Неотправленные письма.

Доброго здравия тебе, ураган по имени Рангику Мацумото. Наверное, ты бы удивилась, увидев это письмо и прочитав мое имя в графе ”Отправитель”. Да, ты бы вполне спокойно и с радостью восприняла бы письмо от моего бестолкового... нет, не бестолкового. Не имеющего понятия, что такое хорошие манеры, такт и умение засунуть свое мнение себе куда подальше и поглубже и не искать справедливости там, где велик риск нарваться на неприятности, неотесанного, грубого, чересчур прямолинейного, но отнюдь не бестолкового лейтенанта. Я знаю, что с Ренджи вас связывала долгая и тесная добрая дружба, причем именно дружба в самом лучшем, чистом и не испорченном химией мятых простыней смысле этого слова. И потому я даже представил, как ты скачешь по пустыне, окружающую замок мертвых Лас Ночас, шумишь, на уши всех арранкаров поставив, и всячески выражаешь свою радость от письма, которое он тебе решился бы, допустим, отправить. Я знаю, что ту же самую радость ты испытала бы, получив письмо от моей своеобразной, забавной и гораздой на всякие способные любого в шок повергнуть выдумки сестрицы. Я уверен, приди тебе письмо от Киры, который, стараясь спрятаться от боли на душе из-за предательства Ичимару, последовал примеру Шухея и с головой ушел в работу - ты бы зажигательную джигу-дрыгу отплясала. Не знаю, как ты отреагировала бы, получи ты письмо от Шухея, о котором, кстати, обязан буду тебе пару слов сообщить ниже... Не моего ума, впрочем, это дело. В перипетиях ваших отношений вам лучше разбираться самим. Я, в общем, к чему... Я знаю, что ты была бы ошарашена, получив письмо от меня. Но тебе пишу сейчас я, а не оставленный тобою любовник или твои друзья. Впрочем, ты письма этого никогда не получишь, а потому я имею право сказать всё, что хотел, тебе здесь. Ты никогда этого не прочитаешь, я никогда этого не отправлю... Кстати, раз уж ты всё равно этого не прочтёшь, знай - ты далеко не первая, кому я такие послания кропаю. Странно, но немного и правда на душе легче становится, когда выплёскиваешь всё на бумагу. Упаси сила небесная кого-нибудь узнать, что капитан шестого отряда Готей 13 Бьякуя Кучики, глава Великого клана, благородный аристократ, таким идиотизмом страдает... Бьякуя в который раз уже отработанным до автоматизма движением откинулся в кресле, прикрыв глаза и заставляя самого себя поверить в то, что он почти проникся идеей лечить тяжело больную душу написанием таких вот писем, которым отправленным быть не суждено. Когда же мужчина вспомнил про то, как попытка излить свой негатив в адрес Ичиго Куросаки закончилась погромом его же собственного кабинета (причём его же руками...), он нахмурился, убеждая себя в том, что это просто адресата он выбрал не очень подходящего, такую лютую ненависть никакими письмами не исцелишь, вот и всё. Надо продолжить свой разговор с Мацумото в одни ворота, отвлечётся, да и скажет ей то, чего в лицо он ни за что бы не сказал. И, может, картинка, настойчиво мелькающая перед серыми глазами старательно прячущего свои эмоции глубоко внутри аристократа, на которой лепестки Сенбонзакуры делают из Куросаки кусок сочащегося кровью сырого мяса на костях с остекленевшим взором и перекошенным в гримасе невыносимой боли лицом, наконец-то покинет его сознание... Приняв позу, более свойственную статуе, нежели живому человеку, Кучики взялся за перо и продолжил старательное написание своего послания. Я тебе вот что, собственно, хотел сказать. Знаешь, почему я вообще за это письмо взялся? Потому что заявляю тебе со всем пониманием того, что я говорю - мне тебя не хватает, Мацумото. Представил, как сейчас округлились бы твои голубые глаза, если бы ты это прочитала - и самому даже смешно стало. Кучики не врал - тонкие губы капитана тронула лёгкая, едва заметная, но всё-таки улыбка. Да, понимаю, странно такое от меня слышать... Как женщина, ты меня не интересуешь, хоть ты объективно прекрасна и внешне, и душою. Ну ты меня поймёшь - с уходом Хисаны я словно совсем умер в этом плане, даже не хочется ничего. Ха, вот я трус, даже не хватает сил вещи называть своими именами. Смерть называть смертью, а не вот этим жалким "уход"... Ладно, не об этом сейчас. Вряд ли тебе интересно читать тоскливые излияния человека, о котором по всему Готею говорят, что у него сердце точно изо льда сделано. Да-да, Мацумото, я, кстати, в курсе про это. Ты бы, наверное, прочитав о том, что мне тебя не хватает, задалась бы вопросом: а ему-то с чего? Ведь мы и друзьями никогда не были, да и о какой дружбе с такой глыбой льда, какой меня все считают, может идти речь... Да, это так. Но, Рангику Мацумото, пойми одно. Мне всегда интересно было за тобой наблюдать, пусть издали, со стороны. Ты ведь, как и я, та ещё мастерица прятать всё то, что у тебя на душе. Только маски мы с тобой разные выбрали. Я - кусок мёртвого камня, а ты - этакий ураган над Готей 13. Ты - безответственная, весёлая, редкостная лентяйка, выпивка в твоей жизни занимает одно из центральных мест, я - сплошной ходячий свод законов и правил, которые необходимо неукоснительно соблюдать. Ты говоришь громко и уверенно, даже не боясь сорваться до крика, я чеканю слова сквозь зубы с таким выражением лица, словно мне челюсти свело... ну или гастрит резко обострился. Ты впечатляешься живо, поражаешься новому так искренне, словно ты такая дурочка наивная, что впервые о таких вещах слышишь, ты радуешься мелочам, я же, даже если слышу нечто поразившее меня до самой глубины души, делаю вид, что мне это глубоко безразлично, и судьба карпов в пруду моего сада мне гораздо важнее. Да только мы оба - хорошие актёры, прячущие каждый за выбранной им ролью разодранные в клочья души. И потому мне всегда интересно было, до каких же пор мы с тобой продержимся, когда же настанет пора нам с тобой сломаться... Не знаю, как расценивать твой уход в Уэко Мундо за Ичимару, по которому ты страдала, стараясь спрятать это от прочих и топя это в горьких пьяных слезах на плече Шухея, терпеливо сносящего то, как ты рыдаешь при нём по другому мужику... то ли это и есть тот самый надлом, о котором я выше говорил, то ли ты просто, как и привыкла всегда, наплевала на всё и выбрала путь, ступив на который, как ты считаешь, ты обретёшь счастье. Не знаю, а судить не берусь. Кстати, ты прости, что я так упомянул так о ваших с Шухеем посиделках... Просто шёл как-то, сам выпивший (не поверишь, но не только ты любишь притопить при помощи сакэ рвущие до крика в глотке сердце душевные муки). Шёл, мечтал, как размозжу череп Куросаки... чёрт, нет, этого тебе знать не надо. Нервно вздрогнув, словно в страхе, что Рангику Мацумото собственной персоной сейчас выглянет из-за его плеча и шутливо-укоризненно так протянет: "Ай-яй, Кучики-тайчо, а я и не думала, что вы так ненавидите будущего мужа вашей сестрёнки!", Бьякуя склонился над письмом и быстро перечеркнул строки, в которых говорилось о его кровожадных грёзах под названием "Цвети, Сенбонзакура, над головой Ичиго Куросаки", и о том, что Рангику об этих его навязчивых настроениях знать совсем не надобно. Выдохнув с облегчением, словно времени у него на это действие было в обрез, капитан продолжил писать. Я шёл, подвыпивший, и нечаянно наткнулся на вас с Шухеем. Не знаю уж, какого вы забыли у казарм третьего отряда, но я и сам блуждал там, где меня, по идее, и быть не должно, и потому я ушёл, не став выдавать своего присутствия и задавать какие-то неуместные вопросы. Но то, как ты рыдала у Шухея на плече, костеря Ичимару почём зря, я запомнил. Знаешь, а ему, кстати, самое место в нашем клубе "Засунь свои эмоции себе в одно место". Одного капитана обратили в Пустого, второй, как оказалось, приложил к этому руку и его предал, а девушка, от которой Хисаги голову потерял ещё давным-давно, обнимает его и заливается горькими слезами по ещё одному покинувшему Готей 13 предателю... Поражаюсь его выдержке, ходит с таким видом, словно у него, в целом-то, всё в порядке. Хотя, не совсем так. Ходил. До той поры, пока ты с Ичимару не ушла. Не видел, не знаю, как это произошло, но представляю, какой для него это был болезненный удар. И, похоже, настолько болезненный, что он известие о своём назначении капитаном девятого отряда воспринял с таким видом, будто ему сообщили, что на Грунте распродажа мужских костюмов. Проще говоря - когда его назначали, у него, по-моему, каждый шрам светился одним коротким "Да мне по..." Мысленно обругав себя за несдержанность, Кучики перечеркнул бранное слово и поставил "мне плевать". Не только мне тебя не хватает, Рангику Мацумото. С той поры, как ты ушла, Шухей стал на труп походить. Не физически - нет, от него гнилью не пахнет, куски разлагающегося мяса с него на ходу не осыпаются... Но посмотришь на него, попытаешься заговорить с ним хоть о чём-то, кроме службы - и, цитируя моего похожего на стихийное бедствие лейтенанта, "как будто с зомби каким-то разговариваешь, пару слов пробурчит да уходит с каменной рожей". Да, даже Абарай заметно приуныл, когда узнал о том, в чью пользу выбор ты сделала. И думаю, дело тут не только в товарищеской солидарности с влюблённым в тебя Шухеем. Уж мне-то не знать, сколько вы всего навытворяли, организовывая шумные посиделки или вылазки на Грунт, сколько раз заглядывали в лицо самой смерти и сколько раз молили небо друг за друга, когда кто-то из вас балансировал на той самой тонкой грани, которая и разделяет жизнь и смерть... Кира, кстати, и без того раздавленный предательством Ичимару, когда узнал, что ты с ним ушла, начал почти во второго Шухея превращаться, загоняя себя бесконечной работой. Только до умения Шухея себя в руках держать лейтенанту Идзуру пока далеко - взгляд у него такой затравленный, такой мёртвый, что мне порой жутко становится, когда я на него смотрю... Даже Рукия стала другой, узнав, что ты ушла. Более вдумчивой, более осторожной, теперь частенько застаю её за созерцанием заката, прожигая который взглядом, она словно пытается ответа добиться, зачем же ты нас всех покинула. Момо совсем сломалась, не оправившись толком после предательства Айзена. Абарай мне говорил, сколько раз ему и Кире с Шухеем приходилось успокаивать её просто безобразные истерики... Ну а мне просто не за кем больше наблюдать. Шухей не сегодня-завтра сыщет верной смерти, на которую он так отчаянно нарывается, и не с кем будет мысленно быть солидарным, некого будет понимать в этом отточенном до идеала умении маскировать свою душевную боль от этого мира. В общем, Мацумото, своим уходом ты многих сломала, знай об этом. P.S. Забыл тебе ещё кое-что сообщить про Шухея. Не знаю, важно тебе это знать, или нет, но он отправился по назначению Ямамото Генрюсая на миссию, с которой, я уверен, он уже не вернётся. Прости, так как задание строго секретно, и суть его разглашать нельзя, я не могу тебе рассказать, что Шухею предстоит сделать. Да, я знаю, с его-то упорством он добьётся победы, но ему однозначно конец, оттуда, отправляясь в одиночку, живыми уже не выбираются. Дописав, Кучики уставился на заполненный идеально ровными строками лист и нахмурился, понимая, что вряд когда Рангику узнает, что она наделала, оставив своих и уйдя за Гином Ичимару в Уэко Мундо. Он ещё помнил, как выла Сой Фон, узнав, что Шухей попросил снять её с той самой миссии, будь она неладна. Без Мацумото в Готее стало непривычно скучно, тихо, и как-то... безжизненно, что ли. За окном пролетела ласточка, взмыв вверх, сделав в воздухе красивую петлю, рухнув камнем вниз и снова воспарив к небу. Капитан Кучики искренне признал, что он завидует этой свободной от условностей и обязанностей птице, и сжёг письмо.