Натали

— Как ты думаешь, она не будет против? — Я не думаю, что она будет против, но вопрос сейчас совершенно другой стоит: тебе оно надо? Стоит ли оно того? — Конечно стоит, о чём ты! — Я поражаюсь тебе. Загубить свою жизнь ради «неё». — Не говори так! Она добрая, искренняя, нежная.       Именно так и звучал наш диалог накануне выселения моего друга из квартиры. Эх, Женя… А ведь он мог столько всего совершить.       Ладно, я забегаю вперёд. Я бы хотел рассказать про моего хорошего друга Евгения Моргаева — самого незаурядного парня, которого вы только можете себе представить. Его мозг давно можно считать биологической аномалией, ведь, по моему скромному мнению, человек не может впитывать знания с такой скоростью и с таким энтузиазмом. Но тем не менее, он может, в чем я неоднократно убеждался. Глядя на то, как этот парень кропотливо работает, прилежно учится, получает грамоты за грамотой, стипендию за стипендией, ты понимаешь, что он может превзойти, и превзойдёт всех, кто был до него. Эйнштейн? Дарвин? Ломоносов? Они все — ученики младшей школы по сравнению с этим человеком. Он подарит миру куда больше открытий и изобретений, чем они.       В общении у него всё было относительно хорошо, у него были друзья, и довольно хорошие, и он не упускал возможности пообщаться с ними или провести с ними время, при этом успевая делать многое и по учёбе.       Но вот с кем нему не удавалось говорить нормально, так это с противоположным полом. Да, типичная проблема для такого человека, как он. Он совершенно не мог разговаривать с девушками, женщинами и даже девочками на равных, он всегда мялся, что-то мямлил, его язык сильно заплетался вплоть до полной потери речи. Он не мог нормально начать диалог с преподавателями и продавщицами, не говоря уже и о наших одногруппницах и других девушках. Для нас всех было сильнейшим шоком тот факт, что он стесняется даже собственную мать. Вы можете себе такое представить? Я нет. И зная всё это, я ещё больше поражаюсь, как он мог так низко пасть из-за «неё».       Кто же такая, эта «она»? Её зовут Натали. Это Женя её так назвал. Впрочем, всё по порядку.       Это был холодный зимний вечер. По Питеру носились сильные ветра, пока что самые сильные за весь этот год, который, кстати, только начинался — это был январь две тысячи семнадцатого года. Я тогда вернулся из поездки на время коникул, ездил в родной город, повидать родственников, и решил зайти к Жене.       Поднявшись по лестнице, я подошёл к такой знакомой мне потёртой деревянной двери тускло-коричневого цвета с прибитым овальным номером, сделанным из железа, гордо носящий цифру «27».       Я постучал. Ответа нет. Ещё раз. Ничего. Вдруг за дверью послышались глухие шаги. — Всё-таки дома, — С улыбкой полушёпотом сказал я. Расшатавшийся дверной замок щёлкнул, и дверь распахнулась внутрь сьёмной квартиры. Из-за двери выглянул он, с его смуглой кожей, большими впалыми глазами и острым подбородком. Подчёркивали всю эту красоту очки в толстой оправе, которые он когда-то собирался менять, и длинные волосы, которые падали ему на глаза. Убрав их, он улыбнулся. — Саня! Приехал наконец-то!       Он распахнул дверь полностью и по-дружески обнял меня. Я ответил взаимностью. — Ты же говорил, что уедешь на четыре для, а прошло уже пять, — Заметил он, когда мы распустили объятья. — Ну, простите, так вышло. Я не обязан всё в сроки делать, — Сказал я с издёвкой в голосе. Женя же скривил лицо в осуждающей гримасе. Я ухмыльнулся. — Ты меня в дом-то пустишь? — Конечно, заходи.       Он отошёл, дав мне пройти в коридор. Я вошёл, разулся и поставил обувь на полку для обуви. Женя взял у меня куртку и повесил на прихожую. Мы прошли вглубь квартиры, на кухню. — Тебе как обычно? — Нет, кофе я уже сегодня пил, и не раз. — А что будешь тогда? — А чая у тебя нет? — Ну, с бергамотом ещё есть. — Давай.       Я сел за стол, на котором было много крошек, — в этом весь Женя, — а хозяин квартиры принялся готовить. — Как отдохнул? — Спросил он меня, пока заваривал себе кофе. — Всё как обычно, с родителями встретился, с друзьями старыми. А ты как?       Женя поставил напротив меня кружку тёплого чая, а сам сел рядом, отхлебнув своё кофе. — Ты видел какая погода? Я вышел раза два от силы, и то один раз в магазин. — А второй? — Ну, там ребята выпить позвали…       Я рассмеялся. — Ну да, что же им ещё делать.       Женя сделал большой глоток. — А ещё я новый проект начал. — На базе универа? — Нет, своими силами. — И что же это? — Могу сейчас показать. — Ну, давай.       Мы встали и направились в соседнюю комнату, по совместительству, спальню и рабочее место этого гения. Свет падал из окна, шторы которого были полностью распахнуты, на не заправленную кровать с причудливым узором на белье. На тумбочке рядом стоял стакан с будильником и настольной лампой в форме совы — подарок от одногруппников на один из дней рожденья, на который мы все дружно скидывались. Он любил сов, и мы знали это.       Напротив кровати стоял рабочий стол, под которым гудел компьютер. Сам стол, помимо очевидных клавиатуры и мыши, был завален ещё сотней фантиков от всевозможных конфет, упаковок от чипсов и крошек от них же. Собрано за сегодня, ведь он обычно всегда убирает стол. Монитор гордо освещал всю эту свалку, причём даже сильнее, чем свет от окна. Женя сел на кресло на колёсиках, подъехал к столу и открыл странный файл на своём рабочем столе, который был записан как «AI». Я знал лишь одну расшифровку этих двух букв. Artificial intelligence. Искусственный интеллект.       В открывшемся окне я увидел множество строчек кода и несколько панелей с кнопками, половину из которых я не понимал, хотя код, написанный в большом отделе программы, я прочитать мог. Пробежавшись по нему, я окончательно убедился в своих догадках. Женя пишет ИИ. — Ну, как тебе? — Женя понял по моему выражению лица, что я понял, что было передо мной. — Ну ты, конечно, замахнулся, Жека. Он рабочий? — Да, но пока мало команд различает. Не всё вбито, да и ключевые слова далеко не все записаны. Простетские «Сложи то-то и то-то» или «Открой такую-то папку». Хотя, в шашки я его уже играть научил.       Мои глаза расширились. — Даже так? — А ты думал что, просто так пишу что-ли? Он у меня и шахматы играть научится, и в нарды, а потом и разговаривать с ним можно будет. — Ты ему ещё синтезатор речи вшей для полного счастья. — Как только разговаривать его научу, тогда и вошью. — С улыбкой ответил мне он. Было видно, что ему нравится возится с этой грудой программного кода. Я был рад за него, хотя и понимал, что он всё равно это забросит. Рано или поздно, но это уйдёт в долгий ящик. Я слишком хорошо его знаю. — Ну, что же, удачи тебе дописать его. — Спасибо. — Ответил он мне, вставая с кресла.       Дальнейшее моё пребывание у Моргаева в тот день можно опустить, ибо там нет ничего важного для этой истории.       Так вот.       Я думал, что Женя бросит эту затею, пусть и довольно крупную. Думал.       Ошибся.       Началась учёба, и он всё чаще и чаще начинал затрагивать свою работу. В любом разговоре между нами или другим человеком, он так или иначе упоминал его. Сидя на парах, он иногда сидел и писал что-то в свой блокнот. Как я позже выяснил, он писал туда дополнительный код, который вписывал в программу когда приходил домой. Я был счастлив. Впервые в жизни Женя чем-то загорелся, у него была идея и он стремился к ней. Но потом началось то, чего кто не ожидал.       Весной, в апреле, я сидел дома и ничем по факту не занимался, смотрел сериалы и переписывался ВКонтакте. Поступило новое сообщение. Это был Женя. Я открыл диалог и прочитал то, что он написал: «Саша! Я вшил ей самообучение!». Затем следующее: «И говорить она теперь умеет!». Прочитав эти сообщения, я должен был радоваться, но меня смутила одна маленькая деталь: он упоминает свой ИИ в женском роде. Что это могло значить?       Пальцы четыре раза стукнули по клавиатуре и на пятый от меня всплыло сообщение: «Она?».       После недолгого ожидания Женя написал: «Ах да, ты же не знаешь…».       Затем ещё одно: «Приходи, короче, завтра после пар, всё покажу».       Ожидание было мучительным. Мне хотелось прямо сейчас сорваться и поехать к нему, но понимал, что уже поздно и он никого не пустит в свой дом. Но меня распирал буквально животный интерес: почему человек, который никогда не общался с женщинами и ему было не комфортно в их обществе, ни с того ни с сего делает свой ИИ женщиной? В мне поселились смутные чувства.       На следующий день Женя ни о чём говорить больше не мог: всё нахваливал плод своих трудов, говорил, что я буду восхищён его работой. Пробуя начать разговор на другую тему, я слышал отстранённое: — Да, да, хорошо. А вот она, ух, ты будешь так поражён… — А дальше очередная лекция о «её» новых возможностях. Её. Это было очень, очень странно.       По пути к его дому, он попросил остановиться возле магазина электроники, в который пошли мы оба. Там он остановился возле стенда с микрофонами. Стоял, долго выбирал, какой лучше. Хватался за один, потом резко за другой, пристально смотря на третий и уже протягивая руку к четвёртому. Спустя полчаса он наконец-таки определился. Это был стационарный микрофон с большой стойкой и целой панелью с кнопками настройки. Спешно купив его, он пулей вылетел из магазина и сел в машину. Наблюдая за его детской радостью, те тревожные чувства вновь дали о себе знать. Мне хотелось поинтересоваться у него, что происходит, но внутри ещё теплилась надежда, что я ошибся.       Мы приехали. Поднявшись и открыв дверь, Женя, не снимая кофты и не разуваясь, побежал распаковывать новый микрофон. Я же неспешно разулся и повесил плащ на прихожую, что обычно делал хозяин квартиры, когда к нему приходят гости.       Я прошёл мимо кухни и остановился. Увидел стол, заваленный кучей разнообразного мусора: коробки от печенья, упаковки от чипсов, йогуртов, попкорна и куда больше крошек, которые были видны даже отсюда.       Я вошёл в комнату и был поражён ещё больше. Повсюду валялись всё те же коробки, пакетики, упаковки, обёртки. Шторы были закрыты наполовину. На столе всё было так же, как и в прошлый раз, когда я был у Моргаева, лишь добавился новый мусор. — Ты бы здесь прибрался что-ли. — Пересилив себя от шока, выдал я, но ответа не услышал. Женя подключал микрофон к компьютеру.Через несколько секунд он с радостными возгласами включил его. После недолгой загрузки, я сразу посмотрел на файл, который при мне запускал Женя. Его название поменялось. Теперь там было «nAtalI». Натали.       Аббревиатура AI изменилась на женское имя.       Запустив его, Моргаев всё больше и больше не находил себе места. Как только всё открылось, он вспомнил о моём существовании. — Сейчас, Саш, я тут быстро кое-что поменяю и всё увидишь.       Он судорожно начал бегать по строчкам, пока не остановился на одной, в которой изменил слово «false» на «true». Затем нажал на большую кнопку на одной из панелей.       Окно изменилось. Оно стало полностью чёрным, а внизу вспыли слова. Затем из колонок зазвучал приятный женский голос. Он был настолько внезапен, что я дёрнулся от неожиданности. Он произнёс именно те слова, что всплыли в чёрном окне. — Добрый день. Чем могу помочь?       Распираемый от счастья, Женя включил микрофон. Дрожащим голосом он сказал: — Привет, Н-Натали. — Привет, Женя. — К-как у тебя д-дела? — Хорошо, а у тебя? — Тоже х-хорошо, спас-сибо. — Очень рада. Чем сегодня занимался?       Он повернулся ко мне. Казалось, ещё немного, и он засветится от счастья. Выключив микрофон, он заверещал: — Не, ну ты видел? Видел? Она говорит, она слушает, она учится, она такая умная, хорошая, она, она… Саш, что такое?       Я смотрел на него как на сумасшедшего. Хотя, почему как? Было видно, что он одержим этой идеей. И это не хорошо. — Жень, скажи мне, а почему именно женщина? — В смысле? — В прямом. Ты до этого с женщинами вёл себя как школьник, который впервые познал причуды пубертата. А теперь ставишь на свою программу женский голос. С чего бы это?       Женя замялся, но потом сказал: — Знаешь, я просто привык видеть в женщинах нечто… плохое, инородное. Все женщины на моей памяти так или иначе были злыми и жестокими. Мама, которая вечно била отца. Сестра, которая совратила четырёх парней и заставила их платить ей. Тётя, которая убила человека и не понесла наказания. Я большую часть своей сознательной жизни жил в окружении жестоких женщин. Мне было страшно общаться с ними, и это оставило свой отпечаток. Но теперь у меня есть Натали, и она будет такой, какой я захочу её видеть.       Я был поражён. Женя, тот человек, с которым я знаком очень давно, раскрылся для меня с новой стороны. Стало невообразимо тошно от тех тревожных мыслей и жалко этого гения. Теперь всё встало на свои места.       Но вопрос его одержимости остался. И я хотел его задать. Но не смог.       И, видимо, зря.       Время шло, а Женя всё больше уходил в себя. Всё реже общался с людьми, всё больше уделял внимание Натали. Его мысли были только о ней. Он покупал всё более дорогие микрофоны, колонки и другое оборудование. Он практически не ел, не платил за аренду квартиры, говорил, что экономит для неё. Побледнел, истощал, а волосы доросли до плеч. Единственным человеком, с которым он поддерживал общение, был я. Я пытался его образумить, объяснить ему, что он делает что-то не так, но он меня будто бы не слышал. Рассказывал о ней, ещё одной злой женщине в его жизни.       В один прекрасный момент он просто не пришёл на учёбу. Я начал сильно волноваться, но во время пар мне пришло сообщение, в котором он попросил меня прийти к нему. Изнеможённый, трясущимися пальцами, он открыл расшатавшийся замок и открыл дверь. Дверь в настоящий свинарник. Всё было запущено, где-то ободраны обои, повсюду был мусор, стоял стойкий запах плесени и протухших яиц, свет от люстр был тусклее, чем обычно. Видимо, из-за пыли. Мне приходилось выбирать места, куда наступать, чтобы дойти до комнаты некогда гениального человека, которого загубила ещё одна женщина.       Он сел на кресло, которое уже шаталось, ведь одного колёсика не было. На экране компьютера был открыт браузер, в котором была открыта вкладка с каким-то японским сайтом, на котором было много иероглифов, но картинку я отчётливо видел. Это был человекоподобный робот, андроид. Женского пола, с человеческим цветом кожи. Со съёмными лицами, руками, ногами и грудью. Синяя кнопка под изображением и большими иероглифами неоднозначно говорила, куда она перенаправит нажавшего. На страницу для оформления заказа. Это была явно секс-кукла, которая работала на базе определённых программных скриптов понятно для каких целей. Но сидевший рядом Моргаев собирался использовать её для других целей. — Ты… ты серьёзно? — Классно, да? — Весело сказал он мне своим осипшим голосом. Я взглянул ещё раз на страницу и увидел цифры. 4000. И рядом символ доллара. — Четыре тысячи бачей? Откуда ты возьмёшь эти деньги? — Ну, я же экономил. Мне чуть-чуть осталось до этой суммы. А ещё… меня скоро выгонят из квартиры за неуплату… может, приютишь на время?       Я замялся. Не знал, что ответить. А Женя взглянул на страницу с роботом. — Как ты думаешь, она не будет против? — Я не думаю, что она будет против, но вопрос сейчас совершенно другой стоит: тебе оно надо? Стоит ли оно того? — Конечно стоит, о чём ты! — Я поражаюсь тебе. Загубить свою жизнь ради «неё». — Не говори так! Она добрая, искренняя, нежная. — Женя… она просто искусственный интеллект, просто куча строчек кода, которые ты сам и написал. С каких пор это она тобой потакает, а не ты ею? — Потому что она единственная, на кого я действительно могу положиться! Хочешь друга — сделай его сам, по другому никак.       Глядя на него, я понял, что такой подход только унесёт на самое дно социума. — Давай так. Я тебе дам денег и ты на них уедешь куда-нибудь, отдохнёшь. Не сольёшь их на эту железку для Натали (я с большим трудом произнёс это имя, настолько сильно я её ненавидел), а поедешь, например, в Сочи или вообще в другую страну, развейся, отдохни от неё.       Женя подскочил, смотря на меня как на врага народа. — Да что ты несёшь, урод? Я никуда не уеду, понял? Я останусь с ней, и точка!       Он никогда не называл меня уродом. Никогда. Я понял, что мне нужно делать. — Хорошо, как хочешь. — Сказал я и пошёл к выходу. — Стой, ты куда? — Оставлю вас наедине.       Я поехал домой, опустошённый и будто бы выжатый досуха. Придя домой, я позвонил родителям Жени и объяснил им ситуацию. Как ни странно, они всё поняли, пусть и не сразу.       Женю выгнали из дома, и компьютер остался там. Его родители оказались тут как тут и увезли его. Единственное, что я видел из вещей Жени, когда провожал его, это одежда, всё купленное оборудование и наплечная сумка, в которой явно были те самые деньги. А ещё он мне молча показал флешку со злорадным взглядом. Натали была на ней. Она его всё ещё преследует.       Странное зрелище. Вокруг него было много хороших девушек, и некоторые, насколько я знал, даже проявляли к нему симпатию, просто не получат её из-за куска программного кода. Любовь зла, но лишь в отдельно взятых случаях. Особенно если это не настоящая девушка.       А какой вывод из всей этой истории? Это вы решайте сами для себя. Моя задача — рассказать, ваша задача — осмыслить и вынести урок. За сим я заканчиваю своё повествование. Доброй ночи.