Тринадцатая ночь

Воскресенье – Она была великолепна. Ну, они обе, вообще-то. То есть, я имею в виду, все они. Но Джинни – особенно! – Здорово, Гарри. – Мне в конце было почти жалко кипера «Пустельг». Не так чтобы очень жалко, но все же… – Рада это слышать. – И вдруг в середине игры я заметил, что их ловец-то – Лорд Волдеморт. – Что? – она резко выпрямилась и уставилась на Гарри. – Расслабься, Гермиона, – усмехнулся он. – Я просто пытался привлечь твое внимание. – Нисколько не смешно! Ты не должен шутить… о таком, – она упала обратно на диванные подушки. – Да что с тобой такое? – Ничего, – пробормотала она, глядя вниз на свои руки. Прочистила горло, натянула улыбку на лицо и сказала: – Ты прав, Гарри. Прости, что не слушала. Давай, расскажи мне про матч. – Было потрясающе. Тебе правда стоило пойти. – Знаю. Я просто… – Ненавидишь Джери так, что убить ее готова? Гермиона попыталась не рассмеяться. – Думаю, это слишком сильно сказано. – Но к правде близко? – Где-то недалеко, – призналась она. Гарри прицокнул языком. – Ревнуешь? – Да не то чтобы… Думаю, она мне просто не нравится. – Да она нормальная, Гермиона. Ну, не ты, конечно, но не так плоха. Она хоть и поняла, что он подлизывается, все-таки польщенно улыбнулась. – Как там подготовка свадьбы продвигается? – Э-э-э… знаешь, об этом лучше Джинни спросить. Я как-то стараюсь держаться от этого всего подальше. Кажется, мое участие сводится к тому, чтобы сказать «Да» у алтаря, так что для меня безопаснее всего не нарываться, высказывая свое мнение. – Звучит разумно, – рассмеялась она. – И я так подумал, – Гарри поставил кружку на кофейный столик. Тон его голоса стал серьезным: – Слушай, Гермиона, мне безумно нравится вот так тусоваться с тобой, но ты ведь не просто так позвала меня на дневной чай в воскресенье. Не меня, Рона и Джинни, а только меня. Я знаю, ты хочешь о чем-то со мной поговорить. Она вздохнула и закрыла глаза. – Да. – И не о Роне и Джери. – Нет. Она поднялась и начала нервно мерить гостиную мелкими шагами. Просто не могла усидеть на месте. – Малфой, – выдал Гарри последний возможный вариант. – Да. – Ну давай, выкладывай, что там с ним. И ты не могла бы сесть? У меня от тебя голова кружится! – Прости, – она села и постаралась быть спокойной. Но долго это не продлилось. – Нет, Гарри, не могу. Походи со мной. Он вздохнул, но с дивана встал. – Обещай не рассказывать об этом никому. Ни Рону, ни Кингсли, ни Джинни, никому, понимаешь? – Хорошо, обещаю, – Гарри смотрел на подругу все более обеспокоенно. – Ладно… – она закусила губу, остановилась на секунду и вытерла вспотевшие ладони о брюки. – Он вспоминает, Гарри, – и продолжила ходить туда-сюда по гостиной. – В каком это смысле? Гермиона глубоко вздохнула и рассказала ему все (выпустив, конечно, кусок о романтической увлеченности): от желания Драко называть его «Дрейк-О» до попытки открыть дверь паролем. Когда она закончила, горло совсем высохло, а они почти протерли дыру в ее ковре. – Так что мне делать, Гарри? – она наконец остановилась и предпочла опереться о барную стойку на кухне. – Ух ты… – Гарри влез на стойку, занимая место рядом с Гермионой. – Это… Как так могло получиться? – Не знаю, – помотала головой она, закрыв лицо руками. – Мы ведь так тщательно проверили заклинание… – Я знаю. – И ты просмотрела все остальные дела? Нарцисса, Блейз, Пэнси? – Ни с кем такого не случалось. – Че-е-ерт… – Дело не может быть в заклинании. Наверное, что-то с ним. Он… наверное… как-то сопротивляется… – Как? Едва ли он знал контрзаклинание. Плюс, у него не было палочки. – Может быть, Окклюменция? – предположила она самое очевидное. – Не могло быть такого эффекта. – Хочешь что-нибудь покрепче чая? – она начала рыться по дальним углам кухонных шкафчиков позади себя. – Гермиона… воскресенье… день… – Так это да? – почти срываясь, спросила она. – Да. Она разлила огневиски по стаканам. Они сделали по глотку и глубоко задумались. – Думаю, тут вопрос не в том, как это случилось, а что теперь с этим делать, – сказал Гарри. – Ну, читая отчеты Дина, я сделала вывод, что остальные начали лучше осваиваться после появления у них социальных контактов в среде. Так что я заставила его пообещать мне сходить со своими коллегами в бар. – Хмм… – Гарри закивал головой. – Идея отличная, но что если у него случится очередной… приступ, пока он будет там, с другими людьми? – Не думаю, что это возможно. В смысле… он ходит на работу каждый день. Он ходит в парк, в магазин, в рестораны. Не было ни единого случая, когда бы он пытался поставить под угрозу свою жизнь или жизни других. – Справедливо. – Я просто беспокоюсь и была бы рада присмотреть за ним… Ну, посмотреть, как он ведет себя среди других людей. – Хочешь, одолжу тебе мантию-невидимку? – Идея неплоха, – на автомате сказала она, но тут же начала все обдумывать. – Но слишком многое может пойти не так, – отвергла она эту мысль, рассмотрев все за и против. – В барах бывает людно. А если на меня маггл налетит? Или кто-нибудь случайно увидит краешек ботинка? Или вдруг у меня начнется икота? Придется еще на всех Обливиэйт накладывать. И один Бог знает, что заклинание сделает с Драко. – Согласен, – Гарри задумчиво постучал ногтем по стенке стакана и взъерошил волосы. Гермиона залпом прикончила остаток огневиски. – Я пойду, – внезапно сказал Гарри. – Что? – Я пойду, – повторил он. – В бар. – Гарри… – начала было она. – Нет, это сработает, – уверенно сказал он. – Он ведь не знает, кто я. Да и никто не знает. Это все равно, что быть невидимым. – Я не знаю… – К тому же, – добавил он, – я знаю достаточно о жизни магглов, чтобы не растеряться при виде автоматов для пинбола. Гермиона усмехнулась. – Помнишь, как Артур Уизли впервые увидел его? Он провел тридцать шесть часов, пытаясь понять, как он работает. – А когда ты показала, что нужно всего лишь бросить внутрь маггловскую монетку, он почти разрыдался, – подхватил ее смех Гарри. – А следующие тридцать шесть часов он провел, пытаясь побить рекорд. У обоих уже были колики в животе от смеха. – О, Молли ненавидела эту машину. Гарри допил остатки огневиски. – Можешь быть полностью уверена, что я такого не сделаю, – сказал он, утирая губы рукой. – Ну… – она напряженно потирала брови, – полагаю, этот план так же хорош, как и любой другой. – Я думаю, идея просто обалденная. На ее губах появилась полуулыбка, полная сомнений. – Уж надеюсь. – Так в пятницу, верно? – Да. Местечко называется «У Спарки». – Будет интересно. – Гарри, послушай… я еще кое-что должна тебе сказать. Он соскользнул со стойки на пол. – Что? И черт ее дернул завернуть эту канитель с «еще кое-чем»? Она определенно не собиралась рассказывать ему о том, что они почти поцеловались (что она на самом деле хотела его поцеловать!), но в то же время ей нужно было, чтобы он знал… – Он уже не тот Драко, каким мы знали его в школе. – Ты это о чем? – Он… ну… он… едва ли у меня найдется слово, чтобы описать. – С каких это пор ты ограничиваешься только одним словом? – усмехнулся Гарри. – Ха-ха, – саркастически сказала она. А потом поведала ему слегка измененную версию того, что произошло вчера в парке. – Погоди, – Гарри тупо глядел в барную стойку, пытаясь осознать сказанное, – ты говоришь, что Драко Малфой по собственной воле влез в грязный утиный пруд, чтобы достать игрушечного кролика двухлетней девочки? – Именно это и говорю. – Великий Мерлин, – на выдохе прошептал он. – Ага, то же самое подумала. – Погоди, – Гарри бросил на подругу подозрительный взгляд, – а ты-то что с ним в парке делала? – Он… больше рассказывает, когда мы гуляем. – Ну, практически даже не ложь. – Понятно. Ну… слушай, я определенно буду держать ухо востро в пятницу. Давай встретимся в следующие выходные, сравним наши наблюдения. – Спасибо, Гарри. – За что? – За то, что выслушал. За то, что помог. – Ну, и тебе спасибо за дневное чаепитие. И вискипитие. – Давай будем надеяться, что чая и виски нам хватит в следующие выходные. – Сам бы лучше не выразился. *** Пятница Не, ну Грейнджер определенно будет ему должна за это. Когда он как бы невзначай поинтересовался у парня, чей стол был недалеко от его, во сколько народ обычно собирается в баре, у парня, которого он отныне именовал Невыносимый Дрочила Тэд, тот сказал: – В пять тридцать. А ты что, идешь? – Да, подумываю, – неохотно ответил он. Тогда Невыносимый Дрочила Тед воскликнул: – В рот мне ноги, Малфорд! И в честь чего это? – Я ухожу на ланч, – сказал он, вставая. Прогулка по парку его немного оживила, но ничуть не успокоила, и он даже собирался послать это все к чертям. Она и не узнает никогда, что он не пошел… Но у них сделка. И он не мог ей лгать. Потому пошел. И вот он здесь. Как и обещал. Но он ведь не обещал, что останется надолго. Так что он допьет заказанное пиво и пойдет домой. – Представляешь, я слышала, что счет Хэнсона оказался фальшивкой! – с энтузиазмом сообщила Клем, наименее раздражающая из его коллег, работающая в отделе продаж. – Думаю, это правда, – ответил он, отпивая немного из стакана. – Верно… Ну-у… Кажется, дождь идет? – Трудно судить. Мы ведь внутри. – С утра было облачно. – Да. Она огляделась вокруг, очевидно пытаясь найти более приятного собеседника и любезно покинуть этого. И он ее не винил. Вздохнул и решил сделать Благородную Попытку. – Так как… эмм… твоя семья поживает? Вопрос был – пальцем в небо. Он видел у нее на столе фотографии мужчины и детей, но понятия не имел, ее ли они или просто шли в комплекте с рамкой. Она выглядела слегка потрясенной. – О, замечательно! Спасибо, что спросил. У Тары недавно был концерт, она играет на кларнете, и… Он изо всех сил старался выглядеть заинтересованным, пока она трещала, и трещала, и трещала о своих ненаглядных отпрысках. Периодически он вставлял одобрительное «Ну разве не здорово?» или удивленное «Ну ничего себе!», чтобы создать впечатление, будто все еще слушает. Выдохнувшись наконец, она спросила: – А твои как поживают? В голове у него тут же возник следующий ответ: «А черт их знает! Может, нормально. Может, они все погибли лет десять назад при таинственных обстоятельствах в ужасном происшествии в зоопарке. Как думаете, они по мне скучают? Не спят из-за этого по ночам? А может, втайне счастливы, что я никогда больше не покажусь им на глаза?» Но вместо этого он сказал: – Они в порядке, спасибо. Она улыбнулась и кивнула, а потом увидела, как секретарша хвастается новым обручальным колечком. – О-о-о, пойду, посмотрю на новую побрякушку Фионы. Хочешь со мной? Он отказал так вежливо, как только сумел. На ее лице появилось облегчение. Уж на его лице оно точно было, когда она наконец ушла. Он сделал еще глоток пива и оглядел бар. Люди разговаривали и смеялись, сбившись в группки по два-четыре человека. Кажется, все расслаблялись, забывая о стрессе рабочей недели при помощи алкоголя и разговоров ни о чем. Он был единственным, кто сидел в одиночестве. Ну, он и еще тот темноволосый малый в круглых очках, что примостился в углу бара и постоянно бросал на него заинтересованные взгляды. Темноволосый что, приценивался к нему? Вот только этой радости не хватало! О, чудесно, темноволосый заметил его взгляд. Слава Богу, он, кажется, сильно смутился, а вовсе не воспринял это, как предложение начать разговор. – Привет, Тэд, – обратился он к Невыносимому Дрочиле. – Ну че, каки дела, Малфорд? Господь Всемогущий, он только что на самом деле сказал это? Да как он сам себя только терпит? – Видишь того парня в углу? – В очках, что ли? – Да. Он у нас работает? – Нет. А что? – Он кажется мне знакомым. – Никогда его раньше не видел. Хочешь я… это… буду твоей свахой? – на губах Тэда расползлась широкая похабная ухмылка. – Нет, – отрезал Дрейк. О, как же он жалел, что втянул Невыносимого Дрочилу в разговор… – Так ты типа, э-э-э, по этому делу, да? – А ты типа местной сплетницы? – сухо поинтересовался он. – Что? Нет, я просто… – Интересуешься моей личной жизнью? – Ну да. В смысле, ты ж вообще оторван от коллектива. – И меня это устраивает, – он допил пиво и со стуком поставил стакан на стойку. – Увидимся в понедельник. *** Воздух снаружи был бодрящим и удивительно приятно холодил кожу. Если бы он остался в этом баре еще хоть секунду, определенно слетел бы с катушек. И какого черта ей понадобилось отправлять его туда? Как она могла предположить, что ему хоть что-то даст общение с этими имбецилами? Ну ладно, согласился он, не все они были имбецилами. Тэд определенно был. Но вот Клем была милой женщиной. Да и Фиона тоже. Да и уборщицы в офисе ему нравились, потому что они всегда улыбались ему, правда почти не заговаривали. Но дело было не в них. Дело было в нем. Он не знал, как с ними говорить. Как будто он был другого человеческого подвида. Внутри сидело чувство уверенности, что он не принадлежит этому месту. А какому месту он тогда принадлежит? Идей, впрочем, не было. И это убивало. Задул суровый пронизывающий ветер. Клем была права – надвигалась гроза. Ветки всех размеров усеяли улицы. Не совсем понимая, что делает, он наклонился и подобрал одну из них, повертел в руке. Это был тоненький прутик, почти совершенно прямой. Ему нравилось, как он лег в ладонь. Он крепко сжимал его в руке, пока шел домой.