***
— Ну, как? — неунывающий водитель Саня, здоровенный и невероятно компанейский, обожающий потрещать за правительство и "а вот при Советском Союзе..." внимательно посмотрел на смертельно бледного Антона. — Ампулы не нашлось? — Не, братух, все обрыскал. Мож пронесет, а? Антон молча уложил планшет с бумагами, глубоко вздохнул, снял рацию, буркнул фразу, въевшуюся в подкорку "Тритон три, пятьдесят пятая свободны", достал из бардачка полупустую пачку сигарет. — Поехали, Сань.***
— Как давно температура появилась? — Два дня назад, — зареванная молодая мамаша всхлипывает и убедившись, что ее слушают, начала: - ну я сбивала-сбивала, а потом и думаю, ребеночку не надо же столько лекарств, да? Вредно страшно. А вообще - горлышко не красное, сыпи нет, да? Я в интернете смотрела - там такоооое пишут! Я все сверила - это рак. Представляете? Господи, за что, моя малышка же такая маленькая! Доктор! Помогите ей, сделайте ЭКГ. И УЗИ. И ФГДС. Ещё возьмите кровь, но так, чтобы ней не было больненько. И мочу на креатинин проверьте. Еще соскоб слизистой рта. Так, что же там еще советовали?.. Ах, точно, обрезание! Антон, глубоко вздохнув, потерев заложенные от детского ора и ора мамаши уши, снял перчатки, кинул в стоявшую неподалёку корзину и, положив руку на плечо мамочке, произнес: — Зубы режутся у дочки, Ольга Алексеевна. — Что? А как же ФГДС? — Поликлиника через дорогу, вы можете отнести в любой момент ребенка на какое вам угодно обследование, но в этом нет необходимости. — Даже укол не поставите? — мамаша теряет последнюю надежду на оказание экстренной и столь необходимой помощи ее чаду. — Всего хорошего, не болейте! — кинул Антон через плечо у входной двери, снимая бахилы и маску, надеясь, что эта гиперопечная не додумается накатать жалобу. У нас это любят.***
— Пятьдесят пятая, на обед, приятного аппетита, — ангельский голос диспетчера со недюжинным стажем Алевтины Егоровны из окошка, уже не один десяток лет заставляет желудки бедных фельдшеров и водителей рефлекторно вырабатывать с помощью париетальных клеток литры соляной кислоты и прочей фиговины, столь необходимой для пищеварения. Антон достает из холодильника контейнер с гречкой, греет в столетней микроволновке, садится и давится сухой проклятой крупой, смотря на то, как Саня уплетает за обе щеки огромные голубцы, приготовленные и упакованные заботливой женой, с которой они живут душа в душу уже больше двадцати лет. — Знаешь, Антох, а у нас идиотская система, не правда ли? Ну ты прикинь, за реальными наркобаронами никто и не подумает выехать, а если почетный фельдшер потерял всего одну ампулку ********а - всё, под белые рученьки, ФСКН уже тут. Ну не трындец, а? Антон согласно кивает, закрывает контейнер с остатками гречки, ставит в холодильник и выходит покурить. Да, система. Да, под белые рученьки...Несколькими часами раньше
— Да вино атравленнае было, госпадин врач! Дайте ей таблетка, завтра лучше станет, такое уже была, мамай клянусь! Антон, увидев, что вытанцовывает линия ЭКГ, почувствовал, как на голове зашевелились волосы. Так, депрессия ST, подъем Q... Твою мать, Антош, с началом смены, родимый. Инфаркт тебе свеженький, можешь не благодарить. Антон еще раз смотрит на неопрятного мужа, пытающегося спровадить поскорее доктора, стонущую жену, сживающая грудь, и подмяв под себя левую руку, кучу маленьких детишек-цыганят, то и дело залезающих в укладку, коих уже неоднократно приходилось отпихивать от нее. Стоп, для начала обезболить! Антон достает заветную ампулку, отточенными движениями открывает, набирает шприц, готовит вену, наклоняется к больной... и совсем не замечает, как проворный цыганёнок лет пяти залезает ему в карман и радостный уносится с заветной ампулой в соседнюю комнату. Нитраты, гепарин... — Сань, у нас инфаркт. Тащи носилки.Обеденный перерыв пятьдесят пятой бригады
Жнец весьма неуютно чувствовал себя в этом глупом спортивном костюме. А еще неуютнее — в теле этого гопника, так кстати оказавшегося рядом с этим забавным фельдшером. Но что поделать - конспирация требует жертв. Вон он, красавец, стоит, курит. Эх, бросил бы - прожил на десяток лет дольше. Но это уж его дело. На самом-то деле, Жнец даже не знал, почему его одолело желание пообщаться со своим конкурентом. Ну правда же - этот парень за последнюю неделю четверых вытащил, сукин сын! Ну представьте себе - сидишь ты себе, Вершитель Судеб, репетируешь на выходных речь для очередного человечка, точишь косу, надеваешь на работу свой лучший балахон, любовно отглаженный с вечера, а потом, в грёбанный понедельник, прямо с утра заявляешься к человечишке, а он тебя игнорирует, будто и не видит вовсе. Странно? Ну да Всевышний с ним, пускаешь в дело косу. Так она отскакивает от него, оставляя на память нехилую такую зазубрину. Сверяешься со списками душ, находишь этого засранца там. А потом решаешь свериться с Жизненными часами, и на тебе - еще двадцать лет! Серьезно? Даже у Вершителей Судеб порой бомбит. Потом ты находишь виновника твоих бед - Антошку фельдшера. Щупленький парень, тридцати лет от роду, работающий на износ, с явным синдромом эмоционального выгорания. Забив на работу, проводишь с ним целый день, второй, катаешься с ним в этой газельке и... проникаешься. Ты готов сам прибить тупую тетку, которая отказывается от госпитализации, медикаментов и вообще какой-либо помощи, хрен знает зачем вызвавшую скорую. Уже снисходительно улыбаешься одинокой старушке, вызвавшей врачей для того, чтобы ей