Домовёнок Кузя, домовой дед Нафаня и ноутбук Майкрософт

Ночь опустилась на город. Если говорить честно, город почти никогда не спал. Просто по будням он затихал чуть раньше, а ночью с пятницы на субботу вообще бодрствовал. Сегодня летняя ночь понедельника, город дремлет, уставший после тяжёлого, пыльного, жаркого дня. Эта квартира мало отличается от других квартир в высотном доме-улье, брате-близнеце тысяч домов. Ну, может, в ней чуть больше книг на полках, необычных вещей, сделанных руками хозяйки. Но это не главное отличие небольшой квартиры от других. Главное отличие — хозяйка верит в домового, лешего и прочих древних духов. А духи всегда помогают тем, кто верит в них и уважает. Обычно домовые приходят ровно в полночь, но в городах это время сдвигается. Современные люди, как одинокие медведи шатуны, не хотят отдавать ни секунды жизни другим мирам и живущим в них существам. Заполняют своей глупой вознёй даже темноту. Потому лишь в два часа ночи решётка старого воздуховода со страшным скрипом приоткрылась, и оттуда появилась крайне чумазая мордочка. Жёлтые светящиеся глазки осмотрели кухню. Не найдя желающих подкрепиться, человечек выбрался из своего укрытия. Росточку в нём было сантиметров шестьдесят, рыжие растрёпанные волосы делали его похожим на одуванчик-переросток. Человечек был одет в красную рубашку в белый горошек и домотканые льняные штаны, перевязанные красным поясом. На ногах лапти. Первым делом человечек подбежал к стене и начертил на ней длинным ногтем дверцу. И она действительно возникла, деревянная, расписанная под хохлому. За дверцей оказалась кладовка со всякими удивительными маленькими вещами. И если веник и тряпка хоть немного подходили для домового, то салфетки для компьютера и моющее средство выглядели немного необычно. С кряхтением человечек вытащил всё это на пол и схватил веник. Тут же бросился в коридор и затормозил у кондиционера. — Ах ты паршивый американский духоплюй-железка! Опять не дуешь, не фурычишь! Вот раньше люди с открытыми окнами спали, а сейчас что! В комнату не дуешь, на хозяйку дуешь! В комнате жарища, хозяйка пчхи-пчхи. Толку от тебя, как с козла молока! Домовой подпрыгнул и исчез в кондиционере. Тот натужно заскрипел, повалили куски пыли и чёрный дым. Но когда человечек вылез, аппарат действительно зашумел ровнее. Довольный домовой вернулся на кухню и замер у холодильника. На холодильнике была приклеена бумажка. — Вот севера ящик! И опять эта бумажка. Еды полно, а есть нельзя. Вот что за время, а! Раньше на женщину глянешь, есть где руке порадоваться. Хозяйку ночью за зад ущипнёшь, она синяк на полжопы увидит и радуется. К жениху хорошему. А сейчас что! Хотел хозяйку давеча ущипнуть-так и ухватить не за что! Беспорядок везде! Домовой оторвал бумажку и взмахнул рукой. Слова «после шести есть нельзя» превратились в «есть до двух часов ночи можно». Довольный домовой отправил бумажку на место. В комнату хозяйки домовой пробирался с опаской. Прибирать там он любил. Слушал ночной шёпот книг на полках, гладил статуэтки в шкафу и поражался, какие люди стали умные да умелые. Раньше книг столько было только у бабушек-лекарок, а фигурки такие делали только из дерева, да и то зимой, когда других дел не было. Но одна вещь в комнате не люба была домовому, более того, боялся от неё до дрожи. Спала эта вещь всегда на тумбочке подле хозяйской постели. И даже всякие гадкие силы, живущие там, не могли отвадить хозяйку от неё. По виду как книжка, только очень тонкая. Но там жили маленькие штучки с буковками и тёмная плита, страшная, как надгробный камень. Когда хозяйка нажимала пальчиком на буковку, плита оживала и превращалась в целый мир. Там говорили люди и жили краски, хозяйка ударяла пальцами по буковкам, смеялась, грустила, ругалась. А рядом никого. Домовой считал эту ужасную штуку порождением чернобога. Разве женщина может часами не ткань, не прясть, не вышивать, а сидеть в кресле и смотреть на цветную плиту? А ведь хозяйка у него рукодельница! Да ещё какая! И вышивает, и шьёт, и фигурки из теста лепит. Но когда эта штука спит. А она никогда не спит. Хозяйка напитала её своей силою, и поэтому её даже убить нельзя. Домовой уже пробовал два её сосуда перерезать. Один питает чернобогово отродье силушкой, а второй, толще и ужаснее, соединён с другими такими же монстрами по всему миру, и когда эти монстры все вместе, они вообще хозяйке жизни не дают. Только и сидит в ихнем Интернете. Вот и сейчас стоило домовому в комнату зайти, распахнулась крышка, отскочил сосуд жизни, отрастила погань паучьи лапы железные и к нему повернулась, затрещала угрожающе. — Ах ты, шайтан-батыр железка! Ты хоть понимаешь, что позоришь меня, дома главного хозяина! Я тут тряпочки добыл специально для тебя! Хозяйка проснётся, чего про меня подумает?! Везде чисто, а ты весь в пылюке! Непорядок оно, понял! Вот щас я тебя вытру и… Шайтан-железка под хитрым названием ноутбук щёлкнула крышкой и угрожающе заискрила. Мыться ноутбук не любил. И не потому, что был грязнулей, как раз наоборот. Пыль забивала его дыхалку под названием вентилятор, он мог перегреться и погибнуть. Но при этом он жил, пока на нём оставались следы пальцев хозяйки, её силушка. Чистый ноутбук двигаться не мог. Поэтому даже когда домовой, рискуя жизнью, протирал гадину, ноутбук за день или два снова собирал на себя всю пыль в доме. Спрыгнув со стола, он бросился к домовому, не намеренный отдавать свою драгоценную пылюку. — Дедушка Нафаня! Он опять дерётся! — заверещал домовой, убегая на кухню. Воздуховод выплюнул кучу сажи и другого домового. Этот домовой старше, одет в серую рубашку, штаны и лапти, сам будто весь в пыли. Окладистая борода спускается до самых ног. Первым делом старый домовой выхватил прямо из воздуха веник и прибрал за собой. Потом схватил пробегающего мимо собрата за шкирку и вытер его чумазое лицо. — Ты чего орёшь, Кузенька? Али рожаешь? Так ты не домовица. Опять, что ль, тебя Майки достает? — Он не хочет мыться, не хочет меня слушаться! Уйду в деревню жить! Вот как ты справляешься? У меня одна хозяйка, а у тебя семья, три ребятёнка, кот и собака! — Так потому мне две тыщи годков, а тебе тока шестьсот. Ты же дитятко ещё. Ладно, пошли, помогу. Кстати, а ты телефон новый чистил? Ну, по которому пальцем елозят? Вот же грязная харя, каждую ночь по целому часу его тру. — Хотел заняться после него, а он опять брыкается! Ненавижу этого шайтана заграничного американского! — А у него национальности нету, брат. Шкура японская, мозги американские. Пошли, учить тебя буду. Ноутбук сидел на тумбочке и шкрябал лапами по полировке, Кузя зарычал в ярости. А дед Нафаня спокоен, как танк в парке. — Эй, Майкрософт Самсунгович, как ваше ничего? Ноутбук вскочил, снова заискрил и затрещал. А дед и с места не сдвинулся. — Я чего спрашиваю, мой вот Майкрософт Асерович заболел немножко. Хозяйка пропустила день загрузки Касперского Майкрософтовича. Заработалась, вот он, бедняжка, трояна и цапнул. Сегодня к мастеру носила, лоботомировали его. Все мозги снесли к чёрту и снова поставили. Отдыхает теперь, сиротинушка. Тока лапки подёргиваются. Ноутбук упал на стол и включился. — Так, хватай тряпку и беги к нему. Они этих вирусов всяких боятся до дрожжи в железных поджилках. Я ему чего это рассказал, моя хозяйка твоей не далее как вчера мозги переносные электронные давала. Ну, эту, флэшку. Сейчас этот трус несчастный сам себя чистить будет, небось с перепугу кучу сделал с гигабайт размером. Ему сейчас до тебя и твоей тряпки, как Америке до Африки. В бой, мой лохматый ученик. Действительно, Майкрософт и не заметил, как Кузя вычистил от пыли всё его странное тело и даже картинкам чудным подивился. С остальной уборкой дед Кузи тоже помог. Сели они на подоконник, закурили трубки с мятным табаком. — Скажи, дед, а ведь были же времена, когда в каждом доме в нас верили. И жили мы правильно, трудились хорошо. Деревьев много было, воздух чистый. Вот почему всё так стало? — Не грусти, Кузя. Пока люди есть, и мы нужны будем. И железки их почистим, и детишек укачаем, и сны хорошие нашлём. А люди исчезнут — так же жить будем. Кто-то же должен за этими железками непутёвыми следить. Эй, Майкрософт, хватит шуметь! Чистый ты! Ещё хозяйку разбудишь. Давай мы тебя сюда притащим, хоть свет белый увидишь. Ночь танцевала огоньками машин и прохладой. Но скоро к ней в танце присоединилось утро. Домовые и ноутбук смотрели, как на горизонте показался первый солнечный лучик. Дед Нафаня ушёл, сейчас хозяйка встанет малых в школу собирать. А Кузя оттащил сонного Майкрософта обратно на тумбочку, захлопнул крышку с плитой, проверил шнуры и погладил железку. Какой-никакой шайтан, а всё же друг. Другие железки не так умны и его не видят. Надо спросить у деда, как этих троянов ловить, а то вдруг и его Майку мозги повредят. В последний раз пробежавшись по дому и убедившись, что всё в порядке, Кузя прыгнул в свой воздуховод. Через час проснётся хозяйка.