В главной зале замка друг напротив друга стояло двое человек, преисполненных решимости. Двое: королева Мьюни и мужчина в полном закрытом доспехе, ростом почти вдвое ниже её. Каждый держал оружие и был готов мгновенно пустить его в ход.
Удар! Противники отпрыгнули друг от друга, чтобы уже через секунду вновь сойтись с невообразимой скоростью.
Удар! Меч отразил выпад копья. Женщина в лёгких доспехах, воспользовавшись замешательством противника, сократила дистанцию и приблизилась к оппоненту. Звон и скрежет заполнили округу — меч королевы Мьюни скользнул по доспехам её противника.
Края широкой и длинной трещины в стальном панцире стали покрываться кровью. Рыцарь отскочил от своей противницы, продолжая направлять на неё своё оружие. Чертыхнувшись, мужчина отвёл одну руку за плечи, быстро отстёгивая ремешки наспинника и нагрудника кирасы, второй кистью продолжая удерживать копьё в направлении королевы. Громоздкая металлическая часть брони с грохотом упала наземь, обнажив голубоватый шёлк королевского боевого костюма. Стоило ей лишь коснуться земли, как противники вновь сошлись в бою. Было заметно, что воин стал существенно подвижнее и могло показаться, что он даже начал теснить королеву. Похоже, что он привык сражаться, не нося тяжёлой металлической брони — она слишком сильно сковывала его движения. Теперь же рыцарь, лишённый тяжёлого нагрудника, двигался много проворнее, чем прежде. Однако и правительница Мьюни усилила напор обрушиваемых на него ударов — меч то и дело рассекал воздух вокруг рыцаря, то и дело норовя вскользь задеть свою цель. Похоже, что Мун Баттерфляй решила воспользоваться шансом, увидев, что её враг теперь гораздо менее защищён. Тем не менее, мужчина, несмотря на то, что он до сих пор частично был облачён в тяжёлый стальной панцирь, уворачивался от взмахов клинка с поистине нечеловеческим проворством и после этого умудрялся атаковать в ответ, пуская в ход своё копьё…
«Чёртовы громоздкие железки!.. И толку от них, если меч Мун может разрезать их подобно маслу? Я даже не заметил, чтобы особая сталь нашего клана хоть немного замедлила движение лезвия».
Очередной выпад и стреловидный наконечник копья наконец достигает своей цели — заточенное до бритвенной остроты лезвие, направляемое рукой умелого воина, касается щеки королевы, оставляя на ней глубокую кровавую борозду, накрест пересекающую на ней королевский символ Баттерфляй, знак представительницы королевского рода — копьё перечеркнуло ромб.
Теперь секундную передышку в этом бою устроила Мун — почувствовав опасное положение, она совершила невообразимый прыжок, оказавшись в десятке метров от своего врага. Рыцарь, собравшийся было совершить рывок вдогонку, отбросил эту мысль, вынужденный уклониться от брошенного в него меча.
«Она бросила своё оружие?! Зач?.. О нет!» — повинуясь своему инстинкту, воин вновь уклонился. Теперь уже вслепую, руководствуясь лишь каким-то чудесным наитием. Манёвр прошёл не зря — на том месте, где рыцарь находился ещё какую-то секунду назад, теперь красовался кратер, полный расплавленной магмы. Ещё мгновение, и жаркий поток хлынул из раскалённого жерла, заливая пространство вокруг.
— Магия? Значит, ты решила, что справиться со мной в рукопашном бою у тебя не выйдет… Такой комплимент моим скромным способностям делает меня счастливым!..
Королева не ответила — её губы были заняты. Они шептали заклинания, призванные уничтожить противника. Тот тем временем бросился на женщину совершая немыслимо тяжёлые акробатические манёвры, призванные не дать королеве попасть по нему, и попутно уклоняясь от летящих в него брызг расплавленного камня. Поначалу это удавалось — за те несколько секунд, которые понадобились воину, чтобы добраться до его противницы, ни одно её заклятие не попало в него. Однако стоило ему только приблизиться на требуемую для удара дистанцию и нанести смертельный удар, как копьё, неожиданно остановилось, зажатое четырьмя дополнительными руками. Кожа королевы начала стремительно синеть. Четыре руки, сжавшие древко оружия рыцаря, резко отвели его в сторону, в следствие чего и сам его обладатель, повинуясь инерции, начал падать следом. Оставшиеся две свободные руки продолжали совершать магические пассы, готовясь сотворить губительную магию.
На остатках своих сил воин перекатился в сторону… Но не весь. Левая рука его сгорела в синем магическом пламени, извергнутом королевой Мьюни, нога, несмотря на зачарованные металлические поножи, была прожжена до кости. Воздух наполнился запахом жареного мяса, и воин, наконец осознав произошедшее, издал стон, полный боли. Правая рука разжала копьё и то упало на землю, едва слышимо звеня, ударяясь о редкие камешки. Засияв ярким белым светом, оно превратилось в красивый посох, увенчанный голубым кристальным полумесяцем со звездой.
— Это конец, Ривер. Мне жаль…
— Нет, моя дорогая… Это мне жаль. Жаль, что я не смог убедить тебя, показать тебе верный путь…
— Нет… Нет, Ривер, — королева присела перед поверженным противником на колени, снимая с него шлем с забралом. По разрезанной щеке прокатилась одинокая слеза, — Тот путь, что я избрала — единственно верный для блага Мьюни. Ривер…
— Не надо, Мун… Нет, ничего не говори. Ты же знаешь, что несмотря ни на какие причины я не смогу стоять в стороне, когда моей дочери грозит опасность… Даже если она грозит ей от рук её же матери и моей любимой жены… Давай же, сделай это… Иначе даже в таком состоянии я не прекращу попыток остановить тебя, Мун…
«Что же… Я сумел выиграть немного времени. Остаётся лишь надеяться, что Стар сумеет правильно распорядится им и успеет сбежать… — король взглянул в глаза своей супруги, налившиеся зелёной скверной тёмной магии, -
Этот Тоффи… Неужели ты согласилась на его условие? Мун, я уверен мы бы нашли другой выход…»
Королева не глядя вытянула руку и в ней тут же вспыхнул магический клинок из чистой энергии. Свободной рукой она прикрыла королю Баттерфляй глаза и, подарив ему прощальный поцелуй, погрузила того в небытие…
***
— Мой король… Ваше Величество, вы очнулись! Нет-нет, прошу, не двигайтесь!
Сквозь едва разлепленные веки правитель Мьюни увидел своего верного слугу Манфреда на фоне потолка своих же личных покоев в замке. Его лицо было очень белым, хоть и было заметно, что сейчас на нём совершенно не было пудры. Его покрасневшие глаза выражали крайнюю степень усталости, а губы — радость за возвращение монарха в сознание… Однако предупредил он поздно — Ривера уже сотряс болезненный спазм, вызванный случайным движением руки… Точнее, того, что от неё осталось: старательно забинтованную культю резануло болью, от чего та вновь немного закровила. Слуга раскрыл было рот, чтобы позвать сестёр из медицинского отделения Королевской Гвардии нянек, но Ривер прервал его, целой рукой грубо притянув к себе за пышный, но мятый воротник.
— Стар… Что со Стар?!
— Ваше Величество, прошу, успокойтесь…
— Какое, ко всем пням, спокойствие?! Моя дочь в опасности! Манфред, молю… Разве не тебе я наказывал отправить Стар в безопасное измерение? Так ответь же: что с моей дочерью?!
Искренне заботившийся о короле, слуга не мог сообщить что-то настолько жестокое. Мужчина отвёл заслезившиеся глаза в сторону и едва слышным голосом сказал:
— Королева… Она забрала её. Мы ничего не смогли сделать — межпространственные ножницы внезапно перестали работать и путешествия между измерениями для нас стали невозможными…
— Ох…
—…Когда же мы поняли это, то дали Стар охрану из лучших гвардейцев и отправили к стационарному порталу. Все оставшиеся воины встали на пути королевы… Каждый был готов пожертвовать своей жизнью ради неё, каждый сражался изо всех сил, но её магия… Стражам не удалось дать Стар нужное время…
Как, впрочем, и мне…
— Когда же королева Мун настигла группу со своей дочерью, то… Ваше Величество, если ранее она сдерживалась, стараясь не убить ни одного стража, обходясь лишь увечьями, то тогда… Мой король, из двадцати сильнейших рыцарей выжило всего трое, а ваша дочь оказалась захвачена, — последние слова слуга произносил уже дрожащим голосом — он знал, ради чего королева пошла на это, но смириться с этим он, как и король, был не в силах, — По рассказам выживших, принцесса достойно сражалась, несмотря на то, что бой шёл с её собственной мате…
— Манфред…
— Да, ваше Величество?
— Прошу… Оставь меня одного, Манфред… Одного… Прошу…
Кивнув, слуга бесшумно удалился.
***
— Ты умудрилась почти никого не убить, хоть твой муж и находится сейчас в критическом состоянии… Да ещё и те штук двадцать рыцарей… А остальные — покалечены… Истинный образчик гуманизма, Браво! — ящер нарочито медленно зааплодировал, саркастически смотря на Мун Баттерфляй, — Знаешь, я рад, что ты выбрала верное решение — жизнь одного человека в обмен на жизнь каждого в королевстве. Математически выгодно — один ведь меньше двухсот тысяч, да? А ты, я смотрю, всё также остаёшься верна прагматичному подходу к жизни, — Тоффи уже прямо издевался, прекрасно зная, как тяжело далось королеве это решение.
— Прекрати! Я выполнила свою часть сделки, теперь дело за тобой…
— Да-да-да… Можешь считать, что и не было Мьюни в кольце из бессмертных монстров. Уже когда ты будешь возвращаться — ты не увидишь ни одного война из моей армии… Если, конечно, тебе есть куда возвращаться — ты же не думаешь, что король Баттерфляй простил тебя, не так ли?
— Ещё нет, однозначно…
— А простит ли хоть когда-нибудь? — садистская улыбка на мгновение появилась на морде ящера. Он упивался происходящим. Особенно тем, как ловко ему удавалось перехватывать контроль над телом Мун, чтобы «придать сражению остроты». И вот уж где он себя в этом не ограничивал — в бою со Стар и её свитой. Сама же королева о контроле и не подозревала — виноватой во всех смертях она будет считать лишь себя.
— Уже неважно… Ведь это — необходимая плата за спасение всего Мьюни… Иначе произошла бы катастрофа… Своей жертвой Стар спасла свой народ… — на глазах королевы Баттерфляй выступили слёзы. Удаляясь из замка Тоффи, роняя по пути бесчисленные слёзы, она продолжала повторять эти слова, будто пытаясь убедить саму себя в правильности её поступка.
Выходило скверно — как ни старалась, она себе не верила…
