Созвездие "Вечность"

Дверь небольшой квартирки распахивается, в узкий коридор вваливается паренек с раскрасневшимся лицом. Его сердце бешено стучит, в глазах — азарт, а на губах — игривая улыбка. Он выиграл. Сорвал куш. Теперь он студент танцевального факультета престижного университета, теперь он взрослый. Воображение с поразительной скоростью рисует картинки возможного будущего. Там он успешный танцор и певец. Там он в просторных апартаментах с видом на океан. А сейчас он всего лишь Пак Чимин с состоянием в одну квартирку, из которой видны только оживленные улицы да стеклянные небоскребы. Пусть каждый раз картина и одна, но ему никогда не надоедает рассматривать спешащих людей, небольшую кофейню, куда он приходит по пятницам, и разноцветные огни проезжающих машин. Самым любимым объектом наблюдения была огромная Солнечная система, сотворенная из меди и серебра. Чимина она всегда завораживала, и всякий раз, когда он проходил мимо, ладонь находила металл Солнца вовсе не ледяным, а приятно теплым и настолько забыто-знакомым, что сердце неприятно кололо, а на глаза сбегались слезы, рисуя непонятные узоры на щеках. В такие дни моросил дождь, и время текло медленней обычного. Создавалось впечатление, что он что-то упускает. Ответа он не решался найти. Ещё раз взглянув на окно, Чимин садится на кровать, решая заснуть пораньше — денек тот еще был. Зеленое одеяло натягивается по самый нос. Веки смыкаются, всё падает в темноту. Спустя некоторое время яркие блики заполняют пространство, неведомая волшебная сила поднимает его и переносит в пространстве. Свежий ветерок треплет его пшеничные пряди, играется с серебряной сережкой и мягко целует за ухо, прощаясь. Чимин открывает глаза. Он стоит на прохладной крыше, холодок лижет голые ступни, а взгляд парня устремлен в небо, что полно разноцветных пятнышек-звезд, приветливо мерцающих гостю. Замечает изящный телескоп неподалеку и тут же решается подойти познакомиться со звездами поближе. Но не успевает дотронуться до устройства, как пред ним искрится воздух, и из легкой дымки выпрыгивает паренек с рыжими-рыжими волосами, снося аппарат, но его это не волнует. Рыжик красуется в аляповатой красной курточке с птичкой на левом кармане, потрепанных штанишках по колени и изношенных кедах. Сердце ёкает, больно стукаясь о ребра. Хосок. Слово выжигает легкие, оставляя без воздуха. Подушки и перья, больница и каштановые пряди в пальцах. Хосок радостно улыбается ему и крепко обнимает, вдыхая полузабытый запах: — Давно не виделись, Чиминни. — голос немного дрожит. Чимин дышит через раз, словно боится, что рыжик рассыплется в пыль. — Не выдумывай, хён. — Хосок прижимается сильнее, сжимая шерстяной свитер, — лжешь, Мин. Я ждал тебя, но ты слишком далеко зашел со своими земными закидонами. Наверное, забыл нас совсем. А ведь обещал, что не забудешь, — каждое слово вонзалось в душу кинжалами, раздирая ее в клочья. Он был прав. — Прости, хён. — Не надо, Чим. И без слов ясно, — пальцы Хосока сминали кофту еще сильнее, он в отчаянии. Плечи подрагивают, он храбрится из последних сил и выдавливает: -Еще бы чуть-чуть и твои воспоминания о нас стали бы пустым звуком. Ты бы никогда не узнал, что Юнги-хён, любивший тебя чуть больше всех остальных, потух, — глаза Чимина остекленели. Хосок с трудом сглотнул и продолжил — Он ждал тебя до последнего. Но ты, мелкая зараза, не пришел, — он не заметил замечания-иголки в свой адрес. Юнги-хён. Мятные волосы и мягкий морозный свет. Подколы и теплые ладони. Второго Солнца больше нет. Губы шелестят тихо, но здесь его единственное слово звенит железом в наковальне: -Когда? -Полвека назад, на земном языке — полмесяца, — голос Хосока осиной ломается, и он всхлипывает, — помнишь Джин-хёна? — кивок — от него только вот. Он протягивает полароид в форме розовой кошечки и снимок, изрядно потрепанный Временем. Где они всемером. Все семь Солнц созвездия Вечность. Красавчик Сокджин, Колючка Юнги, Весельчак Хосок, их Лидер Намджун, Чудак Тэхён, Малыш Чонгук и сам Чимин — Милашка. Воспоминания сменяются один за другим, веселый хохот друзей давит, а счастливые улыбки пред глазами сводят с ума. Воздуха не хватает, Чимин сжимает мягкую ткань курточки, держась за нее, как утопающий за тонкую соломинку. Он задыхается, захлебывается, его засасывает в пучину невозвратного прошлого. Хосок не останавливается и лепечет дальше: -А помнишь Десятую параллель? Да, та самая, где я траванулся таблетками, а ты утопился в ванной. Думаю, с нее все и началось. Тогда тебе наскучила солнечная жизнь, и ты всё решал, когда бы уйти от нас, — карие глаза поражённо глядели в пустоту, — ты все знал. Хосок невесело улыбается. Будучи главным заводилой в этой семерке, он, казалось, был самым несерьезным (после Тэхёна) и легкомысленным. Но он всё видел. Каждую обжигающую слезу поглотила его многострадальная курточка, каждый потухший взгляд он забрал себе и отдал собственные лучи, зажигая их души. Его умение — исцеление, все его планеты сделаны из камней, что способны лечить. Наверно, поэтому он знал их больше, чем Лидер и Красавчик, которые неформально были в ответе за них. Чимина подкашивает, он падает на холодную крышу, утягивая друга за собой. И тут он не выдерживает. Серебряные слёзы льются, Чимин утыкается рыжику в грудь и сквозь сопли лихорадочно шепчет извини. Хосок поглаживает его пшеничную макушку и выслушивает слова, которые должны были прозвучать раньше. Они лежат на бесконечной крыше из мягкой черепицы, рядом — поваленный Солнцем телескоп, а над ними — чернильное небо с разноцветными гвоздиками-звездами. Лёгкий ветер уносит последние строки Чимина, и он замолкает. Рыжик прижимает его сопящее тело к себе и тоже уходит в мир снов со словом прощаю. Им снятся дни, проведенные всемером. Они полны тихого счастья и уюта, смеха и искренних улыбок. Они смотрят на все свои десять жизней, словно они в кинотеатре, и думают, что хорошо было бы встретиться вновь. В созвездии Вечность.