***
Мы, впрочем-то, и не были друзьями, на тот момент точно нет. Я просто иногда со скуки заскакивала в твою маленькую квартирку, где кроме тебя иногда были твоя вечно занятая мать и твой бестолковый старший брат, а они встречали меня с улыбкой на лице; ну надо же, у такой как ты появилась подружка, да еще и выглядящая в три раза лучше тебя. Там мы всегда о чем-то говорили, иногда я даже помогала тебе с домашней работой; до сих пор не пойму, делала ли я это из-за просьбы одноклассников или из-за боязни за твои никудышные оценки. Ты же в свою очередь давала мне читать твои любимые книги, а также плела разные фенечки, будто мы действительно подружки и должны носить одинаковые вещи. Естественно потом ты поняла, куда они всегда пропадают с моей руки. А еще у тебя был прекрасный голос, — единственная вещь, которая мне в тебе нравилась, благодаря чему я вообще решила немного пожертвовать своей репутацией. Твое пение завораживало, каждый раз вводя меня в ступор, ибо, черт возьми, такого тонкого, но чисто звучащего голоса я никогда не слышала. Только при пении ты, возможно, видела мое застывшее на несколько минут шоковое выражение лица. Каждый раз, черт возьми. Каждый. Чертов. Раз. Я сразу поняла, почему ты выбрала среди всех инструментов скрипку. Она больше всего подходила под твой голос, пусть когда ты и начинала заниматься, он был не такой мелодичный. Ты мечтала собрать целую команду и создавать такую же красивую музыку, но на тот момент мы были лишь ученицами средней школы, выпускницами, а значит на данный момент должны были думать только об экзаменах, которыми нас пугали учителя. Тогда я смогла услышать только одну и первую твою композицию. Перед началом игры ты делала глубокий вдох, расправляла плечи и аккуратно придерживала скрипку шеей, одну руку держала у завитка, а второй рукой положила край смычка на струну, блаженно закрывая глаза, начинала самую наипрекраснейшую игру в моей жизни. Думаю, если бы ты тогда в очередной раз довела все до конца, мы бы возможно продолжили также иногда приходить к тебе и разговаривать о будущем, смеяться над твоими ошибками в тесте и просто быть рядом. Тебе настолько было невтерпеж? Хорошо, ну и насколько тебе было приятно в тот момент? Какого было быть оттолкнутой единственным человеком, начинающим понимать тебя?***
Но как бы это ни было смешно, твоя мать все равно отдала этот тонкий инструмент мне, со слезами на глазах за что-то благодарив меня. Когда она начинала истерически кричать мне свои слова благодарности, реветь в три ручья и задыхаться, ее отводил от меня тот самый бестолковый брат, который после того происшествия смотрел на меня полными презрения глазами. Я не стала там долго находиться; не хотелось выслушивать истошные вопли твоей матери и смотреть на покрытую полупрозрачной пленкой мебель. Не было смысла оставаться там, где тебя, увы, не было. Не было и тех звуков, ради которых я сюда и приходила. Домой после этого, возможно последнего визита в твой дом, где по тебе уже все успели поплакать, я вернулась тут же. Не заходя по привычке в круглосуточный магазин, я все же пришла в дом, где было совсем тихо. Родители почти всегда куда-то уезжали, не считая нужным сказать мне причину. Скрипку я, даже не подумав о том, что она может сломаться, бросила на пол около двери, но тут же услышала неприятный скрипучий звук и взяла чёрный футляр в руки. Я никогда не играла на музыкальных инструментах, тем более на подобие такого. Но решив попробовать, я осторожно взяла в правую руку смычок, попыталась повторить твои движения перед игрой, а потом про себя посчитав до трех, дернула рукой, держащей смычок, по туго натянутой струне и услышала режущий слух скрип, почти что разрывающий мои барабанные перепонки на мелкие кусочки. Инструмент выпал из рук, когда я поднесла их к ушам, плотно закрыв. Как так? Почему до сих пор внутри разносится этот звук, превращаясь в обычный писк при полной тишине. При твоей игре это казалось чем-то простым. Ох, поздравляю саму себя. Я таки смогла повредить столь ценную для тебя вещь. От скрипки отлетел какой-то маленький деревянный кусочек, покоившись недалеко от исходного тела. Кажется, работать она не перестала. И вот вновь она в моих руках, так сильно отличающихся от твоих тонких ручонок, нежно берущих этот инструмент со смычком и играя на нем прекрасную мелодию. Я крепко сжала корпус скрипки, когда внезапно воспоминания о том твоём произведении напомнили о тебе, плачущей, сжимающей воротник моей рубашки и тихо шепчущей слова признания, адресованных мне. Движение смычком, и по комнате снова разносится неприятный звук, а мне внезапно становится все равно, я продолжаю двигать им по, кажется, скоро порвущимся от грубого обращения струнам. Пытаюсь закончить мелодию за тебя, ту главную часть, где твоё тело начинало покачиваться в разные стороны, а потом ты вставала на мысочки и делала финальный аккорд. Почему ты не доиграла его? Ты должна была снова исполнить мою просьбу, как всегда. Дура! Это так по-дурацки с твоей стороны! Ты была… Всегда была… Такой красивой в этот момент… Каждый день, когда я приходила к тебе. Чувствую, как по щеке катятся капельки то ли моего пота от идиотских стараний сыграть как ты, то ли слезы, а по шее с одной стороны течёт алая струйка крови, оставляя пятно на чистой рубашке. В этом ухе лишь неприятный непрекращающийся скрип. Падаю на колени, на этот раз прижав скрипку к себе так крепко, что одна струна все же лопнула, ударив меня по пальцу. Рыдаю ещё сильнее, вымаливая у тебя прощения. Мне так жаль, что все так вышло. Я уже не знаю, было ли мне так все равно на те слова, которые ты, также рыдая, как и я, кричала, прижимаясь к моей груди. — ≪ Хелен, прости меня! Прости меня, только не бросай меня одну! ≫ — снова кричишь моё имя, я не вижу твоего лица. — ≪ Я люблю тебя! Люблю так сильно, что готова умереть! Прости меня!!! ≫ И сейчас, прям как тогда, комната наполняется криками, рыданиями и звучаниями брошенного инструмента, до которого все ещё докасаются кончики пальцев. Мы сделали неверный ход, мы не обдумали наши действия, но это и наше с тобой оправдание. В тот момент был слышен лишь бешеный стук сердца и звуки скрипки. И всхлипы. Теперь и не поймешь, были ли они твои или мои. Я хочу поблагодарить тебя за те прекрасные моменты, но я обвиняю тебя в том, что ты не дала мне увидеть тебя ещё раз. ≪ Теперь нас будут связывать только звуки скрипучего инструмента. ≫