Юлий Цезарь

В целом, этот год заканчивался вполне сносно: квартира куплена и обустроена, верный пёс (и плевал Юлий с высокой колокольни, что этим псом был маленький мимимишный йорк с глазками-пуговичками) предано смотрит в глаза и тащит игрушку. Ах, да. Еще и Алёшка ушёл к Забаве… нет, кажется, к Любаве… Юлию, если честно, было как-то похер, как звали бабу, которая увела у него парня. Блеснув серыми глазами, Киря фыркнула и выхватила из рук хозяина резиновую игрушку-пищалку и помчалась к ёлке, стоящей в гостиной, совмещенной с кухней. Вся постель оказалась смята, а елочные игрушки на тумбочке опасно накренились. Новогодний стол не был приготовлен за ненадобностью; на телефон минут пять назад пришло уведомление, что «Додо-пицца» доставит заказ за 15 минут. Юлий, кряхтя словно старый дед, поднялся с кровати и, завернувшись в плед, с печальным выражением лица побрел за Кирей. Вдруг она снова захочет пожрать елочных колючек, эдакая дура? Да и чайник надо вскипятить, негоже есть пиццу без чая. В квартире, в кой-то веке, была чистота. После того, как Алёшка съехал, поддерживать порядок стало в разы легче. Но на стенах все ещё висели их фотографии, где этот самый Алёшка придурковато улыбался, обнимая огромными ручищами тощего рыжего Юлия, чей веснушчатый нос был похож на пяточок в этот момент. Юлий хмыкнул и улыбнулся поспоминанию: тогда этот большой ребёнок радовался звездопаду. После этого к нему пришла тоска. Все ещё любил, хоть и хотел войти в Новый год новым человеком, без старых привязанностей. — Нужно выкинуть к чертям собачьим эти фотографии, — пробурчал себе под нос Юлий и побрел дальше. Пульт от телевизора нашёлся на столешнице; в зомбоящике уже давно крутили глупые предновогодние передачи, а-ля «как приготовить что-то, если в холодильнике нет ничего, кроме лука и слез повара» или «чем развлечь ненужных гостей». Киря нашлась под елкой: жрала листья несчастного представителя хвойных деревьев. Вытащив за холку собаку и надавав ей по морде, Юлий грузно сел на стул. А в голове, словно фильм, стали появляться счастливые воспоминания: всякая ересь, но ересь счастливая. Вот, например, Юлий держит красный диплом и улыбается, а в следующий миг Алёшка выбегает из толпы и швыряет ему кутцый букетик полевых ромашек. Здесь же они лежат на пледе, в городском парке, в первый день лета и держаться за руки… — Юлий, прекрати… — бурчит юноша и бьет себя несколько раз по щекам. Вдруг в дверь раздаётся звонок. Юлий материться и, поставив на плиту чайник, идёт открывать дверь. До нового года остаётся где-то десять минут. — Здравствуйте! — Едва Юлий открыл дверь, курьер уже подарил ему свою улыбку. — Вы — Юлий? — Драсьте. Да, я. Сколько за пиццу? — Уныло пробурчал рыжий. Где-то за спиной упало что-то хрупкое и разбилось. — Блять… Курьер достал из сумки коробку с пиццей и отдал в руки нервному Юлию. — Что-то у вас совсем не новогоднее настроение! — Ещё раз улыбнулся он. — Будет тут новогоднее настроение, когда и обычного-то нет… — пробурчал Юлий, отдавая деньги и забирая пиццу. — Хотя бы вам, счастливого Нового года! До свидания! И захлопнул дверь. В которую ещё раз постучались. — Ну чего ещё?! — яростно воскликнул Юлий, готовый вот-вот расплакаться. — Я бы на тебя посмотрел, если бы у тебя мужика два месяца не было! Как ни странно, но за дверью стоял не курьер, а Алёша. Такой же белобрысый, в дебильной шапке с помпоном, со снегом на плечах. Стоял он, держа в руках тазик… «Цезаря». Юлий ни на шутку разозлился: — Блять, Алёша! Ты в кого, сука, такой умный?! И хули ты вообще здесь забыл?! На кухне зазвучали Куранты. Наступал Новый год. А весь цензурный словарный запас Юлия решил уйти вместе со старым годом. — Да что такого-то, Юлий?! Я же просто «Цезарь» приготовил… Юлий взглянул на своего Алёшку, как на душевно больного человека, зафейспалмил и, наконец-то улыбнувшись, произнёс: — Ох и дурак же ты у меня…