***
Это то, что нас убивает. Очнись. Посмотри правде в глаза. И мы вообще не сильные. Нет. Ни капли. Ты не «алкоголь». Я не «дым как от ляпки».Я не брызги воды в твоем солнце на побережье Лос-Анджелеса. И ты не лучшее, что когда-либо со мною случалось.
Паш, нам нужно отвыкать… Нам нужна вакцина. Нам нужно противоядие. Нам нужны курсы повышения квалификации. Или самооценки. Или психологические курсы: «как не умереть после расставания и жить дальше». Или клуб анонимных самоубийц.«А что если я не могу не помнить тебя и всего что было?»
Тогда просто женись. Хоть это и «не твоё». Но, говорят, помогает. «Смена обстановки». Just google it. Смотри, на часах четыре. А ты все ещё в этой постели… Одно и той же постели. Я все еще не могу запить эту таблетку. И она стоит в горле. Ты все еще стоишь перед глазами со своим беспредельным: «Познакомимся?». Ты все еще мой гид. Я — твоя никчемная русская туристка. И калифорнийское солнце все еще рисует на твоей загорелой спине кружки и стрелы. Сочась во все щели. Даже сквозь плотные занавески неотвратимого и надвигающегося настоящего. И рассеянного тумана будущего, которого не прогнозируют ни одни мировые синоптики.Господи, как же я люблю тебя… Как же я тебя ненавижу…
Меня все еще зовут московские морозы и заканчивающаяся виза. А ты все еще ищешь меня в запотевшем стекле бокала джин-тоника… Поправляешь тёмные от "прада", скрываешь тёмные от меня, вытягивая длинные ноги на шезлонге. Ищешь по казино, по ювелирным… Ищешь выходы. Говоришь, что справимся. Что подаришь мне «граф» размером с побережье и любовь, размером с нашу жизнь. А она такая маленькая, Паш. Паш, мне страшно. Паш, мне не страшно быть недолюбленной. Мне страшно быть просто очередной вылюбленной. тобой. И такие как я не живут в неволе. Ты сам говорил. Я не пою в клетке. Презираю караоке. Ненавижу копии. И желание приблизиться к идеалу. Спи. И никогда не просыпайся. Называй кого-то «девочка». Люби её. Или даже не пытайся. Еще одной погубленной душой станет больше на твоём счету. И ещё одно черное пятно появится на твоей кредитной истории. Но ты тот, кто всегда ставит на зеро. Тот, кому дают без процентов. И не только банки. Кто всегда на утро надевает свежую сорочку и выглядит на миллион даже в мятых шортах и майке, пропахшей алкоголем и женскими шанель. Но ты тот, кто искусно убивает. Кто делает это шедеврально. Твои жертвы — в музейных рамах. Руками не трогать. Не дышать. Твои судьи готовы тебе отдаться, заменяя казнь своей пожизненной любовью. Твои конвойные пристегивают тебя наручниками, но лишь к мотельной кровати. Они мечтают о твоих губах, блеске глаз после трех мартини и этом обезоруживающем: «Познакомимся?». И вот уже на крючке. Ты забрасывал в воздух. Я летала слишком низко. Перед дождём. Ты так много мне показал… Жгучие ночи в испанском квартале. Голливудские холмы. Прохладный ветер на пляже. Водопады.« — Скажи, что я птица….» « — Ты птица.»
Я закрываю глаза, надевая снятую тобой комбинацию. Всё тело горит огнем. Чешется. Мне нужен фенистил. Цианид. Ванна. Я хочу уйти. Раствориться. Взорваться. Впервые я узнала — шёлк может ранить. Я узнала. Пальцы оставляют шрамы. Несбывшиеся мечты могут уничтожать… А сломанные крылья не срастаются. Ты показал мне аллею звезд. Я шла по ним. И они кололи мне ступни. Театр Кодак. Где ты получил свой главный Оскар. В музее Тюссо я приняла тебя за любовь всей моей жизни… А на Родео-драйв ты разорил меня… Лишил меня всего. Теперь я бездомный дервиш без смысла существования… Но я пою… И не фальшивлю. Милый.«— А теперь скажи, что ты птица…» «— Если ты птица, то и я птица…».
Ты так правдиво лжешь… И я даже видела наше наивное гнездо на скалах… Ваш вид не гнездится. Занесен в красную. Реликт. А вам нужно размножаться.И когда-нибудь ты захочешь прибиться к стае…
Мешай вечерние муссоны с «викендом»… Подливай «early times». Подпевай «lonely night». Посещай дискотеки. Западай на студенток приехавших по work&travel или своди с ума своим акцентом на ухо белозубых американок. Ты просто больше не ищи. Не возвращай. Не прикасайся. У меня иммунитет. Антитела в крови. И она течет. Ходит по кругу. (а я не хочу) Я живая, понимаешь? Я. Единственный твой промах. Просчёт. Ошибка. Мой телефон с единственным — твоим номером утонет в заливе. Не я. Только кусок пластика. А я включу горячую. И смою. Смою тебя. Без парабенов и слс. И я смогу, слышишь? Смогу. Пальцы к холодным губам — потом на твою горячую лопатку. Не больше. Но больше чем воздушный как в пошлом кино. Смогу. Подняться по трапу. Сесть в кресло. И пристегнуть эти чертовы ремни. В безопасности. Этот лоукостер — единственный, кто выполняет обещания. А ты проснись. Проснись. Паш, проснись. Надень ей кольцо. Скажи «клянусь». Поцелуй, когда вас осыпят рисом, лепестками. Кинь подвязку, когда она бросит букет… Пообещай ей ребенка, похожего на тебя и любовь размером с вашу жизнь. А потом… Потом занеси нож. Выстрели в висок. Затяни веревку. Повесь на стену. На грудь. Как медаль. И всегда. Слышишь? Всегда продолжай ставить на зеро. Ведь ты не птица… Ты меня обманул. Сезон закончился. Они все еще возвращаются с юга. И мне пора… Мой кредитный Че Гевара.