not pair

      Знаешь мне жутко нравится, когда ты читаешь какую-либо книгу, мило морщя носик; иногда недовольно хмуришь брови, что говорит о том, что в книге разворачивается непредсказуемый сюжет и нарастает самая кульминация. Мне нравится, когда увлекаясь ей, ты быстро бегаешь глазами по тексту и надеешься, что именно в этой странице ты найдешь ответ на разгадку, которая мучила и интересовала тебя с самого начала прочтения. Но если не находишь, то ловким движением пальца тут же перелистываешь страницу, заинтересованно наклоняясь к тексту ближе, и убираешь надоедливую, выбившуюся, беловолосую прядь.       Ты не видишь никого вокруг себя, да и не хочешь. Ты так увлечена, и невероятно интересна в этот момент.       Ты читаешь с поглощением книгу, а я в этот момент с поглощением полностью читаю тебя.       Потому что в этот момент, именно в этот ты, как никогда уязвима. Тобой преобладают чувства, переживаемые от чтения.       А ещё знаешь, я так обожаю твои белесые волосы, развивающиеся на твоих плечах светлыми прядями. Иногда они заделаны в слабый хвост, что нисколько не портит тебя, а наоборот подчеркивает твои замечательные черты лица, а иногда они распущены, что мне нравится неоспоримо больше. Знаешь, мне приходилось дышать твоими волосами, чувстовать запах твоего шампуня, который одурманил меня в тот самый момент, когда ты беззащитно кинулась ко мне. В тот самый момент, когда ты обняла меня, и своим страхом и беспомощностью, сделала слабым и меня.       Ты моя слабость.       Так отчаянно, ищя защиты, ты кинулась мне на шею, держа в одной руке пистолет, а в другой сердце.       Моё сердце, слышишь?       Теперь моё сердце принадлежит тебе, как бы это странно и смешно не звучало, с тех самых пор, как ты начала рыдать на моём плече в испуге от произошедшего. Полностью и безответно оно принаджелит только тебе.       В чем причина моих чувств к тебе? А я не знаю. Совсем не знаю и понятия не имею, что на меня подействовало так сильно, что я в тебя влюбился.       Влюбился.       Влюбился, блять. Звучит, как будто я маленький мальчик, а не мужчина с самоконтролем. Будто я не живу реальностью, будто не работаю на серьёзной работе и на серьёзных людей. Да вся моя жизнь полностью построена на серьёзности, но видимо именно тебе было предназначено разрушить всё построенное и воздвигнутое мной так легко, придя в мой мир.       В прямом и переносном смысле. Прийдя из другой реальности, в этот новый для тебя мир, но так же войдя в мой личный, внутренний, как нечто недоступное и недозволенное. И нечто прекрасное, нечто восхитительное. Ты вошла как-то слишком глубоко и, кажется, надолго.       Слишком сильно застряла где-то внутри меня, как жвачка в волосах.       Влюбился. Я готов выхаркнуть это слово, выблевать его, настолько я его ненавижу. Я готов плеваться им, говоря, что я выше всей этой любовной сопливой чепухи, что я в конце концов не поддаюсь глупым инстинктам, которые обычно для слабых. Я готов вырвать это ненавистное слово из словарей всего мира, из уст всех людей, из памяти всего человечества, отчаянно утверждая, что моими чувствами не завладеет какая-то девчонка /ты уже завладела/, которая так неожиданно из-за одного обычного объятья врезалась мне в память, настолько необычно и сильно, что это меня медленно морально убивает и разрушает. Готов, всё это сделать, но не могу. Не могу.       Бывает ты смотришь на меня таким странным взглядом, не понимая этой моей излишней заботы, когда я прихожу к тебе в гости, задавая всякие вопросы, которые практически только и относятся к твоей безопасности. Знаешь, я просто поклялся себе, что буду защищать тебя. Поклялся, что тебя никто и никогда не тронет. Ни какой-нибудь гопник в подворотне, ни Павел Вершинин, порабощённый зоной. А ведь Паша может придти в любой момент, в любой день и час, ведь никто не знает, что у него на уме. И я буду готов всегда охранять тебя и твою жизнь, чего бы мне это не стоило.       А ведь я знаю, как ты по ночам рыдаешь часто и безудержно. Откуда я это знаю? Прости, был вынужден поставить прослушку в твоей комнате, иначе я не могу быть уверен в твоей безопасности, а для меня это важно, как никогда. Могла бы посчитать меня помешанным, если бы узнала, но ты не узнаешь. Но знаешь, что самое убивающее во всём этом? Ты же днём веселая ходишь, как ни в чём не бывало, ты же смеёшься от этих тупых, дурацких и несмешных шуток Леши, ты же разговариваешь и шушукаешься с Настей только о её личной жизни, будто в твоей всё отлично, ты же постоянно заботишься о Гоше, когда о тебе не заботится никто. Ты же сильная, чёрт возьми, ты ведь никому не скажешь.       Мне ужасно больно на это смотреть.       Я знаю, что по ночам ты долго не можешь уснуть, ворочаешься, не можешь найти себе места, а ночью, когда наконец еле как засыпаешь, постоянно произносишь его имя во сне. Честно, я даже уже счёт потерял сколько раз ты произносила его за всё это время наяву и не только.       Павел. Паша.       Мне становится каждый раз плохо, когда ты произносишь это чертово имя в безудержных беспрестанных слезах. Меня уже выворачивает от этого имени честное слово, настолько сильно, что внутри всё переворачивается и скукоживается.       Я очень боюсь, что когда-нибудь так сорвусь, когда-нибудь приду к тебе поздно ночью, после твоих очередных слёз, которые ты проливаешь одиноко в холодной тёмной комнате. Боюсь, что заявлюсь к тебе неожиданно, не предупреждая, и обниму, как в тот раз в лесу, ты обняла меня.       Я бы очень хотел тебя успокоить. Я бы очень хотел тебя обнять. Я бы очень хотел тебя утешить. Уверить, что всё будет хорошо. Когда-нибудь всё будет хорошо.       Но я не могу.       Не могу размыть эти границы, ведь я такой взрослый мужчина, а ты такая маленькая хрупкая девочка, которая нуждается в ровеснике. Не положено, нельзя, не дозволено, потому что неправильно. Да и боюсь, что ты меня не поймешь. И как бы глупо не звучало, я ужасно боюсь, что окажусь посмешищем в твоих глазах.       Ты никогда не ответишь мне на мои чувства.