологически, так и физически. А по словам Луизи Хей, нам нужно по четыре объятия в день для выживания, по восемь объятий в день для поддержки жизнедеятельности и по двенадцать объятий в день для роста и развития. — Куда ж тебе еще расти? — А ты только «рост» услышал из сказанного мной? Я, может, хочу чувствовать себя более здоровым и получать счастье и теплоту от человека, что мне не безразличен. — Так это не обязательно дарить столькими объятиями. — Говорит человек, что сегодня обнял меня около девяти раз. — Это я от большой и светлой любви. — А ведь еще только утро! — продолжил свою мысль Себастьян, словно и не услышал ответ пары. Только объятья усилил. А после, совсем неожиданно, поцеловал куда-то в затылок. — Это правда. А еще я тебя зацелую, — омега прикрыл глаза от ласки. Приятно. Так по-семейному. — Мур? — изобразил заинтересованного кота. — Зацелуешь? Хм, интересно узнать, в какие же участки тела? Губы? Или лицо полностью? Оу, а может, ты решишься осыпать поцелуями мое тело? Так и быть, ниже пояса — ни-ни. — Т-тело? — залился краской смущения и спрятал лицо в ладонях. — Тело-тело. Ты ведь еще не видел меня обнаженным, конфетка? — словно нарочно стал соблазнять своим баритоном и ласкать ладонями бока. — Не видел. Омега немного поерзал, желая провалиться, что ему в голову лезут пошлые картинки, стоило только представить альфу обнаженным. — Сегодня увидишь. Как только наступит вечер. Мы ведь собрались принимать ванну вместе. — А что скажут родители на мое желание переночевать? Уже шестнадцать исполнилось, они явно подумают не о том, — Сиэль вздохнул. Он оставался у альфы, но тогда был уговор, что они не спят. — Я торжественно поклянусь перед ними, что и пальцем не трону без твоего согласия. Уж теперь ко мне больше доверия с их стороны. Да и слово свое я никогда не нарушаю, ты ведь знаешь. — А если я соглашусь, — тихо рассмеялся от такого заявления, — то убьют и меня. — Нет, если это любовь. Полно тебе, в каком веке мы живем? Морали мало кого волнуют. Наш же случай еще и особенный. Я не просто так тащу тебя в постель, ради удовлетворения своей похоти. К тебе я испытываю куда большее, чем простое желание иметь близость. И родители об этом знают. — Представь дилемму отца, — Сиэль с улыбкой откинул голову Себастьяну на плечо. — Он таких, как ты, сажает. — Я давно уже исправился. С тех пор, как мы начали встречаться, меня ни разу не упекли за решетку. — Это прогресс, — ласково погладил по щеке, все еще лежа на груди альфы. Еще какой прогресс. Первый месяц было особенно тяжело. Его то и дело провоцировали, словно нарочно. Но, волшебная палочка, в виде Сиэля, всегда приходила на выручку. Омега имел удивительную способность усмирять. Достаточно присутствия рядом и спокойного голоса, чтобы бушующая внутри злость испарилась. Так, словно ее не было. Иной раз походило на дрессировку дикого животного. Себастьян допускал подобные мысли. Его омега — его дрессировщик. Так же сильную услугу оказали родители. Особенно Викки, с которым Себастьяну приходилось контактировать почти так же часто, как с самим Сиэлем. Тот многое рассказывал. Как усмирял самого себя, какие делал упражнения. Передавал свой жизненный опыт, которого так не хватало молодому альфе после смерти семьи. Семья Сиэля стала для него родными. И он от них не откажется. Даже если придется ехать навстречу и договариваться касательно отбирания именинника на весь вечер и всю ночь в свои загребущие ручонки.