***
— Кто там? — Доставка пиццы! — А мы не заказывали! — Ну как же? Пицца пепперони, скидка 100%, плюс альфа в подарок! — А у меня есть альфа. — Красавец-брюнет, двадцати лет отроду, рост метр восемьдесят девять, вес восемьдесят три? — А вы откуда знаете?! — состроил омега искреннее удивление. — Я описал вам стоящий за дверью подарок. Откройте! Не пожалеете! Вы и не заметите разницу! — Ох. Но только если взглянуть, — щелкнул замком. — Своего альфу я люблю. За дверью стоял довольно улыбающийся Себастьян. В правой руке держал небольшую коробку пиццы, не соврал, говоря о доставке, а в левой подарок в виде молочной шоколадки, которую держал в мягких лапках медведь белой окраски. — Пицца, — кивнул в правую сторону, — альфа, — обвел взглядом себя, — и бонус в виде мягкой игрушки, — кивнул в левую сторону. — Та-дам! — С чего такие подарки? Со вселенской радостью, Сиэль принял игрушку с шоколадкой. Пиццу пришлось укладывать на небольшой пуфик. — Порадовать свою прелесть, — пожал плечами Себастьян, расстегивая замок на куртке. — Ну и покушать. Я голодный, как волк. — Мне порой кажется, что ты и есть волк, — Сиэль прижимал к себе медведя. Мягкий. Плюшевый. И такой милый! — А ты, значит, мой вкусный обед? — стрельнул в сторону омеги хитрый взгляд, а после демонстративно оскалился, показывая прекрасную работу стоматолога. — Ага, красная шапочка! Сиэль понес свой подарок к себе в комнату. Будет иногда обнимать, когда альфы не будет рядом. А по возвращению на кухню, заметил, что Себастьян уже вовсю хозяйничает. Нарезал пиццу и раскладывал по тарелочкам. — Думаю, что ты чаще будешь оставаться у нас, — улыбнулся Фантомхайв, присаживаясь на свое место. — М? — обернулся на голос, облизывая замазанный палец, пока перекладывал кусочки. — Я к тому, что предлагаю на два года какие-то вещи перетащить к нам. После течки отец меня будет контролировать, — хихикнул Сиэль. — А ему проще будет, если мы немного будем светиться под присмотром. — Я не против, но боюсь, вскоре надоем со своими картинами и постоянным запахом краски. — Ну, я могу подарить тебе акварель. Заодно меня немного научишь. — Хочешь научиться рисовать? — задал вопрос и тут же откусил больше половины куска. — Хочу. Давно уже Сиэль об этом мечтал. Еще с тех пор, как впервые увидел рисунки Себастьяна. Создавать такую красоту, это ведь настоящее искусство. Дар Бога. И он хотел, если не добраться до того же уровня, то стоять рядом, доказывая всем, и в том числе себе, что тоже не лыком шит. Он тоже способен творить. — Хорошо. Посмотрим, что из тебя может получиться, — дал согласие альфа, как только прожевал. А после закинул оставшийся кусок до конца в рот. Вот и проявлялись черты голодного волка — ел неаккуратно и очень торопливо. — Я буду стараться, — улыбался омега. — Если не пойдет, то хотя бы пытался.***
После пиццы парни поделили купленную шоколадку на двоих. Оставшиеся кусочки пиццы они оставили для родителей. А сразу после ужина стали собирать вещи. Вернее, собирался Сиэль, а Себастьян сидел в кресле за рабочим столом и читал написанное сочинение. — Что на счет этого? — поинтересовался Сиэль и показал теплую пижаму с лапками. Все-таки купил похожее после рисунка. Жаль, что не коротенькая. Все так же сохраняющая тепло, несмотря на живую грелку под боком. Себастьян искренне не понимал, зачем хватать теплую пижаму, ведь и одеяло у него пуховое. — Нет. Ты сжаришься. — Тогда сам выбирай, — Сиэль плюхнулся на свою кровать. — Мне эта тоже нравится. Откладывая хорошо написанное сочинение, а главное грамотное, без ошибок, Себастьян включился в процесс поиска. А после недолгого рысканья в шкафу, достал пижаму со штанами и топом. — Вот, — кинул в руки омеги. — Пусть хоть это. Я хочу прикасаться к твоей коже. — Ты еще заставь меня купить короткую. Или вовсе спать в трусах. Сложил пижаму в небольшую сумку. — Отличная идея! — поднял указательный палец альфа, признавая как хорошую мысль, но больше, конечно же, издеваясь. — Да ладно тебе, брось. Скоро действительно к этому привыкнешь. Я печка в постели. — Я поверю. У тебя и сердце горячее. — Давно должен был поверить, — вдруг очаровательно зашептал на ушко, обнимая со спины, — мы ведь уже спали вместе. Два раза. — А вскоре будем спать еще дольше, — Сиэль почувствовал, как по коже бегут мурашки. — И надобность в пижамах отпадет, — продолжил свое нехитрое дело парень, вместе с тем начал очень осторожно раскачиваться из стороны в сторону, сцепляя руки замком на животе своей прелести. — Будешь только по утрам надевать, чтобы не щеголять по квартире с голым задком. — Когда буду жить с тобой, — Сиэль улыбнулся, прикрывая глаза. — Буду ходить и голым, когда привыкну к тебе, и обнаженным. — Ох, красота-то какая… — тихо пробормотал Себастьян, так и представляя себе эти мечты — видеть прелесть постоянно обнаженным. Особенно на кухне, за приготовлением завтрака. В фартуке на голое тело. — Не мечтай. Буду накидывать сверху что-то, — шлепнул по плечу. — Мы с тобой не эротикой увлекаемся. — Конечно. Например фартук, — озвучил одну из своих мыслей Себастьян, наконец отстраняясь. — Трусы еще. — А может без них? — Я свой зад в обиду не дам. — Как грубо, — фыркнул с наигранной обидой, возвращаясь на свое место. Вот только вместо тетради по сочинению взял лист, вырвав из блокнота, и вооружился карандашом. — Твой зад, как раз-таки, со мной в полной безопасности. Я буду холить его и лелеять. — А еще использовать для удовлетворения, — заметил омега и сунул свой любопытный нос. «Что же ты опять будешь рисовать?» Рука Михаэлиса с завидной скоростью стала порхать над бумагой. И на первый взгляд казалось, что изогнутые линии ни несут в себе ничего логичного, но стоило набраться терпения и вот уже проскальзывал рисунок. Это была собака. — Ты же не любишь собак, — подал тихий голос Сиэль и обнял за шею со спины, разглядывая рисунок животного. — Зато ты их любишь, — тепло улыбнулся парень, с удовольствием чувствуя рядом стоящего, обнимающего его омегу, и не отрывался от работы. — Впервые вижу, чтобы ты рисовал собак. — Ну вот что-то захотелось, — ответил, быстро начав накладывать тени, — к тому же, я даю тебе право на выбор такой породы. — Меня устроит и то, что ты рисуешь. Вскоре идиллию пришлось прервать. Сиэль вернулся к сборке вещей, а Себастьян, вскоре закончив рисунок, привычно поставил внизу автограф и, отложив карандаш, поднялся, разминая косточки. Сиэль был готов через пять минут. Через десять они покинули квартиру, оставив записку на столике у зеркала: «Буду ночевать у Себастьяна. Люблю вас! Сиэль». «Чмоки, родители! Я позабочусь о вашем солнышке! Себастьян».