***
Исилиэль стояла на верхушке самого высокого дерева. Она пела тихо на самом деле, но знала, что ее голос разносился далеко по всему Лагерю. И знала, что каждый, кто проснулся, услышал его. В этой песни она пела на Древнем одно очень старое эльфийское сказание, которое все, она была уверена, уже и не помнил. Оно рассказывало о подвигах Темных Всадников. Она остановила свой выбор на нем, потому что любой будущий ее ученик принадлежал уже ее миру, значит, и должен отозваться на этот «зов». Также она сюда между строк проговаривала заклинание. Те избранные должны были проснуться от жжения — это не просто жжение, а специальная метка, по которой Исиль узнает о принадлежности к ее миру. Хотя она уже и так знала, кто эти полукровки. Армаг тихо слушал ее голос. В такие моменты он просто прислушивался к его звучанию, а не к словам, что он выпевает, ведь эльфийка редко смеялась и улыбалась, а еще реже пела. Даже теперь она пела задумчиво, грустно, с тоской. Эта интонация словно призывала задуматься над мелкими деталями повседневной жизни, заставляла задуматься над обычными вещами, на которые просто так бы никто никогда не обратил бы внимание. Вдруг она увидела Перси, а после, и как он всех собирал. Исиль видела, что они направились в ее сторону, но не желала ничего делать. Они все равно не найдут ее, так как она сделала магией так, что ее голос разносился по всей округе с равной громкостью. Поэтому их путь, куда бы он не лежал, был бесполезен. Но мальчики об этом не знали, а останавливать их девушка не желала. У нее есть своя задача на эту ночь, а они должны будут всего лишь сказать об этой ночи ей. Исилиэль во времени пения думала о тех, кого оставила двадцать четыре года назад по ту сторону портала. Арья, Ванир, Анжела, Солембум, Кеседи, Африй… Тупая боль мучила душу, но не рвала, как хотелось бы Исиль, а медленно и, словно издеваясь и желая принести с собой побольше мучений, оставляла глубокие борозды на ее сердце. Эльфийка настолько ушла в свои мысли, что голос, которым она пела, наполнился ее болью, из-за чего, как услышала Исиль, всем избранным полукровкам стало очень плохо, а парни, кто оказались ближе, чем было безопасно бы для них, даже упали. Исилиэль тряхнула головой и спрыгнула вниз, попутно проваливаясь в пространстве и появляясь на земле. Прямо перед ней стоял на коленях и уже терял сознание Люк, держась за запястье. Он посмотрел помутневшим взглядом на нее и вовсе потерял сознание. Исиль быстро направилась к ним, думая про себя, что это она виновата. Тень наконец оторвался от пения девушки, которая при этом уже выровняла интонацию и продолжала дальше свое дело, и сполз с ее шеи. Когда он был на земле, то превратился в большого волка высотой с эльфийку. Они оба взвалили на себя мальчиков и перенесли их в домик Перси, так как посчитали, что им нельзя пока заявляться в остальные домики, которые, кстати, были населены. В домике Зевса Талия, которая, как слышала Исилиэль, тоже не спала. В домике Аида такая же история, но только уже с Хейзел и Бьянкой. В домике Гермеса вообще было опасно, так как там очень много людей было. Также было и в домике Ареса, где уже серьезно обсуждали произошедшую оплошность девушки, о которой они не знали, как ее оплошность, Рейна и Кларисса. В домик Гефеста и Афины в принципе не надо было появляться, как и в жилище Афродиты. Поэтому остался только домик Посейдона, где Перси жил один, что было на руку Исиль с Армагом. Оставив их отдыхать на разных койках, оба вышли на улицу. Тень снова обвил ее тонкую шею, но теперь он был уже не змеей, а новорожденным дракончиком, и зарылся в шарфике, тихо мурлыча только ему понятную мелодию, а Исилиэль ушла в темноту ночи, неся позади себя ветерок надежды.***
Рейна со всеми остальными девчонками разошлись рано утром по своим домикам. Они всю ночь обсуждали вчерашнюю гостью, волшебный голос и их, видимо, ответную реакцию в месте на левом запястье. Что это значит? И что будет теперь, после того как они расскажут это Исилиэль? Они не хотели ничего менять в их жизни, она им вполне нравилась. Да, пусть ты все время можешь быть на крючке у монстров, но они научились их убирать с пути. Пусть ты должен быть осторожен в словах, когда ведешь разговор с кем-то о Богах, иначе тебя может больше и не быть после нескольких фраз. Но ведь они и не говорили о них, поэтому и нет опасений насчет этого. А теперь перед ними совершенно непонятное будущее. Теперь они не знали, что будет после того, как Исилиэль узнает о их реакции. — Она узнает. Надо сказать, — сказала в который раз Аннабет. — Я согласна с Анн, — произнесла Бьянка, а ее двоюродная сестра кивнула, поддерживая. — Исилиэль мне не кажется человеком, который бросает свои слова на ветер. — Что за имя, — скривилась Кларисса. — Длинное и сложное, никогда бы не дала своему ребенку такое имя, — подхватила Талия, морщась. — А мне нравится, — улыбнулась Пайпер, все удивленно на нее повернулись. — Что? Я думаю, это имя должно что-то означать. Такие, как Талия сказала, длинные и сложные имена всегда несут смысл, — пояснила дочь Афродиты. — Хм, а ведь она права, — задумчиво сказала Рейна. — Но рассказать все равно надо. — Рейна, ты хоть когда-нибудь шла против правил и «надо»? — ехидно поинтересовалась дочь Ареса. Ее двоюродная сестра фыркнула. — То, что я просто не желаю проблем, еще не значит, что такая правильная, как ты сейчас мне сказала. — Ну и ну, — усмехнулась Талия, но развивать тему никто дальше не стал. — Так что мы имеем? Пойдем к ней перед завтраком? И пойдем ли мы вообще? — Я думаю, надо идти, — высказалась Хейзел. Все остальные согласились с ней, что далось Клариссе и Талии сложно. — Когда? Перед завтраком или раньше, как увидим, расскажем? — спросила Аннабет. — Давайте после завтрака? — предложила Бьянка, все повернули к ней головы. — Что? Может, человек есть хочет, а вы к ней с важными делами идете? — Ты как Перси, — заметила, хмыкнув, Пайпер. — Только и думаете о еде. — Еда — это святое! Не трожь мою святыню! — воскликнула гордо Бьянка, а все тихонько засмеялись, представляя, как, будь сын Посейдона тут, дал бы ей пять на эти слова. — Ладно, оставляем твою святыню, — посмеиваясь, согласилась Рейна. — Тогда после завтрака? — Да, давайте, — поддержали все, но вдруг голос смолк, и жжение прекратилось. — Неужели устала? — спросила Кларисса, как всегда язвя. — Всю ночь пела и только… — она глянула на часы. -… И только полпятого затихла? — Ты вообще так не можешь, поэтому молчи, — заткнула девушку Талия. — Мне, лично, нравилось ее пение, — все остальные, кроме дочери Ареса, поддержали ее. — Ладно, пойдемте будить этих лентяев, — вздохнула Пайпер, а потом, помолчав, прибавила: — Если они спят, конечно… — Может, они сами встанут? — с надеждой в голосе спросила Хейзел. — О, нет! Я, лично, уже иду их будить! — воодушевленно отрезала Кларисса, вставая, вернее, спрыгивая со стула. Тот с приглушенным грохотом упал на пол. — Потише никак?! — зашипела Аннабет, которая сидела рядом, и стала поднимать стул подруги. — Если другие услышат, что мы здесь обсуждаем, то и весь Лагерь за несколько минут узнает то, что слышал эти кто-то и их домыслы! — Анн права, давайте уже либо расходиться, либо идти на Арену для разминки, — вторила дочери Афины Бьянка. — Я пойду на тренировку, кто со мной? Все пошли с ней, так как все знали, что после такой ночи они навряд ли уснут. Закончили они все упражнения в шесть утра, но их друзей не было видно на горизонте. Они уже хотели идти их будить, и даже уже хотели разойтись по домикам, чтобы быстрее всех поднять, но вдруг из жилища Посейдона послышалась брань и стоны. Девушки кинулись туда, а когда вошли в домик, то увидели то, что повергло их в шок. На полу посреди комнаты все семь парней валялись и ругались друг на друга. Все требовали, чтобы его друг слез с него, а некоторые и вовсе пытались залезть на ближайшую койку. У всех был потрепанный вид и казалось, что им хорошенько дали по голове скалкой или сковородкой. Девочки начали хихикать, глядя на них, и уже держались каждый за что, когда они уже пытались встать, но снова падали. — Что вы ржете?! — возмущенно спросил Нико, когда наконец смог сесть со всеми. Его слабость проходила, также как и у всех. — Может, поможете, «добрые люди»?! — подхватил Крис. К нему подошла Кларисса и резко потянула на ноги с койки, а он, не справившись со слабостью, полетел на свою девушку. У всех и у парней это вызвало взрыв смеха. — Черт, Крис! Слазь с меня! — верещала дочь Ареса под другом и всеобщим смехом. — Убью ведь! — Ладно, ладно, — примирительно сказал парень и перекатился с нее на пол. — Вы чего такие? Кто вам так хорошо вмазал? — смеялась Талия. Она никогда еще не видела своих друзей такими слабыми. — Эмм… Ну, так получилось, — почесал затылок Перси и отвел глаза, чувствуя на себе внимательный взгляд серых глаз, смешанный с остальными. — Короче, — вздохнул Люк. — Мы ночью все проснулись, собрались и пошли на голос. — Что?! — в один голос воскликнули девушки. Нет, они, конечно, знали, что парни те еще идиоты, но настолько… — Да, да, мы идиоты, — устало вздохнул Фрэнк, усиленно пытаясь не обращать на укоряющий взгляд медовых глаз его девушки. Вот же ему потом прилетит. — Так вот, — продолжал Лука. — Мы пошли в лес на голос, откуда его слышали, но в какой-то момент это жжение, — он скривился и кивком указал на запястье. — Стало настолько сильным, что мы упали, а потом и вовсе потеряли сознание. — Но, если не вы сюда пришли, то как вы здесь оказались? — нахмурилась Аннабет, наконец отвернувшись от Перси и переводя взор на сына Гермеса. — Последнее, что я помню, перед тем как отключиться, — это была Исилиэль, — разводя руки в стороны, ответил Люк. — Теперь, как понимаю, мы все должны будем к ней идти? — задала риторический вопрос Бьянка. — Вы тоже…? — удивился Джейсон. — А как же? Теперь вы от нас не отвяжетесь, — съязвила Пайпер, глядя на своего парня. — Идемте все вместе тогда на тренировку, раз никто уже не спит, — предложила Рейна, усмехнувшись. Все кивнули согласно и вновь отправились на Арену. Вот только никто не видел, как чья-то незаметная тень с яркими изумрудными глазами стояла на дереве и усмехалась. Через пару-тройку часов полубоги услышали рог на завтрак. Они всей компанией отправились к павильону, только Аннабет, Пайпер, Лука и Кларисса убежали строить своих ребят из их домика. — А что-нибудь было необычного, когда вы шли на голос? — вдруг спросила Хейзел парней. — Да, когда мы шли по лесу, то был как живой, вернее, как будто он тоже какое-нибудь живое существо! — ответил восторженно Перси. — Серьезно? — повернулась удивленно Рейна, а потом и подняла брови в неверии. — Прямо живой? — Он сказал правду! — заступился за друга Джейсон. Начался спор, кто врет, а кто нет, что возможно, а чего не может быть. Но разговор прекратил неожиданно холодный и мелодичный одновременно голос. — Рейна, — девушка вздрогнула, но потом резко выпрямилась в спине и повернулась на звук, а после замерла — там стояла Исилиэль, облокотившись о ствол ближайшего дерева и сложив руки на груди, и смотрела в упор на нее своим равнодушным и полным льда взглядом прямо в глаза и, как вчера, в капюшоне. А потом внезапно сделала резкий рывок, отрываясь от ствола, и быстро подошла к Рейне. Последняя вдруг почувствовала себя неуютно рядом с ней, от нее веяло холодом, каким не обладали даже Нико и его сестры, чувствовался ее твердый, толстый стержень внутри. Вдруг Исилиэль протянула руку, и Рейна заметила перчатки на них без пальцев, но оставила раздумья на потом, так как девушка перед ней неожиданно подозрительно сказала: — Дай мне посмотреть твое левое запястье. Все были шокированы этими словами, особенно Рейна, что не двигалась, но это, как после оказалось, и необязательно было. Исиль сама схватила за запястье и перевернула его внутреннюю часть вверх. — Что ты делаешь?! — вскричала возмущенная Талия. Она уже направилась к девушке, но внезапно Исилиэль что-то прошептала и, к шоку всех, на запястье как будто из огня стали появляться черные красивые буквы одна за другой, образуя вскоре витиеватую, но от этого не менее красивую надпись на каком-то языке. Пока все ахали, сама Исиль отпустила его, и надпись «впиталась» в кожу Рейны. Исилиэль совершенно не показала никаких эмоций, только ее бровь однажды дернулась вверх, но в тот же миг опустилась. Она сделала несколько шагов назад и спокойно сказала то, что повергло всех в еще больший шок: — Я так и знала. Значит, я была права.