Семейные скрепы

Я докурил и выбросил окурок в урну у двери бизнес-центра, а потом широким шагом вернулся к припаркованной машине. Пальцы уже начинали леденеть — еще не зима, еще две недели до зимы, но сырой ледяной ветер, тянущий с Фонтанки, продувал тонкую куртку насквозь. Сидеть за рулем в ней было вполне комфортно, даже пока салон не прогрелся, а вот на улице... Впрочем, я и не планировал сегодня много времени провести на улице. Утром поехал в офис, как обычно, а на обратном пути собирался забрать с работы Оксанку, мою жену. Забирал я ее не каждый день; да и, честно говоря, на общественном транспорте она нередко оказывалась дома раньше меня, но сегодня, в пятницу, мне хотелось ее порадовать. Поехать в какой-нибудь огромный гипермаркет, набрать вредной, но вкусной еды... Или наоборот, отправиться в какой-нибудь ТЦ, поесть в ресторанчике, зайти в кино... Или даже купить шаверму, усвинячиться ей, обсыпать кожаный салон «Ауди» помидорами, запить колой и поехать кататься — все равно куда. Но Оксанка задерживалась, а я уже второй раз курил перед зданием, полностью арендованном ее конторой. Дверь то и дело распахивалась, выпуская незнакомых мне людей, среди которых иногда проглядывали смутно узнаваемые лица, а Оксанки все не было. Я уже подумывал покурить и третий раз, когда дверь распахнулась... Но оттуда никто не вышел. Дверь захлопнулась. Потом распахнулась снова. Казалось, что кто-то дергает ее изнутри, сигналка на двери попискивала, но створка вновь захлопнулась с железным лязгом. Наконец дверь распахнулась третий раз — так резко, как будто кто-то открыл ее с ноги, и из бизнес-центра выскочила моя жена. Но в каком виде! Успешная и уверенная в себе бизнес-леди вылетела на залитую вечерней моросью улицу в распахнутом пальто, размахивая элегантным шарфом, комком зажатым в руке. Оксанка совсем не смотрела, куда идет, поэтому очень быстро оказалась в луже, и перепачкала новенькие сапожки, отчего, уже немного спокойнее, вышла на сухое место. В машине было тихо, но я по губам видел, что супруга отчаянно матерится. Но вечером пятницы я был в благодушном настроении, и мне казалось, что любую оксанкину беду я разведу руками, бутылочкой мартини и хорошим сексом. Или не сексом даже, а фильмом. На девятый год в браке приоритеты немного смещаются в сторону фильмов. Я посигналил. Оксанка замерла на мгновенье, а потом опрометью кинулась к машине. Я не успел даже ничего сказать, когда супруга нырнула в прогретое нутро «Ауди», кинула шарф мне на колени и с чувством произнесла: - Тримудоблядская пиздопроебина. Я только улыбнулся. Если Оксанка начинает выражаться витевато, а не коротко, значит, ее дурное настроение уступает. Скоро она выплеснет весь свой запал и станет прежней — суровой и очень язвительной утонченной леди. Надо ей только не мешать. Оксанка посидела несколько секунд молча, после чего потянулась за ремнем безопасности и, откинувшись в кресле, приподняла ноги: - Ты только посмотри, во что превратились мои сапоги! - Протри салфетками, - посоветовал я, не вступая в дискуссию. - А душу мне тоже салфетками протереть? - ехидно поинтересовалась Ксанка. - Нет, - я был даже философичен. - Душу мы тебе мартини протрем. Или шампанским. Или даже крепленым. Что предпочитаешь? - Предпочитаю домой, - она добавила еще пару цветистых матерных оборотов. - Только сначала в какой-нибудь ашан. Там возьмем мне жидкость для протирки души, а еще маринованных помидоров, пиццу, фундука, миндаля... Я не стал дослушивать. Завел машину и стартовал, не дожидаясь, пока список вырастет до угрожающих размеров. Ксанка перечислила еще несколько позиций, и снова замолчала. Я тоже молчал, потому что выруливал с Фонтанки, и мне было как-то не до орешков. Наконец я влился в поток, направляясь в сторону юга, и прикинул, в какой из «гиперов» сейчас поехать будет лучше. Потыкал в навигатор. Пробки были везде. - Миш... - вдруг протянула Ксанка совсем не характерным для нее усталым голосом. - Наверное, мне надо уволиться. От изумления я даже рычаг коробки скоростей выпустил. Уволиться?! Да ведь она меньше года назад устроилась в эту не очень большую, но уверенно развивающуюся компанию. Быстро вникла в детали, охотно и с интересом работала, надеялась на скорое повышение... Почему, черт возьми?! Мне было не жалко. Хочется ей — пусть увольняется, но ведь еще год назад она сидела в тухлой фирме безо всяких перспектив, не рискуя написать заявление. Денег нам хватало, но Ксанка тосковала, и в конце концов я, образно говоря, дал ей смачного пенделя, чтобы увольнялась оттуда. Как говорится, работа должна приносить хотя бы что-то одно — либо удовольствие, либо деньги. А когда ни денег, ни удовольствия, ни времени на себя не остается... Это уже не работа, а батрачество какое-то. Моя зарплата позволяла не батрачить, хотя, конечно, я предпочитал содержать жену в «рабочем» виде. Мало ли что? Кризис меня многому научил. Все эти мысли пролетели в голове за пару мгновений. Дальше я взял себя в руки, перестроился в правый ряд и миролюбиво уточнил: - А что не так? Поссорилась с кем-то? Ничего другого мне в голову не приходило. А из-за чего еще можно увольняться с интересной работы, которая приносит не такие уж плохие деньги? - Да нет... - Оксана вздохнула и наконец пристегнулась. - Помнишь, я тебе говорила про Виталика? Я смутно припомнил. Действительно что-то такое говорила. Если бы не дурацкое имя, я бы, может, и не запомнил, но сейчас в голове всплыли обрывки воспоминаний. То ли водитель, то ли грузчик... - Помню, - осторожно произнес я, чтобы не спровоцировать супругу на новую вспышку гнева. - Какой-то мальчишка вроде бы... - Да, - Ксанка снова вздохнула. - На втором курсе учится, работает у нас курьером. Значит, курьер. Разницы для меня не было никакой, поэтому я максимально аккуратно уточнил: - Ну, помню. И что этот Виталик? Ксанка поерзала, забрала свой шарф, который я некультурно приткнул прямо в бардачок, и повернулась ко мне. Я был занят дорогой — пятница, час пик, центр города, — но все равно заметил, какое странное у Ксанки лицо — как будто бы одновременно усталое, кокетливое и удивленное. Возможно, было что-то еще, физиогномист из меня весьма посредственный. - Я тебе ведь говорила, что я ему нравлюсь? Я честно припомнил. Да, говорила. И мы даже вместе смеялись, что раз на Ксанку клюнул юнец, то она еще вполне себе хороша. Тогда супруга была вдохновленной и очень, очень воодушевленной. Настолько, что мне было трудно соответствовать ее запросам — я-то уже не мальчик... Я действительно считал жену красавицей. В свои тридцать четыре она имела неплохую фигуру и лицо, умела одеваться и подать себя... И одновременно с этим оставалась все той же дурной девчонкой, которую я когда-то... - Помню, конечно, - заверил я, поскольку пауза затягивалась. - Я смеялась, а он, похоже, серьезно, - Оксанка откинула голову на подголовник и закрыла глаза. - Проходу не дает. Дважды дарил мне цветы — их доставляли прямо в офис. Я не забирала домой... В тебе-то я уверена, а вот кумушки и без того обсуждают, - она передернулась. - Половина из них рассказывает, что я склеила мальчика на твои бабки, а вторая половина пребывает в уверенности, что я ходила к знахарке, и та мне его приворожила. - Глупости какие, - я даже не воспринял это всерьез. - Ты красивая, и без бабок обойдешься. А приворожить... Могла и сама. Бросила на перекресток в полнолуние крысиный хвост... - Миш, я серьезно, - тихо перебила меня Ксанка. - Я так больше не могу. Про меня шепчутся. И смотрят. Еще шеф подмигивать стал — дескать, а ты баба не промах. Но это полбеды. Я встревожился. Странно Ксанка говорила, не похоже на нее. - А сегодня он подарил мне кольцо, - вдруг выдохнула жена. - Я не приняла, конечно... Но оно стоимостью — две его зарплаты, я даже специально в «один-эс» заглянула. А когда я уходила, попытался меня остановить. За руки хватал, хрень какую-то нес... А потом упал на колени. На глазах у половины офиса! Я с трудом сбежала. А он остался. Я прищурился — выезжал на Московский проспект и не хотел влететь в ДТП. А когда развязка была позади, повернулся к жене: - Ксан, в чем проблема? Если двое сотрудников что-то не поделили, уволиться должен тот, кто менее ценен. Сходи к шефу и скажи, что тебя задолбало, что этот Виталик тебя преследует. - Я не могу, - так же тихо отозвалась жена. - У него только мама и сестра ДЦП-шница. А у нас ему предоставляют свободный график и сравнительно неплохую для этого зарплату. Он болтал что-то, что хочет проработать год-другой и уволиться... И шеф даже пообещал ему рекомендации. Если я сейчас потребую его уволить... Его уволят. Формально — всегда есть за что, я же юрист, я знаю. Я все равно не видел проблемы: - Ну так пригрози ему, - я даже улыбнулся. - Ты же юрист. - Пыталась, - Ксанка отвернулась. - Не помогает. Говорит, что из моих рук он примет все. - Кретин малолетний, - искренне высказался я. - Ну да, кретин... - Ксанка все-таки сорвалась. - Но я так не могу! Откуда он это кольцо припер, когда у него вся зарплата в семью уходит?! Почему его вообще на мне заклинило?! - Я не знаю, - мне даже сказать было нечего. - Если ты принимаешь участие в его судьбе, то... Но бросать хорошую работу ради одного дурака — тоже не очень умно! - Мишань, - Оксана вдруг как-то вся подобралась. - А ты можешь ним поговорить? По-мужски? Я говорила, что замужем, но он, похоже, вообще это не воспринимает. Впереди был проспект, прямой, как стрела, поэтому я даже отвлекся от дороги. - Ксан, - мой голос против воли прозвучал неуверенно, - что я должен сделать, по-твоему? Пойти и пригрозить какому-то щеглу желторотому? Крутить на пальце ключи от «Ауди» и трясти бумажником? Пообещать, что мои братки с ним разберутся? - Миш, я никогда у тебя ничего такого не просила, - Оксанка совсем загрустила. - Ну поговори, а? Скажи там... Что обычно мужики говорят? Что я твоя женщина, что ты не потерпишь... - Ага, а он, конечно, разом сдастся... - буркнул я, уже готовый согласиться. Это не выглядело слишком сложно, да и я за Ксанку... Но именно что я готов был за нее бороться! А не вот это всё. - Ну, попробуй ему объяснить, что я тебя люблю... - она беспомощно пожала плечами. - Что ты меня любишь... - В общем, мне надо выступить ему батей, - с неудовольствием фыркнул я. - Как раз по возрасту подхожу. Объяснить что-то там про тычинки и пестики. - Про тычинки и пестики он знает и сам, - устало выдохнула супруга. - По крайней мере, поначалу пытался меня отловить в пустом коридоре и нашептать в ухо, как я хороша. - Надо было еще тогда с ним говорить, - с досадой буркнул я. - А ты терпела и молчала! - Думала, само пройдет, - огрызнулась жена. - Кто же знал, что он такой упертый? - Я поговорю, - деваться-то мне все равно было некуда, и я не преминул уколоть супругу. - Заметь, любой другой муж на такие признания, что тебя кто-то там зажимал и шептал, уже бы от ревности сдох. - Но ты-то у меня не такой кретин, - Ксана погладила меня по руке на руле. - Правда, поговоришь? - Правда, - я всегда исполнял, если принимал решение. - В понедельник встречу тебя... Точнее, дождусь его. Надеюсь, узнаю. - Узнаешь, - жена даже фыркнула. - Кто будет за мной волочиться следом, тот и Виталик. - Ладно, - затея мне не нравилась, зато Ксанка повеселела. - Так что, в магазин-то едем? - Едем, - супруга явно пришла в более бодрое расположение духа. - И еще салата хочу. С крабами. В понедельник вечером я даже с работы удрал чуток пораньше, чтобы уж точно Виталика не пропустить. Приехал на полчаса раньше окончания рабочего дня и терпеливо глядел на железную дверь. За это время оттуда вышли только две смеющиеся девушки — и больше никого. Хотелось курить, хотелось размяться, но я терпеливо ждал и не двигался с места, опасаясь пропустить удобный момент. Все-таки выяснять отношения на глазах у всего ксанкиного офиса не хотелось. Потом точно только увольняться. В шесть дверь открылась — и почти не закрывалась. Терминал на входе постоянно пикал, и наружу вываливалась толпа деловых и не очень людей. Я смотрел во все глаза, но вроде бы никого, подходящего под описание, не видел. Наконец вышла Оксанка. Выглядела она неприступной и гордой, а за ней... Я даже глазами хлопнул. За ней действительно выбежал паренек. Совсем молодой, лет двадцати, не больше. Он пытался ее нагнать и что-то горячо втолковывал, но Ксанка с каменным лицом шествовала к метро. И у моей машины не задержалась. Я к тому моменту уже успел приоткрыть дверь и, рискуя машиной, нагнал парня, даже не захлопнув дверь «Ауди». - Молодой человек! Мне казалось, что я выгляжу ужасно глупо, как в дурном спектакле, но выбора не оставалось. - Молодой человек! Парень вздрогнул, остановился, проводил убегающую Ксанку взглядом и наконец повернулся: - Простите, вы... мне? - Да, вам, - весомо кивнул я. - Мне хотелось бы побеседовать с вами, Виталий. Он пошарил взглядом вокруг, словно пытаясь понять, что происходит, а потом неуверенно и не очень вежливо уточнил: - А я вас знаю? - Пока нет, - терпеливо проговорил я. - Но мне действительно нужно с вами поговорить. Пройдемте в мою машину. Парень сделал пару шагов, после чего снова замер, как осел. - Не пойду, - он помотал головой. - Если вам что-то нужно, говорите здесь. - Холодно, - намекнул я, хотя в глубине души уже готов был сдаться. На людях — так на людях, главное — чтобы отвязался от Ксанки. - Все равно, - парнишка шмыгнул носом, и я только теперь обратил внимание, что, несмотря на весьма холодный ноябрь, мальчишка одет в легкую куртенку на рыбьем меху. Но мне уже все осточертело, а ведь я даже не начал разговор, поэтому я отступил в сторону и достал сигареты, намереваясь хоть немного скрасить себе пребывание на ледяном ветру. - Виталий, - я заговорил спокойно и старательно, - я хотел бы побеседовать с вами об Оксане, моей... - Об Оксане Владимировне? - сразу вскинулся он. - Да, - я кивнул. - Оксана Владимировна — моя супруга. Парень даже чуть попятился, а потом оглядел меня исподлобья: - Морду бить пришли? От постановки вопроса, да еще и почему-то в уважительной форме, я опешил. - Пока нет, - мне едва хватило выдержки не фыркнуть. - Но видите ли, внимание, которое вы к ней проявляете, не нравится самой Оксане Владимировне и, мягко говоря, напрягает меня, ее мужа. Я хотел бы попросить вас оставить ее в покое. Парень молчал, и я наконец-то прикурил. Виталик осмотрел меня очень внимательно, и я даже расправил плечи, чтобы выглядеть внушительней. Надо сказать, что я и так сегодня перед работой собирался так, как не собирался даже в театр по ксанкиной просьбе. И мог сказать, что выгляжу безупречно: дорогой костюм, распахнутое пальто (в котором ужасно неудобно было вести машину), начищенные ботинки и лучший из шарфов, более всего походящий на кашне. Да что там! Меня Оксанка с утра даже лаком залила, чтобы чуть отросшие волосы не растрепались за день. Я даже пожалел тогда, что на голове ни единого седого волоска — так бы я смотрелся еще внушительней. Но увы, у меня начинала седеть только щетина на подбородке, а брился я гладко. Никогда бы не подумал, что... - Значит, вас зовут Михаил, - сделал невероятно логичный вывод мальчишка. Видно, Ксанка что-то ему про меня говорила. - Михаил Сергеевич, - кивнул я. Парень снова шмыгнул уже покрасневшим носом и вдруг вздохнул: - Простите, Михаил, но я никак не могу от нее отказаться. Оксана... Оксана Владимировна... Она... Нет, подождите! - воскликнул он, хотя я ничего не говорил, несколько ошеломленный нахальной заявой. - Я понимаю, Оксана Владимировна привыкла к высокому уровню жизни. Я не могу предложить ей ничего, - он снова шмыгнул носом, - кроме искренней любви. У меня не было детей. Оксанка была мне первой и единственной супругой, а до нее, надеюсь, я нигде наблудить не успел. Не было у меня и племянников или младших братьев, чтобы у меня был хоть какой-то опыт общения с неопытными влюбленными юнцами. Поэтому я постарался заговорить максимально мягко: - Молодой человек, ваша любовь... Я верю, вы не притворяетесь. Вы действительно ее любите. Но имейте же мужество признать, что у Оксаны Владимировны уже есть мужчина. Смиритесь с тем, что не все в этой жизни мы можем получить, как бы ни хотели того. - Поймите и вы меня! - вдруг яростно воскликнул он. - Я никак не могу! В конце концов, вы с Оксаной уже десять лет! Я хотел было небрежно подтвердить, но оказалось, мальчишка еще не закончил: - Вы уже получили свою долю... - и запнулся. - Свою долю Оксаны Владимировны? - я все-таки фыркнул. Ну вот как с таким говорить «по-мужски»? - Вы получили ее согласие, вы получили все, о чем только можно мечтать, - выдохнул этот... воздыхатель. - И я не уведу Оксану Владимировну из семьи. Она, наверное, любит вас... - Вот именно, - тут я встрял. - Оксана любит меня, а ваши ухаживания ей не по нраву. Тут мне пришла в голову светлая мысль, и я поспешил ее озвучить: - Я понимаю, вам, Виталий, наверное, кружит голову одно ее появление, - увидев, что парнишка закивал, я приободрился. - Я могу вам заплатить. Я могу вам платить ежемесячно, пока вы не найдете другую работу. Я могу вас устроить в свою фирму... Что я несу? Мне представилось лицо Артема, совладельца нашего небольшого бизнеса, если я бы сказал, что мы берем в штат на фиг никому не нужного курьера. Но меня уже несло: - У вас будет лучшая работа, какую только можно представить. Я не буду требовать от вас ничего, кроме одного — чтобы вы оставили мою жену в покое! Я еще не придумал, как буду разруливать это «офигенное» предложение, когда парень снова замотал головой: - Нет. Нет! Я не могу отказаться от... От... Я уже не знал, что говорить. Угрожать такому — курам на смех. Во-первых, унизительно, во-вторых, он, скорее, сдохнет, чем откажется. Вон, морда уже красная от холода, но ведь стоит и спорит! - Виталий, - я вложил в голос все свои чувства, - поймите, мы с вами не можем делить одну женщину при том, что она этого не желает. Оксана Владимировна много старше вас. Поверьте, у нее совсем другие приоритеты и взгляд на жизнь. Она попросила меня побеседовать с вами... - Это она просила? - его глаза ярко сверкнули, и я даже в сгустившихся сумерках вдруг увидел, что у него ярко-голубые радужки. - Да, - я раскрыл карты. - Она не хотела вас обижать и попросила меня донести до вас мысль, что она никогда не будет вам принадлежать. Поступите как мужчина, Виталий. Вложите весь свой пыл во что-то иное. Я знаю, у вас есть сестра, которой нужна поддержка. У вас есть одинокая мама... Им вы нужны больше. - Я отдаю им все, что могу, - пробормотал этот герой-любовник. - И время, и силы, и всю зарплату. - Так откуда же у вас деньги на подарки для моей жены? - любопытство все-таки дало о себе знать. - Я... - он стушевался. - Я подработку взял. На ночь. Ничего такого, пусть Оксана Владимировна не думает. Несколько курсачей написал... Я не какой-нибудь, я... - Вы приличный, - мне стоило определенной силы воли не поморщиться. - Виталий, как вы не можете понять одной простой вещи? Оксана не любит вас и не хочет быть с вами. Она попросила меня оградить ее от ваших ухаживаний. Я достал еще одну сигарету и, посомневавшись, предложил пачку Виталику — у него зуб на зуб не попадал уже, и я не мог понять, от волнения или все-таки от холода. Вроде бы холодно, конечно, но не настолько же... - Не курю, - отмахнулся он. - Да как же вы не можете понять одну простую вещь! Я вовсе не претендую на Оксану Владимировну. Я знаю, что она... Что я ей не пара. Но я не прошу ничего, кроме... он помолчал и выкрутился. - Внимания. Вот вы десять лет женаты, да? Она могла бы... развеяться, отдохнуть... - От меня в ваших объятиях? - мне надоело ходить вокруг да около. - В таком случае, это не любовь, молодой человек. Это похоть. А похоть наказуема уголовным кодексом. Я, увы, не помнил статьи за изнасилование. Оксанка бы сразу сказала. Хоть она и не занимается уголовными делами, все равно почему-то кучу лишних сведений имеет в голове. - Это не похоть, - взвыл Виталик. - Это любовь! Но я понимаю, что не вправе требовать от Оксаны Владимировны такой жертвы. Но я... Скажите, я симпатичный? Тут уже опешил я. Внимательно пригляделся к воздыхателю, но оценить было трудно — морда красная, кончик носа побелел. Однако черты лица были правильными, и я неуверенно отозвался: - Да вроде. Что вам мешает обратить свой взор на ваших ровесниц? - Они не такие, - снова замотал головой парень. - Михаил, пожалуйста, не мешайте мне! Оксана Владимировна... Я накоплю на ресторан. Какие она любит? Я сумею доставить ей радость. Это ненадолго, обещаю! Я просто... запомню. - Если вы хотите сходить с Оксаной в ресторан, после чего пообещаете, что оставите ее в покое, я оплачу любой счет, - твердо заверил я. - И даже не скажу об этом Оксане. - Нет, это не то... - парень поежился, кутаясь в свою куртенку. - Я хочу... с ней. По-настоящему. На любых условиях. Она ведь любит вас? Передайте ей, пожалуйста, что я готов на все. Так, как она захочет. Несколько секунд я только переваривал эти слова, после чего не смог скрыть изумления в голосе: - Молодой человек, вы в своем уме? Вы просите меня передать Оксане, что вы хотите... заняться с ней сексом на ее условиях? А больше мне ничего для вас не сделать? Парнишка задумался на мгновение, а потом вздохнул: - Я сам виноват. Был слишком настойчив, и напугал ее. А теперь она меня за километр будет обходить. А вы, конечно, собственник, вы же муж... Михаил, если вас это устроит, я бы мог и с вами... То есть... ну... с вами обоими. Ведь Оксана Владимировна вас любит? А если вы согласитесь, то это не измена. У меня окончательно помутилось в голове. Похоже, у парня не все дома. - Виталий, - я отбросил маску добросердечного папаши и заговорил, как привык, - вы не охренели? Вы предлагаете мне привести вас в нашу супружескую постель только для того, чтобы вы удовлетворили свою... страсть? - Ну да, - он неожиданно смело выдержал взгляд. - Я же говорю, что люблю. И готов на все, чтобы она... со мной... ну, была. Я бы и на ресторан согласился, если бы на это согласилась она. Сама! Без вас! А теперь это будет уже нечестно. Я пораскинул мозгами и неуверенно произнес: - Я могу ничего ей не говорить, и тогда вы можете попробовать соблазнить ее на ресторан. Только на него! - Не получится, - парень вздохнул. - Она уже знает об этом разговоре. Вы ведь меня тут ждали. А значит, все равно все будет... не так. Если вы согласитесь на мое предложение... Оксана Владимировна не будет разочарована, обещаю! - А что вы предлагаете делать мне?! - нервы у меня окончательно сдали, раз уж я начал мыслить теми же категориями. - Постоять и свечку подержать? Он задумался, но ненадолго, а потом покраснел еще больше — хотя мне казалось, что больше некуда. Потом оглядел меня подозрительно-странным взглядом и пробормотал: - Не обязательно. Вы... ничего так. Я не пробовал, но... могу. Меня разобрал нервный смех. Я смеялся и не мог остановиться, после чего закурил уже третью сигарету и выдохнул: - Виталий, вы предлагаете мне групповуху с моей женой? - Да, - он посмотрел неожиданно гордо. - А после этого... После того, как Оксана... Я оставлю вас в покое. У меня будут воспоминания, которые я пронесу через всю жизнь. Поскольку я молчал, не зная, что сказать на всю эту хрень, парнишка воинственно продолжил: - А то ведь я не отстану. Я уже знаю, где вы живете! Буду приезжать! - Вот только шантажировать меня не надо, - я скривился. - Мне достаточно одного слова, чтобы вы вылетели с вашего теплого местечка. И тогда ваша мама и сестра останутся без денег, которые им, по-видимому, очень нужны. - Ничего, - Виталик набычился. - Я заработаю! - Вы несете бред, - честно сказал я, но понял уже, что от него ничего не добиться. - Я передам ваши пожелания супруге. Только не удивляйтесь, когда завтра вылетите без зарплаты и по статье. - Главное — передайте, - лупоглазый щенок натянул рукава на пальцы и потащился к метро. Несмотря на весь абсурд, я с трудом удержался от того, чтобы не предложить подбросить его до дома. Вот ведь малахольный... - Ты сошла с ума, - констатировал я, глядя, как Ксанка наряжается для ресторана. - Я просто... - она даже чуть смутилась. - Миш, я не знаю почему, но мне его жалко. - А мне нет, - солгал я. - Он полный кретин. - Кретин, - согласилась супруга. - Но искренний. - Был бы не искренний, я бы ему морду набил, - мне ничего не оставалось, кроме как поправить галстук и причесаться. Я плохо представлял себе встречу на троих в ресторане, но Ксана настояла на необходимости поговорить всем втроем, а я уже махнул рукой. Ревность не была мне чужда; я ревновал свою красавицу-жену к партнерам по бизнесу, к подрядчикам, да даже к ее шефу! Но почему-то ревновать к этому парнишке не удавалось. Наверное, потому, что я его записал в душевнобольные, а к больным счет особый. Столик был заказан на семь, и нам следовало поторопиться, хотя, конечно, таких встреч в моей жизни еще не было. Мы прибыли в хороший итальянский ресторан без трех минут и сразу в холле услышали звуки... Ну, если и не скандала, то спора. - У меня заказан столик, - гордо заявлял наш будущий визави. Метрдотель и охранник глядели на его рыбью курточку с большим сомнением, и мне пришлось вмешаться: - Это наш гость. Будьте добры, принесите извинения. Администратор ресторана явно выпучил глаза, но быстро взял себя в руки и бархатно произнес: - Прошу прощения, вышла накладка. Ваш столик ждет вас. Нас, конечно, в ресторане знали. Знали и наш любимый столик, который мы бронировали... Оксана скинула короткую шубку на руки охраннику, а мне пришлось позаботиться о воздыхателе жены: - Раздевайтесь. Он неожиданно опустил взгляд и послушался. И мне почудилось в этом что-то... неправильное. Но к нам уже спешили служащие, поэтому я только лениво отправил и пальто, и куртешку в гардероб. Номерки здесь были не нужны. - Прошу вас, - я взял на себя роль хозяина вечера. Оксана молчала, но я знал, что это пока. У нее вопросов и претензий накопилось... Заказ тоже пришлось делать мне. Судя по испуганному взгляду нашего гостя, он в меню не понимал ничего. В нем даже цен не было. Когда официантка удалилась, я начал разговор, хотя и знал, что так не принято: - Итак, Виталий, мы уступили вашим требованиям. Вы здесь, и мы здесь. Скажите, чего же вы хотите от нас? Парнишка помолчал, а потом обратился к супруге: - Оксана Владимировна, вы конечно, уже знаете, что я предложил вашему мужу... - Конечно, знаю, - Ксанка приподняла бровь. - Но мне это кажется безумием. - Почему? - Виталик посмотрел на нее с такой надеждой... - Один раз — и я оставлю вас в покое. Знаю, это... нехорошо с моей стороны, но я... не могу иначе. Заказ, который я сделал в расчете и на молодого парня, тоже требовал готовки, поэтому ближайшие двадцать минут мы могли говорить абсолютно свободно. - Хорошо, - вдруг произнесла Ксанка. - Давай поставим вопрос иначе. Что ты можешь нам предложить? Мы уже поняли, что ты иначе не можешь. Но почему мы должны на это согласиться? - Потому что... Аргументов у него, конечно, не было, и он заговорил жарко: - Для вас это станет новым опытом. Вы ведь давно вместе... Это может всколыхнуть чувства... - А если наоборот? - скептически сощурилась Оксанка. - А если нет, значит, не любовь и была, - явно не сдержался парень. - Признайтесь, Оксана Владимировна, ведь такого опыта у вас нет? - Нет, - ответил я за жену. - А постель уже... ну... - он смущенно глянул на меня. - Наверняка уже не та. Говорят, любовь живет три года... - Так может, мне стоит подождать два с половиной года? - язвительно сощурилась супруга, а потом вдруг вздохнула. - Хотя при таком прессинге я не выдержу. Раньше убью. - Наша постель вас, юноша, волновать не должна, - я не позволил увести разговор в сторону. - Вас это не касается ни в каком случае. Даже если мы — вдруг! — согласимся. Хотя я не вижу ни одной причины, чтобы это сделать. - Михаил... - Виталик помялся, а потом вдруг предложил. - Заказ ведь принесут еще не сейчас? Можем мы выйти и... покурить? - Ты ведь не куришь, - удивилась Ксанка. - Иногда курю, - твердо заверил Виталик. - Когда волнуюсь. - Хорошо, - у меня мелькнула надежда поговорить и не впутывать в это Ксанку. - Идем. Мы вышли из ресторана без верхней одежды, потому как мне было лень просить кого-то принести наши вещи. Я уже достал было пачку сигарет, собираясь предложить и собеседнику, как он вдруг посмотрел на меня своими огромными голубыми глазами: - Михаил, поцелуйте меня, пожалуйста. - Что? - я снова опешил. Этот пацан слишком легко выводил меня из равновесия. - Поцелуйте меня, пожалуйста, - он был серьезен. - Ведь если я собираюсь уговаривать Оксану... Владимировну, то... Я разозлился. Этот парень явно воспринимал меня исключительно приложением к Оксанке, а это порядком раздражало. И не испытывал ни страха, ни трепета. Хотя должен бы был. - Сам напросился, - буркнул я, убирая сигареты обратно в карман. Я никогда не целовал мужчин, но этот сам напрашивался, поэтому я поступил так, как не поступал с юности — толкнул его к стене и навалился сверху. Ростом он был почти с меня, но вот в телосложении, конечно, уступал — не успел еще наесть и наработать. А может, и жрал через раз... Парень подо мной выгнулся, да так, что у меня на секунду дыхание перехватило, и лишь мгновением позже я сообразил, что он пытается оторваться от ледяной стены. Но просил о поцелуе? Я склонился к его губам. Когда я был молод, я так целовал девчонок только по пьяни. Сейчас адреналин в крови успешно заменил алкоголь. Тонкое, но гибкое и сильное тело подо мной снова выгнулось, и я перехватил его за талию. Губы легко раскрылись навстречу, но я рано упивался собственной силой и победой — сразу понял, что парень просто ничего не умеет. - Тебя кто-нибудь целовал? - выдохнул я ему на ухо, оторвавшись от неумелых губ. - Нет, - он ответил, но слова были и не нужны особо. - Только так, несерьезно. - И при этом ты обещал, что Оксана не будет разочарована? - меня захватила злость. Такой странный обман. Такая странная невинность... - Не будет. Потому что я люблю ее. Он не уворачивался, когда я с новой силой зажал его у стены. Оказалось, что целовать мужчину — почти то же, что целовать женщину. По крайней мере, поддавался он так же. И я вложил в поцелуй всю ярость, что терзала меня с пятницы. Виталик покорно подставлялся, пытался неумело ласкать меня языком в ответ, но мне это не было нужно — я мстил за... за все, что пережил за эти дни. - Нравится? - зло выдохнул я, когда был вынужден прервать поцелуй, чтобы вздохнуть. И неожиданно услышал в ответ «да». Этот парень опять выбил меня из колеи. Я собирался было отстраниться и покурить наконец, но он сам забросил мне руки на плечи и прижался горячим телом. На ноябрьском ветру в подворотне камерного ресторана это было... Я ощутил тепло и невольно притиснул его к себе. И сразу почувствовал, что обжимаюсь не с женщиной — вот тут отличие чувствовалось... явно. - Так ты хочешь со мной или с Ксаной? – я как-то машинально облапал его за талию. - Ее я люблю, - я заглянул в его глаза и понял, что зря спрашиваю — взгляд «поплыл». - А вам... тебя... Он не договорил, но я и так чувствовал. И что самое худшее — он наверняка чувствовал тоже. - Может, не будем ждать заказ? - он слабо дернулся в моих объятиях, и я опустил ладони на его ягодицы. - А мнения Оксаны Владимировны ты теперь не спрашиваешь? - Вы же... любите друг друга, - он почти стонал, прижимаясь ко мне и массируя вставший член бедром. - Она... поймет. Я резко оттолкнул его, а потом почти бегом спустился вниз. Ксанка вскочила, едва увидела мое лицо. - Миша? - во взгляде ее была паника. - Что случилось? Где Виталик? Ты его не...? За годы я научился понимать жену с полуслова: - Нет, я его не убил, - речь давалась мне тяжело. - Но я... его целовал. И я... - Я вижу, - супруга скосила взгляд вниз, на полурасстегнутый пиджак. - Я не видела такой страсти с тех пор, как... Ты хочешь поехать домой? С ним? - Я... - напряжение спадало, и я начал соображать. - Ксана... - Я все поняла, - резко отозвалась жена и подошла к стойке. - Мира, будьте добры, отправьте нам наш заказ к нам домой. - Но как же... - знакомая официантка хлопнула глазами и покивала. - Как скажете. Счет сейчас или потом? - Сейчас, - Ксана достала карту. - И если на звонок никто не ответит, то оставьте под дверью. - Это небезопасно, - предупредила Мира. - Могут украсть. - Ничего... Я вновь восхитился своей женой. Тут в зал вошел Виталик — он, видимо, успел побывать в туалете. - Одевайся, Виталик, - бросила ему жена, первой шагая в гардероб. - Ты же этого хотел. В квартиру мы ввалились странно. С одной стороны, приличные люди; с другой — с нами был этот щенок. С третьей, возбуждение сошло на нет, но с четвертой... Я знал, как оно может быть. Точнее — вспомнил. Уже в коридоре, едва заперев дверь, я страстно поцеловал Ксанку, и она ответила с не меньшей страстью. А едва я ее отпустил — она подарила такой же жаркий поцелуй нашему... любовнику? Получалось, так. Впрочем, мне было откровенно положить на все определения. Я хотел обоих. Ксанку, которую любил и которой восхищался. И этого парня, что умел и не умел так отдаваться. Когда до этого я чисто теоретически прикидывал, что такой вариант развития событий возможен, мне это представлялось иначе. Мне думалось, что мы чинно зайдем в квартиру, выпьем по бокалу вина, по очереди примем душ, а потом по очереди же отправимся в кровать, где можно будет побеседовать перед раздеванием... Где там! В спальню нашей двухкомнатной квартиры мы тоже ввалились все вместе, причем пиджака на мне уже не было. Глаза Ксанки горели, и я с гордостью чувствовал, как горячо она на меня смотрит. Виталик пылко глядел на супругу, а на меня взглядывал неуверенно, но это только подстегивало. Он сам захотел. И у него я буду первым. Даже Ксанка девицей мне не досталась... Когда я сообразил, что толпиться и обжиматься на троих у кровати неудобно, мне подумалось, что жену раздеть будет проще всего. И я, не мешкая, приступил к делу. Виталик ревниво подхватил, а Ксанка только стонала, поддаваясь движениям наших рук. На кровать мы ее опрокинули вместе — уже абсолютно обнаженную. Обычно супруга на этом моменте кокетливо дожидалась, пока разденусь я, но не теперь. Теперь она поднялась на локте и потребовала: - А теперь вы! Мы с Виталиком переглянулись. Я, конечно, отставал — стянуть костюм было куда сложнее, чем джинсы и футболку. Но стоило парню раздеться, как на него я посмотрел с не меньшим жаром — сухощавый, гибкий, кожа тонкая... Зато у него была потрясающе узкая талия и аккуратные полукружья ягодиц. Когда я наконец сбросил с себя рубашку и трусы, Ксанка с Виталиком уже слились в горячем поцелуе. Это было чертовски красиво, но я не собирался «свечку держать», плюхнулся на кровать и обнял супругу сзади. Она тотчас выгнулась мне навстречу, и я поглаживал ее тяжелые бедра, пока она потиралась попой о мой стоящий колом член. Виталик ласкал ее грудь и, кажется, млел от самого этого действия. Ксанка застонала и повернулась ко мне, впиваясь в губы. Такой страсти я не помнил... тоже давно. Хотя мне несколько не нравилась мысль, что ее ласкает этот воздыхатель, целовать супругу было безумно приятно, и я потянулся к ее груди. И — неожиданно, действительно неожиданно — столкнулся с длинными чуть узловатыми пальцами. Я прижался к жене теснее и нахально проскользил пальцем по позвоночнику нашего с женой любовника. Он глянул на меня из-за ксанкиного плеча, и как будто подался навстречу моей руке. Я уже не понимал, кого из нас он хочет больше. - Миш, - Оксанка снова застонала. - Я хочу... двоих... Давно мечтала, но не хотела говорить... Виталик аж подпрыгнул. Для меня желание жены тоже было законом — по крайней мере, когда оно осуществимо. Я скользнул рукой между ее бедер и почувствовал, насколько там влажно — рука скользила по гладкой коже... - Ты, - скомандовал я Виталику, - на спину ляг. Он поглядел на меня зачарованно, но послушался и громко ахнул, когда Ксанка нетерпеливо его оседлала. Мне предстояла задача сложнее, но доверить ее какому-то щенку я не мог. Смазка валялась у нас в ящике тумбочки, и мне пришлось отвлечься, а когда я подполз ближе, оказалось, что Ксанка уже восседает на бедрах любовника и покачивается, не давая ему войти. - Ми-и-иш? - томно протянула она. - Можешь начинать, - благосклонно отозвался я, выдавив на пальцы скользкий гель. Готовить супругу я предпочитал тщательно, а вот Виталик терпением не отличался — едва Ксанка дала слабину, как он почти рывком насадил ее на свой член и громко, прерывисто застонал. Ксанка, однако, о себе позаботилась сама — удобно уселась и двигаться ему не дала, пролепетав: - Подожди, дай почувствовать... Этого Виталику хватило, чтобы терпеть. Ну а мне хватило времени, чтобы заняться делом. Я осторожно помассировал нежные, но упругие мышцы супруги и вошел в нее пальцами. Это было привычно и естественно, но вот ощутить, что в ней уже что-то, точнее, кто-то... Это было странно, но... горячо. Виталик всхлипывал, когда я через тонкую стенку ласкал его член, но занят я был не им — мне нужно было не причинить боли Ксанке. Впрочем, она была настолько возбуждена, что любое мое действие требовало втрое меньше усилий. И уже через пару минут я резким движением наклонил жену и пристроился к ней сзади. Краем глаза видел, как Виталик ласкает ее свесившуюся вниз грудь, но скоро мне стало не до того — я медленно вошел и сразу охнул от тесноты. Делить с кем-то жену... ну, чисто физиологически оказалось очень приятно. Ксанка вскрикнула и приподнялась, потом опустилась, а потом и сама начала двигаться, постанывая и лаская... не меня. Одной рукой я придерживал ее, чтобы ей было легче держаться. Виталик уже давно постанывал от ритмично приподнимающейся на нем женщины, а я просто изнывал и понимал, что мне — впервые за несколько лет — придется оттягивать оргазм. Я не Виталик, у меня сразу заново не встанет, а ревновать я не хотел. - А-ахх... - Ксанка выгнулась и требовательно вцепилась мне в бок, но я знал, что она так быстро не может, поэтому двигался в ней, регулярно перехватывая себя за основание члена. - Миш, - Ксана задыхалась, - а вы можете с разных сторон?.. Меня аж тряхнуло от такого предложения, и я, как владелец Ксанки, великодушно уточнил у Виталика, который выглядел осоловевшим, когда Ксанка с него поднялась. - Ты куда хочешь? - Туда же, - выпалил он. - Тогда я в рот, - я развернул супругу и поставил ее на четвереньки, а сам тяжело плюхнулся на постель, чтобы ей было легче. Ксанка страстно обхватила губами мой член, и я расслабленно откинулся на спинку кровати, но вскоре почувствовал, что привычный ксанкин ритм меняется — Виталик трахал ее, и меня, получается, заодно. Супруга стонала и всхлипывала, но большего ей не позволял член во рту, и меня это завело еще больше. - Руки ей придержи, - скомандовал я Виталику. Тот посмотрел диким взглядом, явно не решаясь на такое святотатство, но я сдвинул брови — как мог, потому что Ксанка как раз взяла меня в горло — и Виталик послушался. Теперь моя супруга была полностью подчинена нам, и это тоже заводило, хотя я был почти уверен — захоти она освободиться, отбросила бы этого щенка только так. Но ей, видимо, не хотелось. Я видел, что она хочет что-то сказать, но мне было в кайф пользоваться ее ртом, а Виталик вдруг прошептал: - А я могу ее... ну... рядом? - Можешь, конечно, - я усмехнулся, - если удержишь ее. Узловатые пальцы крепче впились в запястья моей жены, и я придержал ее за волосы, чтобы не задела, когда Виталик войдет в ее задницу. Но Ксанка только томно простонала — видно, разработал я ее хорошо. Однако оргазм приближался неумолимо, и я с легким сожалением был вынужден резко отстранить супругу. Она непонимающе-обиженно на меня воззрилась, однако Виталик вдруг вскрикнул и так ее прижал, что я сразу понял — кончает. Ненадолго мы расцепились. Ксанка чуть раздраженно привела в порядок волосы, которые я ей растрепал, и возмущенно спросила: - Виталь, а ты не мог не в меня? - Не мог, - расслабленно откликнулся тот. - Мне давно хотелось в вас... в тебя. - А зачем в последний момент сменил?! - Ксанка еще больше возмутилась. - Он что, именно в тебя? - тут и я поднялся. - Ну да, - она тряхнула головой, отчего волосы снова растрепались. - А теперь узнаешь, как это, когда — в тебя. - Что вы... Но мне уже было плевать. Я так и не кончил, а Ксанка валялась на кровати и ласкала себя рукой — ей так всегда легче было кончить. Жене стоило помочь. Я резко заломил любовнику руку, почти утыкая его лбом в живот жены, и потребовал: - Ты ее сейчас вылижешь. Всю. И сперму — тоже. Теперь я знал, что делать. Виталик уже кончил, потерпит. Ксанку всегда легче довести до оргазма ртом. А мне хотелось... Я вновь провел пальцами вдоль позвоночника парня и с восторгом ощутил, как он прогибается мне навстречу. Я легко перехватил уже использованный сегодня баллончик с гелем для анального секса. Надеюсь, для мужика тоже подойдет. Виталик задергался, но я ткнул его лицом между ног жены, и та охотно перехватила его за волосы, лишая возможности двигаться. Передо мной осталась ничем не защищенная узкая задница. Когда я только надавил пальцами, Виталик еще пытался вырваться, но это недолго продолжалось — Ксанка закинула ногу ему на спину и управляла движением с помощью волос. Я вошел пальцем. Тесный он был... Мне казалось, что яйца тяжелее отвисают, стоит подумать, как я войду в него. Поэтому на полноценную подготовку меня не хватило. Когда я, сдерживаясь, настолько это было возможно, овладел любовником, он вскрикнул и сразу отвлекся от своего занятия. Но мне уже море по колено было. - Соси, - я рыкнул, надавив ему на шею, слабо соображая, что слово не подходит, но другого подобрать не мог. И он послушался! С легким стоном развел ноги шире, а потом склонился над постанывающей супругой. Я почувствовал, что у меня кружится голова. Член стискивало так, что я готов был кончить в любую секунду, однако старался дождаться супруги. Впрочем, меня все равно не хватило — поясницу будто прошило, и я с хриплым стоном спустил в него. Ксанка, видимо, слышала стон, и это ее подстегнуло, потому как я видел, как судорожно сжимаются ее бедра. Вот чего я не видел, так это того, что Виталику хватило и на второй раз. Когда я вышел из него, под нами... Под нами было влажно. Ксанка сразу откатилась на край кровати — она любила подремать после оргазма, а вот Виталику я провалиться в сон не дал — прижал к себе и едва слышно прошептал: - Ну и как тебе? Ты же этого хотел. - Не думал, что у меня... такая горькая, - он выдохнул. - Но во всем остальном... - Ничего, - у меня откуда-то взялась уверенность на будущее. - Ты еще мою попробуешь. Или хочешь сейчас? - я нагло провел ладонью между его бедер, задевая уже мягкий член и размазывая влагу. - Сейчас... не надо, - он облизнул губы. - Потом... Если вы не будете против, я... Ну, чтобы сразу в рот. - Отсосешь, - выразил я его мысль и неожиданно почувствовал, что у меня снова встает — медленно, конечно, но... Да у меня уже лет десять так быстро не вставало! - Соси, - я подтянул его ближе. Он подполз, но смотрел устало и жалобно. - Соси, - повторил я. - Иначе я скажу Оксане Владимировне, что это первый и последний раз. Мягкие губы сомкнулись на головке моего члена, а я с нежностью посмотрел на спящую жену. Кажется, ее этот поклонник... весьма неплох. Особенно когда так сжимает горло. Не умеет брать глубоко... Но это поправимо. - Вы действительно хотите заключить столь странный договор? - женщина-нотариус посмотрела сухо и серьезно. - Надеюсь, вы понимаете, что риск «несчастного случая» и «непреднамеренного убийства»... - Понимаем, - я знал, что говорю. - Я оставлю вам пакет, который следует открыть в случае моей насильственной смерти, или насильственной смерти моей жены. Женщина кивнула, а потом обратилась к секретарю: - Анечка, пожалуйста, подготовьте документы на подпись в двух экземплярах. - Две минуты, - девушка-секретарь кивнула и исчезла из комнаты. - Видимо, вы, можно сказать, усыновили юношу? - приветливо улыбнулась мне нотариус. Я понял, что она уже решила, будто я — горе-папаша, что заделал сына, а теперь, спустя двадцать лет, спохватился. Ксанка глянула на Виталика, потом на меня, а потом четко и явно произнесла: - У нас нет наследников. Долю в бизнесе мы и сами рассчитаем, а вот на всякий случай... Кстати, возможно, мы захотим оформить на мальчика квартиру. - Если вы станете постоянными нашими клиентами, я сделаю вам пятипроцентную скидку, - нотариус совсем разулыбалась, будто квартиру дарили ей, но тут в кабинет зашла секретарь. - Подпишите здесь и здесь, пожалуйста. Мы все втроем склонились над бумагами, и только Виталик вдруг отвлекся: - Спасибо, - он произнес это почти одними губами. - Сестра не забудет. - На здоровье, сынок, - я усмехнулся и добавил почти неслышно. - Готовь зад. - И рот, - Ксана произнесла это так же тихо, а потом звонко добавила. - У нас настоящая семья.